Вайолет, созданная из шипов

Gina Chen

Violet Made of Thorns

Copyright © Gina Chen, 2022 This edition published by arrangement with Laura Dail Literary Agency, Inc and Synopsis Literary Agency.

© Богатова Е., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

1

Сегодня принц Сайрус возвращается в столицу с будущей невестой, ну, или так все должны думать.

Из Башни Провидиц, самого высокого здания Солнечной столицы, я вижу ровный строй фиолетовых флагов, развевающихся над полями за чертой города. Королевская процессия стремительно приближается к южным воротам. Толпы людей наводнили город в ожидании возвращения своего принца, чтобы поприветствовать его дома. Шесть месяцев прошло с тех пор, как Сайрус отправился в поездку по континенту, чтобы «набраться мудрости у щедрых людей наших земель, которой нельзя научиться, оставаясь во дворце». Или как-то так он говорил. Я перестала вслушиваться в его прощальную речь еще на середине.

Основной целью поездки был поиск невесты для принца, которая поможет ему снять проклятие, о чем он в своей речи не упомянул, и король Эмилиус отчитал его за это упущение. Я знаю об этом, потому что несколько дней спустя мне самой пришлось об этом сказать в своем обращении к народу, когда я объявила о новом пророческом сне.

Лучшая часть жизни Провидицы – это не комфортная жизнь при дворе или близость к королю. А то, с какой легкостью люди верят в каждое сказанное тобой слово.

– В столице было намного тише в отсутствие Его Высочества. Я даже скучаю по тем девицам, бездумно бегающим за ним в попытках спасти, – произносит розовощекая женщина, сидящая за моим гадальным столом. – Полагаю, скоро все изменится к лучшему. Он ведь уже выбрал будущую королеву?

Если Сайрус ко мне прислушался, то так и будет.

– Лучше бы ему это сделать, – бубню я, отворачиваясь от окна.

– Что?

– Я сказала, что он встретил ее.

Я загадочно улыбаюсь своей единственной посетительнице. Не думала, что после возвращения принца кто-то заявится ко мне сегодня в башню. Но эта женщина выглядит слишком приземленной, чтобы стоять в очереди ради возможности увидеть королевскую особу: загар на лбу по широкополой шляпе и мозолистые руки, которые она положила ладонями вверх на мой мраморный стол.

– Если вы говорите о пророчестве, сделанном мной перед отъездом Его Высочества, то оно гласит: «Принц Сайрус встретит свою невесту до окончания путешествия». Ни больше, ни меньше.

– Не помню точных слов… – кивает она.

– Точность в этом вопросе очень важна.

Я четыре ночи бродила по этой комнате, подбирая нужные слова, и не позволю, чтобы теперь их коверкали, когда они стали значить так много. Подобрав свою мантию, сажусь напротив женщины и откидываю тяжелую косу за спину. Чем быстрее я покончу с этим гаданием, тем скорее закончится эта бессмысленная болтовня, и я смогу уйти из башни, чтобы лично поприветствовать принца.

– Что вы хотите узнать?

Дама вздергивает бровь. Моя грубость ее оскорбляет, хоть в слух она этого и не говорит.

– Меня беспокоит только сезон сбора урожая, Всевидящая госпожа Вайолет. Все, что касается будущего моей фермы. Я молюсь о благосклонности богинь судьбы.

Мне не нравится заниматься этими предсказаниями, но король настаивает на моем регулярном общении с людьми, чтобы они доверяли девушке, что пророчит будущее их королевства. Так что я должна была заняться либо этим, либо сватовством, а от одного вида влюбленных шутов меня тошнит.

Я кладу свои руки поверх ее, и прикосновение моих пальцев к ее коже зажигает в моем сознании что-то солнечно-яркое. Закрываю глаза и стараюсь сфокусироваться на линиях на ее ладонях, на изгибах, шрамах и крови, что бежит под кожей. Любой физический отпечаток ее истории, который я могу использовать для привязки своей магии. Внутренним взором нахожу нити, что связывают ее душу с этим миром:

Ферма на холме золотится эльфийскими цветами.

Ежемесячные поездки в Солнечную столицу.

Еще одна ферма, на пограничных землях. Семья? Дом возлюбленного? Фейский лес на горизонте.

Долгие дни за работой в поле, перетекающие в ночи.

И так нити сменяют друг друга.

Самые ясные – это те, что уже произошли и зовутся воспоминаниями. Нити же будущего, напротив, туманны и могут быть противоречивы. Богини судьбы непостоянны и переменчивы. И, если нельзя увидеть будущее четко, я могу почувствовать его бо́льшую вероятность. Дурное предзнаменование ощущается как порыв влажного воздуха перед грозой, а хорошая возможность – как погружение в теплый мед. Но в большинстве случаев богини судьбы не любят показывать свои намерения.

Только если не делают это намеренно.

Моим посетителям приходится мириться с тем немногим, что мне удается увидеть, потому что я единственная Провидица во всей Эвинии, и другого выбора у них нет. И это вовсе не случайное совпадение. Миру известно только девять Всевидящих, и каждая из нас служит при одном из дворов. Мы слишком полезны, чтобы позволить нам жить своей жизнью. Я слышала, что Провидица из Юэ может также предсказывать штормы по ряби на воде, а другая, из Верданта, знает дату рождения каждого.

Я – самая юная из всех Провидиц. Мне всего восемнадцать. Семь лет назад меня забрали с улиц Эвинии. И я умею только видеть вещие сны, читать линии судеб и лгать.

– Вам не стоит переживать, – шепчу я, вглядываясь внутренним взором в ее туманное будущее. Приукрашиваю свои видения деталями из ее воспоминаний: – Ваши эльфийские цветы должны вырасти хорошими в этом году. Но постарайтесь не разъезжать так много и оставайтесь на своей ферме.

Как только я открываю глаза, женщина убирает руки.

– Приятно слышать, что судьба добра ко мне, – говорит она. – Есть ли что-то еще?

Я продолжаю болтать всякую чушь, пока она не остается довольна, после чего благодарит меня, бросает несколько серебряных монет в чашу неработающего фонтана, ставшей когда-то сосудом для подношений, и покидает мою башню.

Заглядываю за потрескавшийся бортик фонтана и вздыхаю. Я не нуждаюсь в деньгах, ведь дворец обеспечивает меня всем необходимым, но при прошлой Провидице фонтан всегда был полон подношений. При мне же он полон… пыли.

А теперь, с возвращением Сайруса, моя репутация еще больше ухудшится.

Гвалт приветственных криков снаружи то нарастает, то стихает. И мне даже не нужно выглядывать в окно, чтобы понять, что королевская процессия уже в городе. С того самого момента, как Сайрус покинул дворец, придворные начали плести интриги вокруг его возвращения домой. Здоровье короля Эмилиуса все хуже, и Сайрус должен занять трон до конца года. Сейчас самое время попытаться добиться его расположения.

Сжимаю зубы. Потому что мне это тоже нужно.

Семь лет назад Всевидящая госпожа Фелицита, да укажут звезды путь ее душе, произнесла свое последнее пророчество:

«Земля расцветет алым от роз, крови и войны. Сердце принца станет иль спасением, иль проклятием. Он своим выбором может спасти всех нас. Его невеста – все в ее руках! Проклятье, проклятье, чертово проклятье. Боги, остерегайтесь…»

И это все, что она успела сказать перед своей кончиной. Служанка, которая ухаживала за ней, утверждает, что рот Провидицы был широко раскрыт, а руки сжаты в кулаки у самой шеи, словно она с кем-то боролась, чтобы договорить. Даже когда она издала последний вздох, ее тело не расслабилось и застыло в том же положении. Никому не удалось изменить его.

Королевство охватила паранойя. Фелицита предрекла Эвинии конец? Или даже конец всему миру? Почему именно принц Сайрус должен привести к этому? После смерти Фелициты я стала новой Провидицей, но на тот момент была всего лишь ребенком, бродяжкой, которая исполняет свою роль, разодетая в шелка, и понимала столько же, сколько и все остальные. Мне никогда не снилось то, о чем напророчила Фелицита.

Отсутствие у меня ответов на все возникшие у людей вопросы не помогало мне расположить их к себе.

Мы обратились за помощью к Провидицам из соседних земель и предупредили их о пророчестве, но даже они не смогли ничего сказать о грядущем. Престарелая Провидица из Балики предположила, что предсказание Фелициты не результат предсмертной горячки, и то, что она увидела, должно произойти в далеком будущем. А значит, у нас еще есть время подготовиться.

И с тех пор каждый раз с наступлением нового сезона, с началом очередного бала, с каждым визитом приезжего чиновника все королевство задерживало дыхание в надежде, что принц Сайрус, наконец, найдет свою любовь. Пророчество Фелициты говорило ясно: будущее зависит от веления сердца принца, от его выбора, от его невесты.

За прошедшие семь лет Сайрус так никого и не выбрал. Над ним нависает зловещее пророчество, а он еще привередничает.

Но бесконечно тянуть нельзя.

Я направляюсь во дворец, чтобы своими глазами увидеть результаты его путешествия. Благодаря мосту, соединяющему вход в мою башню, расположенную на берегу реки Джулеп, с северной частью дворца, идти недалеко. Иначе мне бы пришлось спуститься по двум сотням ступеней к самому ее основанию. Башня Провидиц – это изогнутое, сучковатое напоминание о Фейском лесе, который некогда покрывал весь континент. Она взращена, а не построена мастерами, поэтому никакой практичности ждать не приходится.

Говорят, что одна из первых Провидиц буквально подняла стены из земли настолько высоко, чтобы жить среди звезд. Подобные деяния были нормой в то время. Тогда Фейский лес простирался на большей части земли, народов насчитывалось не так много, а земля сочилась магией. Я бы вряд ли в это поверила, но мне иногда снились сны о прошлом. О временах, когда деревья возвышались над горами, а их кроны светились от живущих в них фей, и мы, люди, не были самыми разумными существами, обитающими в лесах.

Сегодня Башня Провидиц выглядит здесь неуместно. Она торчит, словно ярко-зеленый клык или окаменевший ствол, обвитый лозами и устремленный высоко в небо, возвышаясь над развитым городом. Легкий ветерок играет с моей мантией, пока я пересекаю мост, удаляясь от башни. Виды Солнечной столицы исчезают за мраморной громадой дворца и его золотыми шпилями. Я прохожу через ворота, и передо мной открывается вид на сады: яркая мозаика из цветочных клумб, резных каменных фонтанов и декоративных деревьев.

По пути несколько человек приветственно кланяются мне или приседают в реверансе, сопровождая это тихим «Всевидящая госпожа», но большинство знают, что формальности меня не волнуют. Крадучись по узкой тропе смотрителя, между лабиринтном из живой изгороди и свежеподстриженными кустами бегоний, добираюсь до одного из потайных ходов во дворец, почти не запачкав свои башмаки.

Внутри каждую комнату и коридор наполняет гул разговоров. Начинаю беспокойно хмуриться от того, что слышу, и еще больше от того, что не слышу.

Я поднимаюсь по лестнице к королевским покоям, и все разговоры стихают. Гвардейцы, что несут караул у дверей в комнаты Сайруса, выглядят встревоженными при моем приближении, но не останавливают меня.

Я распахиваю двойные двери в его спальню.

– Не дайте ей войти! Вайолет, уйди.

Мой взгляд падает на почти одетого Сайруса, стоящего около гардероба. И он, к сожалению, стал еще красивее, чем прежде.

Сайрус Лидайн Эвинийский сотворен из сказочных снов: смелый, начитанный, остроумный, если, конечно, соизволит заговорить с вами, и прекрасный даже без гламура фейри. На нем даже мешок будет смотреться модным, а его улыбка ответственна за большее количество девичьих обмороков, чем летняя жара.

Теперь, на исходе своего девятнадцатого года, он стал выше, юношеская угловатость исчезла под мышцами, а одежда сидит идеально. Его некогда фарфорово-бледная кожа снова выглядит здоровой после перенесенной в детстве болезни. А новая стрижка на медных волосах делает его старше.

Но некоторые вещи остаются неизменны. Например, его презрительный взгляд, который он бросает на меня, когда я не ухожу. Месяцы порознь ни капли не умерили нашу ненависть друг к друг.

Хотя, для этого даже целой жизни порознь не хватит.

– Ты не можешь вот так врываться сюда… – начинает было Сайрус.

– И все же я только что это сделала, – тихо отвечаю я, осматривая комнату.

Кроме нас здесь никого больше нет, и это проблема. Постель не смята. В ванной, кажется, тоже никого. Внизу я не увидела ни свиты, ни придворных дам, окруживших нового члена столичного общества. И это вызывает у меня только один вопрос:

– Где она?

Сайрус поворачивается обратно к зеркалу и продолжает застегивать жилет.

– Кто?

– Ее будущее Величество. Девушка, на которой ты женишься.

– Это не твое дело.

Я направляюсь к нему, и при каждом шаге коса покачивается за спиной.

– Это абсолютно, – вклиниваюсь между Сайрусом и зеркалом, из-за чего он тяжело вздыхает, – мое дело.

Возможно, если бы не голодала в детстве, то сейчас была бы выше, и наши глаза наверняка находились бы на одном уровне. Но с тем ростом, что у меня есть, мне приходится задирать подбородок, когда говорю с ним.

– Я предсказала, что ты найдешь себе невесту. Но вот он ты, приехал с пустыми руками. Не делай из меня лгунью.

– Тогда тебе не стоило врать.

Я прищуриваюсь, но Сайрус игнорирует меня, надевая жакет с узорами в виде птиц.

Это была маленькая ложь, чтобы убедить народ. Прошлой осенью приходили донесения о том, что Фейский лес начал чернеть около границы, а по ночным деревням разлетаются кроваво-красные лепестки роз. Люди начали волноваться, поэтому король Эмилиус попросил меня заглянуть в будущее и поискать какие-нибудь подсказки касательно пророчества Фелициты.

Но попытки мои не приносили плодов, а сны оставались тревожно пустыми.

Так что, как только Сайрус уехал в это путешествие, я кое-что придумала, чтобы успокоить двор:

Принц Сайрус встретит свою невесту до окончания путешествия.

Эта несущественная ложь, как капля вина в стакане воды. Ее едва ли можно заметить, а если все же и заметишь, то это не такая уж весомая проблема, чтобы переживать. Сайрусу в любом случае нужно было найти жену. А я лишь указала ему временные рамки.

– Ладно, – говорю я, скрестив руки на груди. – У меня правда не было видения, что ты найдешь невесту. И мне не следовало давать такое пророчество. Но ты уже должен был выбрать кого-нибудь.

Да, поклонницами, падающими к его ногам, можно выложить новую дорогу. Разве сделать выбор так сложно?

– Пока предсказание Фелициты висит на твоей шее, люди будут бояться его, как и твоего правления. Они зовут тебя проклятым. Не в лицо, конечно. Я выиграла тебе время, принцесса. Время и надежду на лучшее.

Проверяя манжеты, Сайрус поправляет пуговицы в форме львиных голов и продолжает скучающе бубнить:

– Да ты больше озабочена своим образом Пророчицы, чем самим пророчеством.

– Я могу думать о двух вещах одновременно, – говорю, обнажая зубы.

– Конечно, о своей сомнительной репутации и отношении моего отца.

– Последний отчет пограничного патруля пришел на прошлой неделе. Они нашли гнилые деревья в Фейском лесу.

– Я в курсе. Видел.

Он, наконец, перестает возиться с одеждой и опускает взгляд на меня. В его зеленых глазах я вижу тень беспокойства, но принц быстро отворачивается.

– Отец уже должен был отправить гарнизон, чтобы сжечь их.

– Но корень проблемы в…

– Последнем пророчестве Фелициты. Возможно. Но я ничего не могу сделать. Мы не выбираем, когда и в кого влюбиться.

В пророчестве Фелициты не говорилось о любви, только о невесте, но Сайрус у нас романтик и считает, что чувства важны. В противном случае он уже праздновал бы третью годовщину брака с принцессой Верданта.

– Ты даже не пытаешься, – насмешливо произношу я.

Сайрус лишь качает головой.

– Я не даю людям ложных надежд на то, что предсказание может и не сбыться. Вот и все.

С этими словами он поворачивается к дверям спальни.

Я иду за ним по пятам прочь из комнаты в коридор, где снуют придворные. Они смотрят на принца горящими глазами, полными вопросов. Сайрус одаривает их ослепительной улыбкой, которая тут же исчезает, как только он начинает спешно спускаться по лестнице, игнорируя всех. Его сопровождает пара стражей, но мне удается к нему подобраться.

– У тебя хотя бы есть план на случай, если ты посеешь панику среди своего народа? – произношу я полушепотом.

– С тобой я это обсуждать не буду, – говорит он сквозь зубы.

– Почему? – спрашиваю я с той же насмешкой, положив руку себе на грудь.

– Ты в течение многих лет использовала любую возможность, чтобы подорвать доверие народа ко мне.

– У тебя и этих лет не было бы, не спаси я тебе жизнь.

Сайрус бросает на меня свирепый взгляд. Он ненавидит вспоминать день нашей встречи. Я же, наоборот, обожаю напоминать ему о нем.

Как только Сайрус спускается на первый этаж, он резко сворачивает, чтобы избежать встречи с толпой в атриуме, спешащей в нашу сторону. Ковер заглушает его быстрые шаги, пока он пытается оторваться от меня и всех остальных, но я не отстаю, отчего синяя шелковая мантия развевается позади меня.

– Дело не только в предсказании, – говорю я ему вслед. Многие герцоги не особо рады его коронации. Они считают Сайруса «излишне честным». – Совет будет использовать страх народа против тебя. И запросто назовут непригодным для трона. Какая часть фразы «ты проклят» тебе непонятна?

Его губы сжимаются в тонкую линию. Он знает – я права.

– Совету следует заниматься своими делами, а не тратить время на последние слова умирающей Провидицы, не имеющие никакой конкретики. Завтра может случиться землетрясение или наводнение, или звезда свалится с неба на землю, только что-то никто от этого в панике не бегает.

– В этом есть доля здравого смысла, но у большинства людей на него такая же аллергия, как у меня – на пыльцу фей. Принцесса…

Он так неожиданно разворачивается, что я чуть в него не врезаюсь. Полы его плаща касаются моих ног.

– Ты даже не хочешь видеть меня своим королем. С какой стати я должен прислушиваться к твоим советам?

Я сглатываю ком в горле. Он будет королем. Несмотря на истерию. Несмотря на домыслы Совета. В конце концов, Сайрус всегда получает то, чего хочет.

– Мы можем продолжать тратить время на нашу вражду или провести его с пользой и научиться работать вместе. Необязательно любить друг друга, чтобы действовать разумно.

– Что, если я не желаю работать с тобой?

– Однажды тебе придется. Я твоя Провидица.

– Я всегда могу это изменить.

Мой смех – скорее привычка, но его взгляд пронзает холодом. Мы всегда об этом спорили, и все же Сайрус не сможет избавиться от меня. У него кишка тонка, чтобы совершить что-то настолько немыслимое как отстранение действующей Провидицы. Не тогда, когда нас в мире осталось так мало.

Я облизываю губы.

– Как бы тебе ни хотелось избавиться от меня, ты знаешь, что нуждаешься во мне.

Возможно, звучит самонадеянно, но только так и надо блефовать.

Уголки губ Сайруса ползут вверх, и это единственный признак того, что он хотя бы немного наслаждается нашей беседой.

– А так ли это?

Он вновь отворачивается. Я же остаюсь стоять на месте, наблюдая, как он удаляется по коридору в сторону позолоченных дверей Зала Совета. Слуга открывает их для него с поклоном, и Сайрус скрывается в комнате.

Большая часть из четырнадцати герцогов, состоящих в Совете, либо их представители прибыли неделю назад к собранию, что проводится два раза в год. Но эти собрания не несут никакого толка, потому что их участники лишь расточают высокомерие и спорят о налогах и распределении Драконьей стражи по их драгоценным владениям. Эвиния – самое большое и процветающее из трех государств Солнечного континента, опережающее республику Балика на юге и королевство Вердант за Фейским лесом и восточными горами. И этот статус порождает сочетание амбиций и самодовольства в нашем правящем сословии. Мы также крайне горды тем, что в нашем государстве самые справедливые законы и возможность подняться даже для нищего.

В общем, весьма благоприятные условия для раздувания чувства собственной важности.

Сегодня слишком жарко, чтобы подслушивание того стоило. И, в любом случае, все самое интересное скоро найдет путь за пределы этих стен. Секреты распространяются по Солнечной столице, как прыгающие блохи. А если в каком-то вопросе потребуется помощь Провидицы, уверена, что король Эмилиус сам позовет меня.

После того, как Сайрус входит в Зал Совета, я отправляюсь ждать результатов собрания на этаж выше, в библиотеку. Я много вечеров провожу в окружении древних книг. Они единственное, что может помочь мне разгадать все то, что я вижу в своих снах. Я никогда не уезжала дальше испещренных реками холмов столицы. Долг держит меня здесь, и я стараюсь быть всегда в пределах доступа. Я и так слышу достаточно критики в свою сторону, чтобы добавлять к этому списку еще и лень.

Я листаю путевые заметки одного известного Юэйского путешественника с Лунного континента, когда слышу, как дверь с грохотом открылась, а потом раздались крики. Не прошло и часа. Отложив книгу, я следую за растущей толпой к источнику шума в главном дворе, где спорят лорд Расмут из Седьмого доминиона и лорд Игнацио из Тринадцатого.

Последний топает настолько громко, что птицы испуганно разлетаются.

– К черту эффективность! – кричит Игнацио. – Принц все еще проклят! Я не стану поддерживать его коронацию до тех пор, пока он не найдет себе невесту! И, если мне будет позволена дерзость сказать это в слух, не поддержу его даже тогда!

Несмотря на то, что мой рост невысок, я выделяюсь в толпе своей толстой черной косой и сияющей при движениях мантией. Взгляды близстоящих начинают обращаться ко мне в поисках ответов, чего я хотела бы избежать.

Я тяжело вздыхаю, когда дама рядом со мной, укрытая шалью, три раза кивает головой в мою сторону, пытаясь заставить кого-нибудь взять на себя инициативу и задать мне вопрос. После четвертой попытки она сдается, и сама обращается ко мне, начав с поклона:

– Всевидящая госпожа, разве в скором времени не должна состояться свадьба? Вы же сказали…

– Что Его Высочество найдет истинную любовь до окончания путешествия, – заканчиваю я, делая акцент на последнем слове. – Не в конце его поездки. Очевидно, что путь его еще не окончен.

Вот почему точные слова так важны.

Я придумываю себе оправдание и покидаю толпу, имитируя приступ головной боли. Проталкиваясь обратно во дворец, вижу, как последствия моего ответа отражаются шоком на лицах людей и перешептыванием. Новости распространятся по городу еще до наступления темноты.

Недалеко раздаются эхом громкие шаги Сайруса, кричащие о том, что сейчас Его Высочество не намерен отвечать ни на какие вопросы. Полы его плаща развеваются, когда он направляется мимо меня в то крыло, где находится кабинет его отца.

Не удержаться, чтобы не окликнуть его:

– Не люблю повторять эту избитую фразу: «Я же говорила, принцесса». Хотя, подожди, все-таки люблю. Я же говорила!

Он даже не останавливается, чтобы бросить на меня сердитый взгляд.

Попытка Сайруса взбунтоваться причиняет неудобства нам обоим, но больше ему, чем мне. Королю Эмилиусу знакомы настроения своего сына. Несмотря на улыбки, что принц расточает на публике, Сайрус спорит со своим отцом куда чаще, чем со мной, и, насколько мне известно, не одержал ни одной победы. А все потому, что, сколько себя помню, король Эмилиус еще ни разу не менял своих взглядов и решений.

Я же, в отличие от принца, всегда пользовалась благосклонностью короля, и Сайрус злится на меня за это. Уважение его отца тяжело заслужить. Оно так же редко, как сокровища, добытые из самых глубин драконьих пещер. И это уважение может защитить меня, даже когда Сайрус взойдет на престол. Король Эмилиус наверняка продолжит дергать за нужные ему ниточки управления Эвинией и после передачи короны. Членов Совета герцогов король выбрал лично, поэтому каждый предан ему, и в этом кроется истинная сила Эмилиуса.

Когда я возвращаюсь в башню, вечер уже окрашивает небо в свои цвета. Я всегда наслаждаюсь этими часами, потому что из-за позднего времени никто уже не придет ко мне за помощью. Поднявшись в спальню, разжигаю очаг и набираю холодную ванну. Мантия соскальзывает с моих плеч, я расстегиваю пуговицы на своей юбке и стягиваю блузку через голову.

Собравшись с духом, сажусь в воду и начинаю мыться при свете камина. Старые шрамы почти исчезли с моей смягченной мылом кожи. Волосы распадаются вокруг меня, темные, словно чернила, и тяжелые от душистой воды.

Увидев меня сегодняшнюю, никто даже не подумал бы, что я родилась тощим сорняком среди трущоб Лунного квартала. Сейчас у меня есть своя башня с белоснежной ванной и кровать, заправленная шелковыми простынями. Я умею читать и писать, ем то, что едят короли, а люди кланяются мне.

И все же ни титул, ни башня не могут стереть из умов людей страх неизвестности. Особенно когда что-то столь странное, как магия, живет в ком-то столь необычном, как девочка с заморской внешностью. У меня и шансов-то не было. Мне стоит помнить об этом, когда я в следующий раз решу вести себя с принцем высокомерно, даже если буду права.

Обсохнув, я натягиваю ночную сорочку и обессилено падаю на кровать.

Стоит мне закрыть глаза, как внизу раздается звон.

Затем снова.

Дзынь-дзынь-дзынь.

Шкафы скрипят? Я хмурюсь.

Дзынь-дзынь-дзынь-дзынь.

Хихиканье.

Мое сердцебиение громко стучит в ушах. Не может быть такого, что в башне я не одна. Выскользнув из постели, хватаю ближайший предмет, который смогла найти в темноте, – щетку, что стояла у ванны. Я осторожно спускаюсь по лестнице, едва дыша и стараясь ступать как можно тише, чтобы ступени не заскрипели.

В абсолютной тьме обхожу комнату, проводя ладонью по трещинам стен, но единственным звуком остаются мои шаркающие по полу шаги.

Никого тут нет. Но все же спрашиваю в темноту, чтобы успокоится.

– Кто здесь?

Я слышу шипение, подобное тому, как на раскаленном металле шипит плоть. Широко размахивая щеткой, я, наконец, ударяю по чему-то твердому, заставляя это со стуком упасть и покатиться по полу.

Деревянный поднос и миска. Я выдыхаю.

Смех эхом заполняет комнату.

Ха-ха-ха.

Вай-о-лет.

Я вновь оборачиваюсь, спотыкаясь. Эхо моего имени звучит где-то сзади, везде и нигде одновременно.

Какое подходящее у тебя имя. Вай-о-лет.

Слова накладываются друг на друга эхом многих голосов, сливаясь в один. Сердце колотится, этот голос неземной.

Мерзкая.

Вай-о-лет.

Лунная Вайолет.

Эти голоса мне знакомы, хоть я никогда до этого их не слышала. Знакомы на уровне инстинктов, врожденные, часть моей души.

– Кто вы?

Спрашиваю, хоть и знаю ответ.

Два тусклых огонька вспыхивают далеко во тьме. Дыхание перехватывает. Ничто в этой комнате не может давать подобный свет.

Мы даровали тебе твою силу, бродяжка.

Держа щетку перед собой, я, спотыкаясь, приближаюсь к огням, аккуратно обходя поднос, который до этого уронила. Я узнаю то, к чему иду, – фонтан для подношений, куда мои посетители бросают монеты и дары. На самом верху высечена безликая статуя, которой они иногда молятся.

До этого безликая.

Синяя, с медными прожилками статуя была гладкой, сколько я ее помню, и ее силуэт едва ли напоминает человеческий, не то что кого-то из богинь Судьбы. Единственная выдающаяся в ней вещь – ее древность. По слухам, она стоит здесь еще со времен первой Провидицы.

Но по мере моего приближения очертания статуи приобретают черты женщины, от которой исходит холодное спокойствие. Ее тело обернуто тканью, ниспадающей водопадом к ногам. Глаза полыхают синим огнем. С ее губ льется хор голосов:

 
Принца когда-то спасла
И смерть его отвлекла.
Принца у нас забрала
И в замке спокойно жила.
Взамен жизни одной
Семь подаренных лет,
Час расплаты настал,
Выполняй свой обет.
 

Воспоминания поднимаются из глубин моей памяти: принц бежит по рынку Лунного квартала. Я оттаскиваю его из-под колес повозки. Тогда мы были практически детьми. Фелицита была еще жива. Как давно это было.

– Не понимаю, – каждая клеточка моего тела дрожит, чувствуя неизвестную опасность. – Это угроза?

 
За вызов судьбе есть цена,
Отдай нам жизнь, что должна.
Принца убей до лета конца
Или сама сгоришь ты дотла…
 

– Почему? Я же не…

Я перехватываю щетку покрепче: единственный мой якорь реальности. Ноги онемели.

 
Юноша должен надеть смерти венец.
Рано иль поздно – всем сказкам конец.
 

По комнате проносится ветер, или мне просто показалось? Так вот как Фелицита сошла с ума? Не могу же я и вправду говорить с богами. Это невозможно.

Голоса становятся громче, оглушая, и их весомость буквально заполняет собой тьму:

 
Время пришло, настала пора.
Да будут отныне кровь, розы, война.
 

Я бью концом щетки по статуе, и верхняя ее часть падает на пол. Черные струи вырываются из мраморного пня, оплетая паутиной фонтан. От стен отражается хихиканье. Я хватаюсь за голову, причитая.

Я схожу с ума. Это безумие. Ползаю по полу, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы остановить этот смех, и натыкаюсь на осколок мрамора, о который режу свою руку. Я вскрикиваю от боли. Вспыхивают молнии. Комната содрогается, как от божественного удара.

 
Ты не достойна любви,
Что могла бы твою душу спасти.
 

Я вдыхаю дым.

Башня в огне.

Я просыпаюсь с ощущением гари во рту, ладони обхватывают шею, а ноги запутались в простынях. На коже еще какое-то время остается ощущение горящих языков пламени. Моргаю, вокруг стоит темная холодная ночь. Надо мной в потолке башни блестят, подмигивая мне, инкрустированные в него драгоценные камни, нетронутые огнем, словно знают, что я видела.

Медленно ослабляю хватку на своей шее.

Было ли это пророчеством? А чем еще это могло быть? Галлюцинацией? Оно было таким реальным. Совсем не похожим ни на одно из моих предыдущих пророчеств. До этого со мной напрямую никто не говорил. Никто не угрожал.

Скинув одеяло, я сползаю с кровати и дрожащими руками надеваю халат. Легкий порыв ветра взбирается по моим ногам, когда я открываю балконные двери и прижимаюсь к перилам. На горизонте виднеется рассвет. Сверкающие черепичные крыши Солнечной столицы простираются до самых городских стен. За их пределами земли превращаются в тенистые равнины.

– Чего вы хотите? – спрашиваю я у небес.

Ни звука в ответ. Может, причина тому моя слабая вера во влияние Судеб? Я не особо в них верю. И чем же еще богам заниматься целыми днями, если не искать малейшие причины, чтобы оскорбиться?

От моего дыхания образуется пар, похожий на дым. Напоминание о пророчестве Фелициты сильнее всего выбивает меня из колеи: «Кровь, розы, война». Если пророчество правдиво… Если оно здесь…

Как с этим связано спасение Сайруса семь лет назад?

Зачем Судьбам желать ему смерти?

Люди думают, что мой дар ви́дения делает меня посланницей богов, что я понимаю эти силы и то, как работает моя магия. До этого мне только снились вещие сны, а теперь я еще и слышу голоса.