Цитаты из книги «А порою очень грустны», страница 6

Париж был музеем, где выставлялось не что иное, как он сам.

Когда Митчелл взглянул на нее, она совершила нечто поразительное — оглянулась в ответ. В её взгляде сквозило нечто откровенно-сексуальное. Дело не в том, что она непременно хотела заняться с ним сексом. Просто этим вечером в конце лета ей приятно было подтвердить, что он — мужчина, а она — женщина, и если она кажется ему привлекательной , то в этом нет ничего плохого. Американские девушки на Митчелла так ещё ни разу не смотрели.

— Если бы мы с тобой были дрожжевыми клетками, знаешь, что бы мы сделали?

— Не хочу я слышать про дрожжи! — сказала Мадлен. — Меня от этих дрожжей тошнит.

— Если у дрожжевой клетки есть выбор, то идеальное состояние для нее — диплоидное. Но если дело происходит в среде, где не хватает питательных веществ, то происходит знаешь что?

— Мне плевать!

— Диплоиды снова разбиваются на гаплоиды. Одинокие маленькие гаплоиды. Потому что, когда наступает кризис, одинокой клетке легче выжить.

Тут заговорил молодой Уэйтс.— На Ганди оказал влияние Толстой, — сказал он.— Что?— Свою философию ненасилия Ганди почерпнул у Толстого. Они переписывались.— Э-э… но Толстой же вроде в девятнадцатом веке жил?— Он умер в тысяча девятьсот двенадцатом году. [27] Ганди писал ему как своему кумиру. Он называл Толстого своим «великим учителем». Так что вы правы. Мартин Лютер Кинг перенял ненасилие у Ганди. А Ганди перенял его у Толстого, который взял его из христианства. Так что философия Ганди на самом деле ничем не отличается от христианского пацифизма.— Ты хочешь сказать, что Ганди был христианин?— По сути говоря, да.— Но как же так? Христианские миссионеры постоянно пытались обратить Ганди. Но у них так ничего и не получилось. Он не мог принять такие вещи, как воскресение и непорочное зачатие.— Это не христианство.— Как не христианство?— Это просто мифы, которыми обросли основные идеи.— Но в христианстве полным-полно мифов. Вот почему буддизм гораздо лучше. Там тебя не заставляют ни во что верить. Даже в бога верить не обязательно.Молодой Уэйтс постучал пальцами по своему портфелю, собираясь с ответом.— Когда умирает далай-лама, его дух, согласно верованиям тибетских буддистов, перевоплощается в очередном младенце. Монахи объезжают все деревни, рассматривают всех новорожденных, чтобы понять, который из них он. Привозят с собой личные вещи умершего далай-ламы, трясут ими у младенцев над лицом. В зависимости от реакции младенцев они тайно — никому не могут поведать, как именно, — выбирают нового далай-ламу. Правда, странно, что подходящий младенец всегда рождается в Тибете, где монахи могут его найти, а не в Сан-Хосе, например? И то, что это всегда мальчик?

Истина тут заключалась не в том, что все религии одинаково правильны, а в том, что все они одинаково бессмысленны.27

В действительности Л. Н. Толстой умер в 1910 году.

Пускай с Мег и Энн у нее было мало общего, Мадлен давно не доводилось так здорово пообщаться. За все выходные они ни разу не спросили, есть ли у нее парень. Им хотелось лишь говорить о литературе.

Она чувствовала, что с ней обращаются как надо, как положено обращаться с чем-то драгоценным, вызывающим огромный интерес.

Убийство - вещь привлекательная. Оно придает дому "историю". В Европе люди привыкли жить в домах, где кого-то убили или отравили.

Я для тебя непривлекателен в физическом смысле. О'кей, прекрасно. Но с чего ты взяла, будто ты для меня привлекательна в духовном?

Вместо того чтобы переживать по поводу того, что с ним скучно, Мадлен решила, что он добрый. Вместо того чтобы думать, как он плохо начитан, она называла его интуитивно понимающим.

Выпрямиться в постели Мадлен заставило другое - нечто близкое к оправданию того, что она вообще читала книжки и всегда их любила. Ей был подан знак - она не одинока. Тут было ясно сформулировано то, что она внутренне ощущала до сих пор. Сидя в постели в пятницу вечером, одетая в тренировочные штаны, с забранными в хвост волосами, в заляпаных очках, поедая из банки арахисовое масло, Мадлен пребывала в состоянии предельного одиночества.

Греция, колыбель демократии, загнанная в угол свободой слова. В кофейнях каждый выказывал свою осведомленность, и никто не способен был ничего сделать.

Вы христианин? Митчелл замешкался с ответом. В религии хуже всего были религиозные люди.

Предположим, ты веровал и творил добрые дела, предположим, ты умер и попал на небо, и предположим, что все люди, которых ты там встретил, тебе не нравятся, - что тогда?

— Знаешь, что означает «парадиз»? — спросил он.— Разве не то же самое, что «рай»?— Это означает «сад, обнесенный стеной». Заимствовано из персидского.

— Если почитать кого-нибудь из мистиков или любые приличные труды по теологии — католические, протестантские, каббалистические, — то все они сходятся в одном: Бог — вне любых человеческих понятий и категорий. Именно поэтому Моисей не может смотреть на Яхве. Именно поэтому в иудаизме даже имя Бога нельзя произносить. Человеческий разум не способен понять, что такое Бог. У Бога нет пола — вообще ничего нет.— Тогда почему в Сикстинской капелле он изображен мужчиной с длинной белой бородой?— Потому что так нравится народу.— Народу?— Есть люди, которым обязательно нужна картинка. Всякая великая религия должна быть открыта для всех. А для этого нужно рассчитывать на разные уровни сложности.