Цитаты из книги «А порою очень грустны», страница 19

В витрине под стеклом блестели четки: каждая черная бусинка — округлое приглашение к исповеди, вытянутое распятие на конце.

Был англиканский священник, который говорил про воскресение: «Идея неплохая».

— Послушайте, девушка — это вам не арбуз. Вам что, обязательно надо в ней дырку сделать на пробу?

Что, если кроткие и в самом деле наследуют землю? Что, если истина проста, так что ее может постичь каждый, а не сложна и доступна лишь выпускнику с дипломом? Возможно ли, что истину постигают не мозгом, а каким-то другим органом, и разве не в этом суть веры? Ответов на эти вопросы Митчелл не знал.

— Иисус говорил, что следует давать любому просящему, — сказал Митчелл.

— Ага, только Иисус явно никогда не был в Калькутте.

Было очевидно, что все это неправильно. Моральная сторона тут была ни при чем, оставалась одна биология. Этот орган, ее рот, попросту не был предназначен природой для данной функции. Она чувствовала излишнее растяжение в ротовой полости, словно пациент в кресле дантиста, ждущий, пока высохнет слепок. Плюс к тому слепок то и дело двигался. Кто вообще такое придумал? Какому умнику пришло в голову, что можно давиться и одновременно получать удовольствие? Терстона можно было поместить и в другое место, однако Мадлен под влиянием физических признаков — незнакомый запах Терстона, слабое лягушачье подергивание его ног — уже поняла, что в это другое место она его ни за что не допустит. Поэтому ей пришлось продолжать начатое, нависая лицом над Терстоном, — казалось, будто тот надувает артерию у нее на горле. Ее язык начал двигаться, как защитный механизм, пытаясь не допустить более глубокого проникновения, а рука, словно рука патрульного полицейского, сигналила: стоп! Одним глазом она заметила, что Терстон подложил под голову подушку, чтобы наблюдать за происходящим.

Сильно пахло рыбой, моллюсками, чем-то полусгнившим — запах первобытной тины.

Пока он любовался изумительными видами, смотрел на пыльный клуб для игры в поло, на священных коров с раскрашенными рогами, у него выработалась привычка прогуливаться по Калькутте в присутствии Бога. Более того, Митчеллу казалось, что это не обязательно должно вызывать трудности. Всякому ребенку известно, как это делать, как поддерживать прямую, полную связь с миром. Взрослея, ты почему-то забывал об этом и вынужден был учиться этому снова.

Рихтер отвергал всякие увертки. Не можешь ответить на возражения Шопенгауэра — изволь разделять его пессимизм.