Читать книгу: «Цена завтрашнего дня. Почему дефляция-ключ к будущему изобилию и процветанию», страница 2

Век инфляции

Всю свою жизнь мы жили в мире, где движущей экономической силой была надежда на лучшее будущее, в мире, где царит рост. Наши родители и родители наших родителей выросли в таком же мире. Мы знаем только его.

Американская мечта основывается на идее, что упорным трудом и/или изобретательностью любой человек может достичь почти всего, чего захочет. Центральное место в этой концепции занимает высокооплачиваемая работа. Мы рассчитываем, что со временем будем зарабатывать все больше, и надеемся, что наши доходы будут расти быстрее, чем цены. Если нам удается купить активы, рост их стоимости из-за инфляции в долгосрочной перспективе создает богатство. Если мы купим активы на заемные средства (то есть используем левередж, или финансовый рычаг), наша прибыль будет еще выше, потому что актив увеличивается в цене, тогда как долг в денежном выражении остается прежним – а с учетом инфляции и ростом наших доходов из-за инфляции мы возвращаем значительно меньшую сумму.

Операции с жилой недвижимостью – классический пример задействования левереджа. Мои родители купили свой первый дом в пригороде Ванкувера, Канада, в 1977 году за 69 тысяч долларов. На то время это были для них большие деньги, но с первоначальным взносом в размере 10 тысяч долларов и ипотекой в 59 тысяч долларов вполне подъемные. Родители уже тогда понимали выгоду покупки активов в условиях инфляции. Их доходы на протяжении всей карьеры росли, и выплачивать ипотеку становилось все легче. К тому же инфляция постоянно увеличивала стоимость их дома, и сегодня он стоит около 1,5 миллиона долларов.

В принципе, ту же закономерность демонстрируют почти все активы, будь то акции, ресурсы или предметы искусства. И в ней нет ничего в корне неправильного. Она способствует обогащению и процветанию. Владельцы активов действительно процветают больше других, что усиливает неравенство, но в целом этот процесс помогает большей части мира выбраться из бедности.

Но что произойдет, когда мы больше не сможем рассчитывать на систему роста и инфляции? Что, если более мощная сила сведет на нет наши усилия по обесценению бумажных денег? И что, если, отчаянно цепляясь за устаревшую инфляционную модель, мы усугубим имущественное неравенство, поляризацию и раскол в наших обществах?

Сегодня мы находимся именно в такой ситуации. Основанная на постоянном росте и ожидаемой инфляции система, на которой зиждутся экономики наших стран, дышит на ладан. Технологии – это настолько мощная дефляционная сила, что в конце концов мы не сможем ей противостоять.

Сжимающийся мир технологий

Первый сотовый телефон я получил в подарок от своего первого работодателя в 1988 году. Это был невероятно особенный и совершенно неожиданный презент. В 1988 году мало кто мог назвать себя счастливым обладателем сотового телефона, а Motorola 8000 являлся одним из первых действительно портативных мобильников – до этого их приходилось носить в чемоданах. Телефон был весом и размером с кирпич, с длинной антенной. Его хватало на тридцать минут разговора, для чего этот агрегат следовало заряжать десять – двенадцать часов, и стоил он около 2000 долларов. Мои друзья просили позвонить по нему только для того, чтобы сказать, что они разговаривают по мобильному телефону, а я старался не слишком это поощрять, потому что звонки стоили 1,5 доллара за минуту. Никаких текстовых сообщений, никаких приложений, никаких данных, только телефонные звонки – но эта возможность позвонить в любое время, а не искать монету и телефон-автомат, являлась поистине революционным достижением. Мой первый счет за мобильный телефон с оплатой за роуминг составил около 1200 долларов. Я хорошо это помню, потому что тогда 1200 долларов были для меня бешеными деньгами. Но в 1988 году передо мной, наконец, открылся мир технологий.

Прошло каких-то тридцать лет, и то, как далеко мы продвинулись, просто поразительно.

Достаньте свой смартфон. Какого он размера? Сколько он стоил? Сколько им можно пользоваться? Какие у него функции?

Дефляционная сила сделала наши телефоны более дешевыми и функциональными: превратила телефон в камеру, фонарик, карту, рулетку, календарь, бумажник, проигрыватель и еще миллион вещей. И все это бесплатно или почти бесплатно.

Использование технологий растет экспоненциально; соотношение между производительностью и ценой увеличивается в геометрической прогрессии. Мы получаем все большую выгоду, а цена продолжает падать. Технологии приносят в нашу жизнь невероятное изобилие, и оно окружает нас повсюду. В главе 4 мы подробно рассмотрим, что лежит в основе такого необычайного роста производительности. Но чтобы получить убедительную картину дефляционного характера технологий, достаточно просто взглянуть на свои телефоны.

Выражаясь простым языком, дефляция – это когда вы получаете за свои деньги больше, а инфляция – это когда вы получаете за свои деньги меньше. При дефляции валюта становится более ценной, так как ее покупательная способность, то есть способность обмениваться на определенное количество товаров и услуг, растет. При инфляции все наоборот: цены на товары и услуги растут, а покупательная способность валюты падает, поэтому валюта обесценивается.

Сама по себе дефляция не является ни добром, ни злом. Важно только то, куда вы вкладываете деньги. Победители и проигравшие будут при любом сценарии. При инфляции выигрывают держатели активов – как мои родители со своим первым домом, – потому что доллары становятся дешевле, а активы соответственно дорожают. При дефляции выигрывают держатели валюты, потому что со временем они могут купить на свои деньги больше товаров и услуг, чем сегодня.

Проблема в том, что мы по-прежнему считаем, будто дефляция ограничивается отдельными секторами нашей экономики, а мы всю жизнь будем покупать более навороченные и дешевые гаджеты, но при этом извлекать выгоду из инфляции. И мы по-прежнему смотрим на технологии сквозь узкую призму мобильных телефонов.

Даже слегка расширив кругозор, мы часто ассоциируем сферу высоких технологий с такими гигантами, как Apple, Google, Microsoft, Facebook, Amazon, а в Китае – с Tencent, Baidu и Alibaba. Порой мы даже не осознаем, что эти компании, которые мы так превозносим, пользуясь их услугами, и есть та самая дефляционная сила. Мы получаем все больше за меньшие деньги, будь то информация Google или сервисы Amazon.

Но технологии имеют еще более широкое и важное значение. Они не ограничиваются смартфонами, поиском в Google и покупкой товаров на Amazon. Технологии проникают во все сферы нашей жизни. Они постепенно пронизывают все отрасли и компании. Если ваша компания не использует технологии, то в ближайшем будущем она, скорее всего, перестанет существовать.

А раз технологии проникают во все индустрии, почему мы ожидаем, что дефляция коснется только некоторых из них, а в остальных сохранится инфляция? Если технологии, так замечательно усовершенствовавшие наши телефоны, теперь прокладывают путь во все отрасли экономики, разве нам не следует ожидать глобального роста благ и снижения цен?

Если всё – не только телефоны и интернет-компании, а всё – будет постоянно совершенствоваться и при этом дешеветь, тогда семья, которая зарабатывает 75 тысяч долларов в год и с трудом сводит концы с концами, в следующем году может зарабатывать 70 тысяч долларов, через несколько лет – 60 тысяч долларов и т. д., продолжая получать все больше за меньшие деньги благодаря естественной дефляционной тенденции развития технологий. Это позволило бы нам разорвать замкнутый круг постоянного повышения цен, требующего постоянного повышения оплаты труда.

Такой подход может показаться радикальным, но если технологии дефляционны и мы ожидаем, что они будут охватывать все больше отраслей, то, возможно, он ничуть не радикален. Вероятно, это единственно разумный выход.

Проблема только в одном: если технологии должны делать все дешевле, почему тогда жизнь постоянно становится дороже?

Реакционная экономика

Во всем мире арендная плата, цены на жилье, топливо, продукты питания и многие другие расходы растут, вынуждая нас крутиться как белка в колесе. В таких условиях практически невозможно поверить в дефляцию и то изобилие, которое она сулит.

Но цены повышаются искусственно – из-за колоссального роста кредитования и задолженности.

Правительства и центральные банки будут делать все возможное, чтобы остановить дефляцию. Целевые показатели инфляции, устанавливаемые обычно на уровне 2 процентов, и все более дикие идеи по ее поддержанию – это публичные элементы их мандатов. Любой реальный рост в современном мире обусловлен только всплеском расходов, которые стимулируются легкодоступными кредитами и долгами, маскирующими истинное положение дел. Корень данной проблемы – в убежденности, что мы можем обойти дефляцию и естественный порядок вещей, создавая все больше долгов. Это то же самое, что пытаться бороться с силой тяжести, махая руками: сила тяжести победит. Даже самолет, использующий мощнейшую энергию, чтобы оставаться в воздухе, вынужден в конце концов приземлиться.

При оценке объема мирового долга важно сравнивать общую задолженность правительств, населения и корпораций с общим ростом валового внутреннего продукта (ВВП). В противном случае можно легко обмануться медленным ростом задолженности в одном секторе экономики, который с лихвой компенсируется в другом. К примеру, государство берет под контроль свой долг, прекращая финансировать какую-то программу, но тогда долги быстрее накапливаются у потребителей, которым нужна эта программа; чтобы оценить реальное влияние кредитов на ВВП, нужно смотреть на общую задолженность.

Мировой долг и так слишком велик, что, как ни парадоксально, усложняет решение проблемы. Долг в сочетании с дефляцией – токсичная комбинация, потому что платежи по кредитам остаются прежними в денежном выражении, а зарплаты уменьшаются. Это увеличивает реальную стоимость долга, повышая вероятность его невыплаты. Заемщики все чаще отказываются исполнять свои долговые обязательства, и кредиты не возвращаются, что приводит к серьезным экономическим последствиям.

В 2000 году общий мировой долг составлял примерно 62 триллиона долларов, а мировой ВВП – всего 33,5 триллиона долларов. По данным Института международных финансов на третий квартал 2018 года, ВВП мировой экономики вырос до 80 триллионов долларов, а общий долг – до 247 триллионов долларов. Другими словами, чтобы обеспечить глобальный рост на 46 триллионов долларов, пришлось создать около 185 триллионов долларов глобального долга.

Если бы мы перестали увеличивать долг и начали выплачивать его со скоростью 1000 долларов в секунду, это заняло бы почти 8000 лет. Но мы продолжаем его наращивать. А ситуация становится все более плачевной: если для достижения глобального роста на 46 триллионов долларов пришлось создать около 185 триллионов долларов глобального долга, то для роста мирового ВВП еще на 46 триллионов долларов эту сумму долга придется как минимум удвоить (см. гл. 4).

Не могу себе представить, как иду в банк за кредитом и пытаюсь всем объяснить, что каждый доллар роста увеличивает мой долг на 4 доллара. Даже если я получу с этого доллара стопроцентную прибыль, то все равно не смогу погасить первоначальный кредит. Современный мираж роста – это не что иное, как бум расходов за счет заемных средств.

Расходы за счет заемных средств не всегда плохое дело. Заемные средства можно использовать продуктивно, финансируя перспективные долгосрочные проекты. Бизнес, который берет кредит для проведения автоматизации производства, получает благодаря этой автоматизации конкурентные преимущества и прибыль, с лихвой окупающую обслуживание долга. Но когда бизнес больше тратит, чем зарабатывает, или вкладывает заемные средства в вещи, не приносящие экономическую выгоду, долг становится бременем для будущего роста, поскольку он не генерирует доход и за кредит приходится расплачиваться собственными ресурсами, да еще с процентами. В какой-то момент бремя долга становится неподъемным и бизнес вынужден реструктуризоваться или прекратить свою деятельность, что аннулирует все долги, ударяя по кредиторам.

Это верно и для экономики в целом. Экономика может расти за счет того же левереджа или кредитования, стимулируя спрос увеличением расходов на товары и активы за счет заемных средств. Когда у населения и домохозяйств больше денег, они и тратят больше, благодаря чему бизнес с экономикой растут ускоренными темпами. Но эти деньги надо возвращать… так или иначе.

Стоит ли удивляться, что крупнейшие игроки финансовых рынков делают сегодня ставку не на рост компаний, а на стратегию монетарной политики центральных банков и правительств? С одной стороны, у нас есть невероятная дефляционная сила, порождаемая технологиями, а с другой – сила, пытающаяся ее остановить. Эта сила – денежный печатный станок.

В своей книге «Большие долговые кризисы. Принципы преодоления» Рэй Далио, опираясь на результаты многочисленных исследований, знание рынка и данные о предыдущих долговых кризисах, анализирует закономерности возникновения патовых финансовых ситуаций, а также особенности государственной политики в этих обстоятельствах. Далио проделывает титаническую работу, чтобы доступно и компактно изложить такие сложные вещи. Вот что, по его словам, можно предпринять, когда долг становится слишком большим:

«Существует четыре рычага воздействия на экономику, которыми могут воспользоваться политики, чтобы сократить долг и расходы на его обслуживание до уровня доходов и денежных потоков, необходимых для погашения задолженности:

1) введение режима строгой экономии (то есть сокращение расходов);

2) дефолт по долговым обязательствам/реструктуризация долгов;

3) включение печатного станка и покупка активов (или предоставление гарантий) центральным банком;

4)перераспределение денег и кредитов от тех, у кого их больше, чем нужно, к тем, у кого их меньше»².

Далио приходит к выводу, что в конце концов «политики всегда печатают деньги. Это связано с тем, что меры жесткой экономии приносят больше головной боли, чем выгоды, крупные реструктуризации слишком быстро вымывают слишком много богатства, а перераспределение богатства и повышение налогов – ключевой индикатор гражданских войн и революций любого типа»³. И я согласен с Далио: политики, скорее всего, будут снова печатать деньги, чтобы попытаться и дальше пинать консервную банку по дороге. Я просто не считаю, что на сей раз это правильное решение. Оно только усугубит ситуацию.

Чего не может показать ни одна историческая справка о предыдущих долговых кризисах, так это невероятную дефляционную силу технологий. Современный технологический прогресс отличается от промышленной революции и других переходных периодов в истории; к тому же он только начался. Основная дефляция еще впереди. Эта дефляционная сила в сочетании с глобальным рынком, где все государственные деятели вынуждены поддерживать рост экономики и оплаты труда в своих странах, создает для нас беспрецедентное будущее. Будущее, в котором нужно переписать правила игры.

Технологии сами по себе не являются ни добром, ни злом. Как и дефляционные последствия, которые они за собой влекут. Все зависит от того, как мы их используем. И как их используют наши системы управления. Технологии создаются людьми (по крайней мере, на сегодняшний день) и могут подарить человечеству мир изобилия и процветания – мир, в котором мы получаем все больше благ за меньшие деньги. Сегодня технологии развиваются с такой скоростью, что за ними очень трудно угнаться, особенно тем, кто не связан с данной отраслью. То, что сегодня считается ноу-хау, завтра кажется примитивным. Мы начинаем играть в совершенно новую игру, в которой многие правила отличаются от тех, к которым мы привыкли.

В любой игре есть победители и проигравшие. В игре жизни тоже: одни люди выигрывают больше других, и это нормально. Страсть, решительность, смелость, изобретательность, трудолюбие и сообразительность должны вознаграждаться. Но когда экономическая игра сфальсифицирована в пользу немногих, в то время как большинство находится в неблагоприятном положении; когда уязвимые, малообеспеченные и социально незащищенные понимают, что они играют в игру, в которой невозможно победить, это чревато серьезными проблемами в любом обществе.

Вот что происходит сегодня в мире, и вот почему растет недовольство, даже если большинство людей этого не понимают. Владельцы активов и те, у кого есть доступ к кредитным ресурсам и финансовым рычагам, выигрывают по-крупному. Как и технологические компании, создающие все более крупные монополии. Но это дорого обходится. Цена – рост популизма во всем мире. И эта пороховая бочка однажды рванет.

Далее мы подробно рассмотрим сложившуюся ситуацию: как мы в ней оказались, к чему она приведет и что с этим можно сделать. Будьте готовы принять вызов.