Читать книгу: «Жюль. Дело о хромоногом Фаусте», страница 6

Жюль посмотрел в картину Макса. Демон на ней держал шкатулку в руках. Из неё безуспешно пытался выбраться маленький Рихтер. Наступила тишина, которую прерывал лишь шорох продолжавшего работать художника.

– Что-то у меня не клеится, Жюль, – прервав молчание, почесал голову бармен. – Взрослые люди прям вот взяли – и начали заниматься эдакой ерундой? Придумывать задания? Рисковать жизнью, ползать по крыше, а порой и идти на откровенное преступление? Ради чего? Во имя чего? Не поверю, что во имя искусства!

«Да, Жюль. Ты забыл самое главное – мотив, – сказал Джон, – настоящий детектив должен его знать. Для чего и почему? Тяжёлое детство? Отчисление из художественного вуза? Видения? Ну? Что же? Не ответишь на эти вопросы – не закончишь расследование. Таков закон жанра».

Целую минуту окружающие наблюдали за тем, как Жюль кривился и корчился, внимая одному ему слышному голосу. Не нравились ему слова Джона, не хотелось искать мотивацию! Будь она неладна. Загадка-то уже разгадана. Может, хватит?

Но в итоге он всё-таки сдался.

– Хорошо. Я объясню и это. Тем более что тут всё просто.

Он вздохнул и нехотя объявил:

– Возьмём герра мастера. Замкнутый в себе человек. Ремонт – всё, что он умеет делать. Участие в художественной группе – возможность стать ближе к людям, лучше их понять. Своим творчеством мастер хотел сломать чью-нибудь жизнь, увидеть, из каких запчастей она состоит, и в дальнейшем собрать её заново. Рихтер, думаю, он в итоге собирался с вами подружиться.

– Полная ерунда, – прыснул молодой человек. – Вы меня описываете как неудачника, который только и разговаривает, что с приборами. Но, извините, технику я чиню исключительно потому, что ничего другого делать не умею. Будь моя воля – работал бы в офисе в Берлине, как все нормальные люди. И вообще, у меня много друзей в разных городах, я постоянно к ним езжу и общаюсь. Но своей вины не отрицаю. Простите, Рихтер. Зря мы это.

Жюль смешался.

– В таком случае… Герр монах! С ним совсем просто. Был влюблён в жену Рихтера, Агнессу. Она не ответила взаимностью, и он ушёл в монастырь. Спустя много лет решил отомстить. Думаю, монах подговорил Макса, чтобы шкатулка досталась не случайному человеку, а именно Рихтеру.

– Вы еретик и негодяй, – устало проговорил служитель монастыря. – Да, мы учились с Агнессой в одном классе, но она никогда мне не нравилась как женщина. Я действительно был не без греха в молодые годы, но в монастырь ушёл по другим причинам, раскрывать которые вам не намерен.

– Хорошо! – уже порядком разнервничался Жюль. – Герр художник из бара!.. Думаю, он просто любит рисовать.

– Да, я просто люблю рисовать, – подтвердил художник.

– Вот! Я угадал!

– Одного из трёх? Серьёзно? – язвительно заметил Макс.

– Ну, с вами-то, Макс, я не ошибусь. Лично вы всё это сделали ради запуска собственного блога. Я видел, как загорелись ваши глаза, когда я сказал, что у меня миллиарды подписчиков.

– Какой бред. Не собирался и не собираюсь я открывать блог. Что вы несёте?

Жюль вздохнул.

– Что ж, – Жюль посмотрел на Рихтера. – Мои догадки касательно мотивации этих людей, не считая художника, оказались неверны. Но я озвучил их специально, чтобы пустить им пыль в глаза. А истина-то находится на поверхности, и она неопровержима. Она заключается в том, что…

Жюль улыбнулся и распахнул руки, словно готовясь обнимать летящего к нему ангела.

– …эти люди – просто-напросто дебилы!

Нервы продавца Макса сдали. Он бросился на детектива и пустил в ход кулаки. Но тот, ловко увернувшись от удара, сделал джеб, затем хук – и повалил горе-продавца наземь.

***

Китайские туристы с восторгом рассматривали новые артефакты в баре «Хуфайзен» – четыре потрясающих полотна, основанных на увлечении Рихтера дьявольской темой. Хоть картины и дорисовывались в стрессовой ситуации (ибо кулаки одного детектива, не будем называть имени, оказались весьма убедительным аргументом), это лишь усилило их энергетику. Сам бармен, довольный, обнимал друга Стефана и подливал Жюлю домашней смородиновой настойки.

– Вы подумайте, а! Группка художников макала кисть в мой страх и творила искусство! А я всё – «Фауст» да «Фауст»…

– Прости, Рихтер… – в сотый раз за вечер повторял Стефан. – Я правда испугался. Тот монах – он мне в самую душу заглядывал. Я бы ни за что – ты ведь знаешь, ни за что бы!..

– Ох, Стефан! Не затаил я на тебя обиды. Всё хорошо. Я-то тоже за тебя переживал, слава Богу, ты так быстро поправился. Но каков детектив, этот Жюль! Всех на чистую воду вывел! Даже Ульриха, братца моего. Помнишь его? Он…

Эти слова тоже прозвучали в сотый раз за вечер.

Апогей истории наступил позавчера вечером, когда члены клуба художников (один из членов которого – с разбитым носом) дописали картины и пообещали Рихтеру, что будут покупать у него бизнес-ланч минимум три раза в неделю. Бармен согласился: без всяких денежных компенсаций и обращений в полицию.

– Рихтер, хватит пить! – велела Агнесса.

И эти слова прозвучали в сотый раз за вечер. Бармен не хотел заканчивать своё празднование. Повод ведь – чудесный: в его жизни всё-таки не было дьявола, только в работах художников-любителей. За это определённо стоило выпить.

– Жюль, можно задать вам вопрос?

– Конечно.

– Зачем вы изначально приехали в Рюдесхайм? Уж не предчувствовали ли вы, что здесь вас ждёт дело?

– Нет, совсем нет, – улыбнулся Жюль. – Видите ли, я детектив. И поэтому категорически внимателен к деталям. С самого приезда в Германию меня не покидало ощущение (и в последние несколько дней оно лишь усилилось), что… я никогда не был в Рюдесхайме. Вот и купил билет.

– И только-то?

– Ещё у меня была мечта. Создать блог под названием «Жюль-путешественник».

– Ха-ха, это ведь то же, что вы говорили о Максе! Хоть и ошиблись. К слову, хорошо вы ему тогда врезали – и поделом. Так и как с блогом – получилось?

– Разумеется.

Жюль включил видео – беспорядочную череду съёмок стены, размазанной природы и селфи крупным планом. Иногда сыщик говорил в камеру бессмысленные слова, иногда снимал обычный предмет вроде чашки и заливисто хохотал за кадром. Видео называлось: «Путешествую как могу». Жюль монтировал его всю прошлую ночь.

Досмотрев до конца, Рихтер поперхнулся пивом и натянул на себя улыбку.

– Очень здорово! Вы молодец. Мало того что талантливый детектив, так ещё и… гхм… да. Я обязательно подпишусь! И всех своих посетителей попрошу.

– Благодарю вас. Но не думаю, что я продолжу это начинание. Оно забирает много мыслей и сил. Рихтер, спасибо вам за чудесный уик-энд в Рюдесхайме. Я в восторге от города, от вас, от вашего пива, ваших друзей, ваших недругов, вашей жены и ваших пуговиц. Но теперь – мне пора в путь. Впереди ещё сотни нераскрытых дел.

– Жюль, – Рихтер поднялся и положил руку себе на сердце. – Спасибо вам. Вы настоящий профессионал. От души благодарю. И помните: вам всегда здесь рады.

Они обнялись. Жюль почти расплакался. И так бы эта история и закончилась на хорошей доброй ноте, однако её, как и всегда, омрачил голос Джона:

«Итак, что мы имеем? Ты разбираешься в самых абсурдных загадках. Но в главной загадке – человеке – ты ни черта не смыслишь».

«А ты, Джон…»

«Ну? Что я?»

«Я же говорю: ты – Джон. Разве нет?»

«Да…»

«Вот видишь! А ты говоришь – не разбираюсь».

«И всё-таки. Тебе самому не интересно, почему те художники занимались тем, чем занимались, доводя Рихтера до сумасшествия?»

«Нет».

«А я подкину тебе одну идею. Они ему мстили. За что, спросишь ты? За длинный язык! Ты не заметил, что он распускает слухи буквально в каждом диалоге? О монахе и его несчастной любви. О мастере и его замкнутости. Максу он и вовсе прямым текстом угрожал. Что-то такое и о старушке-соседке говорил. Думаю, они хотели его проучить, но сделать это красиво, в соответствии с направленностью своего клуба».

«Да, Джон, это интересная мысль, и она укладывается в логику. Как и множество других мыслей. Можно было бы сказать, мол: «Искусство всесильно», и эти люди попали под его влияние. Однако! Всё что угодно может сподвигнуть на всё что угодно. Запомни эту фразу. Если ты всякий раз будешь задаваться вопросом, зачем человек сделал что-либо, то просто сойдёшь с ума. С моего ума причём. Я же ставлю перед собой другую задачу – учитывая, что мир абсурден, есть жареную рыбку и иногда записываться на мастер-класс игры на контрабасе».

Жюль встал и выбежал из бара, и только пятки его сверкали.