Читать книгу: «Китайский капкан», страница 3

6

Выяснив в отделе кадров, что подполковник Белов находится в отпуске, Влад Брагин бросил потёртую трубку на телефон и с сожалением сказал:

– М-да, не вовремя свалил этот подпол⁵ в отпуск, – затем немного подумав, добавил, – да и хрен с ним.

– А кто это такой? – спросил его Соколов.

– Да есть там, у «молчунов⁶» один молодой «дикорастущий» офицер. Башковитый, говорят, но мягкий, как плюшевый медведь, собственно как и большинство «черепов». Ну, да ладно. Приедет, передадим ему привет, в зависимости от результатов проверки, – Влад посмотрел на Соколова и хитро улыбнулся.

Следующие три дня прошли «в муках». Оперативная работа в такие периоды жизни особого отдела напрочь забрасывается, и отдельные военные негодяи, зная это, используют это время по максимуму, проворачивая свои грязные делишки.

Комиссия, перелопатившая дела, и раздавшая каждому оперативнику по солидной порции «советов», отбыла восвояси, накатав акт недостатков, за который по головке не погладят, но и сильно бить не будут. Шеф, имеющий опыт работы с комиссиями, приложил все усилия, чтобы итоговая бумага стала максимально мягкой и не сильно «царапала задницу». Тем более, что серьёзных недостатков действительно не было.

Как и предполагалось, Серёгу Соколова долго не мучили, слегка пожурив, произнесли напутственные слова и попытались вдохновить на подвиги ратные. Владислав Брагин отбрехался лучше всех, так как опыта ему было не занимать. Остальные опера как попало, но тоже выдержали натиск. Лишь у одного капитана Мохначёва Максима Максимовича, по-детски гордившегося своими инициалами, компетентная комиссия для виду полистала худенькие дела и, не сказав ни слова, в итоговом акте ни разу не упомянула.

Этому в отделе уже давно никто не удивлялся, да и шеф, в своё время пытавшийся слепить из него что-то «опероподобное», давно махнул на капитана рукой. А после его очередной фразы: «Владимир Иваныч, меня е… ть – что небо красить» и вовсе перестал замечать. Фамилия Мохначёва целиком и полностью соответствовала его социальному образу: неизвестный благодетель, то бишь «мохнатая лапа» в верхних эшелонах органов безопасности отправил его «на землю» – то ли опыта набраться, то ли тихо «отсидеть» пару-тройку лет для стажа, а потом забрать под своё крыло на Лубянку. Об этом Мохначёв никогда не забывал напоминать своим собратьям по оружию, а иногда добавлял: «Моя жизнь расписана по минутам. У МММ нет проблем!».

– А за что могут выгнать опера с конторы? – снова заглянул к Брагину ещё не оправившийся после стресса Соколов. Тот сидел за компьютером, сосредоточенно раскладывая пасьянс.

– Не знаю, Серёга. По опыту – за аморалку, да если агентуру расшлёпаешь⁷. Хотя, за это даже уголовка может быть. Да что ты переживаешь? Твои недоделки в бумажках они уже забыли. Тем более у тебя толковая первичная информация по Петренко, которая может очень красиво реализоваться, если упрёшься, конечно. Успокойся, шеф с вокзала приедет – напьёмся, и завтра всё встанет на свои места.

Такая перспектива немного успокоила Соколова. Только сейчас он почувствовал, что некоторое вливание горячительной жидкости ему совсем не повредит.

Через полтора часа приехал шеф с двумя полиэтиленовыми пакетами, доверху набитыми водкой и стандартной закуской: сыром, колбасой, маринованными огурцами, лимонами, какими-то консервами – и громко скомандовал:

– Все ко мне заходим!

Ещё через час в кабинете играла гитара, пели песни, рассказывали байки про пережитую комиссию. И только шеф в своем тосте сказал: «Да… времена меняются, коллеги. Теперь мы будем пахать как ломовые лошади. Скоро у нас будет все, но и выхлоп должен быть соответствующим». Затем он замолчал, но никто не решился выспросить у него подробности.

В течение следующего месяца отдел методично устранял недостатки согласно разработанного начальником плана. Федоров дал понять, что прошедшая проверка отдела была весьма серьёзной.

Соколов плотно занимался материалами в отношении Петренко. Шеф, осуществляя руководство и постоянный контроль за работой молодого оперативника, оказывал ему необходимую помощь. За это время набралась приличная доказательная база, которую осталось обобщить и передать в военную прокуратуру. Начальник не спешил. Зная местного прокурора, за которым, по слухам, тянулся криминальный хвост, информация должна была быть вылизана, чтоб не было возможности развалить дело, как карточный домик.

Брагин, плюнув на бумаги, зарылся в поисках серьёзной информации, и порой откапывал самые удивительные вещи, но всё это было не то.

7

В штабе второго бюро⁸ министерства государственной безопасности КНР полковник Сяо Шен докладывал об успешно проведённой операции по склонению российского офицера и важного секретоносителя к сотрудничеству со спецслужбами Китая.

Расположившись у трибуны в зале заседаний, оснащенном по последнему слову техники, в том числе и оборудованием от прослушивания, он обращался к высокопоставленным генералам, удобно устроившимся за овальным столом в мягких кожаных креслах.

– В июле этого года на компрометирующем материале нам удалось завербовать важного секретоносителя из числа офицерского корпуса Министерства обороны Российской Федерации. Агенту присвоено условное наименование «Красный змей». В перспективе планируем использовать его для добывания информации о новейших российских технологиях в области вооружения. Вместе с тем, вербовочная работа ещё не завершена. Имеющийся компрматериал довольно сырой, и если объект глубоко проанализирует ситуацию, возможно, он найдёт выход из щекотливого положения. Поэтому в ближайшее время мы планируем провести ещё комплекс мероприятий, направленных на довербовку агента. Параллельно проводится его психологическая обработка и переубеждение. Так, один из первоначальных этапов мы завершили в городе Чите, где успешно пресекли попытку источника сдаться властям.

– Полковник, насколько вы уверены в качестве получаемой от «Змея» информации? – задал резонный вопрос один из генералов с густой пепельной шевелюрой.

– Генерал Чжао, я уверен, что информация будет актуальной и правдивой. Источник занимает достаточно серьёзный пост в масштабах воинского формирования и осуществляет руководство одним из опытных отделов. Как вы знаете, рядом с объектом «Снежный», в населённом пункте Лысые Сопки, постоянно проживает наш давний агент «Амур» из числа российских граждан. В ходе монтажа новых систем охраны в данной воинской части он принимал участие в строительстве зданий в качестве разнорабочего, где выполнил необходимую подготовку для технической разведки, а также достаточно подробно изучил штатную структуру части. Это позволит определённым образом осуществлять проверку достоверности получаемых сведений.

– Полковник Сяо, мы уже отмечали, что на Ваши мероприятия потрачено много партийных денег. Но вашего источника мы до сих пор не можем считать своим? – продолжал задавать вопросы Чжао.

– Основные затраты уже сделаны. Значительная часть выделенных сумм ушла на подготовку к вербовке. В остальном планируются допустимые текущие расходы. Кроме того, источник очень ценный, я уверен, что он оправдает наши надежды. В конце концов, давно пора переходить с практически бесполезной «челночной» агентуры, которую мы набирали в последние годы как мусор, на новый уровень, – полковник уходил от прямых ответов.

Генералы вдумчиво и без спешки обсудили отдельные технические моменты, и заседание закончилось.

8

В Снежном умели не только работать, но и отдыхать: как говорится, «любить – так любить, гулять – так гулять!». Единственное местное кафе с ироничным названием «Усталый воин» после шести вечера гостеприимно принимало жаждущих развлечений, в безвкусно оформленном тесном зале закипала весёлая жизнь. По сути, это была занюханная пивнушка с ресторанными ценами и скудным меню, зато пиво здесь было в ассортименте и лилось рекой. «Уставшие» от службы «воины» – большие любители утолить жажду парой-тройкой литров живительной влаги – быстро занимали все столики и просиживали часами, пока их не забирали по домам разгневанные жёны или бармэнша баба Валя не выгоняла после закрытия кабака.

Но сегодня был один из тех редких дней, когда офицеры отдела опытных исследований новейшего вооружения – «белая кость» войсковой части – собрались вместе по важному поводу. За свою новую должность проставлялся⁹ подполковник Белов, на днях прибывший из отпуска, и наконец-то собравший в конце рабочей недели подчинённых на организованную пьянку. Стол, по местным меркам, был накрыт хороший. Пара стандартных салатов, отварная картошка с жареными куриными окорочками, мясная и овощная нарезки для ассортимента – всё, на что были способны местные повара. Самое же главное, что всего этого было много, как и покрытых инеем бутылок с водкой.

Официальная часть закончилась быстро. Коллеги произносили тосты, не всегда внятные, особо дальновидные пели дифирамбы новому начальнику, отмечая его бесспорный профессионализм и безупречный «облико морале». После двух коллективных перекуров праздник незаметно перешёл в неуправляемый кутеж. Кто-то из трезвенников, откланявшись, вовремя ускользнул домой, пока поддатые сослуживцы не начали приставать с гниловатыми фразами типа «сегодня с нами ты не пьёшь, а завтра Родину продашь». Остальные разбились по кучкам: то ли по степени опьянения, то ли по каким-то неизвестным общим интересам. Антон, который принял алкогольного напитка не меньше своих сослуживцев, как ему казалось, был трезв. Он сидел один и тоскливо смотрел на пьяных подчинённых, считавших себя научной элитой местного масштаба.

«Вот они, наши военные учёные!.. Господа офицеры!.. Нажрались как свиньи все… А что им остается? Как жить в этой дыре? – Белов скользил мутным взглядом по замызганным стенам, – Ни тебе театров, ни кино, ни нормального Интернета, ни даже приличной кафешки, куда можно жену с детьми привести… А молодым где время проводить, чем развлечь любимую девушку? Какая убогость вокруг… Только водяру хлестать для анестезии… Чтоб тоску эту заглушить…» Антон налил себе полстакана водки и залпом выпил. Жидкость уже не имела вкуса.

Очнулся Антон у себя дома к обеду следующего дня. Свою комнату узнал не сразу. Неизвестно почему посередине стоял стол, заваленный тарелками с недоеденными столовскими салатами, пустыми бутылками из-под водки и горой бычков в консервной банке из-под армейской тушёнки.

С трудом встав с дивана, первым делом открыл все форточки и балконную дверь. В квартире скверно пахло несвежей пищей вперемешку с перегаром и запахом табака. Покалеченный алкоголем мозг категорически отказывался восстанавливать события минувшей ночи. Стоп-кадр на злополучном полстакане водки. Слегка мутило. Антон открыл холодильник, где заранее была припасена бутылка минеральной воды, и прилип к горлышку. Тошнота и головная боль постепенно отпускали.

В дверь громко постучали. В висках запульсировало, Антон зажмурился, машинально закрутил крышку минералки и пошёл открывать дверь. На пороге, с пакетом в руке, стоял его коллега, хороший товарищ и тоже заядлый холостяк, Васька Пухов,

Свою майорскую звезду и должность заместителя начальника отдела он получил, как говорили, совершенно случайно. Со знаниями не выше уровня лаборанта, для начальства он был сотрудником из разряда «подай – принеси – не мешай». Но, несмотря на свои недостатки, имел уникальную способность организовать работу в отделе в отсутствие начальника, непосредственно в ней не участвуя. Его талант «влезть без мыла в одно место» помогал выбивать для отдела практически всё что угодно – от канцелярских принадлежностей до нового оборудования, пылящегося на складах «про запас». За это его иногда за глаза называли начальником научного тыла. Он это знал, поэтому чувствовал себя полезным. А ещё у него был мягкий характер и здоровое чувство юмора, за что в отделе к нему относились не только как к заму, но и как к хорошему товарищу, душе компании.

И вчерашние «возлияния», как ни странно, не вывели его из строя. Он был в прекрасном расположении духа и с порога бодро спросил:

– Как себя ощущаешь?

Антона передёрнуло. На дурацкий вопрос хотелось ответить соответственно, но мысли путались, и он только поморщился.

– Хреново я себя чувствую, Вася!

– Похмеляться будем? – еще бодрее спросил Пухов и достал из пакета «полторашку» крепкого пива.

Антона снова передёрнуло, к горлу подступило содержимое желудка, готовое вырваться наружу.

– Не, Вася, я не могу. Лучше расскажи, что вчера было. – Антон жестом позвал Пухова пройти в комнату. – Ты пей, а я пока уберу тут всё, посуду помою.

– Вадик, ну ты даёшь, не помнишь что ли? Ты вчера откушал водовки прилично. С бабой Валей вальс танцевал!

Антон покраснел от стыда, а Пухов, распечатав бутылку, вальяжно развалился на диване и осторожно налил пиво в засохший стакан из-под сока. Из-за его небольшого роста над столом была видна только голова и руки, умело управляющиеся с пластиковой тарой и фужером.

– Надеюсь, это все приключения?

Пухов рассмеялся.

– Я ни разу тебя таким «готовым» не видел, прям «в муку»! Но это было самое неожиданное приключение. Не переживай, ничего неприличного ты ей не предлагал, она даже довольна осталась, называла тебя Антончиком, – Пухов громко засмеялся. – Подполковник Антончик, блин!

У Белова стали гореть уши, от смущения хотелось залезть под раковину. Путь в «Усталый воин» был заказан.

– Да, ещё ты там мёл что-то про китайцев.

Антон замер.

– Что я про китайцев мёл?! Кому? – стараясь не выдать волнения, спросил он.

– Да мне. Я ни хрена не понял, за что ты их уродами называл. Фонарик какой-то тебе подарили в отпуске. Короче, отстань с расспросами, я тоже «в муку» был. – Васька, попивая пивко, быстро хмелел на старых дрожжах.

– А, да, фонарик был, – Антон судорожно пытался придумать оправдательную версию, – только не они подарили мне фонарик, а я им деньги. Фонарик сломался через три дня. А что я ещё говорил, вспомни!

– Да не помню я, отстань. Что ты завёлся? Хрен с ним, с этим фонариком. Мы этим китайцам, когда-нибудь их фонарики в одно место плашмя запихаем! – Пухов сделал ещё несколько глотков уже из бутылки.

– Налей-ка мне тоже… – попросил Антон и поставил перед Пуховым вымытый стакан.

– О! Это по-мужичьи! – обрадовался Василий и аккуратно, не поднимая пены, наполнил до краёв сосуд.

– А что потом было? – допытывался Белов.

– Дальше не знаю. Я домой пошёл, а ты собрал самых стойких, и вы с салатами пошли к тебе. Правда, когда вы из кафе выходили, ты уже «кыш» сказать не мог.

Антон стряхнул в раковину крошки с замызганной скатерти и кинул её в стиральную машину.

– Ты сегодня никого из наших не видел? – поинтересовался Антон.

– Нет пока. Думаю, они трупаками дома лежат, и до понедельника мы их не увидим – домашний арест женатикам обеспечен на все выходные. Сегодня вообще кроме Брагина никого не видел. Он, кстати, просил тебя забежать к нему в понедельник.

Холодный пот прошиб Антона. В теле вмиг пропали все неприятные ощущения.

– Чекиста что ли? – тихо спросил он.

– Деда Мороза! Что у нас, рота Брагиных служит?

– А где ты его видел?

– В магазине за пивом стоял, он меня у кассы выцепил. Говорит, там какой-то презент для тебя корефан передал, что ли. Якобы приезжал с комиссией, пока ты в отпуске был. Да ладно, я никому не скажу, что у тебя фээсбэшники в друзьях, – подмигнул ему Пухов.

– Слышь чё, Васька…

– Проехали.

Допили пиво. Пухов, настроенный на продолжение банкета, убежал ещё за одной бутылкой, но так и пропал. Антон, прождав его часа два перед телевизором, понял, что тот не вернётся, скорее всего «зацепившись у любимой женщины», и завалился спать.

Организм настойчиво требовал отдыха, но возбуждённый полученной от Пухова информацией мозг не мог расслабиться и погрузиться в объятия Морфея.

Неужели он в пьяном бреду проболтался своим коллегам про то, что с ним случилось в отпуске? Почему Брагин так ненавязчиво пригласил зайти к нему на работу? Что теперь вообще делать? Каждый вопрос упорно лез на первое место и требовал немедленного разрешения.

Наконец, отравленный алкоголем организм всё же победил серую субстанцию, и Белов погрузился в приятную дремоту.

9

Ранним утром следующего дня в доме Ивана Шаталова раздался телефонный звонок. Иван соскочил с кровати и быстро побежал в прихожую, где в кармане ветровки пиликал старенький мобильник. В такую рань ему никто никогда не звонил кроме них.

В спешке достав телефон, Иван встревоженным голосом спросил:

– Алло?

– Это… я, – с выдержанной паузой ответил уверенный голос.

– Да, да, я понял! – волнуясь, произнес Шаталов.

– Через два часа, – сказал абонент и отключился.

На ходу затолкав в рот глазированный пряник и запив холодной водой, Иван быстро собрался и выскочил во двор, где стоял старенький праворукий Ниссан.

– Опять? – строго спросила его жена Татьяна.

– Опять.

Он завёл машину и выехал на улицу. На крыльце, набросив поверх ночной рубашки старенький халатик, его с тревогой в глазах провожала жена.

Урча добротным полуторалитровым мотором, иномарка выскочила на трассу. От Лысых Сопок до Рудногорска было чуть больше сотни километров – полтора часа езды. «Главное, не опоздать» – думал Шаталов.

Подгадывая время, немного покружив по городу, он оставил машину в двух кварталах, и пешком направился на встречу. Через десять минут он подошёл к старой хрущёвской пятиэтажке, коих в этом районе настроили в советские времена штук двадцать, расположив их как костяшки домино. Зашёл в обшарпанный, исписанный скверными словами и рисунками, заваленный пустыми бутылками и использованными шприцами подъезд. Прислушался. В подъезде никого не было, из квартир через двери доносились глухие голоса, ругань, детский плач. Контингент, населявший этот район, в большинстве своём был далёк от культуры и в основном состоял из опустившихся алкашей и отморозков.

Иван быстро поднялся на третий этаж и своим ключом открыл облезлую дверь с нацарапанной кем-то надписью «Светка сука». Задвинув массивную щеколду, прошёл в комнату, где в кресле сидел его куратор.

Он глянул на наручные часы:

– Молодец, не опаздываешь.

Шаталов кивнул. Этого человека он знал уже более десяти лет. Знакомство с ним произошло в начале девяностых, когда Шаталов ещё работал на Иркутском авиазаводе.

Тяжёлое экономическое положение в стране, постоянные задержки зарплаты на предприятии заставили его заняться нелегальным семейным бизнесом. С трудом собрав деньги на простецкую швейную машинку «Brother», Иван занялся пошивом пуховиков. Распорол свою старенькую демисезонную финскую куртку, купленную ещё в давние времена по «подтоварке». Жена Таня, внеся небольшие коррективы, сделала выкройки по размерам. Получилось недурно. Так продолжалось почти год. Днём Шаталов уезжал на работу, Татьяна носилась по магазинам, закупая сырьё, а вечером вместе шили пуховики. Дети росли сами по себе, ходили в школу и учились как попало.

На удивление, бизнес пошёл. Раз в неделю партию готового товара Иван увозил на местную «шанхайку», где уже знакомый китаец Володя, как он просил его называть, скупал их по сносной цене. На месте он цеплял на них яркие этикетки, заворачивал в красивые пакеты и вывешивал в торговых рядах, выдавая за фабричный продукт. Раскупались пуховики лихо, несмотря на то, что были немного дороже подпольного китайского хлама. В таком же пуховике ходил и сам Иван.

В доме завелись деньги, и семья могла позволить себе покупать практически любые продукты и кое-какие вещи в коммерческих магазинах, благо их развелось в городе тьма тьмущая. Скопив небольшую сумму и продав машину, Шаталов решил попробовать себя в челночном бизнесе. Съездил в Манчжурию, за три дня истратил все деньги и вернулся домой с двумя туго перемотанными скотчем клетчатыми баулами типа «китайская радость», где компактно лежал весь его товар, побывавший под многотонным прессом. Татьяна встала за прилавок на той же «шанхайке», где первое время китаец Володя по старой памяти помогал ей раскручиваться, учил основам рыночной торговли, объяснял различные тонкости. В обмен на консультативную помощь он просил брать на себя часть груза, который вывозил из России в Китай. Ездить Иван стал чаще, а вскоре – передал эстафетную палочку своей жене. Два-три раза в месяц она моталась в Китай вместе с Володей, перетаскивая на себе детища конверсии российской оборонки – от алюминиевых кастрюль и подносов до советской оптики и электробритв. В Китае Володя помогал Татьяне быстро закупать новую партию кустарно изготовленных шмоток и оформлять груз на таможне.

Ещё через год Шаталовы набрали приличные обороты и уже не таскали тюки через границу, не стояли в жару и холод под деревянным навесом на китайском рынке, навязывая прохожим свои товар. Госпожа Татьяна Шаталова приезжала на Пекинский рынок с сумкой налички, где её уже знали многие поставщики и радостно встречали как постоянного крупного покупателя. В Поднебесную она пёрла машинами перекупленные у посредников станки и оборудование с иркутских заводов карданных валов и «Эталона». Володя крепко вошёл в доверие и практически стал членом семьи Шаталовых. Он никогда не подводил, мог при необходимости занять любую сумму денег, и даже ездил с ними на дачу, где иногда ковырялся в саду. Ему наивно доверяли, несмотря на то, что не знали о нем практически ничего. Он не любил рассказывать о своём прошлом, ссылаясь на неприятные воспоминания, и неподдельно радовался тому, что здесь, в России, он обрёл замечательных друзей.

Иван, имея налаженный бизнес, всё же не стал бросать работу на авиазаводе. Исправно выполнял свои обязанности, постепенно осознавая, что эта работа уже стала не средством для заработка, а своего рода хобби. У начальства за свои морально-деловые качества он пользовался заслуженным авторитетом, а коллеги по цеху уважали за человеческое отношение к ним. В трудную минуту он никогда не отказывался помочь им, понимая бедственное положение с выплатами заработной платы, всегда давал деньги взаймы и на любой срок.

Однажды к Ивану подошёл его давний товарищ Алексей и попросил занять довольно крупную сумму, чтобы завершить свой долгострой – двухэтажный дом в пригороде Иркутска. Иван знал его со студенческой скамьи, откуда они вместе попали по распределению на авиазавод и долгие годы плечом к плечу стояли у соседних станков. Потом Алексей перепрофилировался и стал заниматься сборкой электронных блоков бортовых вычислительных машин для выпускаемых летательных аппаратов, а Иван стал неплохим специалистом гидравлических систем. Несмотря на некоторое расхождение профессиональных дорог, дружескую связь они всё же не потеряли.

Алексей никогда не обращался попусту, и сейчас Иван понимал, что товарищу действительно нужна помощь. Однако сумма, которую назвал его друг, для Шаталова была неподъёмная – все деньги были вложены в бизнес. Объяснив ситуацию, Иван пообещал достать деньги, и вечером, встретившись с партнёром Володей, обратился к нему со своей проблемой. Володя, знавший Алексея по рассказам Ивана, отреагировал на просьбу спокойно и пообещал решить вопрос положительно. Спустя три дня китаец пригласил Шаталова в ресторан «Шеньян», где их уже ожидал незнакомец представившийся господином Ли Бэем. Для простоты общения он предложил называть его Леонидом. До краёв набравшись тёплой китайской водки, Володя вышел на улицу подышать свежим воздухом, а Леонид перешёл к делу. Заявив, что является представителем национальной освободительной армии Китая, а иначе Министерства обороны КНР, он напрямую предложил оказать «почти безвозмездную» финансовую помощь его другу в обмен на «всего лишь» принципиальную схему секретного блока распознавания «свой – чужой». Свой интерес он объяснил тем, что Минобороны России запросило за схему слишком большую сумму, а благодаря посредничеству его друга китайское руководство сможет заметно сэкономить. При этом всем участникам сделки обещано щедрое вознаграждение. Шаталов, не сильно разбиравшийся, что и почём сейчас продаётся, согласился. Как ни странно, согласился и его друг, очевидно движимый желанием воплотить свою мечту в реальность. На следующий день, сделав из старой светокопии¹⁰ бумажные обувные стельки, Алексей, вдохновленный своею мечтой, без колебаний прошёл контроль на проходной завода. На стоянке он передал «стельки» Шаталову, и, получив наличными заветную сумму «честно заработанных» им денег, галопом помчался домой. Чуть позже, в ресторане «Шеньян» Иван передал две половинки схемы Леониду. Володи на этой встрече уже не было. После совместной трапезы Леонид предложил Шаталову пройти в подсобку, где ему показали шокирующий короткометражный блокбастер «Передача секретного документа гражданину КНР». Так Иван Шаталов стал агентом китайской разведки.

За долгие годы он так и не узнал ничего больше о господине Ли. Отношения были исключительно деловые: никаких отвлечённых разговоров, личных вопросов, только дело, за которое Ивану отстёгивали приличные суммы. По заданию иностранной спецслужбы он незамедлительно менял места жительства, профиль работы, машины, явочные квартиры, и лишь его куратор оставался бессменным, только с годами покрывавшийся сединой и редкими морщинами.

Он сидел перед Иваном и холодно смотрел ему в глаза. Одетый сейчас под китайского рыночного торгаша в дешёвые «треники» и несуразный свитер – в китайской действительности он был значимой фигурой, упакованной в дорогой костюм и разъезжавшей на шикарном автомобиле. Но Иван этого никогда не видел, встречи с куратором всегда проходили в России, в Китай после вербовки Иван перестал ездить.

Из кармана трико Леонид достал пачку тысячных купюр и кинул её на лакированный стол желтушного цвета с паутинкой мелких трещин. Это был второй и последний предмет мебели в холодной квартире с прокуренными стенами и серым потолком. Новые яркие бумажки смотрелись в интерьере нелепо.

– Сейчас едешь в Иркутск, – сухо произнес китаец, – на входе в китайский рынок найдёшь павильон, где торгуют нашей электроникой. Спросишь у продавца «два телефона с круглыми кнопками без букв». Это условная фраза. Купишь.

Китаец залез в другой карман трико, достал две сим-карты компании «Мегафон» и так же небрежно бросил к деньгам. Затем, уже бережно, положил рядом небольшой брусочек металлического цвета.

– Установишь и жди звонка. По флэш-карте, – он показал пальцем на узнаваемый предмет, – получишь отдельные инструкции.

Леонид встал и направился к выходу. Проходя мимо, добавил:

– Уйдёшь через десять минут. Ключ положи в почтовый ящик. Здесь мы больше не встречаемся.

Иван остался один в квартире, где проходили явки с Леонидом последние два года. Встречи были нечастые, но Иван всё же успел привыкнуть к этой занюханной хате, неуютной, неприветливой. Привык и к району, в котором он быстро изучил всё до мелочей, разработал для себя подходы к дому и легенду посещения.

Странное чувство, будто прощаешься с родным человеком, вдруг нахлынуло на Шаталова. Осмотрел ещё раз квартиру, на выходе в углу увидел паука, освещённого тусклой лампочкой, застывшего в центре своей паутины – единственного жителя этого мрачного места.

Иван вышел в подъезд. Внизу на площадке между первым и вторым этажом слышалась какая-то возня. Тихо переступая по ступенькам, он спустился на этаж ниже и посмотрел через перила. Прямо под почтовыми ящиками сидели два наркомана в замызганных спортивных костюмах, приготовившие один шприц на двоих. Первый перемотал себе руку и уже целился в вену, второй дрожащей рукой только закатывал рукав.

– Эй, парни! – вдруг позвал их Иван.

– Иди стороной, мужик! – не поворачиваясь, ответил один из них.

– Слышь, мне что-то хреново, выпить надо. Давайте я вам штуку дам, сгоняйте за пузырём, сдача ваша, – в такую глупость, выдуманную на ходу, поверить мог только идиот. Но надо было спасать положение. Ключ от явочной квартиры нужно положить в почтовый ящик во что бы то ни стало.

К счастью, это предложение наркоманам понравилось. Аккуратно надев колпачок на иглу, первый прогнусил:

– Давай бабосы, мы быстро.

Иван протянул ему зелёно-голубую бумажку. Через две секунды наркоши выскочили на улицу. Естественно, мчаться за водкой они даже не думали. Скорее всего, несостоявшиеся гонцы забежали в соседний подъезд, чтобы проткнуть себе вены и вволю посмеяться над лохом, который подарил им тысячу рублей на очередную дозу дряни.

Иван же сейчас испытывал чувство удовлетворения – цель была достигнута. Он бесшумно положил ключ в ящик и, осмотрев двор через окно, так же незаметно вышел из подъезда.

Ещё час – и он уже подъезжал к центральному иркутскому рынку, перед которым, оккупировав большую площадь, плотно стояли контейнеры, самодельные навесы с полиэтиленовыми крышами из вещевых тюков и редкие павильоны. Маленький Китай в самом центре областного сибирского города. Маленький анклав, схожий с сотнями таких же рынков по всей стране, стремительно догоняющий московский «Черкизон», со своими законами и порядками.

Припарковав в узкой улочке своего неприметного «японца», Иван наугад пошёл вдоль периметра рынка, быстро заглядывая в проходы в поисках ларька с китайской электроникой. То ли случайно, то ли намеренно, такой павильон у многочисленных ворот оказался один. Войдя в душное помещение, где топтались любопытные обыватели, он сразу подошёл к продавцу.

– Мне нужен телефон… два. С круглыми кнопками и без букв. Есть такие? – спросил Иван и уставился на продавца, удивляясь про себя изобретательности китайцев на условные фразы. Действительно, ни один нормальный русский никогда не задаст подобный вопрос, в первую очередь, из-за нежелания быть засмеянным окружающими.

– Есь. Восемь тысясь за один. Два по семь писот забилай, – спокойно ответил продавец.

– Покажи.

Китаец достал из-под прилавка чёрный кирпич с монохромным экраном и положил его на прилавок. С виду неприметный мобильник, образца девяностых годов, которым и кинуть в кого-нибудь можно, и длинной антенной в ухе поковыряться. Скудное меню на ломаном русском языке, отсутствие даже признаков СМС-сервиса и телефонной книги. Для полного «счастья» не хватало дискового наборника. И только одна, утопленная в боковую стенку аппарата, продолговатая неприметная кнопочка с рельефным рисунком в виде ключика, отличала его от техники прошлого века.

Кто-то хихикнул за плечом: «Надо же, кому-то ещё нужен такой хлам… Да за такие деньги…».

За такие деньги Шаталов забрал два аппарата с функцией кодированной связи гарантированной стойкости, на расшифровку которой в современных условиях, возможно, понадобилось бы лет двадцать. Он быстро рассчитался с китайцем, сложил аппараты в чёрный пакет и бодрым шагом направился к машине.