Читать книгу: «Лавка фальшивых чудес. Трость похитителя душ», страница 8

– По какому протоколу? – С подозрением уставился на него врач.

– Тухес! – Пояснил антиквар. – Так на идише «жопа» называется, логичное ж название для протокола, в случае полной жопы.

Зазвонил телефон. Джон взял трубку.

– Михалыч, мне надо на тебя звонок поставить особенный.

– Джон! Ты в детстве в войнушку играл?

– К чему вопрос? -Не понял Бо

– На нас тут фашисты напали! Представляешь? С МГ-40. Натурально Гитлер югенд.

– Серьёзно? Пострадавших много?

– Ни одного! – Похвастался полковник. -У этих чудаков пулемет заклинило. Повезло!

– Повезло! – Согласился антиквар. – Ты главное не расслабляйся и бойся девочек подростков. Мне одна цыганка нагадала, что беда от них, так и сказала, стерегись малолеток блондинистых.

– Почему блондинистых? – Не понял полковник.

– А единственную брюнетку я только что грохнул, она Семена рядом с машиной встречала, ты прикинь соблазнить пыталась, отвратительное скажу зрелище, гаже было б только, если б ее накрасить как шлюху.

– А Семен то как? – Полковник был обеспокоен.

– Семен, кремень. Говорит: нет! Я жене верен! И вообще на вульгарных малолеток даже не смотрит, разве что с жалостью.

– Я не про то! – Рассмеялся полковник. – С ним все нормально?

– Да, я успел.

– Твою мать… – Раздалось в трубке и связь прервалась, тревога растеклась по телу антиквара, что-то произошло, он попытался набрать полковника, но тот был не доступен. Бо уже собирался ехать к нему, когда его телефон снова зазвонил, номер был не известный. Впрочем, голос был вполне себе знакомый

– Джон! Это я! – Мыхалыч был в ярости, голос его трясся. – Ты представляешь, она все время была в конторе.

– Кто? – Не понял Джон.

– Блондинка, от которой неприятности! Права была твоя цыганка, ты представляешь сидела все это время в коридорчике, ручки на коленочки сложила, и наблюдала, и то, как налет не удался, и как мои парни тех хлопцев вязали, меня ждала, момент выгадывала, а тут я по коридору иду, с тобой говорю, и она внезапно выхватывает пистолет. Если бы ты меня не предупредил, то все бы у нее получилось, а так, я в нее телефон кинул. В общем спеленали мы твою красавицу.

– Взяли? Живой? Михалыч! Если ты когда-нибудь решишь сменить пол, я обязательно тебя расцелую от обилия чувств и благодарности. Свяжите ее, не просто наденьте наручники, а прям спеленайте, и не сводите с нее глаз.

Бо выдохнул, Михалыч молодец, ему нравился, этот сильный, честный, офицер. И было бы грустно его потерять.

Он повернулся к Семену.

– Бегом. Бери семью и спускайтесь ко мне. Я сейчас к Михалычу, а вы, на осадное положение!

Семен шутливо отдал честь, а Бо помчался в полицию, надо было поговорить с пленницей Ильина, пока, та с собой ничего не учудила.

Бо буквально влетел в здание, полковник уже ждал его у КПП

– Ну? – Нетерпеливо спросил Бо. – Как она?

– То есть? – Полковник показательно насупился. – Тебя совершенно не волнует, как я, тебя волнует только девчонка?

– Михалыч, ну давай не будем разводить весь этот флирт, я ж вижу ты нормально, здоров, весел, аппетит стабильный. – Вспыхнул Джон.

– Жива! – Усмехнулся полковник. -Огонь девка! Как очухалась попробовала себе череп раскроить об кафельный пол, первый раз такое вижу, нет ч часто видел, как задержанные глотают всякое, как резать себя пытаются, но там видно было, все ради того, чтобы на больничку попасть, а тут вот так… еле остановить успели, я к ней двоих парней приставил, чтобы пресекать все попытки.

– Золото, ты Федор Михалыч. Тебе от государства награду надо, и грамоту, чтоб зазнался от такого шика, и ходил весь такой важный. – Похвалил Джон. – Как там Зуев?

– Живой. Вот он то точно получит и медаль, и грамоту, и премию, и путевку в санаторий, может даже к морю. Подбородок она ему отхватила почти целиком, но ничего, пришили, но шрам останется.

– Ай! – Махнул рукой антиквар. – Шрамы мужчин украшают, придумает историю поромантичнее, будет бабам рассказывать и разводить их на мимолетный секс. Главное правду не говорить, а то история про то, как тебя чуть не запорола двенадцатилетка, она какая-то так себе, не романтичная.

– Что есть то есть. – Согласился полковник. -Хотя такие двенадцатилетки… Тебе где удобнее говорить будет с нашей задержанной в кабинете или в камере?

– В кабинете, наедине. Если можно. – Попросил торговец, и вскоре сидел в удобном кресле за массивным дубовым столом.

– Шик! – Проговорил он восхищенно, провел ладонью по столешнице и причмокнул от удовольствия губами – Федор Михайлович, если у полковника такой стол, то что же у генерала?

– А у генерала дача, из кабинета с которой, мне этот стол перепал, он себе новый купил, то ли из самшита, то ли из баобаба, не знаю, знаю только, что покупка стола совпала с подрядом на строительство нового корпуса в школе милиции.

Ввели девушку одетую в смирительную рубашку.

– Ого! – Удивился Бо. – Это то у вас откуда?

– Вещь док! – Похвастался полковник. -Мы тут группу лиц задержали, они фильмы для взрослых снимали, к смирительной рубашке у нас еще есть кляп, шарик такой, как в криминальном чтиве и полуметровый розовый член.

– Серьезно? – Заинтересовался Бо. -А отснять материал то они успели? Я б глянул, так в целях образования. – Полковник не ответил, а антиквар переключил свое внимание на девочку – Здравствуй Таня. – Девчонка встрепенулась.

Бо окинул взглядом ее фигуру, и попросил усадить ее на стул перед ним, после чего взглядом указал всем на дверь. Как только двери кабинета захлопнулись, Джон уселся перед девочкой.

– Давай на чистоту. Я знаю кто ты, кто вы все. И я даю тебе слово, что я приложу все силы, чтобы прекратить все это. – Девочка смотрела на него безразличным взглядом, но где-то глубоко, в ее глазах, загорелся огонек, надежда. То забытое чувство, которое она и ее сестра давным-давно потеряли.

– Я не скажу ничего. – Нарушила она паузу. – Не скажу не потому, что не хочу. Я не могу. На это есть приказ. А еще, все эти путы меня не удержат, скоро он призовет меня обратно, и тогда, я просто исчезну.

– Хорошо. – Подумав согласился Бо. – Давай мы просто с тобой поговорим, просто обсудим как тебе и твоим подругам живется. Светская беседа! Это не запрещено?

– Это даже поощряется. – Улыбнулась девочка. – У нас даже есть особый приказ, про ведение светских бесед, ну чтобы мужчины, к которым нас отсылают не чувствовали, будто общаются с куклами. Игорь Францевич нас специально обучал и натаскивал в этом.

– Это Теляев старший? – Прищурил глаза антиквар.

– Он самый! – Презрительно скривилась девочка. – Только для нас, он Теляев средний, старший еще в сорок первом с нацистской администрацией сотрудничал, законспирированный агент, а после победы, Розенберг, его к себе на службу определил, принудил. А следом и сына его и внука. Каждый последующий был хуже прежнего, старший служил по принуждению, средний ради выгоды и власти, а младший из удовольствия, очень уж он любит нас паяльной лампой прижигать, да ножиком резать…

– Любил. – Машинально поправил ее антиквар. – Позавчера оба Теляевых разбились в автокатастрофе.

– Ну и черт с ними. – Безразлично пожала плечами девочка. – Что с Машей?

– С Марией Ивановной то? – Уточнил Джон. – В порядке ваша Маша, скорее всего даже скоро вернётся домой. Крепкая старушенция.

– Мы все там крепкие… были. – Тень улыбки тронула губы девочки. – Вы за ней присмотрите. Светка тогда очень испугалась за нее. Настолько, что Розенберг силы из этого получил изрядно. Он же нас считал уже использованными, нам уже все равно, когда мы убиваем, нам все равно, когда нас убивают. Даже, когда друг друга убиваем…, привыкли уже, а тут, когда Светка среагировала, он это на заметку взял, и будьте уверен использует.

– А остальные девочки? – Поинтересовался Бо.

– Остальные… – Глаза девочки внезапно забегали. – Изольда, шлюха эта немецкая, мы с ней почти не разговариваем, только по приказу, ее редко вызывают, да и не говорит она по-русски. А Сюзанна, она сильно головой поехала, Розенберг же приказал ей в свое время всю семью убить, да не просто убить, а за пытать насмерть, да и в целом, она ж рафинированная избалованная, смерти не видела, до всего этого кошмара. Мы со Светкой ее оберегали как могли, но сами понимаете. Хотя последнюю неделю ей и легче, говорит память о детстве, о лете. О том лете, когда она еще живая. Смешная такая бегала между этими деревьями, обнимала их, даже, когда приехали те бритые парни не расстроилась. С улыбкой сегодня шла исполнять приказ.

– Не дошла. – Понимающе кивнул Бо. – Сюзанну, я сегодня перехватил. И у Светы ничего не вышло. – В глазах девочки мелькнуло облегчение, ей не по душе были эти приказы на убийство не виновных. – А вот, к сожалению, одному моему другу не повезло. Его авто взорвалось.

– Ах эти взрывы. – Скривилась Таня. – Не женская это работа, минировать. А знаешь что? – Она наклонилась к антиквару. – А ты убей меня пожалуйста. Говорить мне с тобой надоело. А если он меня позовет, то не будет у меня трех дней передышки, и начнет он у меня выспрашивать все, что я тебе сказала, слово в слово, а так, три дня пустоты, тишины и покоя. Я за это время научилась ценить тишину и покой… Мы все научились…

Бо понимающе кивнул, и подойдя к девочке сзади, быстрым движением свернул ей шею, позвоночник хрустнул и черные хлопья разлетелись в разные стороны, на стуле от девочки Тани осталась лишь смирительная рубашка.

Джон подошел к двери, и открыв ее, позвал полковника, конвой он жестом остановил, они были уже не нужны.

Федор Михайлович не понимающе оглядел кабинет, затем смирительную рубашку, комком лежавшую на стуле, затем закрытое окно.

– Ты куда задержанную дел, Гудини херов? – Глаза его наливались яростью.

– Отправил на заслуженный отдых. Да не пыли ты, Михалыч – Остановил его антиквар. – Она мне сдала все, что могла, вот только что сдала, не понятно. У вас тут чайком разжиться можно?

Через двадцать минут они сидели друг напротив друга, и торговец чудесами, мусоля горячую кружку мыслил вслух.

– Напрямую она мне сказать ничего не могла, но сказать хотела. Поэтому надо искать ключи в том, что сказано. Изольда… пустое. А вот Сюзанна, она чувствует себя живой. Где? Место. Место, куда потом приехали бритые парни. Бритые парни, это участники нашего фан клуба, наш колдун собрал бойцов в одном месте, чтобы иметь возможность оперативно ими распоряжаться, а заодно, чтобы они его охраняли. Это логично, но почему Сюзанна, чувствовала себя живой? Как тем летом… – Бо достал телефон и набрал Марину, та сняла трубку немедленно.

– Милая, как дела? К обеду не жди, покушаю у любовницы! – Поприветствовал он ее.

– Тьфу на тебя! – Хмыкнула Марина. – Знаю я всех твоих любовниц, одну еле как завел, да и та вон сидит сушку грызет.

– Ира приехала? – Удивился Джон.

– Ага! – Подтвердила Марина. -Важная вся такая с охраной, один страсть какой усатый. Он когда ест у него крошки и варенье в усах застревает, знаешь, как противно! – На заднем плане кто-то смущенно закашлялся – Ладно, дурачусь я. Ира заплаканная, охрана дергается. В двери ломились какие-то парни, но зайти не смогли.

– Вот и хорошо. Сидите в магазине. Усатого дядьку не дразни, Иру пожалей. А теперь зайди ко мне в кабинет, там на столе две папки. Мне нужна та, где дело Сюзанны Мирютиной. Нашла? Ага. Нет там информации, где она провела лето, в тот год, когда умерла, понимаю, что вряд ли, но вдруг.

– Есть. – Подтвердила Марина. – Не очевидная, но есть.

– Поясни? – Потребовал антиквар.

– В пионерском лагере она была. Утонула она, когда купалась без присмотра вожатых, есть информация, кого посадили после этого. Надо?

– Лучше скажи, что за лагерь.

– Шинник! От фабрики резина-технических изделий. Я там по соседству в детстве отдыхала, хороший лагерь, его местному футбольному клубу отдали в свое время, там только спортсмены отдыхают теперь, а при Союзе, значит дети сотрудников…

– Погоди. – Прервал ее Бо. – Не тарахти. Значит Сюзанна утонула, когда отдыхала в пионерском лагере Шинник? Который позже перешел на баланс местного футбольного клуба. – Его вдруг осенило – Ну ка. Бери вторую папку. Да. Розенберга. Как звали его дочь?

– Гретхен! – Прочитала Марина. – Интересно, а как будет уменьшительно-ласкательное от Гретхен?

– Уменьшительно-ласкательное от Гретхен? – Задумался Бо. – То есть, человека, с которым ты еще вчера сидела за одним столом сегодня взорвали, другому чуть не перерезали горло, твоего отца пытались убить, нас преследует шайка нацистов и ты вынуждена сидеть безвылазно в магазине с полицейской охраной, а тебя заботит как будет уменьшительно-ласкательное от имени Гретхен? Девочка! Ты слишком много со мной общаешься! Тебе иногда надо разбавлять мое общество, нормальными людьми.

– Ага! – Хмыкнула девушка в трубку. – Я на днях уже разбавила. К черту этих нормальных людей. А вообще, я для себя кое-что решила. Когда я вырасту, то буду такой же как ты!

– Это какой? – Не понял антиквар.

– Долбанутой! – Резюмировала Марина, звонко рассмеялась и положила трубку.

– Однако! – Выдохнул Джон. – Достойная смена растет, вот выйду на пенсию, оставлю магазин Маринке, а сам в горы!

– Не рассчитывай. – Рассмеялся полковник. – Пенсия не предусмотрена нашим государственным строем. Узнал что-то важное?

– А то! – Джон подошел к, висящей на стене, карте и начал водить по ней пальцем. – Вот смотри. Бывший пионерский лагерь «Шинник». А рядом коттеджный поселок. А знаешь, как называется? Изольда! Ай девка, как есть разведчица. Были ж люди…

– Я ничего не понял. – Вмешался полицейский. -Но мне очень интересно.

Бо ходил из угла в угол, нетерпеливо, как зверь в клетке, глаза его горели, а на губах блуждала опасная улыбка.

– Михалыч. А ведь если мы потрясем всех задержанных бритых, то выяснится, что они принадлежат к фанатскому сообществу местного футбольного клуба «Шинник», фанаты этого же клуба, напали на меня несколько дней назад. И жертвами нападения диких животных, рядом с моим домом, тоже оказались фанаты «Шинника». А если мы полезем копать еще глубже и посмотрим, кто состоит в этом клубе, то наверняка найдем кого-то, кто служил в саперных войсках, причем скорее всего не просто срочную, а по контракту, вероятно в горячих точках.

– Я немедленно прикажу проверить эти предположения -Кивнул полковник.

– Да к черту проверки. -Отмахнулся Бо. -Надо ехать их брать.

– Куда? – Не понял полицейский.

– Они в пионерском лагере. И я направляюсь туда! Настал день последней нашей битвы. – Бо хищно осклабился, достал телефон и что-то принялся тыкать на экране – Черт! Придётся отложить!

– Что такое – Взволнованно поинтересовался полковник.

– Да такси, мать его. Спрос сильно высокий, ценник задрали, надо чуть-чуть подождать, вдруг упадет.

Полковник тяжело вздохнул.

– Меня, иногда, твоя манера не уместно шутить в серьезный момент, просто убивает. Вот сейчас мне хочется вытащить пистолет и всадить в тебя всю обойму.

– Да какие шутки. – Возмутился антиквар -Тут ехать двадцать минут, город без пробок, а ты только посмотри сколько они хотят, грабеж же! Ты, как полицейский, должен разобраться!

– Обязательно! – Полицейский вздохнул еще тяжелее. -Спецназ нужен?

– Зачем? – Не понял Бо. – Таксистов прессовать? Так это не их вина, это агрегаторы все, а агрегаторов твой спецназ не достанет, они все около власти трутся, с ними порешать может только революционная красная армия.

Полковник потер глаза, потом виски.

– А если серьезно?

– Если серьезно, то я сейчас уеду, а через часок и ты выдвигайся с кавалерией, за меня не бойся, я с утра кое чего наелся, я тех фанатов, десяток через колено переломлю, и даже не вспотею. О! – Он ткнул в экран телефона. – Спрос упал! Пока пока я поехал!

И не давая полицейскому времени на споры и препирательства он быстро выскользнул из кабинета.

Густой хвойный аромат и пение птиц. Выйдя из такси Бо подставил лицо солнечным лучам рассеянным густыми сосновыми ветвями. Вот интересно, еловый лес, он страшный и темный, он как будто из мрачной сказки братьев Гримм, про лживых девочек, заманивающих волка, обещанием пирожков, в постель к своей бабке. А лес сосновый, он светлый, чистый и душистый, в нем нет бурелома и непролазного кустарника, в таком лесу очень приятно гулять, пиная шишки и слушая переливчатую трель певчих птиц.

Такси высадило его на лесной дороге, возле высокого забора, отделявшего лагерь от остального мира. Антиквар задумчиво прикинул высоту забора, и задумался о том, зачем его делали таким высоким, видимо по привычке, проклятые советские, так привыкли строить тюрьмы, что и заборы пионерских лагерей, строили по образу и подобию. Хмыкнув над собственной не смешной шуткой, Джон направился к темно зеленом воротам, возле которых, терся накачанный бритый парень в куртке бомбере и тяжелых ботинках.

Бо поравнялся с парнем и показательно начал его рассматривать, затем резко вытянул правую руку вперед.

– От сердца к солнцу! -С совершенно серьезным выражением лица выпалил торговец, парень внимательно осмотрел его, выкинул руку в ответ.

– Зиг хайль, православный. Чего тут трешься?

– Так я это! Собачку ищу. Ретривер! Золотистый. Не видел такого? – Он протянул к нему телефон, вроде как показывая фото, и когда парень подался вперед, нанес ему подлейший удар головой в лицо. Хрустнуло и лысый опал на землю, употребленный с утра стимулятор вошел в полную силу и до вечера антиквару была обеспечена не человеческая сила, на следующий день, конечно, организм будет стараться избавиться от посторонних ему веществ, но это будет завтра А сегодня, удар головой сломал не просто нос, а искорежил кости черепа. Быстро обыскав тело, антиквар вытащил из-за пояса парня новенький в масле люгер.

– Тьфу, даже заводскую смазку не стер. – Критически сплюнул антиквар, люгер был видимо с какого-то склада длительного хранения, новенький, считай с завода, похоже старый нацист распотрошил древнюю заначку.

За воротами обнаружился еще один парень, клон прежнего, такой же крепкий, бритый, в точно такой же куртке бомбере, он пытался крикнуть, но Бо был слишком быстрым, стимуляторы в крови давали просто не человеческую силу и скорость, парень упал под ударом кулака. Этого антиквар убивать не стал, а просто затащил в кусты и уселся на него верхом, зажав рот ладонью.

– Будешь орать, убью! – Будничным тоном сообщил ему антиквар. – Сейчас ты ответишь мне на вопросы, а потом я тебя свяжу и затолкаю в рот кляп, это лучший для тебя вариант. Либо, ты не ответишь мне на вопросы, тогда я сверну тебе шею и пойду искать другого говоруна. Если понял, кивни. – Лысый яростно закивал, в глазах его стоял ужас. Бо ослабил руку.

– Ты кто? – Прохрипел лысый.

– Позволь представиться Семен Петрович Тырчинский, и я продаю элитные японские пылесосы Хреньли! Мне нужно знать сколько Вас тут, и на месте ли главный.

– Что за хрень…– Не понял бритый.

– Не хрень. А Хреньли. Элитный пылесос. Повторю. Сколько вас, и на месте ли старший?

Парень хмуро опустил взгляд, ему очень не хотелось предавать друзей, поэтому Бо простимулировал его увесистым подзатыльником.

– Кроме меня еще восемь парней, и старший. Мы с Ратмиром на воротах, еще трое патрулируют периметр, остальные вместе с боссом в главном корпусе, он им девку подогнал, вот ребята там и куражатся.

– Ратмир. – Как бы смакуя имя протянул Бо.

– На самом деле он Рустэм. – Принялся объяснять пленник. – Но у нас так не принято, надо быть высшей расы.

– А перемена имени меняет расу? – Полюбопытствовал Джон, и тут же сменил тон на деловой. – Девка, которую вам отдал шеф, малолетка блондинка?

Глаза фаната забегали, ему было стыдно, Бо явно читал в его взгляде искреннее смущение, он понимал, что делал, что-то плохое, нечто не правильное, но всё же делал, еще бы, все делали и он делал. Джону было мерзко смотреть на этого человека, нет он не тешил себя иллюзиями, он знал, что нормы морали пластичны, и слабый человек легко способен переступить даже через этот иллюзорный порог, но видеть такого человека вот так, глаза в глаза, было крайне неприятно.

– Да! – Подняв смущенный взгляд подтвердил бритый. – Немка, она постоянно на немецком кричит.

– Кричит значит…– В голосе Джона прорезалась брезгливость, значит колдун отдал фантом дочь на растерзание, копит силы. Вероятно даже, что он ждет его, только вот будем надеяться, что ждет он его позже. Увидев презрение в лице антиквара, бритый парень, что-то заскулил и попытался отползти. Бо окинул его взглядом. – Не переживай, я же обещал, что оставлю тебя живым. – Антиквар внезапно схватил парня за шею и умело пережал сонную артерию, бритый дернулся и выключился. Обшарив его карманы, Джон вытащил еще один люгер, копию того, что он достал из-за пояса парня у ворот.

– Ага! – Довольно покрутил он оба пистолета в руках. – Я теперь прям как ковбой могу, с двух рук шмалять, ух берегитесь!

Взведя пистолеты и убрав их за пояс, он, пригнувшись, как хищник, короткими перебежками двинулся между корпусами лагеря. Двоих патрульных он нашел быстро, и так же быстро ликвидировал, одного вырубил, второму не рассчитав, свернул шею, сила, дарованная стимулятором, бурлила в нем, он все больше терял возможность ее контролировать. Третьего нигде не было, но он нашелся возле административного корпуса, большого двухэтажного здания, обшитого крашеной вагонкой. Стоя на крыльце перед открытой дверью, он спорил с кем-то в здании.

– А я говорю сменяйте меня! – Возмущался он. – Вы тут сидите, бухаете, телку шпилите, а мне территорию обходить? Чего ее вообще обходить то? Нет тут никого, и быт не может!

Это было последнее, что он успел сказать, разбежавшись как бешенный носорог, Джон, что есть силы пнул спорщика в поясницу так, что его буквально внесло в открытую дверь, сметая на пути и его собеседника.

С двумя пистолетами в руках, горящим взглядом и воплем, «тикайте правоверные, Махновцы в городе», Бо влетел в домик, там, в довольно большом помещении, выполнявшем роль гостиной, расположилась группа пьяных, полуголых парней, на маленьком диванчике рядом, скромно прикрываясь пледиком сидела белокурая девочка, с фиолетовым от побоев лицом, на руках ее были видны следы от порезов и сигаретных ожогов, видимо для нее последнее время был устроен персональный ад, особенно жутко становилось от того, что этот ад для нее устроил ее родной отец.

Антиквар не разделял, мнения нациста о том, что воплощенные, это лишь куклы, это были люди, люди, судьба которых, после смерти не пошла по стандартному уготованному Богом сценарием, а обернулась адом на земле.

Джон окинул быстрым взглядом развернувшуюся перед ним картину и начал стрелять, шестнадцать выстрелов слились в одну очередь. Тела недавних насильников, хозяев жизни, молодых парней, которые раньше держали в страхе и простых обывателей и соперников по футбольным войнам, и даже одну, давно умершую, немецкую девочку, валились на пол, кто-то хрипел, кто-то выл, а кто-то и дергался в последних конвульсиях, а маленькая девочка, на старой софе со злорадством смотрела на них.

Бо, тем временем, отшвырнул от себя бесполезные пистолеты, патроны все равно закончились, а как ценность, они были для него не интересны.

Окинув взглядом результаты своего труда, он довольно хмыкнул, после чего подошел к столику, на котором лежало, оставленное боевиками, оружие, взял пистолет пулемет, и не прицеливаясь, от бедра дал очередь по еще стенающим на полу молодчикам. Жалости у него к ним не было, ему было жаль соседку Марию Ивановну, которая положила свое детство на защиту Родины, свою молодость, на поднятие народного хозяйства, жаль было отличного парня Виталия, так же воевавшего за свою страны, честно трудившегося и отдавшего жизнь, на избранном поприще, а этих, людей без ума и совести, насильников, отморозков, бандитов, которые распорядились дарованными им способностями на то, чтобы творить зло окружающим, нет их ему жалко не было, отстрекотала очередь, антиквар сменил магазин, загнал патрон в патронник и внезапно, сзади на его плечи легли холодные ладони. Он медленно обернулся, перед ним стояла Гретхен Розенберг, плед она сбросила, демонстрируя всему свету изрезанное истерзанное девичье тело в кровоподтеках и синяках, на животе ее, кто-то ножом вырезал матерное слово и свастику, она что-то беззвучно шептала потрескавшимися пересохшими губами и смотрела антиквару в глаза с мольбой.

Эта безмолвная сцена длилась несколько мгновений, после чего, девочка встала перед ним на колени и уверенно взявшись за ствол автомата, засунула его себе в рот.

У Джона волосы зашевелились на голове, отвратительная извращенно сексуальная картина рисовалась сейчас в этой комнате. Антиквар смотрел в ее небесно голубые глаза, полные слез и страдания, а она крепко сжимала ствол автомата, чтобы он не мог вырвать или отвести его.

– Я обещаю, для тебя это будет в последний раз. – Сквозь навернувшиеся на глаза слезы произнес антиквар и девочка будто поняв его речь согласно моргнула и благодарственно склонила голову.

Стрекотнула очередь и тело девочки начало распадаться черными маслянистыми хлопьями, исчезающими не достигнув пола.

– Красиво, черт побери! И надо признать, я даже слегка возбудился. Когда мы с Вами закончим, я попрошу, чтобы ко мне привезли Ваших подруг, Иру и Марину, я с ними повторю сию пьесу. – Бо обернулся, на лестнице ведущей на второй этаж стоял колдун, сжимая в руке меч. – Надо сказать, я Вас недооценил. Думал понадобится больше времени, чтобы найти меня.

– Прошу прощения, но я, собственно, Вас и не искал. – Пожал плечами Бо. – Я тут вообще случайно, я отдыхал в соседнем коттедже, а тут шум музыка громкая, мужики орут, вот я и пришел попросить сделать потише.

– Шутите да? – Склонил голову на бок колдун. – Видите этот меч? – Розенберг продемонстрировал длинный обоюдоострый клинок. – Это меч Карла лангобардского. И я хочу…

– Да да! – Перебил его антиквар. – Это понятно, Вы хотите, чтобы я передал его Карлу, после того, как убью Вас.

– Что? – Смутился колдун. – Нет…

– Нет? Значит Карл сам придет за ним? И Вы хотите, чтобы мы подождали его? Что вообще за фамилия, Лангобардский? Поляк что ли?

– Прекратите! Этот меч! Он принадлежал Карлу Великому! Я хочу, чтобы Вы поняли, какую я честь Вам оказываю, убив этим оружием.

Бо огляделся вокруг, затем подошел к большой металлической печи и взял от нее кочергу.

– Взгляните! Это Кочерга Ленина! Не подумай! Не того Ленина, который вождь мирового пролетариата, а тети Лены Прохоровой, она тут уборщицей работает, из дома принесла. Так вот этой кочергой при всем моем уважении, я тебе сейчас голову проломлю. – Антиквар залихватски отсалютовал кочергой и принял стойку.

– Больше всего я жалею, что именно в голове такого тупого, отвратительного, ничтожного отродья, как Вы, спрятаны так необходимые мне знания. А знаете? – Колдун показательно изобразил озарение. – Я придумал, Я отрублю Вам руки и ноги, и тогда Вы не сможете избежать со мной беседы.

– Отличное решение! – Согласился Бо. – Буду сидеть весь такой без ручек, ножек, жрать, гадить на дорогие ковры и рассказывать легенды о мироздании, про другие миры, и чудесные предметы. Мечта, но есть одно «но». Мне завтра в поликлинику надо на флюорографию, поэтому я не могу позволить твоему плану воплотиться в жизнь.

Пока антиквар говорил, колдун наконец то спустился вниз и как только его нога коснулась пола, он с невероятной для человека скоростью ринулся вперед, свистнуло лезвие именитого меча, и по всем правилам, голова антиквара, должна была уже катиться по крашеному полу, но клинок разрезал пустоту. Джон ловко ушел вниз, затем кувыркнулся и резко встал, оказавшись сбоку от колдуна, сокрушительный удар кочерги достиг плеча Розенберга и злобный вой разрезал тишину соснового бора.

– Мне вот интересно, а тросточка то ваша, она тело не укрепляет? Ну кости там, тверже стали, мышцы накачать? Нет? Вот уж воистину бестолковый предмет.

Колдун махнул мечом, зажатым в здоровой руке, и в этот раз слегка оцарапал кожу на груди антиквара.

– Эй, ты чего ножиком тычешься. – Картинно возмутился торговец и ударил по гарде меча, тот со звоном отправился на пол, но колдун перехватил кочергу больной рукой и со сверхестественной силой вырвал ее из рук торговца. – Так не честно. Вы сударь поганец и бяка. Сначала хвастаетесь своими дорогущими игрушками, а потом пытаетесь забрать мои дешевые? – Колдун наступал, бестолково махая кочергой, и антиквару ничего не оставалось, кроме как отступать назад. Уже почти уперевшись спиной в стену, он снова предпринял попытку уйти, неожиданно кувыркнувшись в сторону, но Розенберг разгадал этот маневр, и вытянул его вдоль спины, что стоило торговцу пары сломанных ребер. Но все же он ушел от предательской стены, к тому же Джон увидел, да и не просто увидел, а сумел поднять меч Карла Великого. Встав на ноги, он поднял меч над головой и что есть силы проорал.

– Силой сего меча! – После этого крика, он швырнул историческую железяку в колдуна, тот легко отбил летевший в него клинок и хотел было улыбнуться противнику, но того уже не было на прежнем месте. Он обнаружился сбоку, и невероятно близко к Розенбергу, антиквар схватил колдуна за лицо и что есть силы врезал его головой в кирпичную печную трубу, глаза колдуна замутились, а Джон показательно вынул из-за пояса простенький столовый нож, продемонстрировал его теряющему сознание колдуну, и со словами: «Я же обещал», начал наносить удары. Печень, легкое, сердце, сердце, поджелудочная, снова сердце, как заклинание неслась в мозгу антиквара жуткая скороговорка, и повторить снова и снова. Пока жизнь не погасла в глазах этого выродка.

Джон, тяжело дыша смотрел на осевшее на пол тело, а потом, как бы подобравшись и вытянувшись поставил ногу на поверженного врага. В этот момент, он снова стал статным сильным мужчиной в кожаном дублете, глаза его светились азартом и гордостью. Охота завершена. Хищник добыт, радостная улыбка гуляла на губах мужчины, что может быть прекраснее этого момента, именно для этого его и создал Великий Егерь, главный ловчий хаоса, к чьей свите и принадлежали Охотники. И когда-нибудь, встретившись с братьями у походного костра, тот, кого тут знают под именем Джон Бо, расскажет им об этой охоте, об этом страшном, подлом, бешеном звере.

Длился этот момент лишь миг, и вот, сняв ногу с добычи, Джон Бо снова выглядит как нелепый толстячок, и улыбается своим, одному ему смешным, нелепым шуткам.

Антиквар чуть ли не бегом начал обшаривать помещение, где-то вдалеке уже слышался вой приближающихся сирен, видимо полковник Ильин, спешил вмешаться в передрягу, а ведь Бо еще должен найти трость, и камни.

Их он нашел на втором этаже, там колдун организовал нечто вроде походного кабинета, скромный диван, стол и вот на этом столе и лежали трость в виде змеи и четыре крупных, темно бордовых камня. Схватив все это в охапку, антиквар сбежал по лестнице на первый этаж и с задумчивостью посмотрел на лежавшие друг рядом с другом кочергу и меч, великого короля. Подумав, он схватил их, и вместе с тростью и камнями запихал в найденную тут же, большую спортивную сумку.