Читать книгу: «Шаг», страница 6

осень

Когда кончается осень, начинаются мечты. И сквозь пелену заката загораются огни. И сквозь скрещенные пальцы видны отблески луны. Листья метались, как языки пламени, в последних оставшихся каплях дождя. Я сохраню один для себя.

Она танцевала в лужах чечетку, обрызганная ими, как чокнутая. Кляксами всюду покрытая, она танцевала в открытую. Она… Она встрепенулась от дождя. Движение в сторону, движение вверх, поверх отражений своих, поверх. Только взлетала она над землею, такой же красивою черной водою.

сундуки

Самая тёмная ночь. Черные сундуки повсюду, пылью покрытые. И что ты думаешь?.. Я как ветер, как туман. Я как сильный ураган. Развернусь… Рекою разольюсь воздушною. И взлетят крупинки пыли, паутины. Парусники моей души плывут в пространстве. Открываются крышки покорно. И что, ты думаешь, там внутри? Отвори… Самая тёмная ночь, сундуки, а над ними ты. Красиво паришь, разлетаясь на крупинки пыли. Ещё никогда не было так красиво!..

пока я спала

Пока я спала, он говорил так красиво. Сквозь ресницы просачивались слова и я, не слыша их, спала спокойно, с расслабленными веками. Его голос красивый, как гром с молниями и грозой. Каждая капля тёплого дождя звенит как хрусталь от ударов его слов.

Сплю со вспышками, громовыми взрывами, ударами. И перед тем, как лечь на кровать и уйти в мир Гипноза, я думаю о том, как во сне моё нежное чувство выползет длинными языками меж моих ресниц, чтобы дотронуться до него…

анаконда

Винтовые мощности крутятся, как в Титанике, ускоряя ход. Двигаются по спирали, пронзая океан. Шёлковые простыни обвивают брошенное в них тело, как анаконда. Она откроет рот; кольцами, гладкая, мокрая. Вышла из воды. В атаку бросается. Зубы и язык, будто с ядом. Да, она может убить. Она ползёт по руке… Обездвиженное тело валяется. Лишь повернёт голову, оскалится и уйдёт навсегда… Проснувшись, ты останешься лежать на серо-зелёных простынях; и джунгли, джунгли – твой мир.

зеленое

Зеленое. И в зеленом много всего. Травы скошенной вечерней, когда нечего сказать. Но изумруд горит и я возвращаюсь назад, в переливы от теплого к холодному. Заглядывая в кошачий глаз, зная, что там сердце, я смотрю в него пристально с волнением. Все только рожденное, юное, зеленое отменяет любую неправду, рожденную в сердце. И глаз закрыт, он больше не нужен.