Читать книгу: «Первый»

1 Вика

– Значит, ты искала меня? – я невольно вздрагиваю от низкого, хриплого голоса.

И взгляд еще этот…

Пронизывающий, тяжелый, пробирающий до костей. У меня так отец смотрит, когда в бешенстве. В такие моменты всем лучше прятаться, и желательно подальше.

– Я не слышу ответа, девочка, – добавляет мужчина, сидящий напротив.

Марат Бессонов.

Человек, ради которого я пробралась в подпольный бойцовский клуб. И на которого уже который день собираю компромат.

Нервно сглатываю и киваю, собравшись с духом.

– Искала.

– Зачем?

Момент истины. Вот только в чем она? Выкрикнуть в лицо этому зверю все обвинения?

Мне до одури страшно. Это правда. Но вместе с тем я не готова так просто сдаться и признать поражение. Я – Заславская. А как говорит мой папа – это знак качества.

Так что ныть и размазывать сопли – не про меня. Нужно придумать, как выкрутиться и сбежать. И лучше бы побыстрее.

– Я не люблю повторять дважды, – недовольно цедит Бессонов, прищурившись. – А ты начинаешь мне надоедать.

От него прет самцовостью и брутальностью. Неудивительно, что многие девушки визжали от восторга, когда он был на ринге. Готовы были не только выпрыгнуть из трусиков, но еще кидали эти самые трусики с криком “возьми меня” и “я тебя хочу, Бес”!

Мерзость, как по мне – вот так вешаться на шею мужику, для которого, очевидно, ты станешь проходной зарубкой на линейке.

– Так что? Начнешь говорить, или можно позвать пацанов? Некоторые очень голодные до таких цыпочек, как ты.

По спине пробегает мороз. Собираясь на дело, так сказать, я не рассчитывала, что попадусь. Была уверена, что получится собрать информацию незаметно, и тем самым помогу Олесе прижать того, кто как минимум косвенно виноват в смерти ее брата.

– Хотела познакомиться с чемпионом, – ляпаю наугад.

Бессонов реально был чемпионом. Причем не только в своем весе. Нет, он так же неоднократно побеждал в турнирах по боям без правил. Правда, на ринг он давно не выходил. Но сегодня случилась “удача” – каким-то невероятным образом Марат решил вспомнить молодость, хотя ему всего тридцать шесть. Кажется, отцу было лет на пять меньше, когда он женился на маме.

– И поэтому ты решила, что можешь нарушать правила?

Из голоса Бессонова пропадают всякие интонации – лишь взгляд наполняется мглой.

Нервно сглатываю. Вообще чемпион этот, конечно, пугающий. Крепкий, широкоплечий. Накачанный такой, но в меру. Просто гора тестостерона. И я ловлю себя на том, что невольно испытываю робкое желание покориться этой его ауре победителя.

Сжимаю ладони в кулаки так, чтобы ногтями впиться себе в кожу и отрезвить.

Еще не хватало превратиться в одну из тех поклонниц, что готовы были на ринг выскочить в чем мать родила.

– Хотела заснять бой на память, – невинно хлопаю глазами.

Обычно это действует на парней. Иногда на мужчин повзрослее – тоже. Но, похоже, Марат полностью игнорирует мой арсенал девочки-припевочки.

С минуту он смотрит на меня, почти не мигая. Затем в комнату, куда меня притащили, заявляется один из его подручных и подает знак. Бессонов проходит мимо меня, при этом не отрывая взгляда от моего лица. Даже когда выслушивает вошедшего, продолжает смотреть. И что-то в его взгляде неуловимо меняется.

Дверь хлопает, и мы снова остаемся одни.

– Значит, Варвара, – задумчиво протягивает Марат, возвращаясь на свое место. А мне становится не по себе от его тона – что если он докопается, что документы-то липовые?

– Журналистка Варвара Вольная, – медленно добавляет мужчина. А затем хищно ухмыляется. – Очень интересно.

– Вы должны отпустить меня! – заявляю, собрав всю свою смелость. – Есть люди, которые знают, куда я пошла, и если я не вернусь…

– А вот это даже хорошо, – неожиданно подается вперед Бессонов. – Тебе ведь кто-то помог попасть сюда?

– Это неважно. Я просто хотела посмотреть на чемпиона, – говорю, мысленно ругая себя за то, что начала выпендриваться. Нарываться в лоб вообще не вариант.

Бессонов не отвечает мне. Зато нажимает какую-то кнопку, и дверь снова открывается.

– Ко мне ее, – бросает он вошедшему амбалу. – И запри как следует. Приеду – сам разберусь.

Сердце ухает куда-то вниз, а пульс резко ускоряется. Совсем не так я представляла этот вечер. Что значит – ко мне? Я что, пленница? И как он будет со мной разбираться? Мне же к Олесе вернуться надо!

Если отец узнает, куда я вляпалась…

2 Вика

– Встала, – глухим каркающим голосом произносит то ли охранник, то ли помощник Бессонова. – И пошустрее.

– Знаете, мне в туалет надо. По дамским делам,– мило улыбаюсь ему, решив сначала попробовать по-хорошему.

Мужик хмуро сводит брови. На его лице, как мне кажется, не сильно отметился интеллект.

– Встала! – гаркает этот придурок.

По комплекции мне, конечно, с ним не совладать. Но как говорит мой папа – большой шкаф громко падает. Главное, правильно толкнуть.

Поэтому я больше не спорю, поднимаюсь, прихватив сумочку. Хотелось бы еще и телефон вернуть, но охрана, к сожалению, изъяла его, когда я так по-идиотски спалилась, пока записывала бой Бессонова.

Тоже, конечно, зря. Шла-то я в клуб, чтобы записать его встречу с одним из заказчиков. По словам Олеси, именно сегодня они должны были обсуждать нечто важное, что поможет доказать вину людей Бессонова и его самого.

Но вместо этого бывший чемпион зачем-то вышел на ринг.

– Шустрее! – басит амбал, презрительно кривясь. – Или помогу, – добавляет с жуткой ухмылкой на лице.

Меня передергивает. Страшный и неприятный тип.

В коридор выхожу первой. Быстро оглядываюсь, но поняв, что тут сбежать не выйдет, пока не дергаюсь.

– Топай, кукла, – подгоняет меня охранник.

– Так я же не знаю, куда идти-то? – снова мило улыбаюсь, хотя дается мне это нелегко. Но опять же – спасибо папе. И Авдею – крестному моему.

Если бы они только узнали, где я нахожусь…

С одной стороны, малодушно хочется позвонить папе, и тогда – уверена, уже через несколько часов его парни здесь все разнесут в щепки. Но с другой… После этого меня, скорее всего, посадят под замок. А возможности жить отдельно можно будет помахать ручкой.

Брат мой этому только порадуется – он тот еще шовинист вырос. Но я не для того так долго отстаивала свою свободу, чтобы сейчас бездарно все слить.

Нет. Папе жаловаться я не пойду. В конце концов, Заславская я, или кто?

Возле огромного темного внедорожника амбал меня тормозит.

– Тебе сюда, – грубо толкает к автомобилю, да еще и мешок черный протягивает. Типа, на голову надеть.

Возмущенно смотрю на тот.

– Я могу глаза закрыть, – предлагаю компромисс.

Однако на лице мужика ни намека не снисхождение или понимание.

– Сама или помочь? – еще и скалится довольно.

– Сама, – цежу и выхватываю у него из руки мешок.

Тот, к счастью, ничем не воняет. Хочется верить, что еще и чистый. Забираюсь в огромную тачку, отползаю подальше и под бдительным взглядом охранника надеваю мешок на голову.

Чувствую, как машина чуть дергается – похоже, амбал сел рядом. А затем взвизгиваю, как только чувствую, что этот извращенец ко мне прижимается.

– А ну села! – рявкает он. – Ремень пристегну, дура!

Пока он возится с креплением, я почти не дышу. Наверное, в этот момент я как никогда близка к тому, чтобы сознаться, кто я, и как меня зовут. Сомневаюсь, что Бессонов совсем ничего не знает про моего отца. Он, может, личность и не такая знаменитая, но в узких кругах знают его многие. А уж в нашем городе и подавно. Но здесь…

Наконец, амбал отстраняется, и я хотя бы немного могу расслабиться.

– Вася, трогай, – раздается указание, и машина резко срывается с места.

Я честно пытаюсь считать повороты и хотя бы немного прикидывать расстояние. Но из-за мешка на голове получается плохо – я все-таки дезориентирована. Вот Витя бы, конечно, тут не облажался. Мой брат вообще в свои восемнадцать уже достаточно подготовлен и физически, и вообще.

Едем мы совсем недолго. К сожалению, города я почти не знаю – приехала сюда к Олесе всего на несколько дней. По моим подсчетам я должна была успеть все провернуть до того, как родители вернутся из командировки, а у Вити как раз чемпионат закончится.

Теперь же я судорожно соображаю, что находится в ближайшей округе от бойцовского клуба, попасть в который было очень и очень непросто.

– Выходи, – бесцеремонно толкает меня в плечо охранник, щелкает замок, и кажется, я в машине остаюсь одна.

На ощупь справляюсь с ремнем безопасности. И едва собираюсь ползти в сторону открытой двери, как открывается та, что с моей стороны, и я слышу нетерпеливое:

– А ну шустрее! Или тебе ускорения придать?!

В итоге меня довольно грубо вытаскивают из машины. Вскрикиваю от того, что моя нога неожиданно подворачивается.

– Пошла, давай!

– Вам босс хвосты накрутит! – все же огрызаюсь на такое хамство. – Когда узнает, что вы меня так грубо привезли к нему!

Правда, в ответ раздается лишь мерзкий хохот.

– Слышь, Васян, хвосты, говорит, накрутит! Нам? Бес? За тебя? Да он тебя отымеет и на помойку выбросит. Или пацанам отдаст на потеху. Так что давай, переставляй ходули.

Еще один болезненный тычок. Так и тянет заявить, что я понятия не имею, куда идти. Но эту проблему решают просто – хватают меня за плечо и куда-то тянут.

Стискиваю зубы, переставляя ноги и стараясь успеть за громилой.

Не то чтобы я была мелочным человеком, но в своей жизни уяснила очень важную вещь – девушка должна уметь за себя постоять. Как моя мама.

Так что сейчас я, конечно, подчиняюсь, но обидчиков своих запоминаю хорошо.

– Это кто? – гаркает незнакомый голос.

– Босс сказал к нему привезти. Шлюха, наверное, очередная.

– То есть можно забрать? Когда еще Бес освободится. А тут такая цыпа.

– Ты не слышал? Босс сказал – к нему. Сам у него спрашивай, а я не смертник, чтобы трогать его вещи, – ухмыляется амбал и тащит меня дальше.

Мы заходим в какое-то помещение. При первой же попытке снять с головы мешок я получаю по руке.

– Не дергайся. А то знаешь… Мало ли, что может случиться, пока босс приедет.

Мысленно плюсую еще один пунктик в список прегрешений этого громилы и молчу.

– Тут посидишь пока, – заявляет он, подталкивая меня вперед, а затем я слышу, как лязгает замок.

Тут же сдергиваю мешок с головы и… удивленно охаю.

Комната вроде спальни, что ли. Я-то, честно говоря, уже готовилась к подвалу и цепям. Не то чтобы я этого хотела, но чего только не насмотрелась в свое время у отца на работе, куда пробиралась по поводу и без.

Прохожу дальше к окну, оценивающе осматриваю стеклопакеты и отсутствие ручек в раме.

Жаль, что привели меня в мешке, и то, что вокруг дома, я не видела. Тщательно исследую комнату – дергаться прямо сразу бессмысленно, но я все-таки прикидываю, чем можно будет отбиваться, если вдруг будет такая необходимость.

К сожалению, часов у меня не осталось – свои навороченные пришлось оставить дома, чтобы не спалиться перед отцом, что я куда-то уехала. Пока я тут помогаю Олесе, с ними ходит моя подруга Лера – чтобы наматывать километры для датчика слежения.

За окном темнеет, а ко мне никто так и не приходит. Как, собственно, и кормить меня тут тоже явно не планируют.

Достаю из сумочки шоколадный батончик, который сунула сегодня перед выходом – еще одна моя слабость. Я жуткая сладкоежка, и тут ничего не поделать.

Только устраиваюсь на постели, раскрываю обертку и успеваю откусить всего разок, как дверь распахивается, и в комнату заходит Бессонов.

3 Вика

Под немигающим, тяжелым взглядом сложно наслаждаться любимым шоколадом.

В общем, и батончик у меня в руке, и то, что мой рот занят, Марат, естественно, замечает. Многозначительно хмыкает и прикрывает за собой дверь.

Причем делает это так весомо, что мне становится не по себе.

Совсем как мой отец. Ну, и друзья его. Тот же дядя Феликс умеет вот точно так же жути нагнать – вроде бы смотрит на тебя доброжелательно, ну а потом ррраз – и ты уже в его паутине увяз.

– Неплохо устроилась, – роняет Бессонов, вставая напротив меня.

Сейчас он одет иначе. Да и в принципе одет. В клубе на нем были лишь спортивные шорты – как был на ринге, так и явился тогда в ту комнату. Сейчас же Марат в рубашке и брюках. Даже и не скажешь, что этот приличный с виду мужик еще несколько часов назад выколачивал из противника последний дух.

Невольно вспоминаю, как со всех сторон посетители скандировали всего одно слово:

– Бей! Бей! Бей! Бей!

Никто не сомневался в победе Бессонова. Вообще. Когда его противник упал, толпа взревела. Он же возвышался над проигравшим. Зверь. Чудовище. Тот, кому нет дела до чужой боли, и кто одним движением лишает жизни.

Я тогда осторожно юркнула в сторону, чтобы не привлекать лишнего внимания и сохранить запись в облако.

Уже убрала телефон и собралась тихо покинуть зал, как меня остановил один из охранников.

– За мной иди, – приказал он.

– Вы чего? Как с гостями обращаетесь? – демонстративно скривилась я, показывая входной флайер, который сварганили для такого случая.

Тот взял бумажку, внимательно посмотрел, и я уже готовилась услышать извинения, но вместо этого бугай ловко схватил меня за локоть и быстро потащил в коридор. Я даже сказать ничего не успела, как уже сидела в небольшой комнатке.

А потом пришел он. Тот, из-за кого я там и оказалась.

– Язык проглотила? – насмешливо ухмыляется Бессонов.

Моргаю, приходя в себя. Хочется дать себе оплеуху за собственную дурость. Надо собраться и выстроить диалог так, чтобы свалить без последствий.

– Проголодалась очень, – мило улыбаюсь, решив попробовать по-хорошему для начала. – А ваши сотрудники мало того, что доставили меня сюда, угрожая физической расправой и причиняя увечья, так еще и накормить забыли.

Взгляд у Марата становится слегка удивленным. Он приподнимает брови.

– Повтори.

– Что повторять? – фыркаю и выставляю поврежденную ногу. – Вот, подвернула. Потому что тащили меня, да еще мешок вонючий на голову надели! – чуть привираю для убедительности. – Я, между прочим, пошла по доброй воле, чтобы прояснить все недоразумения. А сотрудник ваш, – намеренно выделяю последние слова, – угрожал мне. И лапал.

– Интересная интерпретация, – задумчиво выдает Бессонов.

– Не особенно, – жму плечами. Сердце колотится как сумасшедшее, но если уж играть, то до конца! Не зря же я на актерском учусь. Хотела вообще-то как раз на журналиста пойти, но папа… Стоп. Вот выберусь, доведу дело до конца и докажу ему!

– Но учитывая обстоятельства, я жду как минимум извинений и компенсации, – добавляю важным тоном.

Мужик явно обалдевает от моей наглости, и, откровенно говоря, я сейчас очень рискую. Ведь если он, как говорит мой папа – беспредельщик, то мне кирдык. Но что-то подсказывает, что Бессонов не такой.

Он, конечно, опасный, властный, угрожающий, и вообще такой, что стоит держаться от него подальше, но… Но я выросла среди таких, как он. Один только крестный чего стоит. Так что пасовать я точно не собираюсь.

– Компенсации… – протягивает он. Убирает руки в карманы и как будто бы реально задумывается о таком варианте. Но я понимаю, что ничего подобного. Сейчас главное – правильно отыграть наглую дурочку, которая не понимает, куда вперлась. – Ну, можно и про компенсацию поговорить, Вар-р-р-вара.

Так у него получается произнести мое липовое имя, что я на короткий миг прямо жалею, что никакая я не Варя.

– Чем будешь компенсировать?

– Я? Вам?

– Ну, ты же сделала запись в клубе, в котором такое запрещено, – вальяжно ухмыляется Марат. – Или ты сейчас убедительно соврешь, что не знала?

Мысли судорожно мечутся. Мне нельзя, чтобы меня раскрыли. Нет-нет-нет. Во-первых, не хочу подвести Олесю. Во-вторых… Зло должно быть наказано! Ну и в-третьих, я должна довести свое расследование до конца.

– Знала, – медленно киваю, поняв, что ложь сейчас сработает против меня. – Но я не удержалась. Вы были очень хороши на ринге.

Мужское эго – шутка такая. Мама всегда говорит, что мудрая женщина умело пользуется этой мужской слабостью. Главное – делать все грамотно.

На лице Бессонова появляется снисходительная ухмылка.

– Если так хотела, чтобы выебал, могла бы зайти ко мне без трусов.

– Вот так просто? – ошарашенно выдыхаю, ошалевшая от его цинизма.

– Почему нет? – пожимает он плечами. – Если еще и дырка не сильно растраханная, то, может, и второй разок отжарил бы. А там глядишь, и ребята мои бы потанцевали с тобой. В накладе бы точно не осталась. Они щедрые с теми, кто им заходит.

– В-вы серьезно?! – возмущенно вскидываюсь и даже с постели вскакиваю. Лодыжку простреливает болью, и я плюхаюсь обратно. – Да я не собираюсь с вами спать!

– Речь не про сон, куколка. Но ты вроде сама про компенсацию заговорила, – скалится он и подходит слишком уж близко. Так что его пах оказывается прямо напротив моего лица. – Так чего время терять? Приступай, Варвара.

4 Вика

Вот не так я представляла себе участие в раскрытии преступления. Бессонов, конечно, тот еще кадр – стоит настолько близко, что я с трудом подавляю желание отстраниться. Потому что, ну… Заславские не отступают!

Однако ситуация закручивается все сильнее, и мне надо бы срочно придумать, как выбираться из того угла, в который этот боец меня так ловко загоняет.

Марат нетерпеливо хмыкает и поправляет ремень на джинсах, красноречиво давая понять, чего именно ждет. И я, в общем-то, не дурочка. Хоть и девочка еще, но основы интимной жизни знаю. Пусть и чисто теоретически.

– Если вы намекаете на вот это, – киваю в сторону его паха, – то это как-то негигиенично, что ли. Да и не имею я привычки тащить в рот всякую гадость.

Бессонов снова хмыкает, скалится в ухмылке:

– Царевны не сосут член?

– Царевны? – теряюсь от его обращения.

Вместо ответа Марат вдруг протягивает руку к моему лицу, поддевает пальцами подбородок, вынуждая вскинуть голову. Его взгляд наливает темнотой – я буквально вижу, как тот меняется и становится глубже, чернее. Черты лица мужчины заостряются, а его пальцы бесцеремонно сминают мои губы.

Я же… Я просто терплю это, оглушенная той энергетикой, которую Бессонов щедро выдает вокруг себя.

Я выросла среди таких мужчин – брутальных, жестких и опасных. Порой тот уровень жестокости, что я видела, был запредельным. Но такова была моя семья. Я научилась находить в тех, кто был рядом, хорошее вопреки тому, что порой им приходилось делать, чтобы обеспечить безопасность нашей семьи.

Но никто, ни один из тех мужчин, что меня окружали, никогда не позволяли себе ничего подобного. Для всех я была папиной принцессой. Девочкой, которая вечно лезла под руку, и которую тщательно оберегали.

Если бы кто-то позволил в мою сторону хоть один косой взгляд, скорее всего, отец сразу вырвал бы ему кадык своими же руками.

В школе мальчишки меня не интересовали, потому что все они были маленькими и каким-то глупыми. Я мечтала, что моим мужем будет такой, как папа – да, опасный и жесткий. Но надежный. Тот, за которым будет спокойно. Именно так и мама всегда про отца говорит.

И я впитала это с ее молоком – мужчина должен быть тем, с кем не страшно. И с которым ты будешь готова воевать против всего мира. Возможно, для кого-то это покажется глупостью, но у наших с Витей родителей любовь именно такая – дикая, животная и… надежная.

Пока жила с родителями, ни о каких отношениях и речи быть не могло. Я потому и хотела вырваться на свободу, отвоевать себе право жить одной, чтобы найти того своего, с кем я пойду по жизни.

И потому все, что делает Бессонов, меня оглушает. Он позволяет себе то, что со мной не проделывал еще ни один мужчина.

Смотрит так, будто готов трахнуть прямо здесь. Не церемонясь. Но вопреки всему его взгляд не кажется липким и мерзким. Напротив, я сражена его бесцеремонностью и тем мужским желанием, которое явно считывается в его глазах.

– Так что? Может, сделаешь исключение, как истинная фанатка?

Его слова звучат насмешкой. Я, наконец, отмираю и с достоинством принцессы демонстративно убираю его пальцы от моих губ.

– Не сотвори себе кумира, слышали?

Марат хмыкает, но меня все же отпускает. Даже отступает на пару шагов, продолжая разглядывать меня, словно зверушку. Я получаю небольшую передышку и судорожно соображаю, как бы лучше выстроить общение дальше.

– Зачем ты пришла в клуб? – снова спрашивает Бессонов. А я опять хлопаю глазами.

– Я же сказала – интересно было посмотреть на бой.

– Проход кто устроил?

Он спрашивает вальяжно, спокойно, но я-то вижу в глазах, что все вовсе не так. Отец тоже так делает, когда играет с противником в поддавки. Пару раз я видела, чем подобное заканчивается.

– Услышала в баре одном, – пожимаю плечами. – Никогда не видела настоящих боев. А там парни говорили, что вроде будет круто. Ну, я и попросилась с ними.

– Просто взяла и попросилась?

– Почему нет? – искренне хлопаю глазами. – Ты же был первым чемпионом не только в смешанных единоборствах, но и в боях без правил. Хотя вроде такого не бывает.

– И что же, – ухмыляется Марат, снова нависая надо мной, – провафлишь такой шанс трахнуться с чемпионом?

Он опасен – я ощущаю это на животном уровне. Кожа вся покрывается мурашками под его цепким, пристальным взглядом. Если недавно в нем были жажда и похоть, то теперь – голый расчет. И то, как быстро он переключился, шокирует. Мама рассказывала, что когда мужик входит в раж, зависает на сексуальном желании, включить его мозг обратно непросто. Это можно использовать для своих целей.

Но Марат как будто по-другому устроен.

А еще я дико смущаюсь. Не хочу поддаваться этому, но увы. На меня никогда не смотрели взрослые мужчины вот так – словно я для них охрененно желанна.

– У меня не было такой цели, – мямлю в ответ, понимая, что бездарно сливаю шанс выкрутиться. Но слишком уж давит на меня Бессонов.

– Допустим, – он легко соглашается, а затем резко опрокидывает меня на кровать и нависает, ставя руки по обе стороны от моих плеч. От неожиданности остатки батончика выпадают у меня из руки, а я оказываюсь распластанной под мужчиной. – А теперь расскажи, какая цель была.

Едва уловимый аромат мужского парфюма сбивает и дезориентирует. Чем-то похожим пользуется и мой отец. И брат, кстати, тоже. Виктор вообще во многом копирует папу. Ему сейчас только восемнадцать, но он уже вовсю сопровождает отца на встречах, если это не совпадает с тренировками и обучением.

В моем окружении всегда было много брутальных мужчин. Но ни один не совпадал, не резонировал с образом отца и брата так сильно.

Это меня ой как нервирует и выбивает из колеи – ведь Бессонов, похоже, как раз чувствует себя хозяином положения. А значит, я могу проиграть. И вот тогда…

– Посмотреть, – отвечаю, снова включаясь в роль наивной девочки.

– Журналистка, и просто посмотреть? – ухмыляется Марат. – Актерские способности на троечку, царевна.

Очень медленно, будто с ленцой, он отрывает одну ладонь от постели и кладет мне на бедро. К счастью, мне хватило ума пойти на дело в брюках. Иначе бы он касался меня уже под юбкой.

– Я говорю правду, – нервно сглатываю, глядя в его лицо. Он так близко сейчас, что я могу рассмотреть пару мелких шрамов над бровью, то, какие густые брови, и что между ними едва заметная морщинка. А еще у него высокий лоб, практически квадратная челюсть и очень залипательные губы.

– А вообще… – бормочу, с огромным трудом придумывая на ходу, как переключить фокус Марата. – Где мои вещи?

В данный момент я в позиции слабого, это очевидно. Захоти Бессонов взять меня силой, вероятнее всего, у него получится. Я, конечно, уроки самообороны не прогуливала. Но… Но ясно же, что разница в весовых категориях у нас не в мою пользу. Однако мужчина вместо того, чтобы воспользоваться своим преимуществом, вдруг резко поднимается, а затем и вовсе, встав с постели, отходит к окну. Упирается поясницей в подоконник и, убрав руки в карманы джинсов, холодно выдает:

– Вещи тебе не понадобятся. Посидишь, подумаешь над своей легендой. Как только расскажешь правду, обсудим твои вещи.

– Это противозаконно! – тут же возмущаюсь, приходя в себя. – Вы не имеете права удерживать меня силой.

– Считай, ты у меня в гостях, – скалится Бессонов. – И ключик от двери – рассказ о том, кто тебя подослал в мой клуб, а главное – зачем.

Остро ощущаю, что все, что было до этого – так, прелюдия. Похоже, Марату было любопытно поиграть, вот он и позабавился.

– Я рассказала все, что знаю, – упрямо повторяю. Он, конечно, уверен, что я расколюсь, да только хренушки. Я Олеське слово дала. К тому же у меня свой интерес имеется довести дело до конца и раскопать всю подноготную Бессонова. Ему и так слишком долго все сходило с рук.

Он цинично ухмыляется и, оттолкнувшись от подоконника, медленно идет к дверям. Я беспомощно смотрю на него, понимая, что вот-вот он уйдет, а я останусь взаперти. И как тогда выбираться?

На крайний случай, конечно, можно связаться с отцом, но… Но это уже совсем-совсем безвыходный случай должен быть.

У двери Марат оборачивается и бросает через плечо:

– Но если я успею все узнать сам, царевна, расплачиваться придется куда более… – Бессонов замолкает, многозначительно скалясь, – масштабно. Подумай об этом.

Он уходит, щелкает замок. А я в очередной раз костерю себя за то, что так глупо подставилась. Вроде ведь снимала очень осторожно. Как меня засекли?

Задумчиво подбираю лежащий на постели батончик и доедаю. Шоколад обычно мне помогает лучше думать, но сейчас с идеями что-то совсем туго. А еще не очень понятно поведение Бессонова. Он будто бы знает, что я пришла не просто так, но при этом почему-то не торопится выбивать из меня правду.

Почему?

Как всегда меня учил отец, если что-то смущает – ищи причину. Интуиция – штука полезная.

Слышу приглушенный гул на улице – подскакиваю с кровати, но все равно успеваю заметить, как из гаража выезжает темный внедорожник, похожий на тот, в котором меня привезли сюда.

Интересно, это Бессонов уехал? Если да, то, возможно, это мой шанс сбежать. Снова обхожу комнату и тщательно осматриваю ящики тумбы, каждую полку в шкафу. В ванной тоже все проверяю, но увы. Ничего, что можно было бы использовать, чтобы вскрыть замок. А шпилек с собой у меня нет.

Обессиленно сажусь на кровать, прикидывая, как быстро Олеся хватится меня и начнет действовать. Она девчонка боевая, мы потому и сошлись, в общем-то. Можно дождаться ее, но тогда расследование будет скомпрометировано. А это потерянный шанс раскрыть всю их шайку.

Когда снова щелкает замок, и дверь открывается, я вздрагиваю от неожиданности. На пороге появляется тот самый амбал, который меня привез сюда и мешок этот на голову заставил надеть.

– На выход, давай.

– Куда? – подозрительно спрашиваю.

Он кривится недовольно.

– Тупая, что ли? Сказал же – на выход.

– А вот босс ваш сказал мне тут сидеть, – фыркаю, даже не двинувшись.

Амбал грозно сдвигает брови, выглядит это комично. У меня крестный не такой крупный, но выглядит куда более устрашающе, чем этот.

– Твой подружка просила тебе помочь. Но если ты отказываешься…

Несколько мгновений мы пялимся друг на друга.

– Олеся?

– Ну, – кивает он. – Долго тебя ждать? Босс вернется, и все.

Значит, я угадала – Марат уехал. Отлично. Встаю и выхожу из комнаты вслед за охранником. Нет, если он сейчас мне поможет, то так и быть, спишу все галочки, которые он заработал.

На улице уже стоит серый седан возле ворот.

– Прыгай в тачку, давай, – командует он. – Шустрее, цыпа, времени мало.

Морщусь от такого обращения, но все же выполняю указание. Мне и правда не хотелось бы тут оставаться – Бессонов потенциально опасен. Так что лучше вернуться к себе и подумать, как быть дальше. Документы мне, конечно, сделали на совесть – спасибо моему знакомому. Но если Марат догадается покопаться гораздо глубже, то получит все данные на блюдечке. А тогда неизбежно столкновение интересов. В том числе с моей семьей. Не хотелось бы разочаровывать родителей тем, что принесу им неприятностей на хвосте.

Мы успеваем отъехать от ворот хорошо если километров на пять, как вдруг мужик резко давит на газ и рявкает мне:

– Держись!

Я едва успеваю ухватиться за ручку, как машину дергает, а затем резко разворачивает так, что у меня в глазах темнеет.

Что за?..