Читать книгу: «Земля Джона Марта», страница 3

Материал для тетивы был обнаружен мной весьма быстро. Мой выбор пал на волокна кокосового ореха, но, прежде чем превратить сырье в готовое изделие, нужно было его подготовить. Собрав достаточное количество, размягчил волокна в воде, так как они были жесткими, и только после этого приступил к скручиванию жгута. Далее сложил жгут в несколько слоев и продолжил скручивание до желаемой прочности.

Производство стрел забрало у меня значительно больше времени, нежели я предполагал потратить на этот процесс. Я собрал около десятка длинных и ровных, насколько это было возможно, веток, толщиной с палец. Очистил их от коры и пальцами ровнял там, где это было необходимо. Далее при помощи моего бесценного ножа заострил стрелы с одной стороны, а с другой вырезал зацепы под тетиву. Прежде чем крепить оперение, решил придать стрелам прочности. Я подсушил их на костре и обжег наконечники и зацепы, чтобы придать им жесткости и увеличить долговечность.

Наконец, настало время оперения. Перья птицы, которую я поймал на второй день моего пребывания на острове, не очень подходили для стрел, но других у меня не было. Гоняться за утками на озере, метая в них копье, мне не хотелось, поэтому решил сделать несколько стрел из того, что есть. Перья на стреле я крепко закрепил при помощи того самого жгута из кокосовых волокон, но более тонкого.

Лук и стрелы были готовы, и мне не терпелось опробовать на деле мое новое оружие. Прежде чем я отправлюсь на охоту, необходимо было потренироваться в стрельбе, но чтобы не повредить стрелы, сделал тренировочную мишень из кучи сухой травы.

Стрелы летели, но не очень ровно. Сперва я думал, что стержень стрелы недостаточно ровный и всячески пытался его выровнять. Позже в своих промахах начал обвинять неудачное оперение, но потренировавшись около часа, я понял, что в неровном полете стрелы виноват только я сам. Я начал попадать только тогда, когда стал контролировать свое дыхание, руки, тело, ноги, сам лук и стрелу. Оказалось, что стрельба из лука – это целая наука. Она требует комбинации техники, концентрации и практики. Это мастерство можно оттачивать годами. С одной стороны, это очень долго, с другой – я знал, чем занять и развлечь себя в свободное время, которого у меня очень много.

Итак, пришло время испытать лук в деле и поохотиться. В качестве первой цели я решил выбрать утку, не только ради мяса, но и ради ее перьев: они пригодятся мне для других стрел. Поэтому мне вновь пришлось отправиться на озеро. Чтобы сделать более точный выстрел, я пытался приблизиться к уткам, но они в страхе разлетались. Моих навыков не хватало, чтобы попасть стрелой в движущуюся мишень, особенно когда она летит, поэтому я решил их перехитрить и спрятался в высокой траве. Я стрелял лишь тогда, когда хоть одна из них приближалась к моему укрытию достаточно близко. В результате я унес с собой две крупные тушки, этого было вполне достаточно для моих скромных нужд. Всю дорогу до дома я размышлял над тем, как можно улучшить и украсить мое новое смертоносное оружие.

Прошла неделя моего пребывания на острове, погода резко изменилась. Начались сильные дожди, переменные ветра и пронзительный холод, особенно по ночам. У меня по-прежнему не было теплой одежды, все свое свободное время я потратил на тренировки, оттачивая навык стрельбы из лука и охоту на птиц. Зато теперь у меня была мягкая постель: добытые перья я подсовывал под свою подстилку из сухой травы. Благодаря этому я перестал чувствовать холодные камни под собой и стал лучше высыпаться, но это помогало до появления сильных ветров. Я никак не мог согреться у костра, ветер жадно крал его тепло и уносил с собой, а при резких порывах и вовсе разбрасывал горящие угли по каменному полу моего укрытия. Оставаться здесь более не было никакого смысла. Я дождался, пока закончится очередной ливень, вооружился, взял еды и воды и направился в те места острова, где я еще не успел побывать, ища драгоценную пещеру, которую смогу назвать домом.

Пять долгих дней провел я в поиске, но не нашел ничего, что могло бы послужить мне пристанищем на долгое время. Я спал под отвесными скалами, строил укрытие из веток и листьев, и постоянно замерзал, громко стуча зубами. Один раз заночевал в толще большого дерева, прячась в огромном дупле. Места в нем хватило только чтобы свернуться калачиком, что создавало неудобство. Будь дупло попросторнее, я бы, без сомнения, остался здесь подольше. Вокруг дерева не было травяных зарослей, повсюду мягкий песок и всего каких-то десять минут ходьбы до озера, на котором было мое охотничье угодье, но, так как само дупло не подходило для жилья, пришлось оставить его.

Я старался экономно расходовать свои продуктовые запасы, но вышло так, что совершенно зря. Фруктов на острове было полно, и я не истязал себя переноской лишнего груза, а вот жареное мясо начало отдавать тухлым запахом, и мне пришлось его выбросить. Конечно, я легко мог добыть еще, так как со мной были лук и копье, но из-за постоянных дождей я никак не мог найти сухой хворост для костра, а есть сырое мясо мне по-прежнему не хотелось. В этот момент я задумался о том, чтобы запастись вяленым мясом, так как оно хранится довольно долго, и носить его с собой в дальние походы. Мысль была блестящей, осталось лишь дождаться, когда уйдут дожди и вернется жаркая погода, а до того времени я был вынужден наслаждаться теми дарами леса, которые служат пищей для большинства жителей острова, то есть фруктами.

К концу пятого дня блужданий я изрядно устал, ноги подкашивались, требуя передышки. Я обнаружил небольшой пруд, совсем маленький, футов тридцать в длину, пятнадцать в ширину и глубиной около семи футов. Он находился у подножья большой скалы, огражденный высокими деревьями разных пород, склонивших над ним свои длинные ветви. Из ручья, который втекал в него, я смог утолить жажду и наполнить бурдюк, сорвал несколько бананов и, выбрав место поудобнее, сел отдыхать на небольшой камень. Весь день, питаясь одними фруктами, я понемногу начинал их ненавидеть и не понимал, как выживают люди, которые совершенно не едят мясо. Сейчас я был готов отдать что угодно за палку копченой колбасы или кусок обжаренной на костре свинины с золотистой и хрустящей корочкой, с ароматными пряностями и древесным дымом. Чтобы его сочные капли жира стекали по моим рукам, когда я вопьюсь в него зубами, и мне раскроется мягкий, сочный, умопомрачительный и богатый вкус, который будет только усиливаться от открытого огня. Но, увы, ни огня, ни мяса у меня не было.

Доев последний банан, я по-прежнему чувствовал голод и начал осматриваться, ища что-нибудь съестное. Внезапно надо мной захлопали крылья. Посмотрев в сторону звука, я увидел, как на скалу залетела какая-то птица размером не больше голубя.

«Возможно, у нее есть яйца, – сказал я вслух сам себе. – Я бы с удовольствием съел парочку. Пусть даже сырыми, но это лучше, чем есть одни фрукты».

Я осмотрел скалу и, найдя подходящее место, начал взбираться на нее по выступам. На высоте около тридцати пяти футов была небольшая площадка, на ней и находилось птичье гнездо. Услышав мое приближение, птица тут же покинула его, яиц в нем не было, оно оказалось пустым. Я разочарованно вздохнул и уже был готов спускаться, но бросив взгляд на другой конец площадки, настороженно замер. В стене, напротив меня, я увидел щель, вход, ведущий вглубь скалы. «Неужели пещера?» – проскочило у меня в голове, и я подошел ко входу. Его размер был не более четырех футов в высоту, так что мне пришлось пригнуться. Внутри я увидел то, что заставило мои губы растянуться в широкой улыбке. Оказалось, что скала внутри полая, она содержала несколько платформ, выложенных по стенам пещеры. Эти платформы создавали эффект террас, на которых можно осторожно перемещаться, вниз вел крутой спуск. Ее вертикальная структура напоминала башню, созданную самой природой и надежно скрытую от посторонних глаз. Но, прежде чем спуститься, я бросил небольшой камень вниз, дабы удостовериться, что пещера необитаема. Конечно, проведя столько времени на острове, я убедился, что хищники здесь не водятся, но что, если я плохо искал? Камень постучал по стенам и упал на землю, никаких посторонних звуков или движения не обнаружилось. Я бросил еще один камень, и вновь ничего не произошло. Пещера была пустой.

Медленными короткими шагами я начал спуск. Здесь было достаточно света, он проникал из входного отверстия за моей спиной и небольшой дыры в стене, служащей в качестве окна. Платформы, которые крепились к стенам, могли отлично послужить моим нуждам. На одной я сделаю кухню, на другой спальню, на третьей склад. Спустившись вниз, у стены я увидел воду и еле различимый проблеск света в ее глубинах. Это был тот самый пруд, который я видел снаружи, а свет, судя по всему, сигнализировал о том, что из пещеры наружу есть проход под водой. Мне не терпелось проверить, смогу ли я пролезть через него. Пришлось раздеться и нырнуть в холодную воду. Подводный проход был узок и зигзагообразен, поэтому снаружи его было очень трудно обнаружить. Конечно, прятаться мне было не от кого, но скрытое от глаз жилище придавало чувство защищенности и спокойствия. Очевидно, что я был очень доволен своей находкой.

– Вот он, – сказал я вслух, глядя на скалу. – Мой дом! Моя крепость! Башня Джона Марта! Мое убежище!

Я вернулся в башню и еще раз ее осмотрел. Несмотря на то, что внутри находилась часть пруда, помещение было сухим. Оно проветривалось через щель, в которую я вошел, и окно в стене, а значит, здесь можно развести костер и не бояться задохнуться от дыма. Осталось перенести сюда свои вещи из укрытия, и можно обустраиваться.

7

Солнце стояло в зените и своими лучами приятно согревало мое тело. Я сидел на крыше своего дома, на вершине скалы, на относительно удобном стуле, который сделал своими руками из веток, связав их между собой лианами, и накрыл несколькими козьими шкурками для мягкости. С крыши ко входу в башню привязал лестницу, связанную из тех же веток и лиан, для удобства перемещения. Здесь открывался отличный вид на океан над кромками деревьев, более не мешающих моему обзору, и я смотрел на горизонт, наслаждаясь видом и высматривая корабль. Рядом с собой, на этой же скале, я собрал кучу хвороста, чтобы поджечь при необходимости и дать сигнал о своем присутствии. По правде говоря, мне не очень-то и хотелось, чтобы меня спасали, ведь в цивилизованном мире я не имел ничего. Там за все нужно было платить, но ни денег, ни возможности их заработать у меня не было. Здесь же, на острове, у меня было то, чего я был лишен всю свою жизнь: еды – сколько съем, воды – сколько выпью, я мог спать – сколько пожелаю и приходить домой, когда мне вздумается. Конечно, мне по-прежнему не хватало общения, но я придумал для себя несколько развлечений и продолжал искать новые. Помимо стрельбы из лука я практиковал маскировку: обвязав себя пышными зелеными ветвями, я медленно подкрадывался к животным и птицам, а подойдя максимально близко, с криком набрасывался на них, а потом смеялся оттого, с какой скоростью они разбегались в разные стороны. Я придумал забавный способ, как подшучивать над обезьянами. Пожалуй, это было моей любимой потехой. Дождавшись вечера, когда солнце начнет садиться, и меня будет сложнее разглядеть, я обмазывался грязью и, привязав к груди одну шкуру, а к голове другую, залезал на дерево и долго сидел, поджидая момент, когда какая-то из обезьян проявит любопытство и подойдет ко мне. Потом резко хватал ее за лапу и кричал, как сумасшедший, а обезьяна, получив легкий сердечный приступ, с воплями вырывалась, визжа от страха. Один раз я сидел на ветке так долго, что уже и забыл, зачем залез на нее. Я смотрел на океан и задумался: не сойду ли я с ума, живя в одиночестве на этом острове? А если да, то, когда это произойдет, и когда одичаю, стану ли я прыгать по ветвям деревьев, словно обезьяна? Пока я размышлял, ко мне тихо подошёл один из приматов, сел рядом и стал смотреть туда же, куда и я. Словно рефлекс, моя рука поднялась и опустилась на его плечо, как будто мы были давними друзьями. Пожалуй, если бы в этот момент на нас взглянул кто-нибудь со стороны, то картина показалась бы ему довольно милой, но продлилась она всего лишь секунду. Когда моя рука коснулась плеча примата, от неожиданности он вскочил и, выпучив глаза, посмотрел на меня. Моё перемазанное грязью лицо улыбнулось ему, оскалив слегка неровные и пожелтевшие зубы. Примат, ругаясь на своем обезьяньем языке, удрал от меня с такой скоростью, словно увидел призрака. Меня это, конечно же, насмешило и развеяло грустные мысли.

Я продолжал разведывать остров и пополнять свой склад полезными ресурсами. Не поленился запастись углем, так как от него не было ни дыма, ни света, его было удобно разжигать на ночь и спать в тепле, но добыть его и принести в дом оставалось для меня тяжким трудом. При раскалывании угольной залежи я чаще использовал нож и всегда опасался, чтобы не сломать его. Созданная мною каменная кирка быстро ломалась, она выдерживала не больше дюжины ударов, и я никак не мог повлиять на срок ее службы. Также я собрал увесистый мешочек соли, она никогда не была лишней, и я не ленился собирать ее там, где находил большие накопления. Я принес к своему убежищу плот, тот обломок корабля, на котором приплыл на остров, и сделал из него кровать. Спать на ровных досках было приятнее, нежели на кривых камнях, пусть и устеленных ветками, шкурками и перьями. Я скучал по теплой и мягкой постели, которая была у меня в приюте, и очень хотел поспать на ней еще хотя бы одну ночь. Конечно, моя смекалка быстро подсказала мне, из чего можно сделать матрас и подушку: это шкуры и перья в огромном количестве. Но я не спешил убивать животных и птиц ради необходимых мне ресурсов, а предпочел накапливать их постепенно. Для хранения перьев мною была сплетена большая корзина из тонких веток, а для шкур и кожи я сделал стеллаж из толстых веток. Чтобы легко подняться на платформу к моему дому, то есть на башню, я прикрепил лестницу, но сделал так, чтобы при натягивании лианы на соседнем дереве она поднималась вверх и не позволяла никому проникнуть в мое убежище. Эта мера предосторожности не была необходимостью, так как остров был необитаем, если не считать меня. Но, видимо из-за того, что я уже довольно долго испытывал одиночество, мне начинало казаться, будто за мной кто-то наблюдает. Я даже соорудил небольшую дверь, поставил ее на входе в башню и подпирал, чтобы спокойнее спать по ночам, предварительно подняв лестницу наверх. Такие страхи посещали мою голову лишь в вечернее и ночное время. При свете дня я чувствовал себя прекрасно и не боялся никого и ничего. Я прекрасно проводил время, сидя в своем кресле, и наблюдал за горизонтом, попивая при этом кокосовую воду и наслаждаясь фруктами.

Я всячески желал разнообразить свой рацион питания и создать долгохранящиеся запасы. Поэтому, нарезав небольшими кусками фрукты, разложил их сушиться на камнях. Я также не забыл о мясе, хорошенько просолил его и развесил на самодельной сушильне. Один раз я попытался прокоптить мясо, набросав на горящие угли зеленых листьев для большего дыма, но вкус мяса мне не понравился, и пришлось на время оставить эту идею. Возможно, мною был неудачно подобран материал для копчения, я использовал листья папайи, готовое мясо показалось мне горьковатым. Процесс копчения занял около трех часов, это было довольно утомительно и скучно, поэтому мне не хотелось заниматься этим вновь. Сейчас я ждал, когда вяленое мясо высохнет, станет пригодным для хранения и безопасного употребления, чтобы с ним отправиться на разведку вокруг острова. Мне очень хотелось обойти его полностью. Я также надеялся найти на берегу что-нибудь ценное, принесенное водами океана. Никто не обещал мне, что поиски дадут плоды, это была лишь надежда, или даже мечта, пускай наивная и детская, но она была и грела мне душу. Мне нужно было лишь двинуться в путь, и я был готов к этому.

Легкие порывы теплого ветра колебали потрепанную одежду и отросшие непричёсанные волосы на моей голове. Я шел вдоль берега около трех часов. Было довольно жарко, и, чтобы экономить воду, я скрывался под ветвями деревьев, окутав себя тенью, и внимательно осматривал окрестности. Изредка мне слышалось пение птиц, засевших на зеленых ветвях недалеко от песчаного берега. Ветер завывал в ушах, не давая мне насладиться их песнями, и уносил прочь от меня эти дивные мелодии. Воздух наполнял мои легкие, словно каждый вдох был взят из самого сердца природы, даруя ощущение полной свободы и жизни. Легкий морской бриз, как нежное прикосновение, окутал мое лицо освежающей прохладой, очищая душу от суеты и даруя ощущение умиротворения и легкости. Я двигался по берегу острова, как если бы прогуливался по ухоженному и живописному парку, где каждый шаг был наполнен ощущением покоя и гармонии и приносил мне умиротворение, радость и безмятежность. Мои босые ноги погружались в мягкий песок, словно в теплую подушку, ощущая каждую песчинку, которая, как нежные искры, касалась загорелой кожи.

Нос уловил неприятный запах моего потного тела и, так как я немного устал, решил найти подходящее место для отдыха. Впереди, пересекая берег и преграждая путь, виднелись высокие скалы, выходящие из воды, и скрывались в глубине леса за высокими деревьями. Подойдя ближе, я увидел большую черепаху: своими мощными лапами она вырыла глубокую яму в мягком песке и, трепеща от напряжения, откладывала яйца. Я притаился среди кустов, ожидая завершения ее ритуала. Это продлилось около часа, я отдохнул, но успел проголодаться. Собственно, я ждал, когда черепаха закончит откладывать яйца и скроется в глубинах океана, чтобы похитить и приготовить на обед несколько яиц. Раскопав кладку, обнаружил больше сотни яиц в мягкой скорлупе. Мои аппетиты были весьма скромными, я взял лишь три яйца, а остальное зарыл обратно.

Черепашьи яйца я решил поджарить и использовал для этого плоский камень, разместив его на раскаленных углях небольшого костра. Обеденная трапеза была шикарной, никогда еще я не пробовал ничего подобного. Яйца большой черепахи обладали богатым и интенсивным вкусом, а их текстура была более плотной и жирной, нежели куриные яйца. Это скромное блюдо оказалось подлинным кулинарным шедевром и доставило мне истинное наслаждение. Их насыщенный, глубокий вкус не только приносил удовольствие, но и прекрасно насыщал желудок, делая трапезу понастоящему незабываемой. Дабы не портить впечатление и послевкусие ценного блюда, я решил запить его не обычной водой, а кокосовой. Ее легкий освежающий вкус и естественный сладкий оттенок хорошо сочетался со вкусом жареных яиц черепахи, создавая симфонию вкусов.

Получив максимальное удовольствие от обеда, я затушил костер и скрыл следы своего пребывания на побережье. Чтобы продолжить свой путь, мне нужно было миновать перегородившие дорогу скалы. Было три варианта, как это сделать. Первый, самый быстрый, но и самый опасный – пойти влево, вдоль скал, и погрузиться в воду. Проплыть около семидесяти футов в одну сторону, миновать скалы и проплыть еще столько же в обратную, уже на той стороне. Но волны, пусть и небольшие, громко бились об эти скалы и могли легко отбросить меня на них, причинив мне боль и увечье. К тому же, в воде могли быть акулы, которых я чертовски боялся. Этот вариант я отбросил сразу. Второй вариант – лезть на скалу. Ее острые вершины выглядели, как зубья гигантской пилы. Острые выступы и обрывистые участки скалы, возвышающиеся надо мной, придавали ей угрожающий и неприступный вид. Восхождение на скалу казалось чрезвычайно опасным, а в случае падения с нее – смертельным. Третий вариант – путь вправо, в глубину леса. Я не видел конца скалы из своего положения, возможно, чтобы ее обойти, мне придется потратить не один час. Тяжело вздохнув, я направился вправо. Не я выбирал эту дорогу, дорога выбрала меня, а я лишь подчинился ее воле.

Уже через полчаса пути высокие скалы превратились в невысокие каменные насыпи, и я легко преодолел это препятствие.

Передо мной открылось суровое каменистое поле, покрытое редкими кривыми деревьями и густо затянутое ползучими растениями, а также невысокой травой. Но мои глаза приковало не каменистое поле и не ее растительность, а стоящий у острова корабль. Сперва я не поверил своим глазам и, протерев их, присмотрелся еще раз. Это была не иллюзия моего воображения, а настоящий корабль, стоящий на якоре. До него было не больше пяти миль, мое спасение ближе, чем я предполагал. Значит, люди, прибывшие сюда по какой-то причине, высадились на остров, но надолго ли? Я рванул изо всех ног и не желал выпускать его из виду, опасаясь, что он все же исчезнет, словно мираж, но с каждым шагом крепчала моя вера в то, что он настоящий. Но кто те люди, что прибыли на нем? Торговцы? Пираты? Или, возможно, это военное судно? Я решил, что прежде, чем покажусь команде на глаза, понаблюдаю и, по возможности, подслушаю их разговоры. Мой план легко удастся, если они останутся на берегу на ночь. Вечер был не за горами, солнце уже приближалось к горизонту.

Я бежал и бежал, не глядя под ноги. Растения били и кололи мою кожу, но сейчас меня волновали лишь корабль, его команда и мое скорое спасение с этого острова. Дорога была неровной и опасной, я понимал это, ведь несколько раз чуть не подвернул стопу, но продолжал бежать, не сбавляя скорости и, по закону подлости, быстро поплатился за свою неосторожность. Нет, я не подвернул стопу. В очередной момент я просто не нащупал под собой точку опоры. Моя нога наступила на воздух и быстро ушла под землю. Голова ударилась о камень, а руки, не успев ухватиться за что-нибудь жесткое и крепкое, сорвались, и я стремительно полетел вниз, просочившись в расщелину в каменной породе, разрывая вьющиеся стебли растений, которые подло заслонили своими листьями природную ловушку. Прежде чем достичь дна, я несколько раз ударился о каменные стены и выступы. Приземление было жестким, голова ударилась о пол, и я почувствовал, как на меня что-то упало. Перед глазами все расплывалось и двоилось. Попытка поднять голову оказалась непосильной нагрузкой и поглотила последние силы. Мир вокруг меня растворился в вихре смутных теней и размытых контуров. Все казалось далеким и недостижимым, волна усталости и слабости накрыла меня, словно темное облако. Последняя попытка удержаться в сознании обернулась мучительным усилием, и вдруг мир слился в сплошное месиво. Я погрузился в небытие, свет перед глазами угас, и тьма, как мягкое покрывало, окутала меня.

8

Мне нелегко было открыть глаза. Для этого пришлось приложить усилия. Проблемой были не только усталость и боль, но и кровь, засохшая на лице. Трясущейся рукой я протер глаза и, ухватившись пальцами за ресницы, расклеил веки. Меня окружала непроглядная тьма, я не видел абсолютно ничего и, если бы не ужасная боль, исходящая от каждого дюйма моего тела, то подумал бы, что умер и попал на тот свет. Немного привыкнув к темноте, я все же рассмотрел несколько звезд над собой. Стояла глубокая ночь. Не знаю, сколько я пробыл в отключке, сейчас меня это не особо интересовало. Я был рад тому, что жив, хотя и чувствовал себя ужасно. Попытка подняться на локоть вызвала ряд болезненных ощущений по всему телу. К тому же чувствовалось головокружение и тошнота. Пересохшее горло требовало воды, пришлось подчиниться ему и, скрипя зубами от боли, я снял с пояса бурдюк и сделал несколько маленьких глотков. Рот впитал влагу, словно сухая земля. Сознание слегка прояснилось, но сил, чтобы подняться, по-прежнему не было. Что-то на моем лбу вызывало неприятные ощущения, я прикоснулся и нащупал огромную рану над правым глазом.

– Ну и раззява же ты, Джон, – сказал я тихо сам себе. – Твой глупый мозг защищает довольно крепкий череп, но шрам ты себе все равно заработал. Ладно, пусть будет как напоминание о жизненном уроке.

Тьма не давала мне возможности осмотреться и разглядеть то место, куда я свалился. Я ощущал холод и сырость. Мне хотелось закричать, позвать на помощь людей, прибывших к острову на корабле, надеясь, что они где-то рядом и услышат меня, но горло парализовал страх. Я не знал, была ли эта пещера обитаема, и уже представлял, как на мой крик из мрака выскакивает огромная зубастая тварь, похожая на медведя, и разрывает меня на куски. Нет, шуметь было нельзя. Нужно дождаться рассвета и оценить свое положение. Сейчас я беззащитен, как никогда, и лишнее внимание мне ни к чему.

Усталость вот-вот возьмёт надо мной верх, и я вновь погружусь в глубокий сон, но, прежде чем поддаться искушению закрыть глаза, я должен был решить одну проблему. Все мое тело отзывалось болезненными ощущениями, но я не чувствовал правой ноги и очень боялся, что сломал ее при падении. Нужно было во что бы то ни стало сесть и проверить ее состояние. Издавая стоны от боли, я поднялся на локоть, потянулся к ноге и начал ощупывать, наткнутся на крупный камень. Большой валун лежал ниже колена, видимо, своим весом передавил кровеносные сосуды, потому я не чувствовал ногу. Приложив усилия, мне удалось столкнуть камень и освободиться. Я тут же ощупал кость, нога была целой, а это значит, что она просто затекла. Немного помассировав конечность, почувствовал, как по холодным жилам потекла теплая кровь, вызывая неприятные покалывания.

Больше сопротивляться сну у меня не было сил, голова легла обратно на землю, глаза закрылись, и я моментально уснул.

Лучи солнца безжалостно прожигали мои веки. Я открыл глаза, и их пронзила резкая боль. Прикрыв лицо ладонью, стал подниматься, опираясь на локоть. Наконец я мог увидеть то место, где оказался. Это была не пещера, как я думал вначале, а расщелина. Она довольно глубокая, около пятидесяти футов, может больше. Падая вниз, я скатился по крутой каменной стене и из-за этого получил множество ушибов и царапин, лишь чудом не сломав ни одной кости. Тело по-прежнему болело, и подъем на ноги потребовал бы от меня титанических усилий. Я сделал глоток воды и стал кричать во все горло, зовя на помощь. Прошло минут десять, от криков мои голосовые связки пылали огнем, и голос начал хрипеть. Я понимал, что меня никто не слышит и помощи ждать не от кого.

Осмотрев себя, я обнаружил множество царапин и синяков. Больше всего пострадала голова и правая нога. Я смог пошевелить пальцами, но резкая боль говорила о том, что встать на ногу в данный момент у меня не выйдет. Ощущение головокружения и тошнота говорили о небольшом сотрясении мозга. Я посмотрел наверх, на ту щель в каменной породе, через которую попал сюда. Яркий свет резал мои глаза и согревал тело. Нужно было выбираться отсюда, но подъем был слишком опасным для моего теперешнего состояния.

Я осмотрел имущество и вслух начал перечислять то, что имел.

– Итак, – отозвался мой хриплый голос. – У меня есть половила бурдюка воды, копье с ножом, лук и три целые стрелы, еще две сломались при падении. Содержимое сумки: десять кусков вяленого мяса, горсть сушеных ягод и спелая папайя. Кремень, три куска угля и немного сухой травы.

Тяжело вдохнув, я обхватил лицо руками. Ситуация была тяжелой. Небольшой запас воды не позволял мне употреблять в пищу вяленое мясо из-за большого содержания соли в нем, а сушеные ягоды и папайя были очень сладкими, что также способствует обезвоживанию. Кроме камней на полу вокруг меня были разбросаны небольшие сухие веточки, занесенные сюда ветром, и лужа не особо чистой дождевой воды. Я бы не стал ее пить без предварительного кипячения, но никакой посуды для этого у меня нет.

Я решил немного отдохнуть и подкопить силы, надеясь, что, когда солнце начнет садиться, удастся выбраться наверх. Скрутив сумку, подложил ее под голову, лег так, чтобы мне было удобно, на бок, и задремал. Мне приснился удивительный и очень странный сон. Я плыл на корабле, но не в качестве простого пассажира, я стоял за штурвалом. На мне была небогатая, но весьма красивая одежда и широкая черная шляпа. На моем поясе красовались два пистолета и изящная шпага. На палубе было множество товаров, их спускали в трюм весьма грубого вида матросы. Рядом со мной стоял человек, он был высокий и имел очень суровый вид, хотя лица его я разглядеть не смог. Его одежда была похожа на мою, только более старая и изношенная. Этот человек опустил свою руку на мое плечо, а я, не отрывая взгляда от горизонта, продолжал управлять кораблем, не обратив на это внимания. За нашей спиной был еще один корабль, но он не плыл за нами, его носовая часть была погружена в воду, он шел ко дну. Человек, стоявший рядом со мной, размахивал руками и чтото кричал матросам, но его голоса я не слышал. Я посмотрел наверх: за черными парусами по небу бежали грозные тучи, и поднимался ветер. Вот-вот начнется шторм.

Я очнулся и, мотая головой в разные стороны, пытался сообразить, где нахожусь. Было темно, и лишь боль моего тела сообщила мне, что я все еще на дне расщелины. Сон продлился дольше, чем я хотел, и принес мне меньше сил, чем я надеялся получить от него. Мне приснился очень странный сон. Что он означает? Что это был за корабль, и кто тот человек, что стоял рядом со мной? В его присутствии я ощущал себя под защитой такой силы, будто меня охраняли десять городских стражников. Тот корабль, что шел ко дну… Видимо, товары, которые спускали в трюм матросы, ранее принадлежали ему. Видимо, мне снился пиратский корабль, но почему я, несчастный сирота, управляю им? Ранее мне никогда не снилось ничего подобного, но, вынужден признаться, сон мне понравился. Управлять кораблем всегда было моей мечтой. Помню, как сидя на крышах высоких городских строений, я наблюдал, как развеваются на ветру белые паруса приходящих и уходящих от гавани кораблей. Тяжелая городская жизнь казалась мне скучной и обыденной, а жизнь на корабле – сказочной и непредсказуемой. Люди, живущие на судне, разделяли все трудности и опасности, встречающиеся им в плавании, в то время как, живя в безопасном городе, я постоянно испытывал одиночество, страх, голод и презрение окружающих, чаще незнакомых мне, людей. В городе у меня не было будущего, и шансы на то, что какой-нибудь ремесленник возьмёт меня в помощники, были крайне ничтожными. Я мог рассчитывать лишь на подачки и воровство. Последнее – до момента, когда мне отрубят руку. Сон о том, что я стал пиратом, приободрил меня и заставил почувствовать надежду на то, что у меня еще все впереди, и моя жизнь не окончится в этой яме. Многие скажут, что пиратство – это неправильно, что это не выход и не жизнь для честного человека, что пиратами становятся лишь самые отвратительные, безрассудные, агрессивные и жестокие члены общества. На это я отвечу так: общество никогда не относилось ко мне уважительно, я голодал, меня били и желали смерти. Я никому не был нужен, и никто не желал мне помочь, а ведь я был ребенком, всего лишь маленьким мальчиком, слабым и беззащитным. Я не знал ни материнской любви, ни отцовской поддержки и никогда не ощущал тепла семейного очага. Мои друзья по несчастью, с которыми я вместе ходил воровать еду, были единственными, кто понимал мои нужды, так как сами испытывали то же, что и я, мы старались помогать друг другу, рискуя здоровьем и иногда жизнью. Плавая на корабле «Меркурий» под командой капитана Билла Джонсона, я испытывал это самое чувство. Я был уверен, что окружен друзьями и лишь капризом судьбы был лишен всего. Конечно, я помню о смертельной опасности, исходящей от боцмана, мистера Мортона, но ведь остальная команда с теплом относилась ко мне. Жаль, что я не смогу увидеть их вновь. Мое желание уйти от рутинной и монотонной жизни в поисках приключений готово направить меня на поиск рискованных занятий, даже такого рода как пиратство.