Читать книгу: «Петля разума», страница 8

Шрифт:

Глава 12. Необратимое

– Ааа!!! Что за черт?! Твою мать! Что это за дерьмо?! – Рик просто в панике вскочил с кровати и начал метать все, что попадется под руку. Все еще пребывая в диком ужасе, не переставая кричать, он несся по комнате, бил кулаками об стену, перевернул и опрокинул все, что только мог. Все это продолжалось до тех пор, пока он, лишившись всех сил, не скатился по стене на пол.

– Что же это было… черт возьми? – задыхаясь, бросил он в пустоту.

– Почему? Почему меня не выкинуло? О Боже…

Одна мысль за другой проносились в его голове. Рик сидел, весь дрожа от страха и стресса; чувства, которые он не чувствовал уже давно. Даже капсула, обещавшая ему встречу с тем, ради чего он продолжал жить, стала для него ударом ножа в спину.

– Удар оттуда, где меньше всего ждешь… И что же теперь… что дальше, Рик? – спросил он себя.

– Как мы поступим?

Немного придя в себя, он поднялся и понял, насколько сильную испытывает жажду. За водой необходимо было спуститься на кухню, и пока туда шел, задумался над тем, почему его выбросило именно в этот момент. И почему цунами? Он прекрасно помнил, какие события следовали после посещения им этого бара в реальности. И как эти посещения, в какой-то момент, станут постоянными. Как встретится с тем самым таксистом, который вез ее в ту злополучную ночь. Рик, конечно, догадывался, что ехала она к нему, убедиться, все ли с ним в порядке. И все же, он не мог не поговорить с человеком, который последним видел ее живой… От этих мыслей у Рика нахлынули слезы – он даже не видел, не был рядом с нею, когда она умирала. Что же она чувствовала в этот момент? Одиночество? Грусть с тоской? Страх, что больше никогда его не увидит? Но он знал, что чувствовал сам в это время. Похоть и страсть, наркотическое опьянение, безразличие к ней. Имел ли он право после всего этого даже думать о ней? Жалеть, что ее не стало? Это было нечто больше стыда, смесь ненависти к себе и отчаяния, порой меняясь на всепоглощающую тоску. Себя он не мог жалеть – только презирать. Мысли вновь вернулись к разговору с таксистом: от него он убедился, что оказался прав насчет цели ее поездки. К сожалению для себя так же услышал, что в ту ночь Мия была немногословной и какой-то задумчивой, сильно переживающей. Еще речь зашла про какой-то сюрприз.

– Что же это был за сюрприз? Странно, никак не получается вспомнить …

Затем вспомнил, как похоронил Мию рядом с ее семьей. Как сидел возле ее могилы сутки напролет и рыдал, пока, обессилевший, он не уснул на скамейке рядом. Проснувшись, вернулся, чтобы взглянуть напоследок, перед тем как уйти, на ее надгробие.

– Стоп, что-то не так… почему на нем два имени?

Он вспомнил.

Это был очередной поход в бар, где он проводил большую часть времени после похорон, а после отправлялся в мотель, потому что все еще не мог найти в себе силы вернуться домой. В привычной для себя манере, напившись до потери связи с реальностью, решил пройти мимо дома, в надежде, что хоть сейчас сможет себя заставить переступить через порог. На улице моросил дождь, добавляя этому вечеру еще больше грусти и тоски. Весь в слезах, в той же самой одежде, которую он не снимал с себя третий день, он шел домой, теперь уже стараясь отгонять мысли о том, насколько ему тяжело. Мысли о том, что ее больше нет. Нет окончательно. Навсегда. Осознанность, которую он так искал, пришла слишком внезапно и ярко, окончательно убив в нем надежду на возможность искупления. Медленно свернув с тротуара, он начал подходить к двери и остановился. Вновь та же картина перед глазами, только время суток другое. Нерешительность перед дверью, но необходимость войти, что подталкивает его вставить ключ в замок. Щелчок. Вечно бежать от этого не получится. Пора принять и жить дальше. Пусть даже существовать, хоть пока и не понятно, ради чего. Наверно ради Мии…

Внутри темно, лишь свет уличных фонарей, пробивающийся сквозь окно кухни, слегка освещает коридор. Нащупал выключатель, но что делать дальше? Прошел чуть дальше: слева гостиная, где сквозь темноту можно было ощутить порядок и уют. Ведь он знал каждую деталь в этой комнате. Взгляд вправо – кухня. Решил зайти и включить свет. На столе бокалы, бутылка вина, аккуратно разложенные тарелки и две свечи. Есть еще кое-что – маленький, продолговатой формы, коробок, украшенный подарочной бумагой и красивым узелком из ленты.

«Вот что за сюрприз она имела в виду».

Слегка пошатываясь, он сел на один из стульев и взял в руки коробок. Судя по весу, да и по размеру, внутри что-то маленькое, возможно цепочка.

«Но какой повод дарить подарок? Вроде нет никаких знаменательных дат, разве что на мое повышение».

Начал не спеша раскрывать ленту, поднял крышку и замер – внутри тест. На беременность. Две полоски. У них должен был быть ребенок…

– Я был бы отцом. Господи, я должен был быть отцом. Да что же все так то? Мартин. Ублюдок, давший мне многое, но забравший еще больше. Забравший все. Тебе нет прощения, мразь. А хотя, мог ли он знать, что все так получится? Он всего лишь хотел, чтобы я повеселился. Получается, единственный ублюдок здесь – я. И нет мне прощения за все это. Преданный всеми, даже гребанными капсулами. Я теперь не уверен, увижу ли я ее в следующий раз, когда выпью капсулы. Увижу ли я вообще что-либо… Может, это он, тот самый момент, когда пора сдержать слово? Мия, я не знаю, где ты, но я искренне верю, что мы вскоре встретимся. И уже не во сне. Прости, что не нашел себе ничего в этом мире, за что смог бы зацепиться. Не нашел – неправильная фраза, скорее даже не стал искать. Мия, я все еще люблю тебя. Как же я по тебе скучаю. О Боже, как же я по ней скучаю. Если ты есть, я молю тебя, организуй нам встречу с ней. Я сделаю все со своей стороны…

Встав с кровати, не делая ничего со слезами, стекающими по щекам, он взял с тумбочки флакон с капсулами и направился вниз. Осталось чем-нибудь запить. Взял бутылку с водой и сел на пол. Высыпал все содержимое флакона в руку…

– Мия, я иду к тебе…

Глава 13. Провал

– Эй, есть здесь кто? – со двора начал доноситься женский голос.

– Я тут проезжала мимо, и, в общем, могу ли я воспользоваться вашим туалетом? – голос становился все ближе и ближе, и по звуку приближающихся шагов, можно было определить, что через несколько секунд неизвестный будет уже внутри дома.

– О Господи, что с вами? Черт, черт, черт. Ты хоть дышишь? Что же делать… Ну же, очнитесь, мистер, – девушка начала бить по лицу мужчину, лежащего без сознания на полу, пытаясь этим привести его в чувство.

Он проваливался в бездну, когда услышал женский голос, который начал его звать к себе, освещая путь, словно маяк…

Сначала был покой, затем обрывки изображений, непонятные образы, силуэты, звуки, расползающиеся подобно морской волне. Какие-то призывы, лозунги, неизвестные люди… или это их тени? Зеркало напротив – будто портал в параллельный мир, отражает реальность, искажая ее. Еще никому не удавалось противиться соблазну зова, что исходит из него. И он – не исключение. Теперь он продолжает лежать, но все прекрасно видит и чувствует – он в каждом из них. Видит их глазами, чувствует то же, что и они. Или они чувствуют то же, что и он? В этой вселенной сюрреализма, чувствуя свое превосходство над любой другой материей, он продолжает смотреть их глазами, чтобы найти ее. Миллионы лиц, событий, теней. И один человек, который просто забрел туда случайно, чем вызвал абсолютное безразличие к своей персоне. Обрывки материи, недоконченные пейзажи, словно незавершенные картины гениального художника, воспринимаются всеми как должное, а вскоре начинает восприниматься так же и им. Все здесь не имеет начало и конца. Где-то вдали идет дождь. Но всегда ли он был разноцветным, словно тающая радуга? Или для всех он обычный? Для всех, кроме него? Безмолвие. Здесь не нужно ничего говорить. Все всё итак прекрасно понимают. Здесь принято обмениваться чувствами. Жители подобны материализовавшимся эмоциям, за исключением опустошенных, что принесли себя в жертву любимым, и теперь вынуждены быть тенью от самих себя, не выражая ничего, кроме пустоты и мрака. Он не может понять, каким здесь видят его. Но четко знает, что он отличается от каждого из них. Тщетные попытки обрести форму, либо придать ее хоть кому-нибудь, словно скульптор, что превращает свою любовь в вечность из камня. Он здесь не в роли творца, хоть все это он видит бесконечное число раз. Все это – порождение его сознания, его установки, баррикады, возведенные на протяжении вечности. Он здесь наблюдатель, превратившийся в фантом, проклятый на вечные скитания в поисках возлюбленной. Он знает, что она здесь, но не знает, что это «здесь» из себя представляет. Мгновенные перемещения сквозь обитателей этого мира – он ищет ее даже внутри них, порой забывая смотреть их взором. Увидь он свет, луч, что укажет ему путь… Уже потерян счет дням, проведенным здесь. В месте, где времени не существует, где всегда сегодня. В месте, чье название – лимб. Вечность, стирающая в нем все, что делает особенным. Скоро настанет время стать опустошенным, но кто это решил? Возможно ли найти там, где ищешь с момента появления? Дойти бы до края. Нащупать стену или провалиться в бездну? Третьего варианта не дается. Третьего варианта не существует, по крайней мере, тут так принято. Но кем? Одна мысль – и он тут, в нескольких метрах от провала. Ее силуэт – он ни с чем его не спутает.

– Пойдем со мной, – застывшая улыбка на ее лице, и она падает вниз.

Можно ли доверять тому, у кого отсутствуют глаза – все, кроме улыбки. Можно, ведь это ее улыбка. Нет времени на раздумья, пора раствориться и слиться воедино. Шаг вперед…

Голос. Женский голос. Теперь он знает, куда ему идти. Впервые за вечность. С каждой буквой он обретает форму, обрастает мускулатурой, кожей. Он приобрел себя. Осталось приобрести ее. Успеть бы…

Удары по лицу – черт, что происходит? Мир рушится, все частицы, образы, словно муравьи начинают в панике разбегаться. Вновь удары – все вокруг трясется. Белый свет. Везде. Ничего больше нет, есть только белый свет.

– Ало, скорая, здесь человек… Он лежит на полу и не шевелится. Я не знаю адреса, подождите, тут рядом шоссе, я попробую найти какое-нибудь обозначение.

С отдалением голоса, что освещал ему путь, все начинает вновь обретать старые очертания. Теперь он вновь там, где все начиналось, так и не успев толком ничего узнать. Фантомы из прошлого, где прошлого нет. Старые диалоги, старее чем мир, порожденный разумом безумца. Успеть бы поймать ее…

– Эй, ты только держись, все будет хорошо, помощь близко.

Чья-то нежная рука. Неужели, ему удалось ее поймать? В точности, да наоборот. Это она позволила себя обнаружить, протянув ему руку. Вытащи меня отсюда, забери меня к себе, умоляю…

Приближающийся звук сирен. Но звук исходит за пределами этого мира. Все вновь начинает рушиться, теперь уже навсегда, оставляя после себя лишь одно действие – бездействовать.

Глава 14. Реальность

«Мия. Позволь мне найти тебя…»

Уже забытое чувство головной боли – первое, что пришлось ему испытать после возвращения в реальность.

– Черт, где я? Я все еще жив? Или это очередной мир, воплощенный в реальность моим воображением? Как бы то ни было, напоминает здесь все обычную больницу. Реалистичности добавляет еще и эта капельница, которую прицепили к моей руке. Стоп. Интересно, сколько я уже провел здесь времени? И как я сюда попал? Видимо, придется дождаться кого-нибудь. Как же хочется спать…

Вновь возвращение в прежний мир, откуда так часто он любил убегать. – Сколько я спал? Время суток то же, что и когда я засыпал. Почему здесь нет часов? Черт, неужели с тех пор никто не зашел навестить меня, или всем плевать, жив ли я? Ладно, спать больше не хочется, как и ждать, видимо, надо сваливать отсюда…

– О, вы уже проснулись? Очень рад этому, – произнес мужчина в возрасте, одетый в белый халат, что выдавало в нем доктора из данной клиники.

«Надеюсь, не психиатрической», – промелькнула мысль в голове.

– Где я, доктор? Как я здесь вообще оказался?

– Вот об этом я и хотел бы с вами поговорить. На первый вопрос я могу вам ответить – вы в центральной городской поликлинике Гринвуда. А чтобы ответить на второй вопрос, мне нужно будет задать вам несколько встречных вопросов, конечно, если вы не возражаете.

– В поликлинике? Хорошо, я готов ответить.

– Мы обнаружили у вас в организме большое количество психотропного препарата, который не является зарегистрированным лечебным средством, что говорит о вашем пристрастии к наркотическим веществам. Но это ваше личное дело, и я не собираюсь читать вам мораль. Для начала хочу спросить: как вас зовут, мистер?

– Меня… Черт, у меня не получается вспомнить, дайте мне немного времени.

– Да, все как я и думал. Все хорошо, это распространенное явление. Вы провели слишком большое количество времени в состоянии, так называемого «лимба», то есть, бесконечное подсознание. Это своего рода кома, однако, из-за воздействия препарата, мозг ваш все это время был максимально активен, вытаскивая рандомные события из вашего подсознания, и преобразуя их в образы и странные видения, которые вы могли наблюдать. Скажем так, вы словно видели сон на протяжении… около года. И нет ничего удивительного, что вам сложно теперь что-либо вспомнить, и все же, это временно, память к вам очень скоро вернется.

– Подождите, я помню, что я все время искал девушку, которую безумно люблю. Ее, кажется, зовут Мия.

– Прекрасно, вам нужно зацепиться за эту мысль. Почему же вы ее искали?

– Я потерял ее. И при мысли о ней у меня возникает чувство вины.

– Вы вините себя в ее пропаже? – спросил доктор, присаживаясь рядом на стул.

– Думаю, что да. Я вспомнил еще кое-что. Как я возвращался домой, видимо пьяный. В доме темно, за исключением света уличных фонарей, проникающих через окна. Я захожу в кухню, там… там накрытый стол. Нет, на нем сервировка, будто какая-то важная дата. Свечи, бокалы и так далее. Но не могу понять, почему я один, когда все приготовлено на двоих.

– Продолжайте.

– Так. Я вижу какую-то коробочку у себя в руках. Видимо подарок. Но я по-прежнему один.

– Что внутри этой коробочки?

– Не знаю, не могу вспомнить. Или, подождите. Там тест, на беременность.

– Значит, ваш партнер хотела вам сделать сюрприз, и по вашему рассказу, складывается впечатление, что вы на него опоздали, верно?

– Нет, не совсем. Эти воспоминания вызывают во мне сильную душевную боль, это ведь не совсем то, что должен испытывать человек в подобной ситуации, да?

– Скажите, вы хотите детей?

– Да, думаю, что хочу.

– Но на тот момент вы были подавлены чем-то. Даже разбиты. Вы назвали имя – Мия. Где она сейчас? Когда вы виделись с ней в последний раз?

– Попробую вспомнить. Так, помню, как я стою на улице, рядом высокое здание, я набираю ее по телефону. Вспомнил, я говорил ей, что вынужден задержаться на работе, чем расстраиваю ее, да и сам я от этого не в восторге.

– Где вы работали?

– Кажется, в консалтинговой компании. Точно, у нас в ту ночь была какая-то важная встреча.

– Чем закончилась эта встреча?

Минуты тишины, превращающиеся в вечность.

– Меня зовут Рик Кайлар. Я все вспомнил. Доктор, когда я смогу быть свободен?

Он вспомнил все. До самых последних событий. Внутри все переворачивалось. Ему хотелось поскорее уйти из этого места. Куда угодно, просто убежать. Все вокруг начало на него давить, внутри возрастала паника, заставляя его быстрее дышать. Буквально за несколько секунд все тело покрылось потом, лицо доктора начало выглядеть каким-то угрожающим.

– Медсестра! Быстро сюда, у пациента приступ панической атаки!

– Поняла вас, доктор. Мистер, постарайтесь успокоиться, я сделаю укол, и вам сразу же станет легче, обещаю, – попыталась успокоить прибежавшая медсестра.

– Дайте мне отсюда уйти, не надо никаких уколов!

Просить было уже поздно. Дыхание начало выравниваться, чувство страха и отчаяния начали превращаться в безразличие. Мысли о смерти Мии теперь воспринимались как нечто необратимое. Как событие, которое произошло бы при любых раскладах. До последнего он чувствовал вину за такое отношение к этому, однако и оно вскоре было потушено действием транквилизатора.

– Я ответил на все ваши вопросы?

– На сегодня да. Однако вам придется на некоторое время задержаться у нас, пока ваше состояние не стабилизируется. Судя по всему, вам пришлось пережить нечто слишком тяжелое, травмирующее. Знайте, мистер Кайлар, нет ничего в этой жизни такого, что дороже, чем сама жизнь.

«Ничего, кроме Мии».

– Своей скорбью, тоской, самоистязаниями вы не вернете прошлое, не измените его, однако поставите крест на своем будущем. То, что уже случилось – произошло, оно перестало существовать. В отличие от вас, мистер Кайлар, который способен сотворить лучшее будущее. Эту силу, что заставляет вас уничтожать себя, вы можете перенаправить. Эта энергия способна сделать вас сильнее, однако, вам придется ее направлять не в себя, а наружу. Я верю в вас, мистер Кайлар, и, кажется, понимаю, что вы чувствуете. Кстати, можете звать меня Итан.

– Итан, расскажите, как я сюда попал?

– У меня есть для вас еще лучшее предложение. Человек, что нашел вас, оставил свой контакт, попросив связаться с ним, когда вы придете в себя. Я его немедленно оповещу, а пока, постарайтесь отдохнуть, мы с вами проделали огромную работу.

– Спасибо, доктор Итан.

– Вам спасибо, Рик. Выздоравливайте, я скоро вновь к вам загляну, – сказав это, доктор, напоследок еще раз улыбнувшись, удалился по своим делам, оставив Рика наедине со своими мыслями. Оставив взращивать идею, которая была заложена им.

Не зная, о чем даже думать, Рик продолжал просто пялиться в потолок, и как любил прежде, сравнивал его с потолками из прежних квартир. В последний раз это было, еще когда Мия ушла на собеседование.

«Любопытно, с какими же мыслями она выходила на улицу в то утро. Что же она чувствовала? А я сам? Я ведь понятия не имел, что все так произойдет. Если бы был хоть малейший знак, тогда бы я не допустил этого. Но можно ли говорить, что его не было? Возможно, нам даются вторые шансы, а мы просто настолько ослеплены своими желаниями, что даже не обращаем на них внимания. Если бы отправиться в прошлое, в то самое утро. Господи, как же я хотел бы вновь прожить этот день! И опять же, этот день вновь прожил бы не я, который сейчас все понял и осознал, а тот Рик, что был слишком одержим работой. И нет гарантии, что меня не отправляли в прошлое, пусть даже бесконечное число раз, ведь у меня бы не оставалось выбора, кроме как прожить этот день в точности, как прожил. Остается только настоящее, где я еще в силе что-то поменять, к чему-то двигаться, добиваться. Но ради чего я должен это делать? Ради кого? Господи, прошу тебя, каким бы я не был ничтожеством, меня учили в приюте, что ты любишь нас, прошу тебя, если это и в правду так, укажи мне путь, дорогу, ибо я понятия не имею, что мне делать…»

С этими мыслями Рик уснул, уже утомленный последними событиями. В больнице не было особо шумно и людно, да и сама клиника считалась одной из лучших в Гринвуде. Чтобы выписаться, Рику оставалось пройти пару приемов у психотерапевта, который должен был оценить серьезность внутреннего конфликта. Это должен был быть не первый его поход к доктору подобной профессии, а, учитывая, чем заканчивались предыдущие попытки, небольшое недоверие в нем присутствовало, хоть он и пытался избавиться от него.

– О, Здравствуйте, мистер Кайлар. Как вы себя чувствуете? Рад, что вы бодрствуете. Я принес лист с вашими результатами. Вы готовы их узнать?

– Здравствуйте, Итан. Если честно, физически я себя чувствую достаточно неплохо. Но все мысли у меня крутятся вокруг одного, переменяясь то на ненависть, то на жалость с отчаянием и грустью. И кстати, да, я готов вас выслушать.

– Тогда перейдем к ним, – он опустил глаза на лист и начал перечислять.

– Так, у вас значит тяжелая форма депрессии, обсессивно-компульсивное расстройство и еще несколько расстройств. Вы не против, если я буду звать вас Рик?

– Да, я буду вам только благодарен.

– Так вот, Рик, вы ведь можете спокойно передвигаться? Вы хоть раз вставали с кровати?

– За всю свою жизнь не мало, но тут нет, боюсь, что разучился.

– Мне нравится, что вы уже начали применять чувство юмора, мозг ваш начал очень быстро реабилитироваться. Нам нужно пройти в кабинет нашего, пожалуй, самого профессионального специалиста, если не во всем штате, то уж в городе точно. Пока вы были в бессознательном состоянии, мы успели провести диагностику всего вашего организма, и все органы в полном порядке. Однако есть небольшой нюанс, из категории центральной нервной системы. Понимаете, в последнее время вы часто оставались на работе, реже виделись с семьей, почти не развлекались, а, учитывая, что работа была для вас занятием не из разряда любимых, скорее средством заработка, вы в немалых дозах получали стресс, за что отвечают височные доли мозга. Эти отделы мозга отдыхают во время фазы быстрого сна человека, то есть, когда вы видите сны, ведь в этот момент, они удаляют все нейронные связи, связанные с негативными, либо ненужными воспоминаниями.

– Вы меня понимаете? – прервал вопрос свой рассказ доктор.

– Думаю, что я вас понимаю, доктор, продолжайте.

– Тогда продолжим. В височной доле находится гипофиз, он и занимается этой самой сортировкой нейронных связей, и гипофиз напрямую связан с эндокринной системой, которая, в свою очередь, отвечает за правильную работу органов человеческого организма. Вернемся к височной доле. Помимо содержания в себе гипофиза, ответственного за регенерацию нервных соединений и удаление ненужных, височный отдел мозга выполняет и еще одну, самую важную для человека, роль. Это восприятие. Именно этот отдел дает понимание того, что мы видим, и что видимое из себя представляет. Правильное понимание того, что конкретное событие, либо происшествие с собой несет. Если мы видим льва, но доброго, лежащего на пузике, и в довольно неблизком расстоянии от нас, височная доля мозга дает сигнал части мозга, отвечающей за выброс определенных гормонов, и само собой, выброшен будет гормон серотонин, который вызовет у нас чувство радости, покоя, удовольствия, эйфории, доверия и так можно перечислять долго. Однако если этот лев резко посмотрит на нас, начнет рычать и угрожающе идти в нашу сторону, серотонина уже не будет выброшен, потому что он будет быстро уничтожен новым гормоном, сигнал о котором опять же, даст височная доля. Новый же гормон, норадреналин, призван активировать автономные защитные функции организма, автономные – потому что сознательно человек их не может контролировать. Их цель – спасти человека при любых, даже самых экстремальных ситуациях. Называются эти системы парасимпатическая и симпатическая нервная система.

– Мистер Рик, вы всегда можете попросить меня прекратить, если вам вдруг станет скучно, – с улыбкой сказал ему доктор.

– Не говорите глупостей, я наслаждаюсь тем, что вы говорите, я кажется, даже начинают понимать, в чем мои проблемы.

– Очень рад, что вы понимаете, ведь после всей этой базы вы сами сможете быть в курсе вашего эмоционального состояния. Ну, так вот, две эти автономные нервные системы идут прямиком из подсознания человека, которое, в момент выброса норадреналина, максимально активизируется, оставляя лишь малую часть управления функциями организма сознанию, и заставляет ваше тело работать на запредельном уровне. У вас учащается сердцебиение, ловкость, реакция, резкость, скорость, сила, улучшается слух, зрение, вы лучше видите в темноте и чувствуете везде угрозу. Такого человека невозможно застать врасплох. Это все создано природой, чтобы человек и развлекался, но и готов был превратиться в воина, буквально за долю секунды. Однако когда возникает депрессия, особенно тяжелая, еще именуемая как маскированная депрессия, подсознательная система вместе со своими автономными нервными системами захватывают абсолютную власть над человеческим сознанием. Такой человек начинает везде чувствовать смерть, несчастный случай. Даже если ему просто говорят, что кто-либо умер, он уверен, что следующим будет он сам. Живет в бесконечном страхе, тревоге, беспокойстве за себя, за родных, близких. Боится что-то сделать не так, кому-то навредить, упасть в обморок, не уснуть ночью, боится, что ему снова приснятся кошмары. Боится, что у него обнаружат редкую неизлечимую болезнь, что его принесут в жертву какие-нибудь сатанисты. Этот список бесконечен, но чтобы закрепить нашу лекцию, я приведу вам один понятный пример: представьте, что вы идете по тротуару вашей улице, и напротив вас идет человек, одетый немного не самым приличным образом, где-то даже виднеются пятна на одежде. Этот человек идет, и все это время смотрит вам в глаза, при этом у него в руках среднего размера коробка. Судя по направлению его движения, вы понимаете, что идет он прямо к вам. И вот подумаем. Сейчас в голове вы должны были представить образ этого человека с коробкой в руке, которую он собирается вам подарить. Давайте теперь подробно разберем ситуацию: я начну вам задавать вопросы, на которые вы должны дать максимально быстрые ответы.

– Хорошо, – согласился Рик.

– Тогда приступим. Какого возраста этот человек?

– Двадцати семи.

– Сколько вам самому лет, Рик?

– Двадцать три.

– Благодарю. Вы готовы продолжить тест?

– Да, готов.

– Какая первая мысль пришла вам в голову, когда вы увидели его?

– Он доставщик пиццы?

– Доставщик пиццы, интересно. По-вашему, в коробке он несет пиццу? Или он соответствующе одет?

– Нет, не знаю, для меня почему-то он ассоциируется с доставщиком пиццы.

– Хорошо, я вас понял. Но почему вы думаете, что он собирается ее подарить именно вам?

– Возможно открытие новой пиццерии, которая, для привлечения клиентов, решила использовать подобную щедрую акцию.

– Но я упомянул, что на улице вы и парень напротив, что несет коробку, которую собирается подарить вам, при этом строго смотря вам в глаза.

– Я немного не понимаю вас, доктор.

– Скажите мне, Рик, во что вы одеты?

– Сейчас?

– Нет, там, на тротуаре, – с улыбкой ответил доктор.

– Я в костюме.

– Что это за тротуар, Рик?

– Это тротуар возле моего дома.

– И куда вы решили направиться в столь позднее время?

– Никуда, я стоял и ждал, пока ко мне подойдет тот парень, с коробкой.

– С коробкой пиццы, вы хотели сказать?

– …

– Он что-то кричит вам издалека, вы ответите ему в ответ, Рик?

– Да, иди быстрее, я замерз.

– Почему же вы замерзли, вы разве не собирались куда-то идти?

– Нет, я же говорю вам, я ждал одного человека с коробкой, хватит доставать меня, – уже еле сдерживая свой гнев ответил Рик, чувствуя, как медленно погружается в гипноз.

– Нет, Рик, это не так! Ты убил своего ребенка. И это ради секса с какой-то шлюхой?! Думал, я не приду за тобой!? Ты убил нас, Рик!!!

– О Господи, доктор, вы что, совсем конченный?! Иди прочь отсюда, ублюдок. Эй, помогите кто-нибудь! Эй… – издав последний крик, Рик просто начал проваливаться в бесконечность. В его комнату быстро вбежал медперсонал, вколол успокоительное средство, и своевременно привели его в норму. После чего Рик, будучи слишком шокированным, быстро уснул.