Читать книгу: «Танцующий лес», страница 2

А тем временем родители покидали их. Артур это видел, и с каждым днем становилось все тяжелее. В тот момент у него остался только один человек, который оставался рядом – Катя. Жена всегда поддерживала его и в делах семьи, и в работе.

Что касалось работы – он был известным автором, построившим карьеру в писательском деле, ограничившись рамками художественной прозы. Уважаемый критиками и, что самое важное – читателями, он был лауреатом многих престижных премий не только России, но и зарубежья.

Его последний роман «Танцующий лес» стал бестселлером, снискавшим популярность в Европе и за океаном. Он стал главным успехом в жизни писателя. Но при этом стал и олицетворением «плохо настроенного рояля», при попытке написать новое произведение. Те же ноты, те же клавиши – но звук, который они издают, совсем не тот, что хотелось бы услышать. Эти мысли крутились в голове постоянно, изредка отпуская на несколько дней, но всегда возвращаясь. Вернулись они и сейчас, пока мужчина поднимался на второй этаж своего дома.

Зайдя в спальню, он с тяжелым вздохом опустился на кровать. Дорога выдалась сложной, учитывая, что в эту ночь он не спал. Воспоминания о жене и романе неосознанно перевело его взгляд на прикроватную тумбочку, где лежала запылившаяся книга, которую он достал со стеллажа пару недель назад. Он так и не прочел ее со времен первой публикации.  А ведь прошло уже  больше четырех лет. Немного помедлив, он взял книгу и не торопясь открыл. Твердый переплет издал приятный треск, открывая взору пустую страницу с маленьким комментарием по центру: «Посвящается…»

Да, возможно, прошло недостаточно времени, чтобы отнестись к своему творению объективно. Но Артур просто хотел вспомнить. Вспомнить, как все началось.

***

Столбик термометра застрял на отметке в двадцать градусов тепла. Конечно, на солнце эта температура была больше, но легкий прохладный ветер с реки спасал ситуацию, а деревья, вдоль вымощенной камнем дороги, оставляли запасной план побега, на случай если ветер все же пропадет. Торговля на блошином рынке сегодня шла довольно оживленно. Калининград этой весной позеленел и расцвел куда быстрее, нежели в предыдущие года. Тусклая, серая зима закончилась, туристы начали прибывать, и город ожил. Звонкие голоса торговцев, веселое щебетание птиц, восхищенные возгласы туристов, смотрящих на окруженную водой башню Врангеля. Все звуки слились в один, и стало ясно – лето наступило.

Мы с сестрой не спеша прогуливались вдоль Каштанового парка, и я даже немного улыбался, мыслями погрузившись в образовавшуюся атмосферу. Оля что-то радостно щебетала, не умолкая ни на секунду, как будто пыталась разрушить образовавшуюся в моих мыслях идиллию.

– Ты меня вообще слушаешь? – замолчав было на секунду, спросила она. В ее голосе прослеживался легкий упрек и обида. – я же не сама с собой разговариваю!

– Оль, ты мне уже третий раз рассказываешь про своего Сашу. Ну может хватит? Я так скоро выучу, как зовут всю его родню. А оно мне надо? Мне не надо – я решил сказать все как есть, чтобы избавить себя от лишней ноши в виде ее присутствия. Хотя бы на полчаса. Сейчас она сделает вид, что обиделась, а сама побежит по магазинам с женской косметикой, думая, что я буду чувствовать себя сволочью. Но этому случиться было не дано. Уж слишком часто она пыталась провернуть этот трюк. Так и произошло.

– Ой, знаешь что…Ну и гуляй в гордом одиночестве, как ты это любишь. Зачем тогда звал с собой погулять?

Я не сразу уловил смысл сказанного ей.

– Так ты же сама поз… – высказаться о нелогичности ее заявления я не успел. Сестра с ходу рванула вперед, и играя в «шашки» с пешеходами, за пару секунд сильно отдалилась, а вскоре и вовсе скрылась из виду. – …вала. Ну и ладно – махнув рукой на сказанное ею, я продолжил, не спеша прогуливаться вдоль рядов из припаркованных у дороги автомобилей, багажники которых были переоборудованы в полки для товаров.

Конечно, далеко не все могли позволить себе торговать вещами, инструментом и другими вещами из машины. Рынок начинался от башни Врангеля и тянулся вдоль водоема до парка «Юность». Вначале торговали люди, разместившие свои товары на клеенках и простынях, постеленных на землю. Здесь в основном продавали старую одежду, посуду и достаточно потрепанные книги, которые так и норовили развалиться при первом же их открытии заинтересованным покупателем.

Дальше располагались уже столы с различными инструментами времен Советского Союза. Там было все: железные подстаканники, наперстки, домкраты, ножи, старые потрескавшиеся кожаные сумки и куча другого (как его называла моя сестра) барахла. Ближе к концу рынка можно было найти уже что-то более стоящее.

Там располагались фарфоровые статуэтки, небольшие сервизы, бронзовые подсвечники. Конечно, не обошлось и без военных товаров в виде гильз, медалей, касок и много другого. А учитывая, что немцы были, мягко говоря, не безразличны к пенному, то и столов со старыми расписными пивными кружками здесь было достаточно.

Я, по уже сложившейся традиции, направился в середину рынка к одному из торговцев с машиной. Рядом с ней стояло несколько обычных картонных коробок, укрытых крафтовой бумагой, а в багажнике виднелось несколько потрепанных жизнью виниловых проигрывателей. Торговцем был мужичок лет 45, уже почти облысевший, невысокого роста, но при этом довольно плотного телосложения и, как могло показаться на первый взгляд – с дружелюбным выражением лица. Проще говоря, это был приземистый продавец, со свойственными ему поистине еврейскими корнями, способный кого угодно оставить без гроша в кармане. Он курил у задней пассажирской двери своего авто ровно до того момента, пока я не приблизился к нему достаточно, чтобы он смог меня признать. Его лицо сразу же расплылось в огромной улыбке, которая мне лично больше напоминала акулью пасть, которая должна была вот-вот открыться в предвкушении крови жертвы.

– Артур, тебя давно не было видно! Как поживают мама с папой? Ты пришел за чем-то определенным? Есть новинки из Европы, да и парой стареньких пластинок я тоже обзавелся. Правда, пришлось очень постараться, поэтому и ценник на них будет соответствующий – торговец лениво махнул в сторону коробок, не прерывая свой перекур.

Судя по запаху, от которого не спас даже крепчающий ветер, сигареты были явно не лучшего качества. Наверняка он купил их здесь неподалеку из-под полы. Да и про то, что ему потребовалось много усилий, чтобы достать старые пластинки торговец явно брешил. Пластинки, которыми он торговал, были максимум семидесятых годов прошлого века, так что я бы не сказал, что они были такими уж редкими. Разумеется, если не брать в расчет Битлз, отдельно Джона Леннона или Фредди Меркьюри. Но так как я всегда был спокоен по отношению к последнему вышеупомянутому, а Джон Леннон меня интересовал исключительно в составе Ливерпульской четверки, следует, что меня волновал меня только Битлз. Но пластинки этой группы для начала нужно было хотя бы найти.

В целом у Василия (так звали торговца) было мало интересного товара. Процентов восемьдесят винила, который он продавал, составляли записи военных лет. А так как записи Юрия Левитана я уже давно заполучил, остальное мне пока было незачем. В классике я разбирался не особо. Композиторов знал мало, если не брать в расчет Бетховена, Чайковского и Вивальди. А, ну и без Иоганна Пахельбеля было никуда. К классике немецкой музыки меня в свое время приучили родители. К Канону я позже пришел сам. Василий это уже запомнил, так как я заходил к нему в среднем раз в две недели в поисках чего-нибудь путного в направлении джаза, блюза или же популярной музыки, уже ставшей своего рода классикой. Поэтому он молча кивнул в сторону коробки слева от стола и закурил вторую по счету сигарету.

Я снял крафтовую бумагу, убрал ее на стол и начал перелистывать упаковки пластинок на манер материалов из картотеки.

– Высотский, Пугачева, Абба… хххмм, а вот это уже неплохо – я разговаривал полушепотом, больше сам собой, нежели с продавцом, перечисляя пластики. – о, Роллинг Стоунз! Почем?

– Полторы тысячи.

– Дорого…

– А ты чего хотел? Чай, 2011 год уже. Да и кризис недавно закончился. Есть Джо Кокер. Так уж и быть, за тысячу уступлю. Это не лучший его альбом.

– Беру! – я видел, как Василий огорчился, поняв свою ошибку. Еще продавец называется. Плохо быть торговцем виниловых пластинок, и не знать, что любой альбом Джо Кокера – это произведение искусства. В противном случае ты рискуешь сильно продешевить.

– У вас отличный вкус. Сейчас, пожалуй, тяжело найти лучшего исполнителя белого соула. – мелодичный женский голос, раздавшийся слева от меня, заставил вздрогнуть. Принадлежал он миловидной, темно-русой девушке, со слегка острыми чертами лица и серо-зеленым цветом глаз. Я слегка смутился. Что-что, а случайные знакомства с женским полом были явно не сильной моей стороной. Хоть и некрасивым парнем меня было назвать сложно. Но все же природная скромность брала свое.

– Спасибо! У вас, значит, тоже. – ответил я улыбнувшись. Она слегка кивнула, как бы соглашаясь с моим ответом.

– Вы уже определились с выбором? Если не против, я заберу Роллинг Стоунз – девушка слегка наклонила голову (как бывает, делает кошка, в ожидании дальнейших действий от человека) и слегка улыбнулась.

– Нет, пожалуй, я остановлю свой выбор на Джо.

– Вот и отлично! – она встрепенулась и радостно протянула Василию 2 купюры, одновременно второй рукой вытягивая пластинку из коробки. – вы же сказали полторы тысячи, да? Я успела услышать ваш диалог с молодым человеком. Вот, держите, здесь без сдачи.

– Угу – чуть недовольно промычал торговец и забрал деньги, одновременно смотря на меня ни без толики недовольства. Как будто я был виноват в том, что она не вовремя подошла. Василий явно захотел бы взять с нее больше денег, но – увы.

Я пару секунд потушевался, после чего все же решился сделать первый шаг.

– Меня, кстати, Артур зовут – сказал я, наблюдая, как она пытается засунуть пластинку в пакет, явно уступавший по размерам винилу.

– Меня Екатерина. Конечно, можно и просто Катя.

Раздался автомобильный гудок. Я от неожиданности вздрогнул и, повернувшись в сторону дороги, увидел черный автомобиль, приближающийся к нам. Из окна переднего пассажирского сиденья показалась женская рука, которая начала приветливо махать в нашу сторону и раздался женский голос.