Читать книгу: «Тихоня», страница 2

Глава 2

Аня

К субботе я успеваю изрядно устать. График занятий сильно выматывает. Несмотря на то, что я теперь на последнем курсе, у меня по-прежнему гигантское расписание, в которое необходимо каким-то образом впихнуть дополнительные занятия и работу над дипломом. Я с нетерпением жду вечера, когда смогу пойти в «Шум», немного повеселиться и отдохнуть в компании друзей.

Шагаю в наполовину заполненную аудиторию. Несколько одногруппников здороваются со мной, и я отвечаю им тем же. По большей части здесь каждый сам за себя, но все, так или иначе, общаются друг с другом.

Я же предпочитаю быть всегда одна. Со времен первого курса…

Только я успеваю подумать об этом, пройти вдоль ряда и занять свое место, как ко мне подсаживается Ира. Оборачиваюсь, надменно оглядываю соседнее место, постепенно переводя взгляд на лицо бывшей подруги.

– Какого хрена? – Я кривлюсь так, словно залезла рукой в нечто гадкое и липкое.

Соседка поправляет безупречные черные локоны и мягко улыбается.

– Здесь мое место, – отвечает она, расправляя помявшиеся уголки своей тетради, которую успевает положить на парту.

– Черта с два, – нахально продолжаю я. – Практические занятия, из-за которых препод приклеил тебя ко мне, давно закончились. Мы последний курс. Так что пошла вон.

Ира не двигается с места. Она оборачивается, и ее лицо становится серьезным.

– Считаешь, я заслужила к себе такое отношение?

Я лишь прыскаю, находя ее высказывание очень ироничным. Начинаю копаться в рюкзаке.

– Еще бы, – говорю я. – Мое мнение ты знаешь. Так что не прикидывайся.

Ира неуверенно смотрит по сторонам, будто боится, что нас подслушивают.

– Может, хватит уже? Это действительно выглядит как ребячество. Мы взрослые люди, а помириться не можем. Ну неужели я такая плохая?

Спокойно опускаю рюкзак на пол. Взмахнув волосами, я оборачиваюсь к собеседнице. Расфуфыренная девочка с обложки журнала. Возможно, она классная, но для меня – как большинство. И я не узнаю ее. Это кто-то чужой. Не ожидала, что именно сейчас мне захочется высказаться. – Хочешь, чтобы я освежила твою память? – язвительно произношу я. – Мы дружили с тобой со старших классов, но, как только поступили в универ, я вдруг оказалась недостаточно хороша для тебя. Ты сама решила найти себе компанию в лице Скрябиной из того же круга, что и придурочные футболисты. Ты хотела быть «везде своей», стать заметной. Возможно, в этом нет ничего плохого. Но ты переступила черту, когда решила поддерживать их насмешки надо мной. Это достойный поступок? Как считаешь?

Ира мямлит:

– Я…

Но я перебиваю ее:

– По их мнению, я как-то не так одеваюсь, веду себя неправильно и все такое. А кто дал им право решать? Но ладно бы только это… Так ты решила устроить целое шоу на той проклятой вечеринке на втором курсе. Ты хотела общаться со мной только за пределами университета, но что-то я не припомню, чтобы ты заступилась за меня, когда Королёв захотел снять со мной порнушку. Мне жаль, но у тебя извращенное понятие о дружбе. Или тебе сейчас очень скучно, потому что твоя подружка Скрябина выпустилась в прошлом году? Извини, вакантное место второй стервы не для меня, если ты вдруг так решила. У тебя есть еще вопросы?

Ира смотрит на меня так, словно ее с ног до головы облили грязью. И все равно я понимаю, что Ира не согласна. Думает, что я выставляю ее монстром, чтобы себя обелить. Меня смешит ее самоуверенность и твердолобость. Такой, как Ира, ничего не докажешь, она все равно считает себя правой.

Она продолжает молчать и сверлить меня испытывающим взглядом. В конечном счете я не выношу, нервно вздыхаю и говорю:

– Я не хочу с тобой общаться, ясно?! И мое мнение никогда не поменяется. Базар окончен.

Ира оглядывается по сторонам. Некоторые одногруппники заинтересованно смотрят на нас, но не все. Поднявшись с места, Ира смеряет меня недовольным взглядом и пересаживается на другой ряд.

Я даже не смотрю в ее сторону. Утыкаюсь в тетрадь и пытаюсь что-то читать, но смысл не улавливается. Как бы там ни было, вся история с Ирой отзывается в моем сердце болью, хоть я и не демонстрирую это. Показывать слабость недопустимо.

Мы учились вместе с первого класса, особо не общаясь. Но в классе девятом я, шагая домой после занятий, увидела, как девчонки из параллельного класса закидывают Иру снежками. Не сумев пройти мимо, я заступилась за одноклассницу. С того момента возникла наша дружба, которую, казалось, ничто не может разрушить.

Окончив одиннадцать классов и сдав экзамены, мы решили поступать на один и тот же факультет, так как и мне, и ей была по душе психология. И вот в середине первого курса наша дружба дала трещину, которая с каждым днем становилась все больше, в конечном итоге превратившись в громадную пропасть.

Я могла бы понять Иру. Все взрослеют, меняется окружение, интересы, приоритеты. Может быть, я отпустила бы ее при условии, что Ира прямо бы обо всем мне сказала. Но она решила продемонстрировать свое отношение самым омерзительным образом, выставив меня на посмешище перед всеми. При этом не переставала твердить, что я все не так поняла, и закидывала меня сообщениями и звонками в надежде поговорить. Но я не дура.

После этого у меня начались огромные проблемы с доверием. На третьем курсе ко мне подселили первогодку Киру. Я не могла не разговаривать с ней, как-никак мы жили вместе. Тем не менее я старалась не болтать лишнего, опасаясь, что соседка воспользуется какой-нибудь информацией в своих целях, и все опять закончится плохо. Но наши безумные разговоры и хитрости, касательно влюбленности Киры в Максима, сильно сблизили нас. И я решила довериться в ответ, всем сердцем надеясь, что не зря.

Наконец я возвращаюсь в реальность и сосредотачиваюсь на занятии.

Субботних лекций немного, кончаются они около трех часов. Я быстро собираюсь и плетусь до общежития.

Уже оказавшись на нужном этаже общаги, я останавливаюсь. В кармане вибрирует телефон. Это СМС от Киры. В нем страшная новость: «Воды нет».

Я вхожу в комнату.

– В смысле, блин?! – выпаливаю с порога, смотря на Киру, раскладывающую на кровати вещи.

– Ты меня напугала! – подпрыгивает она. – Ты про воду? Да, ее нет. Сама недавно пришла с пар и хотела чайник поставить.

– А в чем проблема? Трубы сломались?

– Типа того, – кивает Кира. – На первом этаже прорвало. Какие-то умники накидали всякую дрянь в туалет, там все затопило. Чтобы вода не пошла дальше, все перекрыли. Трубы же старые. Команда хотела устроить разнос, решила, что это задание посвящения. Но ее убедили не поднимать шум и всего лишь всех оповестить о том, что воды не будет некоторое время.

– «Некоторое» – это какое? – возмущаюсь я и захожу в ванную, с грустью ее оглядывая.

– Понятия не имею, – продолжает Кира. – Поэтому я собираюсь к Максиму.

Я с ошалелыми глазами забегаю обратно в комнату.

– Сваливаешь? Без меня?

Кира смеется и ничего не отвечает.

– Ну и ладно, – наигранно фыркаю я и присаживаюсь на кровать. – У нас тоже связи имеются.

Деловито достаю из кармана кожанки телефон. Воображая, будто он кнопочный, я отвожу его на расстояние вытянутой руки и прищуриваюсь, словно плохо вижу. Набираю нужный номер.

Пара гудков, и там берут трубку.

– Аллё-ё-ё, – протягиваю я. – Кирилл Сергеич, не будете ли вы так любезны приютить меня на ночлег?

– Чего? – смеется Кирилл.

– Да у нас в общаге трубы прорвало, – с улыбкой поясняю я, – а я не могу ходить грязная: я девочка.

– Тоже мне аргумент, – усмехается Кирилл.

– Так, – грозно пресекаю его я, а дальше начинаю любезничать: – В общем, мне нужно где-то переждать. Предательница Кира перекочевывает к Максиму, – произношу я с наигранным недовольством, на что Кира показывает мне язык, – и я более чем уверена, что она не только помыться у него хочет.

Кира кидает в меня первую попавшуюся под руку майку, подавляя смех. Я легко уворачиваюсь.

– А ты не завидуй, – слышится от Кирилла. – Но учти – я с тобой спать не буду.

– Ой, не очень-то и хотелось, – прыскаю я. – Ну все, короче, договорились? Я скоро прилечу к тебе на крыльях ночи! А потом мы все вместе завалимся в бар.

– Отличный план, – смеется Кирилл, тут же добавляя: – Надежный, как швейцарские часы, если я правильно понял.

Я хихикаю, а потом, натянув на себя маску резкого безразличия, серьезно говорю:

– Все, пока, – и нажимаю «отмену».

– Злодейка, – произносит Кира, уже утрамбовывая необходимые вещи в сумку. Я ничего не отвечаю. Посмотрев на подругу, я досадливо вздыхаю и подхожу к шкафу. Широкие дверцы распахиваются, представляя мне весь скудный гардероб.

– И что же мне взять? – произношу куда-то в пустоту и тоже начинаю потихоньку собирать вещи в небольшую спортивную сумку.

Как только обе заканчиваем со сборами, мы вызываем такси. Сначала едем к дому Максима, потом я добираюсь до Кирилла. Расплатившись с водителем, выпрыгиваю из машины.

На улице прохладно, и пока я жду у домофона, успеваю замерзнуть. Ветер, дующий в спину, так и пытается забраться под куртку. Проходит несколько секунд, и вместо бесконечного пиликанья слышится:

– Пароль?

– Волосатая нога, – говорю я. – Открывай уже, заколебал. Я замерзла.

Домофон пищит, и дверь поддается. Я быстро захожу в подъезд, почти бегом преодолевая ступеньки. Где-то на втором пролете слышу наигранно-грозный голос:

– Через минуту врата Душенвиля закроются, и все грязнули останутся на той стороне.

Я поднимаю голову, но вижу лишь бесконечные перила. Хохочу. Душенвиль, блин.

Оказавшись на третьем этаже, я вбегаю в открытую дверь, когда Кирилл дает обратный отсчет. И успеваю.

– Что за «Форт Боярд»? – спрашиваю, кидая спортивную сумку на пол. Кирилл позади меня закрывает дверь.

– Холодец твой растрясти, – отвечает он и гогочет, за что я больно щипаю его за ногу, пока разуваюсь. – Ай!

Здесь царит совершенно другая атмосфера – уютная, домашняя и благоухающая. В общежитии никогда не бывает спокойно и тихо, кто-то обязательно громко слушает музыку или носится по коридору. Бывает и так, что из соседних комнат доносятся звуки ужасного кашля или как парочки выясняют отношения. А тут… мне даже дышать легче. Тишина, порядок. Я, конечно, люблю безудержное веселье, но спокойной обстановки иногда не хватает для разнообразия.

В коридоре ярко светит лампа, освещая бирюзовые обои и блестящий темный ламинат. Множество запахов обрушивается на меня одним большим потоком: запах порошка от футболки Кирилла; на полочке рядом с ключницей лежит открытая упаковка влажных гигиенических салфеток; с кухни летит блаженный аромат пирога, который испекла тетя Надя. «Вишневый?» – облизываюсь я. В общаге же всегда пахнет сыростью, дешевыми пельменями и унынием, если оно, конечно, имеет запах.

– Что тут за шум? – спрашивает Надежда Степановна, мама Кирилла, которая тут же выходит из кухни. – А, Анют, это ты. Проходи. Мы как раз с Лизочкой чай пьем. – Здравствуйте, – улыбаюсь я, снимаю кожанку и вешаю на крючок. – Я на самом деле пришла помыться, – слегка краснею, – но как только я это сделаю, то обязательно приду к вам, если предложение все еще будет в силе.

Надежда Степановна лишь улыбается, кивает и возвращается назад.

– Так неловко, – шепотом говорю я Кириллу на ухо.

– Да брось, маме все равно. Она знает, что ты мой бро. Я ж не бомжа с улицы привел.

Я пихаю его в бок и, увернувшись от его ладони, шагаю к ванной.

Проскользнув мимо кухни и увидев девушку Кирилла, я здороваюсь. Лиза машет рукой, заталкивая в рот огромный кусок пирога. По всей видимости, у нее есть дело поважнее.

Щелкнув выключателем на стене, я вхожу в ванную.

– А ты ночевать-то останешься? – спрашивает Кир, заходя следом.

Я морщусь.

– Это уместно? Здесь Лиза.

– Она идет с нами в бар, сейчас еще пацаны придут. Но Лиза не останется ночевать. Если что, родаки не против. – Ну… я подумаю, – говорю я, немного выжидающе молчу, а потом выталкиваю друга вон: – Давай уже, иди отсюда.

Кир лишь что-то неразборчиво мямлит, пытаясь тормозить пятками, чтобы не впечататься в стену. Парень оказывается за бортом. Судя по доносящимся голосам, он присоединяется к компании на кухне.

Я закрываю дверь изнутри и наконец достаю нужные принадлежности из сумки: шампунь, гель, бальзам, молочко для тела, мочалку, масло для волос, миниатюрную косметичку и чистое белье. Разложив все на стиральной машинке, я раздеваюсь. Одежду вешаю на крючок для полотенец, сама же в нетерпении залезаю в ванну и встаю под душ, настраивая воду. Отрегулировав подходящую температуру, я наконец закрываю глаза и стою под теплым водопадом пару минут.

Кажется, что сейчас моя душа покинула тело, нежится в невероятных водах Аравийского полуострова. Вокруг лишь этот шум и прекрасная дикая природа. Где-то вдалеке меня ждет очаровательный мулат, обнаженный по пояс. В руке парень держит манящий виноград. «Хм, ну привет», – улыбаюсь я собственным развратным мыслям.

Закончив где-то минут через сорок, хватаю с полки два голубых полотенца – одно оборачиваю вокруг себя, другим промокаю волосы, убирая лишнюю влагу, и следом складываю его в корзину для белья. Подхожу к зеркалу, висящему над раковиной. Я решаю немного подкорректировать брови. Роюсь в косметичке и достаю щипцы.

– Ай! – шиплю я, выдергивая волосок.

Только я вхожу во вкус, как вдруг дверь ванной комнаты дребезжит – кто-то крутит ручку по ту сторону.

– Да че за фигня!

Я с досадой вздыхаю. Обессиленно опускаю руки на раковину. Ткачёв. Его голос проходится по моей коже мерзкими мурашками. Видимо, недостающие два участника Rush успели прийти, пока я мылась.

Отложив щипцы, я шагаю к двери, решая избавить несчастного от нервного срыва. Замок поворачивается, и парень снова дергает ручку на себя, немного оторопев, видимо, не рассчитывая на то, что с сотого раза у него все-таки получится открыть дверь.

– Че ломишься? – недовольно спрашиваю я, снова возвращаясь к зеркалу и принимаясь за брови.

Артём стоит как вкопанный, но быстро приходит в себя. Он оглядывает меня с ног до головы.

– А ты че тут делаешь?

Я оборачиваюсь к нему, изображая удивление.

– Брови щипаю, не видишь?

Он еще некоторое время молчит, стараясь смотреть куда-то в пол. Боковым зрением я улавливаю его замешательство.

– Я еще не скоро, – поясняю я, не отрываясь от своего занятия.

– В каком это смысле? – возмущается Артём и снова глядит на меня. Теперь он замечает гигантскую татуировку на моей спине. Я вижу его неприкрытое удивление через зеркало.

– Ну, знаешь… Брови такое дело…

– Да пофиг. Мне нужно. Так что давай… – решительно отрезает он, жестом указывая, что мне пора на выход. Я не реагирую.

Тогда Артём шагает внутрь, смотрит на мои разложенные вещи. Он подбирает с пола спортивную сумку и начинает бездумно швырять в нее мои принадлежности. Все в кучу. Встав около стиральной машины, Артём хватает все подряд флаконы и бутылочки, показательно отправляя их в сумку. Следом летит косметичка, мочалка. Рука Ткачёва замирает на одну длительную секунду. Он мешкает, заприметив мои трусики. Извращенец.

– Эй!

Парень оттаивает и возвращается к своей задаче. Белье, которое он хватает и сгребает как животное, тоже исчезает в сумке. Артём словно не слышит моего возмущения. Покончив со сборами, он вцепляется в мое предплечье, собираясь вывести меня за пределы ванной. Грубые пальцы зацепляют полотенце на стыке, оно начинает разматываться.

– Ты! – восклицаю я, успевая придержать его одной рукой. Кидаю на Артёма колкий взгляд и начинаю смеяться: – Так и знала, что ты запал на меня. Что, не терпится увидеть меня голой?

Артём закипает. Мне нравится его злить, выводить из себя. Поразительно, как же, оказывается, Ткачёва легко можно довести. Я всю жизнь оттачивала навыки на собственном брате, но гораздо интересней оказалось проделывать это с кем-то другим.

– Ничего подобного, – ухмыляется он, – у тебя даже не на что смотреть!

С моего лица вмиг стирается веселье. Эта фраза так сильно обижает меня, что я и сама такого не ожидала.

Задохнувшись от злости, я вырываю руку из звериной лапы Артёма. Я намерена заставить его взять свои слова назад и подавиться ими.

– Да-а? – протягиваю я, глядя Ткачёву прямо в глаза.

Он не отступает. И тогда резким движением я дергаю вниз полотенце. Теперь перед Артёмом я стою совершенно обнаженная.

Парень замирает, уставившись на мою грудь. Это длится, кажется, целую вечность. Его взгляд скользит по животу, ниже, затем снова возвращается к груди, и только потом он смотрит на мое лицо. С моих еще влажных пепельных волос падают капли, высыхая на полу. Я полностью отдаю себе отчет в том, что я сексуальна. И теперь Ткачёв тоже в этом не сможет усомниться.

Сглотнув, но сохранив невозмутимый вид, Артём безразлично произносит:

– Ну вот, я же говорил.

– То-то ты таращишься на меня уже пять минут, – довольно произношу я. – Ну как, Ткачёв, нравится?

Он смотрит на мои губы, изучая усмешку.

– Ничуть, – цедит Артём сквозь зубы и разворачивается. – Дай знать, когда ванная освободится.

Он ставит сумку обратно на пол и спешит уйти. Я фыркаю и закрываю дверь. Вернувшись к раковине, смотрю на себя в зеркало. Нахально улыбаюсь, довольная собой. В следующий раз подумает, прежде чем говорить чушь. Мне нравится собственная решимость, от которой я чувствую, будто способна на все.

Спустя еще минут тридцать, я, идеально уложив волосы и одевшись, выхожу в коридор. Справа от ванной находится комната Кирилла, я захожу туда. На кровати сидит он сам, его девушка и Денис. Около компьютерного стола сидит Артём, развернув стул в сторону друзей. Прежде чем я вхожу, ребята что-то весело обсуждают и смеются. Встретившись со мной взглядом, Ткачёв перестает улыбаться, и на его лице появляется неприязнь.

Я игнорирую его. Поставив сумку около комода, прыгаю на постель, занимая место рядом с Дэном, и спрашиваю:

– Чего хохочем?

– Да так, вспоминаем прошлый Новый год, – отвечает Кир, целуя Лизу в висок и подтягивая ближе.

– А, это где ты впервые исполнил серенаду для любимой девушки? – улыбаюсь я.

– Вроде того.

Лиза краснеет от смущения и прячет лицо, уткнувшись в шею Кирилла. Все улюлюкают.

– Милашки, – парирую я и встаю. – Кстати, никто так ничего и не узнал по поводу Королёва? Мне просто реально не верится, что не он устраивает вечеринку для первогодок.

– Его вообще последнее время не видно и не слышно, – отзывается Денис. – Даже странно. Может, задумал что-то другое?

Я качаю головой. Пытаюсь найти в сети хотя бы заметку об этом, но не получается.

– В моей жизни Королёва всегда, к сожалению, с избытком… Блин, у меня интернет тормозит. Кир, я воспользуюсь твоим ноутом?

– Без проблем.

Шагнув к компьютерному столу, я вопросительно смотрю на Ткачёва, который даже и не планирует уступать мне место.

– Может быть, уже поднимешь свой зад? – язвительно проговариваю я, утыкаясь взглядом ему в спину.

Парень деловито разворачивается на стуле и лениво поворачивается ко мне.

– Если ты Кирюхина подружайка, это еще не значит, что тебе все подчиняются, – надменным голосом отвечает он. – Постоишь.

Артём давит на меня взглядом, пытаясь переиграть меня в моей собственной игре. Но я не теряюсь. Наклонившись и придвинувшись к его лицу, я колко произношу так, что это слышат все:

– А тебе на горшок не пора? Ванная свободна.

Друзья взрываются от смеха. С моего плеча соскальзывает тонкая бретелька короткого топа. Артём прищуривается, склоняя голову набок. «Сучка», – говорит он одними губами. Я мечтательно ухмыляюсь, словно слышу комплимент. Ткачёв неторопливо встает, оборачивается, смеряет ребят взглядом и выходит из комнаты. Дверью он не хлопает. Это не в его стиле.

Я сажусь за компьютер и быстро ищу в группе нашего университета хоть какую-то информацию о мероприятии Королёва, но так ничего и не нахожу.

– Ну и отлично, – выдыхаю я. – Значит, сегодня в «Шуме» точно будет жара. Так что вы пока собирайтесь, а мне еще нужно навестить вишневый пирог.

Я зловеще потираю ладошки.

Глава 3

Аня

На улице по-прежнему пасмурно, но вечером это почти незаметно. Мы выпиваем по глотку припасенной текилы перед выходом, чтобы не успеть замерзнуть, а вместе с этим разжигаем и хорошее настроение.

Той же компанией мы неспешно подходим к бару и заваливаемся внутрь, безудержно смеясь над собственными шутками. К нашему огромному удивлению, «Шум» преобразился, превратившись из брутальной дыры в нечто похожее на современный клуб.

Танцпол уже забит – толпа первокурсников лихо отплясывают под современные попсовые песни, которым они подпевают во все горло. С потолка падает и кружится свет разноцветных софитов, прожекторы на сцене приглушены, но Rush видят, что их инструменты кто-то подготовил.

– Интересное кино, – фыркает Артём и направляется к бармену.

– Что ему опять не так? – возмущаюсь я.

– Наши инструменты на сцене, – отзывается Денис, снимая с себя куртку. – Это правда странно. Нужно поговорить с Мишей. Ключи от подсобки только у него.

– Да, – поддерживает Кир, – мы сходим на разведку, а вы пока садитесь за столик. Мы забронировали самый большой.

Мы с Лизой киваем и разворачиваемся к месту, где диваны стоят буквой П, а в середине находится большой стол.

Удобно устроившись на мягких сидениях и избавившись от верхней одежды, мы с Лизой улыбаемся друг другу. Не проходит и минуты, как к нам подходит официантка и спрашивает, что мы будем пить. Лиза выбирает нежный коктейль «Пина колада», а я «Мохито». Спустя пару мгновений напитки оказываются у нас в руках. Мы делаем по глотку и отставляем бокалы.

– А где Катя сегодня? – интересуюсь я, забираясь на диван с ногами, но так, что подошва свисает с края и не касается обивки.

– Учится, – добродушно отвечает Лиза, зачесывая длинные золотистые волосы за ухо. – Ей нужно было доделать одно сложное задание. Думаю, она скоро подойдет.

Как только Лиза договаривает это, дверь бара открывается, и слышится приглушенное эхо колокольчиков.

– О! – восклицает она, и я оборачиваюсь.

К нам идет Катя в компании Максима и Киры. Парень в футбольной куртке, а Кира, как обычно, вновь не смогла расстаться с любимым головным убором. Катя скромно шагает рядом с парочкой.

– Добрый вечер, красавицы, – говорит Максим. От него веет уличной прохладой.

– Ну здравствуй, чемпион, – хмыкаю я и дружески тычу ему кулаком в плечо. – Кубок принес?

Он мешкает и зависает.

– Не обращай внимания, – вмешивается Кира и садится рядом с ним. – Она не может смириться, что наш общий приз за победу в конкурсе остался у тебя дома.

Максим улыбается, оставляя мой вопрос без ответа. В принципе, он мне и не нужен.

– Мерзкая погода, не находите? – вздыхает Катя, снимая кожанку. Она вздрагивает, будто от холода.

Я хитро улыбаюсь, двумя пальцами обхватываю ножку бокала и двигаю его по столу к Кате. Мои ногти, покрытые глянцевым черным лаком, выглядят острыми, как у кошки. – Ты можешь согреться, – с той же хитринкой говорю я ей.

Катя смотрит на запотевший бокал, на ободок которого соблазнительно надет кусочек лайма. Она поправляет короткий каштановый хвостик на макушке, хихикает, хватает коктейль и выпивает залпом. Я присвистываю.

– Внимание: обнаружена плохая девочка!

Мы все смеемся. Катя смущенно закрывает глаза ладонями, но в то же время смеется вместе с нами.

Прожекторы на сцене вдруг зажигаются, мы оборачиваемся на свет. Rush в полной боевой готовности стоят перед зрителями. Бармен Миша убавляет звук, и люди на танцполе перестают двигаться. Теперь все внимание обращено на группу. Первокурсники встречают банду приветственными аплодисментами и криками. Кирилл в футболке с надписью «Альфа» поправляет стойку микрофона.

– Ах, хорош, – мечтательно вздыхает Лиза, не сводя с Кирилла глаз. Я тыкаю ее под бок локтем, играя бровями. Лиза улыбается. Тем временем он начинает вступительную речь:

– Хэй, гайс. Мы группа Rush. Для тех, кто не в курсе, в «Шуме» мы выступаем каждую субботу. У вас есть отличный шанс насладиться классной музыкой. Но это так, к слову. А сейчас я бы хотел поздравить всех первокурсников с началом их студенческой жизни! Добро пожаловать в ад! Здесь всегда жарко! Поехали!

Толпа снова кричит.

Дэн дает отсчет барабанными палочками, и ребята начинают играть.

 
Не говори, пожалуйста, «нет»,
Это слово – мираж.
Как бы сказал мой дед:
«Безобразный шантаж!»
 
 
Выбор не так уж велик:
Согласиться или уйти.
Знаешь, детка, скажу напрямик —
Все завертится, как ни крути.
 

Звучит крутой гитарный проигрыш, а затем начинается припев:

 
Я хулиган во плоти.
 

С дальнего столика слышатся радостные вопли и свист. Кир мимолетно смотрит на нас и лучезарно улыбается. Я уже успеваю встать на ноги и теперь вовсю колбашусь, мотая головой и ни капли не стесняясь.

 
Спрошу лишь твой номер
И застряну в мечтах.
А здесь будет спойлер —
Мы погрязнем во грехах.
 
 
Уже не чувствую грань,
Брось, я просто бэд бой.
Гад, до ужаса пьян,
Детка, я только твой!
 

Я размахиваю руками и любуюсь сценой. Внезапно ловлю взгляд Артёма. Сказать, что меня это удивляет, ничего не сказать. Оборачиваюсь к столику, пытаясь понять, куда именно он смотрит. Может, за моей спиной что-то происходит? Но нет. Друзья восторженно наблюдают за выступлением точно так же, как и я, и время от времени что-то обсуждают. Я оборачиваюсь к сцене и снова натыкаюсь на пронзающий темный взгляд басиста. Не могу понять, что происходит, но мне становится как-то жарко и некомфортно. Прихожу к выводу, что Ткачёв просто уставился в зал, а не пытается раздеть меня глазами. Это слишком неправдоподобно. Мы на дух друг друга не переносим. Хотя, может, сцена в ванной так и стоит у него перед глазами? Что ж, тогда его можно понять. Бедняжка. Отбрасываю все мысли в сторону и продолжаю танцевать.

Парни доигрывают композицию и просят зрителей не разбегаться, так как они намерены продолжить выступление после небольшого перерыва. Бармен вновь включает танцевальную музыку. Официантка успевает принести нам закуски. Кир спускается со сцены и направляется к нашему столику.

– Что скажете о новой песне? – спрашивает Кирилл, усаживаясь рядом с Лизой.

Катя вдруг встает и бросается на шею Денису. Ее пальцы зарываются в его синих волосах, а губы настигают в страстном поцелуе. Он с ответным жаром обнимает свою девушку. Все ахают, теряются и тут же забывают о вопросе Кирилла. Настолько это неожиданно.

– Полегче, – выдыхаю я и машу рукой около своего лица. – Вот что алкоголь с людьми делает… Мне аж плохо стало от ваших чувств.

Друзья хихикают.

– А ты сними себе мальчика и расслабься, – надменно вставляет Артём, внезапно появившийся из-за моей спины. Он проходит мимо и занимает место с краю.

Я кривлюсь.

– Не пытайся тут рекламировать свои услуги, мальчик. Ты не потянешь мое расслабление.

Максим, далекий от наших каждодневных перепалок, давится. Приставляет кулак ко рту, пытаясь совладать с хохотом и не выплюнуть бургер, который только начал жевать. Кира хлопает его по плечу и быстро объясняет, что для нас это нормально. Максим понимающе кивает.

– Она снова урыла тебя, – саркастично шепчет Кирилл на ухо Артёму. Тот дергает щекой и отворачивается.

Вместо танцевальной музыки играет более спокойная. В ней слышатся тягучие мистические мотивы и гитарные переборы, манящим голосом поет девушка.

– Да, Кирюха, ваша новая песня просто класс, – проговариваю я, пятясь к танцполу. – Но сейчас я хочу сходить с ума.

Я начинаю медленно двигаться под музыку. Руки скользят по бедрам, плавно перемещаясь вдоль талии, очерчивая изгибы. Они ползут к шее, лицу, и, прикрыв глаза, я продолжаю танцевать. Под гитарные риффы я двигаю плечами и головой, постепенно возвращаясь к соблазнительным движениям. Извиваюсь, как коварная черная мамба, норовя ужалить в самое сердце.

Взгляд Артёма снова прикован ко мне, внимательно следит за каждым взмахом рук и волос, за каждым движением бедер. Губы парня сами собой приоткрываются, он, кажется, даже не замечает этого, но зато замечаю я. Куда же его уводят мысли? В какие-то темные места? Он что, плохой мальчик?

Я решаю воспользоваться ситуацией и немного поиграть. Сейчас меня еще больше интригует происходящее, ведь теперь я точно знаю, что взгляд Ткачёва во время выступления мне не показался. Если это действительно так, то мне чертовски льстит подобное. Но какой Ткачёву интерес? С какой стати вообще? Сейчас это не имеет значения. Я заглядываю в его темные, почти черные глаза, задерживаясь в их омуте ненадолго, и продолжаю двигаться. Артём, словно под гипнозом, не шевелится. И наблюдает.

– Захлопни рот, когда смотришь на меня, тихоня! – дерзко говорю я, лукаво улыбнувшись, и начинаю танцевать еще развязнее.

Артём мигом отмирает, его губы смыкаются в упрямую линию. Ладонь, лежащая на колене, превращается в кулак. Ухмыляюсь. Я снова задела его эго? Или дело в чем-то другом?

Чувствую, как на мою талию опускаются мужские руки. Незнакомец подходит со спины и вливается в мой бессовестный танец. Мне все равно, кто он, все, что я мимолетно замечаю – парень молод и симпатичен. Остальное неважно. К тому же это просто танец. Сейчас мне хочется наблюдать за Ткачёвым.

Незнакомец блуждает по моим бедрам и талии, двигаясь со мной в унисон. Я льну к нему спиной, подыгрывая. Моя ладонь скользит по лицу красавца. Я соблазнительно прикусываю нижнюю губу и смотрю на своего зрителя из-за пушистых ресниц. Ткачёв лишь фыркает и отворачивается. Его поза становится расслабленной. Теперь он включается в разговор друзей и больше на меня не смотрит.

Улыбаюсь собственным мыслям. Может быть, я не знаю правил этой странной игры и иду вслепую, но, кажется, у меня выходит неплохо. Не меняя темпа, я нежно убираю от себя руки незнакомца и опускаю их. Даже не удосужившись посмотреть на парня, я шагаю вперед, направляясь к черному ходу.

Выйдя на улицу, я оглядываюсь. Задний двор бара выглядит грязно: вдоль узкого проулка стоит ряд из четырех мусорных контейнеров, повсюду валяются обрывки газет, какие-то буклеты и мокрая листва. Все освещает только тусклый свет фонаря за углом. Мне этого достаточно.

Я облокачиваюсь на стену. Мой топ очень короткий и совершенно не подходит по погоде, но я ничуть не дрожу – непонятный огонь охватил все мое тело. Затянувшись, я опять улыбаюсь своим смешанным мыслям.

– Вот ты где, – слышится голос Киры. Она хлопает запасной дверью бара и накидывает кожанку мне на плечи. – Выбежала раздетая! Я все вижу вообще-то. Сама же знаешь, что легко простужаешься, а потом ужасно болеешь! Иммунитета ноль.

– Спасибо, мамулька, – усмехаюсь я, вновь затягиваясь.

Кира переступает с ноги на ногу, поправляет шапку, выдыхает, нервозно раскачиваясь, и наконец тихо говорит:

– Кстати говоря, о том, что я все вижу, – она шагает ближе, – что-то происходит?

В моих глазах зажигается хитрость, уголки губ тянутся вверх.