Читать книгу: «Танец лебединых дев», страница 3

Глава 3

Глава 3.

– Светает, – заметил Емельян, кивая в сторону начинающей сереть полоски неба.

Третьяк с Федором промолчали. Они жались поближе друг к другу, стараясь не заговаривать с молодым человеком, и кидали жалостливые взгляды на бледное покрытое испариной лицо Петрухи.

От работников Ястремского исходил страх и тщетно скрываемое чувство неприязни. Емельян ухмыльнулся – пусть лучше боятся. Теперь никому не придет в голову шпынять сиротуподкидыша. Но, если им захочется растрезвонить всему селению о необычной силе Емельяна, то это может доставить ему неприятностей. Гневояр говорил, что в последнее время участились конфликты между ведующими и местным населением. Пронеслась волна разбоев, приведших к гибели нескольких ведунов от рук разгневанного народа. Емельяну казалось странным, как можно позволить неведующим нанести себе вред, обладая во много раз превосходящей силой. Наверное, Гневояр прав, и настоящие ведуны, хранящие древнейшие знания, начинают исчезать. Как знать – не придет ли в голову двум не очень умным мужикам настроить народ против него Емельяна. Все может быть…

Но молодой ведун точно знал одно – он больше никогда и никому не позволит насмехаться над собой, а уж тем более не даст причинить вреда! Он и к русалкам-то полез не столько из-за Петрухи (хотя, справедливости ради стоит заметить, что рыжеволосый паренек сумел вызвать у него симпатию), позволить русалкам забрать жизни спутников было бы неразумно, потому что это повлекло бы за собой лишние слухи. Подумать только! Загадочная гибель сразу троих здоровых мужчин, которая по времени совпала бы с его возвращением…

Со стороны селения донесся крик петуха. Это придало сидящим в сторонке мужчинам энтузиазма, они бросали на Емельяна недобрые взгляды и переглядывались между собой. Пора! Нужно отправить их в селение, но по доброй воле они ни за что не пойдут – страх перед Ястремским засел в них прочно.

Юноша поднялся на ноги, посмотрел на медленно догоравший костер. Поддерживать в нем огонь больше не было необходимости – после петушиного крика русалки не появятся до самого заката. Федор настороженно повернул в его сторону голову. Во взгляде читалась досада. Вероятно, они с Третьяком до последнего надеялись, что неожиданно появившийся подкидыш, которого все в селении считали погибшим, испарится с первым петушиным криком.

Емельян стремительно шагнул в сторону мужчин. Не успел Федор дернуться, как молодой ведун обхватил его голову руками и, не мигая, уставился в глаза, устанавливая зрительный контакт.

– Забудь все, что здесь было, – проговорил он чуть на распев. – Забудь про русалок, про огонь. Ты меня не видел. Мы не встречались вчера около леса. Запомни: Петруха повредился умом от страха, когда вы приняли за чудище лесное простого волка. Отведешь его к Миронихе. Сумеет – поставит его на ноги. Нет – значит, так тому и быть! Ксению вы всю ночь искали, с ног сбились. Но ее нигде не было. Понял?

– Понял, – эхом отозвался Федор, смотря на парня пустыми не выражавшими эмоций глазами.

Емельян повернулся ко второму мужчине. Третьяк весь содрогался от дрожи. Он не отрывал глаз от молодого ведуна, страшась того, что тот сумел проделать с Федором.

– П-п-прав бы-был П-п-платошка-ка, – заикаясь прошептал он, с ужасом смотря на повернувшегося к нему Емельяна.

– Прав, – согласился молодой человек. – Еще как прав!

И Третьяка постигла та же самая участь, что и товарища.

Убедившись, что дело сделано, Емельян отряхнулся, еще раз окинул взглядом поляну, на которой они провели ночь и бодрым шагом направился в сторону леса. Тем временем солнце уже поднялось высоко, согревая успевшую остыть за ночь землю.

***

Войдя в лесные своды, Емельян почувствовал небывалое облегчение. Как же он, оказывается, привык к этому единению с природой за год и отвык от общения с людьми. В лесу среди диких животных порою бывает намного легче, чем среди людей. Интересно, как прошла ночь у Ксении?

Емельян прислонился спиной к шершавому стволу дуба и прикрыл глаза, перестраиваясь на иное зрение. Молодой человек ожидал увидеть купеческую дочку. Может быть испуганную, возможно заплаканную. Но вместо бродившей по лесу девушки, перед Емельяном предстала темнота.

– Это еще что такое! – раздраженно бросил молодой человек.

Привычка разговаривать с самим собой все больше укреплялась в нем со временем.

Ведун на мгновение задумался, соображая, с чем может быть связан постигший его казус. Если предположить, что на Ксении находится защитный оберег, отводящий глаза, то он наверняка был на ней, когда она пряталась за деревом. Но это не помешало Емельяну ее увидеть при том очень отчетливо! Может, она ненароком забрела на территорию Гневоярова убежища? Маловероятно. Особенно учитывая, что купеческая дочка не имеет ровным счетом никаких ведовских наклонностей. Неведующий может только кружить вокруг отделенной защитными чарами землянки наставника, но никогда не нарушит покой старца. Что же тогда? Серафима! Ближайшая помощница и ученица Гневояра. Женщина без определенного возраста, обряженная в черные грязные лохмотья. Кажется ее избушка находится не далеко от жилища наставника. Емельяну никогда не приходилось бывать у нее. Лесная ведунья чаще сама навещала учителя. Молодой человек вспомнил злобные взгляды, бросаемые женщиной на него. Серафима опасалась, что у любимого наставника появится любимчик.

Емельян осмотрелся по сторонам, поманил к себе пролетающего мимо дрозда. Птаха в черном оперении послушно опустилась на вытянутую ладонь. Ведун успокаивающе погладил дрозда по голове и проговорил нараспев:

– Зрей очами моими – лети крылами своими!

После чего легонько подул на птицу и подкинул ее в воздух. Оказавшись на свободе, дрозд расправил крылья и взмыл ввысь. Емельян же тем временем опустился на землю. Молодой человек прикрыл глаза руками, со стороны могло показаться, что белокурый красавец задремал, умаявшись бродить по лесу. На деле же Емельян больше не видел ничего, что его окружало. Его зрение слилось со зрением птахи, парившей над лесом в поисках купеческой дочери.

Молодой ведун вглядывался с высоты птичьего полета вниз, стараясь разглядеть яркий сарафан Ксении. Но девушка, словно сквозь землю провалилась. Наконец дрозд подлетел к затерянному в чаще ручью, где стояла покосившаяся вся поросшая мхом избушка. Приглядевшись, Емельян увидел хрупкую фигурку девушки, которая съежившись сидела под деревом и расширенными от ужаса глазами смотрела в сторону одетой в лохмотья женщины, копошившейся рядом с домом.

Птица начала снижаться буквально зависнув на головой купеческой дочери, но та от испуга, казалось, не замечает ничего вокруг. Ксения выглядела непривычно: под заплаканными глазами пролегли темные круги. Подол сарафана испачкался, местами даже разорвался. Волосы растрепались, в них застряли засохшие еловые иголки.

– Пора! – Емельян открыл глаза, прерывая связь с птицей.

Избушка Серафимы, как оказалось, располагалась вдали от лесных троп, которыми часто пользовались жители селения. Нелюдимая ведунья предпочитала одиночество, поселившись как можно дальше от любопытных глаз. Но все же отчаявшиеся люди ухитрялись найти ее и в лесной чаще. Справедливо заметить, что в услугах затворница просящим предпочитала не отказывать, хотя и расплачиваться несчастным приходилось сполна.

Пробираться через лес до ведуньи значило бы потратить добрую половину дня, да и Ксения тоже может не сидеть на месте. Действовать нужно быстро и решительно. А это Емельян умел как никто другой.

Молодой ведун поднялся на ноги, немного размялся. Он извлек из мешочка, висящего на шее, черное с отливом перо, сжал его в руке и, подпрыгнув и одновременно перевернувшись в воздухе, превратился в огромного черного ворона. Широко раскинув тяжелые крылья, ворон поднялся над лесом, и неторопливо поплыл над верхушками деревьев. Его путь лежал в сторону бегущего ручья, который становился все шире и шире. Заметив внизу скрюченную дрожащую от страха фигурку, ворон издал оглушительный гортанный звук, напоминающий наполовину карканье, а наполовину человеческий крик. От его голоса женщина в черных лохмотьях отбросила пучок травы, который пыталась закрепить на покосившейся изгороди и подняла глаза, смотря на огромную птицу. Выражение ее лица говорило о крайней степени недовольства. Ворон сделал круг над избушкой и спустился к затаившейся девушке, боявшейся от страха пошевелиться. Черное крыло обдало Ксению воздушным потоком, чуть задев за волосы. Девушка не выдержала и закричала во весь голос, тем самым обнаружив себя.

Облаченная в черное женщина прищурилась, разглядывая нежданную гостью. Ее выражение лица не предвещало ничего хорошего. Отряхнув руки, она решительно шагнула в сторону Ксении. Купеческая дочка резко развернулась и бросилась бежать, не разбирая дороги. Она не обращала никакого внимания, что ветви больно хлестали и царапали ее.

Ворон тем временем, выбрав свободное от деревьев место, перевернулся в воздухе, вновь обретая человеческий облик. Кто бы мог подумать, что румяный светловолосый красавец только что обращался в черную, как ночь, птицу!

Емельян торопливо зашагал в сторону звука ломающихся ветвей, рассчитывая перехватить Ксению. Расчет оказался верным – вскоре показалась напуганная запыхавшаяся девушка.

– Там! Там! – Ксения со всех ног бросилась к нему. – Там ведьма! Настоящая!

Емельян схватил девушку за руку и потянул в сторону ручья, место нахождения которого угадывалось по мелодичному журчанию.

Ксения послушно двинулась следом. Ее била нервная дрожь, дыхание сбилось. Емельяна же не покидала мысль о неимоверной глупости купеческой дочери. Встретила в лесу незнакомца и без всяких сомнений последовала за ним. Конечно, его внешность не настолько отталкивающая, если сравнивать с Серафимой. Но пора бы уже понять, что зло умеет обольщать. Те же русалки, завлекающие в свои сети мужчин, имеют образ прекрасных невесомых девушек, а не безобразных старух в лохмотьях.

– Мелёша, а как ты здесь оказался? – вопрос прозвучал для Емельяна неожиданно, как и давно забытое имя, которым его называла добрая старушка, взявшая на воспитание сироту. Ее образ уже почти весь стерся из памяти, оставив только одно ласковое имя.

Молодой человек остановился, уставившись на Ксению. Помнится раньше избалованная девчонка обращалась к нему по другому. «Эй, ты», «выкормыш» и «приблудный» были обычными обращениями к Емельяну не только от купца Ястремского, но и его дочурки. Надо же как быстро переменилась, как только поняла, что зависима от него! Стоп! Как ей вообще удалось узнать его? Федор и тот с трудом догадался кто перед ним! Емельян резко затормозил.

Ксения по инерции сделала несколько шагов и повернулась к нему.

– Ты меня узнала? – резко спросил молодой человек.

– Конечно, а как не узнать-то?

Емельян недоверчиво смотрел на девушку, пытаясь понять, что не так.

– Возмужал, конечно, и кудри вон какие отпустил, – улыбнулась Ксения, – но глаза-то и походка те же остались.

Молодой ведун нервно дернул головой, так он поступал всегда, когда нервничал или чего-то не понимал.

– И привычки у тебя прежние, – добавила Ксения.

Договорив, она стыдливо опустила глаза.

– Чего встала? Про ведьму позабыть успела? – неожиданно почувствовал раздражение Емельян. – Идем!

– Про старуху помню, – отозвалась Ксения. – Только мне теперь ничего не страшно, Мелёша.

– Не называй меня так!

– Как скажешь.

Некоторое время молодые люди шагали молча. Емельян уверенно ориентировался в лесу и рассчитывал выйти к селению в начале сумерек. Ксения, не задавая лишних вопросов, тенью следовала за ним.

– А где ты был после того, как батюшка тебя со двора прогнал? – первой заговорила Ястремская.

Емельян ухмыльнулся – купеческая дочка забыла упомянуть причину, по которой его выгнали. Но, постаравшись придать голосу спокойное выражение, ответил:

– Странствовал.

– А как же ты пропитание добывал?

Глупее вопроса придумать было невозможно.

– Работал, – Емельян потряс мешочком, спрятанным под одеждой.

Раздался звон монет. Ксения посмотрела на юношу с уважением, какого ранее никогда не приходилось видеть Емельяну в ее взгляде.

– А как ты узнал, что я в лесу заплутала? Как нашел меня?

– Догадался.

– А почему искать пошел? Обиды больше не держишь? – девушка засыпала Емельяна вопросами.

– Чего же обиду-то держать, коли купец плату хорошую обещал, – с охотой откликнулся молодой ведун. – Не поскупится твой батюшка на золотишко-то, коли я тебя домой в целости и сохранности возверну. Верно говорю?

Мечтательная улыбка медленно сходила с губ девушки.

– Хочешь сказать, что из-за золота меня искать отправился?

– А то как же! Конечно, из-за золота! А из-за чего же еще?

– Ах, вот ты какой! – чуть не плача воскликнула Ксения. – Только золото тебе батюшкино и нужно! Только монеты золотые и любишь, а больше тебе ничего и не надо!

– А кто же золото-то не любит? – деланно удивился Емельян. – Хоть одного мне такого покажи! Вчерась все селение на твои поиски пустилось. Думаешь, не из-за золотишка?

Как и ожидал Емельян, его слова произвели на Ксению нужный эффект. Перед ним снова стояла капризная и избалованная купеческая дочка. Ее щеки горели румянцем, глаза сузились, превратившись в узкие щелочки.

– Раз так – то я вообще никуда не пойду! – проговорила со злостью, только ножкой не притопнула.

– Ну как знаешь, – пожал плечами Емельян. – Может, и сама дорогу сыщешь.

Не оборачиваясь, он зашагал прочь. Сначала было слышно только его собственные шаги, но вскоре Ксения бросилась вдогонку.

– Решила вернуться? – поинтересовался юноша.

– Я просто иду домой! Сама! – Ксения зло сверкнула глазами. – Что так золотишко жалко стало? – насмешливо ответил Емельян.

Девушка смерила его презрительным взглядом.

– Мне в отличии от тебя деньги нисколько не интересны!

– Ну еще бы! – ухмыльнулся в ответ молодой ведун. – О хлебе насущном же тебе думать не приходится. Батюшка о тебе печется. Не туда сворачиваешь – селение там! – он указал в противоположную сторону той, куда направлялась девушка.

– Я сама!

– Ну сама – так сама, сероглазая. Я неволить не собираюсь.

Емельян продолжил путь, через минуту Ксения, обиженно сопя, уже шагала рядом. Вскоре лес начал редеть, а это значило, что, миновав поля, они скоро доберутся до селения.