Читать книгу: «Туман над призрачной горой», страница 3

Остаток вечера пролетел незаметно. Безмолвная звездная ночь опустилась над королевством. Калиса лежала на кровати с закрытыми глазами и представляла себе побег Тиа. В голове возникали и рассеивались картинные образы. Вот сестра, ведя под уздцы лошадь, идет по тихой, пустынной улице, залитой лунным светом. Подходит к массивным воротам, отодвигает тяжелый засов – ее взору открываются бескрайние земли. Она делает шаг вперед и исчезает в вязком седом тумане. Как ни старалась Калиса представить, что же произойдет дальше, ничего не получалось: слишком скудны были ее познания о внешнем мире. Это одновременно пугало, злило и… разжигало пытливый интерес.

Она боялась, что Тиа уйдет, не заглянув к ней, и с облегчением вздохнула, когда раздался знакомый стук в дверь, которую она предусмотрительно не стала запирать на засов. Калиса вскочила с кровати и бросилась навстречу вошедшей сестре.

– Я зашла попрощаться.

Лицо Тиа было непривычно серьезным и встревоженным.

– Тиа…

– Не переживай, – перебила она Калису и, слабо улыбнувшись, добавила: – Все будет хорошо. Я вернусь до рассвета. Ты еще будешь спать.

– Спать?! – воскликнула Калиса с негодованием. – Ты и вправду думаешь, что этой ночью я смогу заснуть?

Сестра смущенно уставилась в пол. Казалось, будто она колебалась в своем решении. Калиса понимала, что все еще оставался крохотный шанс переубедить ее, но вместо того, чтобы хотя бы попытаться сделать это, молчала. Во рту пересохло, язык отказывался повиноваться. Сомнения терзали не только лишь Тиа.

– Мне пора, – проговорила Тиа дрогнувшим голосом.

– Стой! – выдохнула Калиса, схватив ее за руку.

– Если хочешь остановить меня, то…

– Я пойду с тобой!

Искорки недовольства в темно-зеленых глазах Тиа сменились изумлением.

– Правда? – воскликнула она с нескрываемой радостью.

Калиса медленно кивнула в ответ. Возможно, она и совершала непростительную ошибку, но настоятель Ивак советовал прислушаться к чувствам. Что ж, сейчас и сердце, и разум подсказывали, что нельзя отпускать Тиа одну. К тому же, из головы не выходила призрачная надежда найти в Йослинде ключ к разгадке таинственных письмён, оставленных исчезнувшей сестрой.

От волнения голова шла кругом. Калиса несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы унять сердце, норовившее выскочить из груди. Она сделала выбор сама, но казалось, что все происходило не с ней. Калиса словно наблюдала за всем происходящим со стороны.

Тиа потянула ее за руку, и она послушно последовала в гардеробную, примыкавшую к спальне. Сестра увлеченно подыскивала подходящий для путешествия наряд. В порыве восторга Тиа с излишним энтузиазмом перебирала многочисленные натроко и дзироко, разбрасывая их вокруг, пока не нашла то, что посчитала приемлемым.

Калиса потянулась к вороху одежды на полу, но Тиа остановила ее:

– Потом приберем.

– Но, вдруг увидят суми?

– Не увидят. Мы вернемся до восхода солнца, забыла? – заверила Тиа, протягивая ей одежду. – Да и не до уборки сейчас. Лучше переоденься, да поскорее.

Калисе не оставалось ничего, кроме как довериться сестре и следовать ее указаниям.

Определенно, большая часть одеяний жриц не предназначалась для долгих пеших прогулок. Калиса наспех натянула лилово-бежевые штаны, поверх которых накинула аметистовое натроко с самыми короткими рукавами и по́лами, какое только удалось отыскать. Переодевшись, она осмотрела себя с ног до головы и невольно покачала головой: слишком уж странный у нее был вид.

– Это натроко можно носить лишь в последний месяц осени, – скептически отметила она.

– Да какая разница? – фыркнула Тиа, скрестив руки на груди. – Главное, что в этом тебе будет удобно и тепло. Пусть сейчас и август, но ночи уже прохладные.

Только сейчас Калиса заметила, что и наряд Тиа – темно-синее платье, сшитое для первого месяца весны, надетое поверх широких брюк цвета солнца, – нарушал все правила этикета. Она тяжело вздохнула, подумав, что в эту безумную ночь они с сестрой собирались нарушить куда более серьезные правила и законы. Так что переживать о подобных мелочах действительно бессмысленно.

– Идем же, иначе не успеем вернуться вовремя, – поторопила ее Тиа.

– Да-да, – закивала Калиса. – Еще только одну минутку.

Она подошла к секретеру и, открыв его, достала старинный манускрипт. Из увесистого свитка ей в руку выпала пачка бумаг. Что бы ни было написано на старых пожелтевших листах, Калиса не сомневалась в важности этой информации и намеревалась во что бы то ни стало разгадать их тайну до церемонии. Она спрятала бумаги за ворот натроко и повернулась к Тиа:

– Я готова.

Слова прозвучали нетвердо. Калиса не собиралась менять решение, но по-настоящему не была готова к предстоящему путешествию. Внутри бурлили смешанные, противоречивые чувства. Леденящий ужас сталкивался со стеной жгучего любопытства. Страх перед наказанием боролся с сокровенным желанием выяснить причины исчезновения сестры. Второй раз в жизни Калиса собиралась нарушить правила. Но та мелкая проделка, когда во время вечерней прогулки она ускользнула от суми, чтобы проверить заброшенную беседку, в которой сестра оставила для нее странное послание, ничто по сравнению с нынешним прегрешением.

Все происходило совсем не так, как представляла Калиса. Тиа не взяла ни лошадей, ни даже мулов. Не направилась она и к главным воротам, у которых, конечно же, дежурила охрана. Вместо этого их путь пролегал через парк. Сестра вела Калису по самым удаленным тропам, все время держась ближе к стене, увитой вечнозеленым сулуми и плющом.

Наконец они остановились и Тиа прошептала:

– Это здесь.

Калиса растеряно огляделась по сторонам, но не нашла ничего похожего на ворота. Опередив ее вопрос о том, не ошиблась ли она, Тиа уверенным движением отодвинула каскад лиан и указала на брешь в стене. Пролом оказался небольшим, но вполне достаточным, чтобы миниатюрные девушки смогли пролезть в него. Сквозь зияющую дыру задул холодный ветер, и Калиса зябко поежилась.

– Как ты нашла это место? – спросила она.

– Несколько месяцев назад во время прогулки я сбежала от назойливых нянек, – ответила Тиа. – В тот день у меня было совсем пакостное настроение. Я попросила Иллит и Саэнлэ дать мне знак, и в тот самый момент сильный порыв ветра качнул лианы. Тогда-то мне и пришла в голову идея навестить домашних.

Сердце у Калисы екнуло: неужто она оказалась права, и мысли о побеге пришли к Тиа в голову не случайно?

«Опасно! Опасно! Там очень опасно!» – звучали в голове нараспев голоса принца Адириса, тар–атуа, настоятеля Цуно и даже противного монаха Томмира.

Но отступать было поздно. Тиа уже проворно пролезла сквозь дыру и, отбросив последние сомнения, Калиса последовала за сестрой в неизвестность.

Глава 5

Страх, читавшийся в глазах Калисы, забавлял Тиа. Небольшое путешествие до Йослинды в ее представлении мало чем отличалось от ночных прогулок в парке, к которым она давно привыкла. Главное, успеть вернуться до рассвета да не попасться на глаза часовым. Но Иллит и Саэнлэ обязательно помогут в пути, в этом Тиа не сомневалась. Она ощущала божественное присутствие в своем сердце и твердо веровала, что милосердные заступницы не оставят в беде.

«Если бы только Калиса знала о безграничной доброте богинь, – сокрушалась Тиа, глядя на бледное лицо подруги, – все страхи тотчас покинули бы ее».

Но Калиса не ведала об истинных небожительницах, хотя в том и не было ее вины. Люди горной страны поклонялись только жуткому Анреншену – полузверю–получеловеку, и совсем не чтили лунных дев.

«Я должна служить Иллит и Саэнлэ! — вспылила однажды Тиа, когда верховный жрец в очередной раз отчитывал ее за непослушание. – Я не буду зубрить ложные молитвы».

«Не волнуйся, ты обязательно отправишься к своим богиням, – оскалившись, ответил тот. – Но всему свое время. А пока делай, что велят!»

Тиа поежилась, вспомнив злобный взгляд старого хрыча и то, как он произнес эти слова: всему свое время.

У нее накопился целый ворох вопросов, на которые никто не хотел отвечать. Почему нельзя сразу попасть в святилище Иллит и Саэнлэ? Неужели все избранные проводят столь долгое время в томительном ожидании? Кто же такой этот Анреншен? И почему она вообще должна прислуживать в его храме?

Медленно они с Калисой спускались по каменистому склону. Ночь выдалась безоблачной, и Тиа с легкостью ориентировалась по небесным светилам. Еще в детстве старшие братья обучили ее всем хитростям этого мастерства.

«Вашей сестричке полезнее учиться кухарить и штопать, – шутливо бранил сыновей отец. – Только время ее впустую тратите».

Но домоводство навевало на Тиа скуку. Игры с деревенскими мальчишками нравились ей намного больше рутинных занятий, за которыми обычно проводили время матушка и старшая сестра.

«Тебе бы мальчиком родиться, – частенько сетовала мать. – Кто ж тебя, такую непутевую, замуж-то возьмет?»

«Невестой мне теперь уж точно не стать, – мысленно ответила ей Тиа. – Зато и штопать ничего не придется», – тут же подбодрила она саму себя.

Быть избранной – большая честь для любой девочки. К семьям, на чьих дочерей указывал божественный перст, односельчане всегда относились с уважением. Но каким же тяжелым оказался удел самих призванных счастливиц. Тиа с радостью отдала бы подаренное судьбой священное право, столь редкую привилегию, кому-нибудь другому, а сама вернулась к привычной жизни. Она вовсе не собиралась идти против воли небес, но в глубине души чувствовала, что роль служительницы храма подходила ей еще меньше, чем роль прилежной жены и хозяйки. Непозволительно сомневаться в мудрости Иллит и Саэнлэ, но что, если они все-таки ошиблись в выборе?

Вскоре стало ясно, что дорога займет куда больше времени, чем планировалось. Не привыкшая к долгим прогулкам Калиса практически сразу выбилась из сил да к тому же натерла ноги до крови. Подруга ни на что не жаловалась, но все и так было ясно по ее измученному лицу да прихрамывающей походке. Идти пришлось медленнее, делать привалы – чаще.

Но, несмотря на тягостные раздумья и сдержанное волнение, Тиа упивалась счастьем. Впервые за год она чувствовала себя свободной. Стены храма давили на нее, строжайшие правила и всевозможные запреты – душили. Ей так и не удалось привыкнуть к новой жизни и статусу жрицы.

Калиса же, напротив, постоянно озиралась по сторонам да с опаской посматривала на полные луны, висевшие в темных небесах. Ее вместе с сестрой-близняшкой отправили на гору еще в младенчестве, и этот вольный мир был для нее таким же чужим, как и горная страна для Тиа. Отчасти она завидовала Калисе: уж лучше вовсе ничего не знать о прошлой жизни, чем мучиться из-за болезненных воспоминаний.

– Почти пришли, – сказала Тиа, надеясь подбодрить подругу.

Калиса улыбнулась в ответ, но улыбка получилась слабой и вымученной. Волнение, словно ядовитая зараза, передалось Тиа. Запоздалый страх обволакивал липкими нитями, заключая в плотный кокон из тревоги и паники. Сомнения в правильности принятого решения нарастали с каждым шагом. Имела ли она право возвращаться в родные края, ведь никогда раньше избранные не делали этого? Успеют ли они вернуться в храм вовремя? И что, если их отсутствие все-таки заметят?

Чтобы отвлечься, Тиа начала рассказывать обо всем, что встречала на пути: о диких травах и цветах, о ночных животных, выбравшихся из нор в поисках еды, о народных приметах, которые люди передавали друг другу из поколения в поколение. Калиса слушала ее с детским восторгом и познавала мир вокруг – настоящий мир.

Наконец они спустились к подножию горы. Идти по равнине было проще, и вскоре впереди показались угловатые очертания домов с возвышавшимися над ними флагштоками. Тиа сосчитала флаги – три.

Хотя в ее семье не было близнецов, а потому над черепичной крышей их дома никогда не развевался флаг, отцу все же пришлось участвовать в жеребьевке. Сердце сжалось от всколыхнувшихся воспоминаний о роковой ночи, навсегда изменившей ее судьбу.

То, что случилось единожды, обязательно повторится вновь. В любой момент люди с горы могут потребовать отдать им новую девочку. Времена, когда богини призывали только близнецов раз в шестнадцать лет, прошли. Отныне судьба всех дочерей Йослинды покрыта дымкой неопределенности.

Калиса с любопытством вглядывалась в темные силуэты жилых построек:

– Так это и есть то место, о котором ты столько рассказывала?

– Да, – прошептала Тиа, боясь, что все это лишь сон, и сладостное видение легко спугнуть одним лишь громким словом. – Я дома.

От вида родного селения на глазах навернулись слезы. Тиа зажмурилась и, досчитав до десяти, медленно открыла глаза. Чудесный мираж не рассеялся. Йослинда все так же стояла перед ней.

В воздухе витали знакомые запахи скошенной травы, вспаханных земель и недавно погашенных костров. Погруженная в сон, Йослинда казалась тихой и безлюдной, лишь где-то вдалеке лениво потявкивала собака.

Девушки шагали вдоль глухого деревянного забора, окружавшего деревню.

– Почему бы не войти через те ворота? – поинтересовалась Калиса.

– На ночь их запирают изнутри. Но я знаю, как попасть внутрь.

Они прошли еще немного, прежде чем добрались до нужного места.

– Вот оно! – радостно воскликнула Тиа, возможно, чуть громче, чем следовало бы. На высокой сосне неподалеку ухнула потревоженная шумом сова.

Рядом с разросшимися ягодными кусами в заборе не хватало двух досок.

– Сколько себя помню, вся детвора бегала сюда лакомиться малиной да голубикой. – Тиа сорвала с пышного куста две сочные ягоды и протянула одну Калисе. – Старейшина все время грозился залатать дыру, но, как видишь, она до сих пор на месте.

Протяжный вой неугомонной собаки напомнил, что не стоило терять время.

– Пойдем.

Ночь продолжалась. Трудолюбивые селяне крепко спали, набираясь сил, чтобы с первыми лучами солнца вновь приступить к работе. Бездельников и лежебок в Йослинде не любили. Девушки старались вести себя как можно тише, чтобы не нарушить царивший вокруг безмятежный покой.

– Сюда, я познакомлю тебя кое с кем, – Тиа потянула Калису за руку. – Уверена, тебе будут рады.

Они прошли до конца узкой улочки и остановились около маленького, покосившегося от времени дома.

Тиа стучала в дверь, пока внутри не послышалось чье-то ворчание и в окне не заплясал маленький огонек свечи. Им отворила невысокая женщина с заспанным лицом. Она вышла прямо в сорочке, наспех накинув на плечи пуховую шаль. Пряди седых волос выбились из-под ночного чепчика. Тиа с грустью отметила, как сильно соседка постарела всего за год.

Хозяйка дома окинула девушек недоуменным взглядом.

– Что стряслось? – спросила она хрипловатым голосом. – Кто вы?

– Тетушка Мидтандер? Это я, Тиа. Я привела Калису.

Женщина вздрогнула, как от пощечины, и непонимающе уставилась на девушек, переводя взгляд с одной на другую. Рука, в которой она держала свечу задрожала. Окончательно же осознав, кто стоял перед ней, тетушка Мидтандер прижала ладонь ко рту, словно пыталась сдержать крик.

В конце концов ей все-таки удалось совладать с собой, и тогда вопросы полились рекой.

– Тиа?! Почему ты здесь? – воскликнула женщина, разволновавшись не на шутку. Она перевела взгляд на Калису и едва слышно произнесла: – Калиса? Это правда? Это правда ты?

Голос ее дрожал, в усталых покрасневших глазах заблестели слезы.

– Ну, вы тут поговорите, – весело сказала Тиа, уверенная в том, что тетушка Мидтандер расчувствовалась от радости, – а я пока к своим загляну.

И она поспешила к родному дому, предвкушая долгожданную встречу со своей семьей.

Глава 6

Путешествие оказалось совсем не таким, каким его рисовала фантазия: не походило оно ни на торжественное паломничество, достойное дочерей Анреншена, ни на увеселительную прогулку в парке, и очень скоро Калиса пожалела, что согласилась на эту безумную авантюру.

Спуск по каменистому склону изматывал. Но настоящие испытания поджидали впереди. Каждый шаг давался с трудом из-за нараставшей боли в ногах. Какое-то время, стиснув зубы, Калиса продолжала идти, но в конце концов не выдержала и опустилась на небольшой валун, чтобы перевести дух. Она осторожно сняла покрытые дорожной пылью туфли и вскрикнула от ужаса:

– Что это?! Неужели кара уже настигла нас?

Объятое паникой сердце колотилось в такт пульсировавшей боли. Тиа бросилась к ней, но, осмотрев окровавленные ноги, облегченно выдохнула:

– Никакая это не кара. Всего лишь ноги натерла.

Слова прозвучали так обыденно, будто такое случалось с Тиа не раз и не два. Но Калиса ни разу в жизни не испытывала такую боль, и никогда прежде ее тело не уродовали столь жуткие раны.

– Сиди здесь, – сказала Тиа и, деловито уперев кулаки в бока, огляделась по сторонам.

Некоторое время она бродила вокруг, выискивая что-то на земле, Калисе же оставалось лишь наблюдать за сестрой. Наконец Тиа нашла то, что искала. Она сорвала несколько листочков какого-то растения, растерла их в руках, после чего протянула Калисе:

– Вот, приложи к ранкам.

С легким недоверием Калиса сделала, как велела сестра, и поморщилась, ощутив острый укол боли, который, впрочем, вскоре затих. От странного лекарства исходила приятная прохлада.

– Скоро пройдет: воронье ухо никогда не подводит, – заверила Тиа.

– Воронье ухо?

– Так это растение называется. Оно снимает боль и заживляет раны.

– Что за странное название? – удивилась Калиса, разглядывая мясистые темно-зеленые листочки.

– Так уж назвали предки, – пожала плечами Тиа. – Значит, на то была причина. Да и какая разница, как называется, главное, что помогает.

С этим Калиса не могла не согласиться: мудрость предков надо почитать, а не подвергать сомнениям. Этому всегда учил тар–атуа.

– Сможешь идти? – спросила Тиа.

Калиса заставила себя надеть обувь на израненные ноги. Ступни тотчас обожгло болью так, что на глаза навернулись слезы, но благодаря вороньему уху вскоре ей полегчало.

– Прости, – сокрушенно вздохнула она. – Я доставила столько хлопот.

– Не говори ерунды, – отмахнулась Тиа. – Но нам лучше поторопиться.

Калиса замешкалась: стоило ли ей идти дальше? Она уже скучала по дому, к тому же сомневалась, что сможет выдержать весь путь туда и обратно. Но для сожалений было слишком поздно. Повернуть назад и вернуться в храм одной не хватило бы духу, остаться на склоне горы и дождаться возвращения Тиа – тем более, и не оставалось иного выхода, как, несмотря на боль, следовать за сестрой дальше.

Теперь к прежним страхам добавился еще один. Калиса надеялась, что целебная трава, как и обещала Тиа, залечит раны, и к утру от них не останется и следа. В противном случае ее ждали большие проблемы. Суми – даже если им приказать молчать – рано или поздно проговорятся, а если новость дойдет до тар–атуа, он обязательно потребует объяснений.

Если бы только время можно было повернуть вспять, она ни за что бы не поддалась соблазну. В храме Калису любили и почитали, о ней заботились и оберегали от любых опасностей – жизнь была счастливой и беззаботной. Стоило ли рисковать всеми благами ради глупой сиюминутной прихоти? И стоила ли эта таинственная Йослинда тех последствий, с которыми, возможно, придется столкнуться?

Тиа же, казалось, ни капли не задумывалась о подобных вещах. Она наслаждалась прогулкой и без умолку говорила обо всем, что приходило на ум – точь-в-точь как болтушки-суми. Подобная беззаботность восхищала и в тоже время раздражала: как можно оставаться спокойной в подобной ситуации? Но постепенно – Калиса и не заметила, как и когда, – рассказы сестры увлекли ее, вновь пробудив ненасытное любопытство.

Год назад Калиса обучала Тиа всему, что знала о храме и Эрмемари, теперь же они с сестрой поменялись местами: роль ученицы досталась ей самой. Калиса с жадностью вслушивалась в рассказы об удивительных травах и цветах, росших вокруг, о немного пугавших, но милых на вид диких зверьках, сновавших между камней в поисках добычи. Тиа с удовольствием отвечала на все вопросы Калисы, и казалось, знала обо всем на свете.

Земли за стенами Эрмемари оказались вовсе не жуткими пустошами, как утверждал принц. Калиса и не представляла, насколько огромен мир: бескрайние, уходящие за горизонт пейзажи захватывали дух, свежий ночной воздух пьянил и кружил голову. Внезапные порывы ветра трепали волосы и заставляли поеживаться от холода, но даже это вызывало восторг, а не раздражение.

Внутри зарождалось новое, незнакомое до сего времени чувство: странная смесь из эйфории и ощущения собственного всесилия. Калиса искренне верила, что ей под силу все, что угодно. Она могла бы не только с легкостью дойти до Йослинды и вернуться обратно, но и добраться до самого края земли. И, что важнее всего, она была вольна сама выбирать, как поступать и что делать. Свобода. Калиса никогда не задумывалась всерьез о том, что лишена ее, принимая затворническую жизнь как должное. Лишь выбравшись за – теперь уже казавшиеся тюремными – стены храма и избавившись от назойливой опеки дюжины нянек, контролировавших каждый ее шаг, Калиса поняла это. Так вот почему, некоторые суми, думая, что их никто не слышал, шептались меж собой о том, что не хотели бы себе такой судьбы, какая выпала кси–атуа. Теперь Калиса поняла смысл тех слов, и (что тревожило ее больше всего) сомневалась, что сможет вернуться к прежнему однообразному жизненному укладу.

***

Наконец впереди показались смутные очертания божественного селения. Вот она – обитель дочерей Анреншена и родина Калисы. Фантазия вновь разыгралась, рисуя одну за другой картины ближайшего будущего, и сердце затрепетало от волнения. Как ее примут сестры? Увидит ли она Отца? В глубине души Калиса надеялась, что этой встречи все же удастся избежать.

Но чем ближе жрицы подходили к Йослинде, тем сильнее росло разочарование. Величественная издали, вблизи она выглядело бедно: ни красоты, ни мощи, ни привычного великолепия.

Храмовый комплекс Анреншена в Эрмемари был щедро украшен драгоценными каменьями и золотом, а стены, окружавшие королевство, возведены из благородного камня. Йослинду же обрамлял покосившийся забор из неотесанных бревен, а вместо пышных украшений и знамен – несколько флагштоков с потрепанными флажками.

«Неужели дочери Анреншена и вправду живут в подобном месте?» – поразилась Калиса, не решившись тем не менее высказать мысли вслух, чтобы не обидеть сестру: увидев родное селение, Тиа буквально засветилась от счастья.

Вновь пришлось пролезать через узкую брешь в заборе. Уставшая и измотанная, Калиса не настояла на том, чтобы войти через парадные ворота, но в душе негодовала: как можно вести себя столь бесцеремонно в священном месте?

– Пойдем, я хочу тебя кое с кем познакомить, – сказала Тиа, загадочно улыбнувшись, едва они оказались по ту сторону изгороди.

Калиса бегло осмотрела себя. Одежда измялась и испачкалась в пути, предстать перед кем-либо в таком виде просто неприемлемо. Сперва надо привести себя в порядок. Но Тиа заверила, что переживать не о чем, к тому же на прихорашивание не осталось времени. Спорить было бессмысленно, и пришлось смириться с позором, который предстояло пережить.

В отличие от аллей в парке, по которым привыкла гулять Калиса, улицы Йослинды не были замощены и никак не освещались. Если бы не мягкий лунный свет, пробираться вперед пришлось бы в буквальном смысле на ощупь.

– Просто ночью по улицам никто не ходит, – зачем-то оправдывалась Тиа. – Вот фонари и не зажигают.

Калиса понимающе кивнула. Конечно же, запрет Анреншена выходить из домов после заката действовал не только в Эрмемари, и нет смысла освещать пустые улицы.

Они подошли к небольшому дому, стоявшему почти на окраине, и Тиа громко постучала в дверь. Трепетное волнение вновь охватило Калису. Она стояла чуть поодаль, кусая губы и теребя измятый рукав дзироко.

Им отворила женщина, чье уставшее лицо показалось Калисе смутно знакомым, хотя они никак не могли видеться раньше.

– Вы тут поговорите, а я пока к своим загляну.

Слова Тиа застали врасплох. Калиса не ожидала, что сестра бросит ее одну.

– Подожди, куда же ты?

Но Тиа уже скрылась в темноте, оставив прозвучавший вопрос без ответа. Неудивительно, что в храме ее ни разу не поймали: Тиа была слишком быстрой и ловкой.

– Калиса? Калиса, неужели это ты?

Голос тетушки Мидтандер – так, кажется, обратилась к ней Тиа – дрожал от волнения.

Но, прежде чем Калиса успела хоть что-нибудь ответить, из глубины дома донесся густой бас.

– Рокси! Чего ты копошишься? Кого там черти принесли? – От грозного рева, напомнившего крики разгневанного тар–атуа, Калиса невольно отпрянула на шаг. – Гони их прочь, кто бы там ни был! – не унимался возмущенный мужчина. – Они хоть знают, который час?

Но Рокси Мидтандер не отвечала. Она неотрывно смотрела на Калису и утирала слезы, стекавшие по бледным, впалым щекам.

Раздался звук тяжелых шагов, и в дверном проеме появился высокий широкоплечий мужчина. Видно, не дождавшись ответа, хозяин дома сам решил посмотреть на того, кто нарушил его покой. Темные всклокоченные волосы падали на хмурое морщинистое лицо, густые брови сошлись на переносице. Он бросил угрюмый взгляд на Рокси Мидтандер, а затем уставился на Калису, которая уже была готова провалиться сквозь землю.

«Кто эти люди? – думала она, дрожа от страха. – Почему Тиа привела меня к ним?»

– Брент. Это наша дочь. Наша Калиса.

– Совсем ума лишилась, женщина? – прорычал он в ответ.

– Калиса, – не обратив внимания на обидные слова, тихо произнесла Рокси Мидтандер, – а где же Кэра? Скажи, что с вами случилось?

Кэра. Как давно Калиса не произносила это имя. Теперь же она вспомнила все. Так значит, все рассказы Тиа – правда? Значит, эти люди…

– Вы мои родители?

Мама и папа. Калиса часто слышала эти слова, ведь у каждого человека в Эрмемари были родители. Но не у нее. Она дочь Анреншена, божественное дитя, а это совсем другое. Так Калиса думала, пока однажды Тиа не рассказала ей о Рокси и Бренте Мидтандерах. Тогда эта история показалась простой выдумкой, сказкой, сочиненной Тиа ради забавы. Но сейчас эти люди стояли перед Калисой. Ее собственные мама и папа. Она терялась в догадках, как вести себя: почтительно поклониться или крепко обнять?

Вместо ответа на вопрос, мама с новой силой залилась слезами, сотрясаясь всем телом. Пламя свечи, которую она все еще сжимала в руке, замерцало, грозясь потухнуть в любой момент. Калиса хотела подойти к женщине, но папа заслонил собой рыдавшую жену.

– Калиса, значит? И что же ты тут делаешь, скажи мне на милость, а? – рявкнул он, упершись руками в бока. – И где твоя непутевая сестра?

Калиса опешила от неожиданности, к тому же она не в совершенстве владела языком, на котором говорили Мидтандеры. Что значит на милость и непутевая? Пока она пыталась понять смысл слов папы, тот заваливал ее новыми упреками.

– Да вы хоть представляете, что натворили? – Глаза мужчины налились кровью, на лбу запульсировала жила. – Вас избрали! Вам с Кэрой выпала такая честь, и что же вы сделали? Чем отплатили? Знаете, сколько мы натерпелись из-за вашей выходки?

– Брент, не надо, – попыталась утихомирить его Рокси.

Она мягко дотронулась до него, но мужчина, даже не взглянув на жену, дернул плечом, стряхивая ее руку.

– Хотите нас совсем извести? – закричал он, брызжа слюной. – Посмотри на мать, до чего вы с сестрой довели ее!

Калиса сделала небольшой шаг назад, затем еще один – чуть больше, и еще, и еще… И вот она уже убегала прочь, едва различая дорогу из-за нахлынувших слез.

– А ну стой, бесстыдница!

Крики разъяренного Брента Мидтандера разбудили соседей. То тут, то там, в домах загорались огоньки света, а собаки во дворах заливались лаем.

Быстро выбившись из сил, Калиса остановилась, чтобы отдышаться. Ей безумно хотелось в одно мгновение перенестись в храм и никогда больше не вспоминать об этой страшной ночи.

– Кто здесь? – послышался скрипучий голос совсем близко.

На невысоком крыльце дома, около которого остановилась Калиса, стоял дряхлый старик и вглядывался в темноту подслеповатыми глазами.

Калиса юркнула за угол и прижалась к холодной стене, стараясь не шуметь. Воспользовавшись передышкой, она попыталась собраться с мыслями. Сердце переполняли страх и непонятно откуда взявшаяся обида на мужчину, которого Калиса видела впервые в жизни. «Отцы и должны вселять страх в детей своих», – в который раз прозвучали в голове слова тар–атуа. Она всегда соглашалась с ними, когда думала об Анреншене. Но по какой-то неясной причине гнев Брента Мидтандера казался Калисе несправедливым, а его отношение к ней – незаслуженным.

Она услышала, как хлопнула дверь и, решив, что старик зашел внутрь, хотела продолжить путь. Но тут кто-то дотронулся до ее плеча, и чья-то рука закрыла рот, сдержав чуть было не вырвавшийся крик.

– Тише. Это я, – прошептала Тиа.

Калиса выдохнула с облегчением. Ей захотелось одновременно обнять и отругать Тиа за то, что та напугала ее, да к тому же втянула в такие неприятности, но увидев рядом с сестрой незнакомца, она сдержалась.

– Это мой братик Кори, – представила его Тиа. – Он нам поможет.

– Привет, – коротко поздоровался Кори.

В темноте юношу нельзя было разглядеть толком. Калиса отметила лишь, что он был на две головы выше Тиа.

– Добрый вечер, приятно с вами познакомиться, – ответила Калиса, следуя правилам этикета, чем, казалось, только смутила юношу. Кори в растерянности запустил руку в волосы и пробормотал в ответ что-то неразборчивое.

Йослинда тем временем окончательно проснулась. Отовсюду доносились встревоженные крики людей, собачий лай и ржание напуганных лошадей.

– Тиа, что происходит? – спросила Калиса. – Тот человек… Он…

Она содрогнулась, вспомнив инцидент у дома Мидтандеров.

– Потом объясню, – замотала головой Тиа. – Сейчас надо выбираться отсюда.

– Я проведу вас к конюшне, – сказал Кори и тут же, насторожившись, прошептал. – Кто-то идет. Замрите.

– Эй ты, не видел ничего странного?

Услышав голос Брента, Калиса вжалась в обшарпанную стену дома и зажмурилась от страха. Сердце билось так громко, что казалось, его слышала вся округа.

– Кажется, вот там, в кустах, резвилась лисица, – послышался голос того самого старика, что стоял на крыльце.

– Лисица, говоришь, – недобро усмехнулся Брент. – Уж я этой лисице задам, как только поймаю.

– Полно тебе, Брент, не серчай, – проскрипел старик. – Лисы они ведь такие – любопытные. Да ведь им и положено любопытничать – по возрасту да по характеру.

– Скажешь тоже, – недовольно цокнул языком Брент. – Все, пойду я! Нет у меня времени тут с тобой лясы точить.

Размашистыми шагами он пересек улицу и скрылся за поворотом, не подозревая, что та, кого он искал, была совсем рядом.

– Ну нет, так нет, – усмехнулся старик. – А лисицам, коли они уже утолили свое любопытство, тоже пора бы и честь знать, – внезапно добавил он и с этими словами прошаркал обратно в дом.