Эсхато. Бешеные

20. Станислав Фаррум

Еще несколько дней назад Леонов Алексей был одной из частичек воспоминаний жизни, которую он потерял уже давным-давно. Когда Стас увидел своего бывшего педагога в той хижине впервые за двенадцать лет, ему показалось. что он увидел призрака. Стас, в отличие от своего босса, не верил во всю эту чушь с дядей, который присматривает сверху за родом человеческим, ибо как объяснить, что много лет назад назад этот самый Бог, наверное, решил сходить на свою райскую кухню, заварить кофе и за это время прозевал проклятый конец света.

Хорошо, что Гордей мыслей не читает, иначе уже давно бы лежал под землей вместе с теми двумя…

Стас подошел к грузовику – его сегодняшней «ночной усыпальнице», как любил подшучивать последние несколько часов Ваня, когда узнал, где тот будет сегодня спать. Кроватей, – так они называли кучу тряпья и хлама собранных в одном месте – у местных было недостаточно для размещения дюжины человек, приехавших сегодня утром, Стас оказался как раз одним из тех, кому выпало провести ночь в грузовике, ну и мимоходом побыть в роли охранника содержимого груза. Он забрался на место водителя, положил ноги на приборную панель, а кожаную куртку под голову. В кабине было прохладно, но, благо, куча теплой одежды согревали на ура, но вот наличием свободного пространства похвастаться было нельзя: его два метра роста, как никак, давали о себе знать. С горем пополам Стас умудрился втиснуться на два передние сиденья, поджав ноги. Он пытался заснуть, но поток мыслей, словно марш протеста не давал покоя: он размышлял о загадочном исчезновении трупа Алексея Ивановича и той самой девчушки, которую отпустил в лес, совсем одну.

Надо было взять ее с собой. На кой хрен отпустил? Может Гордей и не тронул бы ее…хотя зная его уже не первый год…он способен на что угодно.

И действительно, за вот уже почти пять лет с Гордеем, Стас так и не понял его натуру, и кем он на самом деле является – психопатом, помешавшийся на библии, или гением, с сильной верой в Бога? В любом случае, одного у него было не отнять – он чертовски умен, но порой поступки, совершаемые им, были чересчур зверскими и беспощадными, нехарактерные человеку со здравым смыслом. Взять хотя бы сегодняшнее утреннее шоу, которое он устроил…

Размышления прервал громкий стук в дверцу грузовика, от которого Стас вздрогнул и выругался. Подняв голову, снаружи он увидел Ивана, все с тем же вечно настороженным и перепуганным лицом. Стас не стал выходить из грузовика, не желая холоду в очередной раз цапать его без причины, и предпочел открыть окно.

– Чего тебе? Только быстрее давай, дует.

– Ты рано улегся, там еще начальник речь собирается толкать местным.

– А мне какое дело? Я его речи заранее все знаю. Будто там новое чего будет.

– Ну, дело такое, что он попросил тебя лично присутствовать.

– Это еще зачем?

– Мне почем знать? Сказал тащить тебя в хижину, вот я и тащу. Так что давай, вставай уже, я тебя там подожду. Сука, холодно как.

Скрипя зубами от недовольства покидать теплую и уютную кабину грузовика, Стас открыл дверцу грузовика и почувствовал ледяной мороз, обжигающий щеки.

– Черт бы его побрал. Ладно, двинули.

Гордей стоял там же где и Виктор каких-то несколько дней назад, на крыльце дома. Рядом с ним были вооруженные охранники, осматривающие постепенно прибывающую кучку людей – жителей деревни. На лице каждого читалось удовлетворение: их желудки сыты, дети радовались, прыгали и бегали, поскольку избавились от неприятных ноющих ощущений в животах. Как только Стас попал в поле зрения Гордея, тот жестом велел ему подняться на крыльцо.

– Жители деревни, сегодня для вас начинается новый этап! – начал Гордей, – С сегодняшнего дня начнется ваше возвращение к прежней жизни и процветанию, что была до прихода кары, сошедшей на наши души. Многие из вас хотят снова вернуть то, что было утеряно. Восстановить каждый кусочек, собрать каждую деталь прошлого? Ведь так?

– Да! – хором крикнули люди.

– Все пошедшие за Антихристом, уже лежат в земле. Те, кто восставал из мертвых – теперь всего лишь жуткое воспоминание. Тот, кто возомнил себя Богом – больше не молвит и слова. Только вы – избранный истинным Богом народ, выживший после Конца, достойны жизни! Молитвы к нему были услышаны и он оставил вас в живых, чтобы вы и только вы построили новую цивилизацию, которая не допустит вновь совершения грехов среди человеческого рода! Вы дети Божьи, уверяю вас, истинно это так! И вы, будучи детьми его, должны продолжать молиться и делать все то, что он скажет, а я буду его словом! Слава господу Нашему!

– Слава!

– Слава! Слава!

Стас повторял за толпой, но лишь для виду, в присутствии Гордея. Он чувствовал себя очень глупо и к тому же до сих пор оставалось загадкой на кой черт он понадобился Гордею именно сейчас на виду у всех этих людей.

– Как я уже говорил, Господь говорит со мной, каждый день… – продолжал Гордей, – …и он нашептал мне про это место, поведал про самозванца и его единомышленников, лгущим вам во имя собственного блага – я убил их, и они теперь в земле. Рассказал Господь и про источник, чья вода способна напоить тысячи избранных – я нашел его, благодаря Богу. Вода – Божий дар, и этот дар поручено охранять вам, дети мои и настанет час, когда все вы окажетесь в стенах Назарета, Великого города, построенного мною с помощью советов Господа. И для того, чтобы вы ни сбились с пути, я оставлю двух своих помощников. Чтите их, слушайтесь их советов и уверяю вас…

Гордей сделал паузу, смотря в одухотворенные взгляды людей. Из глаз некоторых шли слезы, словно они увидели нечто чудесное. Гордей сделал свое дело – эти люди стали боготворить его…по крайней мере до тех пор, пока их желудки не пусты.

–…что вам воздастся. – закончил он.

Стас заметил, как из толпы вышел Лис и направился в сторону крыльца, встав рядом с ним. И тут Стас понял, что дела совсем плохи.

– Это – верные мне люди. Какое-то время они будут следить за порядком в вашей деревне и докладывать мне о ее состоянии. Не бойтесь их, они ваши братья, ваши менторы. Те, кто будет достойно соблюдать заповеди Божьи и не нарушать законы Божьи, будет жить в стенах Назарета, но тот же кто осмелится пойти против Него и меня… их ждет изгнание или смерть.

– Гордей, я… – Стас был напуган, и каждое слово он старался подбирать тщательнее обычного, —…я не понимаю, ведь у меня и в Назарете полно работы.

Все они втроем, включая Лиса, расположились в одной из хижин. Лису стоял безучастно и за все время их пребывания в этой хижине он еще ни разу не промолвил слова возражения. По всей видимости, он был только рад новому назначению, чего нельзя сказать про Стаса.

Гордей ходил кругами, держа руки за спиной и разглядывая примитивный интерьер хибары. Когда он заговорил, взгляд его был обращен на маленькую, старую шкатулку.

– Это продлится только эту зиму, после чего приедут другие ребята, – не отрывая взгляда от шкатулки, почти шепотом произнес Гордей. – Мне нужно, чтобы вы следили за родником, пока люди из города будут приезжать сюда раз в неделю для пополнения запасов. Мы можем приводить одну цистерну, не больше. – Гордей повернулся лицом к Стасу.

– Я доверяю тебе, ты член нашей общины уже долгое время, и такое ответственное поручение я могу дать только тебе. Однако странно… – тон Гордея стал громче, теперь он говорил на манер прорицателя, которого талантливо изображал на крыльце полчаса назад, —…я думал для тебя будет честью исполнить мой приказ. Видимо ты забыл, кто ты и кто я.

– Нет, – сказал Стас, уставившись глазами в пол.

– Вот и прекрасно. Бери пример со своего товарища, – сказал Гордей и кивнул в сторону Лиса. – Он вызвался добровольцем, а такие вещи, как ты знаешь. очень угодны Богу.

Это Лис то вызвался добровольцем? Что-то тут нечисто… подумал Стас.

– Так же надо будет отправлять в Назарет послания с местными, так сказать, успехами. Можете называть это отчетом, как вам угодно. Ты еще не разучился писать, Стас?

– Нет.

Гордей ухмыльнулся.

– Вода для Назарета сейчас очень нужна, и вы оба должны понимать, как важно нам получать воду из всех точек. Пока что обойдемся одной цистерной в неделю, затем, как только добудем еще бензина, поездки будут чаще. Я воздвиг этот город, и не допущу, чтобы он разрушился из-за недостатка воды.

– Тогда прошу прощения за дерзость, но зачем надо было убивать того человека? – Стас перешел на шепот: – Зачем все это представление с едой в подвале? Мы просто могли бы использовать его…

– Молчать! – крикнул Гордей и заставил присутствующих вздрогнуть от неожиданности. Быстрым шагом он приблизился к опешившему Стасу, остановился и озлобленно оглянул его с ног до головы.

– Ты посмел усомниться в моем решении? – спросил Гордей.

Стас даже не пытался сопротивляться и со стороны выглядел как школьник, которого задирают старшеклассники. Он знал, что если сейчас попытается показать зубы, то может лишиться жизни через несколько минут, уж очень много поклонников Гордея, – в том числе и новоиспеченных, – стояли снаружи. К тому же он заметил руку Лиса, которая уже потянулась к ружью…

– Никто, слышишь? Никто не будет управлять ими, кроме меня, – начал Гордей. – Здесь я единственный, кто говорит с Богом, Я единственный, и больше не одно живое существо на земле. Этот грешник заслужил смерти, и сейчас находится там, где ему уже давно пора было быть.

Стас не сводил глаз с босса, чье лицо покрылось красной краской, словно после его очередной, короткой речи о собственном всемогуществе. Стас понимал, что никакой он не избранный, или как там он еще называет себя. Этот человек просто талантливый чревовещатель, а куклы, которыми он управляет, прекрасно реализовывают данную ими роль. Одна из таких куколок как раз сидела позади Стаса, крепко сжимая дуло ружья, и по одному лишь сигналу своего чревовещателя готова была выстрелить в спину, причем после утреннего инцидента – с превеликими удовольствием. К такой кончине Стас был не готов.

– Я понял вас, – сказал Стас. – Простите, этого больше не повторится.

Гордей словно впитывал каждое слово Стаса своими пронзительными, черными глазами. Он медленно закивал и сказал:

– Вот и прекрасно. Будь на твоем месте кто-нибудь другой, он бы уже лежал мертвым у моих ног за такой выпад, но ты…ты особенный…

Гордей отвернулся и продолжил изучать предметы интерьера хижины. Рука Лиса, с большой неохотой вернулась в карман куртки.

– Иди, – сказал Гордей. – Вы оба. Я хочу побыть один.

Прежде чем выйти, у Стаса возникло желание хлопнуть и без того хлипкой, деревянной дверью, но он сдержал эмоции. Давать еще хотя бы маленький повод для рождения злобы у Гордея никак не хотелось. Стас понимал, что без своего начальника он – никто. Этот психованный сукин сын обеспечивал его существование. Да что там греха таить – он спас его от смерти, записав в ряды личных ищеек, которые искали выживших все эти годы.

Солнце уже давно спряталось за горизонтом, и во дворе среди домов горели факелы, воткнутые в землю. Однако один из домиков выглядел совсем брошенным, среди всех. Внутри него не горел свет и не было видно фигур в окнах. Стас вдруг вспомнил, что это та самая хибара, внутри которой он застал сегодня «призрака прошлого».

Стас взял в руки факел, вонзенный возле него в землю, и ноги сами по себе пошли в сторону хижины впереди. Он осмотрелся вокруг – никого, все люди готовились ко сну. прячась от жгучего холода, внезапно настигшего их в ноябре. Приблизившись к двери домика, он открыл ее и вошел внутрь. Факел Стас поместил в специальную подставку в стене, и интерьер хибарки окрасился в светло-оранжевый цвет. Первое, что бросилось в глаза это зеркало, висящее напротив. По краям оно было грязным, но в центре хорошо виделось собственное отражение.

Эх дружище, когда это ты успел так постареть? подумал про себя Стас, взглянув в маленький кружочек зеркала. Некогда пышные. рыжие волосы на голове стали жиденькими, а возле глаз образовались тонкие полосы морщин.

Стас пошел дальше, в глубину комнаты, и увидел две самодельные кровати, стоящие рядом друг с другом. Возле одной из них лежала картонная коробка, внутри которой оказалось куча всякого мелкого барахла из прошлой, повседневной жизни. Он из любопытства принялся перебирать безделушки, пока не наткнулся на маленькую книжонку, чья обложка уже успела давно испортиться, а время бесследно стерло выпуклые буквы. Открыв первую страницу и прочитав заголовок он улыбнулся.

– Уильям Шекспир, Макбет, – прочитал он вслух.

Этот сукин сын до сих пор читает эту муть?

При одной только мысли о драматурге Стас окунулся в воспоминания про уроки латинского, и как Алексей Леонов, на примере Шекспира любил показывать «всю красоту этого утонченного языка». Это красота Стасу особенно запоминалась, когда нужно было выучить наизусть пару его творений, запоминалась, само собой, не в лучшем образе. Стас вспомнил свой последний урок латинского языка, когда он в очередной раз не выучил злосчастные строчки. поскольку всю ночь не вылезал из ютуба, где блогеры строили свои теории касательно наступающей эпидемии. Чего там только не было, и почти все оказалось ложью. Правда, увы, была более печальной, и он, как никто другой, смог ощутить на себе все ее прелести. Он вспомнил как спас жизнь своему преподавателю, а затем бежал прочь, зная, что Алексей Леонов, скорее всего, заражен из-за Кати Маршовой.

Но вышло все иначе. Он увидел своего преподавателя еще раз много лет назад… Тогда он спас ему жизнь…

Мысли Стаса в очередной раз за сегодня прервали. Позади раздался скрип открываемой двери…

21. Адам Гордон

Адам сидел на крыльце хижины и размышлял о последних днях: он никогда больше не увидит отца, не услышит его голос и очередное наставление, которые он так любил ему преподносить. Хоть на улице и была уже почти ночь, Адам совсем не думал о том, чтобы пойти спать, голова была слишком сильно забита всевозможными мыслями об отце, мести, и о невозможности происходящего. Он ненавидел себя за то, что попросту сидит на месте и ничего не может сделать. Все, кто вонзали по очереди ножи в его отца, мирно спят с полными желудками в хижинах напротив него, совсем рядом… Кулаки сжимались от накопленной злобы, пальцы постоянно тянулись к рукоятке ножа. В своих грёзах он видел, как перерезает глотку каждому из них. Они молят о пощаде, но его не дрожит, и уверенно вонзается в плоть…

Свиньи, поганые твари, предатели…

Он представил, как схватил один из факелов, что были рядом, и бросил его в хижину напротив. Бесшумное пламя медленно расползается по дому, переходя из комнаты в комнату. Хозяева проснутся не сразу. Как только жар прикоснётся к их телам, и запах гари донесется до ноздрей, они вскочат с собственных постелей, но будет уже поздно. Дверь «случайно» окажется закрытой. А потом они сгорят заживо, и их дом обратится в грандиозное кострище…

…и я буду смеяться, и вопить от радости, смеяться и кричать. И пускай убьют, пускай не заберу всех с собой, но буду знать, что отстоял честь отца, и не только его, но и дела, которому он отдал годы в угоду этим неблагодарным ублюдкам.

Однако все эти зловещие, и в то же время приятные ему мысли оставались в голове по наставлению матери. Он понимал, что все жители деревни хоть и убили его отца, но все же являлись лишь только оружием в руках настоящего убийцы, чужака с его горсткой приспешников, пришедшего из ниоткуда и разрушившего их мир и его жизнь. К тому же шансы на то, что он убьет всех виновных обитателей деревни куда больше, если он поедет вместе с матерью в какой-то загадочный город, который лично предложил им посетить убийца его отца.

Предложение выглядело очень странным, он это понимал. Но и оставаться в этом месте не имело тоже никакого смысла. Но он еще вернется сюда и непременно поквитается с каждым.

Адам заметил, как в хижине Леоновых загорелся еле заметный свет от огня. Внутри кто-то был.

– Сашка…

Адам побежал к хижине и через полминуты с грохотом открыл дверь. Внутри хибары был один из чужаков, он разглядывал какую-то старую книжку. При виде мальчика Стас даже не вздрогнул.

– Чего вам здесь надо? – сказал Адам и рука инстинктивно потянулась к рукоятке ножа, что лежал в кармане.

– Тебя стучать не учили, прежде чем входить? – отложив книгу в сторону, сказал Стас.Стас захлопнул книгу и положил ее на место.

– Учили, но только в случаях, когда в жилище хозяева, а не вор.

– Я не вор, – сказал Стас и поднял руки вверх. – Я ничего не украл, просто осматриваюсь.

– Вы не имеете права здесь находиться. – Лицо Адама было серьезным, губы сжались, а глаза пристально рассматривали чужака.

– Неужели? Это где-то написано? Извини, я в вашей деревушке несколько дней, не всех правил знаю. Но зато мне известно, что у тебя в кармане лежит какое-то оружие, возможно, нож или что-то похожее. У тебя предплечье слишком напряжено, это сильно заметно. Будет плохо, если подобное заметит тот, кто будет представлять для тебя угрозу.

Адам бросил взгляд на свое предплечье, которое действительно сводила нервная судорога. Он постарался унять руку, спрятав за спиной.

– Впредь, если хочешь застать кого-то врасплох своей внезапностью, не делай это так очевидно, – сказал Стас и продолжил оглядываться.

Лицо Адама стало еще злее.

–Ты знал тех, кто жил в этом месте? – поинтересовался Стас.

– Какое ваше дело знал я их или нет?

– Ты прав, никакого. Но, тем не менее возвращаясь к моему вопросу, ты их знал?

– Я ничего вам не скажу. Убирайтесь отсюда, или я…

Рука Адама снова потянулась в сторону кармана, но Стас неспешно снял со своего плеча ружье и продемонстрировал его Адаму.

– Слушай, – начал Стас, – не хочу неприятностей, особенно с пацаном. Я задал всего лишь задал простой вопрос. Если не желаешь отвечать на него – твое право, но угрожать мне не следует.

Но Адаму было все равно. Желание мести и презрения к чужакам взяли верх над разумом, и он достал нож из кармана и направил лезвие в сторону Стаса.

– Вы убили моего отца, закололи его как животное! – крикнул Адам, потирая свободной рукой постепенно появляющиеся слезы. – Зачем вы это сделали?!

– Я твоего отца не убивал.

– Но заставили их убить его! Какого хрена вы вообще сюда пришли?!

– Не я решаю, куда нам приходить и когда. Я только выполняю приказы и не обязан отчитываться перед тобой, шкет.

– Каких приказов, убивать ни в чем не повинных людей? Я запомнил тебя, дылда – ты побежал за Сашей и ее папой, а потом убил их, я успел заметить. Я видел две свежих могилы в лесу, где мы закапывали до этого наших, их могилы!

– Ты заблуждаешься. – Стаса по-прежнему сохранял спокойствие даже при наставленном в его сторону клинке.

– Ага, как же.

– Это могилы наших парней, которых хозяин этой хижины успел забрать с собой, прежде чем… – Стас поколебался, он хотел сказать правду, однако, решил все же соврать юнцу в целях собственной же безопасности, —…уйти в мир иной. Его успел ранить один из тех двоих. Не веришь, что там в земле лежат наши ребята, можешь спросить соплеменников, они были сегодня на похоронах. Ну а если язык не повернется заговорить с ними, можешь выкопать могилы и сам в этом убедиться, лично мне насрать, те двое были еще теми мерзавцами. Правда, могу точно сказать, что это кое-кому не понравится.

Адам слегка опустил нож, уставился в пол, задумавшись о словах Стаса, но затем снова его поднял…

– А девочка… с ним была девочка, Сашей зовут.

– Она смылась, – проронил Стас. – И наверняка уже мертва. Глянь, что происходит на улице. А если и жива, то думаю ей хватит мозгов вернуться сюда, ежели жизнь дорога.

– Она…жива? – спросил Адам, опуская нож, – и сейчас в лесу?

– Ты что, шкет, оглох? Сказано тебе, что она наверняка где-нибудь промерзает в лесу.

Адам быстро покинул хижину и, не пробежав и нескольких метров, услышал, как Стас последовал за ним.

– Эй, ты куда собрался?

Но Адам не обращал внимания на него, и шел прямо в гущу леса, где был беспросветный мрак и высокие сугробы, успевшие утопить все за считанные дни. Ноги мальчишки тут же утонули в бездонном снеге.

– Да погоди ты, – отозвался голос ближе. – Помрешь же, чудило!

– А какое тебе дылда дело. помру я или нет? Она мой друг, я должен найти ее.

Стас остановился ровно на границе, где начинались глубокие сугробы и жители еще не успели расчистить снег,

– Красавец! Вот так просто? Ночью? Без еды, припасов и огня? Да в такую погоду? Успехов!

Адам упрямо продолжал идти по сугробу, не обращая никакого внимания на слова Стаса.

– Черт бы тебя побрал… – пробубнил Стас и последовал за Адамом, нырнув в сугроб.

– Пацан, вернись. Хорош уже!

Адам постепенно замечал, как хруст снега позади становился все громче и громче. В определенный момент он понял, что чужак совсем рядом и, выхватив нож из кармана, быстро развернулся и нанес удар.

Раздался тихий крик.

Мальчик воткнул лезвие ножа в бедро чужака так, что-то почти наполовину вошло внутрь. Стас, стиснув зубы, вытащил нож и отбросил в сторону. Адам продолжал идти вперед, пока не услышал, как позади щелкнул затвор ружья.

– Мертвым тебе ее точно не найти, а я, будь уверен, выстрелю, если ты сделаешь еще хоть один шаг.

Мальчик медленно развернулся в сторону Стаса.

– Разумеется, вам это не впервые, убивать невинных людей.

– Невинных я не убиваю, а вот тех, кто мне всаживает лезвия ножей в ногу вполне могу. А теперь быстро подойди сюда.

Адам не двигался, словно проверяя терпение Стаса на прочность.

– Быстро я сказал! – крикнул Стас.

Ему ничего не оставалось сделать, кроме как подчиниться чужаку и неспешно направиться в его сторону. В конце концов, этот дылда был прав – Сашу он не сможет найти, если тот пристрелит его.

– Подними руки вверх, чтобы я их видел, – сказал Стас. – Мало ли у тебя там еще какие-нибудь приколы завалялись.

Адам послушался, поднял руки вверх. Через несколько секунд он оказался возле Стаса, и тут же получил деревянным прикладом по челюсти, и, потеряв сознание, рухнул в сугроб.