Эсхато. Бешеные

Звук удара о металл, затем еще один и еще. Кто-то прыгнул на капот, где только недавно был маленький мальчик, но тут же сполз с него, не удержавшись. Еще один угодил прямо под колеса, отчего машина подпрыгнула выше обычного. Все это происходило под аккомпанемент плача Сашы и тех ужасных воплей, издаваемых этими людьми. Один за другим они прыгали под колеса «минивэна», несущегося со скоростью восемьдесят километров в час. Алексей уже не замечал, кто именно прыгал на верную смерть, он лишь смотрел вперед, надеясь, что этот кошмар закончится как можно скорее. Темно-синий капот машины обзавелся красными пятнами и внушительными вмятинами.

Наконец крутой склон начал выравниваться, и Алексей повернул руль влево. Машина помчалась прямо по траве и неровной почве, навстречу лесополосе, при этом безумно трясясь, словно в каком-нибудь аттракционе. Сейчас он молился только об одном: что бы под колесами не оказалось какой-нибудь большой кочки, способной перевернуть их автомобиль. Он позволил себе сбавить скорость и посмотреть в окно заднего вида. Лишь несколько из них все еще продолжали бежать, но расстояние между ними и машиной увеличивалось с каждой секундой.

Алексей заметил небольшую заезженную тропу, ведущую сквозь лесополосу. Он съехал на нее, и машину наконец перестало трясти. Вокруг были только полуголые деревья с пожелтевшими листьями, через которые блекло светило солнце. Они проехали еще немного, не произнося ни слова, пока Алексей наконец не остановился, уронив голову на руль, и громко заплакал, впервые за долгие годы.

– Лёш? – прошептала Диана, обеспокоенная внезапным поступком мужа. На ее глазах тоже наворачивались слезы при одном виде мужа в таком состоянии.

– Я слышал, как хрустнул его череп под колесами, Дин, – начал он, почти задыхаясь; слова давались ему с трудом. – Он же мальчишка, обычный мальчишка. Господи…

Диана крепко обняла мужа. Слезы из ее глаз медленно начали скатываться по щекам. Казалось, что все горе его жизни наконец вылилось разом с этим плачем.

Прошло несколько минут, прежде чем Алексей перестал рыдать. Тыльной стороной руки он вытер свое красное лицо и воспаленные мокрые глаза.

– Нужно ехать. Надеюсь, эта дорога выведет к нужному шоссе.

Диана поджала губы, кивнула ему, не отрывая от него взгляда, а потом поцеловала в лоб. Вернувшись к Саше она обнаружила, что девочка вновь крепко спит.

Он повернул ключ зажигания и машина медленно поехала дальше.

7.2 Семья Леоновых

Пришлось сделать большой крюк, чтобы вновь выехать на нужное шоссе. По пути все так же – ни души, ни единого автомобиля за весь день. Алексей надеялся увидеть хоть одного живого человека, нормального человека, остановить его, спросить: «Дружище, какого хрена вообще происходит?!» И плевать, если он даже не знает ответа. Человек, мужчина, женщина, ребенок, да кто угодно! Хоть кто-нибудь.

Но шоссе по-прежнему было пустым.

Диана что-то нашептывала уже заснувшей Саше, еле касаясь губами ее уха.

Алексей включил радио, покрутил рычажок влево-вправо.

– Ничего? – спросила Диана.

– Тишина.

– Долго еще? – поинтересовалась Диана.

– Несколько часов, – сухо ответил он.

Она не ответила ничего, ее взгляд не отрывался от ребенка. Он оглянулся, и лишь один ее озабоченный вид дал понять, что беседы не будет.

А там и впрямь красиво подумал он. Вместе с отцом они уезжали жить туда каждое лето, охотиться и просто отдыхать от городской суеты. Славный одноэтажный домик на опушке леса. Выходишь из него, – и впереди лишь поле зеленой травы, а чуть дальше, приблизительно в километре, виднеются стройные ряды деревьев. Позади же домика – густой лес. Наверное сейчас большая часть листьев уже опала и лежит вокруг домика и на двускатной крыше домика.

Он вспомнил, как сидел на крыльце вместе с отцом и пил пиво, расположившись на скрипучих стульях, вынесенных из дома. С холма, на котором стоял домик, открывался чудесный вид на поле, напоминающие огромный зеленый ковер. Они разговаривали или просто сидели молча, не произнося ни слова, и любовались постепенно заходящим за горизонт солнцем. В один из таких тихих и прохладных вечеров он и рассказал отцу про Диану и про его серьезные намерения жениться на ней.

– Я счастлив за тебя, сынок, – сказал отец, хлопая его по плечу. – Дианка хорошая, она станет отличной женой.

Тогда Алексей заметил, как глаза отца блеснули в вечерних лучах солнца.

– Жаль, твоя мать не дожила до этого момента.

Алексей кивнул головой, вспоминая как ухаживал последние дни за матерью, которую постепенно пожирал рак.

– Ну, выпьем. За тебя с Дианкой.

Они ударили друг о дружку бутылками пива и сделали по паре глотков. Отчетливо ему запомнился забавный последующий диалог о планах его и Дианы на будущее, где отец, с присущий его энергией, давал свои советы. Все это сопровождалось одобрительным смехом, легкими хлопками по плечу и щебетанием кузнечиков в траве подле ног.

Отец погиб через три месяца после того, как он с Дианой сыграл свадьбу. Проблемы с сердцем дали о себе знать, и Николай Леонов скончался от инфаркта, который сбил его с ног, повалил на ковер, а затем и на Тот свет. Никакие таблетки не помогли справится с недугом сердца, и Алексей после его смерти какое-то время постоянно винил себя.

– Я же его сын! – говорил он себе. – Я не смог быть с ним как можно дольше. Если бы я хотя бы немного больше уделял ему времени, то, возможно…

Он начал пить. Стать завсегдатаем местного бара стало простым делом. Водка, виски, разные коктейли… Все это выпивалось по нескольку литров в неделю. Он пытался забыть, стереть все горестные воспоминания о покойном отце, переполняющие его сердце. Алкоголь почти доконал его, пока не вмешалась Диана. Она вытянула его со дна, дала ему хорошую «пощечину» одной лишь фразой, которой он до сих пор помнит и вспоминает постоянно, как только видит алкоголь на прилавках магазина.

– Либо я, либо очередная стопка. Выбор за тобой.

C тех пор алкоголь был только в виде пива, и то в небольших объемах. Ее слова так врезались в голову Алексея, что он, порой, идя по улице повторял их про себя.

Потом появилась Саша, и алкогольные похождения Алексея были напрочь стерты из воспоминаний обоих. Маленький живой розовый комочек смог еще больше сблизить его с женой и оставить отца как приятное воспоминание.

Машина съехала с шоссе на тропу, густо заросшую травой. Здесь ездили редко, домиков в округе было не больше десятка, и стояли они на относительно большом расстоянии друг от друга. Они проезжали повороты, ведущие в разные стороны, заезжая в самую глубь леса по проселочной дороге.

Минут двадцать спустя Алексей съехал налево, где дорожка стала более щедра на кочки и ямы: пришлось значительно сбавить скорость. Диана по-прежнему молча смотрела в окно, Саша тихо посапывала во сне, сжимая маленькие кулачки.

Спустя несколько минут, они оказались на месте и въехали на небольшой холмик, ярко освещенный дневным солнцем.

– Приехали, – сказал Алексей, повернув ключ зажигания. Он обернулся к Диане, которая осматривала домик через стекло.

– Надеюсь, ключ там где ему и место… – сказал Алексей не отрывая взгляда от домика.

Он вышел из машины, тихо запер дверь, стараясь не разбудить ребенка. Он окинул взглядом местность, где слева виднелось поле, а за ним – линия деревьев, напоминающая живую изгородь. Ведро стояло на крыльце днищем вверх прямо там же, где и всегда: под стулом, на котором любил сидеть его отец. Алексей поднял его и с облегчением обнаружил старенькую связку ключей. Он сунул ключ в замочную скважину, повернул два раза влево, и дверь открылась.

Диана, держа на руках спящую Сашу, пошла за мужем, который уже распахнул дверь.

«Щелк» – раздался звук, и окна одноэтажного домика засветились бледно-желтым светом.

– Слава Богу, генератор работает, – выдохнув, сказал Алексей, – осталось выяснить еще кое-что…

Он зашел внутрь, а затем скрылся в соседней комнате, а Диана начала осматривать скудный интерьер: простенький камин и стандартная оленья голова над ним, стол, стулья, какие-то ящики и… телевизор. Да, в углу комнаты прямо напротив дивана стоял телевизор.

Единственный шанс узнать, что сейчас происходит в мире, – пролетела мысль у Дианы в голове. В этот момент из соседней комнаты показался Алексей, на его лице была торжествующая улыбка.

– Вода тоже есть, – сказал он, но лицо его тут же переменилось, когда он увидел Диану, смотрящую на телевизор. У него засосало под ложечкой, и, должно быть, это самое чувство испытывала сейчас и его жена.

Они ожидали худшего, особенно после Кострова, но, может быть, все же…

Может, все не так плохо? подумал он.

Взгляд жены дал понять все без слов. Он медленно подошел к старенькому телевизору «Сони», в котором работало от силы пару каналов, когда он включал его последний раз. Он вспомнил, как они с отцом включали его изредка – если на улице совсем было холодно или снаружи лил дождь, не давая им выйти на улицу. Иногда он так же скрашивал их оторванность от цивилизации парочкой вечерних телешоу или футбольным матчем.

Алексей подключил телевизор к питанию и нажал кнопку включения. Экран вспыхнул, послышался белый шум и бело-серый шум отразился в их глазах. Он нажимал на кнопки рядом, и в правом верхнем углу экрана появлялись зеленые цифры: один, два, три, четыре: экран по-прежнему показывал белый шум. Наконец Алексей остановился на одиннадцатом канале, где появились разноцветные вертикальные полосы. Среди них была и горизонтальная черная полоса в центре, на которой белыми буквами было написано «Нет сигнала». Он продолжал переключать каналы, но ситуация с цветным экраном либо повторялась, либо вновь появлялся белый шум.

Худшие опасения подтвердились.

До наступления вечера Алексей практически не заходил в хижину, решив обойти ее со всех сторон и проверить все ли в порядке. Деревянный домик как всегда показал себя на славу, не выдав никаких изъянов. Остальную часть дня он решил посвятить решению проблемы с водой.

Вода поступала из колодца за домом и очищалась при помощи фильтров, установленных в подвале. Проверить фильтры не составило проблем, те были еще в пригодном состоянии, но вот насос, встроенный в колодец, давал слабый напор, из-за чего вода текла из крана тоненькой струйкой. Он понял, что хочет отложить это дело на потом. Сейчас он чувствовал себя неимоверно усталым. Перед глазами все еще был тот мальчишка, прыгнувший на капот и…

Он старался отогнать эти мысли прочь и сосредоточиться на реальных проблемах. Сарай, у края леса позади дома, вызвал у Алексея любопытство. Он попытался открыть его, но ключ сломался прямо у него в руках. Дверь пришлось выломать ногой.

Внутри, кроме старых и ржавых инструментов, он не нашел абсолютно ничего полезного, по крайне мере ничего полезного для них сейчас. Молотки, пилы, дрель и дуло старого охотничьего ружья. Он вспомнил, как отец пытался исправить искривление дула этого самого ружья, но так и не успел закончить начатое – сезон закрылся, и им нужно было отправляться домой. Позже, перед очередной вылазкой на недельку в лес, Алексей подарил отцу новенькое ружье марки «Беретта», которым тот успел попользоваться всего один раз. Сейчас он горько жалел о том, что забыл оружие дома. В хижине они ружья никогда не оставляли, всегда забирали с собой. Несмотря на отдаленность от цивилизации, внутрь домика все же могли пробраться нежеланные гости и прихватить с собой парочку хороших и дорогостоящих «Беретт».

Если б я знал, думал про себя Алексей. Если бы он хотя бы лежал на видном месте, я обязательно прихватил бы его с собой.

Ружье в их доме лежало в коробке в разобранном виде на самом дне. Диана на дух не переносила оружие и совсем не желала видеть его где-то на открытом месте в доме, поэтому пришлось спрятать его так глубоко.

Но хотя бы есть Макаров и немного патронов…

Рядом с дулом Алексей приметил охотничий нож с длинным лезвием, который часто носил с собой отец. Видимо, тот забыл его, когда в прошлом году они вместе покинули хижину. Алексей взял нож в руки, стряхнул с него пыль и увидел на кожаной рукоятке фамилию «Леонов». На лезвии он заметил свое отражение: на подбородке начала выступать щетина, под глазами были мешки. Его собственное лицо, казалось, говорило ему: «Тебе бы надо поспать, дружище. Эти два дня были самыми безумными в твоей жизни, ты заслужил отдых и крепкий сон.» Он спрятал нож в карман и вышел из сарая, прикрыв сломанную дверь.

Когда солнце уже опускалось за горизонт, и Алексей проверил все, что нужно было проверить, он зашел в дом. Диана уложила Сашу в переноску, которую положила на кровать, где им предстояло спать в эту ночь. Диана была одета в рубашку его отца, которая не покидала шкафа несколько лет и пахло затхлым запахом, но, по всей видимости, Диану это никак не смущало. Она стала заметно спокойнее ближе к окончанию дня. Вообще Алексей легко мог понять настроение жены, лишь взглянув в ее глаза.

– Надо найти свечи, – сказал он, – Неизвестно, на сколько хватит энергии генератора, лучше использовать его как можно реже и по возможности пользоваться свечами. Я еще завтра осмотрю его, но думаю, что с ним все в порядке.

Он сел возле Дианы, дотронулся до ее щеки и погладил указательным пальцем.

– Ты думаешь, мы здесь надолго? – спросила она, и глаза ее заблестели.

– Я не знаю, – честно сказал он. – Сейчас лучше не высовываться и сидеть тут. Здесь мы в безопасности. В погребе полно сухпайка и разных консервов, нам хватит их надолго. Отец сюда всегда навозил лишнего, складировал, на всякий похожий вот случай. Надеюсь мыши не пожрали там ничего, проверить надо будет потом.

– Я боюсь, Леш, – прервала она мужа и щекой прислонилась к его груди. Он обнял ее и почувствовал тот самый, слегка кислый из-за лака, запах ее волос.

– Я тоже, Дин, – сказал он.

– Все случилось так внезапно, так быстро. Я до сих пор не могу поверить.

– Ну… зато теперь не надо лизать задницу своей начальнице, о которой ты мне так любишь рассказывать каждый вечер.

Она улыбнулась. Наконец Алексей увидел ее улыбку, которая успокоила его и согрела. Иногда ему казалось, что его с Дианой связывают не просто узы брака, но и нечто такое, что не опишешь двумя словами. Это волшебное чувство, которое одновременно и прекрасное, и ужасное: когда твоя вторая половина ощущает радость – и ты ее ощущаешь, ощущает злость – и ты тоже. Прекрасное он чувствовал и сейчас, когда Диана улыбнулась, и ему взаправду стало легче.

Господи, как же я люблю ее…

– Да, во всем плохом ищи хоть бы щепотку хорошего, – сказала она. – Но, знаешь, я бы сейчас с удовольствием повидалась даже с моей начальницей, хотя ненавижу ее всеми фибрами души. Посмотрела бы на нее, спросила: «Эй ты, карга, жива еще, да? А что насчет остальных? Как там Михаил Семёныч, наш охранник? Димка, маркетолог? Витька из отдела кадров? Они живы, а?»

Диана подняла голову с груди мужа и посмотрела ему прямо в глаза, которые по-прежнему продолжали блестеть, словно он вот-вот заплачет.

– Неужели это конец? – спросила она.

– Да брось, что за мысли! А ну отставить! – ответил он без промедления, но в его голосе отчетливо слышалась дрожь. – Нормально все будет.

– Почему ты так уверен?

– Потому что Бог не допустит этого. Это будет в учебниках истории, в какой-нибудь там Википедии, где это событие озаглавят как «Ужасные дни человечества», но все придет в норму. Ведь была же Вторая Мировая, были события куда ужаснее, но «конец»? Нет, это не конец, я не думаю, что это он.

– Мне хочется верить в это, Лёш, – сказала она. – Но у меня такое чувство, знаешь…не знаю, как его описать.

Он ничего не ответил. Иногда лучше промолчать, говорил он себе частенько.

– Я принесу нам что-нибудь из погреба на ужин. Пойдешь со мной? – предложил Алексей.

– Нет, я с Сашкой посижу.

Он кивнул ей, прошел в соседнюю комнату, где стоял обеденный стол с пустой вазой. Рядом со столом был ковер, некогда красный, он совсем потерял со временем свой цвет, превратившись в розово-черный. Ногой он сдвинул ковер, и в деревянному полу увидел дверцу погреба, закрытую на замок. Он перебрал ключи, вспомнил который использовал, когда уже спускался туда сегодня для проверки, и открыл дверь. Внутри было черным-черно, и нужно было на ощупь спуститься вниз, чтобы найти выключатель. Этот подвал уж очень сильно напомнил ему один ужастик начала 80-х.

Осторожно ступая по достаточно старым ступеням, через несколько секунд он достиг пола и вытянул левую руку, пытаясь отыскать рычажок включателя.

Бледный желтый свет разлился в небольшом подвале. На стенах были полки, где в ряд стояло множество консервных банок и круп, начиная от риса и заканчивая самыми обычными макаронами. Упаковок и банок с консервами было больше сотни, включая десяток полиэтиленовых упаковок с вяленым мясом, которые, должно быть, еще не испортились. В подвале было достаточно прохладно – идеальные условия для хранения.

– На случай непредвиденных обстоятельств, – всегда говорил отец, занося еще одну коробку долго хранящихся продуктов в подвал. Это он делал каждый раз, когда они с сыном приезжали сюда в течении трех последних лет. Словно бы отец знал, что произойдет.

Вот уж спасибо, пап.

Он подошел к полке, взял первые попавшиеся консервы и прочел: «Зеленый дядюшка Борис» – консервированный горох с изображением мультяшного фермера-монстра с гороховой зеленой головой. Прекрасно, Дина как раз любит горошек.

Убедившись, что срок годности в норме, он взял две банки и поднялся наверх, предварительно потушив свет.

Воспользовавшись охотничьим ножом, который нашел в сарае, он открыл банки и подал одну Дине.

– Завтра надо будет рассортировать там все по срокам хранения, – сказал он, залезая пластиковой вилкой внутрь банки. В отличие от своей жены он не слишком жаловал бобовые, однако не принимая пищу в течении всего дня, с удовольствием съел всю банку. Диана поедала свою порцию совсем без охоты, словно и не была голодна вовсе. По истечении тех нескольких минут пока они ужинали, оба не обмолвились и словечком. Диана не сводила глаз со спящей Саши.

– Она такая беспомощная, – вдруг сказала она. – Я боюсь за нее.

– Мы рядом, Дин, – сказал Алексей положив свою ладонь на ее плечо. – Пока мы с ней, ей ничего не грозит.

Она еле заметно кивнула головой, а затем не с того ни с сего опрокинула банку с горохом на пол и бросилась к входной двери.

– Дин?! – испугался Алексей.

Ее вновь тошнило. Он поспешил набрать воды в стакан и подошел к ней. Было уже темно, и чем именно ее тошнило рассмотреть было сложно. Он нежно погладил ее по спине, а затем поднес ей стакан воды. На секунду вернулось то самое чувство, что было в нем, когда Диана точно так же блевала в кювете, когда они уезжали из города. Однако он не отошел от нее и уж тем более не подумал о пистолете, по-прежнему лежащему в машине.

Она вытерла губы тыльной стороной ладони, повернулась к мужу и… все хорошо. Ее глаза такие же прекрасные, как и всегда, только теперь из них текли слезы. Она взяла стакан, залпом выпила воду, а затем они обнялись.

– Ты заболела? Что с тобой?

Она отпрянула от его груди. Ладони ее остались на его плечах.

– Я так надеялась, что это не то что я думала, но кажется это оно. Боже, только не сейчас

Он обнял ее, прижав к себе как можно крепче.

– О чем ты? Что еще за оно?

– Я узнала это буквально вчера, сначала была не уверена, но теперь…

– В чем уверена? – нетерпеливо спросил Алексей.

Диана ответила не сразу, ее рот то открывался, то закрывался, словно боясь произносить слова. Несколько раз шмыгнув носом и немного успокоившись, она все же сказала:

– Я беременна.

7.3 Семья Леоновых

Он не мог поверить своим ушам.

– Но… – только и удалось выдавить Алексею. Рот словно был набит камнями.

– Это все же произошло, Лёш, после стольких попыток… – сказала Диана, утирая тыльной стороной руки слезы. – Но почему сейчас? Почему именно сейчас?

Несколько месяцев после рождения Саши они провели в тщетных попытках завести второго малыша. Несколько дней в календаре, значимых как «самые благоприятные дни для зачатия», неуклонно и обязательно использовались супругами, однако результатом их деяний из раза в раз была лишь одна полоска на тесте. Инициатором, само собой, являлся Алексей, жаждущий появления на свет сына, о котором он так сильно мечтал, как только они поженились.

– Что нам делать? – с отчаянием в глазах спросила Диана своего мужа.

Он некоторое время колебался, однако ответил решительно.

– Все будет хорошо, слышишь? Все это скоро закончится, и мы сможем вернуться домой.

– Когда закончится?! – словно не слушая слов мужа, воскликнула она.

Ступни Алексея как будто прилипли к земле. Глаза его беспорядочно блуждали по лицу жены, рот был полуоткрыт, пытаясь подобрать нужные слова, но Диана опередила его.

– Ты и сам не знаешь, когда. Никто не знает, закончится ли это вообще. По телевизору – ни слова, по радио – ни звука, даже нормальных людей мы не видели уже более суток. Не обманывай себя и меня, Лёш. Ты понятия не имеешь, когда эта чертовщина прекратится.

И она оказалась права. Он и вправду не имел ни малейшего представления о происходящем. Знания о вирусе ограничивались только его распространением и побочным эффектом.

Что сейчас делает правительство? Ученые? Разве тот вирусолог по телевизору, которого он видел неделю назад, не говорил, что сыворотка находится в разработке? Выходит, они не успели? Выходит, все пропало? А что на счет военных? Бункеров? Убежищ? Ничего этого не было, за исключением короткого предупреждения о том, что нужно оставаться дома, заперев все окна и двери.

И медленно умирать, подумал он.

– Мы сможем жить здесь, – сказал Алексей, пытаясь хоть как-то утешить свою жену. Никогда он не видел ее такой подавленной и измученной. Она изменилась до неузнаваемости.

– Еды у нас много, хватит на полгода, если есть умеренно, – продолжал он.

– Полгода? Умеренно?! – не веря своим ушам, повторила Диана слова мужа.

Ляпнул сдуру, подумал Алексей и уже горько пожалел о сказанных словах. Где-то в глубине души он осознавал, что здесь им предстоит провести очень долгое время, отнюдь не полгода.

– Ну… да. Я хочу сказать, что еды у нас много, и мы не пропадем.

– А что потом? Как же Саша и будущий малыш? Ты о них подумал? – Диана еле заметно погладила себя по животу.

– Все будет хорошо. Ты родишь малыша здесь, если…

– О Господи… – она приложила ладонь к лицу, сжав губы.

– …если это не закончится. Но я уверен, что все это прекратиться, – закончил он.

В доме раздался детский плач. По всей видимости Саша проснулась и обнаружила, что она совсем одна. Диана окинула взглядом мужа и, ничего не говоря, пошла в сторону дома.

Он сел на кресло, в котором всегда располагался, когда отец был рядом.

Сейчас мне как никогда понадобился бы твой совет, пап.

Друг с другом они почти не разговаривали.

Диана ушла глубоко в себя, находя время только для того, чтобы заниматься бедняжкой Сашей.

Использованные подгузники стирались несколько раз в небольшом медном тазике с холодной водой. Когда наконец все гигиенические принадлежности ребенка пришли в непригодность, из старой одежды было сделано некоторое подобие набедренной повязки.

Алексей пытался помочь жене хоть в чем-нибудь, когда у него находилась свободная минутка, но она все время отмахивалась, давая ему понять, что справится одна. Так и получалось, что Алексей в течение всего месяца, что прошел у них со дня приезда занимался делами для их более комфортабельного проживания в охотничьем домике. С насосом в колодце пришлось немало повозиться, однако результат превзошел все ожидания – вода лилась толстой и сильной струей. Генератор работал исправно, хоть иногда и издавал странный, гудящий звук. Телевизор и радио по-прежнему молчали. Каждый день Алексей включал их по очереди и каждый раз, отчаявшись, склонял голову, когда в эфире было видно или слышно белые шумы. Все это наводило на невыносимые мысли о том, что все действительно очень плохо. Мысли о чудесном спасение таяли день ото дня.

Не выходила из головы задумка, что нужно съездить в Костров и все увидеть своими глазами, но только одному. Возможно, все уже пришло в норму, но просто не удается вернуть радио и телевещание? Может, те кто выжил, уже понемногу восстанавливают потерянное? Но это были только предположения.

Ехать туда рискованно, тем более рискованно оставлять здесь Дину одну, она сам не своя, думал Алексей после каждой мысли о вылазке.

Все, что он позволял себе – это прогулка по окрестностям, более тщательное изучение территории, чем это было в те дни, когда он отдыхал здесь с отцом, которого начал вспоминать все чаще и чаще. Алексей гулял и думал лишь об одном – о будущем. Что ему делать, когда запасы еды и воды кончатся? Что ему делать, когда родится ребенок? В голове не укладывается, но ведь у них и в самом деле будут два крохотных человечка. Уход за ними, а в особенности за тем, который родится, требует много всего того, что у них осталось там, в городе. А если они подрастут (ох уж это «если»)? Начнется столько вопросов и столько проблем. Где брать еду, чтобы их прокормить? Напоить? И вообще, правильно ли он поступает, находясь здесь с семьей? Быть может, стоит идти дальше? Идти куда-то, где, возможно, будет спасение. Но куда? И безопасно ли это? Риск – коварный спутник, он может как наградить, так и воткнуть нож в спину. Стоит ли оно того? Но с другой стороны, находясь здесь, он лишь оттягивает неизбежное – окончание запасов еды и воды.

Пап, что мне делать? задавал он себе вопрос каждый день, глядя на небо.

Но отец не отвечал.

Дурак, сказал себе он, проходя вдоль лесопосадки. Сегодня он зашел дальше обычного. Теперь, чтобы разглядеть их хижину, нужно было как минимум прищуриться.

Нужно остаться, сказал он себе. Да, иного пути нет.

Куда идти с крохотным ребенком и беременной женой? О чем ты вообще думаешь? Может, все же поделиться своими раздумьями с Диной? Она мудрая женщина и обязательно даст хороший совет.

Нет, решительно сказал себе он. Все решено. Мы остаемся здесь, и точка. А там – будь что будет, я их в обиду не дам.

Он повернул обратно, в сторону хижины. Перед глазами, словно фотографии из альбома, показались картинки предполагаемого будущего: вот он стоит с Диной, а вот и подросшая Сашка и (Господи, как он надеется) Дениска. Они будут жить тут, так долго, как только смогут. Он научит парня охотиться (когда сам этому более менее научится без ружья в руках), вместе они будут добывать пищу в окрестных лесах. Диана со временем свыкнется с окружением, на ее лице вновь появится улыбка, та самая прекрасная теплая улыбка, что была там постоянно до появления вируса. Она и Саша станут лучшими подругами и будут делать все вместе, начиная от приготовления пищи и заканчивая уборкой в доме. Они будут ругаться, смеяться, капризничать и…

Все это лишь твоя фантазия, Лёш.