Читать книгу: «Тёмный защитник», страница 24

Я сделала паузу, собираясь с мыслями, с чувствами, которые переполняли меня, грозясь выплеснуться через край. Мой взгляд встретился с Алессио, и в его тёмных глазах я увидела… отражение собственной души, полное понимания и нежности. Он слегка наклонил голову, как будто хотел сказать, что всё хорошо, и эта поддержка придавала мне сил.

– За этот короткий, но такой насыщенный и бурный период, что мы вместе, ты показал мне, что такое, когда тебя по-настоящему любят всем сердцем. Что такое всепоглощающая страсть и безоговорочная преданность. Ты научил меня быть сильной, смелой, смотреть в лицо опасности, не дрогнув… и… не бояться показывать свои слабости… тебе. Потому что ты… всегда поймаешь меня, Алессио, и будешь рядом.

Сглотнув, я продолжила, чувствуя, как слёзы подступают к глазам:

– И хотя наш путь был тернист, извилист, опасен… я ни о чём не жалею. Потому что каждое испытание, которое мы прошли вместе, боль, которую мы разделили, радость, которую пережили… только укрепляли связь между нами, делая нашу любовь ещё крепче.

Я ощутила, как слёзы медленно катятся по щекам, но я не собиралась останавливаться. Это был наш момент, и я не хотела его упустить. Взяв себя в руки, я закончила клятву, вкладывая в каждое слово всю свою душу:

– Сегодня, стоя перед Богом и нашими близкими, я от всего сердца клянусь тебе в вечной любви, непоколебимой верности и безграничной преданности. Быть твоей женой, страстной любовницей, верным другом, надёжной поддержкой, матерью твоих детей и хранительницей нашего семейного очага. Я клянусь любить тебя, Алессио Моррети, каждой частичкой своей души. Всегда. Даже когда весь мир против нас.

Наши взгляды встретились, и в этот момент… время остановилось. Мы обменялись кольцами – теми же самыми, которые носили весь год, – символ нашей нерушимой любви. Священник благословил нас, его голос звучал тихо, словно доносился из другого мира.

Алессио, нежно обняв меня за талию, притянул к себе и поцеловал меня. Это был долгий, глубокий, страстный поцелуй, полный любви, нежности, обещаний и… надежды на счастливое будущее, которое мы построим вместе.

Когда наши губы разъединились, он произнёс:

– Ты не представляешь, как я счастлива, что ты моя, Марсела.

Громкие аплодисменты наших гостей, торжественные звуки органной музыки… всё это слилось в единый, гармоничный аккорд, который возвестил о начале новой главы нашей жизни. Главы, наполненной любовью, страстью, и… конечно же, опасностями, которые неизбежно подстерегают нас в этом тёмном мире итальянской мафии.

Я оглядела зал и посмотрела на нашу семью и друзей. В их лицах я прочитала поддержку и надежду – они были готовы идти с нами по этому опасному пути. И стоя рядом с Алессио, я точно знала, что мы сможем справиться со всем вместе.

Бонус. Алессио

Спустя две недели после того, как Марсела объявила о беременности.

Прохладный ветер, напоенный терпким ароматом цветущих апельсинов и солоноватым дыханием Тирренского моря, игриво трепал шелковистые локоны Марселы, когда мы вышли из чёрного мерседеса.

Моё сердце отчаянно билось о рёбра, предвкушая то, что должно было произойти сегодня ночью. Мы медленно приближались к массивным, обитым сталью дверям клуба Inferno – одного из самых эксклюзивных и порочных заведений во всей Италии, мира тёмных желаний и запретных фантазий, где границы между реальностью и грёзами стирались.

Я не мог жить без контроля, особенно когда дело касалось жены. Она была моим сокровищем, и сегодня я планировал вырвать Марселу из тесных рамок привычного мира и безжалостно затащить в свой, где царили первобытные инстинкты, безусловное подчинение и опьяняющий вкус абсолютной власти.

Когда мы переступили порог БДСМ-клуба, я с жадностью наблюдал за каждым движением Марселы. Мой взгляд скользил по её изящной фигуре, ловя малейшие изменения в её мимике. Я видел, как её глаза, расширенные от смеси удивления и смущения, метались по причудливой игре теней и огней. Она явно была заинтригована атмосферой порока и тайны, которая витала в воздухе.

Я долго вынашивал эту фантазию, смакуя каждую деталь, и не был до конца уверен, что Марсела согласится на подобное. Но тот день в тире, когда я сам вышел из зоны собственного комфорта, позволил мне реализовать это желание. Когда я позже рассказал ей об Inferno и о том, что хочу с ней сделать, Марсела, несмотря на смущение и тревогу, была заинтригована. Ведь одно дело играть со мной дома вдали от посторонних глаз, и совсем другое – позволить незнакомцам наблюдать за тем, как она теряет контроль в моих руках. Эта смелость и готовность выйти за пределы привычного заставила меня полюбить её ещё сильнее.

Нас встретил приветливый администратор и проводил к уединённому диванчику в общем зале. Отсюда открывался захватывающий вид на сцену, где разворачивалось откровенное представление, наполненное эротизмом и чувственностью. Я заранее забронировал для нас роскошную VIP-комнату с односторонним зеркальным стеклом, через которое зрители смогли бы наблюдать за нами, оставаясь невидимыми для нас. Но в данный момент я решил остаться в этом помещение, чтобы дать Марселе возможность привыкнуть к этой атмосфере, расслабиться и открыть своё сердце новым ощущениям.

– Нравится? – спросил я, наклонившись к её уху и намерено проведя языком по мочке, наслаждаясь тем, как её тело вздрогнуло от неожиданного прикосновения.

Мои пальцы скользнули по тонкой талии, притягивая жену ближе. Марсела резко отвернулась, пытаясь скрыть дрожь, пробежавшую по телу, но я чувствовал, как напряглись её мышцы под моими ладонями.

– Это… неожиданно. – ответила она, её голос слегка охрип.

Этот клуб славился не только изысканной атмосферой порока и роскоши, но и строгой конфиденциальностью. У нас с Доменико были изломы, и нам нужно было место, где могли бы дать волю своим желаниям, не опасаясь последствий. И мы оказались не одиноки в этой потребности. Поэтому много лет назад мы основали секс-клуб. С годами он обрёл известность по всей Европе, и нам пришлось открыть ещё несколько филиалов.

Мой брат, который также ценил контроль, предпочитал изысканное искусство шибари, находя удовольствие в самой процедуре связывания, не испытывая при этом особого сексуального возбуждения. А для меня Inferno стал раем, где я мог не просто выпустить пар, но и утолить потребности своего монстра, насладиться властью и подчинением.

Приглушённый свет, роскошная мебель из тёмного дерева, бархатистая мягкость диванов – всё здесь дышало чувственностью, создавая идеальную атмосферу для самых извращённых развлечений. Звуки эротичной музыки, переплетаясь с тихими стонами и вздохами, витали в воздухе, как афродизиак.

Эта обстановка, пропитанная духом чувственности и тайны, должна была пленить Марселу не меньше, чем специальный наряд из тончайшего белого кружева, который я попросил её надеть под плащ. Мысль о том, как бельё облегает её совершенное тело, как оно подчёркивает изгибы её бёдер и нежную кожу, разжигала во мне пожар желания, заставляя кровь бешено пульсировать в висках. Я уже сгорал от нетерпения, желая увидеть румянец на её щеках, услышать её сбивчивое дыхание, почувствовать, как дрожит её тело в моих объятиях.

– Как ты себя чувствуешь, куколка? – спросил я, мягким, обволакивающим, но в то же время властным голосом. – Хочешь что-нибудь выпить, чтобы расслабиться?

Марсела нервно сглотнула, её глаза, расширенные от волнения, метались по залу, цепляясь за откровенные сцены, разворачивающиеся вокруг. Её взгляд задержался на паре, сидевшей слева от нас. Мужчина с грубыми чертами лица и огромными руками расслабленно развалился на диванчике, широко раздвинув ноги, и держал цепь, прикреплённую к ошейнику на шее его партнёрши. Темноволосая девушка, покорно склонившись, сидела у его ног и ласкала его член своим ртом. Она была полностью обнажена, и даже отсюда я мог заметить, насколько она возбуждена.

Но с тех пор как в мою жизнь вошла Марсела, подобные зрелища перестали меня трогать. Меня возбуждала только моя жена, только её близость заставляла кровь кипеть.

– Да… – наконец, ответила Марсела, переведя взгляд на другую пару, которая в этот момент уже предавалась страсти на сцене, медленно и чувственно сливаясь в единое целое. – Я бы не отказалась от безалкогольного коктейля.

Я ухмыльнулся, довольный её реакцией, и нежно провёл пальцами по её шелковистой коже, от затылка вниз к плечу. Я чувствовал, как она дрожит от нарастающего возбуждения, как её кожа становится горячей под моими прикосновениями. Но понимал, что Марселе нужно время, чтобы привыкнуть к атмосфере, к царящему здесь духу раскрепощённости, чтобы она смогла по-настоящему оценить и прочувствовать, что я для неё задумал.

Жестом подозвав официанта, я сделал заказ – безалкогольный коктейль и бокал виски, идеально подходящего для такого вечера, – и откинулся на спинку дивана, внимательно наблюдая за Марселой. Моя рука медленно, дразняще скользнула по её обнажённому бедру. Она вздрогнула, но не отстранилась, а наоборот, подалась навстречу прикосновению.

– Моя дорогая жена… скажи, ты хочешь, чтобы кто-нибудь из этих мужчин трахнул тебя? Чтобы они вкусили твой нектар, насладились твоим телом, пока я наблюдаю?

Марсела обернулась, её глаза, тёмные и блестящие, как два драгоценных камня, встретились с моими. На губах играла соблазнительная, дразнящая улыбка.

– Чтобы ты залил здесь всё кровью из ревности и испортил нам вечер? – промурлыкала она. – Нет уж, caro. Мне, куда интереснее то, что ты для меня приготовил. Твои фантазии куда более… захватывающие.

– Ты же знаешь, я сделаю для тебя абсолютно всё. Только скажи, чего ты хочешь, mia regina.¹⁵

– Нет, Алессио. – уверенно ответила она, её взгляд не отрывался от моего. – Сегодня твой вечер. И поверь, мне достаточно только тебя.

Я почувствовал глубокое удовлетворение от её ответа. Притянув Марселу к себе, я нежно, почти благоговейно поцеловал в висок, вдыхая аромат её волос.

– Тогда поиграй со своей киской. Приготовь себя для меня.

– Ты… хочешь, чтобы я трогала себя здесь? У всех на виду?

– Да, mia cara. – ответил я, нежно проведя пальцем по её щеке, обводя контур её губ. – Доставь себе удовольствие. Покажи всем в этой комнате, как ты извиваешься от наслаждения, как горит твоё тело. И какой я счастливчик, которому досталась такая развратная и покорная жена.

Не спеша Марсела кивнула и откинулась на спинку дивана, разводя ноги в стороны. Её рука скользнула вниз под тонкую ткань плаща. Не в силах сдержаться, я сжал её бедро, мои пальцы впились в её нежную кожу, оставляя следы, которые, без сомнения, превратятся в синяки.

– Да, бабочка, вот так… Покажи всем, какая ты хорошая девочка, как умеешь доставлять себе удовольствие.

Марсела, подчиняясь моему приказу, начала медленно, почти робко поглаживать себя сквозь тонкую, прозрачную ткань белья. Её движения вначале были неуверенными, но постепенно становились всё смелее и откровеннее. Глаза, затуманенные пеленой страсти, были прикованы к моим, жадно ища в них одобрения, поддержки, подпитки для разгорающегося внутри неё пламени.

Я наблюдал за ней, как кобра, гипнотизируемая игрой флейты, наслаждаясь её красотой, покорностью, расцветающей на моих глазах чувственностью. Каждый её вздох или стон, срывающийся с приоткрытых, влажных губ, отдавался эхом в моей душе, разжигая во мне всепоглощающее пламя желания.

– Молодец, дорогая. – прорычал я, не в силах скрыть своего возбуждения. – Не стесняйся. Покажи всем, на что ты способна.

Марсела окончательно сбросила с себя оковы сдержанности. Её движения стали резкими, отчаянными, полными нескрываемого желания. Стоны, всё громче и откровеннее, срывались с губ в нарастающем крещендо, эхом разлетаясь по залу. Большинство гостей уставились на неё с неприкрытой похотью, и это зрелище наполнило меня злорадным удовлетворением.

Моя жена – самая желанная женщина в этом проклятом клубе, богиня, сошедшая с Олимпа в храм порока. А они все, жалкие смертные, могут только мечтать о ней, и о том, чтобы прикоснуться к её совершенству.

Мышцы Марселы напряглись, губы задрожали, а глаза закатились от наслаждения. Она была на грани, на самом пике, балансируя на острие экстаза, и это зрелище опьяняло. Моя собственная кровь закипала в венах, а тело наполнилось тяжестью желания.

– Ещё любимая. Ты такая красивая, когда трогаешь себя. – прохрипел я, не в силах сдержать рвущегося наружу зверя. – Покажи им, как ты кончаешь.

Но в этот момент к нашему столику подошёл официант с напитками. Его похотливый взгляд скользнул по раскрасневшемуся лицу Марселы, по её разгорячённому телу, и в его глазах мелькнуло неприкрытое желание. Он поставил бокалы на стол, и, вместо того чтобы сразу уйти, наклонился к Марселе.

– Синьора, вы восхитительны. – прошептал он с самодовольной, слащавой улыбочкой, почти касаясь её плеча своим телом. – Разрешите мне позже принести вам ещё что-нибудь? Может быть, нечто особенное, только для вас?

В этот момент внутри меня что-то оборвалось. Мир вокруг померк, а тёмная, обжигающая волна ревности захлестнула меня с головой. Я резко вскочил на ноги, схватив официанта за воротник и, не раздумывая, со всей силы ударил его кулаком в лицо. Раздался болезненный хруст ломающихся костей, взвизг боли, который тут же потонул в звоне разбитого бокала.

– Тебе, что, ублюдок, жить надоело?! – прорычал я, мой голос, искажённый яростью, прокатился по залу, заставляя всех замолчать. – Кто тебе, ничтожество, разрешал прикасаться к ней своими грязными лапами?! Она моя!

– Остановись! – вскрикнула Марсела, её голос был полон тревоги.

Но я не обратил на неё внимания. Я был слишком поглощён бушующей яростью и тёмным пламенем ревности, которое пожирало меня изнутри, превращая в дикого зверя.

– Убирайся! – рявкнул я на официанта, швырнув его на пол. – И чтобы глаза мои тебя здесь больше не видели! Если ещё хоть раз посмеешь приблизиться к моей жене, я лично вырву тебе язык и скормлю его крысам!

Этот жалкий идиот, потирая окровавленный, распухший нос, спешно ретировался, спотыкаясь и нервно оглядываясь, как испуганный щенок. Взоры почти всех гостей, полные смеси страха и нездорового любопытства, были прикованы ко мне и к моей жене. Я ощущал их на себе, но мне было всё равно. В этот момент весь мой мир сузился до одной точки – до Марселы.

Она сидела, откинувшись на спинку дивана, её высокая грудь часто вздымалась, на щеках играл яркий румянец, а глазах читалась смесь страха и… восхищения. Эта мысль, как молния, пронзила мозг, заставив сердце забиться чаще и сильнее. Она наслаждалась демонстрацией моей власти и ревности, и это осознание, странным, почти извращённым образом, успокоило меня, притупило бушующую внутри ярость, заменив её тёмным удовлетворением.

Я резко схватил Марселу за подбородок, мои пальцы впились в её нежную кожу, вынуждая её посмотреть на меня.

– Выпей. – процедил я, мой голос вибрировал от сдерживаемой ярости. – Тебе нужны силы. Ночь только начинается. Но не забывай, что ты только моя, Марсела! И если кто-нибудь ещё позволит себе лишнего, я убью каждого из них, медленно, наслаждаясь их страданиями. А потом… – я наклонился к ней, обжигая её ухо своим горячим дыханием. – … трахну тебя в их крови.

Я резко схватил один из бокалов и почти грубо поднёс его к её губам, не отрывая пылающего взгляда от её лица. Марсела, подчиняясь моему приказу, сделала небольшой глоток, и капля персикового нектара «Беллини» заблестела на её припухших, алых губах. Я медленно, почти лаская, провёл по ним большим пальцем, смахивая драгоценную каплю.

– Хорошая девочка. – произнёс я, уголок моих губ дёрнулся в жестокой усмешке. – А теперь пойдём. Нам пора.

Я крепко сжал её ладонь своей, переплетая наши пальцы, и повёл её сквозь толпу, не замечая любопытных, полных страха и зависти взглядов. Каждый шаг приближал к тому, что ждало нас впереди, и я чувствовал, как напряжение возрастает. Мы пересекли бархатные портьеры, оставляя позади шум и дым зала, и оказались в длинном, тускло освещённом коридоре. Здесь было тихо, лишь изредка доносились приглушённые звуки музыки и отдалённый гул голосов, создавая атмосферу таинственности и ожидания. А приятный полумрак вокруг нас подчёркивал интимность момента.

Я остановился перед массивной дубовой дверью, на которой был вырезан герб нашей семьи – чёрный ворон с распростёртыми крыльями, символ власти, силы и безжалостности. Достал ключ, холодный металл приятно охладил мою разгорячённую ладонь, и с тихим щелчком вставил его в замочную скважину. Повернув, я услышал зловещий скрип двери, которая медленно отворилась, открывая перед нами мою игровую комнату.

В центре комнаты, подобно алтарю для тёмных ритуалов, стоял большой круглый стол, на котором были разложены инструменты нашего наслаждения – верёвки, вибраторы, ножницы, смазка. На стенах висели картины, написанные маслом, с изображениями связанных женщин, их лица искажены экстатическими гримасами боли и наслаждения. А в углу возвышалась большая кровать с чёрным шелковым постельным бельём.

Я перевёл взгляд на Марселу, и моё сердце сжалось, когда я увидел, как её глаза, расширенные от возбуждения, блестели в полумраке, отражая ту же жажду, что горела во мне. Под распахнутым плащом выглядывало изысканное кружево белья, облегающее её стройное тело, и я почувствовал, как кровь стремительно приливает к уже, итак, болезненно твёрдому члену.

– Добро пожаловать, cara. – прохрипел я и притянул её к себе, вдыхая сладкий, дурманящий аромат её волос. – Ты готова отдаться мне без остатка, Марсела?

Она не ответила, лишь с хриплым вздохом прижалась ко мне всем телом. И это было красноречивее любых слов. Марсела была более чем согласна отдаться во власть моей тёмной стороны. Её дыхание стало частым и прерывистым, тонкая жилка запульсировала на её изящной шее, а губы приоткрылись в немом ожидании.

Я провёл ладонью по её спине, чувствуя под тонкой тканью каждый изгиб тела. Мои пальцы задержались на талии, слегка сжимая, и я услышал тихий, сдавленный стон, вырвавшийся из её груди. Этот звук, полный покорности и жгучего желания, как удар тока, прошёл сквозь меня, разжигая во мне неистовое пламя.

Не говоря больше ни слова, я подхватил её на руки. Она была невероятно лёгкой, почти невесомой в моих объятиях. Я понёс её к кровати, аккуратно опустив на ноги, и руки начали расстёгивать пуговицы на одежде, пока плащ не скользнул по её плечам, обнажая хрупкие ключицы, полную, соблазнительную грудь, плоский живот и изысканное белое кружевное бельё.

Прекрасная… как падший ангел, спустившийся в самое пекло ада.

– Ты божественна, Марсела. – произнёс я, голос дрожал от желания, которое я с трудом сдерживал, помня о её состоянии. – Скажи мне, чего ты хочешь.

Она закусила нижнюю губу, глаза потемнели от желания. Этот невинный, казалось бы, жест стал последним ударом по моему самоконтролю, окончательно лишив меня рассудка.

– Я хочу… чтобы ты взял меня, Алессио. Сейчас. Не мучай меня ожиданием…

Мои пальцы нежно скользнули по её щеке, медленно перемещаясь к шее. Спускаясь всё ниже, к груди, чувствуя, как напрягаются соски под моим прикосновением. Её дыхание участилось, стало прерывистым, хриплым. Я больше не мог сдерживать рвущуюся наружу страсть. Наклонился и жадно поцеловал её, на этот раз грубо, требовательно, впиваясь в губы, желая впитать её всю без остатка.

Она застонала, выгнулась дугой, откликаясь на мою ласку всем своим существом. Её пальцы впились мне в плечи, сжимая кожу. Я осторожно уложил Марселу на кровать, её белое бельё ослепительно выделялось на фоне тёмной, шелковой простыни. Взял со стола одну из приготовленных шелковых верёвок, и начал обвязывать её запястья, крепко, но не слишком туго, стараясь не причинить ей боли. Я чувствовал, как натягивается каждая петля, как воздух вокруг нас сгущается, электризуется от нарастающего напряжения и предвкушения. Затем, смакуя этот момент абсолютной власти, аккуратно связал её лодыжки, разведя ноги и обнажая её влажное лоно.

Марсела лежала передо мной, связанная, беззащитная, полностью во власти моей тёмной воли. Её глаза, потемневшие от возбуждения, не отрывались от меня, жадно ловя каждое движение. Она ждала, затаив дыхание, что я сделаю с ней дальше. И в этом была своя, особая, извращённая прелесть. Я точно не собирался разочаровывать её.

Взяв со стола ножницы, быстро избавился от её трусиков и лифчика.

– Как бы мне ни нравился вид тебя в этом белье, сейчас оно нам точно не пригодится. – произнёс я, голос мой вибрировал от возбуждения и предвкушения. – Наши зрители не зря же заплатили деньги. Они просто обязаны увидеть тебя во всей красе, насколько ты идеальна.

Я губами обвёл каждый миллиметр её тела, от шеи, покрывая кожу горячими поцелуями, спускаясь всё ниже. Поцеловал грудь, нежно лелея её соски языком, втягивая их и играя с ними. Марсела выгнулась навстречу, её голова запрокинулась, а дыхание стало частым и поверхностным. Затем я спустился ниже, к её бёдрам, мои пальцы проникли между ними, медленно и настойчиво раздвинули половые губы, дразня, истязая, доводя её до исступления.

Марсела застонала громче, её тело задёргалось в шелковых путах. Она отчаянно пыталась дотянуться до меня, её пальцы судорожно скребли изголовье кровати, оставляя белые царапины на тёмном дереве. Но прочные верёвки надёжно удерживали её, подчёркивая беспомощность Марси и мою абсолютную власть над ней. Я посмотрел ей в глаза и увидел в них глазах мольбу, отчаянно смешанную с безудержным желанием.

– Алессио, пожалуйста… не мучай меня…

– Хорошая девочка… – промурлыкал я, наклоняясь к ней и проводя языком по шее, впитывая вкус её кожи. – Ты ведь знаешь, что мне от тебя нужно, cara. Как вынудить меня дать тебе то, чего ты так отчаянно хочешь.

– Прикоснись ко мне… – выдохнула она, её тело содрогнулось от нетерпения. – Ты мне нужен… твой язык, пальцы, член… всё что угодно…

Я ухмыльнулся, довольный её покорностью и сладким предвкушением власть. Моя рука снова скользнула между её ног, под тонкое кружево трусиков, на этот раз проникнув двумя пальцами в её влажную, горячую плоть, вызвав у неё протяжный, полный наслаждения стон, который эхом отразился от стен комнаты.

Она выгнулась навстречу моим пальцам, её тело дрожало от нетерпения, жаждало большего. Но я резко отстранился, оставляя её пылать в огне неудовлетворённого желания, и неторопливо взял со стола анальную пробку и баночку с ароматной смазкой. А затем вернулся на кровать, к своей жертве, измученной ожиданием и жаждущей прикосновений.

– Я обещал тебе, Марсела, что однажды возьму твою попку. Но сначала… тщательно подготовлю тебя к этому.

Встретившись с её затуманенным страстью взглядом, я увидел в нём борьбу – первобытный страх перед неизвестным сплетался со жгучим любопытством и желанием испытать новые запретные ощущения. Она знала, на что я способен, и что мои обещания – это не пустые слова. И это одновременно пугало и возбуждало её.

Я нанёс немного прохладной смазки на пробку и на её вход. Мои движения были медленными и осторожными, но Марсела всё равно напряглась всем телом.

– Расслабься, cara. – произнёс я мягким и успокаивающим голосом. – Доверься мне.

Я прижался к ней, целуя её шею, плечо, вдыхая аромат волос. Мои руки гладили её бёдра, успокаивая, подготавливая и отвлекая от нарастающего напряжения. Затем одним плавным, уверенным движением, ввёл кончик пробки. Марсела вздрогнула, тело пронзила судорога, и она тихо застонала, её пальцы судорожно сжались в кулаки.

– Тише, mia amore. – прошептал я, целуя её в висок. – Всё хорошо. Я не причиню тебе боли, которую ты не сможешь вынести.

Я медленно, миллиметр за миллиметром, вводил пробку глубже, чувствуя, как её мышцы напрягаются, сопротивляются, а затем, подчиняясь моей воле, расслабляются. Стоны Марси становились все громче, но в них уже не было страха и дискомфорта, только чистое наслаждение. Когда пробка полностью вошла, я слегка отстранился, чтобы насладиться видом.

– Нравится? – хрипло спросил я, наблюдая за её реакцией.

Она не ответила, лишь закрыла глаза. Её грудь часто вздымалась, а по щекам текли слёзы боли и наслаждения. Я знал, что этот момент, и смесь унижения и экстаза, навсегда врежется в её память.

Отстранившись, я быстро, нетерпеливо стянул с себя всю одежду. А затем взял со стола вибратор 3 в 1, чёрный, глянцевый, с изгибами, подходящими для стимуляции влагалища, клитора и с маленьким, дразнящим язычком для точки G. Устроившись между её разведённых ног, я включил его на минимальную мощность и медленно ввёл его в её лоно, а вакуумную часть прижал к клитору.

Марсела вздрогнула, её тело пронзила судорога, из горла вырвался сдавленный стон, а пальцы конвульсивно сжались. Я наблюдал за её реакцией, за тем, как её лицо искажается от наслаждения, как на лбу выступают мелкие капельки пота. Плавно увеличивал мощность вибратора и добавил в игру язычок, который теперь ритмично дразнил её точку G, чтобы довести до грани экстаза.

Стоны Марси становились все громче, переходя в крики, полные безудержного наслаждения. Она теряла контроль, её глаза закатились, а голова откинулась назад, тело выгнулось дугой, безвольно подчиняясь ритму вибраций. Она была на острой грани наслаждения и безумия.

Я поудобнее устроился между её ног и подложил под её попку мягкую подушку, приподнимая её бёдра, чтобы открыть себе лучший доступ. Перехватил левой рукой игрушку, не прекращая дразнить ею её чувствительные точки, а в правую взял свой напряжённый, пульсирующий член. Обильно смазал его, пару раз провёл ладонью вверх-вниз, растягивая удовольствие. А затем, не торопясь, пристроился к её девственному, непривычно тугому заднему входу.

Я надавил, медленно, но настойчиво, преодолевая сопротивление её напряжённого ануса. Тихий, отрывистый стон сорвался с её губ, когда головка моего члена проникла внутрь. Её глаза расширились от боли, она инстинктивно попыталась отстраниться, вырваться из моего захвата, но я крепко, почти жестоко, держал за бёдра, не давая ей сбежать от неизбежного.

– Расслабься для меня, любимая. Тебе понравится, обещаю.

Я замер на мгновение, давая ей возможность, хоть и ничтожную, привыкнуть к жгучей боли, к ощущению моей плоти, вторгшейся в её запретную, сакральную зону. Затем одним плавным, но мощным движением, вошёл глубже, заполняя её собой без остатка. Её тело пронзила судорога, из горла вырвался сдавленный крик, полный боли и зарождающегося, первобытного наслаждения.

Я начал двигаться, медленно, ритмично, размеренно, увеличивая темп и силу с каждым толчком, наслаждаясь её беспомощностью и абсолютной зависимостью от моей воли. Вибратор в левой руке продолжал свою неустанную, истязающую работу, доводя её до новых, неизведанных высот экстаза. Комната наполнилась звуками нашей страсти – её хриплыми, рваными стонами, моими сдавленными рычаниями, сладким, влажным шлепком плоти об плоть.

Вскоре мои движения стали ещё быстрее, яростнее. Я вбивался в неё, не сдерживая себя, отдаваясь первобытным инстинктам, жажде обладания, власти. Её крики становились все громче, отчаяннее, когда она приближалась к пику наслаждения.

И вдруг сквозь пелену страсти, до меня донеслись другие стоны, доносящиеся из-за зеркального стекла. Нашим зрителям определённо нравилось представление. Они жаждали зрелища, её боли, наслаждения, унижения. И это подстегнуло меня, ещё больше, разжигая во мне пламя жестокости, жажду подчинения.

– Слышишь, дорогая? – прорычал я ей на ухо, вгрызаясь в нежную кожу её шеи, оставляя на ней багровые отметины. – Им нравится. Они жаждут видеть, как ты кончаешь подо мной. Как извиваешься, как кричишь от наслаждения. Не разочаровывай их. Дай им то, чего они хотят. Покажи им, как ты хороша.

Её глаза, расширенные от смеси страха и возбуждения, встретились с моими. В этом взгляде читалась и мольба, и вызов, и покорность судьбе. И в следующее мгновение мы задвигались вместе, в едином, бешеном ритме, сливаясь в одно целое. Я шептал ей на ухо грязные, вульгарные слова, которые рвались из самой глубины моей тёмной души. Наша страсть разгоралась всё сильнее, превращаясь в бушующее пламя. Каждый толчок, стон, прикосновение – всё это было проявлением тёмной, извращённой страсти, сплетённой из боли и наслаждения, из власти и подчинения.

Марсела вскрикнула, спина выгнулась дугой, и мощный оргазм пронзил её, вырываясь наружу потоком хриплых стонов и нечленораздельных криков. Её тело дрожало в моих руках, как в лихорадке, билось в конвульсиях, а я продолжал двигаться, безжалостно и неумолимо, не давая ей передышки, выжимая из неё последние капли наслаждения. Её внутренние мышцы сжались вокруг моего члена с такой силой, что я застонал, чувствуя, как волна собственного оргазма неумолимо подкатывает, захлёстывая меня с головой.

Я больше не мог сдерживаться. С хриплым, звериным рыком, я начал толкаться ещё яростнее, ещё глубже, теряя контроль над собой, и излился в неё, горячей, пульсирующей волной, заполняя её до краёв.

В этот момент не существовало ничего, кроме нас двоих и нашей порочной любви. Мы были единым целым, связанные невидимыми, но прочными узами, которые невозможно было разорвать. Вместе горели в этом адском огне, не думая о последствиях, не заботясь о завтрашнем дне. Всё, что имело значение, – это здесь и сейчас.

Через несколько мгновений я нехотя вышел из неё, ощущая пустоту там, где только что была её обжигающая плоть. Стоны из-за стекла стихли, сменившись шёпотом, возбуждённым смехом и аплодисментами. Я перевёл взгляд на Марселу. Она лежала на подушках, совершенно без сил, раскинув руки. Глаза были закрыты, длинные ресницы отбрасывали тени на бледные щёки, а на них блестели слёзы боли и наслаждения.

Я наклонился и, откинув прядь влажных, прилипших ко лбу волос, нежно, почти благоговейно, поцеловал в лоб. Её кожа, всё ещё пылающая от пережитой страсти, пахла солью пота и чем-то неуловимо сладким, интимным, что-то, что было присуще только ей.

– Ты была великолепна, бабочка. – прошептал я, мой голос был хриплым и низким от пережитых эмоций. – Превзошла все мои ожидания. Марси, ты произведение искусства, созданное для наслаждения, боли и подчинения. А теперь отдохни немного. Я скоро вернусь. Наше представление ещё не закончено.

Её губы дрогнули в слабой, измученной улыбке, и в ней было столько покорности и слепой веры, что у меня перехватило дыхание.

– Я люблю тебя, Марсела. – произнёс я тихо, голос прозвучал низким рокотом. Наклонился и нежно поцеловал её ещё плоский животик, ощущая под ладонью трепет новой жизни. – И наших малышей. Больше всего на свете.