Читать книгу: «Записки путешественника. Удивительные приключения в Африке и Америке. Второе издание, доработанное и дополненное», страница 5

Тогда Арнольд, разобравшись в ситуации и уже пребывая в состоянии, близком к полному восторгу от таких новшеств, задал еще один «каверзный» вопрос:

– Дэвид, ну а почему ты не подключил к PPL уборщицу?

– К сожалению, она у нас на компьютере еще плохо работает, – с грустной миной на лице скорбно проговорил Дэвид.

Но даже этот «печальный» факт не смог поколебать воодушевления Арнольда: очень уж ему понравились новаторские методы руководителя израильского отделения. До такой степени, что он отменил Дэвиду новый, четырехкратно увеличенный план, снизив его до двукратного, что уже укладывалось в привычные рамки развития и планирования компании.

Другие руководители, участвовавшие в последующем обсуждении, тоже поддержали новаторство коллеги, однако решили события слишком не торопить и какое-то время понаблюдать за результатами израильского офиса. К примеру, в течение года. А потом уже выносить данную схему на утверждение высокого начальства и последующее повсеместное внедрение.

В результате многие из нас почувствовали, что «Матрица» со своими невидимыми присосками-щупальцами уже живет своей жизнью, неудержимо растет, и ее колпаки все сильнее сжимают наши головы.

Арнольд же после совещания пришел в необычайно хорошее расположение духа, забыл неудачное начало совещания предыдущего дня, и некоторые слышали, как по дороге в свое бунгало он напевал-курлыкал кокетливый мотив из оперы Бизе «Кармен».

«Охота» за крокодилами

После совещания и обеда наступило время сафари. Целью очередного выезда в дикую природу были крокодилы, которые обитали на озерах заповедника. В базовом лагере, перед выездом, организаторы, как обычно, потратили много времени на инструктаж, все же с агрессивными животными в саванне надо держать ухо востро; но, как обычно, многие «экскурсанты» (как позже выяснилось) пропустили их слова мимо ушей.

Как бы там ни было, стали грузиться в сафари-машины. На этот раз их было три: два шестиместных внедорожника (с двумя рядами сидений для трех человек) и один большой, девятиместный (соответственно, с тремя рядами). И вот тут случилась небольшая заминка.

Устроил ее Адам. Пока участники сафари садились в машины, он завел разговор с Арнольдом, стал ему рассказывать о своей новой бизнес-идее, которая так заинтересовала последнего, что тот, недолго думая, предложил Адаму поменяться местом в машине, пересесть к нему и продолжить разговор во время поездки.

Адам, воодушевленный возможностью поведать о своих изысканиях начальству, согласился пересесть в другую машину, не сообразив, что допускает явную бестактность по отношению к своей супруге Кэти, которая, естественно, предполагала наслаждаться видами саванны из салона сафари-машины рядом с мужем.

Но, ответив Арнольду согласием, Адам не оставил себе пути к отступлению. Он сбегал к Кэти и сообщил ей «радостную» новость. Та даже не нашла что сказать от неожиданности, но разбираться уже было некогда: очередная экспедиция отправлялась в путь.

В итоге Адам умчался в головную сафари-машину к Арнольду, а Кэти досталось место в первом ряду для пассажиров, сразу после рейнджера. Рядом разместились едва знакомые ей попутчики: директора южноафриканского и турецкого подразделений Маркус и Кемал, облюбовавшие соседний ряд кресел; и две дамы, которые устроились рядом с ней – жена директора чешского отдела Магда и помощница Арнольда Берта.

Маркус имел несколько необычный вид: длинные прямые каштановые волосы с седыми прядями небрежной копной украшали его голову, а лицо отличалось тонкими и красивыми европейскими чертами. В то же время кожа у Маркуса была темной, коричневой, почти как у негров. Было не совсем понятно, то ли это следствие равномерного загара, или же такая особенность стала результатом смешения кровей у его предков.

Глядя на Маркуса, невольно вспоминалась старая южноафриканская шутка – предостережение белым африканцам: "Не копайтесь слишком усердно в своей родословной, иначе рискуете обнаружить, что в ваших жилах течет не только кровь европейцев, но и готтентотов".

Племена готтентотов – первые, кто встретил голландцев, авангард европейских переселенцев, высадившихся у мыса Доброй Надежды в далеком 1652 году. Аборигены проявили сдержанность и гостеприимство, накормив измученных трехмесячным морским плаванием, штормами и цингой полуживых пришельцев. И хотя белые не всегда ценили радушие этих низкорослых бронзовокожих скотоводов, истребляя их тысячами, готтентоты, в отличие от многих других африканских племен, часто помогали и работали на белых фермеров, нередко служили прислугой в домах. Они не только готовили пищу и поддерживали чистоту, но порой и дарили хозяевам потомство, укрепляя и умножая семью, что в суровых условиях дикой саванны было залогом уверенности в завтрашнем дне.

Кэти, может, и поговорила бы с этим красивым африканцем, и даже нашла бы интересные темы для разговора вдвоем, но Маркус увлеченно беседовал с турком Кемалом, который являлся не только высокопоставленным администратором, директором турецкого отдела, но еще и известным ученым-физиком. Мало того, Кэти уже пару раз замечала: когда при встречах дама протягивала ему ладонь, чтобы турок ее пожал или поцеловал, Кемал прятал обе свои руки за спину и смущенно улыбался; дама же, в замешательстве, не понимая, что происходит, продолжала стоять с протянутой рукой, глупо хлопая ресницами. «От такого турецкого джентльмена можно что угодно ожидать, – думала Кэти. – Лучше держаться от него на расстоянии».

Понятно, что такое соседство не очень-то Кэти радовало, но что-то поменять уже не представлялось возможным: натужно ворча моторами, колонна из трех машин двигалась по пыльной грунтовой дороге.

Очередной день приключений на сафари стартовал.

Что творится в голове у Кэти

Кэти тряслась на жестком сидении, надув обиженно губы, рассеянно смотрела по сторонам и уже начинала жалеть, что вообще вписалась в эту авантюру.

Она с самого начала невзлюбила этот корпоративный террариум, где на ежегодных и ежеквартальных раутах руководства с супругами чувствовала себя чужой, как экзотическая бабочка, случайно залетевшая в пыльный чулан. Причин тому было множество, и они, словно иглы дикобраза, жалили и кололи венгерскую красавицу.

Она – юная, полная грез и амбиций, оказалась среди бегемотов бизнеса, погрязших в болоте самодовольства, которые, как министры на тайном заседании, пытаются решать судьбы галактики, когда у них нет ракет, способных долететь даже до ближайшей звезды. И невдомек этим "властителям дум", что их продукция – всего лишь "цифровые калькуляторы", программы для инженерных расчетов, или "электронные потроха", как презрительно окрестила их Кэти.

Ироничная ухмылка застывала на ее губах, когда она вспоминала, что эти "калькуляторы" стоят сотни тысяч долларов, а промышленники выкладывают за них целые состояния. "Лохотрон века!" – шептала она про себя, не понимая, как можно платить такие деньги за невидимые коды, пересылаемые по проводам. Где блеск золота, где вес купленного? Одна лишь иллюзия в цифрах!

Также ее терзала мысль о том, что головной офис этой "конторы" находится в Лос-Анджелесе, в городе ее мечты, в фабрике грез, где она могла бы блистать под софитами, стать новой звездой Голливуда. "Я вся такая внезапная, такая неординарная", – твердила она про себя, но серая рутина засасывала и заставляла думать о прозе жизни. А там, в этом городе ангелов, эти люди "клепают" какие-то программы, вместо того чтобы создавать шедевры кинематографа, дарить людям радость и вдохновение. От этих мыслей ее неприязнь к коллегам мужа и их женам увеличивалась еще больше.

Ей было чуждо их общество, их темы разговоров, их снобистские улыбки. Кэти не могла найти с ними общие темы, словно они говорили на незнакомом иностранном языке, жили в другом измерении.

А их внешний вид! Это просто оскорбление чувств прекрасного! "Если назвался груздем, полезай в кузов!" – кипела она. Мало того, что эти "директрисы" появлялись на ужинах без макияжа, так они еще и не утруждали себя вечерними нарядами! Где вечерний макияж, где платья от кутюр, где бриллианты, наконец?! Они же являлись на ужин, словно после охоты на мамонта! "Кошмар на улице Вязов!" – думала Кэти, вспоминая свои поиски идеальных нарядов в бутиках Будапешта и бесконечные заказы в интернет-магазинах. У нее была целая коллекция брендовых вещей, рассортированных по случаю: для завтрака, для поездки, для обеда и так далее. "А эти варвары даже не видят разницы между брендом и репликой! Не замечают ее усилий и не ценят ее вкус!" – возмущалась она. "О чем с ними вообще можно говорить тогда?!"

Так думала одетая по последней моде молодая красавица, трясясь в пыльной сафари-машине по ухабам южноафриканской саванны. Даже дикие звери на расстоянии чувствовали ее внутреннее кипение и смотрели на нее с удивлением. "Я здесь как белая ворона в стае грифов", – мелькнуло у Кэти в голове.

Такое плохое настроение появилось у Кэти из-за того, что Адам, ее супруг, пересел от нее в другую машину. Всего лишь для того, чтобы озвучить свою новую бизнес-идею Арнольду, своему начальнику. Кэти была недовольна. Даже – обижена и раздосадована. Ну как же так? Это ведь и ее путешествие тоже – ее и Адама. Понятно, что работа есть работа, но многие из тех, кто приехал на сафари с женами, уделяют своим половинкам намного больше внимания!

Так Кэти оказалась сама по себе, отдельно от мужа. У нее закралось подозрение, что супруг вовсе забыл о ней в этот момент, настолько Адама захватил рабочий азарт и потребность поделиться своими идеями с руководством. И он даже не попытался найти какой-то компромисс: виновато улыбнувшись, бросил Кэти на «съедение» почти незнакомым директорам и их женам. Такое отношение мужа, конечно, не могло не покоробить, и перед другими было неловко. Да и плоскость ее интересов никак не пересекалась с темами разговоров, что вели окружающие. Дамы, не стесняясь, обсуждали жен высшего руководства, как те выглядят на гала-приемах, что говорят и как реагируют на высказывания коллег. Большую часть обсуждаемых женщин Кэти знала только по фамилиям, а о некоторых слышала впервые. Директора же, отдельно между собой, завели специальную, со множеством непонятных ей терминов, околонаучную дискуссию, касающуюся новых разработок.

Кэти только и оставалось, что переводить взгляд с одной группы попутчиков на другую и глупо хлопать ресницами. Она вроде бы и присутствовала при обсуждении, но естественным образом присоединиться к разговору не могла, опасалась показаться некомпетентной, а поэтому – нелепой. Что никак не способствовало ее успокоению, в котором она нуждалась после демарша мужа. Напротив, ей становилось только хуже.

Она пыталась абстрагироваться – ну не детей же ей с ними крестить, – отвлечься, рассматривала проносившуюся мимо саванну, но неприятный осадок, оставшийся в ее душе после «измены» Адама, никак не исчезал.

Тогда Кэти стала вспоминать прошлое: их знакомство с будущим супругом. Можно ведь сказать, что именно она и вывела его «в люди». Кто он был? Молодой инженеришка с дипломом: таких на каждом предприятии имеется в избытке. Без особых перспектив, организаторских или каких-либо пробивных способностей. И кто он сейчас? Если сам Арнольд советуется с ним по рабочим вопросам в приватной обстановке. Не зря говорят, что успешного мужчину часто делает женщина, которая рядом. Но как мужчина с этой женщиной поступает? При первой же возможности пересаживается в другую машину к Арнольду, решая свои якобы неотложные дела?

Кэти вспомнила и ту неоднозначную ситуацию, которую она спровоцировала, чтобы стимулировать Адама на кардинальные шаги в их отношениях. Честно говоря, она до сих пор так и не рассчиталась с Майклом, ее старинным дружком по колледжу, который выступил тогда в роли одного из «бандитов». И ей тогда поверили все, включая и главного фигуранта дела, оставаясь в полной уверенности, что она действительно попала в переделку!

Кэти всегда делала так, чтобы Адам не сомневался, что всего – включая и ее! – добился сам. Потому что так удобнее для всех – и для самого Адама, ведь это тешит его самолюбие, и для Кэти, которая в любом случае в выигрыше от развивающейся карьеры супруга. Но чтобы так случилось, надо было для начала женить Адама на себе. Тогда-то у Кэти и родился план «розыгрыша». Она подговорила Майкла, и тот, ангажировав на дело еще одного приятеля, и в один прекрасный вечер они «напали» на Кэти в темном переулке. По странному стечению обстоятельств неподалеку в это же время проходил Адам. Надо признать, он повел себя очень достойно. У Кэти нет-нет да проскакивали мысли, что ее избранник в женихи может и смалодушничать, но инцидент развеял все сомнения. Откровенно признаться, «бандиты» не очень-то и упирались и подозрительно быстро «сделали ноги», но в общем сумбуре «схватки» и при повышенном эмоциональном фоне операции спасения в целом такие нюансы остались незамеченными главным героем. Кэти, делая вид, что вот-вот упадет в обморок, обмякла в руках прекрасного принца, а злодеи, получившие неожиданный отпор, растворились в вечерних сумерках. Принц не подвел и в остальном – после чудесного спасения он предложил возлюбленной пойти под венец.

Что и требовалось доказать, как говорят математики.

Кэти и в дальнейшем не раз и не два выступала неким невидимым темным кардиналом в судьбе своего мужа, но ведь ему об этом знать вовсе не обязательно, правда?

Тем обиднее Кэти было из-за его сегодняшнего предательства. И вот теперь она тряслась на жестком сидении сафари-машины, краем уха слушала бубнящих мужчин, из вежливости порой улыбалась сплетничающим дамам и невесело размышляла о перипетиях судьбы, которая, как оказалось, чуть позже приготовила для нее дополнительные испытания.

Венгерская красавица и южноафриканские сурикаты

Немного «ожила» Кэти только тогда, когда Кайл, рейнджер, который вл сафари-машину, обратил внимание «экскурсантов» на окружающую их саванну. Среди пустынного ландшафта, поблескивающих на солнце отполированных ветром камней, разрушенных временем скал, на песчаных проплешинах, на островках мелкой щебнки, там и тут виднелись живые столбики: маленькие зверюшки, застыв в вертикальном положении, тревожно наблюдали за проезжающей в их поле зрения машиной. Можно было также подумать, что они таким образом приветствуют дорогих гостей.

– Это сурикаты, – пояснил Кайл, чуть обернув голову со своего водительского места и повышая голос, чтобы его было слышно. – Их тут целые колонии…

Кэти присмотрелась: зверьки чем-то напоминали сусликов, но были более худыми и более длинными, если можно так сказать. Их большие, влажные круглые глаза, словно объективы видеокамер, внимательно следили за двигающейся по их владениям машиной.

«Часовые на посту», – подумала Кэти.

– Данная разновидность сурикатов, – продолжил свои пояснения Кайл, – так и называется – южноафриканской. В этой части континента их колоний больше всего. Здесь для сурикатов раздолье! Им нравятся открытые пространства, где мало травы и деревьев, так им удобнее рыть норы. Сурикаты – животные оседлые, с места на место перебираться не любят, поэтому норы роют основательно – длинные лабиринты под землей. Прячутся в них от хищников и жары. Там же отдыхают и воспитывают детенышей. Их излюбленная поза столбиком – одновременно познавательная и охранная. Они осматривают местность, а при возникновении опасности издают предупреждающий крик: другие члены стайки сразу же спасаются бегством, скрываясь в своих норах.

– Похожи на маленьких ангелочков! – неожиданно воскликнула Кэти, которой милые и трогательные силуэты зверьков пришлись по нраву; наконец-то она перестала думать о плохом.

– Ага, ангелочки! – благосклонно улыбнулся ей рейнджер. – Местные жители их так и зовут – «солнечные ангелы». Когда они вот так стоят столбиком, их шерсть просвечивается под солнечными лучами и выглядит как сияющий ореол. А мы люди набожные… Кстати, они еще и потому ангелы, что легко справляются с лунными дьяволами, так тут зовут змей, скорпионов, пауков и прочую нечисть. Местные жители даже порой заводят сурикатов для защиты дома, как вы заводите кошек от мышей. Но приручать их надо еще детенышами. А живут они от шести до десяти лет. Впрочем, в неволе порой дольше.

– Хорошие кошечки, – заметила Симона с последнего ряда кресел. – И как они себя ведут в качестве домашних животных?

– Как и любые другие! – усмехнулся Кайл. – Сурикаты довольно энергичные животные, игривые и любопытные, причем как в детстве, так и в старости. У них очень жизнерадостный характер. Они умны и контактны, так что с ними легко найти общий язык. Но при этом они не назойливы, не пристают к хозяину или гостям с просьбами поиграть, погладить, почесать… Вон, смотрите! – рейнджер показал рукой куда-то вверх: оказывается, там парил ястреб, явно выискивая себе очередную жертву.

Но сурикаты оказались проворнее: «часовой» звонко застрекотал, и стайка в мгновение ока исчезла из виду, скрывшись в траве.

– Этот, скорее всего, останется пока голодным, – пояснил Кайл, подразумевая ястреба. – А еще на сурикатов охотятся орлы, другие хищные птицы, а также гиены и леопарды. Взрослый сурикат – для них хорошая, жирная добыча, ведь вес такой особи достигает тринадцати килограммов.

– Такие хорошенькие и вдруг – добыча, – с сожалением произнесла Кэти.

– Таков дикий мир, – пожал плечами рейнджер. – Добавлю, что сурикаты вовсе не грызуны, хоть на них и похожи. Они родня мангустам, то есть кошкообразные. Другими словами, они и сами – хищники! И довольно серьезные. Эти зверьки ведь не просто стоят и нас разглядывают – они охраняют территорию. Сурикаты размечают свою территорию с помощью желез, расположенных у основания хвоста, и регулярно патрулируют свои границы, чтобы отпугнуть другие группы себе подобных. Если заметят опасность – начинают верещать и передавать информацию сородичам. Колонии сурикатов почти всегда враждуют между собой. На границах их владений часто возникают стычки и даже происходят настоящие сражения, в которых гибнут многие зверьки. Поэтому сурикатов считают достаточно кровожадными животными.

Сделав паузу в своем познавательном рассказе, Кайл замедлил сафари-машину и вскоре притормозил у кромки песчаной проплешины, где неподалеку как раз «торчала» стайка только что описываемых им зверьков.

– Видите? – рейнджер кивнул в сторону замерших столбиками сурикатов. – Их хвосты! Так они передают ими сигналы! Можно сказать, что у них богатый «словарный запас» – условно, конечно, но тем не менее. Зверьки могут использовать различные сигналы движением хвоста и издавать больше тридцати разных звуков, и у каждого свое значение. Это и предупреждения о хищниках, и звуки для общения друг с другом.

– Как их тут много! – удивилась Симона.

– Не то слово! – кивнул Кайл. – Очень плодовитые животные! Самка приносит помет раза четыре в год, и в каждом помете – до семи малышей. Живут группами по тридцать-пятьдесят особей. Когда сурикаты учат своих детенышей охотиться, они могут приносить им раненых насекомых или мелких животных, чтобы молодые могли тренироваться на них. Малышней обычно занимаются все члены группы, но чаще старики, молодежь работает: роет своими когтистыми лапами норы, охраняет, добывает еду… Ну, иногда и просто отдыхает: сурикаты обожают греться на солнышке в той же позе солдатика.

Рейнджер снова нажал на газ, и сафари-машина, качаясь на невидимых кочках, двинулась по петляющей узкой дороге, которая вела в низину: где-то там располагалось то самое заболоченное озеро с крокодилами – конечный пункт их сегодняшнего маршрута.

Кайл вел машину очень медленно, по обе стороны на дорогу свешивались изогнутые стволы деревьев. Впрочем, вскоре машина выехала на привычное открытое пространство, где вдалеке уже просвечивала сквозь деревья зеленоватая вода озера.

Кэти заметила еще одну сафари-машину, наверное, ту, где ехал ее муж, которая осторожно спускалась с холма правее. Но сразу же отвернулась, вспомнив свою обиду.

Несмотря на то что растительность у берега водоема была гуще, чем на равнинной местности, сурикаты, их невольные соглядатаи, не пропали. Там и тут, по сторонам, так же стояли «часовые», продолжая настороженно провожать путешественников влажными взглядами. Нельзя было сказать, что они боятся, скорее в их больших глазах горело любопытство.

Через сотню-другую метров Кайл остановил машину, так как проехать дальше оказалось невозможно из-за нагромождений от разрушенных силой природы скал, отдельных камней, ям и неровностей грунта. Кэти почувствовала в воздухе запах влажности. Его приносил с озера слабый ветерок. Она зябко и озабоченно передернула плечами – неужели они и вправду увидят сегодня крокодилов?

Кайл связался по рации с рейнджерами в других машинах и сообщил им, что его люди на исходной. Кто-то ответил ему, что «группа А» будет на своей точке через пять минут».

Тогда рейнджер вытащил из автомобильного крепления винтовку и еще раз предупредил всех, что следует соблюдать осторожность: хоть крокодилы и обитают в основном у низкого противоположного берега, но бывает всякое. А также озвучил «боевой» распорядок – он идет первым, остальные за ним гуськом. Дистанцию держать, не разговаривать, на посторонние события не отвлекаться. Цель – выйти к заболоченному берегу, укрыться на склоне холма за обломками скал и наблюдать за крокодилами у противоположного берега.

Не совсем по-военному, но его приказания туристы в целом выполнили; молча двинулись змейкой за Кайлом, который продирался сквозь низкий кустарник, держа винтовку двумя руками впереди себя.

Кэти шла в цепочке, но постоянно отвлекалась на сурикатов, которые, будто нарочно, возникали то тут, то там по всему пути следования группы. Очень уж ей понравились эти забавные зверьки.

Вскоре группа дошла до места, где средь разрушенных скал образовалась своеобразная довольно обширная смотровая площадка. Ближе к озеру было не подобраться – еще метров за десять до воды начиналась топкая болотина, покрытая сочной зеленой травой и каким-то зелено-бурым лишайником.

– Занимайте удобные позиции, и будем наблюдать за жизнью крокодилов, – скомандовал Кайл, внимательно рассматривая в бинокль зеленых рептилий, которые или грелись на солнце, или, рассекая воду, довольно быстро плавали у другого берега.

Рядом со смотровой площадкой опять появились сурикаты – столбики выросли сразу в нескольких местах.

– Почему они не стрекочут и не убегают? – поинтересовалась Берта.

– Это значит, что их все устраивает, – пояснил Кайл. – Ученые много лет наблюдают за колониями, немало узнали об этом зверье. Да и я уже начинаю их понимать. Сурикаты – как люди, они все решают сообща. Если стоят молча – все в порядке. Если одному что-то не нравится, скажем, хочет уйти в другое место, он так и говорит. На своем языке, конечно. И тут начинается настоящее голосование. Если сородичи в ответ на предложение не реагируют, это означает, что оно не принято. Но если хотя бы три суриката подают голос, вся стая собирается и делает то, что ей предложили.

В этот момент на «поляну», следуя той же проторенной тропой, "выперлась" вторая группа экскурсантов под предводительством Мобуту. Увидев на берегу озера «собратьев», участники обоих «отрядов» стали обмениваться приветственными восклицаниями и едва ли не брататься.

Все, кроме Кэти и ее супруга (а в присоединившейся группе как раз были он и Арнольд).

Адам, к этому времени уже осознавший свою вину, бросился сразу к Кэти, но получил отлуп: жена демонстративно супруга «отшила», всего лишь холодно, с надменным видом кивнула головой и отвернулась. Адам немного опешил от такого «приема», но тут его снова отвлек Арнольд, а Кэти, воспользовавшись ситуацией, улизнула, подойдя к «толпе» туристов, сгрудившихся в одном месте на «смотровой площадке», которые вместе с Кайлом наблюдали за крокодилами, и тем самым избежала объяснений: она не собиралась устраивать разборки с мужем при всех.

Кайл к этому времени немного расслабился. Он стоял с умиротворенным видом неподалеку от границы с болотистой почвой и мечтательно смотрел в синее, без единой тучки, небо.

Кэти существенно отдалилась от остальных участников, ушла за скалы и, оказавшись в одиночестве, вдруг решила прогуляться: она смело двинулась через полосу низкорослого кустарника – там, как ей показалось, располагается целый «сурикатный городок», где она сможет поближе познакомиться с этими зверьками! Она и не подозревала, какую злую шутку сыграет с ней это, на первый взгляд, безобидное стремление.

Минут через десять те, кто остался на «смотровой площадке», услышали истошный крик. Кричали неподалеку, но откуда – не разобрать, можно было только определить приблизительное направление. Первым среагировал Кайл – он бросился с винтовкой наперевес в сторону крика, а вторым за ним – Адам: при всей своей несобранности он явственно различил во вскрике голос собственной жены! И кинулся, не разбирая дороги, вслед за рейнджером.

С Кэти же приключилась такая история. Ожидания ее не подвели. Перебравшись за полосу невысокой растительности, Кэти оказалась совсем близко с объектами своего обожания.

Некоторое время обе стороны «встречи без галстуков» просто наблюдали друг за другом. Сурикаты, поблескивая глазками, рассматривали незваную гостью, а Кэти, боясь их спугнуть, глазела на животных с определнного расстояния. Но вскоре любопытство взяло верх.

Кэти на цыпочках, стараясь не делать резких движений, подкралась к столбикам совсем близко. Зверьки не убегали, с интересом разглядывая отважную гостью. Они не впервые встречались с человеком и не испытывали явного беспокойства, полагая такую диспозицию для себя вполне безопасной.

Кэти думала о том, какие же забавные эти зверюшки, а сурикаты о том, какими забавными бывают эти двуногие и, в частности, эта неповоротливая и медлительная самка, которая изо всех сил старается медленно подкрадываться к нам, хотя мы уже давно знаем, что никакой угрозы от этого вида двуногих не исходит. Да, они щелкают порой своими непонятными штучками, наводя на нас стеклянный глаз – что с того? Зато часто подносят дары, вкусные подношения, и они явно признают наше преимущество и величие! За это им позволено подходить совсем близко.

Да и в целом, в отличие от нас, двуногие не очень-то сообразительные, реакция у них никакая, да и бегают они очень смешно и медленно. На своих двух лапах! Зачем же на них бежать, если на двух удобно только стоять – а бегать – на четырех!

Вот, эта самочка подкрадывается. Наверное, хочет нас угостить. Тогда и мы подойдем поближе…

В тот момент Кэти уже настолько близко подобралась к стайке, что рассматривала зверьков буквально с расстояния вытянутой руки. И тут произошло еще более удивительное – один сурикат вдруг опустился на четыре лапы и просеменил к ней, приблизившись почти вплотную к ладони, которую гостья, присев, вытянула вперед, расположив ее у самой земли.

Кэти замерла, боясь неловким движением «испортить» ситуацию.

Самый смелый зверек понюхал пальцы Кэти и в следующую секунду стал карабкаться вверх по ее руке!

Внутренне опешив, Кэти, тем не менее, заставила себя не двигаться, замерев в полусидячем положении в немного нелепой позе.

Сурикат быстро взобрался девушке на плечи, а потом и на голову, через ткань кепки щекоча кожу головы своими когтистыми лапками.

Другие зверьки из стайки тоже переместились поближе, застыв столбиками вокруг новоявленной естествоиспытательницы, у которой на голове сидел их сородич.

Кэти, полная умиления, чувствовала, как зверек потоптался у нее на голове, а потом отправился в обратный путь, перебрался на плечо, дальше – ловко перелез на руку, двигаясь по рукаву походной куртки. Через некоторое время, уже несколько сурикатов топтались по Кэти, которая удобно уселась в позу лотоса и мурлыкала какую-то детскую песенку про котят, зажмурив глаза от удовольствия и восторга.

Такое единение с природой продолжалось некоторое время, и тут Кэти сделала ошибку: полагая, что стала уже для семьи сурикатов своей, она решила сделать следующий шаг к сближению и погладить одну из зверушек по шерстке. Она протянула руку, пытаясь провести по холке зверька, расположившегося в этот момент у нее на бедре.

Сурикат же, как и любое дикое, неприрученное животное, отреагировал на такое движение и неуместную с его точки зрения фамильярность соответственно: уже сбегая с ноги, молниеносно впился своими острейшими зубами в мякоть ладони и, как бритвой, рассек кожу едва ли не до кости.

Тут-то и раздался тот самый, переполошивший всех, пронзительный женский крик, заставивший всех вздрогнуть.

– Вай-вай-вай-вай! – вопила Кэти, с ужасом смотря на свои пальцы: она зажала рану другой рукой, но сквозь пальцы уже начинала просачиваться алая кровь, которая капала на землю. Нет, это определенно перебор даже для самого экстремального сафари!

Сурикаты, виновники происшествия, уже смылись с места преступления с видом "мы тут ни при чем". Только один из них, самый наглый, еще задержался, чтобы бросить на Кэти взгляд, полный немого укора: "Ну сама же напросилась!"

Первым примчался рейнджер Кайл. Увидев бледную Кэти и ее окровавленную руку, он издал звук, средний между "ой!" и "блин!", и рванул к машине за аптечкой.

Вокруг Кэти уже собралась все участники «охоты» на крокодилов, многие пытались как-то ей помочь, но только зря суетились: бледная, дрожащая раненая сидела на корточках, зажав рану перемазанными кровью руками. Из-за всеобщей неразберихи народ даже не сразу понял, что возле пострадавшей почему-то нет Адама – ее мужа. Арнольд беспокойно оглядывал столпившись вокруг, но не находил среди них супруга Кэти.

Вернулся Кайл, который сразу же стал оказывать первую помощь, профессионально обрабатывая рану. Кэти, казалось, вот-вот упадет в обморок, ее лицо напоминало белую пергаментную маску.

Арнольд, убедившись, что Кэти в надежных руках, продолжая выискивать взглядом Адама, двинулся обратно к смотровой площадке, уже начиная всерьез беспокоиться – куда мог подеваться муж пострадавшей, да еще и в такой ситуации!

И вскоре услышал жалобный голос Адама, который, как оказалось, сломя голову бросился вслед за рейнджером, но решил сократить путь и отклонился от тропинки, побежал по пересеченной местности и умудрился угодить ногой в нору, да так неудачно, что вывихнул стопу. Кроме этого, запнувшись, он со всего маху грохнулся оземь, лицом и руками в колючий кустарник и на какое-то время вообще отключился. Когда пришел в себя, почувствовал острую боль в ноге, лицо горело от царапин и ссадин, руки ныли от более глубоких ранений, из царапин сочилась кровь, которую он тут же размазал по всему лицу грязными руками. С трудом, превозмогая боль, Адам вытащил ногу из глубокой норы, попытался подняться, но тут же понял, что встать на ноги не может. Тогда он стал несмело звать на помощь и попробовал поползти, но успел продвинуться всего на несколько метров, когда подоспел Арнольд.