Читать книгу: «Василиск», страница 6

– Надень маску, я инфицирован, – опомнившись, он быстро натянул маску на себя.

– Осмотри меня, прохрипела Ольга и села на край стола, опершись рукой на стопку карт.

Ольга всхлипнула, и Алексей оторвался от карты. На ней был разорванный халат, блузка почти полностью обнажила грудь, открыв забрызганный кровью бюстгальтер. Халат и брюки были сплошь залиты кровью и рвотой.

Ольга отрешенно смотрела на него, но куда-то выше, поверх головы.

Алексей потуже затянул маску, надел перчатки и больно схватил ее за руку, заставляя следовать за собой.

Ольга безвольно шла за ним, повторяя что-то тихо, смысл улавливался с трудом.

– Она набросилась на меня, потом вторая, они все набросились…Они плюнули мне в лицо, Леша, они плевали мне в лицо, когда повалили на пол, – Ольга рыдала, захлебываясь и задыхаясь при каждом вздохе. – Ты, они сказали, что Ты здорова, ты виновата! В чем, в чем я виновата? Я же старалась помочь?

Алексей втащил ее в процедурную. Оля безвольно стояла и, ловя его взгляд, все спрашивала:

– Разве я виновата? Я виновата?

– Ты ни в чем не виновата, запомни это! – Алексей долго смотрел ей в глаза, держа ладонями ее лицо. Ольга погладила его руку в перчатке и стала плакать еще сильнее.

Теперь он разглядел, что все ее лицо и волосы были в крови. У Ольги началась истерика, ее всю трясло, она обхватила свое лицо руками.

Понимая, что помощи от нее ждать не стоит, он взял ножницы и стал срезать с нее грязную одежду, работал быстро и пару раз случайно задел лезвием ее тело, но вовремя одергивал назад. Смотреть на плачущую голую Ольгу— было невыносимо. Как ни старался он заставить себя, но не мог, горло саднило от сдавленного рыдания обиды за нее и ярости, которая медленно наполняла его.

На руках он внес ее в душевую, горячая вода немного успокоила ее. Сейчас он не видел в ней женщину, восприятие притупилось, задавленное клокочущей яростью. Раньше почти весь курс втайне, а кто-то и открыто мечтал о ней, может, он подумает об этом позже, но сейчас сантиметр за сантиметром он старался смыть всю обиду, весь позор, ненависть.

Из чистого он нашел только сиреневый костюм медсестры. Уложив всхлипывающую Ольгу на кровать в комнате отдыха, бегом принес пару ампул и шприц. Пока он набирал, Ольга все смотрела на него широко открытыми глазами как ребенок, ищущий защиту у отца.

– Посиди со мной, – прошептала она, взяв его за руку.

– Конечно, Оль, повернись на бок, – Алексей быстро сделал ей укол, и заботливо укрыл одеялом.

– Зачем мы это делаем? – Ольга несильно стискивала его ладонь, дыхание начинало выравниваться.

– Потому что не можем иначе, – Алексей сам не раз думал об этом, и сейчас не хотелось ничего выдумывать, пока лекарство не подействует.

– Но ведь это никому не надо.

– Надо, это надо всем нам.

– Ты, правда, так думаешь или просто меня успокаиваешь? – ее дыхание успокоилось, лекарство начало действовать, Ольга возвращалась в себя прежнюю.

– Если бы я не был в этом уверен, то…

– Не надо ничего им делать, они больные, – Ольга перебила его, сильно сжав ладонь.

– Я и не собирался.

– Собирался, я тебя знаю, обещай мне.

Алексей молчал, ярость клокотала внутри, отчего подбирать слова было совсем трудно.

– Обещай! – Ольга со всей силы сжала его ладонь и тут же отпустила, забывшись глубоким сном.

– Обещаю, – Ольга была права, и он понимал это.

Во сне ее лицо стало безмятежным и сбросило пару годов излишней строгости. Теперь он видел ее настоящую, такую, какой и восхищался Марат, говоря всегда, что Оля – актриса, и добра, как его мама.

В комнату вбежала Наташа, как была в длинных лабораторных перчатках и с колбой в руках. Ее лицо и глаза кричали ему вопрос.

– Все хорошо, – ответил Алексей, поправив Ольге по-отечески одеяло, – не инфицирована.

– Слава Богу! – Наташа выдохнула и села рядом. – А ты чего в маске?

Алексей погладил Ольгу по голове, расправив спутанные волосы.

– Посидишь с ней? Надо ей одежду подобрать, хорошо?

Наташа кивнула, обнаружила у себя колбу в руках и поставила ее рядом на тумбочку.

– Это вода, я ее мыла. Когда обнаружил у себя?

– Час назад, желтая зона.

– сильно или только начало?

– Сильно, что-то мы упускаем.

– Возможно, но, мне кажется, я что-то нащупала.

Алексей одобрительно кивнул и направился к выходу.

– Через десять часов скажу точнее, пока нет данных.

– Хорошо, ты переоденься.

– Да, что это я, – Наташа быстро сняла с себя лабораторный халат и перчатки.

– Я пошел в отделение, как проснется, покорми ее.

– Конечно, ты сам поел?

– Да, недавно. Ну, давай, спокойной ночи.

– Спокойной ночи…

Алексей. Нестерпимо захотелось помыться. Он стоял под душем неподвижно, горячая вода безжалостно хлестала по его телу. В голове беспорядочно носился ворох мыслей, будораживших его сознание. Вспоминались детские годы, школа, институт, все перемешалось, все было одновременно, и он не находил себя нигде.

Перед глазами вставали образы то Ани, то Ольги, они сливались вместе, голоса их звучали, то сливаясь, то разносясь в разные стороны.

Аня наклонилась над ним, долго смотрела в его глаза:

– Зачем? – спросила она его голосом Ольги.

Алексей обнаружил себя сидящим на кафеле, упершись в холодную стену… Душ бил ему на ноги горячими струями, они сильно покраснели.

Алексей медленно встал, перекрыл горячую воду и минут пять стоял под холодным душем, приводя голову в порядок.

Переодевшись в чистое, он отправился в отделение. Освещение было почти везде выключено, горел только дежурный свет.

Вдали раздавались сдавленные крики, и от этого в полумраке длинного коридора становилось непосебе.

Возле входа он разглядел фигуру молодого врача, он сидел около стены и медленно курил.

Дверь били изнутри, крики ярости и ужаса доносились из-за нее. В темных иллюминаторах дверей появлялись взлохмаченные головы, затем резкий удар пытался выбить дверь.

– Дверь крепкая, – спокойно проговорил врач, увидев подошедшего Алексея.

– Что случилось?

– Ничего особенного, коллективная агония и психоз, а, может, и наоборот, – он затянулся и продолжил, – меня не было десять минут, она их защищала, а они ее убить хотели. Я не мог растащить их, сил не хватало, а они повалили ее, начали затаптывать.

Он посмотрел на Алексея и вновь затянулся, длинная колбаска пепла упала на его колено, но он даже не шелохнулся.

– А потом я порубил их лопатой, не знаю, скольких, может троих, может пятерых, я не помню, просто рубил всех. Оля вырвалась, сзади меня кто-то стулом успел приложить. А больше ничего не помню, но живой вышел, – он закурил новую от окурка, долго и сильно закашлял.

Алексей оглядел его, он был весь в крови, халат превратился в лохмотья. Окровавленная лопата была вставлена между ручками двери, периодически подрагивая от ударов. Алексей проверил шпингалеты, все было зафиксировано, стекло на иллюминаторах треснуло, но держалось.

– А ты знаешь, а мне понравилось, – врач встал и подошел к Алексею, – представляешь, понравилось. Они! Это уже не люди, что с ними церемониться?

– Ты все сделал правильно, иди мыться и спать, – Алексей взял его за локоть и повел по коридору.

– Я все сделал правильно, – повторил врач, – а разве этому меня учили?

– Толя, ты все сделал правильно, и учили тебя лечить. Пойдем, не сопротивляйся.

– А я не лечил, я убивал. Кто я тогда?

– Ты человек, не забывай об этом.

– Я— человек, а ведь это ужасно, Леш. Ты же меня понимаешь?

– Да, я тебя понимаю, но самокопание нам не поможет, пошли уже.

Алексей заставил его пойти быстрее.

Вколов механически помывшемуся Анатолию значительную дозу, Алексей подождал, пока тот уснет. В пустой палате было довольно прохладно, батареи были чуть теплые, накрыв его еще парой одеял, вышел.

В желтой зоне было спокойно, больные лежали на своих местах, некоторые тихо переговаривались, но при виде темной фигуры в коридоре замолкали.

В сестринской горел свет, слышалась негромкая речь, приглушенно что-то позвякивало.

Алексей подошел к двери и прислушался. Разговор утих, потом кто-то встал и тяжелой поступью подошел к двери. Алексей не успел отпрянуть, и на него вышла здоровая фигура Виктора.

– Ты чего это тут бродишь?

– Обход делаю.

– Шел бы ты отсюда в зеленку.

– Поздно, – улыбаясь, ответил ему Алексей.

– Чему радуешься, дурак?

В дверях появился Коля.

– Ты чего, Вить, а ну-ка маску надень.

– Он теперь с нами, и еще радуется, дурень.

– Давно? – Коля подошел поближе, вглядываясь в лицо друга.

– Сегодня проявилась.

– Какая стадия?

– Последняя. А вы тут чем занимаетесь?

– Мы к Оле пришли, Наташа все рассказала, – Коля показал сложенный листок, они общались друг с другом письменно, оставляя письма на столе внизу. В основном писала Наташа, Коля же разговаривал жестами в короткие минуты оконного свидания.

– У Оли все будет хорошо, – ответил им Алексей.

– Ты – настоящий друг, мы ходили туда, но Толика уже увели.

– Толя спит, – Алексей задумался.

– А что с ним? Он ранен?

– Рана на голове, но небольшая, пустяк. Он инфицирован, и…хотя это не важно.

– Говори, – Виктор положил свою тяжелую руку ему на плечо.

– Я думаю, он больше не сможет работать.

– Он двинулся?

– Нет, психически здоров.

– Давай его к нам в бригаду вурдалаков, как раз в помощь.

– Это мысль, – подтвердил Алексей.

– Пошли, – Виктор потянул его в комнату.

За столом сидели две пожилые медсестры вокруг Николаича, который им шепотом что-то рассказывал, отчего они негромко похихикивали.

– Смотрите, кого привели, – Виктор выставил вперед Алексея.

– Ой, Леш, и ты уже,– всплеснула руками одна из них.

– К сожалению, да, Нина Ивановна.

– Ну, ты не горюй, Наташенька что-то нашла, все будет хорошо.

– Уверен, что это так, – ответил ей Алексей.

– Значит, давайте посчитаемся, кто остался? – Николаич достал еще стакан и наполнил его на половину, протянул Алексею.

– У Натальи не выявлено, Оля тоже чиста.

– Итого двое, хм, не густо, но, это все равновселяет надежду.

– Еще половина детского отделения не инфицирована, – добавил коля.

– Дети сильнее нас, так и должно быть, – проговорила вторая медсестра, – Олечку очень жалко, но она у нас сильная, выкарабкается.

– Да уж. Чего только мы в свое время не натерпелись, да, Евгеньевна, – ответила ей Нина Ивановна.

–Да, если бы тогда нас Николаич не отбил, порезали бы нас те наркоманы.

– Чего вспоминать? Давайте за наших девчонок, молодцы они, – Николаич поднял стакан и встал.

– За Олю и Наташу, – добавил Коля.

– И Аню, – пробасил Виктор, – ей тяжелей всего.

Глухой звон стаканов наполнил комнату. Алкоголь сильно обжег горло, и Алексей закашлялся, жадно хватая воздух.

– Крепкое, ничего, сейчас лекарство подействует, – Николаич весело подмигнул.

– А почему ей тяжелее? – тихо переспросил Алексей.

– Такая ответственность, а уже почти ничего не видит, – Нина Ивановна всплеснула руками, но по укоризненным взглядам поняла, что сказала лишнее. – Не буду я скрывать, ишь напридумывали. Ты, Леша— жених, один ты не знаешь. Ослепла она, все боится, чтобы ты не узнал.

Алексей сильно побледнел, пальцы его задрожали. Посидев минуту, он молча вышел.

Он бежал вверх, не разбирая дороги, несколько раз врезался в темные дверные проемы, но боли не было, сейчас билось только сердце, бешено, пытаясь вырваться из груди.

Это все алкоголь, – подумал Алексей и остановился, нужно отдышаться. Отделение было уже на следующем этаже, пульс утих, но досада, та позорная досада на нее, он не мог перебороть это.

В холле было пусто, все уже давно спали по палатам. Дверь тихонько скрипнула, и Алексей заметил в темноте чуть видимую тень.

Аня стояла у окна, прислушиваясь. Она сделала несколько шагов в центр, пытаясь понять, откуда точно был звук.

– Почему ты мне не сказала? – Алексей бесшумно подошел к ней.

Аня вздрогнула и отпрянула назад.

– Тебе нельзя здесь появляться, уходи немедленно, – прошипела она.

– Можно, теперь мне все можно. Почему ты не сказала.

– Потому что я знала, что ты сразу прибежишь сюда. Тебе надо уйти.

– Я не уйду. Когда произошло?

– Уходи, пожалуйста, оставь меня, – Аня заплакала, бросившись к стене.

Алексей подошел к ней и обнял за плечи. То желание выяснить отношения исчезло без следа.

– Когда произошло? Мне надо знать, – он повернул ее к себе, Аня уткнулась в него, слабо подрагивая.

Он гладил ее по голове, по плечам, пытаясь говорить утешающие слова, но не получалось, поэтому скоро замолчал.

– Почему ты заразился? – Аня с тревогой посмотрела в его лицо, невидящие глаза смотрели чуть выше, но он почувствовал ее взгляд.

– Это неизбежно, остались только Оля и Наташа.

– Слава Богу, – Аня тяжело выдохнула. – А что там произошло? От меня что-то скрывают.

– Я тебе потом расскажу, не сейчас, все в порядке.

– Хорошо, но не забудь.

– Не забуду. Когда ты ослепла?

Через несколько часов после твоего ухода. Это было как затмение, раз и все. Теперь только яркий свет перед глазами.

– А что ты делала в это время?

– Да ничего, мы с Петей на улицу смотрели, машины считали. Петя заметил что-то вдали, я начала всматриваться и все.

– Понятно, думаю это временное.

– Надеюсь, главное, что с детьми все хорошо. Представляешь?

–Дети сильнее нас, – вслух повторил Алексей.

– Что?

– Дети сильнее нас, – повторил Алексей, – так сказала Нина Ивановна.

– Это точно! Я тоже так думаю, – Аня сильнее к нему прижалась.

– А ты почему не спишь?

– Не спиться, все думала о чем-то.

– Пойдем спать, я больше от тебя не отойду.

– Я сама со всем управляюсь, тем более дети мне помогают, не беспокойся.

– Буду беспокоиться, буду! – голос у Алексея дрогнул, он начал целовать ее лицо, губы, лоб, щеки.

– Ну что ты, что ты, Леш, – Аня обхватила его шею руками. – Я люблю тебя, все будет хорошо.

– Я люблю тебя, – шептал ей в ответ Алексей, крепче прижимая любимую, боясь отпустить.

9

Позднеезимнее солнце не уверенно пробивалось сквозь запотевшее окно, рассеиваясь желтым светом по темной комнате. От его света в комнате стало теплее.

Аня чуть пошевелилась, высвобождая затекшую руку. Вспомнив, что они так и уснули на диване в холле, Аня вздернула голову и прислушалась, боясь быть застуканной. Но опасения были напрасны, отделение спало, и, повинуясь, как и раньше, строгому режиму, отдыхало.

Алексей лежал на краю, готовый в любой момент упасть. Аня попробовала чуть придвинуться к спинке, чтобы дать ему больше места, но диван был столь мал, что оказалось настоящим искусством поместиться там вдвоем.

Она не помнила, как они оказались на нем, весь вчерашний день и ночь слились для нее в один нескончаемый горячечный бред. Любое воспоминание вызывало звон в ушах и приступы тошноты. Аккуратно приподнявшись, она высвободилась и легко соскочила с дивана. Потеряв на секунду равновесие, глаза так и не смогли сразу сориентироваться, где земля, Аня оперлась на спящего Алексея и тут же одернула руку. Но Алексей не проснулся, только засопел и перевернулся на бок, упершись лицом в спинку дивана.

Пробираясь на ощупь, она дошла до кладовой. Нащупав, как ей показалось простыню, она вернулась и накрыла спящего.

Голова гудела, не переставая. Глаза, сначала спокойные, теперь вновь налились ярким свечением. С трудом она добралась до пищеблока и чуть не уронила гору немытой посуды. Несколько оловянных ложек, глухо позвякивая, упали на пол.

От запаха немытой посуды тошнота усилилась, и Ане пришлось схватиться за стол, сдерживая острый приступ. На удивление приступ быстро прошел, и она ощутила зверский голод. Желудок настойчиво демонстрировал ей фигу, а кишечник норовил показать кулак дружбы.

Холодильник был забит больничной едой, Аня достала кастрюлю с кашей, положила себе в чистую по ее ощущениям тарелку полторы порции. Каша была холодная и, наверно, отвратительная на вкус, но обычный для нее утренний голод раскрасил эту серовато-желтоватую жижу яркими красками кушанья на уровне ресторана третьей звезды Мишлен.

Брошенные в топку дрова разгорелись в очаге, наполнив тело приятным теплом. Яркое свечение в глазах чуть притухло, позволяя Ане четче различать контуры кухонной мебели.

«Нельзя голодать», – подумала она про себя, вспоминая, как вчера на нее напала апатия, и кусок в рот не лез. Определив направление мойки, Аня аккуратно взяла первую стопку тарелок.

Вода шумно брызгала по раковине, отражаясь мыльными брызгами от случайно попадавшихся ложек, вилок, обдавая легкой водяной пылью. Работа спорилась, на одну башню ушло чуть более пятнадцати минут. Самым трудным, оказалось, найти место для чистой посуды, поэтому Аня начала расставлять ее в холле столовой.

Настроение определенно улучшалось, вдали уже остались переживания прошлого дня, легкая незатейливая мелодия кружилась в голове, слов она не вспомнила, поэтому тихонько подпевала, работая губкой в такт песенки.

За шумом воды Аня не заметила, как к ней подошла медсестра и ласково погладила ее по плечам.

– Доброе утро, – обернулась Аня, пытаясь понять, кто перед ней.

– Доброе утро, Анечка, – ответила ей медсестра. – Дети уже проснулись, пока занимаются зарядкой.

– А… – начала было Аня.

– Алексей спит как убитый, дети пару раз подергали его за уши, он даже не шелохнулся.

– Ну и хорошо, пусть поспит, – Аня широко улыбнулась. Хорошо, что не задавали лишних вопросов, не хотелось опять возвращаться и что-то объяснять.

– Вот, это последняя, – медсестра поставила рядом очередную башню из тарелок. – Я поставлю греть завтрак, как закончишь, оставь рядом, я сама все расставлю.

Аня утвердительно кивнула.

Алексей поморщился, что-то мягкое настойчиво щекотало ему нос. Сопротивлявшийся было сон, быстро сдал свои позиции, он чихнул и открыл глаза. На него шаловливо и столь же боязливо смотрело пара десятков детских глаз.

Дети увидели, что он проснулся, и с шумом бросились врассыпную, прячась по углам просторного холла.

Алексей сел и дернул плечами, ломило все тело от неудобной позы, но все же это было намного лучше вчерашней усталости, можно было сказать, что хорошо отдохнул.

К нему опасливо подошел маленький мальчик или девочка, очень сложно было сразу определить пол у этого худого и лысого ребенка, с едва начавшим пробиваться белым пушком на маленькой головке. Согнав с себя остатки сна, Алексей узнал его. Это был Петя, один из героев клиники, перенесший уже не одну химиотерапию за этот год. Алексей отметил для себя, что Петя, несмотря на инфицирование, стал лучше ходить, его шаг, пусть и боязливый, стал увереннее, взгляд любопытнее.

– Я его видел, – прошептал он и чуть отошел, будто боясь сказанного.

– Кого видел? Иди сюда, Петь, давай, – Алексей дружески похлопал место возле себя. Ребенок тут же уселся рядом с видом некоторого самодовольства. Остальные дети шушукались из-за углов, но пытались, как только Алексей делал вид, что не смотрит в их сторону, приблизиться к дивану.

Подобная рекогносцировка продолжалась недолго, пока дети с шумом не облепили диван, взяв высоту.

– Я его видел, – повторил довольный Петя, восседавший на диване, как на троне.

– Я тоже, – прошептала девочка рядом и уткнулась в Алексея, задрожав всем телом.

– Но я, – Петя сделал паузу, – не испугался.

– Интересно, и кого же ты видел, сможешь описать? – Алексей посадил рядом пугливую девочку, а та, прижавшись к нему, наготове держала пальчики, чтобы заткнуть уши сразу, как Петя начнет рассказывать страшную тайну.

– Я видел Василиска! – Петя торжественно отчеканил слова, вертя головой.

– Неужели самого Василиска? А как ты его узнал? – Алексей старался сохранить игривый тон беседы, но голос его чуть дрогнул от волнения.

– Он был такой большой и серый, – выпалила маленькая девочка рядом.

– И вовсе не серый, он был скорее зеленый, – Петя задумался, деловито почесывая голову, копируя одного профессора, частенько наведывавшегося в детское отделение. – Да, точно, зеленый и о-о-огромный!

– А где же ты его видел? Покажешь?

Петя утвердительно закивал, и Алексей, посадив на шею уже расхрабрившуюся девочку, он все пытался вспомнить ее имя, но, кромеКсюша, в голову ничего не шло, отправился к окну.

– Вон там, за теми домами, – Петя, привстав на цыпочки, показывал на стоявшие неподалеку два девятиэтажных дома, закрывающих вид на центральную улицу города.

– И что он делал?

– Он ушел вон туда, – Петя показал в сторону от домов.

– А еще, еще он обернулся и посмотрел на нас! – девочка вскрикнула, но не испугалась, а только весело вцепилась Алексею в волосы, отчего у него накатили слезы.

– Но я успел отвернуться! – гордо сказал Петя.

– И я, – звонко воскликнула девочка, а потом тихо добавила. – А тетя Аня не успела, и он посмотрел на нее.

– Так! Кто это тут безобразничает! – Аня незаметно подошла сзади, и дети с шумом бросились врассыпную. – А ну ка, марш на завтрак!

Алексей опустил девочку на пол, и та самозабвенно побежала за всеми, что-то весело крича.

– Настоящие чертята, – ласково проводила их взглядом Аня, но все уже давно скрылись из виду.

– А как девочку зовут?

– Ту, что тебе волосы драла? Это Лиза, очень хитрая девочка, крутит парнями как хочет.

– Откуда знаешь, что она мне волосы рвала?

– Так она всем мужикам рвет, сначала прикинется бедной овечкой, а как сядет сверху, так давай, только клочья летят.

– Забавная девочка.

– Ага, – Аня потрогала его лицо, силясь уловить глазами любимые черты, но они открывались ей только в памяти.

– Ты тоже его видела?

– Кого видела?

– Василиска.

– А, рассказали тебе сказочку.

– И все же, что ты видела?

– Не знаю, мне показалось, я заметила тень, что-то вроде хвоста смерча, а потом… – Аня запнулась.

– Что потом?

– Не знаю, ты будешь смеяться.

– Не буду, я совершенно серьезен.

– Только не смейся, а то обижусь, хорошо? – Алексей утвердительно кивнул, и Аня приблизилась к его уху.– Мне показалось, что я увидела глаза, острый, колючий взгляд, он смотрел на меня как бы из смерча.

– А потом?

– Потом ничего, в глазах как молния ударила, – Аня зажмурилась, переживая момент. Маленькая слеза скатилась из ее глаз, но она снова,придав себевеселый вид, быстро стряхнула ее ладонью. – А потом я ослепла. Собственно и вся тайна мадридского двора.

–Дежавю, – пробормотал Алексей.

– Что?

– Я это уже слышал.

– От кого?

– От больных в желтой и красной зонах. Все они также ослепли.

– Коллективный психоз? Я всегда знала, что мне стоит провериться!

– Ох, Анька! – он стиснул ее в объятиях так, что она чуть пискнула.

– Ты что! – прошипела она. – Дети увидят!

–Ничего, они заняты едой.

Но одна белокурая головка все же показалась из-за угла, и по отделению разнеслось:

– Тили-тили тесто, жених и невеста!

– Я тебе говорила, – Анька щелкнула его поносу. – Лизка растет огонь-девкой!

Вдали послышались шаги, и в комнату тяжелой поступью вошли Виктор с Николаем. От них за версту несло алкоголем, а Николай даже немного покачивался в такт беззвучной песенки.

– Мой генерал, а мы с поручиком уже просто… совсем умаялись Вас искать, – Виктор снял с давно немытой головы воображаемую фуражку.

– Да-с, – вторил ему Николай, показывая рожи любопытным мордочкам, выглядывающим из-за угла.

– А Вы тут, оказывается, на балах все, да с прекрасными дамами, – Виктор громко хмыкнул, оставшись довольным своим вступлением. – Признаться, ябы с вами потанцевал, да вот незадача, моя Дульсинея больно далеко.

– Вы чего такие гашеные? – Алексей строго посмотрел на друзей. – С вчера и не заканчивали.

– Я тебе больше скажу, мы, как самораспределились в авральную команду, так и не просыхаем.

– Живительный эликсир Николаича, да дарует он нам силы и спокойствие ума, – Николай задумался. – Спокойствие и духа и силу ума.

Вот.

– Какой еще эликсир? Нам тут пьяных еще не хватало! – Алексей разгорячено взмахнул руками, но Аня дернула его за руку, чтобы он успокоился.

– Сам ты – пьянь! – Виктор возмущенно вдохнул, – а тебя не смущает тот факт, что при нашей стадии заражения мы еще не лежим вон там?

Виктор многозначительно показал на окно, за которым во дворе уже скопилась большая стопка из припорошенных снегом цинковых и деревянных гробов.

– Зря ты так, Алексей, ведь народная медицина – это не просто маркетинговый прием. Знания веков воплотились в простых и эффективных решениях, – Коля по-профессорски поднял палец и поправил воображаемые очки.

– Но стоит также признать, что многие знания были ошибочными. Я тоже был на этой лекции, – Алексей недовольно покачал головой.

– И все же, почему мы еще не там? – Виктор подошел к ним вплотную, и Аня демонстративно зажала нос. – Пардон, мадам.

– Между прочим мадмуазель, – огрызнулась Аня.

– Не придумывай, я намерен в ближайшее время погулять на вашей свадьбе.

На шум голосов пришли уже все, взрослые и дети с интересом смотрели на веселую компанию, разительно контрастирующую с общей обстановкой.

– Ладно, мне пора идти, – Алексей нежно пожал Ане руку и попытался уйти, но она держала его.

– Ты же еще не поел, давай сначала позавтракаешь!

– А вот этого пока делать не стоит, – угрюмо заметил Виктор.

– Согласен, – Николай поморщился и, казалось, посерел лицом.

– Мне пора, я зайду вечером. Надо работать.

– Хорошо, я буду ждать, – Аня крепко сжала его руку. Тепло ее руки взволновало Алексея, отчего у него на лбу выступила испарина. Он высвободился, и они вышли на лестничную площадку.

За стеклом чистого отделения на них смотрели любопытные и грустные детские глаза. Виктор им приветливо помахал, дети ответили неуклюже, стараясь махать как можно быстрее.

– Значит, красная зона свободна, – начал рассказ Виктор, когда они уже почти спустились. – Живых нет.

– Понятно, как Ольга?

– Оля нормально, на вид серьезна как обычно. Про тебя спрашивала.

– Плохо ей. – Тихо ответил Николай, – надо поговорить с ней, Наташка очень беспокоится.

– А как она сама? Питается нормально, спала? Ато я ее только в лаборатории и вижу, – Алексей остановился, пристально смотря на друга.

– Я слежу, пока все нормально. Пытается перечить, но я не позволяю.

– Вот и хорошо. У нее что-нибудь получилось?

– Да, но она хотела об этом вечером поговорить, всем вместе.

– Что с Анатолием?

– Толя огурцом, мы его слегка подлечили, так что вступил в ряды нашей авральной команды, работают у Везувия. Там работы не на один месяц, мне иногда кажется, что до следующего года будем работать.

– Почему? Не понял.

– Так махонький Везувий, это тебе не доменная печь. Это, конечно, цинично, но по-другому не сказать, мал огонек.

–Они подошли к красной зоне. Дверь была отперта, лопаты уже не было. Весь пол был залит запекшейся кровью. Алексею стало нехорошо, и он прислонился к холодной стене.

– Мы почти все уже убрали по мешкам, остались только статуи, – Виктор достал сигарету и бесцеремонно закурил.

– Держи, – Коля достал небольшую фляжку и протянул Алексею. – Выпей, иначе никак.

Алексей сделал небольшой глоток. Спирт сильно обжег горло, но дыхание не перехватило, даже стало как-то свежо. Недолго думая, он сделал еще один более внушительный глоток. Желудок отозвался возмущенным приступом голода.

– Сейчас докурю, и пойдем, – сказал Виктор, отрицательно помотав головой, отказываясь от предложенной ему фляжки. – Мне хватит, самое то.

Кровь на полу перестала быть столь ужасающей, и Алексей начал сопоставлять картину с событиями вчерашней ночи. Он подумал об Ольге, от раздумий его оторвал толчок Виктора, и они вошли в отделение.

Картина, открывшаяся взору, была беспредельно ужасной, но измененное алкоголем сознание накладывало на себя защитный фильтр, давая возможность обдумать увиденное.

– Мы специально не стали их трогать, хотели, чтобы ты посмотрел, – сказал Николай.

В холле отделения у трех окон в самых замысловатых и ужасных позах застыли больные. У всех шеи были неестественно вытянуты вперед, открытые широко глаза зловеще блестели, яростный оскал, застывшее движение – все говорило, что они стремились быть ближе или следовали куда-то.

Алексей достал несвежий уже носовой платок и принялся усиленно протирать очки.

– Не один скульптор средневековья не додумался бы до такой инсталляции, впечатляет! – Виктор аж крякнул.

–Скорее, ужасает, – ответил ему Алексей.

– А ведь ты нам рассказывал об этом, помнишь? – Николай посмотрел на озадаченного Алексея.

– Помню, но ведь это была всего лишь умелая стилизация под дневник аптекаря.

– А, может, все же не совсем стилизация?

– Может, и так, но чем нам это поможет? Там ответа не было.

– Ответа то не было, но подобные инсталляции, с позволения сказать, появились на последнем пике эпидемии.

– Точно, видимо, я забыл уже, – удивленно ответил ему Алексей.

– Наконец-то, хоть раз моя память оказалась лучше.

– Вот теперь голова у нас – Николай, – подтвердил Виктор, похлопав его по плечу.

– Думаешь, мы уже прошли пик? – неуверенно спросил его Алексей.

– Я в этом уверен и призываю всех находиться в полной уверенности!

– Это, кстати, легко проверяется, завтра поток дров будет колоссальным, а потом резко сократится, к гадалке не ходи, – Виктор сложил руки на груди с видом бывалого моряка, безотказно предсказывающего погоду по полету альбатросов.

– Скоро сами во всем убедимся. Но остается также и другой вопрос, почему мы еще живы? – Алексей резко вздохнул, вырвавшийся вопрос испугал его.

– Я тоже об этом думал. Но есть и второй вопрос, почему заболела из нас только Аня? – Виктор медленно прикуривал, задумчиво глядя на пламя.

– Думаешь, я об этом не думал? – воскликнул Алексей.

– Уверен, что постоянно об этом думаешь. Так вот я усматриваю в этом связь, но какую, не знаю. Не хватает соображалки, – Виктор, наконец, раскурил сигарету и бросил смятую пачку в кучу с грязными простынями.

– Мало данных, да и стоит ли строить гипотезу по столь малой выборке?

– А может и стоит, – Николай сделал очередной глоток из фляжки и трубно высморкался. – Разве суперформула или вакцина действительно лечит?

– Не очень тебя понимаю.

– Надежда, без нее не будет лечения. А она у нас пока не пришла, а жаль.

Ладно, я пошел на обход, – Алексей, набирая ход, вышел.

Милая моя, не беспокойся, у меня все хорошо. Я себя замечательно чувствую! – пожилая женщина ласково увещевала Ольгу. – Не трать на меня время.

– Галина Николаевна, очень рада, что Вы себя лучше чувствуете, – Ольга прощупывала пульс, напряженно думая о чем-то. – Вы сегодня завтракали?

Да, как Вы сказали, старалась, почти получилось, – смущенно улыбнулась старушка.

– Надо лучше стараться. Не будете нормально питаться, назначу капельницы, – Ольга серьезно посмотрела на пациентку, та сделала вид, что приняла к сведению, но не удержалась и рассмеялась тихим беззлобным смехом.

Ольга покачала головой и пошла к сестринскому столику, внести назначения в журнал. Заложено было небольшой линейкой, последние отметки значились только за вчерашний день. Ольга пролистала дальше, пусто. Резко встав, она направилась в процедурную, где гремела посудой медсестра.