Читать книгу: «Драфт», страница 2

Шрифт:

– А ты воспринимаешь мои вопросы в штыки, хотя могла бы просто взять и ответить.

Она набирает полные легкие воздуха, а затем на выдохе отвечает:

– Он мой жених.

Вскидываю брови и поджимаю губы, чтобы постараться никак не комментировать странный выбор мужчины.

– Хорошо, твой жених сейчас в отключке. Он неплохо стукнулся виском, поэтому не думаю, что в ближайшие два часа этот придурок придет в себя.

– Он не придурок.

– Для тебя – возможно. Для любого здравомыслящего человека – придурок.

– Господи. Разговаривать с тобой было моим самым идиотским решением.

– Самое идиотское решение – сидеть на холодном асфальте в надежде, что тебя здесь кто-то обнаружит. Учитывая время на часах, тебя может здесь найти разве что парочка наркоманов.

– И что ты предлагаешь?

– Я могу отвезти тебя в частную клинику, чтобы осмотрели ногу. А затем привезу обратно и подожду с тобой в машине, когда здесь кто-то появится.

Брюнетка наклоняет голову, хмуря брови.

– И зачем тебе это?

– Потому что я нормальный человек, у которого есть сострадание к девушке, которой больно ступать на ногу.

Она закатывает глаза.

– Тебе не жарко?

– Нет. А должно быть?

– Да. Ты невероятно душный.

Теперь глаза закатываю я.

– Я пошел. Хорошо провести ночь здесь, объясняя всем, что ты не проститутка.

Делаю шаг к машине, но снова оборачиваюсь на ее стон. Она пытается встать, но опереться на ногу не выходит. Удрученно вскидываю голову, а затем быстрым шагом пересекаю расстояние между нами. Наклоняюсь, чтобы подхватить ее под коленями и поднять в воздух. Хрупкие руки брюнетки тут же обхватывают мою шею, и я начинаю двигаться в сторону Халкмобиля.

– Твоя рука на моей заднице! – шипит она.

– А где, блин, ей быть? Твое платье короче, чем мои боксеры.

– Вот только давай ты не будешь мне их демонстрировать.

– У меня нет такого фетиша, не беспокойся.

– Рада слышать.

Едва сдерживаюсь, чтобы снова не закатить глаза. Воинственность этой девушки просто сводит меня с ума.

Мои шаги нарушают абсолютную тишину вокруг, пока мы идем к пустынной парковке у бара. В полированном капоте отражается свет уличного фонаря, освещающего сейчас и лицо девушки. На ее губах – красная помада, а ее тушь слегка размазана в уголках глаз, но больше всего меня поражает то, что глаза брюнетки не сияют. Они словно мертвые.

Когда мы подходим к «хаммеру», я прошу девушку открыть дверь, чтобы мне не приходилось ставить ее босую на асфальт. Она распахивает ее, и я аккуратно сажаю на сиденье. Затем обхожу машину и занимаю свое место в предвкушении веселой ночки.

ГЛАВА 4
ONLAP – ROCK AIN’T DEAD

Хлоя

Психопат какой-то. Кем он себя возомнил? Суперменом? Когда Фрэнк придет в себя, я огребу. Здесь не нужно быть великим экстрасенсом, чтобы понимать это.

Но оставаться у бара одной было действительно глупо. Хотя ехать куда-то с незнакомым амбалом – ненамного умнее, если уж на то пошло.

М-да, Хлоя Маккалистер, во что ты влипла?

Хотя если вдруг этот двухметровый парень решит продать меня на органы или держать где-нибудь в качестве девушки для утех, то это будет для меня, может, даже немного приятнее, чем быть невестой Фрэнка.

– В твоей машине пахнет так, словно здесь кого-то убили, – морщусь я, когда парень устраивается рядом.

– У убийства есть запах?

Закатываю глаза.

– Нам долго ехать?

– Минут пятнадцать.

– Я не выдержу пятнадцать минут в этой вони, – стону.

– Хочешь пойти пешком?

Стискиваю зубы.

Черт, я такая неблагодарная. Человек просто предложил мне помощь, а я, впрочем, как и всегда, показала свои колючки. Это защитная реакция, которая включается, едва я оказываюсь рядом с противоположным полом. Так я прячу страх.

– У меня с собой нет документов! – восклицаю я, резко повернувшись к здоровяку.

Взгляд парня сосредоточен на дороге, и моя реплика не заставляет его обратить на меня внимание. Даже не взглянув в мою сторону, он просто произносит:

– Они тебе не понадобятся. Клиника частная.

Вскидываю бровь.

– Что это за клиника такая, где не требуется медицинская страховка?

– Я же уже сказал. Частная, – раздраженно выдыхает он.

– Ты что, торгуешь людьми? – срывается с моих губ.

Да, молодец, Хлоя. Обычно ведь парни, торгующие людьми, отвечают на подобные вопросы честно.

– И почему я вдруг должен ими торговать?

– А почему не должен? Это наверняка приносит хороший доход.

– Я законопослушный гражданин.

– Одно другому не мешает.

– Я играю в хоккей.

– А что, хоккеисты не могу торговать людьми?

Вижу, как с его губ срывается усталый вздох.

– Я не торгую людьми.

– А если бы торговал, то признался бы?

– Вряд ли.

– Видишь. Значит, ты все еще можешь быть хоккеистом, который торгует людьми.

– В теории, могу. На практике же – нет. Я тебя успокоил?

– Не особо.

Он издает смешок, пока я внимательно разглядываю его.

Кудрявые взъерошенные волосы каштанового цвета. Острые скулы и идеально ровный нос, будто его никогда не ломали. Четкая линия челюсти, которая делает его лицо мужественным. А еще у него длинные ресницы, обрамляющие светлые, как ледышка, глаза.

На нем белая футболка, которая облегает широкие плечи и просто гигантские бицепсы. Его руки украшают черные рисунки, а на пальце левой руки я замечаю обручальное кольцо.

Так он еще и женат. Интересно. Теперь я доверяю ему еще меньше.

– Ты не похож на хоккеиста.

– Почему же?

– У тебя красивые белые зубы и ровный нос.

– У меня много денег. Я в состоянии сделать себе зубы и выровнять нос.

– Ага. Попался! – восклицаю я и тыкаю в него пальцем. – Ты признался, что богат.

– Да. Это плохо?

– Ты торгуешь людьми. Иначе откуда у тебя столько денег?

– Ты пила в баре или ты всегда такая… эксцентричная?

Хмурюсь.

– Фу, какой же ты душнила. Я сделала пару глоточков вина.

Он смеется.

– Ой, ладно, пару бокалов! – тут же добавляю я. – Бутылку! Ладно, бутылку! Что, теперь я не подойду для того, чтобы меня разобрали на органы?

– Я не знаю критерии отбора на органы, но можешь взять мой телефон и погуглить.

Здоровяк кивает в сторону своего телефона, лежащего между нами, и я вскидываю бровь.

– Пароль: один, восемь, восемь, один.

– Вот так просто разрешишь мне порыться в твоем телефоне?

– А почему нет?

– Не знаю… вдруг я увижу, какое порно ты любишь.

– Я как-нибудь это переживу.

Хмурюсь.

– А если я наберу 911 и скажу, что ты меня украл?

– Тогда я остановлю машину посреди дороги, и ты покинешь мой салон.

– Оставишь меня одну на безлюдной дороге?

– Если ты попросишь, то да.

– Бессердечный.

Он фыркает.

– А ты не боишься, что после запросов о продаже людей на органы тобой заинтересуется ФБР?

– Нет, – сдерживая смех, произносит он.

– Ты чокнутый.

– Ты собираешься искать информацию о торговле людьми, но чокнутый из нас двоих я?

– Да, – киваю я.

Звонкий смех великана проносится по салону автомобиля, и я тоже начинаю смеяться.

– Мы приехали, – вдруг произносит он.

Поворачиваюсь к окну и вижу двухэтажное здание, подсвеченное фонарями, свет которых падает на пальмы, растущие вдоль дороги. Здоровяк паркует автомобиль между ними и тянется к ручке, чтобы открыть дверь. Когда он обходит машину и оказывается возле моего окна, я задерживаю дыхание. Мне отчего-то становится страшно. И хоть в моей крови алкоголь, по венам помимо него сейчас растекается ужас.

Дверь распахивается, и парень вдруг нависает надо мной. С моих губ срывается крик, и я зажмуриваюсь.

– Господи, не кричи ты так. Я лишь потянулся, чтобы взять с заднего сиденья куртку и накинуть тебе на плечи, чтобы прикрыть твою голую задницу, пока буду нести к врачу.

Распахиваю глаза и вижу меж его широких бровей складку.

– Надевай. – Он протягивает мне джинсовую куртку, которую я тут же беру и просовываю руки в рукава. – Сейчас я возьму тебя за задницу, как ты выразилась ранее. Предупреждаю, чтобы ты не орала, пугая всех вокруг.

– Сейчас час ночи. Кого я могу напугать? Стрекоз? Больше никого здесь не вижу.

Я правда не знаю, почему веду себя, как истеричная стерва. Мне хочется быть благодарной. Хочется перестать обороняться. Но не выходит.

Здоровяк закатывает глаза и поднимает меня на руки. Уверенным шагом он следует к главному входу, пока я крепко держусь за его шею и чувствую при этом нотки вишни, исходящие от него.

– Ты меня нюхаешь, – вдруг произносит он.

– А ты меня лапаешь.

– Я могу перестать, но тогда тебе придется ползти к дверям.

– Не любишь, когда женщины ползают перед тобой на коленях?

– Как-то не фанат, знаешь.

– А что любишь? – Мой пьяный язык доведет меня сегодня.

– Ну, когда девушек не бьют у меня на глазах.

– Зато благодаря этому тебе подфартило полапать меня за задницу.

С его губ срывается усталый вздох, и мне снова хочется стукнуть себя за все, что вылетает из моего рта. Он ведь не знает всего, через что мне приходится проходить день за днем. И кроме того, он-то точно в этом не виноват. А я… Веду себя как избалованная неблагодарная стерва.

Встречаю взгляд его голубых глаз и задерживаю дыхание.

– Мы пришли. Дальше справишься сама? – спрашивает парень, вызывая у меня тем самым разочарование, ведь я думала, он останется здесь, со мной.

Медленно киваю, когда он опускает меня на кресло-каталку и передает в руки подошедшего к нам доктора. Они перекидываются парой слов, а затем мужчина, представившийся доктором Фрэнсисом, увозит меня из приемного покоя.

Следующие десять минут он осматривает мой голеностоп, делает мне рентген и интересуется моим самочувствием, после чего вкалывает мне обезболивающее и дает рекомендации по лечению.

Когда я снова оказываюсь в холле клиники, то глазами нахожу здоровяка. Он сидит на кожаном диванчике и разговаривает с кем-то по телефону. С губ срывается облегченный вздох, что он никуда не уехал. Странное ощущение, но с ним мне сейчас почему-то спокойнее, чем одной. И это немного обескураживает.

Заметив доктора Фрэнсиса, великан завершает звонок и подрывается с места. Доктор вручает ему бумаги, и они вместе подходят к девушкам на ресепшене, где здоровяк расплачивается за мой осмотр.

– Берегите себя, мисс Маккалистер, – прощается со мной доктор.

– Спасибо, буду, – благодарю его я, и он уходит от нас по коридору.

Парень подходит ко мне и наклоняется, чтобы осмотреть мою ногу. Стоит ему прикоснуться своими большими пальцами к голеностопу, я вздрагиваю.

– Ты в порядке?

– Да, просто вывих. Пара дней – и буду как огурчик. Сколько я тебе должна? Когда смогу достать свою сумочку, обязательно тебе все верну.

– Не нужно, – просто отвечает он, глядя мне прямо в глаза. – Я ведь зарабатываю торговлей людьми. В моих же интересах, чтобы ты была жива и здорова.

Я смеюсь.

– Кстати, мне дали тапочки, так что тебе не придется больше держать меня за задницу.

– Хорошая новость.

– Есть еще одна.

– Какая?

– Меня все еще не продали на органы.

Парень улыбается, и на щеке появляется соблазнительная ямочка.

– Да ты везучая, мисс Маккалистер.

Облизываю губы, чтобы скрыть улыбку.

– Отвезешь меня обратно в бар? – шепчу.

– Конечно, – тут же кивает он и снова поднимает меня на руки.

Я вскрикиваю.

– Но ведь у меня есть тапочки.

– Пока у тебя есть я, пользуйся.

С губ срывается смешок.

– Спасибо. И извини, если я была груба.

– Все в порядке. Я не из неженок.

– Правда? Я думала, что вы, хоккеисты, очень нежные ребята.

Он фыркает.

– Да. Нежность – главный ингредиент любого хоккейного матча.

Я улыбаюсь, пока здоровяк сажает меня на пассажирское сиденье огромного «хаммера». Пристегиваю ремень, наслаждаясь ароматом вишни, исходящим от куртки, и вдруг понимаю, что больше всего на свете я хочу, чтобы этот парень оказался маньяком и увез меня подальше отсюда.

ГЛАВА 5
CITY WOLF – MADE FOR THIS

Эштон

– Какого хрена вы вчера устроили? – начинаю допрос я, наливая придуркам кофе.

– Нам обязательно это обсуждать? – приложив к виску лед, интересуется Тиджей.

Сквозь жалюзи на его лицо падают солнечные лучики, и в их пламени отчетливо видно, как плохо он выглядит: мешки под глазами, опухший глаз, рассеченная бровь и поникший взгляд.

– Вообще-то, да. Объясните мне, почему я должен был посреди ночи ехать в «Оклахому», чтобы вытаскивать ваши задницы из драки?

Эбби, стоящая рядом со мной, кидает на меня разгневанный взгляд, так и говорящий, чтобы я перестал вопить, а затем берет из моих рук кружку кофе и вручает Моргану. Он благодарит мою сестру и делает глоток американо.

– Какого черта ты так орешь? – доносится хриплый голос Рида, разлегшегося на диване в гостиной. На его лице маска для сна, и он лежит, сложив руки на груди. Затем он приподнимается и спускает эту маску с глаз. – Малышка, – обращается он к Эбби. – О чем он вообще? О какой драке идет речь?

Эбби садится с ним рядом и кладет его голову к себе на колени.

Закатываю глаза и складываю руки на груди. Просто великолепное утро. Спасибо, что разнообразила мою скучную жизнь, сестренка. Мне же больше нечего делать в восемь утра. И я совсем не хочу спать. Ага. Подумаешь, за всю ночь я не сомкнул глаз. Я просто не мог бы уснуть, даже если бы выпил убойную дозу снотворного.

Картина в баре вновь и вновь появлялась перед глазами. В крови бурлил адреналин. Мне хотелось вернуться и прикончить этого мудилу. Неважно, что именно эта девушка сделала или чего не сделала, он не имел права ее и пальцем трогать. Даже сейчас думаю об этом, а внутри – ураган.

Мне просто охренеть как повезло, что эта колючая девчонка хотя бы согласилась доехать со мной до клиники друга моего отца. Ведь я был уверен, что она просто пошлет меня или вообще плюнет в лицо.

Пока Джон ее осматривал, я позвонил своему отцу, который, помимо спонсорства нашего хоккейного клуба «Орлы Лос-Анджелеса», является еще и владельцем охранной компании. Пересказал ему случившееся и попросил разобраться с этим парнем и выяснить, кто он такой. Спустя десять минут после моего звонка охрана уже была в баре. Так что сейчас этот кусок дерьма должен быть в участке. И я очень надеюсь, что его продержат там хотя бы положенные сорок восемь часов.

По дороге домой после клиники девушка уснула у меня в машине. Обезболивающее в сочетании с алкоголем – не самая лучшая смесь, но оставлять ее в таком состоянии в баре я точно не считал отличной идеей.

Просидев у его входа около двух часов и убедившись, что она не собирается просыпаться, я все же отвез ее к себе в квартиру. А что мне еще оставалось делать? Я не знаю ни ее имени, ни уж тем более адреса.

Так что сейчас она спит в моей постели. Во всяком случае, спала, когда я около часа назад уходил на пробежку с Чендлером.

И вот, вместо того чтобы разбираться с той самой девушкой, когда она проснется, я вожусь с этими кретинами, которые даже не могут внятно донести до меня, какого черта вчера произошло.

– Я так и не забрал твой телефон, – говорю Риду я.

– Телефон? – Он вскидывает бровь, слегка отрывает голову от колен Эбс и, тут же скривившись, ложится обратно.

– Да. Ты забыл его в баре.

Рид хмурится.

– Нет, мой телефон у меня в кармане, – произносит он, а затем достает свой айфон из кармана шортов.

Цокаю и недовольно поджимаю губы.

– А ты что, вчера возвращался за ним в бар? – хмурится Рид.

Киваю.

– Прости, мужик, – с сожалением говорит он. – Я ни хрена не помню.

– Что вы вообще в баре вместе делали?

– Пили, – очень развернуто отвечает Тиджей.

Закатываю глаза.

– Мы с Джессикой расстались, – тут же добавляет Морган.

Вскидываю брови. А затем поворачиваюсь к Риду:

– И вместо того, чтобы отрезать ему яйца, ты поехал с ним напиться? Вот это прогресс.

Рид молчит. И Тиджей тоже опускает глаза в пол. Эбби перебирает волосы Рида. И на кухне воцаряется тишина.

– Джессика накосячила? – спрашиваю очевидное.

Тиджей шумно выдыхает, после чего делает глоток кофе.

– Вам просто нужно поговорить, – тихо произносит моя сестра, глядя на него.

Морган мотает головой:

– Не о чем говорить, Эбс. Все кончено.

– Ты же… Ты любишь ее?

– Люблю, – кивает он. – Но иногда любви недостаточно.

– Круто, что все присутствующие в курсе произошедшего, – комментирую их диалог я. – Кроме меня.

Тиджей грустно усмехается.

– Ну теперь ты в принципе в курсе. Рид должен быть счастлив, ведь я больше не планирую заниматься с его сестрой сексом. Это именно то, о чем он мечтал.

На этих словах лицо Рида кривится так, будто он съел лимон.

– Меня сейчас вырвет на хрен.

– Кстати, об этом. Ты должен мне шесть сотен долларов за химчистку салона, – протягиваю ладонь.

– А что я сделал в твоем салоне?

– Испортил запах персиков, – пожимаю плечами, и Рид прыскает со смеху.

– Прости, мужик. Можешь взять в качестве извинения любую из моих машин.

Закатываю глаза. Этот придурок явно не умеет считать деньги. Хотя зачем ему это делать, учитывая то, что его годовой доход – это восьмизначное число.

– Мне, кстати, нужна новая машина, – сделав глоток кофе, произносит Тиджей. – Можете дать мне контакт Рекса?

Рекс – лучший друг Рида, и у него своя автомастерская. За обслуживание наших автомобилей отвечает именно он. И за поиск редких моделей для Рида – тоже.

– А что с «феррари»? – вскидывает бровь Эбби.

– Небезопасно возить на такой машине ребенка.

– Какого ребенка? – переспрашиваю.

– Он про Лизи, – сквозь зубы произносит Рид.

– А зачем Тиджею возить куда-то дочь твоей сестры? – Я свожу брови к переносице, ни черта не понимая.

В гостиной наступает идеальная тишина. Ее нарушает только Чендлер, играющий с резиновой курицей, издающей писклявые звуки.

– Я потом объясню, бро. – Морган бьет меня по плечу. – Спасибо, что вчера вытащил нас из бара. Но мне пора на студию.

Хлопаю его по плечу в ответ, и он проходит мимо меня на выход.

– Я тебя провожу. – Эбби поднимается на ноги и направляется следом за ним.

– Я ни хрена не понял, – выдыхаю я очевидное, когда мы остаемся с Ридом вдвоем.

– Даже не пытайся, мужик, – выдыхает в ответ Рид и, со стоном запрокинув голову, надевает на глаза маску. – Но реально спасибо, что вчера оказался рядом. Не знал, кстати, что у тебя есть пропуск в «Оклахому».

– О’Донован дал его каждому члену команды. А вот зачем ты поперся вчера в этот развратный бар?

Рид резко подрывается и стягивает с глаз маску.

– Намекаешь на то, что я там Эбби изменяю? Ты в своем уме?

– Я лишь задал вопрос.

– Мужик, я никогда не был бабником. И тебе прекрасно это известно. Я люблю твою сестру. И если уж ты хочешь, чтобы я это сказал, то мой член тоже любит твою сестру. И только ее.

Морщусь, и мне в лицо прилетает подушка.

– Как ты вообще мог такое подумать? – негодует друг. – Нет, в теории, если меня возьмут в заложники и кто-то начнет мне отсасывать, то у меня встанет. Я не буду отрицать физиологию. Но…

Кидаю в него обратно подушкой, чтобы он заткнулся.

– Я тебя понял. Остановись.

– Я никогда не причиню ей боль. Ты ведь знаешь.

Просто киваю и чувствую прикосновение ладоней к своим плечам. Эбби обнимает меня и упирается подбородком на свою руку.

– Спасибо, что забрал их.

– Всегда пожалуйста.

– Так, а ты что делал всю ночь? Выглядишь не очень.

– Долгая история. Мне тоже пора. Люблю тебя. – Оставляю на ее лбу скользящий поцелуй, а затем наклоняюсь над Ридом и отбиваю ему кулак. – Еще увидимся.

Чендлер несется следом за мной на выход, и я уже предвкушаю истерику, которая ждет меня впереди.

ГЛАВА 6
BLACKBEAR – QUEEN OF BROKEN HEARTS

Хлоя

Голова раскалывается. Гребаный «Совиньон Блан».

Скрючившись от боли в висках, сажусь в постели и рукой пытаюсь нащупать телефон.

– Ну какого дьявола? – стону я, когда у меня не получается его отыскать, и открываю глаза, щурясь от света.

Увидев незнакомое постельное белье синего цвета, широко распахиваю глаза, позабыв о боли, и впадаю в ступор на несколько секунд.

ГДЕ Я?

Затем все-таки нахожу в себе силы осмотреться.

Итак, я одета. На мне по-прежнему вчерашнее уродливое платье с перьями. Нижнее белье тоже на месте. Я нахожусь в большой светлой комнате. Справа от меня – панорамное окно, через которое с моего положения видно лишь серое небо. У окна стоит кожаное кресло, а возле него, в углу, – торшер. Поворачиваю голову левее и вижу прямо перед собой большую плазму, а под ней консоль, на которой стоят какие-то рамки с фотографиями, только вместо фотографий там картинки, с которыми эти рамки и продаются. А рядом – большое лимонное дерево в сером кашпо. У изножья кровати расположилась бархатная кушетка с золотыми ножками, на ней лежит какая-то футболка и полотенце. Слева находится дверь белого цвета. И на этом все.

Чуть наклоняюсь вперед и вижу прикроватную тумбочку цвета темного дерева, на которой стоит будильник. Он показывает девять утра. Значит, я провела здесь всю ночь?

Какого дьявола вчера произошло?

Помню, как ко мне клеился татуированный красавчик. Помню, как Фрэнк рассек красавчику бровь. Помню, как завязалась драка и охрана выпроводила всех гостей из бара. И помню, как мой дорогой жених схватил меня за шею и начал душить. Обычная практика, когда он считает, что я сделала что-то не то. В данном случае – разговаривала с красавчиком. Дальше помню пощечину и мой крик…

Так, значит, я умерла? И сейчас нахожусь в комнате, где вот-вот какой-нибудь проводник в рай начнет показывать мне все мои жизненные ошибки? То есть сейчас я Кэсси из фильма «Жизнь после праздника»? Что ж, я хотя бы не умерла от удара об унитаз, как та самая Кэсси. Это не может не радовать.

Медленно опускаю ноги на темно-серый коврик с широким ворсом и поднимаюсь с постели. Голеностоп тут же пронзает приступ боли, и я кривлюсь, наступая только на ту, что не болит. В голове звенит, и складывается впечатление, что этот звон оповещает меня о том, что вот-вот таймер покажет ноль, и моя голова взорвется к чертовой матери.

Мне нужно в туалет. Но двери в ванную я не вижу.

В раю что, не писают?

Твою мать.

Маленькими шагами, прихрамывая, подхожу к двери и приоткрываю ее, заглядывая в образовавшуюся щелочку. Вижу светлую кухню в стиле неоклассики, на которой царит идеальная чистота. Приоткрываю дверь чуть шире, и перед глазами появляется просторная гостиная. Большой замшевый диван светло-серого цвета стоит прямо по центру напротив плазмы невероятных размеров. Перед ним – овальный ковер, а на нем – журнальный столик с черной мраморной столешницей. У стены справа от дивана – большой книжный шкаф во всю стену, но его полки пустуют. Дальше вижу входную дверь с большим зеркалом на ней. Возле нее стоит обувница, а рядом – настенная вешалка, на которой висит лишь светло-синяя мужская джинсовая куртка.

Открываю дверь нараспашку и выхожу из спальни.

– Ау? Есть тут кто? – пытаюсь крикнуть я, но голос звучит слишком хрипло.

В ответ я слышу лишь тишину.

Да какого черта? Ну правда, где я?

Рядом с входной дверью вижу еще две. Спешно направляюсь к первой и счастливо выдыхаю, увидев за ней туалет и душ. Ахаю, увидев свое отражение в зеркале. На голове – модная прическа «гнездо», черная тушь подтеками засохла под глазами, а над бровью синяк. Быстро умываюсь холодной водой, зажмуриваюсь и судорожно выдыхаю, пытаясь не расплакаться. Мне хватает нескольких секунд, чтобы взять себя в руки, когда я вдруг начинаю понимать, что я труп. Если я еще не умерла, конечно.

А я, видимо, все-таки не умерла, ведь, попади я в рай, из зеркала сейчас на меня смотрела бы прилизанная Хлоя Маккалистер, дочь владельца сети самых дорогих отелей Соединенных Штатов, на мне бы наверняка был брючный костюм от «Диор» и серьги «Картье». Темные блестящие волосы спускались бы локонами по плечам, а на губах был бы атрибут смелости – красная помада.

Впрочем, совсем неважно, как я выгляжу в данный момент. Важно лишь то, что Фрэнк убьет меня. Буквально.

Где бы я ни находилась, мне срочно нужно добраться до нашего гостиничного номера.

Когда спустя несколько минут я вылетаю из ванной (хотя вряд ли скорость черепахи можно назвать полетом) и возвращаюсь в спальню, то пытаюсь отыскать свою сумочку, но не нахожу. Смотрю под подушкой, под одеялом, на полу, но ее нигде нет.

Шестеренки в голове крутятся, и я наконец вспоминаю, что вчера оставила ее на барной стойке в «Оклахоме», за секунду до того, как Фрэнк закатил свою очередную истерику.

Чертыхаюсь и возвращаюсь в коридор, чтобы найти босоножки. Голова раскалывается, и мне приходится ухватиться за стену, чтобы не упасть. Делаю несколько глубоких вдохов с закрытыми глазами, а затем беру обувь и медленно направляюсь к выходу.

Итак, подытожим.

Первое. Я понятия не имею, где я и как здесь оказалась.

Второе. У меня нет телефона и денег, а выгляжу я как проститутка из фильма ужасов.

И какой у меня выбор?

Никакого. Разве что дождаться того, кто притащил меня в эту холостяцкую необжитую берлогу, больше похожую на съемную квартиру для потрахушек, и… И что дальше?

Пока я размышляю, стоя у входной двери, та неожиданно резко распахивается, и что-то сбивает меня с ног. Визжа и зажмуриваясь, я падаю на задницу и прикрываю лицо руками, а затем вдруг понимаю, что это всего лишь щенок. И он меня лижет.

– Чендлер, фу! – слышу низкий мужской голос. – Нельзя же так набрасываться на людей.

В эту же секунду Чендлера убирают с моего лица.

– Прости. Он не привык к гостям. Ты не ушиблась?

Я убираю руки от лица и вижу перед собой высокого широкоплечего парня. На нем короткие тайтсы для бега и облегающая майка. Его темные волосы, слегка вьющиеся на концах, растрепаны, русые брови сведены к переносице, а глаза цвета ясного неба направлены прямо в мои. Он протягивает мне ладонь, чтобы помочь встать, и тут в моей голове вихрем проносятся все вчерашние события.

Широко распахиваю глаза и произношу первое, что приходит в голову:

– Ты все-таки торгуешь людьми? Поэтому удерживаешь меня здесь?

Здоровяк хрипло усмехается.

– Давай ты поднимешься с пола, я помою лапы Чендлеру, а после мы выпьем кофе и поговорим, хорошо?

Несколько секунд я раздумываю над предложением парня. Он кажется вполне адекватным. И действительно просто пытается мне помочь. Вот только я настолько отвыкла от подобного отношения мужчины, что во всем ищу подвох.

Пока я медлю, здоровяк не шевелится. Я практически протягиваю руку в ответ, но тут мой взгляд падает на кольцо на его безымянном пальце, что сверкает в лучах яркого солнца.

Точно. Он же женатик. Извращенец.

Решаю попытаться встать самой и тут же заваливаюсь обратно из-за боли в голени, но парень ловит меня, удерживая на месте. Затем он подхватывает меня на руки, как сделал это и вчера, и несет к дивану.

– Я мигом, – бросает он и, подозвав к себе Чендлера, спешит с ним мыть лапы.

Как только они скрываются в ванной, я подрываюсь с дивана и, прыгая на одной ноге, так как вторая теперь разболелась из-за моей неудачной попытки встать с пола, направляюсь к двери. Едва успев сделать пару шагов, замираю.

– На входной двери зеркало, и я вижу, как ты крадешься, – усмехается парень, пытаясь перекричать шум льющейся воды. – На тебе платье проститутки, и ты не можешь обуть свои босоножки. Не рекомендую тебе выходить в таком виде в центр Лос-Анджелеса. Наркоманов здесь в такое время нет, зато тебя определенно загребут в участок.

Черт возьми, а он прав.

С моих губ против воли срывается смешок.

Парень достает из душевой Чендлера и вытирает ему лапы, после чего щенок со всех ног снова несется ко мне. Я опускаюсь на пол, пытаясь не опираться на больную ногу, и Чендлер тут же прыгает на меня передними лапами и облизывает мне лицо. Я смеюсь, пока чешу его за ухом, а затем слышу вопрос здоровяка:

– Хочешь кофе?

Честно, безумно хочется снова нагрубить. Включить защитную реакцию. Попытаться закрыться. Но у меня больше нет на это сил. Дома меня ждет скандал. И мне просто нужно убраться отсюда поскорее.

– Спасибо, но я не хочу пить кофе с незнакомым мужчиной, – выдыхаю я.

– Я Эштон. А ты?

– Хлоя.

– Теперь мы знакомы? И ты выпьешь со мной кофе?

Отрицательно мотаю головой.

– Сможешь вызвать мне такси?

Эштон садится на подлокотник дивана неподалеку от меня.

– Один кофе.

– Спасибо. Правда спасибо. За все, но… – шепчу я. – Мне срочно нужно вернуться в бар, к жениху.

Здоровяк наклоняет голову и пристально смотрит мне в глаза.

– Твой жених пробудет в участке еще сорок часов, – вдруг произносит он, заставляя меня широко открыть рот в изумлении.

– Что? – Чувствую, как бледнею. Ужас растекается по моим венам. Задержав дыхание, шепчу: – Ты написал заявление?