Читать книгу: «Мама, не звони мне больше. Как выжить, когда взрослый ребёнок разорвал все связи», страница 2

2. «Такого со мной быть не может»

Вика прилетела домой, в свою привычную жизнь. Любимая работа, домашние дела, огород. Какое она чувствовала облегчение, когда в сети попадались фотографии из родительских школьных чатов, реклама репетиторов по ЕГЭ, посты приёмных комиссий. К счастью её это больше не касается.

Зато сколько новых подписок на группы ВУЗа появилось у неё. Там кипит жизнь. В её годы не было столько кружков, фестивалей, конференций сколько сейчас предлагают высшие учебные заведения. И все интересные по её мнению события она пересылала дочери, потому что той ещё только предстояло разобраться в этом калейдоскопе. Кроме того, ей ведь некогда было читать все эти бесконечные посты в группах, так как уже начались лекции.

Если у Вас возникло мнение, что Виктория жила исключительно интересами дочери и это объяснит все последующие события, то нет.

У неё была достаточно насыщенная её собственная рабочая жизнь: много планов, новых проектов, идей. Она очень любила свою работу. Вика не так давно перешла на фриланс. Продвижение шло медленно и сложно. Но она старалась: писала посты, изучала основы продвижения, таргета, smm, – все те слова, которые обычного человека повергнут в уныние.

Ей нравилось помогать людям. Но ей совершенно не нравилось всё, что было тем или иным образом связано с блогерством. Несмотря на то, что она гордилась своей семьёй, ей абсолютно не хотелось выворачивать свою жизнь на общее обозрение. Что-то глубоко личное должно оставаться за кадром.

Тем не менее, фриланс давал определённую свободу, а потому она была погружена в рабочие процессы и старалась найти баланс между публичностью и желанием сохранить частную жизнь. К тому же, в это время начался очередной курс по повышению квалификации, и она была поглощена учёбой.

Так что жизнь самой Виктории была достаточно насыщенной. Но это не мешало быть погружённой и в жизнь дочки.

Вернувшись, Виктория не испытала на самом деле ничего похожего на синдром опустевшего гнезда. Она не чувствовала себя покинутой, не было ни грусти, ни печали, потому что её гнездо было наполнено Аней, даже в отсутствие той.

Ведь в гнезде главное не физическое присутствие, а моральное, душевное. А оно для Вики было.

Каждое утро начиналось с того, что она проверяла чат. Там было Анино утреннее приветствие и кружок, как она идет на учёбу. Милое личико в кадре давало Вике заряд энергии на весь день. Вот она, роднулечка, идёт как будто рядом.

«Ну иди, иди, доча, в свою взрослую жизнь. Пусть у тебя всё получится. Пусть твой день сегодня сложится наилучшем образом, моя родная», – шептала Вика и крестила видео. Не то, чтоб она была сильно верующая. Но, когда вопрос касается благополучия и безопасности ребёнка, на всякий случай можно всё.

Потом наступал обед и Вика в перерыв писала дочери: «Как ты?» И получала ответ. Конечно, не всегда сразу, но это понятно, учёба. Иногда им удавалось поговорить по телефону. Какое это счастье слышать голос своего мышонка! И в этот момент снова убеждаться, какого самостоятельного Человека ты воспитала.

Их разговоры редко были короткими. Они могли болтать час или даже два. Обо всём: о том, что там жарко, несмотря на осень, а у нас дожди; о строгой преподавательнице и странных однокурсниках; о собаке, которая облаяла её пока она шла по улице; о распределении на урок физкультуры; о том, что «ура! Лыж не будет!», про расписание, про планы, про удобные станции метро, и про цены в магазинах.

Так болтают или добрые приятели или влюбленные пары. Для Вики она перешла с Аней в отношения добрых приятелей. И это её грело. Всё идёт по плану. Как и должно быть. Дочь выросла и они стали друзьями.

А вечером в чат прилетало «спокойной ночи». Вика видела эту смску, и улыбалась: «С ней всё в порядке. Она дома, в тепле и уюте. У неё всё хорошо. Она счастлива. А значит, счастлива и я». И с этими мыслями засыпала.

Поэтому её гнездо не было пустым. В комнате остались Анины вещи и Анин запах. А на каникулы она приедет сама.

Через месяц Вика поехала в гости. «В гости» – это было волнительно и как-то по-взрослому прямо. Аня такая большая, что уже к ней едешь «в гости». Вика млела от этого своего нового статуса: мама – взрослой дочери. Они могут на равных болтать, гулять, обсуждать что-то, уже нет детских обидок на всё подряд – она же уже взрослая и всё понимает. Новый этап – с чистого листа. Можно построить любые отношения. Но у них они будут самыми тёплыми.

В тот приезд общение не сложилась – Аня заболела. Вика лечила её как в детстве и снова ощущала, что вот он рядом – её ребёнок, её кровиночка, её мышонок, её малышка. Она обнимала и баюкала её. И наслаждалась своим материнством.

А потом всё сломалось.

К ноябрю пропали «добрые утра». Кружки также практически исчезли из чата. Всё реже приходили «спокойной ночи». Дочь стала реже отвечать на телефонные звонки, а если и отвечала, то оказывалось, что мама всегда звонила не вовремя.

Вика чувствовала, что её просто выкинуло какой-то огромной волной на берег. Как будто она стала ненужной океану безмятежной и всеобъемлющей любви. И произошло это так неожиданно. Без прелюдий, без объяснений. Просто однажды закрылся портал, который связывал два города и два сердца между собой. Её сердце продолжало биться в эту дверь, но никто не открывал.

Сердце билось сильнее и сильнее, до боли, до крови. Оно выстукивало лишь одну фразу: «Такого со мной быть не может». «Только не со мной». «Никогда».

Теперь её утро начиналось с пустоты. Она смотрела на пустой экран телефона пустыми глазами, надеясь, что сейчас мелькнёт вспышка и появятся заветные два слова: «Доброе утро». На три – «доброе утро, мама» – она уже не рассчитывала. Но просто пожелать доброго утра, разве это сложно?

Но ничего не происходило, тогда Вика шла чистить зубы, и начинался внутренней диалог:

«Наверное, что-то случилось».

«Нет, нет. Даже думать об этом не буду. С ней точно всё хорошо. Тем более, если бы что-то случилось, мне бы позвонили».

«Господи, спаси и сохрани» – на всякий случай.

«Тогда почему она снова не написала?»

«Может проспала? И некогда, она ведь должна успеть на учебу. Да, точно, она, наверное, просто проспала».

Такой диалог с небольшими изменениями происходил каждое утро. Только день ото дня он становился как будто тяжелее и тяжелее. Она уже не очень верила сама себе. Но продолжала верить в любовь дочери. Поэтому отгоняла от себя сомнения.

Потом Вика начинала заниматься своими делами, работой. Правда, проекты почему-то её вдохновляли всё меньше, и она достаточно быстро стала уставать. Мысли постоянно крутились вокруг Ани. «Ну почему она не звонит? Ну хотя бы написала, просто: «У меня всё хорошо».

Однажды дозвонившись до Ани, и услышав: «Что?» – вместо приветствия, Вика высказала всё, что болело в её душе. Все вокруг говорят надо прямо выказывать, что вам не нравится. Изо рта в рот. Вот это изо рта в уши она и высказала.

Она говорила о том, как любит её, скучает и как волнуется, как ей не хватает их разговоров, спрашивала, что случилось. Она получила ожидаемый ответ про занятость и обещание звонить чаще.

Вика обняла дочь всем сердцем через расстояние, ей казалось, они снова соприкоснулись душами.

Но … ничего не изменилось.

Своё непонимание происходящего Вика могла отнести только Еве. С Евой они дружили уже ..дцать лет, у Евы была взрослая дочь, к тому же она была рассудительная и любила Аню. Поэтому, если разговаривать – то только с ней.

– Ева, ну почему, почему она мне не звонит? Я ей совершенно не нужна получается?

– Ну подожди, почему сразу не нужна. Вспомни себя молодой. У неё там интересная новая жизнь, новые друзья, впечатления. Она занята. Оставь ребенка в покое.

– Так я и оставила. Я же не контролирую её, я же не диктую, что ей делать. Почему, если у неё появилась друзья, она вычеркнула меня? Как я могу мешать ей?

– Я тебя понимаю. Но посмотри. Она здоровая, с ней всё хорошо. Она нашла друзей. Ты радоваться должна. Ребёнок вырос. Справляется самостоятельно.

– Но как может помешать мать?

Голос Вики дрогнул. Они приблизились к самому больному, к тому, что она скрывала даже от себя. К тому, что она не могла произнести вслух эти последние два месяца, когда она билась в непонимании. Всхлипывая, но стараясь убрать дрожь из голоса, она произнесла:

– Я понимаю, когда дети перестают общаться с матерями, которые о них не заботились, которые не поддерживали, кто заставлял пойти учиться не туда, куда хотел ребёнок. Я понимаю, когда семья плохая… ну ты понимаешь, в общем смысле этого слова. Но у нас…

Из глаз закапали слезы.

– Вика, дышим. Вдох, и глубокий выдох. Давай со мной. Вдох – выдох, вдох – выдох. Не думай ни о чем. Просто дыши.

Стало немного легче, и Вика продолжила.

– Понимаешь, но я-то для неё всё делала. Она захотела в столицу – на, со всеми удобствами. Обучение – на. Помощь? В любое время. Получается, я что-то делала не так? С хорошими матерями дети не перестают общаться. Значит… я – плохая мать?

Голос Вики предательски дрогнул, слёзы уже не поддавались контролю. Она плакала и жалела себя никудышную мать, которая все эти годы этого не знала.

Вот то, что поселилось глубоко внутри с самого первого не отвеченного звонка, с тёмным экраном телефона, который не показывал сообщений от неё, с её «Что?».

Вот то, что росло и крепло внутри. И сейчас разрывало и вырывалось наружу, то, что она могла сказать только самому близкому человеку, то, что страшнее всего произнести: «Я – плохая мать» – ведь это единственное объяснение.

С хорошими матерями дети так не поступают. С хорошими матерями всё как в кино: вечерние звонки, задушевные разговоры, присланные открытки из другого города и цветы, внезапный звонок в дверь, а там сюрпризом любимая дочь с коробкой эклеров: «Мама, я знаю, что ты их любишь, решила побаловать тебя и успела к вечернему чаю».

У хороших матерей дети с радостью в любой момент снимают трубку и говорят, как рады слышать любимый голос.

На звонок хорошей матери, ребёнок ответит всегда, даже, когда он станет взрослым известным и популярным баскетболистом как Эдрис Адебайо, который на пресс-конференции перед всем залом ответил на звонок своей мамы с улыбкой и нежностью: «Привет, Мамочка. Со мной всё хорошо». А позже он произнесёт: «На звонки мамы надо всегда отвечать».

Вот такая она, «хорошая мать». Но раз у меня всё не так – значит я плохая?

– Ну вот опять ты. Ну почему сразу плохая? Просто у неё сейчас много забот, ей хочется вкусить ту свободу, которую она получила. Ей же самой интересно: как это – жить самостоятельно. Как взрослая. Счётчики за воду сдавать, еду себе с вечера приготовить, не забыть заплатить за газ… много чего. У неё много забот.

Странно, но, впервые за всю жизнь, слова Евы только ещё сильнее ранили Вику. Они не успокаивали, наоборот, казалось, что Ева одобряет дочь, что она на её стороне и не понимает настоящую боль матери.

Какой смысл продолжать разговор?