Читать книгу: «Поэтические зарисовки»

© Аскольд Алексеевич Де Герсо, 2022

ISBN 978-5-0055-2998-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стихи

Поэтические зарисовки

 
Память устала жалить,
Мысли летят невпопад.
Жизнь стремилась ударить,
Как всегда, наугад.
 
 
Только вышла промашка,
Я предвидел удар.
И отметить спешу я,
Есть всегда «Солнцедар».
 
 
Есть «родопи» в кармане,
Проблемы выпустить в дым.
У тихой речки поляна
Шумом встретит родным.
 
 
Песня льётся знакомая,
Тост звучит под гармонь.
Тут же шутка нескромная…
Да только нынче всё сон.
 
 
* * * * *
 

Детство

 
Мне бы вновь вернуться в моё детство,
Где зеркальная поверхность серебристых вод.
Где ещё неведомо мне чувство —
Огорчений от взвалившихся невзгод.
 
 
Где восходы солнца дарят радость,
Озаряя синеву небес без края.
Где ещё неведома усталость,
И где мечтаешь, время обгоняя.
 
 
Где бы отыскать мне ту лазейку
В детство окунуться хоть на миг.
Но нельзя; и как бы мне в отместку —
Лишь напомнит журавлиный крик.
 
 
Журавлиный клин в осеннем небе,
Пролетит курлыча в дальние края.
Я ж лелеять буду мысли о побеге,
В детство, где нет ада и ни рая.
 

******

Осень

 
Вот и осень крадётся неспешно
Золотыми полями хлебов.
Уж не слышно считалок потешных
Сколь осталось ещё мне годков.
 
 
И только солнце печёт, как и прежде
Вянут листья под жаром лучей.
Тают лета хмельные надежды
В ожидании пасмурных дней.
 

* * * * *

Краски осени

 
Ярких красок осень не жалеет
Наряжая в золото берёзы.
Иль в багрянец клёны одевает
Расписав причудливо узоры.
 
 
Палитра красок гения-природы
Богата на тона, полутона.
Не ожидая за труды награды,
Рисует вдохновением полна.
 

Автобиографическое

 
Запросто писать я не умею
Пьяным тоже не пишу стихи.
Может быть когда-то овладею
Вдохновенье черпать из тиши.
 
 
Незлобивым никогда я не был,
Ложью своё имя не пятнал.
Власть имущих не искал я дружбы
Правдой за рубли не торговал.
 
 
Не искал покоя среди бури,
Сам порою бурю вызывал.
Перо моё язвительной сатирой
Срывало нарисованный оскал
 
 
С тех лиц, не знавших правды,
Благонамеренных воров.
Что от врага принять награду
Ничуть не думая готов.
 

* * * * *

Художник

 
Стоял задумчиво художник у мольберта
И серый день заглядывал в окно.
По полу комнаты разбросаны портреты,
Эскизы, зарисовки, натюрморты и панно.
 
 
Холст загрунтован, краски под рукой,
И очертанья, в дымке перед ним.
Вот уголёк холста коснулся тонкой
Чертою. Лицо Христа, над головою нимб.
 
 
Лицо он это видел не однажды
И эти карие бездонные глаза.
Что два тысячелетия таят надежду,
Но люди, как и прежде прутся в ад.
 

* * * * *

Весна

 
И снова в городе весна,
Сквозь запах дыма аромат
Черёмухи, цветущей у окна,
Что смогла пробиться сквозь асфальт.
 
 
Бетонные кирпичные коробки,
Что высятся на девять этажей.
И бесконечные автомобилей пробки,
Лишившихся спокойствия людей.
 
 
А где-то за чертою городскою,
Зелёный бор, размеренная жизнь.
Деревня, озеро и дышит всё покоем,
И птичий гомон, как весны сюрприз.
 

* * * * *

Вечер

 
Был вечер. Девушка стояла на перроне,
Шаловливый ветер всю причёску растрепал.
Музыка звучала где-то, помню, Мариконе
Когда несмело к ней я зашагал.
 
 
Змейкою блестят стальные рельсы,
Приглашая заглянуть за горизонт.
По стране проехать через версты,
Десятки часовых пересекая зон.
 
 
Но никуда не еду, всё без смысла, мир
Куда бы ни поехал – чернота.
Приплыли господа! Сушите весла!
О, как же прав был Бендер, ты, Остап!
 

* * * * *

Брошенный мир

 
Деревья расступились и предстала взору,
Деревня, позабытая людьми.
И на мир глядят немым укором
Глазницы окон, почерневшие с тоски.
 
 
Посредь села покинутая церковь,
Крестами устремилась в небеса.
А ведь когда-то здесь крестились и венчались,
Тому свидетельница неба синева.
 
 
На шумных улицах гуляли свадьбы,
Играла детвора, не заглушая смех.
Вершили жизнь здесь мужики и бабы,
И радости, и горя поровну на всех.
 
 
В субботний день топились бани,
Стлался по деревне ароматный дым.
А вечером бутылочку да под гармони
С огурчиком, хрустящим и родным.
 
 
Но после люди стали разъезжаться,
Бурьяном стали зарастать дворы.
И стало тихо в шумной некогда деревне,
А сколько их – покинутых в стране.
 

* * * * *

Дом на окраине

 
Едва заметен посреди крапивы
Почерневший деревенский дом.
Хозяев нет, а может быть не живы,
И вот он коротает день за днём.
 
 
Дверь покосилась, окна перебиты,
А ведь когда-то жили здесь.
Дым над трубою вился спозаранку
Семья с утра готовилась поесть.
 
 
Но годы шли и жизнь ушла из дома
Признали нерентабельными их.
И сад, как будто после бурелома
И никому не нужно яблок наливных.
 
 
А сколько их разбросано в России
Не малых сёл, а целых городов.
Не потому ль духовно нынче нищие,
Что позабыли родину дедов.
 
 
Выходят на Бессмертный полк с плакатом,
А дед в слезах от виденного вкруг.
Едва ль мечтал искореняя он фашистов,
Что поросли подымутся не там, не вдруг.
 
 
Не думал он увидеть ту разруху
В стране, что уничтожила фашизм.
Он проклял бы и внука, и старуху,
Что вновь у нас царит капитализм.
 

* * * * *

Ты

 
Ты, где бы ни прошёл, повсюду за собой,
Ты оставляешь трупы, исковерканные судьбы.
Лишь горстка тех, что движимы тобой
Пока изображают некое подобье дружбы.
 
 
И всё же веришь в избранность свою,
Наивно полагая, что сие извечно.
Но только вечна – синева над головой,
А остальное, остальное – быстротечно.
 
 
Ведь даже горы, что веками возвышались
Однажды рушатся – уж такова природа.
И годы, годы, не смотря на всё умчались,
Всё ближе к смерти: у Вечности, у входа.
 
 
И как ты объяснишь Властителю всего?
Как оправдаешь властолюбие своё?
Что миру ты принёс? Совсем уж ничего?
И нынче райское ты пожелал житьё?
 
 
А знаешь ты, в раю таким нет места,
Да и в аду едва ли уголок найдёшь.
Ведь можно замесить повторно тесто,
А жизнь повторно, жизнь не проживёшь.
 
 
Что сделал и не сделал – записалось,
Да что мне пост твой и твои молитвы?
Ты мне скажи: что за тобой осталось?
Несчастные и нищие? Так извини: Увы….
 
 
Нет места изуверам на святейших небесах,
Земля, коль соблаговолит принять.
Был взвешен ты на жизненных весах,
Зло перевесило, я вынужден признать.
 

* * * * *

Что значит слово?

 
Забудь навеки слово «смерть»
Ведь смерти нет, всего лишь переход.
Не бойся никогда ты умереть
Ведь не боишься заглянуть за поворот.
 
 
Всего лишь переход от жизни этой к той
Где всё иначе, злату места нет.
И даже если в этой жизни был крутой,
За гранью жизни тебе почёт не светит.
 
 
Тебя забудут все: родные и друзья
Врагам же и по жизни был не в счёт.
И неподкупный пред тобой Судья
Твоим годам итоги подобьёт.
 
 
Продажного не будет рядом адвоката
Свидетелей не сможешь подкупить.
И с твоей земной последней даты
Лишь одному тебе сполна испить.
 

Взгляд на историю

 
И снова погружаюсь в глубь веков
В мир замков и дворцов средневековья.
Но вижу я, как спины бедняков
Прогнулись гнётом дворянского сословья.
 
 
Монарх и свита, щедрый стол в Версале,
Зимний ли дворец в Санкт-Петербурге.
Мужчины в масках, дамы под вуалью
И редкий господин средь них безрогий.
 
 
Но сколько спеси, громких слов о чести
Да слишком ей ничтожная цена.
И здесь готовы погубить лишь ради мести,
Такие нравы и такие времена.
 

* * * * *

Волк

 
Кто сказал, что взгляд волков жестокий,
Что волки кровожадны от природы?
Не ведал он, что для материи высокой
Он сам едва ли образец породы.
 
 
Жестокость волка, как его и кротость
Суть порожденье окружающей среды.
А что же знаешь ты про осторожность,
Когда готово сердце вырваться из груди?
 
 
Тебе не доводилось, как не волчьими глазами
Матёрый хищник может посмотреть.
Как не дано тебе, не выразить словам,
Ты ж человек – Величие Творца.
 

* * * * *

Волчонок

 
В волчицу выстрелил охотник, не подумав,
И мёртвая она упала в павшую листву.
И злобно зарычал громадный волкодав
К кустам метнулся, к скулящему комку.
 
 
И пусть был несмышлёнышем волчонок,
Но дорого решил продать себя.
Он вздыбил на загривке шерсть, чертёнок
И смерти прямо посмотрел в глаза.
 
 
Но только двое их: собака с человеком,
Здоровых крепких по сравненью с ним.
И всё ж не зря он прозывается волчонком
И самым умным хищником лесным.
 
 
Но удалось охотнику взять в руки
Волчонка, забыв, что волк умеет мстить.
Ты может быть и выстрелил от скуки,
Но как ты с этим дальше будешь жить.
 

Дань памяти

 
Над звездой пятиконечной пламя,
Часовой по стойке смирно на посту.
Они ушли, но они навечно с нами
Сквозь время пролегающем мосту.
 
 
Май того сорок пятого года
Из памяти народа не изъять.
И снова май и буйствует природа
И до столетия осталось двадцать пять.
 
 
Всё меньше тех, кому досталось
Пережить все ужасы войны,
Кто шёл вперёд, выплескивая ярость
На нарушителей спокойствия страны.
 
 
А сколько полегло в атаках и сраженьях
Солдатом неизвестным навсегда.
Над звездой пятиконечной пламя
Вечного огня как символа Победы.
 
 
* * * * *
 

Заполярье

 
И снова синевою отливает снег,
И бесконечность вдали затерялась.
И всё вокруг, как в детском сне,
Но нет. Суровая реальность.
 
 
Отсюда уходил Серов с друзьями,
Татаринов пропал неподалёку.
На сотни миль один ты с медведями,
Но нет терзаний: мечта одна – дойти.
 
 
Рюкзак на спину и встаёшь на лыжи
Часть груза на санях, что позади.
Пусть колючий встречный втер режет, экспедиция
Одно твердишь: с дороги не сойти.
 

* * * * *

Полярная экспедиция

 
Немного лишь они не просчитали
И обступали льды со всех сторон.
Но что им лёд, надежды не теряли
И с каждым днём всё ближе, ближе он.
 
 
Настал момент, когда корабль встал
Борта скрипели от давленья льдов.
Он грустно улыбнулся, произнёс: привал,
В краю торосов и не тающих снегов.
 
 
В журнале бортовом осталась запись:
Зажато судно льдами, нет пути.
И неразборчивая на странице подпись,
И ниже: на собаках попытаемся дойти.
 
 
И нагрузили сани, запрягли собак
Как с человеком, попрощались с кораблём.
Залаял в нетерпенье головной вожак,
Как в подтвержденье: обязательно дойдём.
 

***

Зима

 
Снова снежные хлопья кружатся
В белой дымке скрывается даль.
Белым кружевом тихо ложатся,
Вновь зима. Снова в сердце печаль.
 
 
Надвигается вечер, алеет закат
И неспешно плывут облака.
Возвратить бы денёчек назад,
Да хоть час, чтобы длился века.
 
 
Невозможно, я знаю. И с вихрем
Снежных хлопьев хочу улететь.
Раствориться в тумане и тихо
Затеряться, исчезнуть навек.
 

* * * * *

Заполярный город

 
И вновь зима в краю полярном
И снова снег от края и до края.
Метели, как во сне кошмарном
Дороги заметают, устали не зная.
 
 
А где-то солнце, моря синева
И толпы отдыхающих на пляже.
Мы видели когда-то в синема
Джентльмен, как в фильме том, наряжен.
 
 
И где-то там под ритмы диско
Кружатся пары и искрится смех.
Гарсон приносит по бокалу виски
А здесь же за окном холодный снег.
 
 
Там жизнь, как будто без забот
Не ведомы полярные им ночи.
Но если прожил ты у нас лишь год,
Ты уезжать отсюда не захочешь.
 
 
К чему далекие тропические страны,
Когда есть тундра, океаны и леса.
Сегодня в зиму, завтра в лета зной,
Пересекая часовые пояса.
 

Иисус

 
Он в гору поднимался тяжело,
Едва переставляя ноги.
Венцом терновым обрамлено чело,
Неуж ученья таковы итоги?
 
 
Тяжёлый крест давил ему на плечи
Начало жизни, он же и конец.
Как слушали когда-то его речи
Чернец босой ли, разодетый на коне…
 
 
Но всё прошло и впереди Голгофа.
И жар чужими дланями загрёб Пилат.
Две тысячи лет, но вернись он снова
И, как прежде, был бы распят.
 

* * * * *

Совесть

 
Батюшка, а вам знакомо слово «совесть»?
Мальчонка, подойдя к попу спросил.
«А предам анафеме, – ответил он, – за ересь?»
И в новом «Порше» в город поп свалил.
 
 
Ну а мальчонка у ворот босой остался,
Глядел вослед и думал о своём.
Он многого не понял, но одно дознался:
К попам один подход – с рублём.
 
 
И долго пыль клубилась на дороге,
И солнышко пекло, всё иссушая.
В рублях заключена вся вера в Бога,
И хапают рубли не погнушаясь.
 
 
Так где же правда? Где же вера в Бога?
Иль дьявол торжествует на земле?
Но всё же верим, что судьба – дорога,
И Бог ещё не бросил нас во тьме.
 

* * * * *

Человек

 
И сотворён был человек Творцом
Подобием своим был сотворён.
И кто же оказался виноватый в том,
Что к дьяволу переметнулся он?
 
 
Он отдал предпочтение коварству
И власти, позабыв про честь.
И есть ли место ныне благородству,
Когда повсюду лицемерие и лесть.
 
 
Довлеют силы тёмные над нами,
Соблазнами заманивают в сеть.
Никто нас не спасёт, покуда сами
Не осознаем, кто мы в мире есть.
 
 
Творец всесилен и в его же власти
Простить людей в безумии людском.
Достигли мы черты, когда опасен
Последующий шаг в миру земном.
 

* * * * *

Театр абсурда

 
Как всё не сложно и не просто
Ложь преподносят, правдой обернув.
Я не найду ответа на вопросы,
Где-то по дороге не туда свернув.
 
 
И вместо лиц сплошные вижу маски,
Мерцает блеск дешёвой мишуры.
Под слоем нанесённой яркой краски
Заметно приступают очертания конуры.
 
 
Бездарная игра базарных лицедеев
И роли, что назначил режиссёр.
И только зритель в полном неведенье
На лицах наблюдаю я восторг.
 
 
И в полном замешательстве оркестр
Запутался суфлёр в своих словах.
Ах, Воланд, Воланд – сей игры магистр
И Бегемот, что у тебя в ногах.