Читать книгу: «Междумирье», страница 7

Он уже собирался уйти, как его окликнул Мастер Измерений:

– Постой. Ты нам понадобишься.

Такая простая реплика, брошенная через плечо властным голосом, умудрилась пробрать до костей. Но Мастера были увлечены происходящим на экранах.

Они наблюдали за Залом Врат, построенном на одном из естественных спутников их планеты. По сути, он представлял из себя подземный бункер с искусственной атмосферой, какой пользуются на космических станциях, в котором располагались четыре механизма так называемых «Врат». Трое из них соединяли с искусственно созданными карманами во Вселенной, полностью отрезанных от основной с помощью Дома Перемещений. Они больше походили на маленькие мыльные пузырьки на поверхности одного большого. И хотя такое сравнение было бы в корне неверно, учитывая сложность структуры пространства, именно оно часто использовалось в качестве банального объяснения.

Каждое из этих Врат потребляло неимоверное количество энергии для активации, а потому их, по сути, использовали лишь раз, чтобы заточить туда по Великому Творению и приставить к ним по кукле-аватару, в которые и вселялись работники с помощью капсул в технических нишах.

Точно таким же методом пользовался и сам Зал Врат: очень редко, когда туда посылались доминутемпы вживую, хотя и затраты энергии при этом были более чем приемлемыми. Работа в условиях малой гравитации компенсировалась механизмом металлических аватаров, но Врата, соединяющие нижний этаж под городом Эинс и Зал все же существовали, хоть и сильно уступающие в размерах.

Зал имел и экстренный выход на поверхность, хотя он и использовался в последний раз только во время постройки.

И сейчас он находился в самом центре балагана. После экстренной эвакуации тех, кто там работал, Зал стал выглядеть крайне неопрятно. Но волновало совсем не это. Буквально только что у Врат Старшего Творения сформировалось нечто с ростом, достигающим около пяти метров, стоящим на ногах с обратными коленями и оканчивающимися копытами. Бурое мускулистое тело, перепончатые крылья, увесистые рога. Великое Творение вырвалось из своей тюрьмы и явно было растеряно.

– У нас есть время, пока он привыкает к низкой гравитации, – утвердительно закивал Мастер Измерений.

– Может следует выкачать воздух? – предположил Юнген, пристально смотря на нос чудовища.

– Он приспособится, – чуть наклонил голову влево Дрей. – Его тело – не более, чем созданная им же оболочка. Лучше будет оставить все как есть, тогда после того, как он вырвется из Зала, ему опять придется приспосабливаться.

– Значит, решено? Договариваемся со Средним Творением? – спросил Бюген.

– Да, Юнген, пойдешь ты, – и вновь тот властный тон Мастера Измерений. В тот же миг что-то внутри молодого специалиста оборвалось. Впервые восхищение сменилось параноидальным страхом. Только лишь мысль о встрече с чем-то настолько же могущественным, как то, что вырвалось на свободу заставляло бешено биться оба сердца в груди.

– Переговоры будешь вести с позиции мира, – уже наставлял его Дрей, подводя к капсуле, у которой уже вовсю возился Мастер Перемещений. – Мы тебе подскажем, если что. Предлагай полную свободу действий, использование Врат с достаточной периодичностью, почитание, поклонение. Все, что сочтешь соблазнительным.

Юнген же от неожиданности всего происходящего перестал что-либо воспринимать. Ему казалось, что все вокруг – нелепый затянувшийся сон. Вот его укладывают в капсулу, забирая эмблему, вот ему пристегивают руки и ноги. Закрывается полупрозрачная крышка капсулы и пространство вокруг начинает наполняться янтарными клубами чего-то, сильно напоминающего дым. В этот момент приходит осознание своего положения, а вместе с ним и накатывает ужас. Он никогда не испытывал ничего подобного, никогда не замечал за собой боязни замкнутых пространств, но сейчас все его инстинкты вопили о необходимости выбраться отсюда. Он чувствовал опасность, чувствовал, будто сейчас произойдет непоправимое, неестественное. Он впервые ощутил холодное дыхание смерти. Его тело ослабевало и начинало биться в конвульсии, вместо того, чтобы пытаться вырваться из плена. Сознание угасало, по инерции вспоминая все то, что успело прожить, пока полностью не погрузилось в непроглядную тьму.

Пробуждение сопровождалось совсем непривычными ощущениями. В первую очередь голова не болела. Даже не так, тело вообще не ощущалось, будто бы нечто, называемое «душой» бесконечно падает. Тем не менее попытка пошевелить конечностями все же увенчалась успехом. Взгляд медленно сфокусировался на металлический кисти, которая двигалась с небольшой задержкой. Чувства постепенно возвращались, по мере того, как механизм калибровал аватара под его нужды.

С другой стороны, Юнген с ужасом отметил, что чувствует себя пьяным. Его мысли вместо обычной скорости лениво перекатывались в электронной голове. Ощущение вполне определенное: потеря многозадачности.

Движения также отдавали нетрезвостью. Оказалось, такое простое действие, как ходить, тоже требует затрат мозговой деятельности. В итоге все сводилось к тому, что одновременно думать и двигаться в этом теле просто невозможно.

– Новенький? – звук, который переливался, словно кто-то ударил по камертону, тут же был заглушен удивительно плохим качеством приемника аватара. И все равно существо, находящееся перед ним, казалось богоподобным. Высокое, достигающее восьми, а то и десяти метров, оно не имело пола. Общее впечатление силы говорило о том, что перед ним мужчина, но белоснежная мерцающая кожа, шесть голубоватых крыльев, рассыпающих повсюду еле уловимый звон хрустальных колокольчиков, и гладкие черты лица могли принадлежать только женщине. Встряхнув платиновыми волосами Среднее Творение пристально посмотрело янтарными глазами на ожившую металлическую куклу.

– Д-да, – неуверенно ответил Юнген, с ужасом заметив, что утратил свой голос, променяв его на звук, сродни скрежету шестеренок.

– Ты вне расписания, что-то произошло? – все еще невинно спросило оно.

– Д-да, – чуть запинаясь ответил Юнген. – Ваш брат, Старшее Творение…

– Люцифер, – с блаженной улыбкой поправило его ангелоподобное существо. – А меня будь добр звать Акхазриэлем.

– Прошу прощения, – если бы металлические тела могли выделять пот, то его бы уже давно закоротило. – Дело в том, что Люцифер покинул свой дом и пришел… мстить, я думаю.

– Расскажи мне все, дитя Творцов.

Переговоры со Средним Творением начались гораздо позже, чем предполагалось, а поэтому на связи с Юнгеном остался лишь Мастер Перемещений. Дрей и Захлен же пытались связаться с другими странами, чтобы предупредить о возможной угрозе. Но первым оказался Люцифер.

Его сухой голос звучал в сознании каждого живого существа на планете. Он предупреждал, нет, обрекал всех на мучительную смерть. Жертвуя своим телом, он обретал силу, способную убивать даже на таком расстоянии. А разрушения, что он причинял приносились в жертву еще большей силе. Цепная реакция, которая медленно, но верно уничтожит все на своем пути.

Находясь на нижнем этаже под городом Эинс, Мастера чувствовали себя в безопасности, но прекрасно осознавали, что если им и удастся выбраться из этого апокалипсиса, то мир уже не вернется к прежнему виду.

Внезапные смерти начали легкими вспышками шагать по планете. У них все еще есть шанс. Акхазриэль. Он согласился. В Зал Врат вновь направили работников.

С обратной стороны планеты можно было наблюдать уникальное явление: посреди ночного неба сияла янтарная звезда, затмевая своим светом все остальное. Она пульсировала и притягивала взгляды, и, как все опасное, совсем такой не казалась.

На орбите, недалеко от одной из лун, расположился «демон». Его кожа, похожая на бронированные пластины сияла, будто где-то глубоко внутри тела разожгли магический костер. На левой руке отрастали пальцы, принесенные в жертву, чтобы получить возможность убивать на таком большом расстоянии. Люцифер упивался мощью, проводником которой он стал. Может медленно, но он уничтожит эту жалкую планету и всех тех, кто возомнил себя Творцами.

В качестве особого развлечения, он пользовался недавно приобретенной силой проникать в чужие умы, чтобы наслаждаться страхом тех, рядом с кем произошла «жатва».

Впрочем, он не мог сказать, что это хоть как-то трогает струны души, потому что сам процесс убийств не был изощренным. Случайно выбранная жертва буквально сгорала в янтарном свете, теряя себя быстрее, чем успевала опомниться. Скучно, но эффективно. Любая импровизация сопровождается затратами энергии, что замедляет процесс, отодвигая такой желанный исход.

Занимаясь этим, в голову Старшего Творения начали медленно проникать сомнения. Правильно ли он поступает? Обосновал ли его гнев? Настолько ли ужасным было обращение Творцов? Подобные мысли подрывают уверенность, возвращая на верный путь. Найдись сейчас кто-то, кто упрекнул бы его – катастрофа была бы закончена.

Именно в этот удачный момент, приспособившийся к пустоте и невесомости космоса Акхазриэль поравнялся со старшим братом. Он молча взирал своими янтарными глазами на унылый вид планеты, не спеша что-либо предпринимать.

Молчание тяготило Люцифера. Он понимал, что если завяжется бой, то его сияющий брат окажется серьезным противником. А потому, скорее всего ему стоит сдаться. И все же ему было интересно, что предложили Творцы за возможность его остановить.

Но его опередил Акхазриэль, обратившись телепатически:

– Не слишком ли скучно?

– Я бросил все силы на эффективность, – помедлив отозвался «демон».

– Будь я на твоем месте, я бы заставил их страдать и бояться, – равнодушно заметил «ангел».

Они умолкли, каждый думая о чем-то своем.

– Ты совсем раскис, – звенящий голос раздался в голове Люцифера. – А что было бы, пришли они сюда младшего? Ты бы просто сдался, признав, что был не прав?

– Скорее всего, – бурое тело теряло янтарный свет. – Он же ничего не умеет. Только и может, что разговаривать.

– Бесполезный, – кивнул Акхазриэль. – И они тоже так считают. Поэтому послали меня.

– И что ты сделаешь? – почти утратив волю, спросил «демон».

– Что за вопросы? – надменный голос залился трелью смеха. – Я помогу тебе. Они посмели запечатать мое сияние в каком-то скучном месте, а потом оказались настолько тупы, чтобы принять мою вежливость за лояльность!

Тело «ангела» стремительно уменьшалось в размерах, сравниваясь с ростом Люцифера и излучая мощное янтарное свечение. Разведя руки в стороны, он не сдерживал себя, чувствовал каждую ниточку времени, чувствовал сложный клубок истории лежащей под ногами планеты.

– Я заставлю их страдать во много раз сильнее меня! Я изменю их маленький круглый мирок, превратив ее в бездну отчаяния! Можешь и дальше заниматься своим скучным геноцидом, я же заставлю горы стать впадинами и обратиться против населяющих их букашек!

Люцифер со страхом смотрел на своего брата, но чем дольше он слушал его, чем больше вспоминал ярость, что копилась в нем, тем сильнее становилась его месть. Две янтарные звезды в ночном небе в тот день превратились в новый символ, знамение, означающее приближение апокалипсиса.

Планета изнывала под напором Акхазриэля: леса молодели, горы становились равнинами… Но эти изменения не были правильными, они шли вразрез с законами, и малый изъян копился и рос где-то глубоко в центре ядра. Он рос, а вместе с ним катастрофы медленно выползали на поверхность. Литосферные плиты трескались, испуская мистическое янтарное сияние, небеса, словно калейдоскоп, лопались, неестественно преломляя свет, окрасившись в рыжий цвет. Планета молила о помощи. Планета изнывала от изъяна, который подобно болезни сковывал ее и медленно убивал.

Но он же стал и спасительным кругом: достаточно разросшись, он лопнул словно пузырь, смешав клубки и нити времени в непредсказуемом хаосе, которого не могло предсказать даже Среднее Творение. Израненная планета, не дождавшись помощи извне, обрела способность помочь себе самой…

Юнген открыл глаза. Он снова находился в капсуле, которая не спешила открываться. Он больше не чувствовал того страха, что накатил перед ее закрытием, но теперь он не мог привыкнуть к своему собственному телу. Еще помня трудности пребывания внутри аватара, молодой специалист медленно привыкал, восстанавливая бессознательное дыхание. По мере этого янтарная дымка рассеивалась, а затем с легким звуком выхода пара открылась и сама капсула.

Юнген ощущал себя посвежевшим, словно очнулся от очень долгого сна, но при этом больше всего ему сейчас хотелось дойти до кровати. Он понимал, что не сможет заснуть, но где-то глубоко внутри засело чувство, какое возникает во время вынужденного безделья: нет сил чем-либо заняться, а отдыхать уже устал. Пока одна часть его личности где-то на фоне разбиралась в себе, тайно радуясь возвращению многозадачности, мозг был занят совершенно иными мыслями. То, что Юнген увидел вне капсулы мало походило на знакомую ему архитектуру подземелья под Эинсом. От сияющей чистоты не осталось и следа: мосты, переходы и просто полы этажей мелко покрывала земляная крошка с редко встречающимися глиняными комьями. Укрепленные стены пошли трещинами, откуда таинственно доносился пульсирующий теплый янтарный свет. И все же, этого было мало, чтобы доставить неудобств в работе Мастеров.

– Что случилось? – подал голос все еще привязанный Юнген.

– Худшее, – ответил Захлен. – Ты должен был привыкнуть после одного прыжка, – он иронично хмыкнул с видом того, кто не верит собственным словам. – Так что идешь знакомиться с Младшим.

– Э? – только и смог выдавить из себя молодой специалист. Он не понимал этого. Не хотел. Почему они мучают именно его? Разве такими должны быть прославленные Мастера?

– Обещаю, после этого путешествия тебя больше не заставят проходить его снова, – не поворачивая головы ответил Дрей, выпрямившись. Он смотрел куда-то поверх мониторов, словно приняв совсем нелегкое решение, но его затылок почему-то внушал ощущение полного контроля над ситуацией.

– Ну хорошо, – в нерешительности кивнул Юнген, видя, как Мастера Перемещений и Измерений что-то настраивают в его капсуле. – Я опять должен буду его соблаз…

– Нет, – прервал его Мастер Эинса. – Ты просто должен передать, что мы его ждем здесь. Не забудь сказать, что это вопрос жизни и смерти и для него тоже.

На этих словах капсула захлопнулась, а неприятные ощущения вновь ударили ему в голову. Адаптация к телу аватара, что последовала сразу после его пробуждения, оказалась гораздо короче, чем раньше, так что Юнген сразу принялся изучать окружение.

В отличие от мира Среднего Творения, где, несмотря на всеобщий мрак, было светло, здесь тьма полностью овладела местом. Крохотные светящиеся пылинки зависли в воздухе, немного освещая окружение. Когда коррекция восприятия была успешно проведена аватаром, все пришло в относительную норму.

Сзади, как и в прошлый раз стоял обелиск Врат, но вот пространство вокруг совсем отличалось: вместо безграничной пустоты в бесконечность уходило множество спиралей наутилуса, складываясь в движущийся фрактальный узор. Геометрия места не поддавалась привычной логике, а архитектура бы не выдержала даже теоретической проверки на прочность. Но при этом все существовало так, словно какие-то там законы физики – неописуемый бред.

Юнген встал, медленно пройдясь по прекрасно выстланному плиткой полу. Желтый кирпич, что казался в общей темноте серым, мелкой тропинкой вел и окружал огромные конструкты с крупными угасшими янтарями внутри. Их форма недвусмысленно намекала, что к ним подходило больше десятка цепей. Цепей, которые были призваны сдержать силу Младшего Творения, так как сами творцы испугались ее. Впрочем, даже эта мера оказалась временной. Можно сказать, даже слишком временной. Недалеко, будто выставленные на художественной инсталляции, лежали расколотые кандалы. Сами же цепи словно испарились.

Ворота за этой небольшой площадью скрипнули. Несовершенное зрение Юнгена успело уловить двух стражей снаружи, но предпочло сфокусироваться на вошедшем: то был мужчина одного роста с аватаром. На его светло-сиреневом морщинистом лице, множеством складок напоминающем чернослив, невозможно было даже попытаться угадать эмоции. Меленькие глазки с двойным зрачком, что почти свели на нет янтарную радужку, строго выглядывали из-под плоских надбровных дуг без даже намека на растительность. Узкие, почти несуществующие губы переходили в ямки складок, полностью лишая возможности угадать концы линии рта. Приплюснутый нос выглядел настолько уродливо, что казалось, отсутствуй он – смотрелось бы лучше. И все это венчалось отсутствием ушей, роль которых выполняли два спиралевидных отверстия по бокам головы, ужасно перетекающими в скулы.

В целом, как и два других Творения, общими чертами оно походило на расу доминутемпов, но вместо страха, какой оказывало Первое, и благоговения Второго, Третье внушало лишь отвращение.

Решающим же отличием его от братьев оказалось наличие одежды (а не простых набедренных повязок). Роскошный камзол с множеством пуговиц, верхняя половина которых была расстегнута, формируя лацканы, переходил в металлические манжеты, сильно напоминающие валяющиеся неподалеку кандалы. Подобными подворотами кончались и брюки, так что, если забыть ненадолго о неприятном лице, вышедшее существо можно по праву назвать владельцем этого места.

– Вы – Младшее Твор… – не успел задать вопрос аватар.

– Неминем, – беззлобно поправило его существо. – Это я.

Творение смотрело на янтарь в груди аватара, о чем-то размышляя. Словно соглашаясь с выводами в своей голове, оно кивало.

– Видимо что-то произошло, раз вне графика прислали неопытного, – шевельнув невидимыми губами, наконец произнес он.

– Верно, ваши братья…

– Меня не волнуют их поступки, – вновь не стал дослушивать Неминем. – Дети Творцов расплачиваются за все ошибки прошлого. Это естественный ход вещей.

– И вы считаете поступки братьев правильными?! – попытался разозлиться Юнген, но кроме мерзкого писка из динамика ничего не вышло: аватар попросту не умел этого.

– Конечно, нет, – пожал плечами тот. – Но и они расплатятся за свои ошибки.

– Экий вы апатичный…

– Я просто не сидел тут без дела, а потому сохранил лояльность к Творцам. Но ты явно не собираешься уходить отсюда без победы, так что я выслушаю твои аргументы.

– Дрей Нотен просил передать: «это вопрос жизни и смерти и для тебя тоже», – сухо проговорил Юнген. Всякое желание узнать Младшее Творение поближе у него иссякло. – Он приглашает вас на Ауфентал.

Впервые выражение на лице светло-сиреневого существа в камзоле можно было хоть как-то различить: складки словно увеличились в числе, явно выражая бурную мозговую деятельность.

– Не в Зал Врат на Сателлите? – переспросил Неминем.

– Нет, – повторил аватар. – На нижний этаж под городом Эинс на Ауфентале.

– Ты уговорил меня, Неопытный, – кивнул тот. – Позволь узнать твое имя, и мы отправимся.

– Юнген, – ответила металлическая кукла. – Меня призывают обратно. Встретимся там.

Неминем взглянул на мигающий янтарь в груди аватара, пожал плечами и развернулся к обелиску.

– Откройся, – прошептал он, и молодой специалист, теряя сознание увидел самую удивительную вещь в мире. Врата подчинились голосу Творения засияв янтарным светом, разгоняя тьму. Он мог так легко отсюда выйти… Он смог разорвать сдерживающие кандалы… Падая во тьму, Юнген понял, что, если переговоры провалятся, самое ужасное существо во Вселенной просто уничтожит их одним словом.

Дрей Нотен стоял за мониторами в гордом одиночестве, стараясь не смотреть на пол. Рядом, прислоненный к панели, стоял высокий жезл Мастера Измерений. Все, что сейчас требовалось, после возвращения непутевого мальчишки от Младшего Творения – это открыть Врата Неминему. Но, не успев и пальцем пошевелить, из его рта, донеслось удивленное «ха!».

Уровень энергии в Зале Врат стремительно падал. Он шел на подпитку тех Врат, которые Мастер Эинса и сам хотел активировать. Ужасная сила. Руки Дрея затряслись, не то от страха, не то от невыносимой боли, что сейчас разрывала его тело. Но все приготовления уже сделаны, они необратимы… Но и они неидеальны.

Серые глаза Дрея переливались янтарными волнами, пока он потуплено смотрел на свои запястья. Постаревшие, испорченные варикозом, не свойственным тому возрасту, на который он выглядел. До этого он пользовался силой лишь немного, чтобы продлить себе жизнь, чтобы не бросать детище прадедов. Он страстно желал видеть результаты исследований…

Сначала ухудшилось зрение. Сколько бы жизнь ни продлевалась, чудодейственный эффект не работал на глазах. Они слабели и начинали видеть то, что не должны. Смутные янтарные клубы: нити, сворачивающиеся в клубки и узлы причудливых форм и размеров. Это и есть «время». Они уже знали это.

Следом за глазами, начали слабеть зубы и ногти, разрушаясь. Затем конечности. Сейчас же ломило все тело: он впервые воспользовался истинной формой «силы», которой дали имя «колдовство». Он впервые понял, что несколько жизней не удержать в одном хрупком теле. Оно разрушается.

С каждым мгновением теряя силы, Мастер Эинса оперся на Высокий Жезл, как на трость. Янтарь в набалдашнике мигнул, моментально откалибровавшись под нового владельца. Проковыляв к низким Вратам, Дрей тяжело сел прямо на заваленный песком пол и стал ждать. Секунды тянулись медленно, словно тормозящий грузовой состав, не спеша сменять друг друга. Но вот указатель на жезле дернулся: он засек изменение нитей времени рядом. Пополз вверх до первой крупной риски: это активировались Врата, которые Дрей видел красивой спиральной четырехмерной воронкой. Снова дернулся: проход стабилизировался. И резко уперся в максимум. Из Врат вышло уродливое существо со светло-сиреневой кожей. Однако Дрей уже не мог разглядеть его вида, дефект глаз показывал ему невообразимо огромный узел, сплетенный из множества нитей времени. Это «душа». Это и есть то самое «творение». Красивое, завораживающее и невообразимо опасное.

– О? – удивленно произнес Неминем одними губами, осматривая слишком яркое для него помещение. Вокруг валялись бездыханные тела, убитые разрядом тока. Они лежали друг на друге, словно сначала их кто-то собрал вместе. Собрал специально, чтобы убить.

Среди них лежали лицом вниз и незнакомые ему Бюген Шарлахрот и Захлен Пурпуррот, и среди всей этой горы трупов устало сидел Дрей Нотен, отчаянно вцепившись в чужой высокий жезл.

– Неважно выглядишь, Последний Творец, – со смешком обратилось к единственному выжившему Младшее Творение. – Так, о чем ты хотел поговорить?

– О твоих братьях, – серьезно отозвался Мастер Эинса, лицо которого начали покрывать черные трещинки.

– А, о них, – отмахнулся Неминем. – Потом. Где Юнген?

– Кто?

– Ну тот, что ко мне приходил, – уточнил он.

– А! Умер. В капсуле. Сейчас внизу, – тяжело дыша, улыбаясь отвечал Дрей.

Монстр, стоящий перед ним удовлетворенно кивнул, вновь осматривая пустое подземелье. Из трещин в стенах начинали прорастать странные светящиеся кристаллы розово-сиреневого цвета. Они пульсировали бледным светом.

– Вернулся в мертвое тело? – тихо прошептало Младшее Творение.

– Самая безболезненная смерть, – кивнул Дрей.

– Я бы сказал наоборот, – хмыкнул Неминем, явно не собирающийся болтать о братьях. – Физическое тело – вот что позволяет ощущать ход времени. Пока ты вне его, даже мгновение покажется вечностью. Ты об этом не думал?

– Не было предпосылок, – буркнул Дрей, теряя терпение.

– Почему же? А тот факт, что я с моими братьями почти одновременно обрели форму? Нам, как бы это сказать… надоело.

– У нас мало времени…

– Достаточно, чтобы закончить разговор и выполнить твою просьбу, – не согласился Неминем. – Ты сейчас тоже не можешь воспринимать ход времени верно. Твое тело уже на грани разрушения… Оно уже и не твое почти. А за ним завяжется и твой узел. Вы умираете вне тела…

– А вы нет?

– Нет, потому что были рождены без него. Скорее, мое тело умрет без моего узла времени. Даже в капсуле, – Неминем посмотрел на начинающего протестовать собеседника, но грубо его прервал. – Мы говорили об ужасной смерти. Мгновение возвращения в мертвое тело сопровождается почти вечной агонией. Да, для нас с тобой она уже кончилась, и бедный Юнген уснул навечно, но… Ему так не показалось.

– Ты будешь помогать? – с рывком вскинул голову Дрей, смотря на слепящее его сияние узла Творения. – Я хочу оставить жизнь этой планете. Этому городу.

– Этого недостаточно, чтобы меня убедить, ты же в курсе?

– Энергии, чтобы вернуться к себе в Зале нет, – закашлялся Дрей, улыбаясь. – Если я тебя не уговорю, то уничтожу планету вместе с вами тремя.

Затуманенный янтарной дымкой взгляд Мастера выражал полную уверенность.

– Ты мне врешь? – с напором спросил, используя силу.

– На мне не сработает, – залился смехом с кровью Дрей. – Я убил всех, кто хоть что-то знал об этой разработке. Ты не найдешь ее. А попытаешься – я успею ее активировать.

– Спаси всех и себя или прими смерть со всеми? – прищурил и без того маленькие глазки Неминем. – Отбросил гордость и даже собственную жизнь из страха передо мной? Ха! Мне это нравится.

Последние слова он произнес в серьезном тоне. Он смотрел на своего Творца с восхищением. Он не знал, почему его приказы не работают на нем, но вместо страха перед неизвестным он ощущал трепет.

– Но знаешь ли ты, что без тебя, мой дорогой Последний Творец, ни Эинс, ни Ауфентал не стоят и гроша? Я выполню твою просьбу, но потом уйду. Уйду, сохранив право вернуться и забрать долг у вашей расы за спасение, – голос становился все более зловещим. – Так пойдешь ли ты на эту сделку, умирающий Творец?

– Пойду, Неминем, – из трещин на лице Дрея текла алая кровь, блестящая янтарной дымкой.

– Хорошо, – кивнул тот. – В подарок я оставлю тебе лет пятьдесят. Ведь твое тело сильное.

Боль тотчас же ушла из тела Мастера Эинса. Дым в глазах сменился четкостью, что тот впервые смог отчетливо разглядеть своего собеседника, хотя и всего лишь со спины. Прошептав «откройся», Творение покинуло нижний этаж, а вместе с этим успокоился указатель на высоком жезле.

Две звезды сияли янтарем в небе, наслаждаясь силой, упиваясь ее возможностями. Оставалось совсем немного и Ауфентал будет стерт с лица Вселенной вместе с ненавистными им доминутемпами, потомками Творцов.

Они прожили достаточно, но не помнят своих мыслей в то время, когда еще не имели тела. Кто такие эти Творцы? Как они выглядели? Были ли добры? Но и Люцифер, и Акхазриэль не теряли уверенности в том, что кем бы они ни являлись, они – пленители, тюремщики, не теряющие контроль.

За их спинами раздалось негромкое покашливание. Естественно, оно было послано телепатически, но почему-то у обоих Творений невольно пробежали мурашки по спине.

– Братья, – обратился Неминем, поравнявшись с ними и посмотрев на бедную планету, охваченную янтарным сиянием. – Разве не стоит оказывать к создателям хоть каплю уважения?

– Постой в сторонке, брат, – раздался звенящий голос Акхазриэля, – мы скоро закончим.

– Хоть ты и бесполезен, но мы никогда не забудем родную душу, – рассмеялся Люцифер. Он больше не сомневался, праведный гнев уничтожал население все быстрее.

Неминем повиновался и отошел. Под его ногами возникали полупрозрачные янтарные кирпичи, позволяя ему ходить в невесомости так, как он привык. Обратив свои маленькие глазки на двух своих родственников, что не имели ничего схожего меж собой, он мысленно вздохнул.

«Демон» и «ангел» повисли сияющими звездами совсем без одежды: лишь слабые набедренные повязки прикрывали место, где ноги сходятся с туловищем.

– Вы могли бы и одеться, – после недолгой паузы произнес он, пристально наблюдая за планетой. С тех самых пор, что он появился здесь, она и оставшиеся на ней жители ничуть не изменились. Будь он один, одного его слова не хватило бы, чтобы сдержать напор братьев, но планета откликнулась. Она словно ждала помощи и теперь самостоятельно тянула время водя за нос ничего не подозревающих Творений.

– Зачем? – грубо отозвался Люцифер.

– Они же наши Творцы, пусть и их потомки, но все же, – уселся на янтарный заборчик Неминем. – Разве вы не помните их лиц? Их добрые улыбки?

– Нет, – звенящий голос Акхазриэля начал источать раздражение. Младшее Творение с горечью вздохнуло, отметив про себя, что будет плохо, если он догадается обо всем раньше окончания разговора.

– Но вы помните, что я – бесполезный? – тихо продолжил он.

– Конечно, – рассмеялся Люцифер. – Мы с твоим братом с самого начала познали ужасающую силу друг друга, а ты отсиживался в сторонке, как сейчас.

– Все, что я помню с того времени, что уже тогда ты пытался разнять нас разговорами, – переливом колокольчиков отозвался погрустневший «ангел». – Словно ты дитя мира, а мы – войны. Так что оставь сложности нам.

– Играем в семью, после того, что вы ни разу не поинтересовались мной? – печально спросил Неминем. – Я могу поспорить, что вы не интересовались даже друг другом.

– С чего ты взял, малой? – почти рыком ответил вопросом на вопрос «демон».

– Потому что вы зовете меня бесполезным, – отозвался младший брат, болтая ногами. – Сидели там, скучали и копили свою обиду. А кстати, почему вы злы на Творцов? Разве они не дали нам свободу? Относительную, но достаточную.

– Зачем ты здесь? – процедил Акхазриэль.

– Я лишь болтаю со своей семьей после долгой разлуки, – пожал плечами Неминем. – Хотелось бы слышать искренние развернутые ответы, а потом отвечать самому на ваши вопросы. Разве не так это происходит?

– Ты темнишь, младший, – прервал свои действия Люцифер и повернулся.

– А я скажу, – не обращая внимания на них, продолжал Неминем. – Вы скучали в огромном пустом пространстве, которое предоставили вам. И обвиняли в своей скуке Творцов. Вы даже не хотели узнать, как там дела у собственных братьев. А я узнавал. Я узнавал и жалел вас. И при этом строил свой мир.

– Видимо ты не понимаешь наших страданий! – со звуком лопающегося стекла вскричал Акхазриэль.

– А вас приковывали специальными цепями, потому что боялись? Искали против вашей силы оружие? – Младшее Творение сощурило свои глазки, вскочив с янтарного забора. – Я не вы. Вы были не способны ничего сделать, и лишь копили злобу. Я же мог выйти из своей «тюрьмы» в любой момент. Не раз я хотел закончить этот фарс и просто уйти! Но меня боялись, понимаете? Вы – никто. Слабые, возомнившие себя королями.

– Ты совершаешь ошибку, брат, – бурое тело Люцифера источало янтарное сияние. – Тебе не выстоять против нас.

– Я спасаю и вас тоже, – Неминем успокоился и закрыл глаза.

– Ты променял свободу из цепей на нас, – сияя угрожающем светом спросил высоким переливом металлических трубочек Акхазриэль. – Пади ниц, и мы пощадим тебя.