Читать книгу: «Междумирье», страница 6

Тем временем перед двумя сестрами пространство треснуло в первый раз. Буря утихла, но лишь на мгновение, чтобы вернуться с новой силой.

– Вот ведь какой вопрос, – обратилась девочка к картонному брату, изображенному закутанным в коричневые лохмотья. – Неужели, подобрав ее мы с Tempusом приблизили твое пробуждение? Сколько еще ошибок мы совершили? Надеюсь, однажды ты поведаешь мне, Großer Hof.

Она щелкнула пальцами, и картонка осыпалась чистым песком.

Перед сестрами пространство треснуло во второй раз.

– Забирай трещину, и начинаем, – клацнула челюстью Судьба, усаживаясь на свой трон.

***

До нового года оставалось семь часов. В обсерватории НАИ кипела работа. И хотя на небе и были видны лишь самые яркие звезды, их расположение нужно точно нанести на карту и проследить все изменения с прошлыми измерениями.

– Син, отнеси эти расчеты во вторую лабораторию! – скомандовал Сэро.

Мальчик поторопился выполнить указ. Сегодня они управлялись довольно быстро. Но даже так, он уже сильно устал. Именно поэтому он с глубоким уважением относился к настоятелям, которые все двадцать три часа ежегодно стоят на ногах, исполняя сложную миссию.

Он глянул на часы. Настоятель Леф¹³ уже пять с половиной часов читает молитву, обращенную к Судьбе. Бесполезное действие, но крайне изнурительное. И хотя Синдервилль подвергал сомнению всю веру в целом, его никогда не оставляло желание узнать, что же творится за дверями алтаря.

Настоятель Бездны Нан Звит стоял на коленях перед открытой книгой. Ежегодные тренировки позволяли ему не чувствовать усталости. Более того он уже научился определять время до конца своей части церемонии.

Его губы сами произносили текст, а мысли уже давно были вне этого места. Не сказать, что он свято верил в Судьбу, хотя и не отрицал ее. Ему казалось, что сущность такого масштаба не нуждается в таком строгом церемониале, да и в целом, понимал, что творящееся в этой комнате несколько разочарует народ снаружи.

Чудес, в которые они верили, попросту не существовали. Текст очередного предсказания настоятель Чудес пишет сам в этой самой комнате во второй половине мероприятия. По сути, даже читать молитву совсем необязательно. Но Нан чувствовал себя обязанным, а потому четко исполнял свои обязанности.

В этот самый момент раздался странный звук, будто что-то лопнуло. Настоятель закрыл книгу и поднялся на ноги. Что это могло быть? Сколько лет он читает молитву, никогда ничего подобного не случалось. Он поднял свои глаза на витраж и отшатнулся. Черная трещина рассекла его на две половины. Неприятно. Надо будет сохранить этот факт в тайне. Центральные двери к алтарю откроются только через год, так что большой проблемы нет, но все-равно… Что могло произойти?

Шли часы, а трещина все разрасталась, медленно заменяя сам витраж. Самое необычное было в том, что по ту сторону разлома сидела самая настоящая Судьба. Единственное различие, что смог заметить настоятель – черный рыцарь, что стоял подле нее.

– Как тебя зовут? – спросило божество, подавленного священника.

– Нан, – дрожащим голосом ответил он.

– Миледи, – грозно поправил его рыцарь. – Где твое уважение, смертный?

– Прошу прощения, Миледи, – исправился настоятель.

– Мне казалось, что сейчас ты должен был сжигать пророчество над чашей, или что-то поменялось?

– Вовсе нет, Миледи, – не поднимал головы Нан. – Однако я не знал… И подумать не мог…

– Успокойся, пришло время забрать вас в лучший мир, – тихо сказала Судьба. Настоятель видел ее великолепный облик. Два черных рога так и манили его переступить через грань между реальностями, но что-то мешало. – Еще не время, Нан.

Она оторвала от своего подола большой кусок черной ткани. Ее образ закусил губу, чтобы не дать крику вырваться из груди.

– Сожги эту ткань над чашей, мой верный подданный, – тихо, почти убаюкивающе произносила она. – Пора исполнить предначертанное.

Син, одетый в красивый фиолетовый костюм сопровождал Сэро Монтюсье из обсерватории к храму. До нового года оставалось полтора часа. Этого более, чем достаточно. В руках он держал свернутую звездную карту – главный инструмент в основной части церемонии.

– Меня всегда интересовал вопрос, почему вы верите? – вдруг спросил Син у своего наставника.

– Ты будешь смеяться, – смотря в окно механической кареты, произнес Сэро.

– Нет! Почему вы так решили?

– Потому что я не ученый. Не настоящий. Во мне нет того, что есть у тебя, Син, – его голос срывался. – Я рано потерял родителей, которые для меня казались целым миром. Тогда мне сказали, что такова Судьба. Ее невозможно изменить. И, знаешь, это лучшее утешение, что я мог получить. Случайностей нет. Все закономерно и взаимосвязано. Везде можно заметить присутствие незримой длани Великого Существа.

– Это не делает из вас плохого ученого, – недоумевал Син.

– Я боюсь, понимаешь? – Сэро повернулся к своему ученику, его белый рог был полностью заполнен молочным туманом. – Я боюсь неизвестности. Боюсь неопределенного будущего. Во мне не хватает самого главного, что необходимо ученому. Желания броситься в бездонный омут, чтобы осветить его.

– Бояться неизвестности нормально, разве нет? – резонно заметил подросток.

– Мои исследования направлены на доказательство существования Судьбы. Это «предначертанный» вариант. Другого глава семьи Сайзи не примет. С самого начала сопоставление должности директора Института и настоятеля Некроса было ошибкой. Но теперь никуда от этого не деться. Наука – лишь аспект религии. Она не может ей противоречить. Обе структуры эволюционировали вместе, срастаясь так сильно, что отличить реальность от выдумки сложно.

– Но за пределами города…

– Свобода слова лишь номинальна. Фокононмэй – религиозный центр. Множество стран принимают наши традиции и обряды, – вздохнул Сэро. – Миру пора признать, что он слишком долго видит несопоставимый с реальностью сон.

– Мне кажется, в вас гораздо больше от ученого, чем вы думаете, – улыбнулся Синдервилль.

– Что предначертано – не изменить, вот во что я верю, – сказал ученый и вышел из остановившейся кареты.

Вместе со своим учеником они поднимались в гору, проталкиваясь через вновь собирающийся народ. У лож их встретил настоятели Некроса и Луны.

– Хочу представить вам наиценнейшего сотрудника в моем отделе, – Сэро вновь стал улыбаться, хотя искренности больше не было видно. – Синдервилль. Проявляет усердие и успехи во владении Некроса.

– Я вижу, – кивнул настоятель Луны. – Вы даже доверили ему нести карту. Но я спокоен за ее целостность.

Синдервилль поклонился и протянул ему свиток. Его фиолетовый рог заполнился слабым туманом.

– Кажется тебя что-то беспокоит, – надменно сказал настоятель Некроса. – Поделись.

В его словах не чувствовалось теплоты. Только холодный приказ, которому сложно противиться.

– Мне всего семнадцать, но… я не могу найти для себя доказательств существования Судьбы, – промямлил он, рассматривая камешки на промерзлой земле. – Могли бы вы разрешить досмотреть церемонию до конца? Я знаю, что вторую часть детям видеть не позволено, но все же?

– Если тебе это поможет выбрать путь… – задумался тот. – Декх, подойди.

К ним подошел крупный мужчина с рыжим рогом – настоятель Лихел¹⁴, глава семьи Коупрайт.

– Этот мальчик считает, что знание всей церемонии может определить его веру, хотя ему всего семнадцать, – повторил настоятель Некроса.

Грузный и устрашающий мужчина присел перед Синдервиллем, оказавшись до смешного низким и произнес:

– Тебе нельзя пить воду старого года, но если тебе выделят место в ложе, то твое желание осуществимо.

Настоятель Некроса докоснулся до воротника пиджака Сина и на ней возник золотой знак, похожий на букву «Ф», а затем жестом подтолкнул его к ложу семьи Сайзи.

– Благодарю, – поклонился Сэро, но его уже никто не слушал.

Пять настоятелей вошли в храм. До нового года оставалось сорок минут. Пора начинать приготовления.

Настоятель Луны поднялся по левой лестнице на балкон для хора, там развернул карту и шумно выдохнул. Его коллега в фиолетовой робе поднялся по правой лестнице и встал у сложного механизма. В это время внизу в центре зала встал настоятель Чар, а подле него Декх Коупрайт со второй Годовой Чашей в руках.

Сзади, справа от центральных врат алтаря стоял настоятель Чудес.

Ровно в половину двенадцатого началось грандиознейшее представление – церемония наполнения Чаши. Стоящий в центре настоятель Чар развел руки. Его рог засиял чистейшим голубым светом, а вокруг начали летать красивые морозные потоки. Они сталкивались между собой и разлетаясь, формируя ледяные звездочки, что поднимались все выше и выше под самый купол храма, где со скрипом начал двигаться планетарный механизм.

Звезды взлетали на маленькие чаши и оставались там. Так продолжалось, пока все созданные небесные светила не заняли свои места.

– Что они делают? – спросил Артабаль у девушки, что прижалась к нему, наблюдая как настоятель Чар отходит к алтарным вратам.

– Ледяные звезды выставляют соответственно небесной карте, – пояснила она. – Чтобы их наполнила сила грядущего года. Это часть предсказания.

– Ясно, – кивнул парень, особо не вникая в сказанное девушкой. Смотреть на то, как из пола медленно выезжает цилиндрический постамент, на который кладут чашу было гораздо интереснее.

Настоятель Некроса руководствуясь коллегой Луны, начал настраивать механизм. Планетарная система со скрипом пришла в движение, завращав ледяные звезды. Каждый раз, когда новая звезда вставала на свое место, изнутри нее начинал струиться белый свет.

В тот момент, когда все звезды оказались на своих местах, они поднялись со своих чаш, сияя ярче тех, что можно было разглядеть на небе. Шумно вздохнув, настоятель Пироса взмахнул рукой, превратив лед в круглые капли воды.

Сияющие звезды закружились под куполом храма, по одной падая в чашу, пока все не потухли.

До нового года оставалось три минуты. Артабаль посмотрел на девушку рядом, но та покачала головой, указав на то, что чашу берет настоятель Чудес и идет к левой двери.

Солнце на циферблате застыло между вечером и утром, и ровно в 12 часов, зазвонили куранты.

Настоятель Чудес вошел в алтарь через боковую дверь.

– Два! – кричала толпа, считая бой, но он их не слышал. Его взгляд был прикован к ожившему витражу.

– Пей, – сказал ему настоятель в черной робе. – Это обряд.

– Пять! – доносились крики снаружи.

– Я н-не буду! – отшатнулся глава семьи Хикони. – Эт-то неправда!

– Я не верю в судьбу… – тихо сказала Араиэль, уткнувшись в грудь парня рядом, пока толпа кричала «восемь!».

Черный рыцарь резко запрокинул голову настоятелю в желтой робе. Его коллега влил черную жидкость, ему в открытый рот, и отошел к двери с противоположной стороны.

– Делай, что должен, – только и произнес он, выходя под дружный крик «Двенадцать!».

– Новый год наступил! – обратился он к народу. – Давайте же вместе примем прошлый год со всеми его радостями и невзгодами!

Он опрокинул чашу в небольшой источник, что спускался по всему склону горы. Чернота быстро растворилась в быстро бегущей воде, которую взрослые черпали в стаканы и пили.

– Не пей, – Артабаль удержал свою подругу от этого поступка. – Ты же не веришь… Идем со мной?

Он повлек ее за собой в комнату приюта. С этого момента начиналось время взрослых, и дети, не достигшие девятнадцати лет, должны были идти спать. Однако у Артабаля появились другие планы на эту ночь. Он уединился с девушкой в комнате, заперев ее на ключ.

Они спали тихо, но чутко, не отзываясь ни на один стук или зов. Они и не знали, что весь остальной город медленно погружается в хаос.

Центральные двери алтаря распахнулись, явив миру Судьбу. И взрослые, словно по мановению дудки пошли туда.

Страх надвигающейся бури не давал Сину и Ли встать с их Лож. Они смотрели на то, как их родные и близкие люди медленно покидают их, уходя куда-то в разлом, где на троне сидела самая настоящая Судьба.

Ближе к рассвету, когда церемония должна была уже закончиться, народ стал прибывать. Они толпились и толкались за право обрести обещанный идеальный мир.

«Это неправильно. Такого не может быть!» – крутилось в голове Сина. Он чувствовал, что не может больше сопротивляться. Его сознание медленно отступает перед напором неизвестной силы.

– Ара! – донесся знакомый голос. – Ара, постой!

Артабаль бежал за девушкой, которую увлекала толпа, совершенно не обращающая на него никакого внимания. Их лицо покрылось черными трещинами, а зрачки расширились до такой степени, что взглянуть без страха – невозможно. Они тащили ее к источнику, цепляясь за любой свободный клочок ее плоти. Их пальцы лезли ей в рот, не давая ему закрыться, они держали ее веки открытыми, бормоча что-то об обещанном рае. Рае во служении.

Ара! – кричал он, смотря как толпа топит ее, заставляя глотнуть воды. И тут они перестали обращать на нее внимание. Девушка поднялась. Ее рог медленно заполнялся чернотой.

Ара… – он хотел подбежать к ней, но все, что она ему оставила на прощание – легкую улыбку, перед тем, как и самой пойти в храм.

Артабаль бежал за ней, даже не заметив двух детей, отключившихся на ложе. Ноги подкашивались, но он полз. В разлом входили последние взрослые, но он не мог туда пробраться.

Рыцарь в черных доспехах положил костлявую руку на его голову, и сознание покинуло его тело.

***

– Ара, – плакал он. – Почему ты ушла? Зачем?

– Потому что таково было ее предназначение, – мягко произнес незнакомый голос.

Только сейчас Артабаль заметил, что он находится внутри цветущей беседки, где из-под земли просачивается ночь. На троне сидела красивая женщина с рыжими рогами.

– Зуви? – удивился он, поднимаясь на ноги и осматриваясь. Рядом с ним на скамье, обвитой лозой сидели парень и девушка.

– Воля. Я спасла вас, – тихо улыбнулась она. – Вы могли умереть от давления моей сестры. Однако, мне интересно, что вы будете делать дальше?

– В каком смысле? – уточнил Син, поглядывая на молчащую девочку.

– Взрослых больше нет в вашем городе. Я хочу знать, как вы собираетесь жить?

– Отомстить… – подала голос Ли. – Мы захотим отомстить.

– Хватит ли вам смелости? – спросила Воля. – Позволить вымереть целому городу?

– Взрослые из других стран помогут, – резонно заметил Син.

– Взрослые? – взорвался Артабаль. – Ты хочешь, чтобы все повторилось?!

– А что ты предлагаешь, заносчивый мальчишка, – надменно спросила Ли. – Править самим? Как было в той глупой сказке?

– А почему бы и нет? – сгоряча сказал он.

Воля улыбнулась. Она уже знала, о чем говорят дети. Она встала с трона и подошла к ним.

– Я могу помочь, – заговорщически подмигнула она. – Но только лишь усилить ваше решение, дать силу вашему выбору. Отныне вы не будете закованы в рамки предначертанности. Не этого ли вы хотите?

Дети молчали. Они не знали, что ответить. Но желание, что крутилось в их сознании пульсировало и рвалось наружу.

– Мы… согласны, – нарушил молчание Син, зная, что остальные думают о том же. – Помогите нам, госпожа Воля.

– Отныне, я возвращаю себе имя Зуви, – улыбнулась женщина, усаживаясь обратно на трон. Она лгала. Откровенно лгала. Но ей это почему-то нравилось. Нравилось то, как эти дети смотрят на нее, как видят в ней бога. – Ли наречем Хисекой, Сина – Манхар, а Ара – Мангван. Идите же и постройте город детской мечты!

***

За игральным столом сидела девочка в свободном рыжем сарафане с черной оторочкой. В ее угольные длинные волосы была вплетена огненная ленточка, а в гетерохромных глазах читался неподдельный интерес к партии, в которую она играла сама с собой.

– Как прошло? – спросила она у приближающихся Судьбы и Воли. – Кажется, у нас поприбавилось народу.

– Да, теперь у меня более, чем достаточно слуг, господин Сущее, – отозвалась фигура в черном балахоне.

– А что у тебя, Воля?

– Когда эта троица установит новый культ, они сами придут ко мне, – склонила голову в приветствии та. – Кстати, а что это за девочка?

Сущее посмотрел на себя, а затем повалил обоих королей на доске.

– Секрет, – сказал он и исчез в аметистовой дымке.

Ход Времени

Дебют

"Даже сильные мира сего должны нести ответственность за свои поступки"

Tempus

В черно-белом пространстве стоял молодой человек в алом сюртуке и охотничьей двууголке. Сколько раз он уже стоял перед дверью, чья поверхность живет сама по себе? Дверь, что не показывается тем, у кого нет права. Дверь, что не существует, но при этом сама решает, кого пропустить внутрь. Вот и сейчас она с эхом отворяется, показывая белый зал с винтовой лестницей, пропадающей в тумане высоты. Ступив за порог, облик гостя изменился: кожа и мясо растворились, будто их никогда и не было, обнажив серый, испещренный черными трещинками, скелет. Одежда превратилась в плотную бордовую мантию, водопадом стекая с плеч. Гость тут же почувствовал тяжесть и с обреченным видом обратил свои пустые глазницы наверх, пытаясь разглядеть конец пути. По костям черепа слезами потекла кровь, оставляя бурые следы.

Гость начал восхождение. Этот облик – его проклятие, которое вступает в силу только здесь. Неприятные чувства, злость и бессилие, что он обычно таит в себе, выливаются наружу принимая столь уродливую форму. И все же надо продолжать идти. Начало пути уже давно утонуло в плотном море тумана, а конца все еще не было видно. Так и выглядит отчаянье. Бесполезное действие, что не приведет ни к чему. Это шутка самой реальности, которая насмехается над своими гостями. Остановиться здесь. Продолжить восхождение. Развернуться и пойти назад. Любое действие бессмысленно, потому что бесполезно. Вход исчез за завесой тумана, превратив лестницу в бесконечную. И никто не сможет точно сказать, сколько раз за подъем ты наступал на одну и ту же ступень, а если и захочет обхитрить это место, пометив одну из ступеней или повредив ее, то туман все исправит.

Гость посмотрел на свои костлявые руки. Они моментально наполнились кровью, что утекла вниз по белому мрамору лестницы, затерявшись в клубах тумана. Гость обернулся и спустился ниже, посмотреть, как далеко испачкались ступени, но та, что вынырнула из плотной серой стены уже была чистой.

Впрочем, у лестницы не было поручней, а радиус был достаточен, чтобы в центре зияла пропасть. Что будет, если туда прыгнуть? Как выйти из этой шутки? Что делать? Но вопросы остались без ответа. Туман сомкнулся и тут же расступился, обнажая зеленую траву и множество деревьев. Воздух наполнился шелестом листьев и пением птиц. Он пришел.

– Добро пожаловать в Междумирье, – рыцарь в черных латах поклонился, обнажив белый череп. В его глазах играли черные огоньки, а доспех мерцал белой сеткой, похожей на звезды. И все еще гость чувствовал, что что-то в нем не так.

Туман полностью рассеялся, показав уютную беседку, увитую плющом. Внутри расположились два каменных трона, между которыми затесался игральный столик. Над ним парила запечатанная трещина.

– Я не ожидал, что вы придете так рано, – отозвался рыцарь, хотя по его лицу сложно сказать, что он может чего-то «не ожидать». Впрочем, странно называть «лицом» череп, который по определению не может выказывать никаких эмоций.

– А где сестры? – осторожно спросил гость. Он не первый раз говорил в этом облике, но каждый раз для него был мучителен, особенно в начале. Отсутствие языка, легких, горла не мешало воспроизведению звуков, но ощущение при этом складывалось отвратительное. Он явно чувствовал отсутствие плоти, при этом не испытывая никаких проблем в произнесении. И эта неправильность отзывалась тупой болью, которая на удивление быстро проходила, стоило немного разговориться.

– Они заняты, поэтому я и караулю здесь, – отозвался рыцарь, жестом приглашая к столику. Однако заметив, что для гостя нет места, он тут же дотронулся до колонны беседки. Два стоящих друг напротив друга трона словно повинуясь неведомой силе съехались, очертив небольшую дугу и освободив место для третьего, который возник внезапно, словно всегда там и стоял. Шахматная доска на столике тоже преобразилась, предоставив место для третьего игрока, выставив в ряд шестнадцать красных фигур с золотыми цифрами у основания.

– А разве рыцари так умели? – удивился гость, присаживаясь на только что созданный трон.

– У нас появились свои привилегии, – уклонился от ответа тот. – Ну что же, пока у хозяек дела, я возьму на себя дерзость немного вас развлечь, господин Безумие.

– Интересно, – положил череп на руку тот.

– Недавно я обнаружил нечто удивительное, когда перебирал множество трещин, чтобы предложить хозяйкам сыграть, – рыцарь выудил из ниоткуда трещину, сияющую янтарным светом. – Она должна была закрыться, но почему-то этого не произошло. И тем не менее, на нее нельзя играть.

– Странно это, – по привычке попытался нахмуриться Безумие.

– Да, очень. Когда я спросил у Него, он сказал, что все из-за того, что там участвуют слишком сильные «Творения» и вмешиваться туда не имеет смысла. И хотя я нашел всего лишь конец истории…

– Ты хочешь, чтоб я посмотрел? – закончил за него гость.

– Только не говорите хозяйкам, им я еще не показывал… – тихо прошептал рыцарь, расширяя трещину, чтобы Безумие мог насладиться просмотром. Дотронувшись до янтарной поверхности, отделяющей Междумирье от происходящего по ту сторону, рыцарь отступил в лес. И там, зайдя за одно из тонких деревьев испарился, будто его никогда и не было.

Но гость уже вовсю наблюдал за происходящем по ту сторону трещины.

***

В бесконечно-черном пространстве находились двое. Один – огромное существо с бурой, почти коричневой кожей, подогнувший под себя козлиные копыта, сидел, обратив свой взгляд куда-то в вечность. Второй же, гораздо меньше, сопоставимый разве с длиной плеча первого, кружил вокруг него. По сути, он не был даже существом, а скорее машиной, роботом, приводящимся в движение за счет жизненной силы. В его металлической груди сиял крупный отшлифованный янтарь. От головы и конечностей шло множество проводов и гидравлических трубочек, позволяющих существу, пользующемуся этим временным телом осознавать окружение.

– Вы боитесь, – в стотысячный раз произнес «демон», не поворачивая своей рогатой головы.

– Нисколько, – через динамик на голове ответил робот. – Мы ограничили вас троих от мира, чтобы вы не смогли навредить сами себе.

– Нелепые отговорки, – слова словно гром сорвались с уст огромного существа. – Вы заперли меня в пустоте, вы насмехаетесь надо мной, постоянно что-то исследуя. Я думал, вы будете рады, когда увидите мое тело!

– Сколько раз тебе повторять, что мы настолько этому рады, что до сих пор не закончили его изучать? – металлический голос остужал.

– Вы боитесь, – снова пришел к изначальному выводу тот.

– Смени пластинку, Творение, ты свободен здесь. Это твой…

Робот не успел договорить. «Демон» повернул голову и посмотрел на него своими янтарными глазами. Он был в ярости. Молниеносное движение огромной руки смяло собеседника как жестяную банку, выдавив из него маленький янтарь, чье свечение почти тут же погасло.

– Меня зовут Люцифер! – срывающимся голосом произнес он. Ярость кипела глубоко внутри. Он встал и посмотрел в ту сторону, к которой все время сидел спиной. Огромная арка и обелиск сложной геометрии с кучей янтарных вставок нависли над ним, словно чего-то ожидая.

Наверное, именно так и лопается безграничное терпение. Сжав в одной ладони трофейный камень, который сейчас больше походил на рисинку, «Творение» приблизилось к странному механизму. Это выход из проклятого места. Это путь на свободу. Им уже давно не пользовались, потому что «врата», как их называл тот механический голос, потребляют множество энергии и требуют связи с другими вратами. Но все это было. Закрыв глаза «демон» с ужасным чавканьем развалился на две половины. Правая тут же восстановилась, утратив половину былого объема, а левая вместе с погнутым роботом засияли янтарным светом. Пора наказать этих выскочек.

Глубоко под землей, под великим городом науки Эинс, на самом нижнем этаже, ниже которого только технические ниши, произошло первое событие, ставшее предпосылкой огромной катастрофы. Одна из капсул, позволяющих контролировать механические аватары, со звуком лопающегося стекла перестала светиться, по направляющим янтарям пошли трещины, а сотрудник, бывший внутри, так и не пришел в сознание.

Дежурный, что до этого мирно спал в одном из кресел и начал лихорадочно проверять экраны, скопившиеся в центре нижнего этажа, словно мухи, налипшие на палку шоколада.

– Позвать Мастеров, – чуть ли не крикнул он в микрофон, неотрывно следя за показателями одного из экранов.

В это же время внушительная клешня, выпуская объемные струи пара из сочленений, вытаскивала из технической ниши поврежденную капсулу, отправляя ее на один из верхних этажей. Там ее уже ждало несколько специалистов: двое в серых комбинезонах с медным значком на груди в виде шестеренки и гаечного ключа, и трое в белом, на лацканах которых красовалась эмблема плоской астролябии. У одного из них в центре эмблемы поблескивал маленький, еле заметный кристалл янтаря.

Техники оперативно вскрыли капсулу, занявшись изучением поврежденных частей. Только что подоспевшие врачи в полном защитном костюме, извлекли тело немолодого мужчины.

– Карта, – не оглядываясь сказал тот, что был с янтарем в эмблеме. Один из врачей поспешно открыл какую-то страницу в переполненной листками неопрятной книжице.

Спрашивающий, как только перестал слышать шелест страниц, утвердительно кивнул и положил свою руку на грудь пострадавшему. Янтарь на груди слабо сверкнул, а странный бронзовый механизм с несколькими стрелками в другой руке пришел в движение.

– Затянутость восемь, – наконец начал диктовать тот. – Коэффициент одна-ноль-две.

Он нажал на одну из кнопок на торце механизма и начал пристально наблюдать за стрелкой на третьем циферблате. Янтарь на груди опять блеснул. Стрелка очнулась, словно ото сна, начала бешено перемещаться, но довольно быстро успокоилась.

– Уравновешивающая динамика относительно стабильная, положительная, – наконец заключил он и выпрямился, в первый раз посмотрев на того, кто все это аккуратно заносил в таблицу. – Разница?

– Показания до погружения равнялись шести, судя по времени установления динамики, коэффициент претерпел резкий пик, – сказал тот, протянув копию заполненной таблицы.

– Что же там произошло? – пробормотал специалист, пряча странный прибор в карман. – Ладно, это уже Мастерам разбираться.

– Я вниз, – властно обратился он к окружающим. – Остальное на вас.

Сейчас молодой специалист не находил себе места от волнения, хотя и не выказывал свои эмоции явно. Оно и понятно: не всякому удавалось достичь стольких успехов в его возрасте. Скажем прямо, без доли везения тут не обошлось, и тем не менее, он, Юнген Рух, обладал выдающимися способностями в своей области. Его гибкий ум позволил примкнуть к Дому Измерений еще во время обучения, а успехи во владении собственной способностью продвинули его до звания Младшего Янтаря. Строго говоря всего этого все еще недостаточно, чтобы встретиться лицом к лицу с Мастерами – управляющими Эоном, но хватает для того, чтобы работать в обслуживающем персонале под городом и участвовать в поддержке исследований «Великих Творений».

Но удача не оставляла Юнгена даже сейчас. Не прошло и месяца, как на одном из дежурств произошло нечто выходящее за рамки, чрезвычайная ситуация, которая обязывала любого, имеющего важные сведения, отчитываться лично перед Мастерами. Именно так всеобщая беда превращалась для одного конкретного человека праздником.

По прибытии на нижний этаж, волнение достигло своего пика. Вокруг множества мониторов ходили с задумчивым видом три мужчины в возрасте. Их головы украшали седые волосы, лицо покрыто морщинами, но движения точны и энергичны. Возраст не взял над ними верх.

Слева, что-то усердно записывал в блокнот Мастер Измерений, Захлен Пурпуррот, – единственный, кого Юнген уже встречал на церемонии посвящения. Его рука обхватывала длинный посох с янтарем и полукруглой шкалой на конце – так называемый «Высокий Жезл», владеть которым удостаиваются лишь достигшие звания Практикующего Янтаря. Нахмуренный вид явно говорил, что надвигаются серьезные проблемы.

Справа суетился Мастер Перемещений, Бюген Шарлахрот. На его лацкане красовалась эмблема из двух овалов с пропущенной стрелой сквозь них с крупным янтарем в центре. Он напряженно перемещался от одного пузатого монитора к другому, усердно что-то калибруя на множестве клавиатур.

А в центре, сдвинув белые брови стоял Мастер Эинса, Дрей Нотен, в расшитых свободных одеждах, не мешающих движениям. На груди блестела золотая эмблема сложной геометрии, вписанной в круг, и огромным янтарем в центре. Именно он еще на заре своей молодости был тем, кто принимал участие в создании Великих Творений. Последний из тех, кто застал тот триумфальный момент. Не существо, а загадка, одним словом.

– Позвольте представиться, Юнген Рух, – вытянувшись по струнке начал доклад он. – Потерпевший, Армер Арбитер, находившийся в процессе изучения Старшего Творения, был отсоединен от временного аватара и обследован. Физическое состояние в норме, коэффициент в окрестности нормы. Затянутость по неизвестным причинам выросла на два пункта.

– По известным причинам, – хмуро отозвался Захлен. – Он пережил смерть.

– Врата Старшего Творения почти готовы к открытию, – перебил Бюген. – Запасы энергии в норме.

– Их открывает он, – кивнул Дрей. – Выводи всех из Зала.

После нескольких манипуляций из технических ниш начали подниматься десятки работников в капсулах.

– Обновить шифрование, – тихо произнес в микрофон Захлен.

Все это время Юнген с нескрываемым восторгом наблюдал за работой Мастеров. Ему казалось, что он попал в странный, нелепый сон.

– Осталось понять, что делать с ним, – серьезно продолжил разговор Дрей.

– Мы не имеем средств для открытого противостояния даже одному из Творений, – покачал головой Захлен.

– Тем не менее, у нас остаются два его младших брата, – подал голос Бюген, но его слова не излучали уверенности.

– Но наша политика относительно каждого из них не отличалась. Если уж один пришел в ярость, то двое других его могут поддержать, – спустя недолгую паузу Мастер Измерений озвучил то, что волновало каждого.

– Младшее Творение наиболее лояльно… – предположил Мастер Перемещений.

– Но и самое опасное из них, – напомнил Захлен. – Его приказам невозможно противиться. Ужасная сила. Что будет если он обернется против нас?

– Что касается переговоров, у меня есть туз в рукаве, – печально заметил Дрей. – Не хотелось бы его использовать, но если он выступит против нас… Мы обречены.

– Значит нужно договариваться со Средним Творением, – утвердительно кивнул Бюген. Все втроем закивали. До сих пор они совсем не замечали Юнгена, что завороженно смотрел на Мастеров, обладающих невероятным спокойствием перед надвигающейся угрозой. Они настолько отстраненно обговаривали детали, что казалось, будто их совсем не трогает ничья судьба. И это одновременно дарила благоговение юному специалисту, но в то же время и будило какой-то животный страх.