Читать книгу: «Будущее человечества», страница 2

КОШАЧЬЯ РАБОТА

Александр Зарубин

Тепло. Ласковое, нежное тепло пробежало по телу вместе с прикосновением человеческих рук. Тонкие пальцы скользнули по шёрстке – от ушей, потом за ушами и вниз, к хвосту. Просто мимолётная ласка. Спящий на коленях котёнок довольно замурчал, потянулся, осторожно выпустив когти. И проснулся – из далёкого солнечного сна в серую хмарь и холод яви. Это было больно, почти физически. Генетическая память – спасение и проклятье кошачьего рода. Люди ушли. Никто не знал, куда и зачем. Но кошки ещё помнили тепло рук, красоту мира – не сегодняшнего, затянутого гарью и пеплом сгоревших, пустых городов, а прежнего – зелёного и огромного. Старшие говорили: человек смотрит с небес на кошачий род и приходит во снах – почесать верных своих за ушком.

– Пресвятые человеки, на кого же вы нас покинули, – промурчал, стряхивая дрему, серый сибирский кот Мурз, третий в роду, удостоенный этого почётного имени. За брезентовым пологом палатки раздавались удары жести о жесть, лязг стали и сердитый, отрывистый мяв – отдельный штурмовой батальон просыпался после дневки. Его батальон – почти сотня битых, ободранных, облезлых после долгого марша десантно-штурмовых котяр. Неделю назад они покинули последний в этих диких краях пост цивилизации – разбитый, сиротливо смотрящий выбитыми окнами на мир посёлок, в котором сапёрам из достопочтенного клана Сибер удалось запустить человеческий энергоблок. Впереди у батальона был вольный поиск, серое небо, чёрные, перекрученные мутациями древесные стволы. И неизвестность.

– Разведка вернулась, комбат, – доложил Мурзу батальонный адъютант, по-юношески чётко вытянув в струнку уши и хвост в уставном приветствии.

– Зови сюда. Немедленно, – мурлыкнул бойцовый кот. Полог палатки откинулся, в проёме показалась оскаленная клыкастая морда. На загривке у Мурза взлетела дыбом серая шерсть, лапа вздёрнулась вверх, выпуская когти, а из глотки вырвалось утробное, боевое рычание. Нет, сейчас псы и коты были старыми союзниками по сердечному согласию, и Мурз был рад, что рядом с ним на этой миссии идёт потомок самого Джульбарса. Но инстинкт – это инстинкт и он требовал драки.

А разведчик шумно, рассыпая брызги воды на штабные бумаги, отряхнулся, оскалился, довольный впечатлением, во всю клыкастую пасть и пролаял – грубо, отрывисто:

– Есть две новости, комбат. Хорошая – мы нашли святилище. И плохая – крысы нашли его первыми.

– Веди, – промурчал в ответ Мурз, выгнув лохматый хвост кольцом в знак предельного отвращения.

Битва за трон царя природы шла уже двести лет – страшный, безжалостный бой клыков и когтей под серым, отравленным небом. Пока кошачий род изощрял ум и память, пытаясь спасти хоть что-то из оставленного человеком – крысы брали числом, яростью и слепым повиновением своим королям. Их орды прокатывались по планете клыкастой волной, сжирая все, что ещё оставалось от цивилизации. Кошачий род бился с ними насмерть уже двести лет.

– Мы выигрываем эту войну, – говорили на собраниях политические офицеры.

– Хотелось бы в это верить, – думал Мурз, осторожно ступая на мягких лапах по следу овчарки – разведчика. Батальон скользил за ним – серыми, неслышными тенями под стальным, фосфоресцирующим небом. Разум говорил: сейчас день, память издевательски крутила когтем у виска. Но солнца в этих краях не бывает. И не будет, пока… Внезапно древесная стена впереди прервалась, и коты по одному выскользнули из леса. Путь вперёд закрыла глухая бетонная стена с чёрным, отливающим сталью проёмом ворот. И крысы.

Их было сотен пять – малый прайд. Худые, перекрученные мутациями тела, тонкие хвосты, маленькие глаза – красные от голода и ярости. Котов Мурза они сперва не увидели – их стая смотрела на ворота святилища. Крысы обступили его полукольцом, их тела взмывали вверх в диком, посвящённом их тёмным богам ритуале.

«Пресвятые человеки, почему вы оставили нас наедине со всем этим», – успел подумать Мурз. Его шерсть встала дыбом, хвост выгнулся дугой в сигнал: «внимание». А потом из глотки сам собой рванул в воздух боевой кошачий клич: «Миаууу».

Сотня подаренных кошкам эволюцией отставленных когтей синхронно нажала курки. Сотня стволов ударила в упор, и поток огня смел с лица земли воплощённую богомерзость.

Начальник разведки, задрав лапу, помочился на разбитый пулями крысиный тотем – человечий крест с изломанной горизонтальной поперечиной.

Мурз мельком поморщился – овчар, конечно, союзник и хороший специалист, но вот манеры собачьи оставляли желать много лучшего. Впрочем, сейчас было не до того – сапёры уже колдовали у ворот, старшина, поседевший старый мейн-кун, тряхнув кисточками ушей, соединил провода – и ворота святилища распахнулись с протяжным, пробирающим до костей скрежетом. Коты осторожно, по одному скользнули вперёд. «Полдела сделано, – подумал Мурз, шагнув под избитые временем щербатые бетонные своды, – полдела осталось».

Батальон развернулся по базе – парами и по отделениям. Лампочки на потолке вспыхнули желтоватым, мерцающим светом – старый мейн-кун нашёл и умудрился запустить генератор. Мурз на инстинкте толкнул головой полуоткрытую дверь и пролез в небольшую, запорошённую густой белой пылью комнату. Человеческую – кровать аккуратно застелена, высокий шкаф стоит в углу с сиротливо полуоткрытой дверцей. А вот та ребристая штука у стены – напомнила Мурзу генетическая память – даёт тепло. Батарея – та же не-своя-память предательски подсунула коту нужное слово. Вместе с не-своим воспоминанием о тепле и уютной дреме.

– Комбат, мы нашли пульт управления, – прохрипела рация голосом молодого адъютанта. Мурз потряс головой, разгоняя морок. Долг звал.

Контрольный зал мигал огнями и светом. Саперы подвели электричество, ряды древних человеческих машин оживали, гудя вентиляторами. На огромных, мерцающих мониторах пробежали зелёной волной ряды символов. Мурз развернул клавиатуру наоборот – так было удобнее – и принялся вводить команды, мысленно благодаря хвостатого предка, часами смотревшего с высоты монитора на то, как это делал когда-то человек.

– Заправка… Выполняется. Заряд – проникающий.

– Координаты цели. Принято.

– Предстартовая проверка. Пройдено.

Перед последней командой лапа чуть замерла. «Лови подарок, крысиный король», – муркнул он, занесённая над пультом лапа чуть дёрнулась. Если все пройдёт нормально… Когти Мурза дёрнулись ещё раз, кнопка «старт» с сухим щелчком ушла вниз.

– Запуск.

В уши ударил оглушительный рёв. Бетонные стены бункера задрожали, серебристым дождём посыпалась на уши известь.

– Полет нормальный, – невозмутимо сообщил монитор. Огненная стрела вспорола серо-стальную хмарь небес. На поверхности часовые, благоговейно прижав уши, наблюдали невиданный в этих местах восход злого человеческого солнца.

– Лови, Джерри, привет от Тома, – оскалил в улыбке жёлтые клыки овчар-разведчик.

– Вроде того, – муркнул про себя Мурз. Ему этот мультик совсем не нравился.

По экранам бежали потоком ряды цифр и слов – контроль систем, полет нормальный, время до цели – ещё много. Приказ требовал от Мурза дождаться слов «цель поражена» и только потом уходить. Надо было ждать, что коты и делали. Съели сухой паек – инстинкты воротили нос, не-своя-память звала на штурм холодильника – поискать молоко. Белое, парное и восхитительно вкусное. Да где же его найдёшь теперь. Впрочем, в прошлом году генетики клана Сиам сумели по паре костей восстановить настоящую корову. Так что может быть, года через два… А пока Мурз велел инстинктам заткнуться и сожрал, что дали. Потом полистал человеческие записи в дневнике базы – может быть, удастся понять, куда делись люди. Но строчки дневника были однообразны – Все в норме, служба идёт, рутина… сделанные человеческой рукой записи внезапно оборвались, и пошла регистрация с автоматов – взрывной рост радиации, ядовитые дожди, пепел, закрывший небо – это начал гореть и взрываться брошенный без ухода мир. Потом выключилось электричество, и записи оборвались совсем. Мурз поёжился, вздыбив лохматую шерсть, и пошёл читать дальше. Новости. Последние человеческие новости, двухвековой давности. Кто-то шумно и велеречиво жаловался на проблемы с экологией.

«Это что, шутка?» – мурлыкнул про себя Мурз, сердито чихнул, вспомнив серую хмарь на дворе, и ударом лапы закрыл страницу.

Шум за стеной оторвал от экрана – там старый мейн-кун, сердито тряся кисточками ушей, отчитывал молодого адъютанта.

– Эх ты, молодёжь, благородных ангорских кровей, а по-собачьи лаешься.

– Это человеческие слова, – возражал, прижав уши, ангоррец.

«Не доказано», – рявкнул на спорщиков Мурз. Спор о том, является ли так называемый мат человеческим или все же собачьим изобретением учёные могли вести долго. Особенно, учёные филологи из клана Бенгал на встречах с коллегами из дома Чи-хуа. Где-нибудь на юге, где небо уже чистое и синее, зелень вокруг и нет серой хмари. Но не здесь, в забытом людьми бункере посреди мёртвого леса.

– Да я только, – начал было оправдывался адъютант, но тут входная дверь хлопнула ещё раз, и взгляду Мурза предстала оскаленная и донельзя встревоженная собачья физиономия.

– Надо уходить. Крысы. С севера… – пёс говорил, вывалив красный язык наружу. Слова давались ему тяжело – запыхался, уходя от погони.

– Идёт великий прайд.

Уши Мурза плотно припали к голове. Великий прайд – чтобы остановить его, нужна дивизия, по меньшей мере. Но…

– Занять оборону, – хрипло промурчал он.

– Ты что, котяра, – тут пёс пролаял пару слов недоказанного происхождения, – нас же за пять минут сожрут, не подавятся. Уходить надо.

– Никто отсюда никуда не уйдёт, – ещё один голос ударил в уши ведром холодной воды. Из полумрака коридора выплыла голая, вся в складках оскаленная морда. Лампочка на потолке мигнула – зелёным огнём сверкнули во тьме холодные немигающие глаза. Овчар, вздрогнув, припал к земле, а Мурз только усмехнулся в усы – Ибрам, политический офицер батальона, происходил из редкого, не поминаемого всуе клана Сфинкс, а эти ребята могли напугать любого.

– Никто отсюда никуда не уйдёт, – повторил Сфинкс, мерно вышагивая на середину зала. – Второй великий прайд идёт с юга.

– Занять оборону, – прохрипел Мурз ещё раз. Память предательски подсунула картину некоей дымчатой шёрстки и бездонных зелёных глаз. Казалось, эти глаза смотрели на него укорительно.

«Извини, теперь уже в девятой жизни, дымчатая, – успел подумать Мурз, выскальзывая из зала, – люди обещали»

Небо над святилищем – серо-стальное, ровное, фосфоресцирующее. Солнца в этих краях нет – и не будет, пока очистные команды сюда не доберутся. «Если доберутся, – угрюмо думал Мурз, ловя в прицел кромку мёртвого леса, – если…". Коты батальона – невидные, пушистые тени – распластались на серых острых камнях – полукольцом, спиной к входу. Старшина сапёров, ворча и сердито тряся кисточками лохматых ушей, разворачивал провода заграждения. Мёртвый лес застыл – ветер был слишком тих, чтобы сдвинуть перекрученные чёрные ветки. На мгновение все застыло, да так, что Мурз подумал было, что все обойдётся – и тут он заметил, как на краю видимости нагнулась древесная крона. Одна, потом другая. А потом все, медленно, будто волна пошла по чёрному лесу. Ближе и ближе. В уши ударил тупой протяжный звон, от которого кошачья шерсть встала дыбом на загривке. Крысиный король не хотел умирать. Его воля звоном в ушах гнала вперёд поток хищных тварей. Первые разведчики – красноглазые, мелкие злобные – возникли на опушке. Хвост у Мурза выгнулся дугой: «не стрелять без команды». Предательски задрожали усы.

– Командир, а куда стрелять? В голову? – дрожащим голосом спросил ангоррец – адъютант. Мурз обернулся, мельком – уши котёнка прижались к голове, голос дрожал. Но вот оружие рыжие лапы держали твердо.

– Поверь, котёнок. По такой толпе – без разницы, куда, – муркнул старый кот и отвернулся. Тёмная кромка леса вспыхнула тысячами алых голодных точек – глаз. Мурз вытянул хвост в струну – «внимание». Звон в ушах достиг крещендо. Поток тварей устремился в атаку, набирая и набирая разбег.

«Сейчас», – промелькнула мысль и хвост Мурза начал падать вниз – команда «огонь». На небе полыхнула зарница. Чуть дрогнула под лапами земля. Песнь чужой воли в ушах звякнула в последний раз и оборвалась на полувзвизге.

«Цель поражена», – прохрипела рация на плече, донельзя взволнованным голосом оставленного на контрольном пункте связиста. Последний из крысиных королей только что сгорел в ядерном пламени. Стая замерла. Потеряв поводыря, твари остановились, ошалело тряся головами. А потом кинулись друг на друга.

Батальон замер, коты, не веря своим глазам, смотрели на бойню вдали. Клыки, когти, горящие безумной яростью глаза – великий прайд истреблял сам себя, истово, самозабвенно. Наконец последний из крыс – новый король крысиного рода – взвился в воздух в ритуальном прыжке. И упал на землю с простреленной пулей головой. Начался дождь – косой, северный дождь закрыл пеленой поле побоища. Разведчик – овчар закинул снайперскую винтовку за спину, оскалился и сказал – тихо, на одном вдохе:

– Неужели все, комбат?

– Похоже на то, – муркнул Мурз в ответ, слизывая с шерсти холодную дождевую каплю.

И побрёл обратно, в тишину бункера за спиной. Лапой за лапу, медленно, шатаясь от усталости. Свернулся клубком в старом человеческом кресле перед мониторами и попытался заснуть. Кошачья дрема подхватила его и понесла. Обе памяти по-дружески подкинули ему хорошие воспоминания – о недавнем отпуске, зелёном и теплом юге, синем небе и ясноглазой, дымчатохвостой хранительнице, что сурово отчитывала сробевшего отпускника за помятую ботвинью. Её вид почему-то смешивался с не-своими воспоминаниями об изысканной даме по имени Серая Тварь. Потом сон подхватил его и понёс. Мурз спал, и ему снилось, что небесный человек чешет его за ушком.

Овчар внизу пересчитывал запасы, матерно ругал кладовщиков, не доложивших в НЗ тушёнки, потом плюнул, положил голову на ящик и сердито вздохнул:

– А вот при человеках – порядок был.

СНЕЖИНКИ

Артем Гаямов

Снег можно было увидеть, но не почувствовать. Байполе работало в полную силу, а потому летящие снежинки таяли в нескольких сантиметрах от хмурого лица Вика. Слепить снежок при всем желании тоже бы не удалось – ровно каждые десять минут в соответствии с заложенной программой D-боты бесшумно выезжали из своих будок и растапливали тонкий слой успевшего нападать снега.

Точно так же наблюдать за падающими снежинками Вик мог и из окна квартиры, но по привычке все равно выходил прогуляться во время снегопада. Вот и сейчас ранним бессонным утром он неспешно шел по пустой улице под пристальным наблюдением маленьких круглых глазков робоконов, которые были встроены практически повсюду. В фасады жилых небоскребов, в спинки полимерных скамеек, в основания диодных столбов и даже в мигающие разноцветными лампочками гирлянды, еще неубранные с праздников. Где-то высоко, за пределами доступа охранных A-ботов, хрипло каркали вороны. Ремонтный В-бот неспешно копался во внутренностях диодного столба, меняя лампочки.

– Не спится? – послышался сзади низкий, с хрипотцой голос.

– Смотрю, тебе тоже, – Вик обернулся.

Коренастый пожилой мужчина с круглым лицом и синими глазами, одетый в теплый пуховик и лыжные штаны, улыбнулся.

– В моем возрасте долго спать вредно, – объяснил он. – Можно и не проснуться.

– Не такой уж ты и старый, Кир, – заметил Вик. – Тебе всего семьдесят. А послушать – так ты будто к натурам на поселение собираешься. Картошку выращивать.

– К натурам не собираюсь, – объявил Кир. – Даже наоборот.

Хитро прищурившись, он дважды хлопнул ладонью по груди. В воздухе развернулась проекция экрана байфона.

– Поставил?! – удивился Вик. – С чего вдруг?

– Вот решился, – пожал плечами Кир. – А то рекламок с неба уже штук по тридцать в день приходит. «Вы все еще не установили байфон?», «установите байфон, и вы ощутите все преимущества…», «поставьте байфон сегодня и получите годовую подписку…».

Кир поморщился и махнул рукой.

– Да и с внуками полегче будет общаться, – закончил он.

– А зачем тебе тогда это? – Вик кивнул подбородком на пуховик.

– Так еще не настроил, – пояснил Кир, стряхивая с плеч нападавший снег. – Ни байполе, ничего. Боюсь что-то не так сделать. Может, заглянешь вечерком, поможешь? А с меня горячительное.

– Конечно, загляну, – Вик слегка улыбнулся. – А горячительное, когда есть байполе, не требуется.

– А увеселительное? – парировал Кир. – Требуется?

– Бывает, – признался Вик и задумчиво почесал затылок.

Страшный, безумный крик вдруг разрезал утреннюю тишину, будто острие ножа. Несколько бесконечно долгих секунд звук становился все громче и громче, а затем резко оборвался глухим ударом. Двое D-ботов заспешили убирать место происшествия.

– Снежинка, – с досадой процедил Вик.

* * *

– Сегодня трое, – послышался из дальнего конца комнаты голос Юко, едва Вик вошел.

– И тебе доброе утро, – буркнул Вик, одергивая белый халат.

– Не до любезностей, – огрызнулась спина Юко.

Служебный C-бот ловко орудовал скальпелем, дронокам, словно ручной воробей, завис в воздухе над плечом Юко и записывал вскрытие на видео. Юко оставалось лишь наблюдать, временами, скорее для порядка, чем по необходимости, корректируя амплитуду движений робота через рабочее приложение в байфоне. Надменное, сосредоточенное лицо. Неподвижный остроносый профиль. Широкий лоб, короткая машинная стрижка. Карий глаз с легким раздражением покосился на Вика. Рука махнула в сторону двух тел, лежащих в углу под простынями.

– С теми двумя все. Логи в базе.

– Спасибо, Юко, – нарочито вежливо произнес Вик.

В ответ – лишь неопределенное хмыканье.

Вик прошел к телам, приподнял угол простыни.

– Этот труп я уже видел, – объявил он. – Сегодня утром. Спрыгнул недалеко от моего дома.

Снова только хмыканье в ответ.

Вик прошел за перегородку, привычным движением плюхнулся в кресло. Пару секунд кресло анализировало полученные данные, а затем приняло наиболее оптимальное положение в соответствии с особенностями позвоночника Вика, временем рабочего дня и фазой лунного календаря. Вик крякнул, устраиваясь поудобнее, и вывел проекцию экрана байфона. Открыл базу, пробежал глазами. Двадцать седьмое число, три объекта. Объект №27.01.2177—1. Пол – мужской. Имя… Возраст… Специальность… Семейное положение – холост, детей нет. Наличие в организме токсических либо наркотических веществ – нет. Наличие злокачественных новообразований – нет. Наличие ВИЧ – нет. Общее состояние организма (по 10-бальной шкале Вюрца) – 9. Наличие имплантированного байфона – да. Состояние байфона – удовлетворительное. Фрагментация – 10 процентов, артефакты – 5 процентов, корреляция с Мамой – 97 процентов, сбои функционирования байполя – не выявлены…

Вик нетерпеливо промотал лог ниже. Зафиксирована влюбленность к представителю противоположного пола (женского). Уровень влюбленности (по 12-бальной шкале Регретто) – 8 баллов. Объект влюбленности: имя… возраст… специальность… семейное положение… Зафиксирована ответная влюбленность. Уровень (по 12-бальной шкале Регретто) – 9 баллов.

Вик промотал ниже. Таблица произведенных вычетов за последние двадцать восемь дней… Ниже. Зафиксированы кошмарные сновидения… Ниже. Вот, наконец. Контакты с представителями натуров: реальные – нет, виртуальные – нет. Отлично.

Рик поставил байфон на запись, чуть откашлялся, прочищая горло, и четко произнес:

– Объект номер двадцать семь ноль один две тысячи сто семьдесят семь тире один. Токсических либо наркотических веществ в организме не обнаружено. Фактов склонения к самоубийству не обнаружено. Контактов с представителями натуров, реальных и виртуальных, не зафиксировано. Дело закрыто.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, он выключил запись и обернулся.

– Просто гора с плеч! – воскликнул стоящий в дверях худощавый человек с вытянутым лицом и сверкающей лысиной. – Гора с плеч, что коварные натуры не причастны к этому несчастью.

Он стремительно вошел внутрь прямо в пальто и ботинках, на ходу отряхиваясь от снега и оставляя на безупречно чистом полу беспощадно грязные следы. Два маленьких D-бота бешено засуетились вокруг, подмывая и подчищая. Сенсоры замигали красным, сигнализируя о повышенной степени загрязнения, створки вентиляции раздвинулись до ширины, соответствующей аварийной, а отсек для вскрытий и вовсе самозаблокировался едва заметным силовым полем. От Юко, впрочем, никакой реакции не последовало.

– Ваши питомцы всегда так мило оживляются с моим приходом, – заметил худощавый, поглядывая на D-ботов, и неприятно улыбнулся. – Так что там натуры, Вик? Они точно ни при чем?

– Убийства последние пару десятилетий происходят только в ваших поселениях, – холодно ответил Вик. – И ты знаешь это получше моего, Тим.

– Я не в обиде за то, что ты называешь наши города поселениями, Вик, – парировал Тим. – Не в обиде. Зато в наших поселениях взрослые, здоровые мужики не прыгают из окон каждые пятнадцать минут. Полицейские у нас действительно работают, а не просматривают лог самоубийц, развалившись в кресле. А еще у нас никто не скрывает свой пол. Есть только мужчины и женщины. И никаких униту.

Он махнул рукой в сторону заблокированного отсека.

– Тебе повезло, что благодаря полю Юко нас сейчас не слышит, – заметил Вик.

– Ага, – равнодушно кивнул Тим. – Знать бы еще, чего именно я избежал – звонкой пощечины или смачного удара по морде? Хотя, знаешь…

Он помедлил, словно раздумывая над следующими словами.

– Какого бы пола оно ни было, но то, что к тебе оно неровно дышит – факт.

– С чего ты взял? – усмехнулся Вик, пытаясь пропустить мимо ушей неприятно резанувшее «оно». – Считаешь, в мою сторону Юко хмыкает как-то по-особенному?

– Видимо, благодаря тому, что во мне нет этой дряни, – Тим кивнул на проекцию байфона Вика, – я вижу и чувствую побольше твоего.

– Да ты во всем мне фору дашь, Тим, – недобро прищурился Вик. – Даже не знаю, чем я заслужил честь твоих регулярных визитов.

– Эта честь полностью согласована с твоим начальством, Вик, – напомнил Тим, доставая из кармана флэшку размером с ноготь. – Так что будь добр, скинь мне свежие логи твоих самоубийц, и мы прекратим эту скучную беседу.

– До каких пор натурам будет так много позволено? – риторически пробурчал Вик, отворачиваясь от Тима.

– До тех пор, пока Правительство питается нашими, натурскими, продуктами, точно будет, – уверил его Тим, тоже отвернувшись. – Ну что там? Готово?

– Еще секунду, – Вик замешкался, щелкая по проекции экрана. – Подвисает что-то.

Флэшка, которую Тим аккуратно держал двумя пальцами, наконец, мигнула зеленым.

– Благодарю, – натур раскланялся и прошел к двери.

D-боты по-прежнему следовали за ним по пятам, подчищая грязные следы. В дверях Тим обернулся, кивнул в сторону отсека с Юко и хитро подмигнул Вику.

– Удачи, – произнес он и вышел.

Система вентиляции после ухода Тима работала в аварийном режиме еще минут десять, за которые Вик успел закрыть дело второго самоубийцы-прыгуна, а когда показатели вернулись к нормальным, и силовое поле, наконец, отключилось, крикнул:

– Эй, Юко, сам не знаю, зачем, но я скопировал содержимое флэшки нашего друга-натура. Можешь взглянуть потом, если захочешь.

Лишь неопределенное хмыканье в ответ.

* * *

Светодиодные полоски на стенах загорелись, как только Вик вышел из ванной. Освещенность их коррелировала с пульсом, давлением и общим состоянием организма Вика после рабочего дня.

– Мама, кино, – небрежно бросил он, проходя в комнату.

– Какого жанра? – донесся вопрос из встроенного в ухо нанодинамика.

– Веселого, – хмуро отозвался Вик.

Мягко засветился встроенный в стену экран небовизора.

– Два рекламных ролика, – отчеканил мужской голос.

Вик щелкнул пальцами, задвигая жалюзи. Сбросил с себя полотенце на пол. Байполе подстроилось, досушивая его кожу до влажности, соответствующей оптимальному диапазону. D-бот быстро подобрал полотенце с пола и уехал с ним за дверь.

– Байфон 31—7X/2 – уже реальность! – послышалось с экрана. – Завтра в продаже! Сразу после всемирной неботрансляции из штаб-квартиры БайТех. Будь лучшим! Купи первым! Стань ЕЩЕ счастливей!

– Устал гадать, какого пола твои знакомые униту? Хватит гадать! Установи в свой байфон «униту-скан» – выясни раз и навсегда. Торопись, пока загрузку приложения не запретили.

– Униту-скан, – задумчиво повторил Вик, надевая штаны и футболку.

Наконец, началось кино. На экране толстый мальчик бегал в толпе солидных мужчин и кидал в них теннисными мячиками, каждый раз попадая кому-нибудь точно между ног. А когда мужчина, корчась от боли, падал на пол, мальчик строил рожи и пританцовывал, а потом бежал дальше.

– Включи лучше страшное, – велел Вик, ложась на диван перед экраном.

Картинка сменилась. Человек пятнадцать-двадцать студентов испуганно толпились в едва освещенной огромной комнате с множеством дверей, не зная, куда идти. После недолгих разговоров кто-нибудь из студентов открывал одну из дверей, заходил внутрь и погибал страшной смертью в зубах вампира, пираний или оборотня.

– Может, грустное? – предложил Вик.

На экране появился насквозь промокший щенок, сидящий под проливным дождем. Над ним склонился слепой нищий и проникновенно рассказывал историю своей жизни. Несколько минут спустя нищий закончил свою историю и ушел, а его место заняла одноногая старушка на костылях. Всхлипнув, она принялась рассказывать о своей экспедиции на север, обморожении и последующей гангрене.

– Ладно, давай назад на веселое, – буркнул Вик.

На экране снова забегал толстый мальчик. Вик дважды хлопнул себя ладонью по груди и уткнулся в байфон. Бездумно запрыгал по ссылкам, почти не читая написанного.

– Мама, жарко! – пожаловался он.

– Параметры байполя соответствуют оптимальному диапазону, – послышалось в ухе. – Может быть, музыку?

– Валяй, – согласился Вик.

– Какой звук?

– Давай зеленый.

Комната заполнилась мягким монотонным гулом из разночастотных звуков. Гул звучал на одной ноте и только временами становился то чуть громче, то чуть тише, создавая объемный эффект.

Вик вдруг вспомнил про «униту-скан». Ввел в поиске и почти что ахнул, увидев цену. 0,2 крипа – немногим больше он зарабатывает в месяц. Покачал головой.

– Плевать, – сказал вслух и нажал «загрузить».

Спустя долю секунды две десятых крипа списались со счета, а значок «униту-скан» появился в приложениях. При мысли о том, что уже завтра он узнает, какого пола Юко, сердце Вика вдруг бешено застучало.

– Учащенный пульс, – проинформировала Мама. – Включить синий звук?

– Да, пожалуйста, – согласился Вик.

Гул стал заметно ниже, медленнее и приобрел некую успокаивающую загадочность. Сердцебиение Вика замедлилось, глаза стали закрываться.

– Одно невыполненное обещание, – мягко напомнила Мама.

– Какое еще? – спросил Вик, нехотя разлепляя глаза. – Ах, да!

* * *

– Так, Кир. А теперь, когда вход выполнен, все настроено и активировано, просто скажи: «Привет, Мама».

– Именно «Мама»? – смущенно уточнил Кир. – А по-другому никак?

– Никак, – покачал головой Вик, делая глоток пива. – И кстати, чем чаще используешь обращение «Мама», тем более высокой становится корреляция. В небе есть много исследований на эту тему.

– И зачем мне эта корреляция? – пожал плечами Кир.

– Как зачем? – Вик даже удивился. – Во-первых, байполе сможет моментально подстраиваться под все изменения окружающей среды, так что ты вообще перестанешь их замечать. Во-вторых, твои запросы будут выполняться быстрее и точнее. А в-третьих, она сможет предугадывать твои пожелания как самая настоящая…

– Мама, – закончил за него Кир, кивнул. – Ладно, я понял. Хорошо. Привет, Мама.

Вик чуть улыбнулся, глядя, как Кир дернул правой половиной лица – от голоса Мамы в ухе с непривычки становилось щекотно.

– Как ко мне обращаться? – переспросил Кир. – По имени. Кир.

– Вот теперь точно все, – Вик хлопнул себя по коленям, поднимаясь. – Настройка завершена.

– Спасибо, Вик. С меня бутылка северного виски, – пообещал Кир.

– Да брось. Достаточно и пива, – Вик сделал последний глоток из силиконовой бутылки.

В дверном проеме вдруг возник полупрозрачный женский силуэт. Воздушное летнее платье, полы которого слегка колыхались, словно от легкого ветерка. Густая вуаль, полностью скрывающая лицо. Босые ноги сделали пару шагов, а затем силуэт, взмахнув длинными прямыми волосами, растворился в воздухе. Кир побелел и замер с вытаращенными глазами.

– Ты видел? – с трудом разлепляя губы, произнес он.

– Не обращай внимания, – Вик только махнул рукой, ставя пустую бутылку на пол. – Это у меня. Артефакт.

– Что еще за артефакт? – с ужасом спросил Кир, продолжая таращиться туда, где только что был силуэт.

– Ошибки, – пояснил Вик. – Они со временем накапливаются в байфоне, и возникают артефакты. Случайные проекции. Когда их становится больше эм-м-м… пятнадцати, кажется, процентов, БайТех проводит бесплатное техобслуживание. По желанию, конечно, можно делать и чаще, но выходит дороговато.

– Случайные проекции… Со временем… – Кир, кажется, пытался собраться с мыслями. – Подожди секунду, Вик. Ты хочешь сказать, что скоро вокруг меня тоже начнут парить такие бестелесные духи, и это будет нормально?!

– Типа того, – Вик пожал плечами.

– Но перед установкой меня ни о чем таком не предупредили, – Кир выглядел растерянным.

– В договоре это вроде где-то указано, – почесал затылок Вик. – То ли на сороковой странице, то ли на шестидесятой.

– Не-е-е-т, – протянул Кир и нервно улыбнулся. – Так не пойдет. Завтра же пойду и вытащу эту штуку.

Он стукнул себя по груди.

– Хозяин – барин, – хмыкнул Вик. – Если, конечно, у тебя есть четыре крипа.

– Сколько? – глаза Кира округлились. – Установка ведь бесплатная.

– Установка бесплатная, – согласился Вик. – А удаление – четыре крипа. У меня вот таких денег нет. И вряд ли когда-нибудь будут.

Оставив Кира в совершенно расстроенных чувствах, Вик вышел из его квартиры и тут же оказался в поле зрения робокона. Тот мигнул красным огоньком, фиксируя факт алкогольного опьянения в общественном месте.

– Вычет за некорректность, – сообщила Мама.

Вик только отмахнулся, прошел двадцать метров до своей квартиры, вошел внутрь, и завалился на диван.

– Включить синий звук? – поинтересовалась Мама.

– Включай, – разрешил Вик.

Чуть щелкнули динамики, комната заполнилась низким, медленным, успокаивающим гулом.

– Жарко, – пробормотал Вик, засыпая.

– Параметры байполя соответствуют оптимальному диапазону, – отозвалась Мама.

* * *

– Доброе утро.

– Сегодня никого, – в голосе Юко, кажется, прозвучала надежда, что Вик сразу уйдет.

Голова униту осталась повернутой к экрану панели небовизора, где в прямом эфире шла презентация новой модели байфона. Для Юко все эти новейшие биотехнологии были главным, а возможно, и единственным увлечением в жизни.