Читать книгу: ««Принуждение» к правопорядку. Книга вторая. Упорядочение хаоса», страница 3

– Судя по всему, такое расследование является прерогативой нашего ведомства, думаю, это хлеб управления экономической безопасности. После начальной проработки вопроса, я думаю, на это нам понадобится недели две, в назначенное вами время к вам прибудет начальник нашего k-того управления полковник Ивлев Леонид Павлович, не возражаете? – Традиционно грамотное и логичное решение у Панкратова не заржавело.

Ивлев был на хорошем счету у заместителя директора ФСБ. Панкратов не сомневался в его способностях решения сложных и нетривиальных задач. Заместитель директора ФСБ спинным мозгом чувствовал, что это дело перспективное, больше того, судьбоносное,    и спускать его на тормозах противопоказано – себе будет дороже! Как-никак репутация Еремина в структурах власти ценилась достаточно высоко, не воспринимать всерьез его просьбу нельзя.

– Какие могут быть возражения? – с готовностью отвечал Еремин. – Пусть приезжает, только надо, чтобы предварительно позвонил, чтобы накладок не было.

– Договорились.

 Иван Васильевич был доволен результатами общения с Панкратовым. Вполне возможно, в конце концов удастся добыть денежки для реализации задуманного мебельного проекта, хотя это и не абсолютно бескровный вариант. Где вращаются большие деньги, там есть и люди, которые, точно, не захотят ничего менять, – ох, как не захотят поделиться!.. Но придется! Еремин не боялся конфликтов, даже если, предположим, просматривается вероятность собственного летального исхода в процессе их разрешения. На пути к вершинам власти он уже давно принял для себя решение: чему быть, того не миновать, а чтобы избегать нежелательных последствий, просто надо более внимательно и профессионально относиться к тому, чем занимаешься, принимать меры для предотвращения возможных угроз, внутренних и внешних. И будь что будет!

Скажем, взять эту крупную утечку алмазных финансов, этот явный криминал в добыче алмазов. Если этим заниматься предметно и всерьез, будут риски, в том числе и для своей собственной драгоценной жизни. А что делать, если фигурируют большие деньги, на которые кто-то лапу наложил, не спросив ни у кого разрешения! А кто другой займется их возвратом, если не мы?..

И конечно, без ФСБ России в этом щекотливом вопросе не обойтись. Что у нас может быть надежнее конторы? Кто еще качественнее и профессиональнее сможет решить жизненно важные в экономическом отношении вопросы? Еремин был уверен в правильности своих действий, необходимо вывести на чистую воду воров государственного масштаба.

Глава 4. Найден предполагаемый источник для реанимации программы поддержки малого и среднего бизнеса

За год до убийства Инны Яковлевны Золотарюк

Иван Васильевич Еремин с широкой добродушной улыбкой встречал на пороге своего рабочего кабинета начальника управления ФСБ полковника Ивлева Леонида Павловича.

Ивлев для мужчины своих пятидесяти с небольшим производил приятное впечатление. Крепкий, хорошо сложенный, несколько склонный к возрастной прибавке веса, хотя этот процесс    в нем происходил вполне пропорционально. «Привес» наблюдался лишь в нетонкой талии, да еще в щеках, но щеки не были дряблыми, а квадратный торс даже немного прибавлял мужественности. Похоже, заметил Еремин, обладатель такой фигуры в молодости был нечужд тренировкам по борьбе. Несколько выдающийся нос с небольшой горбинкой, быстрые веселые карие глаза, сочетание    легкого загара со здоровым румянцем располагали к общению как, в первую очередь, женщин, так и мужчин. Глядя на Ивлева, можно было сказать, что он следит на своей физической формой, лишь в последнее время немного снизил усилия и повысил калорийность питания. На самом деле не снижал, у Леонида Павловича просто как не было, так и нет времени. Он даже не очень-то часто ходил в спортзал, хотя и положено туда ходить по приказу Директора ФСБ аж два раза в неделю. При этом Ивлев всегда отправлялся домой не раньше девяти вечера,    да и выходные частенько торчал на службе.

Для Еремина такой жест гостеприимства, как перемещение к двери кабинета при приеме посетителя не слишком высокого ранга по служебному вопросу не характерен. Особенно когда принимать приходится по сотне человек в день. Причем все посетители – ответственные работники. Если кто и в погонах, то – не ниже генеральских, как правило. Обычно Иван Васильевич важно восседал на своем эргономичном кресле, которое, наверное, и на трон не променял бы. Даже вставал, чтобы поздороваться, не всегда. Но сегодня – другой случай, особый.

Прием, на который попал полковник Ивлев, был для Еремина    исключительной ситуацией, требовалось расположить к себе посетителя. По большому счету, думал Иван Васильевич, это и в его личных интересах, все же хотя успехов в работе, и думать о рангах здесь не пристало… Конечно, Еремин предпочел бы, чтобы на месте Ивлева был Панкратов, но тот посчитал, что было бы политически неграмотно проявлять излишнюю активность и самостоятельность, без санкции прямого начальства участвовать лично в совещании по недостаточно значительным вопросам… Но ничего, Иван Васильевич ради интересов дела – не гордый, готов и полковнику показать уважение.

Леонид Павлович Ивлев тщательно готовился к приему в Правительстве, но на инструктаже непосредственно перед приемом Еремина получил от Панкратова ценные указания, которые заключались в том, что «Еремину можно давать только сведения общего характера».

Это вполне устраивало и Леонида Павловича, и самого Еремина на этом этапе. Ясной картины крупного воровства не просматривалось даже с позиции руководства ФСБ, было только понятно, что по сведениям, требующим проверки, страна недополучает в бюджет серьезные деньги, плюс за этот короткий срок было получено много сведений частного характера, которые можно было бы использовать в оперативных разработках, но смысла обсуждать это на уровне Первого заместителя Председателя Правительства не имело.

Проведя Ивлева в просторный кабинет, Иван Васильевич, как радушный хозяин, энергично отставил тяжелый стул от своего огромного рабочего стола, широким жестом предложил присесть:

– Прошу, Леонид Павлович! Чай? Кофе?.. Или, может, покрепче чего-нибудь? – Иван Васильевич, не скрывая улыбки, похожей на голливудскую, уже демонстративно, так, чтобы Ивлев видел, рассматривал содержимое своего бара – одного из отделений здоровенного шкафа, занимающего пол-стены. – Вот, коньяк есть неплохой, «Арагви», настоящий, по спецзаказу, семь условных звездочек… другие напитки, все первоклассные, конечно. Гораздо лучше магазинных, поверьте! Рюмашку, может, для расширения сосудов?

Леонид Павлович не хотел ни чая, ни кофе, а алкоголь он почти вообще не употреблял, даже на поздравлениях сотрудников с днями рождения. Но из уважения к Еремину, занимающему высокое служебное положение, как бы принимая гостеприимство хозяина кабинета и изображая кроткую служебную благодарность,    пожал плечами, заулыбался и проворковал, показывая двумя пальцами желаемую дозу алкоголя:

– Ну, разве немножко…

Иван Васильевич налил довольно щедрую порцию коньяку, в большую пузатую рюмку, поставил перед Ивлевым. Себе наливать не стал, сделал несколько красноречивых жестов, показывая, что ситуация не позволяет.

Ивлев понимающе кивнул, глотнул немного, аккуратно разложил перед собой листы бумаги, сделал серьезное лицо:

– Иван Васильевич,    ситуация в алмазодобывающей промышленности следующая. Основные разработки, практически,    находятся в двух руках – двух компаниях, организационно-правовая основа обеих – открытые акционерные общества. Обе образованы по результатам приватизации. Одна из них – небольшая – сколько сырья добывала до перестройки, столько и сейчас добывает, сколько было доходов, столько приблизительно и сейчас, ничего не изменилось. В общем, платит налоги, как положено. Интерес заслуживает вторая компания, ОАО «Даймонд кампани». По полученным нами сведениям, месторождения, которые они разрабатывают, не иссякли, ресурсоемкость их осталось прежней, объемы производства абсолютно не изменились, мы это проверили, однако, официальные данные по добыче и налогам говорят другое – а именно, то, что производство за последние три года снизилось в два с половиной раза. Продажи сырья снизились в пять раз. Считаю, по этой компании целесообразно провести комплекс работ… я имею в виду проведение глубокого анализа производственно-финансовой деятельности, специфических работ по нашему направлению… можно будет выяснить уровень добычи и обработки алмазов, сопоставить его с уровнями доходов от продаж и стоимостью сырья, хранящегося в компании.

Иван Васильевич, поигрывая классически остро заточенным красным карандашом, задумчиво проговорил, как бы разговаривая со своими мыслями, но так, чтобы Ивлев слышал:

– Стало быть, основная масса доходов от продаж сырья в «Даймонд кампани» лежит в тени?.. По оценке наших экономистов, можно увеличить поступления в бюджет в виде налогов в районе миллиарда в год… Правильные расчеты?

Леонид Павлович кивал при каждой фразе визави, на вопрос по налогам охотно ответил, как будто его ждал с самого начала:

– Возможно. Надо все проверить и предметно посчитать. И, чтобы такие деньги дополнительно получать, возможно, придется еще поработать над реструктуризацией производства.

– Хорошо. Есть ли какие-либо выкладки, которые вы можете мне оставить?

– Да, конечно, – Ивлев передал Первому заму лист бумаги, заполненный на три четверти текстом шрифтом Times New Roman размера 14 пт. Большие начальники не любят много читать, боятся запутаться, но совсем без шпаргалки их оставлять было бы невежливо, об этом Леонид Павлович, бывалый кабинетный работник, хорошо знал и постарался не отступать от «чиновничьего этикета».

– Спасибо, – Иван Васильевич деловито принял листок, пробежался по нему глазами, удовлетворенно поднялся. Теоретически – он был готов ради налаживания нужного контакта с перспективным полковником ФСБ хоть час с ним просидеть, душевно поговорить о способах экономического подъема страны или просто «за жизнь». Но время не позволяло, да и в этой ситуации Ивлев еще не так может подобное отношение к своей персоне истолковать: проявлять слишком большую заинтересованность в общении с полковником было бы неправильно.    Так что, состоявшегося разговора для налаживания делового контакта на сегодня будет достаточно.

– Ну, на посошок? – Еремин изобразил желание долить недопитую полковником рюмку.

– Не…, спасибо. Я вот это допью, – Ивлев приподнял рюмку, допил вторую половину порции: показывать большому человеку свою приверженность к здоровому образу жизни полковник не считал нужным. Поднялся.

Коллеги, дружелюбно обменявшись информацией о дальнейших способах контактов, дойдя до двери, пожали друг другу руки.

Теперь у Ивана Васильевича была вся нужная информация относительно возможного источника финансирования важного для страны и, что также немаловажно, для него лично, проекта поддержки малого и среднего бизнеса. Пусть сумма и относительно небольшая, пусть речь идет только об определенной нише в мебельной промышленности, не это главное. Здесь важно обозначить заботу государства и правительства о такой важной сфере жизни общества, как малый и средний бизнес, рассуждал первый зампред, а заодно и разоблачить преступную деятельность, воровство в особо крупном размере зарвавшихся лиц. Для общества это важно. После контрольного анализа всех имеющихся данных Еремин набрал номер секретариата Правительства и попросил спланировать встречу с Премьером, толково объяснив, по какому вопросу. Одновременно отправил соответствующую бумажку, положенную по делопроизводству. Конечно, можно было Премьеру и напрямую позвонить, с которым они в хороших неформальных отношениях, но Ивану Васильевичу не хотелось лишний раз беспокоить начальство при обычной, плановой задаче. Пусть дело идет в неспешном порядке, без суеты. Секретариат спланирует совещание, на котором Иван Васильевич должен будет доложить, где взять деньги для финансирования проекта поддержки малого и среднего бизнеса, а решением совещания нужно будет либо утвердить этот проект, либо отвергнуть.

***

Через несколько дней в назначенное время Еремин принимал участие на заседании Правительства. Небольшая деталь немного придавала пикантности: заседание проводилось хотя по количеству присутствующих и в сокращенном составе, но формально было «расширенным», так как присутствовал еще и заместитель директора ФСБ Панкратов, по просьбе Премьера ввиду важности и осведомленности в специфике рассматриваемого вопроса. Руководил совещанием Премьер-министр.

Помимо ключевых игроков в рассматриваемом на заседании вопросе Еремина Ивана Васильевича,    Панкратова Вячеслава Владимировича, самого Премьера, на заседании присутствовали министр экономики и социального развития Соскобов Геннадий Федорович и еще несколько помощников министров.

Еремин изложил Правительству два сильно отличающихся друг от друга варианта реструктуризации алмазодобывающей промышленности, как бы на выбор.

Первый вариант заключался в возможности значительного увеличения дохода в российский бюджет путем расприватизации сектора алмазодобычи, формально принадлежащего ОАО «Даймонд кампани». Расприватизация целесообразна ввиду значительных нарушений, если не говорить – преступлений в процессе приватизации алмазодобычи, последствием которой явилось значительное снижение прибылей, а также текущего существенного нарушения налогового законодательства юридическими лицами – владельцами отрасли. Раскрывая возможности финансирования поддержки малого и среднего бизнеса в мебельной промышленности, Еремин указал на алмазодобывающую отрасль, на цифрах показал объемы добычи сырья, сравнил их с показателями по хранению и продажам. Показательно сравнил их с уровнями до приватизации. О том, что налицо хищения в особо крупном размере, речи не шло. Однако было ясно, что оставлять ситуацию как есть, неправильно. Грабеж страны в такой важной сфере, как добыча драгоценных камней, необходимо остановить. Злоупотребления следует пресечь. Да, похоже, кто-то из заинтересованных лиц пострадает, возможно, «сядет». Потерявших чувство меры в вопросах законности и справедливости алмазных капиталистов следует остановить. Без определенных «разборок» в определенных кругах, видимо, не обойдется.

Второй вариант выглядел не таким «кровавым», но все же предусматривал «выкручивание рук» экономистам и, в первую очередь, руководству «Даймонд кампани». У них тоже, возможно, придется кого-то посадить за злоупотребления и мошенничество в особо крупном размере, предположим. Результатом будет постепенное, но значительное увеличение налоговых поступлений, что в количественном выражении все же значительно меньше по сравнению с первым, более решительным вариантом.      Иван Васильевич доложил, что и этот второй, не столь жесткий по отношению к владельцам бизнеса и государственным чиновникам вариант приемлем, хотя и не в полной мере сможет покрыть все необходимые расходы, связанные с расчетами по поддержке малого и среднего бизнеса в целом, в данном случае, определенной ниши в мебельной промышленности.

В конце доклада Еремин аккуратно резюмировал, что предлагает первый вариант, хотя считает, что в случае принятия и второго тот сыграет свою положительную роль, хотя и не столь эффективно, денег будет меньше.

Премьер-министр – осторожный человек, но конъюнктура подсказывала, что общество ждет от Правительства кардинальных мер по улучшению экономической ситуации в стране. Кроме того, в воздухе витает мнение, что «слишком много развелось всяких богатеев, разжившихся на народном богатстве, которых пора к ногтю». Надо же хоть иногда учитывать народные пожелания!

Премьер поправил на носу очки, громко прочистил горло, не забыв за это извиниться, с серьезным лицом произнес:

– Иван Васильевич, спасибо за ясный и четкий доклад. Безусловно, мы не можем допустить разбазаривания добра страны… Вячеслав Владимирович, скажите, пожалуйста, какова ваша оценка возможности ликвидации частного капитала в «Даймонд кампани», то есть реализации первого варианта? Насколько серьезны последствия для общественного мнения, не изменит ли это бизнес-климат?

Как и следовало ожидать, у Панкратова уже было в наличии сформированное предложение. Головной мозг Вячеслава Владимировича действовал как компьютер, настроенный на выработку единственно верного решения на основе исходной информации – выкладок справки Ивлева, умозаключений Еремина и настроения Премьера:

– Предварительная оценка показывает, что первый вариант, подразумевающий жесткие действия в отношении противозаконных действий «Даймонд кампани», вполне реализуем. Подчеркиваю, что эта оценка лишь предварительная, тщательной детальной проработки всех рисков не было. Определенные всплески будут, но под контролем нашего ведомства, конечно, к каким-либо отрицательным последствиям не приведут. Точнее, серьезно выраженных отрицательных социальных, общественных, экономических и международных последствий не ожидаются.

Премьер кивнул. Он знал, что о формальной «тщательной проработке вопроса» уважаемым ведомством придется предлагать Президенту, согласно подчиненности ФСБ России, но хоть какое-то сегодняшнее решение, которое в конечном приведет к успеху, должно состояться, а для этого надо заручиться поддержкой максимального количества должностных лиц высокого ранга, присутствующих на совещании.

Премьер-министр повернулся к Соскобову и вопросительно поднял бровь:

– Геннадий Федорович, как считаете?

Министр экономики и соцразвития Соскобов в    душе всегда был сторонником кардинальных мер, в том числе и благодаря своей личной устойчивой позиции во власти. Наверное, в нем скрывался исследователь-экспериментатор макроуровня, который не боится принимать жесткие меры по одному ему известным причинам. Сделать бы что-нибудь этакое, глобальное, в чубайсовском стиле и посмотреть, что получится!.. Не боясь последствий. К тому же – Геннадий Федорович всегда ратует за справедливость, что и сыграло роль в свое время при его назначении на эту должность. Пожав плечами, показывая, что здесь «двух мнений быть не может», решительно заявил:

– Разумеется, я за возврат активов государству. Правда, высказываю свою точку зрения только на основе имеющейся у меня лично информации… Подчеркну еще раз, я не настаиваю, а только высказываю свое мнение в поддержку первого варианта, предложенного Иваном Васильевичем. Все же    полагаю, что моя точка зрения не изменится и после более тщательного анализа ситуации.

Премьер-министр кивнул, всем видом показывая готовность провозгласить решение, однако же, по традиции обратился ко всем присутствующим:

– Товарищи, прошу высказываться… Имеются ли замечания, предложения, возражения?.. Нет?..    Ну что же, мое предварительное решение будет следующим. Первое. Обратиться к Президенту Российской Федерации с просьбой о решении по детальной проработке плана, условно говоря,    расприватизации ОАО  «Даймонд кампани»; проработку плана поручить Федеральной службе безопасности России. Второе. Руководителем этих работ, а также лицом, представляющим в ФСБ Правительство по этому направлению назначить    Первого заместителя Председателя Правительства Еремина Ивана Васильевича. Третье. Реализацию плана расприватизации, учитывая криминальный след приватизации, начать – после проработки вопроса ФСБ России, то есть после выявления и разоблачения криминальных схем и соответствующих персоналий. Четвертое. Всем присутствующим обеспечить строгую конфиденциальность содержания и решения настоящего совещания… Какие есть вопросы? Замечания? Возражения?.. Нет. Принимается… После оформления протокола всех присутствующих прошу зайти в секретариат, расписаться. Рассылаться по участникам протокол не будет из соображений секретности. Когда он будет готов, вам сообщат.

Иван Васильевич был непроницаем. Но только внешне. Внутренне он ликовал: хорошо и радостно на душе, когда задумки исполняются!

Теперь инициировать выделение конкретных денег для поддержки конкретной компании, а именно ООО «Эванс плюс», было делом техники.

Глава 5.    «Главный по мафии» «за колючкой»

За полгода   до убийства Инны Яковлевны Золотарюк

Александр Александрович Воротов проснулся, немного полежал, разлепил глаза и потянулся. Организм был уже не в состоянии спать, зудел от пересыпа. И к тому же Маринка возится, что-то делает у плиты – шуршит и шуршит, распугивает жиденькие остатки сна… Занимается какими-то пустяками «домашними», если подобный термин уместен в этих стенах отбывания наказания за преступление… Стенах колонии общего режима № 1387, что в Мордовии. Комната «для длительных свиданий» была оборудована в административном здании –    «штабе», как его называли сначала зеки, по привычке всему придумывать специфические названия.

Во время отбытия срока сон для Сан Саныча – на вес золота, он ведь и срок сокращает, если вдуматься! Установленные распорядком ФСИНа нормы и правила Сан Саныча не касаются. Несмотря на временное приятное общество Мариночки-Марины Пановой, в настоящий момент исполняющей обязанности «любовницы, невесты и жены», как сформулировал в своей песенке Шуфутинский. Хотя она по факту и не жена.

Как говорится, чем больше спишь, тем быстрее время щелкает – зек спит, а срок идет! Мотать осталось всего-навсего четыре месяца без нескольких дней –   квартал с хвостиком, другими словами, а чем меньше остается, тем медленнее идет время!

Строго говоря, через квартал наступит только половина срока отсидки «главного» по организованной преступной группировке, действующей под эгидой «Мебельной епархии», Сан Саныча. Но для Сан Саныча эта «половина срока» означает его полное окончание, если не считать небольшой временной «хвостик». Воротов абсолютно точно знал, что ровно через квартал и одну неделю, плюс-минус несколько дней, если учитывать «абсолютную погрешность», он будет пересекать носом плоскость ворот колонии из внутренней стороны во внешнюю, что на свободе, с дешевеньким чемоданчиком в руках. Дешевеньким не потому, что нет денег  – напротив, этого добра у Сан Саныча, «как грязи»: Воротов просто ценитель различных приколов, а в последнее время подобный чемоданчик – это был писк тюремной моды. Прикольно!.. А во внутреннем кармане простенького пиджака будет лежать бумажка об условно-досрочном освобождении за примерное поведение…

Сомневаться Сан Санычу не приходится: все схвачено, за все заплачено. И не только заплачено, но и популярно разъяснено определенным должностным лицам о последствиях нежелательного результата – отказа в условно-досрочном освобождении. Причем разъясняли специально обученные в свое время Воротовым люди. «Специально обученные люди» рисковали, в определенной степени, не без этого. Все-таки ребята из ФСИНа тоже не лыком шиты!  Но все обошлось, сработали безукоризненно, не придерешься, и без последствий для себя.   В общем – ничего особенного, многие из «больших» людей, вступающих в конфликт с законом, так делают… из тех, кто может себе позволить такую роскошь, разумеется!

Сан Саныч не был вором в законе и не стремился к такому счастью: власти и уважения во всех кругах, в которых  он крутился, ему и так хватало. Он был осужден за «обеспечение» деятельности своей фирмы, находящейся за гранью закона существенно дальше, чем это принято в даже в наше время и в нашем обществе. Несмотря на отсутствие «генеральского» криминального звания, пользовался не меньшим авторитетом и среди категории так называемой «черной масти». Авторитетом, заслуженным природным незаурядным умением общаться и устраивать дела. Как говорится, заслужил потом и кровью!.. Кровью, в основном не своей, конечно, хотя риск пострадать, так или иначе, был и остается в таких делах всегда…

Как позже понял Сан Саныч, уважения «за колючкой» достичь было не труднее, чем на воле. Самое главное здесь, конечно, – это умение быстро и красиво    принимать    верные решения в разных ситуациях. Уж чего-чего, а это Сан Саныч умел, – не один и не два зека сломали свои жизни о характер Воротова за время его относительно непродолжительной отсидки. Впрочем,  Сан Саныча за это нельзя было упрекнуть, все было «по закону», сами напросились.

Текущий срок для Воротова был первым, хотя шлейф, выражаясь полицейским слэнгом, противоправной деятельности      за ним тянулся длиннющий. Воротов был своего рода криминальным талантом, поэтому долго не попадался. Да и сел, в общем-то, за «пустячок», на который и внимания не обращал. Если бы обратил, не сел бы.

Способности Сан Саныча проявлялись в нескольких направлениях, точнее, он был вполне квалифицированным, разносторонним и прокачанным преступником. Во-первых, был предприимчивым, – всегда знал «откуда» и «каким образом» «вытащить бабло» наиболее «справедливым, по правильным понятиям» способом. Во-вторых, запугать Сан Саныча чем-либо было невозможно, – на самом деле, он умел подкрепить свои слова убедительными действиями, которые быстро отбивали охоту у недоброжелателей, особенно претендентов на «лакомый кусочек» за счет интересов Сан Саныча, или просто стремящихся поразвлечься и укрепить за счет него свое «я». В-третьих, обмануть, скажем, Воротова было настолько трудно, что почти невозможно. Наконец, в-четвертых, Сан Саныч обладал способностью быстро принимать неординарные и правильные (с точки зрения достижения результата и руководствуясь принципом «цель оправдывает средства»), решения в самых сложных ситуациях и, что самое главное – претворять эти решения в жизнь. Риски, связанные с компетентными органами правопорядка, он старался минимизировать. То, что в результате действий Воротова могли пострадать другие – ничего страшного, сами виноваты, так как сами вовремя о себе не позаботились. Да и фортуна, как правило, находится на стороне «правильных пацанов». По резюмирующей, «окончательной» философии Сан Саныча мир делится на тех, кто живет и тех, кто для них живет. В какую категорию попасть, дело каждого.

Как и положено большому политику криминального мира, к коим по праву Сан Саныч с некоторых пор себя причислял, он умел сходиться с нужными людьми… Хотя, конечно, до поры до времени    на воле Воротов не считал себя ни приверженцем преступного мира, ни просто – нарушителем закона. Все само собой получалось – он жил, служил в вооруженных силах, трудился (было дело), решал производственные проблемы, находя наиболее приемлемые способы, пусть они и «немного неправильные» с точки зрения закона. На то, что эти авторские способы все менее и менее соотносятся с законами, он все меньше обращал внимания, обосновывая это тем, что «законы все равно никто не соблюдает, и если быть единственным, кто это делает – то всего, чего можно достигнуть – только попасть в категорию лиц, которой полагается медленно, постепенно обнищать, сдохнуть с голода и    от болезней». Так что, раз и навсегда для себя решил Сан Саныч еще будучи прапорщиком и начальником армейского склада, – к кодексу будем относиться с уважением, но без фанатизма.

Все личные качества в совокупности, проявленные Сан Санычем в армии, затем на воле,   ох, как пригодились на зоне! Вот что значит армейская жизненная школа! Александр Александрович Воротов часть жизни, хотя и относительно небольшую, восемь лет, отдал службе Родине, из них два рядовым и шесть – в качестве прапорщика (как он служил, какую пользу приносил воинской части, это вопрос другой, но против факта биографии не попрешь). Прапорщики – это особая кость – уже не гражданские, но по большей части еще и не чистые армейцы. Стопроцентными военными не всем из них суждено стать, да и не нужно. Сан Саныч был глубоко убежден, что пройти по дорожке прапора – значит переродиться в человеческое существо, которое выживет в любых условиях. И не только выживет, но и будет жить припеваючи, даже когда другие с голоду пухнуть будут.

В какой-то момент прапорщиков в армии, как таковых, отменили – можно сказать, ликвидировали    как класс. Глупость хотели сделать, тут и сомнений никаких нет, любой прапор, как эксперт, это подтвердит. Не зря же шуточка в армии гуляет – если не хочешь завалить дело, поручи его какому-нибудь прапорщику или толковому майору. Воротову было жаль, что прапорщиков собрались «изничтожить». Даже обидно, понимаешь, стало за державу: для армии это минус – кадровая изюминка пропала. Хорошо, одумались, сохранили прапорщиков и мичманов. Поняли, видимо, что без них – никуда.

Все же, если бы Сан Санычу предложили выбирать между державой и своей рубашкой, что «ближе к телу», то второе оказалось бы предпочтительнее, без вопросов… Да по большому счету – плевать на нее, державу! Вон она что сделала «с одним из своих лучших сынов» – за решетку посадила! Другие – которые «повыше» – что    хотят, то и делают, и – ничего, а тут – пустяки какие-то, да и то – как утверждал и утверждает Владилен Иосифович Гарин, адвокат Воротова, недоказанные! Но что делать – у судьи и иже с ним своя точка зрения оказалась, совпадающая с точкой зрения обвинения, независимо от общемировых стандартов доказанности фактов…

Сан Саныч нутром чувствовал, что некстати попал сюда, за колючку, совсем некстати! Обидно не только для себя, но и для некоторых «товарищей по несчастью», на которых это не лучшим образом отразилось…

Впрочем, кто на зону «кстати» попадает?.. Но что делать, бывает всякое, жизнь многообразна! Например, для иного наркомана тюрьма и зона – это благо: вместо прямой дороги на кладбище (причем «до этого» ведь наркоман норовит всем «ближним» жизнь как следует попортить!) – тюрьма избавляет от наркотической зависимости, предоставляя «своему подопечному» жизнь со всеми ее благами и перспективами!.. Или, скажем, рецидивисту преклонного возраста с многолетней отсидкой, которому лень «трудиться по специальности» на воле, на зоне распрекрасно во во всех отношениях – тому тоже лучше «за колючкой», где все ясно и правильно, иерархию правильный человек не нарушит. А для неправильного – существуют методы воспитания, неоднократно проверенные на практике.

Многообразие… В общем, нельзя сказать, что зона – абсолютное зло. Абсолютного добра и зла не существует, а зло необходимо для того, чтобы по крайней мере было понятно, что такое добро… Кто стремится делать кому-то зло, тот его сам и получает. Иногда и получает взамен троекратное зло.

Так же как и свобода – добро не для всех… Эх, это сладкое слово «свобода» – счастье для миллионов зеков во всем преступном и околопреступном мире! Кажется, все на свободе доступно… пока сидишь… Когда же выйдешь, по правде говоря, кажущиеся возможности бывшего зека уменьшаются быстрее шагреневой кожи, куда ни ткнись. Анкетные данные закрывают возможность устроиться на нормальную работу, а иногда и просто на работу. Но кому-кому, а уж Сан Санычу никуда «тыкаться» на свободе не надо будет, это точно.