Читать книгу: «Дыши мной», страница 4

– Всё ещё хочешь, чтобы я убрал руки?

Быстро облизываю губы, тяжело дыша Мику в шею. Трясу головой и ничего не отвечаю. Низ живота так тянет, а внизу ощущаю такую пустоту, что хочется плакать.

– Скажи мне! – буквально рычит он уже яростно мне в лицо и надавливает на клитор. – Чего ты хочешь?

– Хочу!.. – выкрикиваю хриплым полушёпотом, зажмурившись. – Хочу, чтобы ты вошёл в меня… Пожалуйста! Я хочу!.. Хочу…

Мик глухо стонет мне в щёку и снова проникает в меня, большим пальцем давит на центр. Ускоряется. Ещё быстрее. Ещё. Ещё. Ещё…

– Ещё… – всё это, кажется, задушено вырывается из моего рта.

Откинув голову, хватаю воздух губами. Дрожу, то ли царапая, то ли сжимая шею Мика. Чувствую лихорадочное горячее дыхание на своём лице. Он точно сейчас наблюдает за мной, и эта мысль почему-то расширяет масштабы удовольствия. Чувствую его твёрдый член через одежду, которым он упирается в мой бок. Ощущаю его вторую руку, которую он когда-то успел просунуть в мои брюки сзади, и теперь до боли сжимает ягодицы.

– М-миша… – всё, что вырывается из меня сипло, когда ослепляет оргазм. Скривившись и задержав дыхание, сотрясаюсь и хватаюсь за Мика.

Электрические змеи пронизывают моё тело насквозь, бьют по всем нервным окончаниям, а движения внутри меня тем временем замедляются, губы Мика находят мои. Он целует меня жадно и успокаивающе поглаживает пальцами по половым губам, размазывает всё, что извлёк.

Кое-как разлепляю глаза, сознание потихоньку собирается воедино, и я вижу, как Мик жмурится, вдавливаясь своим носом мне в щёку, мучительно и тихо стонет. Достаёт руку из брюк и поглаживает мой живот. Усмехается хрипло.

– Мне ещё никогда и… никто мозг так не делал. Карамелька, ты хочешь, чтобы я сдох, м? – поднимает голову и смотрит мне в глаза.

– Я хочу… – начинаю, но из-за сухости приходится сглотнуть. Договорить не успеваю.

В этот момент раздаётся мужской голос из динамика панели с кнопками:

– Э… уважаемые, у вас там всё в порядке? Другие жильцы ждут лифт…

Жуткий стыд, страх, ярость окатывают меня с головы до ног и врываются в мои ноздри омерзительным букетом. Я округляю глаза и быстро начинаю поправлять на себе одежду, а Мик подходит к панели управления, жмёт на кнопку связи и отвечает с ухмылкой:

– Уважаемый, я на сто уверен, что ты даже посмотрел, судя по тому, в какой момент ты с нами связался. Благодарен, мужик, ещё минуту, и лифт заработает!

Мик, так же ухмыляясь, подходит ко мне, когда я застёгиваю брюки на талии. Тянется, чтобы помочь, но я поднимаю на него разъярённый взгляд и, вскинув руки, отхожу в угол.

– Лучше не подходи ко мне, – выдавливаю слова, и слава богу, он понимает, что сейчас этого действительно лучше не делать.

Сжимает челюсти со злостью и ударяет по кнопке, запуская лифт.

Я подбираю сумку с пола и, как только двери разъезжаются, выбегаю наружу. По дороге достаю ключи из кармана, но у самой двери квартиры меня ловят за локоть. Мик разворачивает меня к себе лицом и хочет что-то сказать, но дверь квартиры резко открывается. Это Вик, вижу по взгляду Мика. Он отпускает меня и, кинув бесцветное приветствие брату, заходит в квартиру, а я быстро моргаю и первые секунды не могу повернуться.

– Котёнок, ты где была? Я звонил столько раз. Час ночи уже…

– А… я… – глубоко вдыхаю и оборачиваюсь. Первое, что бросается в глаза, это осунувшееся лицо Вика. Я подхожу и тихо продолжаю: – Мы с Миком всё это время искали Лику, мою подругу. Она была с тем Азатом, и нам пришлось ехать за ней в клуб, чтобы она не натворила глупостей…

– Понятно, – обрывает меня Вик и, обняв одной рукой за талию, подталкивает войти. Говорит, когда я разуваюсь: – Малыш, расскажешь потом. Я рад, что всё в порядке, просто переживал за тебя. Пропала куда-то, и никто трубку не берёт. А я в душ и спать, устал, просто охуеть как.

– Вик, – останавливаю его за руку, когда уже разделась, а он сделал шаг в сторону нашей спальни. Сглатываю и киваю, решив, что поговорю с ним, когда он выйдет из душа. И у меня будет время подготовиться. – я жду тебя на кухне, заварю чай на травах.

– Хорошо, котёнок, – целует он меня в лоб и уходит.

Сколько-то я ещё стою на месте и пытаюсь уложить в голове всё, что происходит. Мик уже ушёл в гостевую спальню. А мне нужно вымыть руки, переодеться и заварить чай. Да, точно…

…Ставлю чашку с готовым чаем на стол и сажусь на противоположную сторону от места Вика. Сцепляю ладони на столе, а потом прячу их на своих коленях. Искусала губу, пока ходила, и теперь на языке ощущается вкус крови. Боже, как же страшно…

Быстро моргаю, наблюдая за тем, как Вик в одних пижамных полосатых штанах садится за стол. Отпивает чай, и я замечаю, какие красные у него глаза. Он трёт их и вдруг вздыхает.

– Малыш, пойдём спать…

– Вик, ты изменял мне? – неожиданно даже для меня срывается вопрос с моих губ.

– Что? Изменял? – вопросительно он приподнимает брови.

Я нервно киваю, и он хмурится.

– Что за вопрос, Дели? С чего вдруг?

– Я чувствую, что с той вечеринки у Саши между нами… что-то изменилось. И я… не знаю, кто из нас… я подумала… – начинаю мямлить от того, что стыд всё больше впивается в моё горло острыми клыками. С каждым словом я всё больше понимаю, что мои домыслы абсурдны. В глазах Вика нет страха. Я изменила ему, а теперь будто ищу себе оправдание в его измене, которую якобы почувствовала. Как я могу так поступать? Я же оскорбляю своим предположением любимого человека.

Вик внезапно встаёт с места, подходит ко мне и садится на колени. Берёт меня за руки, продолжая хмурится.

– Конечно я не изменял тебе, малыш. Откуда это вообще? Я обещал тебе, что всё наладится. И всё наладится, нужно только дождаться окончания тендера, твоих каникул. А на Новый Год у нас запланирована поездка… – вздыхает и утыкается лицом в мои ладони. В этот момент воздух из моих лёгких выгоняется, будто меня пнули в грудь.

Забираю ладони, и Вику приходиться подняться на меня взгляд.

– Вик, я хотела с тобой поговорить… это серьёзно… я хочу…

– Малыш, – перебивает он меня, вновь уткнувшись лицом, но уже в мои сомкнутые бёдра. Стонет сдавленно. – башка просто разрывается. Я так устал. Знала бы ты, какой пиздец творится в компании. Тендер уже в понедельник, все выходные придётся ездить в офис. Отцу нехорошо в последнее время, потому что в нашей компании завелась крыса, сливающая информацию. Всё на одно, твою мать. Если бы не ты, вообще не знаю, как спал, – поднимает голову, и мне приходиться быстро вытереть слёзы. – Ты зачем в прошлую ночь ушла в гостиную спать?

Ком в горле ухает в желудок, а вместо него к горлу подскакивает сердце.

– Я… в спальне слишком душно…

Вик усмехается и, тряхнув головой, снова смотрит на меня.

– Аделин, о чём ты хотела поговорить? Давай отложим хотя бы до понедельника? Честно, башка вообще не варит. Отмотаюсь от тендера, и мы с тобой поужинаем где-нибудь, идёт? Я тоже хочу с тобой поговорить. Давай потерпим два дня?

Мне становится его так жалко и так гадко от себя, что сдержать всхлип не получается. Что я делаю, господи? Что я делаю?!

– Ну ты чего? – вытирает Вик мои щёки от вытекших слёз. Улыбается обессиленно. – Не поверишь, я бы с тобой за компанию с радостью поплакал, но даже на это у меня нет сил.

Медленно моргнув, я так же медленно, заторможено киваю, смотря сквозь Вика.

– В понедельник… мы поговорим в понедельник…

Глава 6.

– Это что вообще за наезды? Он твоим хранителем, что ли, заделался? Передай ему, что теперь Мик Самсонов в моём чёрном списке! – раздаётся гневное негодование Лики из трубки. – Я к нему со всем воздыханием, а он оказался хамлом последним!

Морщусь, одной рукой помешивая овсянку в кастрюльке. Да, Мик бывает хамлом, но странно одновременно с согласием испытывать возмущение. Мне неприятно слышать о Мике такие высказывания, но сама регулярно думаю о нём плохо.

– Лик, хватит. Мик вчера разозлился и на тебя в том числе, потому что этот Азат… – приходится поведать подруге о событиях той злосчастной ночи в клубе во всех подробностях. Почти всех. Пропускаю моё пробуждение в кровати Мика. Но суть стараюсь вбить подруге в голову, чтобы та поняла, что связываться с Азату подобными – фиговая идея.

– Вот это ни хрена себе! – ошарашенно выплёвывает Анжела. – Ну тогда понятно, почему этот придурок о тебе да о Мике выспрашивал. Он же мне на тройничок с тобой намекал жирно. Я, конечно, быстро обрубила ему эту идею. Сказала, что у вас вообще-то с Виком шуры-муры, а он тогда ещё разозлился и кинул что-то о том, что всё равно их достанет…

– Что? – теперь шокировано выдыхаю я. – В смысле достанет?

– Откуда я знаю! Ладно, меня это не касается. Спасибо, конечно, Мику, но он всё равно теперь у меня в немилости! Придурок! Курицей меня назвал!

Вздыхаю и прикрываю на мгновение глаза.

– Я сейчас тебя тоже курицей назову, если не перестанешь, – говорю раздражённо. – Мик тоже переживал, а иначе бы не стал с Азатом говорить о тебе. Они чуть не подрались, конечно он был зол, поэтому тебе и досталось за глупость. Считай, попала под горячую руку.

– Ладно, ладно, не буду! Слушай, я сомневаюсь, что ему есть до меня дело. И отсюда вопрос! Между вами что-то было? Тогда в клубе мне показалось, что вы не особо-то и ладите, а тут из себя защитничка твоего строит! За подругу впрягается, на звонки твои отвечает. И ты его тут так защищаешь… Адели-и-ин, колись!

В этот момент в кастрюльке лопается пузырёк, и капля горячей каши прилетает мне в ключицу. Я охаю и быстро стираю с себя вязкую кляксу, выкрикиваю Лике: «Перезвоню!», и отключаюсь.

Опираюсь ладонями о столешницу и протяжно выдыхаю.

Не так уж и больно, ошпарило меня другим. Очень вовремя я свернула разговор. Анжела умеет вытягивать информацию, а у меня сейчас совсем нет настроения выдумывать сказки. Да! Да! Да! Между нами было и очень много, но знать об этом кому бы то ни было совсем не надо.

Лика позвонила мне и рассказала, что вчера произошло. С Сашей она решила покончить позавчера ночью, когда в одной из соцсетей все её фото отлайкал знакомый «горячий красавчик». Она прошерстила его профиль в ответ и загорелась желанием пообщаться поближе. Написала ему, и у них завязалась беседа. Весьма эротического содержания.

Содрогаюсь, вспомнив, что именно мне рассказала Лика. В интимных фото я не вижу ничего плохого, как и в видео. Мы с Виком не раз друг с другом подобным обменивались. Но как представлю этого Азата, наглаживающим себя на камеру… В общем, не понимаю, как он может вызвать что-то кроме рвотного позыва.

Если кратко, ранним утром подруга уже укатила с ним в его личный пентхаус, и весь день они отрывались. А вот вечером, когда она приехала с ним в клуб, и его друзья начали распускать руки, а Азат обнюхался и стал лапать других девушек, Лика сбежала.

«Я же думала, что у нас может что-то получиться! А ты знала, что он стихи пишет и на гитаре умеет играть?! Или что дома у него джакузи, а в загородном доме свой автопарк?!»

Да откуда же мне знать. Но стало ясно, что подруга действительно надеялась на что-то более продолжительное как минимум.

Сашу жалко. По-моему, он по-настоящему был в неё влюблён.

Вздыхаю и выкладываю свой обед в тарелку. Кидаю туда кусочек масла, беру ложку и сажусь за стол. Меня снова тошнит и ничего не лезет, но игнорировать завывания желудка оказалось невозможным.

Сейчас я в квартире одна, поэтому могу спокойно поковыряться в каше, выпить чая с лимоном и подумать обо всём. Хоть и никак не проходят нервные тики и внутренний мандраж. Как началось вчера ночью, так и не получается у меня расслабиться.

После того, как с Виком мы решили отложить разговор до понедельника, он лёг спать. Мне же снова пришлось сослаться на духоту в комнате и уйти с подушкой и пледом в гостиную, хоть и именно в эту ночь в спальне было достаточно прохладно.

Я думаю, Вик отлично понимал, что разговор будет не из приятных, или даже знал, что я предложу расстаться, поэтому и попросил отложить его на более разгруженный день. Я ведь видела, что Вик действительно устал, и знаю, что этот конкурс очень важен для него. Это первый тендер при его управлении, и он хочет доказать Виталию Михайловичу, что тот не ошибся, когда передал дела сыну.

И это ожидание… просто невыносимое!

А ещё…

Когда я расположилась в гостиной, то ещё около часа ворочалась и не могла уснуть. Сердце не успокаивалось, я практически задыхалась, поэтому решила выйти на кухню, чтобы выпить успокоительное.

Когда уже запила капли водой, на кухне появился и Мик. Весь взъерошенный, хмурый и в одних шортах. Я же автоматически скрестила руки на груди, дабы скрыть соски под тонкой тканью пижамной майки, и испуганно прижалась к рабочему столу.

Мик не удивился мне. Посмотрев на меня, он медленно прошёл до холодильника и достал оттуда минеральную воду в бутылке.

Не знаю, почему не ушла сразу, а стала наблюдать за тем, как он пьёт, глядя мне в глаза. Его взгляд по-настоящему завораживал. Кажется спокойным, и одновременно в нём всегда бушует что-то неистовое. Вот и тогда так было. Он загипнотизировал меня и заставил застыть, как заклинатель, только вместо флейты у него глаза.

Но когда он оторвал горлышко бутылки от своих губ, я очнулась. Сделала шаг в сторону, чтобы его обойти, но он схватил меня за плечи. Видимо, успокоительное уже начало действовать, потому что я не испугалась, не стала задыхаться, а просто тихо выдохнула, когда поясницей коснулась края столешницы. Мик тоже был странно спокоен, а может, тоже просто устал.

Он прошёлся по моему лицу задумчивым взглядом и, отпустив меня, засунул руки в карманы шорт.

– Вы расстались? – тихо спросил он.

Поджав губы, я отвернулась к окну и качнула отрицательно головой.

– Вик попросил подождать. В понедельник… мы должны поговорить.

Посмотрела на него, мол всё, допрос окончен? И дёрнулась в сторону, но он снова схватил меня за плечи.

Нет, успокоительное либо ещё не подействовало, либо его действие резко закончилось, ведь теперь моё сердце отбивало ещё быстрее, чем до этого, из-за того, как Мик сжимал мои плечи и тяжело дышал мне в висок. Я сама задохнулась и попыталась вывернуться, но хватка была крепкой, а потому и больной.

– Пожалуйста, дай я уйду спать! Не трогай меня! – выкрикнула шёпотом, а затем резко застыла, когда он прижался ко мне, и я ощутила твердость, которой он вдавился в мой живот.

– Я хочу тебя, – обжёг мне висок горячий шёпот. Мик отпустил мои плечи и упёрся ладонями в столешницу, заключив меня в клетку. Вдавился в мой лоб своим и продолжил тяжело шептать, закрыв глаза: – Прекрати мне снится, лезть в башку, и тогда я подумаю. Как ебучий девственник-лошара, скоро начну надрачивать в душе, потому что никого другого не хочу, а ты продолжаешь от меня бегать, как от… девственника-лошары!

– Как грязно…

– Как есть, – Мик открыл глаза, но не отстранился. – А всё, что ты сказала… теперь я знаю, что и ты хочешь не меньше. Хватит упираться, Дель.

– Я сказала всё… что сказала, тому, кто уважал моё мнение там на пруду. Я тебя просила…

– А я просто заебался! – яростно выплюнул он шёпотом. – Что изменилось с тем, что ты кончила в лифте? Вы один хрен разойдётесь, ты уже со мной трахалась! Какая разница, сколько раз трахнешься ещё? Между. Вами. Всё. Кончено. Хватит выносить мне мозг!

– Замолчи, замолчи!.. – стала толкать его в грудь, но он перехватил мои руки и сжал их. – Если для тебя нет разницы, то это не значит, что и для меня нет!

– Всё, спокойно, – выдохнул, успокаивая то ли себя, то ли меня.

Я тоже сделала глубокий вдох, чтобы взять себя в руки. Мы могли разбудить Вика, чего мне категорически не хотелось.

– Давай откровенно, Карамелька, – с шёпота Мик перешёл на тихий бас, от которого завибрировало в груди. – Мы с тобой хотим друг друга. Больше, чем хотим. Хотим пиздец как. Вы с Виком разойдётесь в понедельник. Ты будешь свободна, и…

– И что? – обессилено и я спросила уже не шёпотом, глядя ему в глаза, не моргая. – Что, Мик? Нет других девушек, кроме как бывшей девушки твоего родного брата, потому что ты влюбился и теперь не представляешь без неё жизни? Я в этом очень сомневаюсь, поэтому, что тебе от меня нужно? Что ты можешь мне предложить? Отношения? Секс без обязательств?

Мик отпустил мои руки и снова склонился ко мне, уперевшись ладонями о стол позади. На этот раз я стояла неподвижно. Потому что знала, он сейчас проиграет.

– Наверняка ты хочешь услышать всякие слова о навсегда и вечной, всепобеждающей любви, но я ничего не буду обещать. Влюбился? Не знаю. Если говорить о чувствах, то на данный момент я сильно хочу тебя, Карамелька. Хочу смотреть, иметь тебя. Во всех смыслах. И не знаю, сколько это продлится. Мы можем надоесть друг другу уже через месяц, а можем вообще через два дня. Наверняка с Виком ты думала о том, что вместе навсегда, что любишь его, никогда даже не подумаешь о другом. И что по итогу? Я могу много чего тебе наговорить, но какой смысл от трёпа? – я прикрыла глаза, когда костяшками пальцев одной руки он провёл по моей щеке. – Мы можем просто получать удовольствие, а что будет после, вряд ли знает хоть кто-то.

Чувствую лёгкое касание на губах и, открыв глаза, отворачиваюсь.

– Я тоже буду с тобой откровенна, – повернулась к нему, когда он опустил руку обратно на стол и немного отстранился. Нахмурился, а мой пульс снова ускорился, но слова из меня вылетали на удивление легко. – Я хочу тебя и влюблена в тебя, это так. Но ты брат Вика, и если тебя это ни капли не беспокоит, то для меня этот факт не на последнем месте. И даже если закрыть на это глаза и получать просто удовольствие друг от друга, то может случится так, что одному из нас надоест раньше. Например, тебе. Ты удовлетворишь себя и пойдёшь дальше перебирать «желанных», чему я совсем не удивлюсь. А я снова буду морально умирать, потому что мои чувства не заключаются в глаголе «иметь».

– Не поверишь, но меня беспокоит больше, чем ты думаешь, Карамелька. Ты, что ли, белая и пушистая у нас? Уверена в том, что тебе не надоест раньше? Твои чувства, как мы знаем, тоже имеют свойство исчезать…

После этих слов во мне взъелась жгучая злость. И не знаю, на кого больше, на себя или на него. Решил надавить на больное? Да, мне тоже больше нельзя доверять после измены Вику.

– …Не надо делать из меня морального урода. А то, как я высказался, не говорит о том, что чувствую я меньше. У меня своя манера выражаться, у тебя своя, – поморщился Мик, а потом вдруг обхватил снова мою щёку и, поцеловав в скулу, проговорил мне на ухо: – Никто не застрахован, а я хочу тебя себе, и плевать, насколько эстетично это звучит. Поговоришь с Виком, и я тебя заберу.

Он отстранился, а я сморгнула собравшиеся слёзы и сглотнула. Последнее процедила, ощущая леденящий холод в груди:

– Ты меня не понял. С чего ты взял, что мне нужны хоть какие-то отношения? С чего ты взял, что нужен мне? Я больше не хочу делать больно кому-то или себе. Хочу оградить себя от страданий путём малых страданий. Мне надоело страдать в этой долбанной жизни. Не трогай меня больше, не приближайся, я хочу остаться одна.

После этого на кухне повисла звенящая тишина, разбавляемая тихой работой холодильника и настенных часов. Даже наше дыхание слышно не было. А потом Мик медленно отстранился, посмотрел в сторону и усмехнулся словно не веря.

– Вот это охренеть меня отшили, – посмотрел он на меня. В его тяжёлом взгляде было столько всего, что мне стало горько от собственных слов. Так будто я пожалела, что сказала всё это. Отошёл на шаг, снова отвёл взгляд. – А ведь у меня тоже есть гордость, и ты её сейчас задела… Никогда ни перед кем так не распинался, как перед тобой, – растёр лицо ладонями и кивнул. – Я тебя услышал. Можешь не сомневаться, больше и пальцем не трону, пока сама ко мне не придёшь и не попросишь… Окей…

Взял наполовину полную бутылку со стола и, потирая лоб ладонью, медленно вышел с кухни.

И только в этот момент я смогла полноценно вдохнуть, будто до этого в лёгких застрял булыжник. Но вот тело чувствовать не стала. Оно гудело и ощущалось только в некоторых местах.

Я дошла до дивана, легла на бок, подложила руки под щёку и пролежала, не двигаясь и почти не моргая, ещё почти час.

После того, как Мик вышел с кухни, все запахи словно пропали. Я будто потеряла обоняние. Не было ничего, кроме бесконечной тяжести в груди.

Там забился страх, который перебил всё своей мощью в тот момент. Ожидание разговора с Виком, вину за измену, злость…

Мне стало страшно, что Мик действительно больше не подойдёт ко мне и не притронется. А я не приду и не попрошу.