Этический критерий человека

1.2

В дальнейшем хочу представить гипотезу существования этического критерия, утверждающегося силой своей очевидности. Я намереваюсь привнести этот критерий в мир людей будущего, прежде всего это касается молодежи, которой предстоит взять бразды управления в свои руки. Валидность критерия должна определяться его очевидностью и функциональностью. Следовательно, он не должен приниматься на основе трансцендентности, свидетельств, авторитета, демократии или мнения.

Существует общество, но прежде общества существует индивид. Общество формирует индивидов, но именно индивид – первичный капилляр, образующий социальное тело. Для возведения любого архитектурного сооружения необходима совокупность факторов. Каждое общество или нация устанавливает собственную этику через правовое насилие: каждое общество создает и принимает конституцию, одобренную определенной группой или власть имущими. Речь идет о неизбежном насилии мнения. Мы миримся с насилием, уживаемся с ним благодаря различным юридическим структурам, образованным человечеством. Общество решает проблемы своего существования с помощью права, в большей или меньшей степени рационального. Но какой рациональностью может воспользоваться индивид в бесконечной сокровенности своего внутреннего мира?

Я могу соблюдать все законы любого государства, но я – разумный, ответственный социальный деятель, лидер – кто я? Чего я стою? Почему я должен работать? Почему должен жить? Лидер отличается высшим умом, ему недостаточно биологических ответов, таких как секс, утоление жажды и голода, внешняя свобода, искусство или массовая культура и т. д. В своей уникальности индивид взывает к себе абсолютному, испытывая безграничную потребность созидать для себя, для всех. Лидер, больше чем другие, испытывает потребность быть самим собой. И как таковой, он должен быть совершенно гуманным. Он знает, что не сможет достигнуть высшего уровня, не будучи целиком и полностью гуманным.

Лидер – это тот, кто действует в интересах всех, кто несет эволюцию другим людям и чувствует себя нереализованным в случае, если непродуктивен для группы. Но для достижения социальной продуктивности лидеру необходим единственный, наивысший ценностный ориентир для себя самого. Леонардо да Винчи утверждал, что большинство людей рождено для наполнения сортиров. Так же думали и другие великие люди. Какова же глубинная причина, подталкивающая их к гуманности? Это ценность имманентной этики, которая приводит в действие универсальное, несмотря на феномен посредственности.

На мой взгляд, именно лидеру – ученому, политику, предпринимателю, общественному деятелю – требуется высшая, очевидная этика, благодаря которой он сможет привнести точную пропорцию для всех других людей. Высшая гуманность берет начало от лучшей гуманности. Медицинские препараты, излечивающие болезни, создают не больные; центры социальной помощи строят не бездомные; культуру университетов и академий, несущую эволюцию всему человеческому, формируют не безграмотные.

Полагаю, что сегодня фундаментальная проблема новейших исследований заключается в том, чтобы заложить новые основания этического критерия гуманизма, потому что мы – люди, род человеческий. Следует внимательно относиться к глубокому смыслу понятия «человеческое». Человеческое является великим, удивительным, терпеливым, оно всему дает пространство, различным политическим направлениям, верованиям, богам и церквям, наукам и войнам. Но, в конце концов, каков общий знаменатель? Кем является католик, коммунист, нацист, пигмей, бездомный, больной, ученый? Общий знаменатель – человек. Думаю, что человек – это тот источник, от которого мы сможем почерпнуть общий этический критерий, способный придать нам смелости развиваться, преодолевая каждодневный кризис для решения всех тех проблем, которые жизнь дает нам в качестве игры, но которые – если их не решать – приводят к массовому самоубийству.

Главной темой следующих четырех лекций будет определение критерия, способного стать логическим и диалектическим основанием человеческих отношений на этой планете, выявление простого критерия, дающего стимул и логику самореализации всем операторам мира культуры, политики, экономики и науки, а значит, операторам самой жизни.

Глава вторая
Критерий легальный и критерий рациональный

2.1

С ранних лет каждый человек подвергается категорическому воздействию морали; каждому из нас была предписана определенная система правил. Несмотря на то, что одно из первых слов ребенка – это слово «нет», в дальнейшем он вынужден соглашаться, от этого зависит его выживание. Ради того чтобы выжить, все мы однажды приняли какую-то мораль, преподанную нам с убеждением, возможно, даже с любовью, но в действительности за ними крылся шантаж. Каждый ребенок, пока еще бездействующий и не умеющий говорить, появляется в определенной группе людей, которые навязывают ему то, что когда-то стало важным для них, и у него нет другого выбора. Любой ребенок неизбежно является результатом подобного опыта, и этого невозможно избежать, поскольку предполагается, что взрослый передает своему потомству только самое лучшее.

Мораль неизбежно впечатана во все (как ходить, как говорить, как одеваться, что является благородным, а что – плохим и т. д.). Жесткой формой морали обладает даже тот, кто внешне противостоит ей (преступник, святотатец и т. д.). Именно потому, что его моральные принципы слишком жестоки, он защищается ошибочным образом, разрушая себя. Такой человек может жить, только находясь в состоянии борьбы с моральным предписанием. Вопреки общепринятому мнению, можно сказать, что обусловленность моралью крайне сильна именно в явном преступнике; более того, один из глубинных психологических аспектов преступника заключается в нарушении им морали в надежде быть убитым, а значит, наконец-то стать свободным. Ни один преступник не уверен в том, что победит. Он знает, что рано или поздно все закончится. Возможно, своими преступными действиями он пытается ускорить приближение конца.

Все мы рождаемся в мире, в котором уже установлена мораль. Даже находясь время от времени в компании воспитанных людей, как следует себя вести? Нужно ли поздороваться? Улыбнуться? Смотреть? Не смотреть? Как себя вести? Какой линии поведения придерживаться? Открыто мы не рассуждаем о морали, но фактически – в отношениях двух и более людей – мы постоянно вынуждены из множества возможных выбирать определенную позицию. Пройду первым я, или же стоит уступить дорогу другому человеку? В туалет после меня зайдут другие люди: увидев, как я выхожу оттуда, что они подумают обо мне? В споре, когда я выражаю свои идеи, я должен представить их определенным образом, чтобы мой оппонент убедился, что прав я, что я знаю больше него. С этой целью, я должен преподнести свои размышления так, чтобы собеседник признал мое превосходство и принял тот факт, что правда на моей стороне. Одежда, лицо, губная помада, прическа и т. п. – это также мораль. Как создавать эту «визитную карточку» самих себя?

Все мы вовлечены в процесс управления уникальным благом, которым обладает каждый, – самим собой. У каждого свой стиль, однако во всем этом важно не стремление к красоте, а скорее соревнование, в котором определяется лучший, правый, истинный, потому что атавистически и инстинктивно кажется очевидным, что того, кто наиболее прав, жизнь наделяет превосходством и большей властью. Для большего понимания приведу пример из психологии животных. Если человек приблизится к осиному гнезду, осы нападут на него. Напротив, осы, подлетевшие к блюду человека поесть, при виде приближающейся руки сразу же улетают. Даже насекомые инстинктивно чувствуют ту ситуацию, в которой они не имеют права проявлять насилие. Властвует тот, кто обладает большими правами на принадлежащий ему объект^[7]. Точно так же такая маленькая птичка, как воробей, чтобы защитить свое гнезда набросится на ястреба, если тот слишком приблизится к нему. Природная честность присуща всем живым существам.

В сущности, независимо от того, задумывается ли об этом человек или нет, мораль вписана во все его действия. Это верно и в случае действий, противоречащих морали. Например, неряшливость субъекта свидетельствует о его мести кому-то или чему-то через неприятие проигрышной части себя самого; путем саморазрушения субъект наказывает себя за недолжный поступок. Всегда и во всем можно проследить мотивацию, относящуюся к морали.

К сожалению, все мы усвоили мораль от ipse dixit^[8], то есть от кого-то старшего, который обучал и наставлял нас (мама, дядя, дедушка, священник, преподаватель и т. д.). Впоследствии эта мораль получила божественную неприкосновенность (понимаемую как источник любой власти, любого спасения, любой реальности).

Нет ни одной болезни, которая не была бы обусловлена моральной ошибкой субъекта. Все болезни и несчастья связаны с ошибкой, совершенной субъектом против собственного порядка жизни^[9]. Выздоровление происходит, когда субъект совершает метанойю^[10], то есть «отделяет» себя от своей ошибки и последствий ошибочных выборов. По сути, любая болезнь – это наслоение последствий неэтичного действия. Я говорю не об этике семьи, церкви, общества, бытующего мнения, философии, мистических школ и т. д. Есть мораль внутренне присущая человеку, в действительности, ни один человек не свободен полностью именно потому, что в нем уже задано абсолютное правило: действуя согласно ему, мы побеждаем, действуя против него – проигрываем.

Настоящий психотерапевт должен научиться смотреть на идеологию, философию, религию как на способ, в который человек облачает собственное существование. Каждый одевается по-своему. Разные люди выбирают разные цвета, галстуки или колготки. Точно так же в культуре существуют различные способы интерпретации, зависящие от исторических обстоятельств и специфики проблем.

Очевидная реальность глобализации, благодаря музыке, одежде и т. д., ставит одного человека рядом с другим. Пали внешние национальные, экономические, идеологические границы, сохранившиеся лишь в рамках стереотипии коллективного бессознательного разных культур. На внешнем уровне сломаны все защитные механизмы (логические, философские и этические), которые у нас были.

Глобализация ставит всех в равные условия с помощью нейтрального инструмента, позволяющего высказаться любому человеку. Информацией владеет тот, у кого есть предпринимательский ум и деньги. Раньше управление экономикой и людьми находилось исключительно в компетенции государства, опиравшегося на определенную мораль или религию. Сегодня такой морали нет. Для того чтобы купить любую вещь и сфабриковать любую информацию, достаточно обладать предпринимательским умом и материальными средствами. Новости приходят не свыше; они поступают с существующего рынка.

В данном контексте могут быть рассмотрены и многие аспекты, касающиеся науки. В медицине, например, все находится в руках людей, контролирующих фармацевтический рынок, который в свою очередь связан людьми, обладающими предпринимательским умом. Еще один пример: когда в странах европейской демократии побеждает та или иная партия, ответственные лица данной политической группы (а не масса проголосовавших за нее) делят между собой банки, газеты, больницы, школы, церкви, дороги, вывоз мусора, профсоюзы и т. д. – происходит раздел сфер влияния. В соответствии с Конституцией, победитель контролирует и распределяет власть по своему усмотрению; а проигравший теряет место в управлении банков, фармацевтических объединений, университетов, научных исследований и т. д. Например, прекращается проведение одного научного исследования и начинается проведение другого, выгодного очередному хозяину. Газеты, журналы, песни, музыка выпускаются с одобрения экономики рынка. Распоряжения больше не отдаются на основе установленной идеологии, как это случалось прежде и во что многие еще верят. Установленная идеология свойственна детям, маленьким людям и заскорузлым посредственностям.

Таково извечное положение социологии власти. Точно так же и религиозные ордены одобрялись в соответствии с количеством имеющихся в их распоряжении денег. Для канонизации святого, например, нужно было много заплатить. В прямом соотношении с экономическим вознаграждением Ватикан определял наличие или отсутствие святости в том или ином человеке, поскольку в дальнейшем вокруг имени святого создавался рынок: возводились церкви, организовывались ярмарки (ярмарки были единственной зоной экономических отношений). Внутри самих религий также неизбежно образование движений за власть, силовых группировок, стремящихся захватить как можно большее пространство.

Мораль присутствует в любом действии человека, ее нельзя избежать. Индивид, которому удалось принять точное решение, обладает спокойным превосходством действия.

2.2

Говоря о морали, прежде всего необходимо различать понятие закона и понятие добра. «Закон» – это то, что связывает, обуславливает^[11]. Под «законом» я понимаю то, что предписано насилием или преимуществом силы, то, что тем или иным образом постановили сильнейшие. Усвоение морали индивидом начинается с момента принятия закона. Индивид обучается морали не на опыте, а потому что «они» (те, кто старше него – мама, папа, взрослые люди из социального окружения) сказали, что для того, чтобы быть хорошим, нужно поступать так-то. Для взрослого человека законом является все, что установлено государством (властвующей политической группой). Социальное тело обязано соблюдать закон, неповиновение которому грозит физическим уничтожением.

«Мораль»^[12] означает обычай, и поэтому является модой, моделью, стереотипом, структурой поведения.

«Критерий»^[13] означает точку, задающую отличие (здесь – белое, там – черное, здесь – да, там – нет, здесь – я, там – не я, здесь – «за», там – «против»).

Для общества этическим критерием является то, что закон или общественное мнение полагает правильным или неправильным. В этом случае этика представляет собой установленный законом способ поведения, таким образом, критерием является легальный критерий, он имеет место там, где закон устанавливает, что хорошо и что плохо, что правильно и что неправильно, где «за» и где «против». Однако понятия добра и зла в рамках легального критерия имеют отношение к истории и способу мышления, они связаны с относительностью позитивного права. В действительности добро и зло следует проверять на основе социальных результатов: если применение закона несет процветание и благополучие, он хорош; в противном случае – негативен. Зачастую так называемый «здравый смысл» оказывается плагиатом «Сверх-Я», и не отражает сущности природы. Это подтверждает то, что истина неизменна, верят ли в нее все или же не верит никто. Здравый смысл может служить политическим, демократическим, социологическим критерием, но не может быть базовым критерием, обеспечивающим рациональность высшего человека в историческом воплощении его лидерского развития^[14].

Невозможно дать определение добру или злу при отсутствии идентичности или отсылки к чему-либо: не существует добра или зла самого по себе. Добро или зло – это абстрактные понятия, обретающие реальность в индивидуациях. Обобщенное представление о добре или зле составляется на основе образов ситуаций. Добро и зло – это два модуса, определяющие точку отношений.

Вода, используемая нами для питья, считается хорошей, потому что соотносится с нами, людьми. Мы не знаем, хороша ли она для муравья или для огня. Животные – собаки, овцы, коровы, олени и т. д. – предпочитают пить дождевую воду из лужи, а не воду, наливаемую в ведро из-под крана. Мы рассуждаем о добре или зле, принимая за постоянный критерий человеческую индивидуацию: мы знаем, что является для нас добром или злом, и не знаем, чем они являются для тех, кто отличен от нашей психобиологической структуры.

На основе этого критерия, который можно назвать рациональным критерием, возможно применение рациональности. Рациональность – это критическое упражнение в познании; это сопоставление вещей с постоянным, предустановленным критерием единства смысла. Познание – это действие, допускающее равенство мысли и реальности: человек точен, если мыслит в соответствии с реальностью, которая есть. Разум означает измерять, устанавливать совпадающее отношение, то есть совместить множество частей, которые должны сойтись в единой предустановленной точке. Рациональность есть критическое упражнение в осуществлении измерения. Человеческое существо рационально, потому что подбирает и вырабатывает средства, подходящие для достижения цели.

Добром является все то, что увеличивает функциональность, жизнь, бытие, удовольствие субъекта или объекта, выступающего точкой отсчета. Питьевая вода хороша для человека, испытывающего жажду, поскольку восстанавливает экосистему его организма. Субъект испытывает напряжение и нуждается в воде, потому что с ее помощью живет, удовлетворяет свои потребности и подтверждает собственное существование и благополучие. Вода для него – благо. Несмотря на то, что сами по себе цветы – прекрасны, пестики цветов, напротив, непригодны для употребления в пищу, они раздражают бактериальную флору нашего кишечника.

Добро и зло являются критерием отношений, а не абсолютным критерием. Прежде, чем судить о добре и зле, необходимо выявить критерий для «кого». Иными словами, «что» для «кого», способ для «кого». Определив точку отсчета, можно судить, что добром является все то, что увеличивает и совершенствует субъекта или соответствующий объект, а злом, или чем-то негативным, все то, что тем или иным образом снижает уровень существования точки отсчета отношения.

Если что-то является правильным, то где, как и когда оно применяется и удостоверяет свою функциональность и, следовательно, точность? По сути, речь идет о том, чтобы определить и выделить критерий, которому можно было бы дать определение гипостатического^[15] основания (общего знаменателя) любого столкновения, диалектики, гармонии, преимущества, иерархии, первенства среди множества равных в различных ситуациях и условиях. Этот критерий должен быть узнаваем в силу своей очевидности, как в случае успеха, так и в случае расплаты, как между двумя, так и между тысячами людей, как в межличностных, так и в социальных отношениях.