Читать книгу: «Выживай!»

Глава 1. Студенты

– Мне кажется ты не туда свернул, – уже не в первый раз повторяет Валера, вертя в руках смартфон со включенным навигатором. – Блин, последние десять минут он наше местоположение вообще не видит.

– Я же сказал тебе, что помню дорогу. Сиди спокойно, издёргался весь. Ещё пара минут подобной возни и я сам начну сомневаться. – Водитель сбрасывает скорость, стараясь не пропустить поворот.

В машине четверо мужчин. Впервые они встретились почти двадцать лет назад, попав на один поток технического университета. После первых двух лет обучения половину студентов отсеяли, и вся четвёрка оказалась в одной группе. С тех пор до самого конца они держались заодно, а после получения дипломов поддерживали связь лишь звонками и видеочатами. Несмотря на, казалось бы, жёсткий университетский отбор, инженером никто из них так и не стал. Кореец Ким Дэ Хун, которого остальные по привычке называли просто “Хун” был единственным, кто в настоящий момент был хоть как-то связан с техникой, да и тот работал простым аналитиком в интернет-магазине женского нижнего белья.

– Хун, может ты настроишь? – Валера поворачивается к приятелю и протягивает ему телефон. – Это Самсунг, у тебя получится. Всё-таки вы земляки.

– У меня тоже не ловит, – качает головой Хун. Он уже отвык от подобных подколок. Ему кажется, что они должны были закончиться в те далёкие времена, когда студенты проводили почти всё свободное время вместе.

– Ну а ты чего пригорюнился, Ситин? – смеётся Валера и переводит взгляд на соседа Хуна. – У тебя тоже не ловит или ты даже телефон не доставал? Всё на нас надеешься?

– Валера, смотри вперёд, шею свернёшь. Меня так укачало, что изнутри сейчас кое-что выйдет. А ты как раз передо мной сидишь. Костиньо, долго ещё? – Саша Ситин щурится и старается смотреть на горизонт. Говорят, что, когда укачивает надо смотреть вдаль, это помогает расслабиться и тошнота отступает.

– Недолго. Приехали почти. Потерпите, господа, осталось всего ничего.

Водитель и инициатор поездки Костя Романов напряжённо всматривается в кусты по правую сторону дороги. “Костиньо”. Давно же его никто так не звал. В прежние годы его, напротив, обзывали, как угодно, но только не Костей: “Констиньо”, “Костич”, “Костебль”, “Костыль” и ещё десятки вариаций, зависящих лишь от фантазии и настроения приятелей.

Его старенький “Форд” еле ползёт. Если сейчас он не заметит нужный поворот, то блуждать им по окрестным дорожкам дотемна. А бензина едва хватит до цели, и чтобы затем вернуться к ближайшей заправочной станции.

– Вот! Кажется здесь! – Костя резко тормозит, заставляя Ситина с трудом сдерживать очередной порыв рвоты. – Вон то дерево с веткой перпендикулярной, помните? Мы ещё прикалывались, что на ней лесной дух сидит, только мы его не видим.

– Ну наконец-то, – ворчит Валера, но на лице его играет улыбка, а ладонь поглаживает обтянутый толстой плёнкой ящик с ровными рядами пивных бутылок. – Говорят, что в сутках не просто так двадцать четыре часа. По часу на каждую бутылку, ровно как в этом ящике.

Валера смеётся, поворачиваясь к друзьям. Хун замечает, что у бывшего приятеля не хватает нескольких зубов.

– В нашем ящике двадцать бутылок. – Говорит он.

– Как так? – Валера начинает считать.

– Двадцать. Точно. Я сам покупал. Ящики разные бывают. Брехня это про двадцать четыре часа. Я гуглил даже, правда, давно.

– Хм… И вправду двадцать. Корейское пиво, видать. – Валера опять смеётся.

Водитель плавно поворачивает вправо и автомобиль съезжает на поросшую травой тропинку. Через пару минут “Форд” упирается в металлический шлагбаум с цепью и замком.

– Конечная. – Констатирует Костя. – Десантируемся. Вон завод уже, видите? Виднеется среди деревьев. – Он глушит мотор и поправляет очки, готовясь к выходу.

Идея посетить место, где все четверо провели самые счастливые годы своей жизни сразу пришлась старым приятелям по вкусу. Но с момента полного и безоговорочного согласия отправиться в приключение до сегодняшнего дня прошло почти четыре года. План был простым: ящик пива, закуски и мясо. Очень много мяса. Приехать вечером, встретить рассвет и утром по домам. И вот этот желанный для всех день, наконец, настал.

– Я, чур, пакеты понесу. – Говорит Костя, направляясь к багажнику. Он довёз всех до места и никто не возражает.

– На мне тогда мангал с шампурами. – Хун засовывает под мышку коробку с разобранным корпусом и ещё одну, с ножками. Край ножек острый и Хун старается нести аккуратно, стараясь не испачкать белоснежную толстовку. Он уже осознал свою ошибку, но запасной одежды у него нет.

– А мне, значит, жидкость тащить? Ну ладно… – Валера злится, но вытаскивает тяжёлый ящик из под ног переднего сиденья и пыхтя закидывает его на плечо.

– Давай мне лучше, – здоровяк Ситин, возвышается над низкорослым Валерой больше, чем на голову. На его щеках ямочки, светлые волосы стоят торчком, а улыбка такая широкая, что видно почти все зубы разом. Ящик позвякивает и как будто уменьшается в его руках.

Багажник хлопает и все четверо продолжают путь к заветной цели. Завод возвышается на фоне закатного неба, словно нарисованная тень. Громадный, грубый, целящийся в небо пушками труб разного диаметра.

Несмотря на то, что все четверо почти всегда бывали здесь вместе, каждый сейчас вспоминает его собственный, особенный момент, связанный с этим местом.

Костя Романов привёл на завод университетскую подружку Юльку, тайком от друзей, хотя они договаривались никогда не ходить сюда по отдельности. В особенно не показывать чужим свои тайные места. Он нарушил слово и за это Юлька показала ему свои тайные места, стоя на четвереньках за одной из немногочисленных дверей ещё сохранивших способность запираться.

– Это несправедливо! – Сказала она. – Быть девушкой – отстой. Быть парнем куда круче.

Потом они закурили и больше никогда не встречались, кроме тех редких случаев, когда ненароком пересекались взглядами в общем коридоре универа.

Саша Ситин, дожидаясь друзей, как-то забрёл слишком далеко вглубь завода и был пойман какими-то торчками, которые отобрали у него деньги, телефон и заперли в полузатопленном помещении одного, в полной темноте.

Друзья тогда решили, что Санька просто забыл про встречу, а на следующий день всё учебное заведение подняли на уши. Родители подали своего сына в розыск. Искали двое суток и не нашли. В конце концов, ему удалось самому расковырять дверь каким-то штырём, который он нащупал в воде и выбраться наружу, но крысиный писк до сих пор снится ему по ночам, хотя спит он с того момента со светом.

Валерка впервые покурил на одной из многочисленных, сваренных из толстых ржавых прутьев, лестниц завода. Покурил и с тех пор так и не бросил. Почти все его знакомые уже перешли на современные электронный системы, но они были ему противны.

– Курить вейп – это как сосать член робота, – любил повторять он, гордо доставая очередную сигарету на балконе у знакомых. И каждый раз удивлялся, не находя на подоконнике пепельницу.

Ким Дэ Хун здесь впервые подрался. Точнее то, что с ним произошло скорее походило на избиение. Голова упрямого, но неопытного в таких делах корейца, отлетала от кулаков обидчика как резиновая груша, но он упрямо стоял на ногах, несмотря на громкие крики “Падай! Падай, китаец вонючий!”. Друзья обидчика хохотали, как обезумевшие гиены, а он даже не понимал за что ему попадает.

После этого случая он не раз бродил по заводу с друзьями, пытаясь отыскать ублюдков, но так ни разу с ним и не встретился. Увидев распухшее лицо сына, отец отдал его на бокс и Хун с тех пор, время от времени захаживал в зал.

Четверо друзей подходят к заводу всё ближе, ощущая накатывающее чувство ностальгии. Кажется, всё сегодня для них: высокий металлический забор, на удивление хорошо сохранившийся; скрипящие от ветра тяжёлые ворота и разбросанные по всей территории ангары, домики и подвалы. О заводе ходило много слухов. Даже в те далёкие годы старшекурсники шёпотом рассказывали истории про таинственный “второй уровень” куда допускаются только самые достойные из студентов и они, конечно, бывали там, но в сопровождении и с завязанными глазами. А сейчас просто не хотят об этом трепаться со всеми подряд.

– Добрались! – С облегчением выдыхает Валера, будто это он, а не Ситин тащит на себе ящик с пивом. Он единственный идёт с пустыми руками. Достаёт сигарету и закуривает.

– Ну что, сразу на наше место? – Костя не хочет останавливаться, тяжёлые пакеты в его руках уже порядком натёрли ладони. – Валера, перехвати вот этот пакет, он вот-вот порвётся.

– Блин, только закурил, погоди, дай мне минуту. Поставь если тяжело, я сейчас.

Но останавливаться никому не хочется и они идут дальше, вдыхая ароматы влажного леса и поля, смешанные с лёгкими нотками краски, реагентов и металла.

– Интересно, сейчас он полностью заброшен? Когда мы были малыми, часть ангаров в той части ещё работала. Там ещё ларёк был такой мелкий с решёткой на стекле, помните?

– Я на той стороне редко бывал. Оттуда гоняли. Мне больше на нашем месте нравилось. Зачем куда-то идти, если и так всё идеально? Чёрт! Ну и темень! – Ситин спотыкается, едва не выронив тяжёлую ношу. Бутылки звякают.

– Эй! Поаккуратнее, громила! Я тебе ящик доверил не для того, чтобы сегодня всю ночь сок с минералкой пить! – Ухмыляется Валера.

– Кажется, я слышу голоса. – Хун останавливается и прислушивается.

– Бомжи, наверное. Или может по ночам здесь всё ещё кто-то шабашит. – Костя ускоряет шаг.

– Корейские голоса? – Уточняет Валера.

– Давай оставим расовую тематику в прошлом, а? Тебе через три года сорокет стукнет, а всё как ребёнок.

– А чего тут стесняться? – вмешивается Костя. – Сейчас в моде всё корейское. Посуди сам: тачки, дорамы, кей-поп, мода. Все хотят быть как корейцы. Даже русские. Вот у тебя, Ситин, какой автомобиль в семье?

– Хёндэ Солярис.

– Ну вот. Видишь Хун, даже Ситин почти что кореец.

Хун качает головой. Он понимает, что приятели правы, но всё равно чувствует в их репликах насмешку.

– Пришли. – С облегчением выдыхают все вместе. – Привал.

Сумки, пакеты и ящик опускаются на асфальт. Через образовавшиеся с годами трещины прорастает трава.

– Слушайте, ну всё как тогда! – Валера включает на смартфоне фонарик и осматривает место их предстоящего пикника. Большие обшарпанные баки размером с двухэтажный дом с одной стороны и стенка ангара с другой. – Блин! Зарядки совсем мало. Ладно, зато жена не будет названивать.

– Ты приехал на завод встречать рассвет с разряженным телефоном?

– Да хрен с ним, с этим телефоном. У вас же заряженные? Вот и отлично. А я с утра в машине подпитаюсь.

– Эй, вот этой штуки раньше здесь точно не было! – Хун присаживается и осматривает ярко-синий металлический ящик с белым логотипом на нём.

На логотипе схематически изображён человеческий мозг, обе половинки которого сшиты нитками. На кончике иголки тускло краснеет бледная лампочка.

– Это ещё что за хрень? Новенький такой. – Валера стучит по крышке костяшками пальцев.

– Не знаю, хотел придвинуть поближе к мангалу, чтобы сесть на него, но думаю его лучше не трогать. И не стучать. – Хун встаёт. – Может другое место выберем?

По всей территории завода эхом проносится короткий сигнал. Мужчины вздрагивают от неожиданности и озираются по сторонам. Постепенно, блок за блоком, повсюду включается яркий белый свет.

– Закрываются! – Костя указывает пальцем на ворота, через которые они вошли. Толстая металлическая дверца приходит в движение. Бежать назад уже поздно, они не успеют.

– Да и хрен с ней, с дверью! Утром опять откроют, никуда не денутся. Видимо, здесь порядок такой. Давайте мангал собирать. – Валера машет рукой и вновь закуривает.

– А свет вокруг? – Костя отбегает в сторону и рассматривает я уходящие вдаль ангары.

– Может какой-то ночной режим? Сейчас же всё строго. Может правила безопасности новые, типа важные объекты должны светиться по ночам, чтобы бомжи не ночевали или что-то вроде того… Ну да, вон, камеры везде и на ящике этом тоже камера. О! Смотрите, лампочка зелёная стала.

Все четверо собираются у ящика. Хун изучает его и касается лампочки на белой иголке. Раздаётся громкий щелчок, и крышка медленно поднимается. Их взгляду предстают ряды металлических скруглённых ячеек, как в банкомате.

Первый ряд…

Второй…

Третий…

Наконец, показывается зелёный монохромный дисплей.

– Похоже на старую кассу. – Усмехается Валера. Хун замечает, что голос его подрагивает.

На дисплее, одна за другой, быстро появляются буквы, складываясь в слова.

> Добро пожаловать. Перед тобой – новая среда.

> Ты – участник. Ты здесь не случайно.

> ID не присвоен.

> Социальный рейтинг: 100.

> Выполняешь – живёшь.

> Нарушаешь – становишься целью.

> Не ищи выход снаружи.

> Смотри вглубь себя.

> Выживай!

– Твою мать, это что пранк? Выживай?! – Валера осматривается по сторонам. Клубы табачного дыма валят из его рта, как когда-то валил пар из труб завода.

– Камеру ищешь? Оглянись, здесь везде камеры. Это не пранк. Ребята, похоже мы в каком-то шоу на выживание. – Ситин не сводит глаз с ящика.

Хун молчит и перечитывает, собранные из пикселей буквы на экране, снова и снова.

– Эй! Кто там?! Вы видели? – Костя резко срывается с места и бежит к углу ангара. Крутит головой. – Там был мальчик… Точно был. На секунду высунулся из-за угла, увидел нас и тут же назад!

– Ну всё, приплыли. У Костаньеты крыша поехала. Расслабьтесь, парни, мы видимо случайно угодили в квест. Знаете такие игры-квесты, где надо выбраться из комнаты за определённое время? – Валера присаживается на корточки и тушит бычок о глянцевую синюю боковину.

Очередной щелчок ящика заставляет Хуна отпрянуть и и сесть на землю. Его больше не беспокоит чистота одежды. Он не сводит глаз с четырёх открывшихся ячеек. В каждой что-то лежит.

– Это что, пейджеры? – Валера хватает небольшой чёрное устройство с экраном. – О! “Моторола”! У моего старшего брата похожий был.

– Ты уверен, что это для нас? – Костя смотрит на пустую ячейку с которой его друг забрал пейджер и не решается протянуть руку за своим.

– Точно для нас! Читайте! – Хун указывает на дисплей.

> Прими устройство.

> Это – твой пейджер.

> Персонализирован.

> Используется для связи.

> Оставь в ячейке все имеющиеся цифровые устройства.

> Несоблюдение – понижение рейтинга.

– Он что, хочет, чтобы мы телефоны сюда положили? Да хрена с два! – Костя достаёт телефон, осматривает его и снова убирает в карман.

– Хотели просто посидеть, а тут опять какие-то активности. Я тоже телефон не отдам. У меня там пароли, аутентификаторы, переписка… – Хун делает шаг назад.

Ситин тоже отрицательно мотает головой.

– У тебя все переписка, небось, на корейском, они всё равно не разберутся. Мне посрать, пусть забирают. Пять процентов заряда осталось, это минут на тридцать, если не включать. – Валера достаёт смартфон и кидает в ячейку, из которой только что извлёк пейджер. Корпус смартфона исцарапан. На экране виднеется паутинка трещин.

– Конечно. Такое барахло не жалко. А у меня новый. Жена подарила на годовщину. – Лицо Ситина розовет.

Оставшиеся три пейджера перекочёвывают в руки новых владельцев. Ячейка с разбитым телефоном закрывается. Крышка синего ящика медленно возвращается на место. Лампочка снова загорается красным.

– Мы что собираемся в это играть? – Хун со всех сторон рассматривает пейджер. Его устройство максимально простое. Пять кнопок. На четырёх стрелки: вверх, вниз, влево, вправо. На оставшихся двух точка и горизонтальная чёрточка. Экран светится зелёным. Судя по всему, на нём помещается четыре строки.

– А что остаётся делать? Я уже свой телефон им скормил. У всех тоже самое показывает? Введите имя и фамилию.

– Да. Я уже ввёл. Дальше год рождения просит.

> Введите имя и фамилию:

> Константин Романов _

> Введите возраст (полных лет):

> 37 _

> Генерация ID…

> ID сгенерирован.

> Лама.

– Лама? Это как Далай-лама? Или как животное лама?

– Животное? Как оно выглядят? – Ситин боролся с кнопками, пытаясь ввести имя.

– Кучерявое такое, с длинной шеей. Верблюда напоминает, только без горба. В Подмосковье ферма есть. Я ездил туда их капустой и морковкой кормить…

– Корейской? – Гогочет Валера. На этот раз шутка зашла всем. Даже Хун улыбается.

> Дэ Хун Ким _

> 36 _

> ID сгенерирован.

> Таро.

– О, прикольный “айди”, загадочный. Таро – это карты такие, гадальные.

– Не верю во всю эту мистику. А бабы сейчас поголовно этим страдают. Моя тоже, кстати. Хун, помоги ввести, не пойму как пробел поставить.

Кореец берёт у Ситина пейджер и вспоминает, как тот точно также просил его помощи при выполнении лабораторных работ. Пожалуй, если бы не Хун, Ситин вылетел бы ещё с третьего курса, но благодаря поддержке товарища и отличным результатам в меж университетской баскетбольной лиге, дотянул до выпуска и как и все, получил диплом.

> Александр Ситин _

> 37 _

> ID сгенерирован.

> Танцор.

– Ну и дерьмо… – Ситин расстроен. Он не любил и не умел танцевать, да и никнейм ему хотелось получить помужественнее. “Пулемёт” там или “Гризли”, но никак не “Танцор”. – Хун, перегенери, танцор мне не нравится.

Однако после повторного ввода имени и года рождения результат остался прежним.

– Ладно, фиг с ним, танцор так танцор.

– Да не расстраивайся ты так, был такой фильм с Патриком Суэйзи “Грязные танцы”, смотрел? Там главный герой тоже танцор, так от него все девки без ума были. Как по мне “Танцор”, куда лучше чем “Лама”. Особенно, если речь идёт о животном.

– Ладно, моя очередь! – Валера потирает руки и нажимает на кнопку.

> Валерий Дмитриев _

> 37 _

> ID сгенерирован.

> Пончо.

– Пончо? Парни, что ещё за пончо?

– Пончо – был такой толстяк в сериале в девяностых. То ли в бразильском, то ли в аргентинском. “Голубое дерево” назывался. Я смотрел. Тогда вообще смотреть нечего было. Короче, одного из героев так звали, толстого такого. До сих пор помню, как он выглядит. – Подсказывает Лама.

– Того толстяка звали Панчо. А пончо – это такая одежда в виде ковра с дыркой для головы. Её индейцы носили в южной америке. Её, кстати, из шерсти лам как раз делали, или альпак. Не помню точно. – Таро прищуривается и пытается вспомнить.

– Лампочка опять зелёная! – Танцор подходит к ящику и проводит пальцем по изображению иглы с лампочкой.

Крышка медленно открывается, овладевая вниманием всех четверых. Внутри открыта лишь одна ячейка.

> Новое снаряжение доступно.

> Наименование: Заточка «Дырявый» (ур.1).

> ID получателя: Пончо.

> Возьмите снаряжение из ячейки.

> Подтвердите получение в пейджере.

– Почему только ему? – Возмущается Лама, пытаясь силой открыть соседние ячейки. Без результата.

– Дырявый? – Танцор заглядывает в пейджер через плечо низкорослого товарища и криво ухмыляется. – У тебя теперь вторая кличка что-ли, Валер?

– Смейтесь-смейтесь. Телефончик-то только я пожертвовал. Связь всё равно ни у кого не ловит. Жадины. – Пончо нажимает на кнопку подтверждения и подкидывает в руке отвёртку. Наконечник остро заточен. Понять “крестовая” она раньше была или “плоская” невозможно.

Приятели, словно заворожённые, смотрят на поблёскивающее в свете фонарей отполированное остриё.

– Ребята, вы думаете о том же, о чём и я? – Басит Танцор.

– Если в этом “квесте” вот такое оружие, нахер такой квест. Все дырявыми станем. Пора валить.

Пейджеры Ламы, Танцора и Таро пищат. На всех устройствах одно и тоже сообщение.

> Социальный рейтинг – 20

> Причина: Игнорирование указания системы.

> Социальный рейтинг: 80

> Кто глух к приказу – услышит выстрел.

– Твою мать… Не нравится мне это, пусть и мой телефон заберёт! – Таро наклоняется к ящику и пытается его открыть, но красная лампочка неумолимо мерцает красным.

– Хун! Хун, ты чего? Нахуй телефон! Давай сваливать отсюда. Незаконно держать нас ни в каких играх или шоу без согласия! Мы вообще случайно сюда попали! Бросаем здесь барахло и к забору, бегом! – трясёт его за плечи Лама.

– Никакой я не Хун. Я – Таро. Таро, уяснил?! Не хватало мне ещё чтобы из-за этого рейтинг снизили!

Трое бросаются к воротам. После короткой паузы к ним присоединяется и Таро. Перелезть их не представляется возможным. Пончо мечется вдоль забора, но не находит ни единого намёка на возможность его перелезть. Со стороны дальнего конца завода доносятся крики.

Лама смотрит по сторонам. Его голос спокоен, но в глазах читается паника:

– Так, давайте все успокоимся. Похоже клетка, захлопнулась, ребята. Предлагаю вернуться к синему ящику, встать на него и поднять руки в виде креста. Обычно в квестах так обозначается желание покинуть игру. Они точно наблюдают за ящиком, мы это уже проверили. Если организатор выйдет к нам, то всё нормально. Объясним ситуацию, извинимся за вторжение и пойдём жарить шашлыки к машине. Если не выйдет, то предлагаю хватать жратву, забиться поглубже и искать выход когда всё поуляжется. Надо разобраться с тем, что тут происходит.

Они возвращаются к синему ящику, и Лама указывает Пончо на крышку:

– Лезь давай и поднимай руки наверх. Вот так, в виде креста.

– Почему я? У меня вообще-то самый высокий рейтинг. Сам лезь.

– Вот потому и ты. У тебя рейтинг сто, у нас троих по восемьдесят, тебя скорее послушают.

– Парни, послушайте себя, мы как будто уже начали играть по их правилам. Позывные, рейтинг… – упирается тот.

– Лезь, давай. Быстрее. – Здоровенный Танцор толкает Пончо к ящику и тот вынужден взобраться на него и поднять руки.

Все четверо замирают в ожидании. Время тянется невероятно медленно. В отдалении слышатся крики и звон металла, но гораздо громче и совсем рядом учащённое дыхание товарищей.

– Ну? Долго мне так стоять? – Спрашивает Пончо. Заточка по-прежнему зажата у него в руке.

Откуда-то справа, в свете фонарей, появляется тень. Тень ползёт по забору в их направлении, но того, кто её отбрасывает пока не видно.

– Сработало! Вот и организаторы. – Радостно выдыхает Лама и хлопает приунывшего корейца по плечу.

Тень всё ближе.

Пончо опускает руки и слазит с ящика. Организатор вот-вот появится из-за угла.

– Здравствуйте! – Поднимает руку Лама и делает шаг вперёд. – Знаете… Мы тут…

Его речь обрывается.

– Пиздец… – Выдыхает Танцор.