Читать книгу: «Брат Каин», страница 3

– О, добрый народ, гляньте-ка сюды! – проговорил Аввакум. – Вот теперича перед вами, в иллюминаторе, можно углядеть Колокольный Храм.

Семён, Елена и Руслан выглянули в иллюминаторы.

То, что они увидели – производило впечатление. Под брюхом вертолёта медленно пролетал настоящий город – несколько зданий, что фактически слились в один массив.

Изначально это был простой монастырь, с хозяйствами и некоторыми подсобными пристройками – отливка колоколов, обработка меди, склады для хранения припасов и дома для проживания обслуги. Впоследствии, при расширении количества монахов и обслуги, Колокольный Храм был обнесён стеной – причём каменной и внутри этой стены началось своё строительство. Здания храма надстраивались, достигнув высоты трёхэтажного дома. Появилось несколько колоколов и колоколен. В общем, строение производило впечатление.

Особенно в глаза бросались идущие к Колокольному Храму электрические провода и телефонная линия.

– Там ещё и канализация с водопроводом везде проведены, – усмехнулся Люткявинче. – Нынешний настоятель, ну…или батюшка…в общем главный клирик этого монастыря – довольно крепкий и решительный мужик. Воевал в Великой Отечественной Войне, дошёл до Берлина. Вернувшись, в СССР ушёл в этот монастырь, где очень быстро стал настоятелем и за считанные годы превратил это место в весьма серьёзную вещь – тут делают колокола для церквей… Ну и так, по мелочи. Ведут разведение пчёл – причём хорошее ведут – мёда сдают много. Ну и свечи делают. Да и воск поставляют на разные предприятия.

– И, как я сильно подозреваю, ведут богослужения, а так же продолжают постриг в монахи… – проговорил Семён, поправляя очки. – А что насчёт научно-просветительской работы?

– Это у нас ведётся. И регулярно. Другое дело, что прямо закрыть монастырь и арестовать монахов мы не можем. Потому у нас и такая, своего рода, двойная власть – мы ведём работу с молодёжью, а старики всё в церковь ходят…

Аввакум присмотрелся к монастырю, прищурив глаза и поглаживая свой странный металлический пояс. Затем он вытащил из кармана куртки какой-то свёрток. Развернув тряпку, он показал майору громадное медное распятье, которое нацепил на шею.

– Попрошу вас не удивляться, – тут же сказала Елена, закручивая свои волосы в хвост. – Аввакум у нас хорошо подкован в религии и ему предстоит вести переговоры с монахами, если вдруг возникнет такая нужда.

Вертолёт пошёл на снижение и уже через пару минут его колёса мягко стукнулись о ВПП.

***

Аэродром Кимвал, принявший вертолёт Биоинститута, был не очень большой – несколько ангаров, взлётно-посадочная полоса, диспетчерская и притулившаяся сбоку гостиница для прибывших и убывающих. Вертолётов тут явно было больше, чем самолётов.

– Мы с вами прилетели немного раньше, чем рассчитывали, – проговорил Люткявинче, придерживающий фуражку. – Так что до города доберёмся на попутке. Сейчас я её обеспечу…

– Для нашего оборудования лучше тоже подогнать машину, – проговорил Семён.

– Какие проблемы? Счас всё будет, – пожал плечами майор.

Он подманил к себе одного из рабочих, закреплявших винт вертолёта, и что-то ему проговорил. Тот кивнул и помчался в диспетчерскую.

На улице было начало июля, и жара стояла жуткая – хорошо себя чувствовал только Руслан в рубашке и шортах, а так же Елена – в своём длинном сарафанчике. Семён и Аввакум начали обмахиваться – газетами, что везли с собой.

Майор обратил внимание, что у всех троих куда-то исчезли их пистолеты – а это было не самое маленькое оружие. Куда его можно было спрятать под летними-то пиджачками и сарафаном, было непонятно.

– Нам нужно место, для базы. Желательно в таком районе города, откуда можно попасть, максимально быстро, в монастырь, аэродром и больницу. В общем, говоря грубо – что-то вроде штаба. И желательно не на первом этаже, – продолжал Семён.

– А почему не на первом этаже?

– Чтобы гранату или бутылку с горючей смесью нельзя было закинуть, – будничным тоном объяснил Семён. – И желательно что бы это было подальше от вашей конторы.

– Ну и запросы у вас, скажу я вам, – покачал головой майор.

В следующий миг издалека донёсся гулкий, мощный звон колоколов. Он донёсся со стороны монастыря – сначала тихий, чуть-чуть слышимый, а затем всё громче и громче – гулкий, раскатистый, постепенно затмевающий собой шум аэродрома. Казалось, весь воздух наполняется переливчатым перезвоном.

– Ну, началось, – проворчал Аввакум и прижал руки к ушам. – Вот почто-ж странные то люди тут у вас кукушек гоняют, как я погляжу… Всё-то им кажется, что до Господа-то Бога нашего можно колоколами дозвониться. На самом деле до Бога-то молитвами верой дозываются, но никак не колокольчиками всякими…

– Да ладно тебе, – проворчал Семён. – «Не нравится колокольный перезвон – выйди вон», как в Москве говорят. Чем тебе колокола помешали?

– А тебе чо, не мешают?

– Я, в отличие от тебя, немного лучше привыкаю к жизненным обстоятельствам. И умею не слышать того, что отвлекает от дела.

– Руслан… – Елена присела на корточки перед мальчиком. – Ты себя как чувствуешь? Нормально?

– Ну… Странно как-то… – Руслан поднял руку с протезом и прикоснулся ей к голове. – Какой-то странный дискомфорт есть. И немного в висках стучит кровь. Впечатление такое, словно этот звук колокола у меня в голове эхом отдаётся…

– Так это понятно, – вздохнула Елена. – Терпи. Звук колоколов оказывает особое воздействие на психику. Он попадает в такт некоторым мозговым волнам, и блокирует их. Долгие удары колокола могут загипнотизировать человека и сделать его уязвимым для внешнего воздействия. Из-за своего глазного протеза, который тоже реагирует на колокольные звоны, ты немного более уязвим к этому воздействию.

– Да? И что мне делать?

– Если станет совсем невмоготу, то скажи – я поставлю тебе укол успокоительного.

– Спасибо, тётя Елена, но я постараюсь сам справиться с этим… в конце концов, вас может и не оказаться в тот момент, когда вы мне будете нужны…

Майор только глазами хлопал, ничегошеньки не понимая в этом диковинном диалоге.

Колокольный перезвон же не умолкал, наполняя небо и воздух гулкими переливами. Однако затем он стал потихоньку стихать.

– У нас обычно колокольный перезвон утром и вечером. Не понимаю, чего это в Колокольном Храме звонари аж в полдень растрезвонились?

– Да ладно. Ты, мил человек, чего, совсем в музыке перезвонов ничего не понимаешь? – удивился Аввакум, тряся головой. – Перезвон-то то, что мы слышали, не простой, его обычно в качестве приветствия важного гостя «отколачивают» – вот так…

Майор перебрал в памяти все мероприятия, что готовились в монастыре, но не припомнил ни одного, что требовало бы колокольного сопровождения.

– И смотри – колокола-то побивали праздничный перезвончик. Видать какой-то крупный гость к твоему настоятелю пожаловал… – усмехнулся Аввакум. – Впрочем, как я понимаю, настоятель-то твой уже давно не тот дятел, коему без труда дубы околачивать. Как говорится – каждой лягушке, под старость, пора освобождать кадушку. Правильно? А в пустую-то кадушку, прыгнет новая лягушка…

– Разберёмся… – майор вытащил записную книжку и сделал отметку – узнать, что там за дела в монастыре.

…Колокольный Берег, неожиданно для всех, оказался крупным городом – пять микрорайонов – девяти и семиэтажные здания-новостройки, асфальтовые дороги и булыжные тротуары. Улицы равномерно засажены деревьями – машина ехала, фактически, в зелёном тоннеле из переплетённых веток. По дороге катились автофургоны, автобусы и, изредка, поливальные машины, окатывающие асфальт потоками воды.

В небе летало неисчислимое множество голубей.

– Колокола не особо-то пугают птиц – те привыкли селиться на колокольнях и прочих местах, – проговорил Люткявинче. – Однако настоятель придумал кое-какую штуку – отливает небольшие колокола, чей звон вызывает дискомфорт у птиц и заставляет их убираться прочь от Колокольного Храма. В итоге голуби живут в городе и на складах. А так как естественных хищников почти нет, то стаи голубей – совсем уж огромные…

– Голубь в дом – счастье в дом, – проворчал Семён, постукивающий пальцами по колену. – А ваши дома они имеют сеть подвалов и канализаций?

– Скорее всего – да – первые дома тут строились незадолго до Великой Отечественной, когда наши парни хлестались с японцами на Холкин-Голе – подвалы и бомбоубежища там были спроектированы заранее. Да и теплотрассы тут врыты в землю – здешние зимы это вам не абы что – мне говорили, что зимой тут до минус сорока, с ветрами. И это ещё не самый мрак. Так что все теплоцентрали, газ и водопроводы – спрятаны под землю, в специальные тоннели… – майор поморщился, догадавшись, к чему клонят его собеседники. – Понятно… Считаете, что это чудище может и по ним бегать? Но это не так – там везде решётки и всё такое…

– «Суперубийца» спокойно протискивается в любое отверстие, куда пролезает его голова – причём кости плеч и ключицы у него просто «складываются». Клаустрофобии он не боится. А ночами видит лучше нас с вами – даже если нас посадить в немецкую «Пантеру» с инфракрасными прожекторами. Так что канализация и подвалы для него не проблема, – проговорил Семён, глядя в окно. – Кстати, в США эти существа умели собирать отмычки из любого мусора и демонстрировали, просто таки, сказочные умения в развязывании узлов и пут. Так что не думайте, что какие-то замки и двери могут удержать этих созданий на цепи.

– О, я вижу, вы прямо сражаетесь за возможность держать меня в тонусе столь хорошими новостями, – усмехнулся Люткявинче. – И что вы можете мне сказать позитивного? Откуда мне начинать поиски и что предоставить вам для этого?

– Сначала мы организуем базу, где будем держать свои вещи и оборудование. Кстати, жить будем там же. Потом займёмся поисками убийцы. Кстати, нам придется, заново провести некоторые экспертизы и исследования… – Семён вздохнул – Нужны будут эксгумации…

– Не надо… Перед тем как вылететь к вам, я приказал выкопать все тела и убрать их в холодильные камеры, – усмехнулся майор. – Всё в порядке, я тоже контролирую ситуацию. Будьте уверенны. По приезде ко мне я прикажу перенести их на «разморозку» – так что уже завтра вы сможете начать осмотр тел.

– Это хорошо, – вздохнул Семён. – Думаю что мы сегодня займёмся подготовкой базы… Кстати, вы можете пригласить к нам для беседы, главного врача вашего города?

– Он на работе.

– Хорошо, тогда я и Елена скатаемся к нему в гости сразу же, как только разберёмся с распаковкой нашего «Оранга».

– Что такое «Оранг»?

– Это особая мобильная криминалистическая лаборатория, созданная под нужды именно Биоинститута, – улыбнулась Елена, сверкнув своими странными глазами. – Данная система способна анализировать разные образцы биологического происхождения и на основе полученных анализов, делать выводы о той или иной болезни или биологических аномалиях. Эта система у нас совершенно секретна. Биоинститут использует на оперативной работе.

– Я ни разу о таком не слышал.

– Конечно, это технологии, которые настолько сложны, что их используют только в космической программе, – проговорила Елена. – «Оранг» у нас создан исключительно для нужд Биоинститута. Очень уж он сложен в управлении и обслуживании. Только лет через пятьдесят будет возможность создавать что-то подобное для широкого круга криминалистов и медицинских экспертов.

– А Руслана вы зачем взяли?

– Ну… – девушка улыбнулась. – Это называется «связь поколений» – нужно же передавать знания молодёжи.

– Логично.

Машина остановилась у большого здания, которое было настолько новым, что в одном месте от него не успели даже оттащить строительные леса.

– Трофим! – крикнул майор, выбираясь из машины. – Привет.

– Товарищ Лютый… – полноватый мужчина в помятом мундире увидел Аввакума и Семёна, отворивших двери машины. – Товарищ майор! Рад вас видеть!

– Давай без официоза, – проворчал Люткявинче, пожимая руку помощнику. – Обстановка по городу?

– Да так… Пьянки… Поножовщина в порту – у этих пьяных работяг, походу, привычка «перьями» меряться… Несколько скандалов с мордобоем. А, ещё какая-то падла повадилась людей в парке спиртным травить.

– Спиртным?

– Ну, у нас там, в парке – танцульки и гулянки вечные, вот там и кто-то повадился торговать каким-то денатуратом… Ядовитым – два дня назад случай был – три парня в больнице. Еще двоих сегодня траванули – они в больнице валяются…

– Разберёмся. А по нашему следу есть что нового?

– Нашему… – Трофим промолчал. – Не, товарищ майор. Копчёный клянётся, что в парке никого не было. А ему-то в этом плане верить можно – сами ж знаете…

– Знаю. Потому и спрашиваю. Никаких убийств с… ну ты понял, не было?

– Не. Точно. – Трофим посмотрел на опергруппу Биоинститута. – Ох ты-ж блин горелый. Хваткие хлопчики? Только не говорите, товарищ майор, что вы группу случайных прохожих до дому нашего решили подкинуть.

– Нет, это мне из Владивостока прислали группу оперативников. Помогут чем смогут, при поимке нашего изувера. Дело оказалось довольно непростым…

– Я сгоняю в больницу, посмотрю, что там с этими случаями отравления, – проворчал Семён. – Руслан – поехали, вместе со мной.

– Да что там смотреть-то? Какой-то урод толкает для наших ребят выпивку с каким-то ядом, вот и всё…

– Тем более надо глянуть, – проворчал Семён.

– Трофим, отправляйся с ними, – приказал Люткявинче. – Обеспечь им доступ к телу.

Аввакум и Елена осмотрелись по сторонам, причём майору показалось, что на висках у девушки вздулись и тут же опали вены – что выглядело, весьма странно и необычно. Елена осмотрелась по сторонам с каким-то хищным и цепким взглядом. Затем она повернулась к майору.

– Товарищ майор, как я понимаю, вы нам предлагаете жить в вашем управлении?

– Ничего страшного, я и сам там живу. Там специально предусмотрено несколько жилых помещений, на всякие непредвиденные нужды. Здание охраняется, и в нём круглосуточно находится несколько человек. Так что пока это самое спокойное место для хранения вашего оборудования и вашего проживания. Да и отсюда добраться легко до любой точки города.

– Ну, прям, ты нас, дурней деревенских, в самое сердце своей щедростью сразил, – усмехнулся Аввакум. – Ладно, веди нас в свои хоромы, царские.

…Больница была старым строением – мощное кирпичное строение с двумя этажами и подвалом, ощетинившимся приямками. Около больницы был пристроен гараж с несколькими машинами. В одной из них ковырялся мрачного вида мужик в комбинезоне.

На крышах и земле лениво гуляли тучи жирных голубей, которые ворковали что-то своё, не обращая внимания на гостей.

Руслан выскочил из машины, прижимая протез здоровой рукой к груди. Ещё в Биоинституте Юцика и Елена попросили его не показывать никому, на что способен его протез, и делать вид, что он, Руслан, обычный инвалид. Однако протез не просто позволял Руслану шевелить своими металлическими пальцами, как своей рукой – он и БЫЛ его рукой. Руслан не просто мог шевелить пальцами протеза – непонятно как, но он ощущал пальцы протеза, как свои собственные. А поскольку до этого у Руслана не было полноценной левой руки, то протез иногда самопроизвольно шевелил пальцами. К счастью не очень заметно.

Мальчик присмотрелся к голубям «Глазом Зверя». Через кристаллический протез птицы смотрелись весьма странно – как сгустки пульсирующего в непонятном темпе света, окружённого каким-то тускловатым сиянием.

Вытянув протез вперёд, Руслан направил его на голубей.

– Бу!

Стая голубей взлетела ввысь одним огромным облаком – словно по команде – птицы заметались во все стороны, стакиваясь друг с другом, падая, а затем разлетелись кто куда.

– Руслан, поосторожнее, не на людях увлекайся таким – проворчал Семён. – Как ты это сделал?

– Просто толкнул птиц.

– Что, сразу всех?

– Ага… но я просто подумал – протез, он словно сам усилил мои… способности, – Руслан усмехнулся. – Мне нравится эта штука.

– Держи себя под контролем, – Семён повернулся к Тарасу. – Идёмте, старлей. Нам надо увидеть главного врача.

– Это без проблем. Думаю, он сейчас в морге находится.

– В морге?

– Денис Васильевич у нас очень въедливый врач. Он не только руководит больницей, но и сам иной разделает операции. Так же он лично делает вскрытия, если причина смерти совсем уж непонятна. В прошлом году женщину от тюрьмы спас.

– Спас? – Семён обошёл лежащую на земле собаку, что порыкивала во сне и дёргалась всем телом, словно кого-то догоняя.

– Да есть тут у нас семья алкоголиков. В запрошлом году напился муж у жены, поругался с ней и по морде съездил. Жена взяла скалку и о его голову сломала. Потом встала – смотрит, а муж того… Холодный. Ну, она в панику впала – схватила труп и в реке утопила. Причём через половину города ухитрилась – в ящике из-под телевизора, протащить.

– Это как он туда влез? – наивно удивился Руслан.

– Кусочками, – мило улыбнулся Трофим. – Если попилить человека ножовкой на кусочки, то он места займёт куды меньше, чем в целом виде. Знай.

– Мы это учтём, – невозмутимо проговорил Семён. – И как же ваш врач эту пьяницу от тюрьмы спас? Это уже не просто убийство, а убийство с попыткой скрыть тело и замести следы преступления.

– А просто – вскрыл то, что удалось найти, и выяснил, что муж помер от того, что захлебнулся рвотой. Такое у алкашей бывает. А скалка ему даже череп не проломила. Так что отправил даму не на нары, а домой. Ну а она, избежав ареста, на радостях напилась так, что у неё сердечко-то и прихватило… В одно время с мужем и похоронили.

– Ага… Руслан, что скажешь?

– Скорее всего, тут было неумышленное убийство, – проговорил Руслан. – При ударах по голове, и соответствующем сотрясении мозга, очень частые явления, когда человека начинает тошнить и рвать. Так что полагаю что рвота, убившая мужчину – следствие удара по голове скалкой. Нельзя исключать и такой возможности.

– Хе… – покачал головой Трофим. – Ну, может ты и прав. Хотя как мне кажется, что тут всё просто – муж бухал, жена терпела, вот и получилось дело…

Около дверей в больницу сидела громадная собака, что тяжело дышала, вывалив язычище. Семён посмотрел собаке в глаза и улыбнулся странной улыбкой – больше похожей на оскал.

Собака, к удивлению Трофима, прижала уши и попятилась назад.

– А ты умеешь с животными общаться….

– Это мой природный дар, – усмехнулся Семён. – Входи, Руслан…

И придержал дверь, выпуская крепкую женщину средних лет, что тащила в руках две «биксы» («Бикса» – специальные ёмкости в которых перевозят вещи, для обработки в автоклаве. Это круглые ящики с ручками, в которые складывается одежда, инструменты и прочие вещи, что впоследствии дезинфицируются в автоклавах струей пара под давлением. Примечание автора).

– Приветик, товарищ Трофим.

– Привет, Людка, где там ваш Доктор Скальпель?

– Дык де ему быть? В морг ступай. Там он одного из тех соколиков, что помер вчера от водки отравленной, вскрывает.

– Как помер? Я ж по ориентировке читал, что он живой был и выкарабкался.

– Не… Не выкарабкался… Его-ж привезли чуть тёплого – пьян был, как монах на службе. Еле языком шевелил. Мы его под капельницу бросили – вроде бы начал выкарабкиваться. А утром пришли – он уже холодный. И лицо синее – явно сердце прихватило. Так то он молодой – всего пятьдесят два года. И какой козёл там отравой торгует, не знаешь?

– Когда поймаем, я ему всю эту отраву лично в задницу залью. Через клизму.

– А что клизму то поганить? Приходи ко мне, я тебе шприц Жане дам – у нас их пять штук лежит. Им и воспользуешься. (Шприц Жане – тот самый шприц, которым делали укол Бывалому, в фильме «Кавказская Пленница» – в реальной жизни применяется как средство для промывания организма. Примечание автора).

– Обязательно обращусь… – Трофим махнул рукой Семёну и Руслану.– Айда за мной, хлопцы.

Сам морг располагался в подвале – громадном помещении, что в былые годы явно использовалось как обычный складской подвал. Правда не так давно тут провели неплохой ремонт – стены и потолок облицевали плиткой. Пол покрыли напольной плиткой. Всё было белоснежное, а яркие лампы придавали этому месту необычный вид – казалось, что Руслан и Семён попали в какой-то инопланетный космический корабль.

Из обитателей подвала-морга встретилась только симпатичная медсестра, что мрачно толкала тележку полную окровавленных бинтов и каких-то тряпок. Медсестра явно имела в предках цыгана, а возможно и была чистокровная цыганка – смуглая, с гривой чернильно-чёрных волос и характерными чертами лица. Из общего портрета выбивались только её глаза – серые, как пепел. Кроме того она отличалась необычной для своего возраста худобой – стройная и длинноногая, что было заметно даже через халат.

– Привет, Дракон. Где Денис Васильевич?

– В третьем складе. Осматривает труп, – девушка, со странным именем – Дракон, уставилась на Семёна и Руслана. – А это что за типы?

– Да так, приехали искать того урода, что людей убивает и жрёт.

– А этого монастырского людоеда, что ли? Давно пора. А то я уже по улицам боюсь ходить после заката, – в голосе Дракон послышалась хорошо скрытая озабоченность, да и слова были какие-то фальшивые, словно через силу вытолкнутые из себя. – Эй, парень, что с тобой? Где руку и глаз оставил?

– А смерть забрала, – спокойно ответил Руслан. – Я, товарищ Дракон, таким родился.

Семён сделал ему знак «молчи» и повернулся к Дракон.

– Думаю, что эта история скучная и неинтересная. Нам бы сейчас увидеть вашего главного врача. А о нашей бренной жизни и её потерях можно и потом поболтать.

Дракон вскинула тонкую бровь (в отличие от цыганок она очень тонко выщипывала брови), но от вопросов воздержалась, и спокойно покатила телегу.

Руслан остановился и присмотрелся к медсестре «Глазом Зверя» – через одежду.

На спине девушки была татуировка в виде дракона. Кроме того было видно, (ну Руслану – точно) что Дракон ни разу не рожала – что и объясняло её стройность.

Денис Васильевич стоял над распотрошённым трупом, что лежал на прозекторском столе, и задумчиво всматривался во внутренности тела. Увидев Семёна и Руслана, он, было, открыл рот, дабы «испепелить глаголом» незваных гостей, но увидав Трофима, тут же принял скептический вид.

– Привет, Трофим. Кого это ты привёл ко мне?

– Семён Спорынья. Отдел КГБ Владивостока, – проговорил Семён, доставая из кармашка на рукаве рубашки удостоверение. – Прибыли сегодня в Колокольный Берег, для расследования случаев странных убийств. Ну, вы знаете, наверное – случаи убийств с признаками каннибализма. Нехорошее дело, что не говори, согласны?

– А это что за парень? Что он тут делает? – Денис Васильевич посмотрел на Родиона, что стоял и рассматривал вскрытое тело и его самого с совершенно бесстрастным взглядом.

– Помощник наш. Своего рода стажёр. Помогает нам. Сами должны понимать, товарищ главный врач, что некоторые умения в детях лучше развивать смолоду, – хладнокровно ответил Семён. – Родион учится на врача, и сейчас у него, если так можно выразиться – практика. Между прочим – первый опыт, так сказать, полевой работы.

– И всё же я считаю, что он ещё маловат для того, чтобы лицезреть всякие некрасивые картины, вроде этой, – главврач поднял простыню и накрыл тело.

– Родион, что ты выяснил при осмотре тела? – улыбнулся Семён, пряча удостоверение в карман.

– Смерть наступила из-за никотинового отравления – остановка сердца из-за проблем с артериями – такое часто бывает, когда никотин глотают, а не вдыхают, – тут же проговорил Родион. – Так же могу предположить, что он выпил этот алкоголь и закусил бутербродом с каким-то жирным веществом – сало или сливочное масло. Эти вещества, будучи принятыми, вместе с алкоголем, остановили всасывание его в желудок, но как только оказались в кишечнике – то немедленно всосались в кровь через внутренние стенки кишечника.

– Ого! Это ты, просто посмотрев на труп, определил?!

– Извините, если что не так, но меня натаскивали на такие ситуации еще, когда мне и пяти лет не исполнилось. Так что у меня теоретический опыт работы с такими преступлениями в несколько раз выше, чем у каждого из ваших студентов, – улыбнулся Руслан.

На самом деле ему очень хорошо помог «Глаз зверя» – этот таинственный протез позволял видеть мертвецов насквозь – и это была не метафора. Однако без изучения медицины в закрытых классах Биоинститута Руслан никогда бы не разобрался с тем, что видит.

– Я считаю, что погибший купил выпивку у какого-то подпольного продавца, и выпил. А выпивка явно самогон, настоянный на табаке. К сожалению сейчас многие думают, что табак – обеззараживает алкоголь и придаёт ему специфический вкус. Потому его так активно и покупают… себе на горе.

– Это ты правильно заметил. Я к тому же выводу пришёл, как бы странно сиё не звучало… – Денис Васильевич подошёл к раковине в углу комнаты и стал мыть руки. – Так по какому вопросу вы явились? Искать того сумасшедшего, что убивает людей?

– Да. Это одна из наших задач. Отыскать убийцу и привлечь его к суду. Надеюсь, вы не против такого, – Семён осторожно приподнял покрывало и осмотрел труп. – Судя по виду, этот бедолага любил не слегка выпить. Обычно такие люди имеют или при себе запас напитков, или знают где их достать.

– Ну да. Это так. Но у нас сейчас идёт борьба с пьянством – мы стараемся привлекать молодёжь более безобидными вещами – например, танцами, театральными выступлениями… или кино. Поэтому у нас, скажу сразу, количество алкоголиков уменьшилось очень значительно. Да и смертей от алкоголя.

– Что нашли в желудке кроме выпивки и останков бутерброда? Сильно ли я ошибусь, если выскажу предположение, что там почти ничего не было… То есть этот погибший пришёл на вечеринку, или что там у вас было, ничего не поев толком. То есть он уже заранее знал, что купит тут выпивку и закуску.

– Логично. Но это уже не моё дело, а дело милиции – искать этого типа, что поит народ отравой. Причём в прямом смысле этого слова. Я что смог, то сделал.

– Вы главврач. Но при этом вы занимаетесь таким необычным делом как вскрытие и исследование тел. Вам это не надоедает?

– Нет. Я считаю, что хороший врач должен уметь всё, что только может. Иногда это спасает много жизней. А что такого?

Семен сложил пальцы «домиком» перед собой.

– Какова вероятность того, что кто-то может позаимствовать у того или иного трупа несколько сотен грамм мускульной ткани? Например, вырезать сердце, печень или часть мышечной плоти? Без вашего ведома.

– Что за чушь вы говорите? – нахмурился врач. – Я вас не совсем понимаю.

– Это, если так можно сказать, просто мой интерес… – Семён улыбнулся. – Извините, если что – я в Блокадном Ленинграде во время войны много чего насмотрелся… Ладно. Так вот какова возможность того, что кто-то может взять какой-то орган?

– Ну, я так скажу – трупы из морга второй раз никто не вскрывает. Кроме того часть усопших мы кремируем.

– Кремируете?

– Да. Тут у нас стоит крематорий – некоторые тела сжигаются и прах передаётся родственникам усопших.

– Настоятель не злится на такую практику? Как я понимаю, христиане очень агрессивно относятся к сжиганию тела. Мне доводилось сталкиваться со случаями, когда крематории приходилось закрывать под напором жалоб верующих.

– Нет-нет. Это было раньше, при старом настоятеле – тогда да, бывали эксцессы, – главврач вытер руки. – Меня всегда удивляла наивность верующих людей – они выступают против сжигания умерших аргументируя это тем, что мол, во время Страшного Суда кости не смогу «облачиться в плоть» и прийти на Страшный Суд.

– Согласен, это нелогично – разве Бог не имеет такой силы, чтобы воскресить трупы в первозданном виде даже из праха? Если это ему не под силу – то он не Бог.

– Я из-за других причин не поддерживаю это суеверие. В Германии мне довелось насмотреться на людей, которые подцепили тиф и умерли из-за банального нежелания сжигать тела. К счастью сейчас всё иначе. Нынешний батюшка монастыря человек довольно широких взглядов. Он не чурается идти нам – городской администрации, навстречу в ряде вопросов. Ну и мы тоже в этом плане с ним не ссоримся.

– Да-да… А я ещё знаю, что вы с настоятелем воевали во время Великой Отечественной, – Денис Васильевич. – Это так? Трое вас было – старые друзья, однополчане. Втроём до самого Берлина дошли. И вернулись из Германии тоже трое. Я прав?

– Смотрю, вы много знаете. Что-ж, отец Индис вместе со мной и покойным Родионом Петровичем – главной здешнего КГБ, действительно принял участие в борьбе с нацистами. Не скрываю то. Да и знакомы с ним с детства – в одном дворе росли.

– А станция для сбора и переливания крови у вас тут есть? – неожиданно перескочил на другую тему Семён.

– Конечно. Или вы считаете, что нам из-за каждой поножовщины или несчастного случая – гонять самолёт во Владивосток?

Семён кивнул, с глуповато-важным видом, что очень часто сбивал с толку людей, а затем не отказался от предложения выпить чаю с малиновым вареньем.

***

«Иногда я оформляю пропуск и, спустившись в подвал, рассматриваю жалкие останки «Оранга» – этого поразительного компьютера, созданного в СССР. Удивительное творение, которое мы не можем не превзойти, ни осознать принципы его работы.

Глядя на «Оранг» я не могу понять – неужели в СССР действительно были какие-то необычные технологии, непонятные нам? Ведь откуда в СССР могли создать такое? Компьютер без микросхем – аналоговые технологии. Они невозможны, но они есть и, в лёгкую, превосходят то, что мы сумели создать, опираясь на микросхемы. Что за тайна скрыта в тех кристаллических модулях, кои мы обнаружили методом просвечивания УЗИ?

Этот экземпляр «Оранга» мы сумели найти в Грозном в 1999 году – его нашли в какой-то пещере – причём кошмарные условия хранения – вода, плесень, морозы, никак не отразились на его работе. Мы даже сумели вывезти «Оранг» в Сан-Франциско – сердце развивающихся технологий мира, и подвергли исследованиям.

«Оранг» спокойно заработал, как только мы подключили его к электричеству и просушили. Он совершенно спокойно включился, и принялся ждать приказов.

Моя группа попробовала подвергнуть анализу разные виды биологических образцов из ближайшего музея. «Оранг» не перепутал ни одного – он чётко определил, кому принадлежит тот или иной образец. Исключения составляли лишь те образцы, что были открыты наукой после 1989 года – «Оранг» их не узнавал.

Но это как раз было понятно – «Оранг» легко оперировал теми базами данных, что хранились в его памяти. А то, что в него не успели загрузить – он не знал.

Группы крови, резус фактор и прочие мелочи – всё это «Оранг» определял без труда – он не ошибся ни разу.

Мы пытались его исследовать, но это оказалось невозможно – техническая сложность этой машины в сотни раз превосходит всё, что я видел – это называется «эффект арифмометра» – человек что привык всю жизнь работать с калькулятором, просто не разберётся с тем как действует арифмометр.