Влюбляться запрещено

– Я смотрю ты решил изменить традиции дарить мне кубинские сигары?

– Машенька уговорила попробовать что-то новое, – он бросил мне ироничный взгляд.

Внутри оказалась виниловая пластинка, которую я чудом купила за баснословные деньги. Спасибо карте Вадима. Я наверно опустошила ее баланс.

– С ума сойти, это автограф Высоцкого?! – воскликнул Александр Михайлович, – спасибо, Вадим, порадовал старика.

Он встал со своего места и отложил пластинку в одно из отделений шкафа, на котором стоял проигрыватель винила.

– Как ты догадалась? – тихо спросил Вадим.

– Представила русского Карлионе и его предпочтения в музыке, – улыбнулась я.

– Раз все в сборе, идемте ужинать, – позвала нас Алевтина и гости переместились в столовую.

Мы с Вадимом сели около Александра Михайловича, напротив нас оказалась интересная пара. Мужчина лет сорока, с острыми чертами лица и его жена, судя по обручальным кольцам. Из всех собравшихся дам, она единственная была не броско одета и практически не накрашена.

– Маша знакомься, Иван и его супруга Ольга, – представил их мне хозяин дома.

Улыбнувшись, я кивнула. Еще чуть–чуть и у меня сведет челюсть от обязанности носить на лице вежливую улыбку. Иван удивленно посмотрел на меня, словно заметив впервые.

– Нечасто у вас в гостях появляются новые лица, – обратился он к Александру Михайловичу, – Очень приятно, Мария.

От его «очень приятно» у меня сложилось самое неприятное впечатление. Интуиция и чувство самосохранения, говорили мне – Иван крайне опасный человек.

Ужин прошел спокойно. Я старалась больше слушать, нежели говорить. Не покидало ощущение, что в данный момент меня пристально разглядывают, словно музейный экспонат.

– Надеюсь у всех осталось место для десерта, – Алевтина сама встала из–за стола, – Машенька, помоги.

Мы вдвоем ушли на кухню. Основные блюда готовил нанятый повар и его помощник. Во время ужина нам прислуживал официант, но торт Алевтина хотела занести сама. Я помогла ей воткнуть свечки и зажечь, на всякий случай проверяя последние детали.

– Выглядит великолепно! – воскликнула Алевтина, когда приготовление было закончено.

Проскочив в столовую первой я села на место, официант приглушил освещение и в дверном проеме появилась Алевтина. В отличие от всех, я смотрела в противоположную сторону. На лице Алексанра Михайловича светилась искренняя улыбка, а глаза так и лучились при взгляде на любимую женщину. Ну как такой человек может держать целую бандитскую организацию. Ему же должна быть присуща жестокость, расчетливость и неуязвимость. Под последним, я подразумевала отсутствие привязанностей, ведь именно любовь к другим людям делает нас уязвимыми.

– У тебя нет шансов, – прошептал Вадим, коснувшись губами моего уха.

Я вздрогнула от этого жеста и непонимающе уставилась на него, но он уже хлопал в ладоши. Именинник задул свечи. Я с запозданием поняла, что Вадим имел в виду и как никогда мне захотелось его ударить. Нацепив на лицо улыбку, напоминающую оскал, я наклонилась к нему и прошептала в ответ.

– По себе людей не судят.

Он хотел было мне что-то ответить, но одна из гостий, произнесла:

– Какой необычный торт, выглядит домашним. Алевтина неужели ты испекла?

Александр Михайлович сам разрезал торт и передавал кусочки официанту, который разносил десерт гостям.

– Это Маша приготовила, – ответила она, – еще раз спасибо милая.

Смущенная вниманием, я кивнула. Торт и вправду вышел воздушным и в то же время сочным. В конце ужина я чувствовала себя порядком вымотанной и уставшей. Мы вышли из–за стола обратно в гостиную.

– Итак Мария, может расскажете немного о себе. После сегодняшнего ужина мы все сгораем от любопытства, – спросила женщина лет пятидесяти, по моему ее звали Людмилой.

– Даже не знаю, что вас интересует. Я всю жизнь прожила в нашем городе, недавно открыла кофейню. Вот пожалуй и все.

– А кто вы по образованию? – задала она неожиданный вопрос.

Во рту моментально пересохло, краска стыда тут же залила лицо. Я обвела взглядом всех собравшихся. Мама всегда говорила, что мне нечего стыдиться, но истина была такова, не все люди разделяли ее мнение.

– Я нигде не училась. Бросила школу в одиннадцатом классе и сразу пошла работать, – прямо ответила я, не собираясь лгать или казаться той кем не являюсь.

Став главным событием этого ужина, я приложила все силы чтобы как можно непринужденнее отпить из стакана воды. Неприятная пауза затягивалась, Вадим сжал мою руку, то ли пытаясь поддержать, то ли заткнуть рот.

– Люда, хватит допросов, – Алевтина поставила на кофейный столик чашку с чаем, – а не оставить ли нам мальчиков одних и не пойти в хамам?

– После плотного ужина? – Людмила сморщила носик.

Я была как никогда рада, что ко мне потеряли интерес.

– Ой да видела я как вы все кушали. Словно птички поклевали и сделали вид, что наелись, – отмахнулась Алевтина и взяв меня с Ольгой под руки, повела в неизвестном направлении.

– Алевтина простите, я без купальника, – попыталась отказаться, я.

– Детка, у меня все есть. Я всегда держу про запас несколько новых купальников, так что не отвертишься.

Через пол часа мы разбрелись по подвалу. Он был неплохо оборудован. Комната отдыха, тренажерный зал, небольшой бассейн, хамам и сауна. Мы с Ольгой сидели в хамаме, вцепившись в простыни, поверх купальников. Видимо, не я одна чувствовала себя не в своей тарелке.

– Очень красивый дом, – попыталась завести я разговор.

– Да, – согласилась Ольга.

– Вы часто бываете в гостях у Алевтины и Александра Михайловича?

– Несколько раз в год, по праздникам в основном. Надеюсь еще увидимся на новый год, – она слезла с полки, – пойду ополоснусь и спать. Хорошего вечера.

Подождав несколько минут, я последовала ее примеру и пока Алевтина не видит прошмыгнула в душевую. Уже переодеваясь я заметила движение. Завернувшись в полотенце, выглянула из–за шторки и увидела Ольгу. Ее полотенце сползло, оголив спину, и пятна сине-желтых синяков бросились в глаза. Она будто почувствовала мой ошарашенный взгляд и обернулась.

– Боже, – сказала я, потеряв дар речи.

– Я занимаюсь спортом, неудачно вчера упала, – промямлила она и схватив вещи убежала.

Все бы ничего, но вид синяков говорил о том, что некоторым из них было около недели. С неприятным осадком на душе, я одела платье и босиком пошла наверх. Из сауны доносился звонкий смех женщин и я не хотела им мешать. Мне требовалось срочно найти Вадима и обсудить увиденное.

Наверху было очень тихо. Осторожно ступая по мягкому ковру, я прошла вперед в поисках лестницы наверх. Одна из больших арочных дверей оказалась приоткрыта и я замедлила шаг.

– Не ожидал, что ты бросишь Веронику.

– С чего ты взял, что я ее бросил?

– Значит нет? – один из собеседников рассмеялся, – увидев с тобой эту серую мышку, я почти поверил в то, что ты решил остепениться. И кто же она?

– Левая баба, чтоб Алевтину умаслить. Кстати, для этого не обязательно было жениться.

– Один–ноль в твою пользу. Она в моем вкусе, наиграешься оставь номерочек.

Слушать дальше я не стала, испытывая отвращение и злость после услышанной беседы между Вадимом и Иваном, я нашла свою комнату. Переодевшись в джинсы с футболкой, я покидала вещи в сумку и села на кровать. Интересно знал ли Александр Михайлович какие его гости на самом деле? Да конечно знал! Скорее всего и сам был таким, просто я слишком наивна, чтобы распознать их притворство.

Не желая больше и секунды находиться в этом гадюшнике, я открыла дверь и наткнулась на Вадима.

– И что ты, позволь спросить, собралась делать?

Я попыталась его обойти, но он впихнул меня внутрь, закрыв за собой дверь.

– Я выполнила все, что ты просил и теперь хочу уехать! – прошипела я, оттолкнув его.

– Завтра вместе уедем, – он удивленно смотрел на меня, искренне не понимая причину резкой смены настроения.

– Нет, я вызову такси и уеду сейчас одна.

– Прекрати истерику и сядь, – Вадим хотел коснуться моего плеча, – что случилось, Маш?

– Не прикасайся ко мне, – я отпрянула и запнувшись об угол кровати упала, больно ударившись локтем.

Вадим тут же подскочил ко мне и осторожно помог сесть на кровать.

– Ну посмотри, что ты наделала. Сиди на месте, я сейчас вернусь, – он оставил меня в комнате, и я с ужасом поняла, что уходя Вадим закрыл дверь на ключ.

Леденящий душу ужас, отказывался слушать доводы разума. Откуда у него ключи от комнат?! Я в панике кинулась искать баллончик. Когда Вадим вернулся с пакетом льда, я направила на него свое средство самообороны.

– Маша ты совсем сбрендила? – он застыл на месте.

– Кто позволил тебе закрывать меня в комнате?! – рявкнула я, – ты не имеешь права так со мной обращаться!

– Хорошо, я все понял. Прости, что закрыл. Опусти баллончик и я вызову тебе такси. Ну же успокойся, видишь я уже достал телефон…

Я отвлеклась и не успела заметить, как он оказался около меня, выхватил баллончик и откинул его в сторону. Ойкнув, я приготовилась к самому худшему, и сильно зажмурилась, но удара не последовало. Вадим прижал меня к себе и крепко обнял. Почувствовав тепло исходившее от его тела, я попыталась вспомнить, когда меня обнимали в последний раз. Множество эмоций смешалось внутри и слезы навернулись на глаза. Я осознала, что больше всего была разочарована не в Вадиме, после подслушанного разговора, а в себе. В том, что отчаянно хотела верить в возможность чего-то большего, пусть и не признавалась себе в этом… А он назвал вещи своими именами. «Левая баба» – коротко и ясно.

Оттолкнув его в очередной раз я вытерла слезы, и отвернулась к окну.

– Не хочешь меня отпускать сейчас? Будь по твоему, но больше я не хочу иметь с тобой никаких дел!

Вадим молча стоял несколько секунд, сверля мою спин взглядом. Наверно для него я и вправду вела себя странно.

– Завтра в девять уедем, – бросил он и прикрыв за собой дверь, ушел.

Глава 4.

Вадим.

Вадим сидел напротив камина, вглядываясь в огонь. Все гости давно разошлись спать. Ему же после сцены с Машей предстояло ночевать на этом весьма удобном диване. О причине, по которой она устроила скандал оставалось только догадываться, возможно кто-то обидел или наговорил о нем гадостей, которые, к сожалению, скорее всего были правдой. Он устало потер виски, пытаясь понять почему ему неприятна эта ситуация. Обычно Вадиму было глубоко наплевать, что и кто о нем думает, но с Машей дела обстояли иначе. При одном воспоминании о ней уголок его рта начинал дергаться, пытаясь растянуться в непроизвольной улыбке. Вадим вообще предпочитал улыбаться только в крайних случаях, когда того требовали обстоятельства, и то не искренне. Ему нравилось над ней подтрунивать и выводить на эмоции, смотреть как за секунду ее лицо перебирает оттенки от пунцово красных до мертвенно бледных, как она хлопает глазами с открытым ртом, каждый раз пытаясь переварить услышанное.

– Не помешал? – к нему подошел Александр Михайлович и протянув стакан с виски, сел рядом.

– Нет, – Вадим залпом опрокинул его содержимое, не почувствовав вкуса дорого напитка.

– Знаешь, Вадим, ты мне как сын, но почему-то смотря на Машу я думаю постоянно, что лучше бы ты все же притащил сюда свою Маргариту, – Александр Михайлович покрутил в руках стакан, разглядывая оттенок.

– Только не говорите, что она не вписывается в ваш бомонд, – иронично ответил Вадим, не став поправлять его.

Действительно какая разница Вероника или Маргарита…

– Нет, по-моему, она слишком хорошая девушка и успела хлебнуть сполна. А ты, как нам обоим известно, не способен на нормальные отношения.

– Вас это совершенно не касается! – огрызнулся Вадим, забыв с кем разговаривает.

Александр Михайлович ничего не ответил. Только удивленно на него посмотрел и пряча улыбку, похлопал Вадима по плечу. Этот жест его неимоверно разозлил. Не в его правилах было размышлять над отношениями, тем более, когда их нет. Маша ему не пара, с такими слишком много хлопот. Опять же напридумывает себе невесть чего, о будущем начнет говорить, и пачка купюр не поможет.

Маша.

Попрощавшись с хозяевами дома, мы сели в машину и отправились обратно в город. Перед отъездом мне удалось поймать Олю. Я дала ей листочек со своим номером, пока никто не видит и пригласила к себе поговорить. Не могла я так просто забыть увиденное и хотела хоть чем–то помочь.

Мы ехали молча. Вадим ночевал в другой комнате и утром зашел только переодеться и собрать вещи. Я не сомкнула глаз, придумывая тысячу и один диалог, где ему становится стыдно, но одного взгляда на самоуверенное лицо хватило чтобы понять – он не прошибаем. Обратись к нему здесь и сейчас сам Господь Бог с речами о искуплении и раскаянии, он безусловно бы удивился, но точно остался бы прежним.

Дорога петляла. Я не выспалась за ночь и немного задремала в пути, как вдруг машина резко затормозила, я схватилась за ремень безопасности, возвращаясь в реальность.

– Мамочки, – пискнула я.

Нам преградила дорогу другая машина, своим бортом загораживающая обе полосы.

– Сиди тихо и не вздумай высовываться, – бросил Вадим.

Внутри все похолодело от его тона. Он вышел наружу, а я, замерев, следила за происходящим. На встречу ему отправились двое. Их вид не предвещал ничего хорошего. Мужчины держались развязно, смотрели на Вадима исподлобья, словно два шакала ждущие момента. Как на зло мы застряли на пустынной дороге.

Судорожно соображая, что же делать. Я дрожащими пальцами достала из сумочки тазер и баллончик, запихнув их в карманы куртки. Не знаю, правильно ли в данной ситуации вызывать полицию, но думаю Вадим предпочел бы их компанию, нежели быть закопанным в лесу. К моему ужасу телефон выдал ноль полосок – вне зоны действия сети. В этот момент с улицы послышалась возня, один из них попытался ударить Вадима, но промахнулся. Завязалась драка и, забыв о его предостережении, я выпрыгнула из машины.

– Я вызвала полицию! – соврала я.

Мое восклицание не возымело должного эффекта. Вместо этого Вадим отвлекся и пропустил удар, упав на асфальт. И пока один из нападавших бил его ногами, второй направился ко мне.

Я никогда не отличалась выдающимися способностями, смелостью или знанием каратэ и сейчас дрожала, как осиновый лист. Положив руки в карманы куртки, я достала баллончик и прыснула прямо в грязную ухмылку головореза. Он взвыл, схватившись за глаза и потерял ориентацию. Второй отвлекся от Вадима и ему хватило этого промедления, чтобы повалить на землю противника. И пока они кувыркались по земле, я трясущимися руками направила на них тазер, но тянула до последнего, так как боялась попасть случайно не в того.

– Маша сзади! – крикнул Вадим и я повернулась, на автопилоте нажав на курок.

Два провода выскочили из пистолета, пробив тонкую кожаную куртку. Мужчина, с красным как помидор лицом, забился в конвульсиях падая на землю и я с трудом сообразила, что произошло. Мое попадание было чистой воды случайностью. Вадим наконец-то вырубил второго нападавшего и в два больших прыжка оказался рядом.

– Живо в машину! – больно схватив за руку, он буквально втолкнул меня внутрь салона и сев за руль резко ударил по газам, протаранив машину преграждающую путь и, слава Богу, никого не переехав.

Первое время, он гнал на всей скорости, но заметив что уже длительное время нас никто не преследует сбавил ее и завернув к ближайшей деревне.

– Ты в порядке? – спросил он, повернувшись ко мне.

Я посмотрела на него. Костяшки на руках содраны, скула разбита и лицо такое… Обычное, словно не его только, что избили. Ком подступил к горлу, губы предательски задрожали, и я закрыла лицо, ненавидя себя за эмоции. Я не хотела показывать слабость, только не перед ним.

Вадим отодвинул кресло и неожиданно обнял меня. Это было не очень удобно, но я замерла в его объятьях, изредка всхлипывая и пряча лицо. Кажется, после произошедшего, последнее что я должна была делать это плакаться в его жилетку. Ругаться, ненавидеть, винить во всем, но никак не искать поддержки. Он чуть крепче прижал меня к себе и, коснувшись губами лба, тяжело вздохнул. Страх понемногу отступал. Я чувствовала себя в безопасности, словно весь мир за пределами машины перестал существовать.

– Маша, тебе нужно выйти, – прошептал он, отстраняя меня.

– Что? – не поняла я.

– Тебя заберут, а я должен ехать.

Он обошел машину и демонстративно открыл дверь. Не говоря ни слова я послушалась. Взяла в зубы сумку с вещами и все так же молча смотрела, как он разворачивается и уезжает в неизвестном направлении. Это был ступор. Когда я поняла, что Вадим и вправду уехал, то едва сдержалась чтобы не крикнуть несколько ласковых слов ему в след.

Так я стояла у обочины дороги, ведущей к волшебной деревне под название «Зюзино» и думала о своей жизни. О знакомстве с миром криминала, о двух нападениях и об одном хаме. Вадим словно дворнягу выкинул меня, Бог знает где, и теперь я ждала пока кто-нибудь меня подберет с его подачи.

Ненавидя себя за наивность и глупость, я потащилась с сумкой к автостраде. Ждать пока кто–то приедет я не собиралась. Вызвала такси, померзла минут двадцать и уехала домой, залечивать душевные раны в обнимку с Бегемотом и чаем с мятой. А Вадим еще заплатит за это волшебное путешествие!

Вадим.

Вести себя как последняя сволочь он умел. Понимая, как все выглядит со стороны, Вадим решил, что так будет лучше. Рядом с ним сейчас может быть опасно, и рисковать этой глупышкой он не собирался. Пусть Маша живет дальше, а Вадим пойдет своей дорогой. Не хватало еще потом испытывать угрызения совести если эта она пострадает. Едва разбирая куда едет, он вдруг рассмеялся. Кому расскажи, что серая мышка защищала его от двух здоровых мужиков – не поверят. Мысль откуда и зачем у нее с собой был целый арсенал средств самообороны Вадим предпочел не развивать.

– Толь, забери Машу у дороги в Зюзино, координаты уже скинул, – он включил телефон на громкую связь, – и позвони всем, нужно устроить собрание. Ко мне только, что люди Волкова подкатили.

– С ней все в порядке? – спросил Анатолий.

– ЗАБЕРИ ЕЕ ИЗ ЗЮЗИНО, – повторил Вадим, зло бросив трубку.

И Толя туда же. Расслабился. Пора завязывать с походами в эту кофейню. Вадим прибавил газу, словно мог убежать от назойливых мыслей о Маше.

День прошел относительно спокойно, он быстро привел себя в порядок и уже был на небольшом «собрании», когда позвонил Анатолий.

– Ее нигде нет, на телефон не отвечает. Ты уверен, что оставил ее в Зюзино.

– Да, там. Ищи лучше, – Вадим почувствовал, как начинает дергаться глаз.

– Я тут час кружу, местных спрашивал. Никто ее не видел.

– Возвращайся, – проскрежетал Вадим и положил трубку.

Через двадцать минут, оставив собрание, что сам же созвал, Вадим стоял под окнами этой упрямой девчонки и пытался понять, хочет ли пойти ее придушить или еще раз узнать, как она.

В окнах горел свет и он был готов поклясться, что видел силуэт Бегемота. Желание подняться стало еще сильнее, но вспомнив прошедший день Вадим окончательно убедился в правильности ранее принятого решения и уехал, впервые за долгое время испытывая щемящее чувство внутри.

Глава 5.

Я думала о нем излишне часто. Стоило вспомнить, как меня выставили из машины, и хотелось пойти биться головой о стену, лишь бы не испытывать чувство собственной никчемности. Вадим же в свою очередь больше не объявлялся. Приходил Анатолий, Витя и другие, но не он. Гордость не позволяла узнать, как у него дела и я предпочитала делать вид, что мне все равно. И вот я почти успокоилась, как в разгар рабочего дня в кофейню влетела Вероника, открыв дверь с ноги.

– Немедленно позови сюда эту швабру! – прошипела она Аленке.

Все посетители в миг затихли, с любопытством ожидая представление. А посмотреть было на что. Алена ойкнула и побежала ко мне, прячась за барную стойку. Я лично тоже не собиралась покидать это убежище.

– Простите, но вакансия уборщицы уже закрыта, – брякнула я и увидела, как в бешенстве расширяются ноздри Вероники.

– Думаешь прокатил он тебя разок к друзьям и уже все можно?! Да Вадим о тебе и думать забыл, так попользовался разок…

– И что ты тогда тут пальцы ломаешь? – раздраженно спросила я, одно упоминание о Вадиме вывело меня из себя.

Кто-то удивленно присвистнул, но одного взгляда Вероники хватило, чтобы посетитель поперхнулся.

– Говорю тебе первый и последний раз – забудь о нем, а не то пожалеешь! – на этом махнув гривой, под цокот металлических набоек каблучков она удалилась чуть не сломав дверь.

– Она так сказала потому что крыть нечем.

– Алена! – я повысила голос, и девушка тут же убежала обслуживать посетителей.

На меня кидали любопытные взгляды, но быстро потеряли интерес, решив что своя жизнь куда увлекательнее. А я красная от стыда мечтала придушить Вадима.

Между тем время шло. Я завертелась в рутинных делах кофейни и, если честно, кайфовала. Это дело доставляло мне удовольствие и я с предвкушением ждала того светлого момента, когда смело смогу говорить всем, что у меня прибыльный бизнес. Наступила зима, укутав город в белое покрывало. К нам все чаще приходили румяные с мороза посетители чтобы погреться за чашечкой глинтвейна или какао. Галина Васильевна пекла булочки с корицей и изюмом. Аленка в перерывах на работе готовилась к сессии. Я закупалась новогодними украшениями и наряжала кофейню к праздникам.

Вечером в канун католического рождества, я собрала Аленку и Галину Васильевну чтобы отметить знаменательную дату.

– Дорогие мои, это было непростое время для всех нас, но в преддверии Нового Года, хочу поделиться радостной новостью – мы наконец-то вышли в плюс! – я достала розовую купюру и показала своим работникам.

– Пятьсот рублей?! – удивилась Галина Васильевна.

– Пятьсот рублей тоже деньги, – насупилась я.

– Ну что ты Машенька не обижайся, для трех месяцев отличный результат, – поправила себя Галина Васильевна.

– Надеюсь это после уплаты кредита и всех зарплат, – прошептала ей на ухо Аленка, но я все равно все слышала.

– Да ну вас! – махнула я рукой, и плюхнулась на свой стул, решив, что уж булочка с яблоком меня точно поддержит и все поймет.

Мы немного посидели, поболтали о всяких мелочах, допили вечерний чай и засобирались домой. Я теперь была умной девочкой и пользовалась услугами такси.

Дома как всегда ждал голодный и истосковавшийся по ласке мужчина – Бегемот. Я решила поддержать праздничное настроение и, достав с балкона коробку с елкой, стала ее наряжать. Старые игрушки хранили в себе воспоминания прошлых лет. Вспомнила, как наряжала елку с мамой, разбивала шары и аккуратно складывала игрушки еще несколько лет назад. Я посмотрела на полу-наряженную елку и Бегемота, ползающего под ней. Безумно захотелось маленького чуда. Я старалась держаться, но когда ты одинок, это пустая трата времени. Мне стало очень тоскливо. Настроение пропало. Так и оставив елку с коробками, я легла спать и забылась тяжелым сном.

Мне снилась мама, она сидела на кухне в нашей старой квартире и что-то увлеченно рассказывала. Я пыталась уловить суть и запомнить каждое ее слово, но их смысл неуловимо ускользал. С улицы доносился колокольный звон и я удивленно выглянула в окно, у нас во дворе не было церквей, откуда же этот странный звук…

В дверь настойчиво звонили. Вынырнув из тяжелого сна, я, запинаясь о коробки, проковыляла к двери. Осторожно выглянула в глазок и охнула, на пороге стоял Вадим. Запоздало я поняла, что открывать дверь, стоя в пижаме, не самая лучшая идея. Вадим был очень бледен, мелкая испарина покрыла лоб. Пошатываясь он держался за левый бок, стараясь его не напрягать.

– Единороги? Тебе что, десять? – он хотел вскинуть бровь, но одно движение и лицо перекосило от боли.

– Если ты пришел, чтобы оскорблять меня…

Договорить я не успела. Его глаза закатились и он медленно начал оседать на пол. Я подхватила его, охнув от тяжести, и усадила на пол в прихожей, быстро захлопнув дверь. Не хватало чтобы соседка проснулась и стала свидетелем странных событий.

По телу пробежал холодок и я только сейчас заметила, что испачкала всю пижаму в крови.

– Мамочки, – прошептала я и, распахнув пальто Вадима, увидела глубокий порез.

Стащив с его шеи шарф, я приложила ткань к ране, пытаясь остановить кровотечение. От боли Вадим тут же пришел в себя

– Держи, – бросила я, уложив его руку поверх шарфа.

Быстро найдя аптечку и телефон, я вернулась в прихожую. Набрав 112, я прижала трубку к уху и вывернула содержимое аптечки на пол.

– Алло, скорую…

Попыталась я вызвать помощь, но Вадим вырвал телефон, отшвырнув в сторону.

– Ты что творишь?! – воскликнула я, думая, что Вадим решил помереть у меня дома.

– Нельзя их вызывать, иначе меня найдут и тогда я точно не жилец.

– Боже, – я едва сдержалась, чтобы не устроить разбор полетов прямо сейчас.

Как зайти спросить все ли у меня хорошо, добралась ли из того чертово Зюзино – это он не мог. А приползти ко мне за помощью, с головорезами за спиной – без проблем?! Злость придала мне сил мыслить здраво.

Я посмотрела на хлоргикседин и бледное лицо Вадима. Делать было нечего, убрав его руку, и отодвинув шарф я буквально облила порез раствором.

– Твою ж…! – Вадим резко открыл глаза хватая ртом воздух, – Предупреждать надо!

Он шипел от боли, а я тем временем одела перчатки и взяв клей для порезов, попробовала соединить края раны. Вроде получилось неплохо и кровотечение прекратилось.

– Шрам останется, – пробубнила я, молясь, чтобы он не умер у меня в прихожей.

– Поверь, это последнее, что меня сейчас волнует, – он опять зашипел.

Протерев кожу дезинфицирующей салфеткой вокруг раны, я смысла запёкшуюся кровь и закрыла ее большим куском пластыря.

– Нам нужно встать, я помогу дойти до дивана. Только осторожнее, иначе порез разойдется.

– Хорошо.

Приобняв его со стороны здорового бока, удалось вполне успешно встать и добраться до дивана.

– Наверно поздно спрашивать, есть ли еще ранения? – уточнила я.

– Вроде нет, но можешь меня всего осмотреть, я не против, – даже в полуобморочном состоянии он умудрялся пошлить.

Вадим осторожно лег на спину, прикрыв глаза.

– Кому позвонить чтобы тебя забрали? – спросила я, но ответа не получила.

Мой ночной кошмар успел уснуть. Или потерять сознание. Одно из двух. Надеясь на первое, я решила дать ему поспать и пошла прибираться в прихожей. Настанет утро и сразу же выставлю его вон, а там пусть Толя разбирается.

Пока Вадим сопел, мое бодрствование продолжалось. Я дрожащими руками стащила с него ботинки с брюками, уже предвкушая сальные шуточки на эту тему. Рубашку трогать не стала, не хотелось теребить рану. Бегемот видимо испытывал мужскую солидарность и как только я накрыла Вадима одеялом, улегся у него в ногах.

При взгляде на часы стало ясно, что ложиться спать уже бесполезно. Стрелка показывала пять утра. Приняв душ, я приготовила завтрак. Уговорила себя, что вторая половина мне на ужин, а вовсе не для непрошеных гостей.

Я вернулась в комнату. Бегемот услышав шаги, сразу навострил уши и открыл свои желтые бездонные глаза. Он как бы говорил мне:

– Ну маааам, можно его оставить? Он совсем не блохастый и мало ест…

Я присела с краю, чтобы проверить, жив ли Вадим. Смех смехом, а шансы на то, что он отошел имелись.

– Вадим, – я коснулась его плеча, и почувствовала, как к щекам приливает румянец.

Почему стоит мне выпить на ночь лишний стакан воды, и я буду ужасно выглядеть утром, а этот мужчина даже при смерти остается таким красивым?!

– Я позвоню Толе, чтобы тебя забрал. Мне пора на работу.

– Нет, я встану и сам уйду, – сиплым голосом ответил он и попытался встать, но тут же задохнулся от боли.

– Прекрати упрямиться, кто–то должен тебя забрать и отвезти в частную клинику или где вы обычно лечитесь…

– Нет, – ответил он, с металлическими нотками в голосе, – не вздумай никому звонить, и если вдруг кто будет спрашивать про меня – говори не в курсе.

А дело-то становится все интереснее и интереснее! Надо поскорее от него избавиться. Только вот в таком состоянии он дойдет до ближайшего сугроба и там же уснет вечным сном. Идея оставлять у себя дома незнакомого человека, которого ищут по всему городу бандиты, мне не нравилась, но и другого выхода я не видела.

– Оставайся тут. Выспись и ради всех святых, почувствуешь, что становится плохо – вызови скорую, – на этом я встала, бросив прощальный взгляд на Бегемота, который души не чаял в нашем госте, – вернусь с работы тогда и поговорим.

Весь день у меня все валилось из рук. Аленка и Галина Васильевна встревоженно наблюдали, как я путала заказы. Случайно разбила чашку и каким-то чудом облилась гляссэ, слава Богу, оно было теплым, а не горячим.

– Машенька, что–то случилось?

– А? – не расслышала я.

– Я говорю, ты в порядке? – Галина Васильевна пристально на меня посмотрела.

– Да, все отлично, – если не считать преступника, что скрывается у меня в квартире от своих коллег.

Последнее я предпочла не рассказывать. Галина Васильевна, судя по выражению лица, не поверила ни единому слову. Я еле дожила до вечера, попеременно переживая за Вадима и за то, что в любой момент в кофейню могут зайти те самые «коллеги».

– У нас осталось что-нибудь? – спросила я Галину Васильевну перед уходом, – соберите мне домой немного.

– Ладненько, – она подмигнула и ушла на кухню.

Ох чувствую напридумывала там Галина Васильевна. Правда, реальность была круче любых фантазий. Уйдя пораньше, я попрощалась с девочками и побежала домой.

Меня встречал голодный кот Бегемот и не менее голодный Вадим. Оба сидели на диване, в полудреме смотрели телевизор и неплохо проводили время, если не считать отсутствие еды. Честно, я почти почувствовала себя замужем. Он встал и придерживаясь за бок забрал у меня из рук пакет с булочками и поплелся на кухню.

Бегемот пошел за ним, забыв о моем существовании. Нужно отдать должное, пока я мыла руки и переодевалась мне сделали чай, погрели в духовке выпечку и пригласили отужинать вдвоем. Подавив волнующий меня уже сутки вопрос «Когда же ты уйдешь?», я села напротив и предпочла не портить такой «душевный» вечер с нотками неловкости.

– Как прошел день? – спросил Вадим, помешивая чай.

– Неплохо, – пожала плечами я, – а у тебя?

– Немного непривычно просыпаться без штанов и при этом не помнить где их оставил. Ты наверно сгораешь от любопытства, когда я свалю?

– Совсем нет, я знаешь ли с детства люблю тащить домой всякую гадость.

Вот и поговорили. Бегемот смотрел на меня с укором и даже булочки потеряли свой вкус.

– Как ты себя чувствуешь? – спустя какое-то время спросила я.

– Нормально, – ответил он и отодвинув чашку направился в прихожую.

– Вадим постой, куда ты пойдешь? Там хотя бы безопасно? – я как дурочка кинулась за ним, но он лишь отмахнулся.

Кряхтя одел ботинки, накинул пальто на плечи и собрался и вправду уйти.