Читать книгу: «Мажор в наследство», страница 3

Глава 9

Я слышу его частое, громкое дыхание, ощущаю, как руки скользят по телу, задевая как-то сразу везде. Так вроде бы не может быть, но он умудряется перебирать волосы, тянуть пряди, гладить шею и плечи, дразнить умелыми пальцами ставшую неимоверно чувствительной грудь. Мнет и сжимает ягодицы, ласкает низ живота, как бы случайно проникая между ног. Язык хозяйничает во рту, сильнее разжигая желание.

Хотя можно ли сильнее? Я и так на пределе, не могу и не хочу ждать. Внутри все скручивается от предвкушения. Мне нужно ощутить его, всего, чувствовать, как он властвует, заполняя меня собой.

И я снова, как вчера утром, утрачиваю стыдливость. Ну могу сдержать срывающихся с губ нетерпеливых стонов, ерзаю и цепляюсь за его плечи, чтобы притянуть еще ближе к себе.

Он посмеивается, явно довольный такой моей реакцией. Запускает язык в ушную раковинку, кусает мочку, шепчет что-то ужасно пошлое, но тем самым еще больше распаляет. А потом резко, с размаха погружается в мое тело. Непроизвольно охаю, ожидая боли. Но ее нет. Вообще. Только тягучее, ноющее давление и желание, чтобы он не останавливался.

Толкается глубже, сначала медленно. Мучительно медленно. Так что я готова растечься сладкой пылающей лавой. Прямо здесь и сейчас сойти с ума от желания. Потом ненадолго отстраняется, но лишь затем, чтобы окинуть меня бесстыдным и горячим взглядом, раздвинуть шире мои колени и вновь ворваться внутрь, теперь уже не сдерживаясь. Рычит, ловя губами стоны и действуя все энергичнее. Удерживает руками лицо, заставляя смотреть ему в глаза.

И я улетаю. Теряюсь в ощущениях, окончательно перестаю соображать. Кажется, кричу, впиваясь ногтями в его спину, всхлипываю что-то невразумительное, что и сама не смогла бы воспроизвести. Шалею от ослепительных всполох, рассыпавшихся перед глазами.

А когда прихожу в себя, даже говорить получается не сразу. Все тело – будто не мое. Совершенно невесомое, и одновременно кажется, что я погрузилась в тягучий, ароматный бальзам. Он продолжает нежить кожу, вызывая совершенно невероятные, яркие и потрясающе вкусные ощущения.

‌‌‌‌‌‌ ‌‌ ‌‌‌‌ ‌‌‌‍– Какая же ты охренительная, Сонечка… – Дэн убирает с моего лица влажную прядь волос. – Даже не помню, чтобы мне когда-нибудь было так хорошо.

Это так приятно слышать, что я старательно гоню прочь мысли о других женщинах, побывавших в его постели. Что же поделать, у каждого есть свое прошлое. И было бы глупо сейчас обижаться на то, что в его прошлом он проводил время с кем-то еще. Это же все равно не изменить. Куда лучше наслаждаться настоящим. И будущим. Ведь нас ждет впереди так много хорошего.

– Поедем на работу? – спрашиваю спустя время, когда переполняющий наши тела жар наконец-то слегка отступает, и дыхание выравнивается. Вставать не хочется, но после вчерашнего, когда Даниила целый день не было в офисе, провоцировать Ярославского-старшего точно не стоит.

– Батя сильно бушевал? – понимающе вздыхает Дэн, приподнимаясь на кровати. – Я бы с таким удовольствием сегодня остался дома. Не вылезал бы с тобой из постели…

Склоняется к моим губам, и я возвращаю поцелуй. Но вставать все равно придется. И чем раньше, тем лучше, потому что иначе поддамся искушению и сама решу никуда не ехать.

– Данечка, давай не будет его нервировать лишний раз, он и так переживает.

– Не будем… Как будто есть выбор! Почему только он ни разу не спросил, сдалась мне эта компания или нет? Может, я хочу заниматься совсем другим?

Дэн поднимается, оглядывая комнату в поисках одежды.

– Чем другим? – я была бы не против. Поддержала бы его в любом начинании, но только не представляю, о чем речь.

– Да не знаю я! – отзывается он. – У меня же даже времени подумать нет! Все давно решено! – это звучит довольно резко, и если бы так со мной говорил кто-то другой, я могла бы даже обидеться. Но не на человека, который настолько дорог. И ведь знаю, что это не настоящая злость. Он просто поддался мимолетным эмоциям. Сама тоже чувствую досаду: надо работать вместо того, чтобы провести время вдвоем. Нормальное, совершенно объяснимое чувство. И оно скоро пройдет. Мы со всем справимся.

Глава 10

Михаил Валентинович с самого утра занят на какой-то встрече, потом сразу уезжает, я успеваю лишь поздороваться с ним в коридоре. В кабинет к сыну он не заходит, лишь кидает пристальный взгляд в сторону стеклянной стены, сразу за которой находится стол Дэна.

– Явился? – это не вопрос, скорее, констатация факта. В глазах мужчины снова плещется горечь, но он улыбается мне, хоть и через силу. – Спасибо, Сонечка, уверен, это не без твоего участия. Так бы и сегодня наверняка нашел бы себе другие, более интересные, чем работа, занятия.

– Ну что вы, я тут совершенно не причем. Даниил и сам все прекрасно понимает. И хочет поскорее освоиться в компании, стать для вас достойным помощником…

– Умеешь ты подбодрить, милая, – глаза шефа глаза немного теплеют. – Хорошо, что должен уехать сейчас, есть возможность на какое-то время поверить в твои красивые слова. И в то, что мой сын наконец-то решил одуматься. Не надо, не спорь, – жестом останавливает мою новую попытку возразить. – Поговорим позже, заедешь к нам на ужин?

– С радостью, – мы пока не обсуждали с Дэном наши планы на вечер, но раз он вчерашний день провел с друзьями, сегодня наверняка останется со мной. А потом я не откажусь задержаться.

– Вот и отлично, – кивает мне Ярославский и уходит, и теперь уже я улыбаюсь, чувствуя облегчение. Все-таки хорошо, что он сейчас занят. Мой будущий свекор бывает излишне строг и очень не любит, когда что-то не вписывается в его планы, но довольно быстро отходит. Никогда не сердится слишком долго. Сейчас отвлечется на работе, а к вечеру уже перестанет обижаться на сына за вчерашнее отсутствие.

Возвращаюсь в свой кабинет, невольно тормозя возле двери Дэна, но все равно не ожидаю, что она тут же приоткроется, и сильные руки втянут меня внутрь. Даниил опускает жалюзи, скрывая нас от посторонних взглядом. Стискивает в объятьях, зарываясь лицом в волосы.

– Ты испортишь мне прическу, – смеюсь, потому что тут же становится радостно. И немного щекотно: он трогает носом шею, дует на кожу, прекрасно зная, как я люблю такие вот моменты. Нежные и интимные, немного неуместные сейчас, но от того не менее притягательные.

– Ну и что? Мне больше нравится, когда у тебя волосы распущены, – опускается в кресло, затягивая меня к себе на колени. – Что там старик хотел? Опять ругался?

– Никакой он не старик, – меня всегда немного задевает, когда так кто-то называет родителей. Пусть даже их возраст в самом деле совсем не молодой, кажется, нельзя акцентировать на этом внимание. Наоборот, надо вести себя, будто они такие же, как прежде. В нашем детстве. Здоровые, полные сил и энергии. Ну а отец Дани и правда такой. Любому молодому фору даст.

– Так зачем он останавливал тебя? – Дэн не реагирует на мое заявление. Волнуется, и я его прекрасно понимаю. Сама, когда даже немного повздорю с папой, потом долго места себе не нахожу. Боюсь, что рассердила его слишком сильно, и он не захочет простить. А потом сама же смеюсь над собой. Разве такое вообще возможно? Чтобы отец не простил своего ребенка? Еще и единственного.

– Все хорошо, Данечка, – прижимаюсь своей щекой к его. – Сказал, что уезжает на важную встречу. И на ужин пригласил. Я согласилась. Правильно же сделала? У тебя нет никаких других планов?

– Да, ты умница, – он накрывает мои губы сладким поцелуем и тут же отстраняется. – Но сейчас мы же должны работать, правда? Беги к себе, малышка.

Шутливо сталкивает с колен, награждая увесистым шлепком. Не больно, это даже вызывает желание задержаться. И заняться совсем не рабочими делами. Но Дэн оказывается на этот раз куда сознательней. Обгоняет, с несколько напускной галантностью открывая дверь, и награждая пылким взглядом, пропускает в коридор. Вот умеет же и такой мелочью поднять настроение!

Глава 11

Больше мы с Дэном не видимся. Меня отвлекают поставщики, с которыми приходится провозиться несколько часов. Выпивая очередную чашку кофе вместо полноценного обеда его сразу после того, как я написала, что занята и не могу вырваться даже на полчаса. Поддержка любимого здорово помогает, но скучаю от этого не меньше. Жду не дождусь, когда настанет вечер, и можно будет забыть о делах. Просто побыть вдвоем. Потом поужинать с его отцом и снова остаться наедине, уже на целую ночь. Мечтаю, как прижмусь к его груди, крепко-крепко, расскажу обо всем, что чувствую. О том, что мне хочется…

– Софья Андреевна, так что выдумаете по поводу этих материалов? Цена ниже, а качество ничуть не уступает, – встречаю внимательный взгляд сидящего напротив мужчины и понимаю, что слишком увлеклась. Мечты – это хорошо, конечно, но сейчас я должна сделать свою работу. Михаил Валентинович на меня рассчитывает, и подвести никак нельзя. Приходиться спрыгнуть с розовых облаков и с головой окунуться в серую рутину. Я кидаю прощальный жалобный взгляд на сердечко и заставляю себя переключиться.

Встреча заканчивается без четверти семь. Прощаюсь с клиентами. Еще раз просматриваю подписанный договор и позволяю, наконец, выдохнуть с облегчением. Будет чем порадовать Ярославского за ужином: он надеялся на этот контракт. И даже задерживаться не пришлось. Остается только собраться – и можно бежать к Дэну.

Но в кабинете его почему-то не оказывается, а на лице секретарши, у которой я уточняю, куда он подевался, отражается откровенное изумление.

– Эм-м-м… Так Даниил Михайлович уехал, давно уже. Он разве не предупредил вас?

Я открываю рот, чтобы уточнить, куда именно уехал, но тут же осекаюсь, прикусывая губы. Эта секретарша Татьяна слишком болтлива, еще и может добавить красок. Не хочу давать поводов для разговоров среди коллег. У Дэна могли возникнуть какие-то неотложные обстоятельства, и он просто не успел написать. Но если я признаюсь, что не в курсе, кому-то в компании наверняка захочется обсудить недостаток доверительности между нами. Это совершенно ни к чему.

– Ах да, точно, – улыбаюсь девушке. – Устала на заседании – и совсем вылетело из головы. Спасибо, Таня.

Она растекается в улыбке, широкой, но не искренней, и я понимаю, что поступила абсолютно правильно. Мне слишком дороги наши с Даней отношения, чтобы делать их достоянием общественности.

Спускаюсь в машину и уже оттуда набираю его.

– Сонь, прости, не успел тебя предупредить. Мне уехать пришлось, – ну вот, значит, действительно угадала. Приключилось что-то важное. Но расслабиться не успеваю, потому что слышу следующие слова: – Темыч раскопал зачетный клуб, поехали его опробовать. Народу тут валом, хорошо, что успели занять столик.

Отодвигаю телефон от уха, растерянно рассматривая экран. Будто это может помочь лучше понять ситуацию. Но вижу лишь улыбающуюся аватарку Даниила – и никаких разъяснений. Как и от него самого.

– Ты уехал с работы почти в середине дня, чтобы… – горло першит от внезапной сухости, – чтобы поехать в новый клуб?

– Ну да, – он как будто не слышит напряжения в моем голосе. – Все разведаю, а потом съездим с тобой.

– А как же ужин? Твой папа ждет, я ему обещала, – это кажется самым весомым аргументом, на который он просто не может не отреагировать. Может быть, просто забыл. Тогда подожду, пока он доберется, и домой приедем вместе. Но Дэн заявляет совсем другое:

– Так и поезжай, Сонечка, уверен, вы прекрасно проведете время. А хочешь, оставайся потом у нас, я буду совсем не против обнаружить тебя в своей постельке, когда вернусь.

Глаза почему-то начинают щипать. Нет, я не собираюсь плакать, но совсем не понимаю того, что происходит. Как он мог так поступить? Мы же договаривались… И что теперь объяснять его отцу? Почему я приехала одна?

Глава 12

Мои попытки переубедить парня ни к чему не приводят, и в итоге в дом к Ярославским я все-таки отправляюсь одна. Озадаченная, расстроенная и, к чему скрывать, даже обиженная. Вообще не понимаю Дэна. Будь он несмышленым мальчишкой-дошкольником, совсем не знакомым с понятием ответственности, еще куда бы ни шло. Но ведь все понимает прекрасно. Знает о переживаниях отца, но почему-то продолжает испытывать его нервы. И ладно бы вечером рванул в этот дурацкий клуб… Но променять работу на развлечение… Как?! Как так можно?!

Подъезжаю к их дому, но долго не решаюсь выйти из машины. Мне стыдно перед Михаилов Валентиновичем. В том, что случилось, есть и моя вина: должна была найти способ уговорить Даниила. Раз он меня не послушался, значит, была недостаточно убедительной. А может, все и того хуже: он вряд ли сбежал бы тусить с друзьями, если бы в наших с ним отношениях все было идеально. Значит, где-то я что-то упустила. Не смогла оказаться той самой идеальной женщиной, от которой просто невозможно оторваться.

Мне сейчас не на ужин хочется идти и не притворяться, что все в порядке, а уехать домой, зарыться под одеяло и дать волю слезам. Выреветься вдоволь, выпустить пар, а потом уже думать, что делать дальше. Как исправить свои ошибки и не повторять их в будущем. Но если сбегу сейчас, все будет еще хуже. Конфликт между Дэном и его отцом только усугубится, и наладить отношения станет еще сложнее.

Поэтому вздыхаю и выбираюсь из машины. Окна нижнего этажа дома залиты светом: Михаил Валентинович наверняка в гостиной и ждет нас. А значит, надо сделать этот вечер прекрасным. Ну, или хотя бы сносным…

Цепляю на лицо улыбку и, взбежав по лестнице, нажимаю на кнопку дверного звонка. Надо думать о хорошем. Например, вспоминать сладкие минуты вдвоем. Мечтать о нашей любви. О том, что совсем скоро мы поженимся. В конце концов, проблемы бывают у всех, главное, правильно на них реагировать!

Слышу торопливые шаги за дверью и набираю побольше воздуха, чтобы выдать заготовленные фразы. Но тут же осекаюсь, когда вижу бледное и явно напуганное лицо домработницы.

– Сонечка, как хорошо, что хоть вы приехали! Я уже не знала, что и делать… – она тяжело дышит, словно только что участвовала в забеге. И выглядит примерно так же: растрепанная, лицо раскраснелось. Впервые вижу Ирину в таком состоянии, эта женщина всегда казалась мне сдержанной и уравновешенной. Вообще не помню, чтобы хоть когда-то ее внешний вид находился в подобном беспорядке. Сердце екает от внезапно пробудившегося волнения.

– Что случилось? – я вхожу в дом и растерянно озираюсь по сторонам. Что-то не так. Непривычно. Не узнаю спокойную атмосферу уюта, которая почти всегда присутствует здесь. Особенно, если дома Михаил Валентинович. И пахнет совсем не вкусным ужином. Я морщусь, потому что в носу начинает свербеть, но не могу понять, что это именно за запах.

– Не могу дозвониться до Даниила! – всплескивает руками женщина. – Целый час набираю его, все время вне зоны.

Вот это меня как раз совсем не удивляет, наверное, решил оторваться по полной, вот и отключил телефон. Но зачем он ей так срочно понадобился? Уж точно не отец наказал: Ярославский, как бы ни был недоволен поведением сына, вряд ли бы стал перекладывать обязанность найти Дэна на Ирину.

– Да, он занят… немного… Не может ответить пока, – стараюсь говорить как можно более спокойно, но выплескивающаяся из домработницы явная паника передается и мне. – А зачем вы его ищете?

– Так Михаил Валентинович же… – женщина внезапно начинает плакать, и у меня внутри как будто обрывается что-то. Нет, дело точно не в ужине, на который не явился непослушный сынок.

– Говорите, что! – делаю шаг к ней, едва не вцепляясь в плечи, чтобы как следует встряхнуть. Никакие нервы не выдержат вот такой излишне дозированной подачи информации.

– Плохо ему стало! – рыдает Ирина. – За столом сидел, я чай принесла, смотрю, а он лицом на стол опустился и не двигается… Я скорую вызвала и сразу Даниилу звонить, думала, успеет приехать быстро. Да какое там! Машина давно уехала, а он все недоступен.

Так вот, чем пахнет в доме… Лекарствами. Я меньше всего на свете ждала ощутить именно этот запах, вот и не узнала сразу. На мгновенье прикрываю глаза, собираясь с мыслями.

– Что сказал врач? – это намного важнее отсутствия Дэна. – Куда его повезли?

– В третью городскую… – она испуганно переводит на меня взгляд. – Не поняла я ничего, доктор наговорил столько всего. И выглядел таким суровым… Я звонить, да только…

– Ясно, – понимаю, что вряд ли добьюсь чего-то более внятного. Не хочу больше терять время на разговоры. – Если Дэн появится раньше, чем до него дозвонюсь, скажите, что я поехала в больницу. Пусть наберет меня.

В дороге, правда, и сама пытаюсь связаться. Ставлю телефон на автодозвон в какой-то отчаянной надежде, что Даня что-то почувствует. Мне страшно, тревога внутри нарастает, как снежный ком. Царапает горло, мешая нормально дышать.

Уже на парковке перед больницей отправляю сообщение папе и прошу его приехать. Боюсь из-за волнения что-то сделать не так, упустить важное. У Михаила Валентиновича должно быть все самое лучшее. Лучший врач, лучшая палата, лучшие препараты. Пусть отец хотя бы будет рядом и все проконтролирует.

А в холле огромного здания ощущаю себя абсолютно беспомощной. Маленькой и глупой девчонкой, которая понятия не имеет, как вести себя в больницах. Куда идти, с кем говорить. Здесь слишком много людей, куча указателей, но нет ни одного намека на то, что делать в моей ситуации.

Лишь потом рассматриваю в конце зала окно регистратуры. Бросаюсь туда, спотыкаясь на ровном месте и чуть не падая. Сердце выпрыгивает из груди. Дэн так и не перезвонил. И сколько папе потребуется времени, чтобы доехать?

Девушка за стойкой после моих слов что-то долго изучает в журнале. Потом поднимает глаза, но смотрит почему-то не на меня, а в сторону. А ее улыбка кажется кривой и виноватой.

– Сейчас к вам подойдет доктор. О, а вот и он! – она даже с места приподнимается, окликая проходящего мужчину в белом халате. – Сергей Васильевич, тут родственники Ярославского подъехали.

Мне не нравится выражение лица этого доктора. Он приближается, и кажется, что прямо передо мной разверзается пропасть. Бездонный черный омут, от которого тянет смертельным холодом. Я снова хочу убежать, как можно дальше отсюда. Скрыться, спрятаться, ни о чем не слышать… Но одновременно понимаю, что не имею на это права. Да и не решит мой побег ничего.

– Давайте присядем, – врач указывает на кушетку у стены, но я мотаю головой.

– Нет, не надо. Говорите, пожалуйста! Что с Михаилом Валентиновичем? Как он себя чувствует?

Голос мужчины становится глуше, и он, так же как совсем недавно медсестра, отводит взгляд.

– Боюсь, у меня для вас плохие новости…

Глава 13

– Папа, я не понимаю! Просто не понимаю, как такое могло случиться!

Кажется, я сплю и вижу дурной сон. И отчаянно хочу проснуться, спастись от этого кошмара. Даже временами щипаю сама себя за запястье, вот только боль ничего не меняет. Страшный сон не заканчивается, а то, что ноет и болит в груди, гораздо сильнее.

– Я же еще днем разговаривала с ним. Он прекрасно выглядел, вообще не был похож на больного человека. Совсем нисколечко, я бы заметила!

Смотрю на отца сквозь пелену слез, впиваюсь взглядом, надеясь услышать хоть какое-то объяснение. Мне это очень нужно сейчас!

– Так бывает, детка. Ты же слышала, что сказал врач. У Михаила была запущенная стадия. Неоперабельная.

– И никто ничего не знал?! Даже ты?! – я подскакиваю с дивана и начинаю мерить шагами комнату. Разве может человек болеть так, чтобы никто не заметил? Вообще никто! Неужели мы все были настолько слепы?

– Сонечка, он хотел, чтобы никто не знал. И все сделал для этого.

– Но почему?! – в который уже раз прокручиваю в голове нашу встречу. И сегодняшнюю, и в предыдущие дни. Вспоминаю то, как выглядел Михаил Валентинович, как говорил, перебираю засевшие в памяти фразы. Теперь его намеки воспринимаются совсем иначе, но разве я могла подумать о ТАКОМ? И да, в последнее время он немного похудел, но на вопросы об этом отшучивался, что просто решил привести себя в форму. Если бы я только знала!

Отец с горестным вздохом пожимает плечами.

– Думаю, не хотел нас волновать. Раз сделать ничего было нельзя, хотел дожить свои дни в привычной обстановке. Рядом с близкими людьми, а не на больничной койке. Я его понимаю…

Умолкает, отводя взгляд, но его мысли так очевидны сейчас. Корит себя за то, что недосмотрел. Не использовал хоть какой-нибудь шанс что-то изменить.

Папа как будто постарел на десяток лет за один вечер. Серое лицо, углубившиеся морщины – и удручающая, опустошающая тоска в глазах. Мне становится стыдно: требую от него объяснений, а ведь он и сам шокирован ничуть не меньше моего. Еще бы. Потерять лучшего друга, так нелепо, так быстро. Подхожу к нему, утыкаясь лицом в грудь.

– Безумно жаль… Я даже не осознавала, как сильно его люблю… до этого момента.

Отец стискивает меня в объятьях.

– Мы слишком часто что-то понимаем, лишь когда становится слишком поздно… – он, как маленькую, гладит по голове.

– Не представляю, как сказать об этом Дане. Он ведь ничего еще не знает, – внезапно осеняет меня. Мы вернулись в дом Ярославских уже больше часа назад, а его нет до сих пор. И захлебывающаяся от слез Ирина тоже так и не смогла до него дозвониться.

– Куда же подевался этот поганец?! – с возмущением восклицает папа. – Как можно в такой момент шляться непонятно где?!

– Не говори так! Он не виноват! – внутри все опять скручивается от боли, но теперь уже за Даниила. Бедный мой мальчик, как же он это перенесет?

– А ты еще пожалей его! Он ведь даже не попрощался с отцом!

– Я тоже не попрощалась, – стираю очередную дорожку слез, сорвавшуюся из глаз. – И ты. Никто не попрощался, пап… Если бы Даня был в курсе, что его отец болен, точно находился бы рядом. И сделал все, что мог!

– Ох, Сонечка, не знаю, что и думать, – горестно восклицает папа. – Мне то прибить хочется твоего Даню за его выходки, то сердце от жалости разрывается. Глупый мальчишка, он же однажды все поймет и не простит себе этого! Да поздно будет локти кусать!

– Андрей Сергеевич, вот любите же вы свои крылатые словечки везде вставлять! Хоть бери и учись! Я так не умею, у меня ночью язык вообще почти не шевелится.

Прозвучавший в гостиной ехидный смех воспринимается почти дико. Трудно представить что-то более неуместное сейчас. Вздрагиваю и подрываюсь навстречу Дэну. Ни я, ни отец не заметили, как он вошел. Вернулся, наконец. Только ни о какой радости по этому поводу не может быть и речи: мне страшно до жути от того, что предстоит ему рассказать.

– А по-моему, ты вполне красноречив, – хмурится отец, разглядывая парня. – Где тебя носило, Даниил? Пьяный опять. И на часы ты смотрел? Ночь давно…

– Не пьяный, а выпивший, – ухмыляется в ответ Дэн. – И на следующий ваш вопрос отвечу: да, смотрел на часы. И что? Я уже большой мальчик, не обязан ложиться спать в девять. А вот вас не ожидал здесь увидеть так поздно, – он поворачивается ко мне. – Соня, что ужин затянулся? И вы мне сегодня вместо бати решили нотации прочитать? – оглядывается по сторонам. – Где он, кстати? Отправился в кабинет за ремнем для непослушного сынка?

Отец что-то шипит сквозь зубы, но я умоляюще сжимаю его ладонь. Не время ссориться. И пусть Даня тысячу раз не прав, вразумлять его тоже не время. Потому что… потому что надо сказать совсем о другом. Вот только найти бы для этого силы…