Читать книгу: «Серьёзные отношения. Сборник рассказов о любви»

Серьёзные отношения

Яна листала свежий номер модного журнала. В нём писали о том, где лучше всего знакомиться с мужчинами для серьёзных отношений. Яна дочитала статью, закрыла журнал и повалилась на кровать. Неделю назад ей исполнилось пятнадцать лет, а это значит, что пришло время искать те самые отношения.

«Ну а когда, если не сейчас? – думала Яна. – А то буду, как тётя Марина, жить на работе и кормить кота лучше, чем себя».

Решение о поиске серьёзных отношений было принято однозначно и обсуждению более не подлежало. Только вот принцев на горизонте не мелькало. Да бог с ними, с принцами, не было даже мало-мальски подходящих парней. Много не надо, достаточно одного, но и его не было. Живущие по соседству мальчики были или сильно моложе, или сильно старше. Первая категория не была интересна ей, второй категории не была интересна она. В статье советовали поискать на работе, так как в коллективе ничего не скрыть друг от друга, сразу видно, кто к чему готов. Яна решила, что завтра посмотрит повнимательнее на одноклассников, и погасила свет.

Утром Яна особенно тщательно выбирала, в чём пойти в школу, накрасила глаза. Шутка ли, такой важный день впереди: а вдруг именно сегодня она выберет того, с кем у неё будут серьёзные отношения?

Все девочки в классе уже красились, пусть немного, но тушь и неяркая губная помада (ну, хотя бы гигиеническая с блёстками) – то, что нужно. Мальчики же в большинстве своём приходили в школу сонные и взъерошенные.

Яна села на своё место и начала пристально разглядывать одноклассников.

Вот, например, Лёшка Новосельцев был очень даже ничего. Яна посмотрела на него, Лёша ей улыбнулся, она улыбнулась ему в ответ. Хороший, добрый парень, смешливый, но Яна прекрасно помнила, как он ещё во втором классе ел свои козявки, так что этот вариант отпадал.

Яна перевела взгляд на Ромочку Лагутина.

«Вот уж красавчик, дамский угодник. Повезло же так мальчику с ресницами, мне бы такие, их даже красить не надо. Зубы ровные, нос прямой. Ромка проснулся утром и всё – уже красивый». Чувствуя, как от зависти её лицо само собой собирается в гримасу, Яна отвернулась к окну.

Больше ни о ком подумать она не успела – прозвенел звонок, и в класс вошла учительница.

В перерыве между первым и вторым уроком было не до размышлений – все суетились перед контрольной по биологии. Во время большой перемены всем классом пошли в столовую. Мальчики вели себя так, как будто никто из них не завтракал. Некоторые из них были готовы доедать за девочками всё, что они любят и не любят. Яна смотрела на них и не понимала, как в них помещается вся столовская еда, не вызывая при этом изжоги.

Пока пила чай и доедала булочку с повидлом, Яна думала о самом аккуратном мальчике в классе. Борис Якобсон был именно тем самым «сыном маминой подруги», его всегда и всем ставили в пример. Борис был вежлив, оказывал помощь даже тогда, когда его никто об этом не просил. В этом самом качестве заключался и самый большой его плюс, и самый большой минус. Одно дело, когда Борис помогал однокласснице вынести тяжёлое ведро с водой после уборки класса, и совсем другое, когда девочка «подвернула» ногу ради одного мальчика, а получила помощь от Бориса.

На математике Яна начала выбирать из некрасивых, но умных одноклассников.

Чем дольше она думала про умных, тем больше понимала, что умны они только в математике. Взять хотя бы Генку Клюева. Сообразительный малый, призёр городской олимпиады по математике и физике, шахматист. На этом положительные качества всё, закончились. Все разговоры у Гены сводятся к похабным анекдотам и рыбалке.

В каждом однокласснике Яна находила какой-то изъян, большой или маленький. На некоторые моменты можно было бы закрыть глаза, но только при уверенности, что это серьёзные отношения. Учебный день ещё не закончился, и Яна думала о том, что у неё ещё есть шанс выбрать себе парня на всю жизнь.

Последним уроком стояла физкультура. Хорошо, что последним, потому что сидеть с мальчиками в одном помещении после активной физической нагрузки – это настоящее испытание. Многие одноклассники, чтобы не носить форму с собой, поддевали спортивные штаны под джинсы или брюки, а футболку, естественно, надевали под рубашку или свитер. Амбре в классе стояло такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Яна уже переоделась в спортивную форму и сидела на лавочке, ожидая начала занятия. Из глубокой задумчивости её выдернул громкий гогот. Она повернула голову направо и увидела, как её одноклассники – и красивые, и умные – устроили кучу-малу: катаясь по полу, каждый пытался завладеть баскетбольным мячом.

Наблюдая эту картину, Яна решила, что ещё успеет завести серьёзные отношения. В институте будет лучше видно, кто к чему готов, потому что среди этих балбесов вариантов нет.

Она

Первый раз я её встретил в ноябре. Она стояла возле почтового ящика и ковырялась ключом в ржавом замке. Тонкие пальцы побелели от напряжения, но ключ никак не хотел поворачиваться. Её чёрная фетровая шляпа скрывала половину лица, были видны только плотно сжатые губы. В какой-то момент её усилия оправдались, замок поддался, ключ повернулся, и ящик открылся. Она заглянула в него, но он был пуст. Она небрежно захлопнула дверцу и, не поднимая головы, ушла вверх по лестнице.

С того дня я начал встречать её каждую неделю, в пятницу. Так совпадало, что она проверяла почту как раз тогда, когда я возвращался с работы. Через месяц я заметил, что после рабочего дня тороплюсь домой: не захожу в магазин, не соглашаюсь на пятничные посиделки с коллегами, чтобы «снять стресс». Я иду на встречу с ней. Каждая наша встреча была для меня особенной. Она всегда была прекрасна.

Её не смущало моё присутствие, казалось, она никогда меня не замечала, но при этом я изо всех сил старался выглядеть увлечённым чтением объявлений на доске, расположенной рядом с почтовыми ящиками. Объявления там были одни и те же: список должников, даты отключения чего-нибудь, номера телефонов мастеров по ремонту чего-то несомненно очень нужного.

Стоя рядом с ней, я ощущал тонкий аромат духов, смешанный с осенней свежестью. Бежевое драповое пальто сидело чётко по фигуре, светло-карамельные полусапожки были на высокой шпильке. Часто мне казалось, что она не могла прийти сюда сама, что она просто материализовалась рядом с этим почтовым ящиком. Ведь невозможно пройти по нашему городу и остаться в идеально чистой обуви.

Я всегда ждал открытия почтового ящика. Мне так хотелось, чтобы она нашла там то, что искала, и в то же самое время я этого боялся. Я хотел, чтобы она продолжала приходить. Хотел быть причастным к этой таинственной женщине, к её жизни.

С наступлением холодов она начала носить восхитительные чёрные перчатки из… я не знаю, из чего. Пальто она сменила с бежевого на чёрное, как и сапожки. Шляпа осталась неизменной. Широкие поля всё так же прикрывали её лицо, видны были только губы. По ним я пытался угадать её настроение. Но каждый раз они были плотно сжаты, как в первый день нашей встречи.

Не важно, чем я был занят: делал себе чай, чистил зубы или смотрел фильм, – все мои мысли занимала она. Я пытался представить себе её лицо, но упирался в плотно сжатые губы. Я ждал, когда она их разомкнёт, может быть, выдохнет что-то радостное или горестное, когда откроет почтовый ящик и найдёт там то, что искала. Или хотя бы прикусит губу от огорчения, что ящик всё ещё пуст. Я представлял себе, как она улыбается, тихо, не поднимая головы. Но никогда не мог представить, какой у неё голос. Каким волшебным тембром должна обладать такая женщина? Я ставил фильм и прислушивался к героиням, пытаясь подобрать голос, подходящий незнакомке.

В тот вечер я шёл с работы домой и встретил старого знакомого своих родителей, его имени я не помнил. Знакомый настойчиво расспрашивал про мою жизнь, просил передать пламенный привет моим родителям, обещал непременно зайти к ним в гости до Нового года. Я спешил, и потому наш разговор казался мне невыносимо нудным и долгим. На самом деле мы поговорили не больше пяти минут. Непонятная тревога заполнила всё моё сердце, я распрощался со старым знакомым и побежал.

Я успел. Даже не так! Я УСПЕЛ! Я придержал за ней тяжёлую подъездную дверь. Она подняла голову, обернулась и пристально посмотрела на меня. Я остался стоять у двери и смотрел, как она вошла в сумрак подъезда. Через минуту последовал за ней и увидел, как она стянула перчатки и озябшими руками открыла старый почтовый ящик, в котором по-прежнему ничего не было.

Это была середина декабря.

Теперь, когда я увидел её лицо, мне казалось, что я знал её всю жизнь. Что это моя давняя подруга детства, которая после школы уехала учиться в другой город, а теперь вернулась. Я всё чаще думал о том, что хорошо бы с ней заговорить. Найти какую-нибудь банальную тему типа погоды или оплаты коммунальных счетов. Но каждый раз, сталкиваясь с ней на лестничной клетке, я чувствовал, что ещё рано, что разговор не пойдёт так, как мне хотелось бы. Я не был уверен, что она вообще ответит мне. Да и вся атмосфера происходящего говорила о том, что наше молчание – это дар и не нужно его нарушать. Но мне очень хотелось снова увидеть её красивое лицо, прямой взгляд.

Она исчезла так же, как появилась, – внезапно, без предупреждения. В первую пятницу марта я её не встретил. Тогда меня немного задержали на работе, поэтому я не придал этому значения. Во вторую пятницу марта я бежал домой как никогда, я пришёл вовремя, но её не было. Не пришла она и в последующие пятницы. Я подумал, что изменился день её прихода, и начал ежедневно возвращаться домой к восьми. Нет, её не было. Тогда я предположил, что изменился не только день, но и время. Взял отпуск, кинул в свой почтовый ящик пару конвертов и целую неделю каждый час спускался на площадку с почтовыми ящиками. Но её всё не было.

Мой мир потускнел. Из него ушла загадка, а вместе с ней смысл. Я не заметил, как за эти месяцы стал рассеянным на работе, больше не заглядывал к родителям и отдавал предпочтение тихим вечерам в одиночестве, даже в бассейн перестал ходить. Все мои мысли были о ней. Что она должна была найти в почтовом ящике? Она перестала приходить, потому что перестала ждать? Потому что у неё не было времени ждать? Или она всё же получила то, что так ждала?.. Ответов на все эти вопросы у меня не было. Так же, как и на другие. Как её имя, одинока ли она, счастлива ли?

Все эти вопросы не имели значения. Без неё был несчастлив я.

Окна

Катя всегда любила заглядывать в чужие окна. Она рассматривала цветы на подоконниках, если везло – то какие-то другие вещи, а если очень везло – то попугая или кота. Иногда, если девочка видела, что тюль отдернут, то вставала на цыпочки и, прижимаясь лбом к холодному стеклу, пыталась рассмотреть мебель в комнате.

Диванчики, подушечки, обои в цветочек – это всё влекло Катю. Она ещё не осознавала, что уже выбрала, кем будет, когда вырастет. Пока что заворожённо смотрела на чужие люстры, мысленно перекладывала ковры из одних квартир в другие, туда, где они будут смотреться лучше.

Порой её замечали хозяева квартиры. Кто-то сразу ругался и задёргивал шторы, а бывало и так, что с Катей начинали диалог. Чаще это были старушки, которые от нечего делать смотрели в окно. Случалось, что в конце таких бесед девочка получала конфету, а то и целую шоколадку.

Мать за такое хобби Катю ругала, говорила, что так делать нельзя, объясняла почему. Но все воспитательные меры оказывались безрезультатны. Катя просто перестала рассказывать маме, к кому она сегодня заглянула в окно. По маршруту «школа-дом» девочка знала все окна первого этажа.

В дни, когда отменяли последний урок, она перестраивала маршрут до дома и шла по другим улицам, разглядывая незнакомые окна и балконы первого этажа. Получалось, что и ей интересно, и дома никто не спросит, где она была целый час после уроков.

Пашка уже неделю сидел дома со сломанной ногой. Уроки были сделаны, учитель придёт проверять их только в четыре часа. Книга дочитана, новую папа принесёт вечером после работы. Мальчик допрыгал до окна, оперся о подоконник и смотрел на улицу – там ничего не происходило. Одним словом – тоска.

Но вдруг он заметил девочку. Она стояла напротив окна их кухни, внимательно на что-то смотрела и шевелила губами.

Пашка не любил девчонок: все они только о бантиках думают. Он распахнул окно и крикнул:

– Эй, ты чего это тут?

Девочка дернулась – он явно её напугал.

– Я на кота смотрю.

– Нехорошо в чужие окна так заглядывать!

– Но зачем тогда люди ставят на подоконники цветы? Для красоты же, а на красоту смотреть надо, любоваться.

– На том подоконнике цветов нет, только кот!

– Кот тоже красивый, им тоже любоваться надо. Тем более сидит один, ему скучно, а со мной веселее. Я ему всякие добрые слова говорю.

– Во-первых, он не один, а со мной. Во-вторых, через стекло не слышно, что ты говоришь.

– Доброту всегда слышно. Он её чувствует.

– Что-то я тебя раньше тут не видел, – поменял тему Павел. – Ты из какой школы?

– Из третьей.

– Далековато отсюда.

– Да, я просто гуляю.

– Что-то ты рано гуляешь, – с назидательными интонациями, совсем как у взрослого, сказал Пашка.

– Труд отменили, учительница заболела. Вот и получилось, что всего три урока было. А ты почему дома? Болеешь или во вторую смену учишься?

– Ногу сломал, поэтому на домашнее обучение перевели на месяц.

– Как сломал? – с искренним удивлением выдохнула Катя. Как будто во всём мире ещё ни один мальчишка не ломал ногу.

– С лестницы упал у деда в деревне. Лез на сеновал. Ты хоть знаешь, что такое сеновал?

– Знаю, конечно, – слегка обидевшись, ответила Катя. – А как твоего кота зовут?

– Маркиз.

– Красиииво, – протянула Катя. – Ладно, пойду я, пока.

– Пока.

Катя отошла метров на десять, оглянулась. Мальчик смотрел ей вслед. Она вернулась и спросила:

– А хочешь, я буду к тебе приходить, пока нога не заживёт?

Пашка на секунду задумался… Девчонка, но пацаны к нему так надолго не приходят, в футбик сейчас с ним не погонять, а так – какой интерес приходить ради разговора? Все вопросы они на переменках обсуждают. Они ж не какие-то там девчонки, чтобы только и трепаться попусту, им делом заниматься надо.

«Пусть приходит, раз ей так надо», – великодушно подумал про себя Пашка, а вслух сказал:

– Приходи. Только ты в окно постучи, чтобы я зря не сидел и не ждал.

Катя пришла к Пашке через два дня, маме сказала, что после уроков останется помогать с генеральной уборкой класса. По сути, она не соврала, просто сказала не всю правду. Она помогла – быстро помыла две парты и убежала, сославшись на домашние дела, про которые совсем забыла. Получалось, что вопросов не будет ни у мамы, ни у учительницы.

Катя встала на цыпочки и постучала в окно, на котором сидел тот самый Маркиз. Кот сощурил глаза, как бы вспоминая, знает он этого человека или нет. Соседнее окно распахнулось, и Пашка высунулся по пояс.

– Я уж думал, ты обманула, не придёшь.

– Да с чего бы? Просто времени не было.

– И чем ты занималась кроме уроков?

– В библиотеку ходила, готовила реферат по биологии.

– У тебя что, компьютера нет?

– Есть, но родители говорят, что в библиотеке лучше знания усваиваются.

– Ясно, им лишь бы ребёнка чем-то занять.

– А ты чем занимаешься целыми днями? Небось мультики смотришь да в гоночки играешь.

– Ну нет, не у одной тебя есть дела. Уроки же никто не отменял. Тебе хорошо, вас, наверное, в классе человек тридцать. Даже если не выучила урок, могут спросить кого-то другого, а ко мне учителя приходят лично – попробуй тут не выучи.

– Сурово, – понимающе выдохнула Катя.

– А то. – Пашка самодовольно хмыкнул.

– А ты на улицу совсем-совсем не выходишь?

– Вечером выхожу посидеть на лавочке возле подъезда, но в это время как раз бабульки появляются. Они столько вопросов начинают задавать, что и выходить-то не хочется. Но мама нудит: иди, свежим воздухом подыши. Вот я и иду, дышу, сколько терпения хватает.

– Твоя мама права, свежий воздух благотворно влияет на общее физическое самочувствие, – неожиданно для себя выдала Катя фразу, которую часто слышала от своей мамы. – Надо тебе устроить день на природе. Пусть родители тебя вывезут в парк.

– Вывезут они, как же. Вечером после работы приходят уставшие.

– А в выходные?

– А в выходные обещают дождь. Да даже если и не дождь, то всё равно никуда не вывезут. Жаль, лето ещё не скоро, а то можно было бы попроситься к деду в деревню. Вот где свобода! – мечтательно прикрыв глаза, сказал Пашка.

– Тогда давай я тебя вывезу? – предложила Катя.

Пашка посмотрел на неё с сомнением и спросил:

– Как? Я долго скакать на одной ноге не могу.

– Так у меня есть велосипед с багажником! Я тебя повезу!

– Ты меня не удержишь.

– Ещё как удержу! Ты сядешь на багажник, будешь держаться, так и доедем до речки. Возьму покрывало, там передохнём.

– До речки?! Это же километра два, если не больше.

– Ну и что?

– Как что? Это далеко.

– А, я не подумала, что ты устанешь.

– Ничего я не устану, – взвился Пашка. – Это у тебя сил не хватит на обратную дорогу!

– Хватит! Ты просто боишься, вот и всё.

– Ничего я не боюсь. Поехали! Когда?

Катя задумалась.

– Давай завтра. Чего тянуть-то? Ведь чем скорее ты надышишься свежим воздухом, тем скорее заживёт твоя нога.

– Договорились.

– Я приду пораньше.

– А уроки?

– Отпрошусь, скажу, что голова болит.

– Тебе поверят?

– А почему нет? Я же никогда не врала.

На следующий день ровно в час Катя стояла под окнами Пашки со своим верным другом – велосипедом «Орлик». Небольшой, лёгкий и быстрый велосипед ей подарили в прошлом году на десять лет. Ездить она научилась уже давно, но велосипеды родителей были для неё слишком велики. Отец обещал с премии купить ей собственный велосипед по размеру и обещание сдержал.

В окно стучать не пришлось, Пашка уже ждал её. Он с нетерпением распахнул створки и радостно крикнул:

– Привет! Как я рад, что ты пришла!

– Ты готов? Собрался?

– Да.

– Отлично. У меня с собой покрывало и термос с чаем, ещё бутерброды с колбасой. Ты ешь колбасу?

– Я неприхотливый, всё ем.

Пашка с одним костылём вышел ей навстречу.

– Что ты там вчера говорила? Какой план?

– Давай попробуем так: садись на багажник, упирайся в землю здоровой ногой. Так. Давай мне костыль.

Пашка уселся на багажник. Правой рукой схватился за сиденье, в левую взял костыль, и они поехали. Друг оказался невысоким и худощавым – везти его было несложно, главное – не терять равновесия. Когда нужно было перебраться через высокий бордюр, Катя останавливалась, вела велосипед очень аккуратно, а Пашка, опираясь на здоровую ногу, помогал преодолеть препятствие.

Как же им было легко и весело той ранней весной. Никто в целом мире не мог отнять у них свободу, свежий воздух и радость, наполнявшую их юные сердца. Они благополучно скатились с пригорка по узкой тропинке, ведущей к реке, – Катя даже педали не крутила. Пашка слез с багажника, девочка положила велосипед на землю, и они пошли к воде. Пахло сыростью и какими-то водорослями.

– Ты очень устала?

– Совсем нет, – щурясь на солнечные блики, сказала Катя.

– Точно?

– Точно. Сейчас расстелю плед, отдохнём, выпьем чай.

– Ты ещё про бутерброды говорила, – напомнил Пашка, у которого уже вовсю урчало в животе.

– Да-да, всё есть, как и обещала.

– У меня ещё шоколадка в запасе.

– Отлично! Полноценный обед получится.

Бутерброды были съедены за пару минут, на их приготовление у Кати и то ушло больше времени. Ребята даже не думали, что они настолько проголодались. Шоколадку жевали уже спокойнее, смакуя каждый кусочек.

– Как тебя зовут? – спросил Пашка. – А то мы с тобой уже в такое приключение ввязались, а имён до сих пор не знаем.

– Я Катя Смирнова.

– Павел Котов.

За разговорами ребята не заметили, как на небо наползли тяжёлые серые тучи. Очнулись только тогда, когда начал накрапывать мелкий дождик.

– Ой, – распереживалась Катя. – Надо домой торопиться, а то промокнем.

– Ничего, не сахарные, не растаем, – подбодрил спутницу Паша. – Давай я встану, а ты плед соберёшь.

Катя быстро запихнула вещи в сумку, подняла велосипед. Дождь усиливался, и, пока они доехали до подножия холма, с которого так шустро скатились три часа назад, лило уже как надо – не щадя их худые плечи в тонких курточках. Струи стекали по шеям прямо за шиворот, было мокро и мерзко, мурашки от холода бежали по всему телу.

Тропинка, ведущая на пригорок, стала скользкой – ехать по ней было нельзя. Да даже по сухой дорожке Катя не смогла бы завезти Пашку наверх, но тогда бы он сам допрыгал. А теперь… Костыль скользил по глине, здоровая нога тоже соскальзывала. Катя отвезла велосипед наверх и вернулась к другу. Поддерживая его под руку, она изо всех сил старалась не упасть – и потихоньку они поднимались. Пару раз всё-таки упали: гипс из белого стал цвета глины, оранжевая грязь растекалась по обуви кривыми струями.

Перепачканные с ног до головы путешественники добрались до велосипеда. Катя сама не знала, откуда в ней взялись силы, но она не приняла от Пашки возражений и везла его домой на багажнике.

Чем ближе они подъезжали к дому, тем сильнее становился страх наказания. Ребята понимали, что скрыть такое путешествие не удастся, придётся сознаваться во всём. Родители, конечно, никого не убьют, но и понимания с их стороны ждать не стоит. Они не задавали друг другу вопросов – каждый осознавал, что другой будет строго наказан.

Катя довезла Пашку до самого подъезда.

Сказать, что на них ругались, – ничего не сказать. Катю мать тащила домой за косу, Пашка с отцом уехал в травмпункт – переделывать гипс.

Через месяц в квартире Смирновых раздался телефонный звонок.

– Алло.

– Алло! Катя? Привет, это я! Еле нашёл твой номер! – Голос у Пашки был весёлый. – Приходи в субботу в гости вместе с родителями. Мама говорит, раз мы такие друзья, то надо знакомиться по-нормальному. Чтобы все всех знали и нас легче было искать.

Пашка чувствовал, что Катя улыбается. От этого ему почему-то было очень тепло на душе.