Читать книгу: «Манулар. Часть 2», страница 5

Глава 9. Ашанара

Марена не ошиблась. Скальный город значительно отличался от всего, что ей посчастливилось повидать в своей жизни. В отличие от Рангдормерии здесь ее не отпугивал ни аромат, ни окружающая обстановка. С каждым шагом чародейница ощущала устойчивую опору под ногами, воздух пропитался в меру сладким запахом ягод и спелой дыни. Освещенные фонарями пышные кусты с яркими цветами, высокие экзотические пальмы и кактусы вдоль дороги влюбили ее с первого взгляда. Здесь она чувствовала себя как дома.

В какой-то момент чародейница осознала, что беспечность может стоить ей слишком дорого, а потому вся обернулась вслух и решила не расслабляться. Что она вообще знала об этом месте? Вдруг здесь не любят чужаков и жестоко расправляются с ними?! И все же интуиция подсказывала, что сюда она пришла неслучайно – что-то привело ее сюда, но пока что совершенно непонятно, что именно.

Марена уверенно шла по брусчатке, вдыхала уже ненавязчивый аромат пряников и клубничного джема, тянущийся из открытых нараспашку окон. «До чего же здесь хорошо и комфортно!» – подумала она.

Марена свернула налево, огибая аккуратные дома в скале, и продолжала исследовать местность, понятия не имея, что вообще здесь забыла и зачем пришла. Но в любом случае, внутри нее царило чувство защищенности и полной, тотальной безопасности. В какой-то момент чародейнице показалось, что она как будто находится в родных краях, в кругу своих близких и наслаждается теплом и безмятежным спокойствием в объятиях любящей матери.

Марена шла дальше. Большая часть горожан спала, но иногда на пути ей встречались влюбленные и семейные пары, неспешно прогуливающиеся по безлюдным улицам и с удивлением взирающие на нее. Похоже, каждый знал каждого жителя Скального города в лицо, и чужачку распознали сразу же. Однако и это ее не остановило и не заставило развернуться и вернуться в пещеру к Амброусе и Манулару.

Фонари освещали дорогу, а чистота и аккуратность в каждой детали оставляли приятное впечатление о Скальном городе. Марена привыкла видеть в некоторых поселениях отходы мимо урны, вдыхать невыносимо неприятные, разлагающиеся запахи, от которых тут же выворачивало наизнанку и опустошало желудок, в котором еще не успела перевариться еда, но здесь как будто соблюдались все правила, каждый житель чтил это место и относился к нему с почтением.

Казалось, Марена дошла до самого конца. Впереди она обнаружила тупик в виде двух огромных домов высотой в пять этажей, на которых росли пышные деревья с фруктами, а в больших кадках росли ярко-малиновые и цвета спелой сливы растения.

Фонари здесь вдруг погасли, и на миг Марену это насторожило, и все же страха не ощущалось. Всего лишь погас свет.

– Я боюсь, Никс. Если она у власти, значит, пощады не жди, слышишь? Она не будет милосердна по отношению ко мне. Мы обязаны уехать подальше, туда, где ни одна ведьма не найдет нас.

Марена спряталась за тонкой каменной перегородкой между двумя домами, но все равно слышала каждое слово.

– Ты накручиваешь себя, Таша. Прошло уже больше недели, и до сих пор никто тебя не ищет. Вряд ли кто-либо вообще знает о твоем существовании. Здесь ты в безопасности. Магия Ашанары защищает всех, кто находится здесь, помнишь? – мягко произнес молодой мужчина, судя по голосу, и Марена услышала нежность и заботу с его стороны. Сомнений не осталось, что он влюблен в Ташу.

– Ты сам-то в это веришь? – буркнула девушка.

После недолгой паузы молодой мужчина ответил:

– Конечно, верю. Сама посуди: ни один дракон до сих пор не явился сюда, ни та самая злобная ведьма, ни кто-либо из ее шестерок не вышли на твой след, и что самое главное – мы до сих пор живы. Так что, нет сомнений, что Ашанара зачарована.

– Ты веришь в сказки, – угрюмо произнесла Таша.

– Ну если и так, то и тебе не помешало бы хоть немного верить в них. Ты сама не своя всю последнюю неделю. Расслабься и гляди, сможешь нормально спать, без ночных кошмаров.

Марена как будто почувствовала, как от этих слов Таша вздрогнула.

– С чего ты это взял? – удивление сквозило в каждом слове девушки.

– Я не слепой. К тому же обладаю прекрасным слухом. Последние три дня ты оттягиваешь отход ко сну, домой мы приходим за полночь, а если тебе все же удается поспать хотя бы несколько часов, ты либо вертишься все время, либо что-то шепчешь. Вчера так вообще заорала в четыре часа утра. Расскажешь что тебе снилось? Или все и так очевидно?

И снова Марена либо почувствовала, либо додумала в своей голове как девушка кивнула. Таша понизила голос, но и на этот раз Марена смогла все предельно ясно расслышать.

– Она что-то сделала с Августом, я это чувствую, Никс. Он умоляет меня во снах спрятаться получше, не соваться во дворец. Я практически ощущаю как ему больно и плохо. Это невыносимо!

– Иди сюда, – тихо сказал Никс и нежно обнял девушку.

– Если не веришь в защиту Ашанары, тогда знай, что я никому не дам тебя в обиду. Я рядом, и пусть только попробует хоть кто-то отнять тебя у меня!

– Спасибо Никс, – Таша вытерла рукой брызнувшие из глаз слезы. – Только мы оба знаем, что ты ничего не сможешь сделать, если ведьма придет за мной.

– А вот и нет! – вступил в спор обиженный Никс, пусть и понимал, что Таша права. Он всего лишь человек, к тому же необученный в боевых искусствах. Перед ведьмой он бессилен, и все же, чтобы успокоить любимую, он старался подражать самому бесстрашному, уверенному в себе воину. Иногда он так далеко улетал в свои фантазии, что даже верил, что ему ничто не страшно.

– Если только выяснится, что у Августа есть прямые наследники на престол, Алана уничтожит нас всех, чтобы никто не смел ей помешать.

– Ладно, сдаюсь, – отошел на два шага назад Никс и поднял ладони вверх. – Если тебя ничем не переубедить, нам остается поговорить со Старейшиной. Может, хотя бы у него получится тебя успокоить. Сейчас все спят, даже фонари уже не горят. Нам пора возвращаться домой.

Марена старалась не дышать, прижавшись спиной к перегородке и подслушивая разговор парочки. Шаги отдалялись, оставалось только гадать, в какой именно дом вошла эта парочка, но вскоре чародейница осталась одна и обдумывала все что услышала.

Вот, значит, как: Алана стала императрицей, а Август больше не у дел. Что именно с ним сделала коварная ведьма? И у монарха, оказывается, есть прямые наследники: та самая Таша и, судя по всему, еще кто-то. Как интересно все разворачивается. По законам империи на престол после смерти императора или в случае его смертельной болезни взойти должен прямой наследник, даже если он женат. Интересно, Алана это предвидела? И вообще знает об этом? Ашанара, выходит, это название этого самого Скального города, куда что-то привело Марену, и оно поддерживается магией.

Чародейница понятия не имела, почему именно она нашла это место и прямую наследницу на престол, если Ашанара прятала ее от каждой предположительной угрозы.

«А разве ты угроза? Ты, скорее, такая же жертва ведьминского ритуала, как и Манулар, драконы, одичавшие от полной свободы и, вероятно, той самой внучки Тахмины, которая, по всей видимости, тоже пострадала».

– Теперь ты знаешь, почему я привел тебя сюда, – услышала Марена мужской голос и дернулась от неожиданности и внезапного появления незнакомца. Оглянувшись в темноте, ясное дело, она никого не увидела, и только через несколько секунд в глаза бросились очертания фигуры в капюшоне. Незнакомец отошел от стены, и неожиданно черное одеяние осветилось жемчужным светом. Нахмурившись, Марена уже собралась мысленно обратиться к Амброусе, но мужчина прервал ее.

– Я не собираюсь причинять вред тебе, твоему мужу или драконице. К тому же, здесь ты не услышишь своего ящера, как и он тебя. Ашанара не позволит, как и я.

Эти слова потрясли Марену до глубины души.

– Откуда ты…

– Откуда я знаю?

Марена пожалела, что ничего не прихватила с собой, чтобы хоть как-то защититься от бандитов или любого, кто посчитает ее угрозой. А ведь на нее запросто могли напасть, ограбить или заманить ради какой-то кровожадной, подлой или жестокой цели. Однако в тот момент, когда чародейница шла сюда, она вообще ни о чем не думала, как будто находилась под воздействием дурмана, и верила, что направляется в самое прекрасное место на земле.

– Я видел вас троих, считал ауру каждого и привел тебя сюда, императорская чародейница.

Марена сглотнула ком в горле. Это напоминало какой-то дурной сон. Она терпеть не могла чувствовать себя настолько беззащитной.

– Кто ты и что тебе нужно? – шепотом спросила она, как будто боялась разозлить незнакомца уверенным тоном.

– Мне нужна твоя помощь, императорская чародейница, – нахально произнес незнакомец в капюшоне и даже не удосужился представиться.

Марена прищурилась и пыталась рассмотреть того, кто находился под капюшоном, несмотря на жемчужное сияние вокруг фигуры, но сделать это оказалось практически невозможно, как будто мужчина защищался магией, и лицо настолько тщательно скрывалось, что она ничего не разглядела. Странное чувство охватило ее с ног до головы.

– У тебя есть верный тебе дракон и мужчина, неотделимый от тебя. И твоя сила, величине которой, признаться, я чрезвычайно потрясен.

– Ты меня с кем-то путаешь, – прошептала она. Еще недавно Марена обратилась бы к незнакомцу на «Вы», как и требовали правила этикета при дворце, но раз уж призвавший ее и сам не церемонился, она решила разговаривать с ним по его же правилам. Тем более, ухудшить сложившуюся ситуацию все равно уже невозможно. Все и так происходило невообразимо странно. – У меня практически нет силы, – уверенно произнесла она. – Я почти не отличаюсь от простолюдина.

Мужчина откинул капюшон и расхохотался. Однако и на этот раз Марена не смогла рассмотреть его как следует. Лица не разглядеть, даже фигуру невозможно описать словами, как будто это безликий жрец, в прошлом – ведьмак, прошедший ритуал в специальном храме, где стены, потолки и пол разрисованы рунами и перетекали прямо под кожу вместе с ценными знаниями. Безликие обладали чарами и сверхъестественными способностями, служили определенным целям, обычно защищали кого-то от беды, даже ценой своей собственной жизни.

– Ошибаешься, чародейница. Если ты не ощущаешь ее, это еще не означает, что ее нет! Яблоко все равно существует, пробовала ты его на вкус или нет. Дождь орошает потрескавшуюся от засухи землю, даже если ты живешь в другой местности, где не наблюдала подобного явления. Ты можешь не придавать значения многим мелочам или важным вещам, и все же, это существует, хочешь ты этого или нет.

Этот разговор Марене не нравился. Мысленно она обругала себя за то, что повелась на такую простую уловку и заранее не побеспокоилась о последствиях. Хотя, если она имеет дело с Безликим, то перед его чарами она совершенно бессильна. Они способны забраться в голову, превратить тебя в марионетку, и даже ведьмаки боялись их, поскольку верили, что на их стороне боги или что хуже – темные бесы. По силе Безликие, определенно, превосходили даже самую могущественную, мудрую, прожившую пятьсот лет ведьму.

– Ты до сих пор не представился.

– Присоединись к нам, заставь своего дракона и мужа сражаться за нас, и я отвечу на все твои вопросы.

Вопрос насчет нее риторический. Конечно, она расскажет Амброусе и Манулару о странной встрече. Если драконица согласится защищать Ашанару, то у Марены не останется выбора.

Чародейница помассировала виски кончиками пальцев, чтобы прийти в себя. Она чувствовала себя одурманенной и мысленно обругала себя за то, что недостаточно сильна, чтобы выстроить ментальные щиты. Перед ведьмами она запросто могла себя защитить, но только не перед Безликим.

– Похоже, ты и в самом деле не осознаешь на что способна, правда? – впервые в голосе незнакомца Марена услышала удивление, и он склонил голову набок. – Ну что ж, так даже интереснее. Если твои способности спят и ты ими не управляешь, это вовсе не означает, что их нет.

Марена понятия не имела, о чем он говорит, считала этого мужчину скорее безумцем, который пудрил ей мозги.

– Все идет как надо, случайностей не существует. Я привел тебя в нужное место и в нужное время. Обо всем остальном узнаешь только при условии, если привлечешь дракона и бывшего Бога Коварства на сторону Ашанары.

– Ну и как я это сделаю? Что должна сказать, если я даже не знаю кто ты?

– Ты прекрасно знаешь кто я, императорская чародейница. Если нет, значит, я в тебе ошибся, – после паузы он продолжил, – но я никогда не ошибаюсь. Скажи им правду и ничего более. А теперь мне пора. Жду тебя завтра с ответом к девяти утра. Я почувствую ваше присутствие. Надеюсь, вы втроем примите правильное решение и никаких последствий не последует, – в последних словах явно читалась угроза.Так что, по сути, выбора у всех троих просто нет.

Фигура в капюшоне испарилась так же резко, как и появилась, но перед глазами Марены возникли три светлячка, которые в темноте вывели ее обратно к пещере. Всю дорогу она обдумывала все, о чем узнала, и особенно – поразившие ее до глубины души слова незнакомца. «…Ты прекрасно знаешь кто я, императорская чародейница. Если нет, значит, я в тебе ошибся…».

Благодаря этому Марена убедилась, что действительно повстречала на своем пути Безликого и выругалась про себя. Во что она втянула себя, Амброусу и особенно Манулара, который стал человеком, кому и самому требовалась помощь?! Он даже не оправился после последних потрясений, напоминал скорее неоперившегося птенца. Последнее Марена задвинула на задворки сознания.

«Не смей его жалеть! Перестань!» И все же он ей небезразличен, как бы она не обманывала себя. Чувства ничем не выжжешь, не извлечешь, если они настоящие, проникли под кожу, в самую кровь и каждую клеточку тела.

Когда Марена вернулась, Манулар и Амброуса уже уснули, но стоило прилечь рядом с ними на прохладную, шероховатую поверхность, как оба проснулись, будто всего лишь создавали видимость спящих.

Марена не стала ждать рассвета, а сразу же рассказала обо всем, что с ней произошло, стараясь не упустить ни единой детали.

Какое-то время они сидели в тишине, но после затяжной паузы Амброуса произнесла:

«То есть ты не видела эту наследницу?»

«Не видела, – ответила Марена. – В темноте в принципе невозможно что-либо разглядеть, только подслушать разговор».

«И ты услышала засекреченную информацию в самом засекреченном городе, который оберегает Безликий», – подвела итог Амброуса, но Марена уже знала, к чему драконица ведет.

«Он не скрывал, что позвал меня туда. К тому же, Ашанара меня пропустила. Без Безликого наверное я бы не заметила это место».

Амброуса думала о том же.

«Не нравится мне все это. У меня были другие планы».

«Может, наконец поделишься? Мы все-таки с тобой связаны».

«Завтра мы должны были прилететь в убежище к двум ведьмам и их драконам».

Глядя на недоумение, написанное на лице чародейницы, Амброуса продолжила:

«Две ведьмы из дворца не поддержали остальных и готовы исправить то, что натворили их сестры. Пожалуй, не только мне одной не нравится то, к чему привели последствия ведьминского ритуала. Даже не знаю, к счастью это или нет, что ты проспала все то безобразие, которое пришлось предотвратить. Мне и четверым драконам, которых ты раньше не видела, пришлось устранить одичавших и диких ящеров. Всего исправить мы не можем, но с помощью ведьм, как и с твоей, у нас гораздо больше шансов».

Марена переваривала информацию и задумалась о том, насколько тяжело Амброусе было убивать своих же собратьев. Вдруг чародейницу поглотила печаль и тоска, передавшаяся от драконицы. Какое-то время они просидели так, пока Амброуса не установила ментальные щиты, что у нее, в свою очередь, получалось безупречно, в отличие от Марены.

Она задумалась о том, к каким именно ведьмам они с Амброусой должны были присоединиться. Круана и Янора. От этого осознания Марена улыбнулась. Значит, в ведьминском ритуале они не участвовали и не разделяли поступки клана. Пусть Янора все еще оставалась для Марены чужачкой, хотя и нравилась ей, но Круана несколько раз пыталась с ней подружиться, несмотря на ее недоверие и осторожность.

«После твоей прогулки смысла в этом плане уже все равно нет, придется переиграть».

Марена вздохнула и почувствовала укол вины, как будто план Амьроусы полетел в тартарары из-за нее.

«Перестань! Ты еще не научилась защищаться от Безликого, да и это далеко не каждому под силу, так что твоей вины в произошедшей встрече нет».

«Ты что-нибудь знаешь о Безликих?»

Марена знала всего ничего, как и остальные. Подробности строго охранялись тем самым особенным храмом и самими Безликими, но понятия не имела, сколько известно драконам.

«Точно знаю, что отказывать Безликому нельзя, – сказала Амброуса то, что Марена и так прекрасно знала. – Если Ашанаре и наследнице престола, если она действительно существует…»

«Что ты имеешь в виду?»

«Что подслушанный разговор запросто мог быть подстроенным спектаклем, ловушкой для тебя».

Марена ничем не могла возразить Амброусе.

«Так вот, если Ашанаре и наследнице престола понадобилась наша защита, мы поможем, но для начала нужно лично убедиться в этом, встретиться с этим Безликим и понять, что ему на самом деле от нас нужно. Я смогу проникнуть в его мысли и понять, какую игру он ведет».

Марена приняла к сведению слова Амброусы и согласилась с ее предложением, немного опасаясь за нее. Получится ли у нее прочитать мысли Безликого? В этом она сомневалась. И все же, намерения драконицы пришлись ей по душе.

– А что ты скажешь насчет завтрашней встречи? Ты готов рискнуть? – обратилась она к Манулару. Он сидел серьезный, злился, что не слышит разговор между женой и ее драконицей, но ничего поделать с этим не мог, и все, что ему оставалось – обдумать все, что рассказала ему Марена.

Больше всего Манулара тяготило ощущение, что на данный момент он бесполезен. Будучи Богом Коварства, он мог помочь как наследнице престола, так и самому Безликому, потребовав взамен плату даже от него, но сейчас свыкался с тем, что он – простой смертный, и это пугало до мурашек и злило до хруста зубов.

Манулар до сих пор не смирился с тем, что с ним произошло, и понимал, что нет такого способа, который вернул бы все обратно. Остается только принять все как есть и найти способ прожить эту жизнь. Рядом с Ней. Вместе с Ней. Если, конечно, она позволит.

– Я туда, куда и ты, – спокойно ответил Манулар на вопрос Марены, – если, конечно, от меня может быть хоть какой-то толк.

Марену поразили слова Манулара и больно ударили под дых. Жалость по отношению к нему снова поглотила ее всю без остатка. Сейчас перед ней сидел не Бог Коварства, плетущий интриги за спиной, а самый обыкновенный смертный, который совершенно не верил в себя и свои силы, как будто окончательно сдался и опустил руки. Из-за ее же глупого решения оттянуть разговор она не знала всех подробностей, но догадывалась, что все дело в брачной татуировке, а возможно, в чем-то еще. Вот почему он до сих пор не оставил ее и следовал за ней.

«Почему ты взяла Манулара с нами? Мы могли запросто оставить его в доме знахарки!» – спросила Марена Амброусу. С драконицей ей оказалось легче разговаривать о Мануларе, чем напрямую задать ему все вопросы. Но боль не извлечешь изнутри одним движением руки, за секунду не сотрешь память о прошлом. И все же это часть ее жизни, хочет она этого или нет. Придется принять этот опыт, независимо от того, оставило случившееся приятные воспоминания или чуть не убило.

«Скоро сама все узнаешь!»

«А сама ответить не можешь?»

«Могу, но так интереснее, чародейница! Забавно наблюдать, как ты бегаешь от этого человечишки, но он нам пригодится, так что тебе придется смириться с его присутствием. Он – часть моего плана!»

Марена гневно посмотрела на Амброусу, а потом отвернулась от нее, свернулась калачиком на полу и закрыла глаза. Сон не шел, лежать на холодной неровной поверхности, да еще и такой твердой, после кровати знахарки оказалось тем еще испытанием. Когда-то она ночевала и в худших условиях, так что справится!

Через несколько мгновений Марена почувствовала тепло рядом с собой, перевернулась и увидела драконицу, которая смотрела на нее. Чародейница подвинулась к ней поближе и устроилась в ее кольце, как тогда, в доме Амброусы. Рядом с той, кто выбрала ее, Марена быстро уснула.

Глава 10. Лагерь кочевников

Слова Арвин до сих пор звенели у Алии в ушах. То, что на ней метка жертвенницы – это хорошо или плохо? На первый взгляд казалось все ужасно, но с другой стороны, в сложившейся ситуации есть большой, жирный плюс, учитывая, что теперь ей предстоит просто принимать дары от мироздания, пусть и до поры до времени. В какой-то момент это прекратится и кто знает, как долго продлится. Хотя, на самом деле, внучка Тахмины никогда не причисляла себя к лентяйкам или иждивенцам.

Тахмина с малых лет приучила Алию к ведению хозяйства и ведьминским навыкам. Уже с пяти лет она помогала бабушке собирать нужные травы и внимала каждому ее слову, присутствовала на некоторых ритуалах и обрядах, а также на собраниях клана, а в восемь – уже различала растения и умела готовить из них мази и отвары для исцеления. Так что новость Арвин о том, что теперь ей стоит просто принимать и ничего не давать взамен, ее потрясла.

Когда всю жизнь привыкла отдавать больше чем просят, служить во благо другим, непросто вот так резко изменить свое отношение к обстоятельствам. И все же, все менялось и стоило подстраиваться под течение жизни.

Алия с головой погрузилась в своим мысли и не заметила, как достаточно скоро пришла к поселению кочевников. После снятия проклятия, как уверяла Арвин, несмотря на то, что девушка до сих пор отказывалась в это верить, сил в теле значительно прибавилось и ориентировалась Алия по местности в незнакомом лесу так, будто всю жизнь жила неподалеку. На самом деле, она только на днях нашла это поселение и этот лес. Значит, ведьминская интуиция после визита к Арвин обострилась, что Алию, несомненно, обрадовало.

Кочевники разожгли костры, сбились в кучки, пели песни и танцевали возле языков пламени. Алия старалась незаметно промелькнуть мимо них, но это казалось практически невозможно, поскольку сегодня кочевники предпочли развлечения за пределами своих шатров. По ее ощущениям сейчас примерно десять часов вечера, и она рассчитывала на то, что ее никто не заметит.

Алия надеялась, что за песнями, плясками и смехом кочевники не услышат ее шагов. Сухие листья шуршали под ногами, несколько раз она споткнулась о коряги, но уверенно продолжала идти, стараясь быть незаметной. Она думала только о том, чтобы поскорее найти дом Тахмины, который с виду казался заброшенной, неприглядной для простолюдинов хижиной, а на деле был роскошным, величественным особняком, в котором она так любила проводить свое свободное время.

– Стой, ворюга! – услышала Алия позади себя и почувствовала, как к спине что-то приставили.

Алия подняла руки вверх, показывая тому, кто принял ее за воровку, что безобидна.

– Пошли! – мужчина что-то грубо вдавил ей в спину и заставил идти вперед. Алия подчинилась.

– Послушайте, я совсем не собирала… – начала она и замолчала, когда мужчина чем-то ударил ее в спину. «Останется синяк, если вовремя не принять Аронику», – промелькнула в уме Алии мысль.

– Все вы так говорите, когда вас поймают с поличным! – сплюнул в сторону мужчина. – Откроешь рот только когда Орлиный глаз разрешит!

Алия вздохнула. Зря она решила, что пройти мимо лагеря кочевников будет так просто, как она нарисовала в своей голове. Оставалось надеяться, что все решится мирным для нее способом и ее отпустят сразу, как только разберутся в сложившемся недоразумении. По крайней мере, она все еще рассчитывала на лучшее. «Добро всегда побеждает. В каждом создании оно есть, не важно человек он или ведьма!» – не прекращала верить в лучшее Алия, даже несмотря на слияние с Мануларом и все тяготы, свалившиеся на нее.

Мужчина, который явно не питал к ней нежных чувств, привел Алию в какой-то шатер, обойдя те, возле которых плясали мужчины и женщины в ярких одеждах. Похоже, сегодня они что-то праздновали и даже не обратили на нее внимания.

В данную минуту внучка Тахмины пожалела, что метка жертвенницы не сработала на того, кто принял ее за воровку. Неужели Арвин ошиблась?

– Заходи! – грубо произнес тот самый мужлан. Алия набрала полную грудь воздуха, медленно выдохнула, чтобы успокоиться, а затем вошла внутрь. В помещении витали ароматы ели и цитрусовых. С виду шатер, на четверых человек, внутри казался еще больше. Здесь не хватало спального мешка, одежды, каких-то небольших, переносных предметов мебели, пусть даже раскладного столика. По периметру расставлены восковые свечи, посередине сидел молодой на вид мужчина, со скрещенными ногами и лежащими на коленях ладонями вверх.

– Орлиный глаз, я к тебе не с пустыми руками, – грубиян явно был доволен собой.

Молодой мужчина с коротким ежиком темных волос, которого грубиян наградил прозвищем «Орлиный глаз», явно не обрадовался, что его оторвали от важного дела. Он открыл карие с золотыми крапинками глаза, сложил ладони на уровне груди и поклонился, что-то прошептав себе под нос. Когда он встал с колен, Алия увидела насколько он высокий и худой. И все же не стоило его оценивать только по внешнему виду. В хрупком теле вполне могло быть столько силы, что даже ведьмам не снилось! В мире полно чудес.

– Кто там у тебя, Мухомор? – приятным голосом произнес Орлиный глаз, оглядывая Алию с головы до ног, отчего ей тут же хотелось уменьшиться в размерах и стать невидимой.

– Воровку к тебе привел. Подсматривала за нашими, не удивлюсь, если вещи наши хотела стащить. Вон, смотри, гребень у нее какой, наверное, и его украла!

Но Орлиный глаз, в отличие от Мухомора, умел видеть людей насквозь.

– Хотела или украла? – жестче спросил Орлиный глаз, и Мухомор замялся. Этого тона он боялся, как и остальные кочевники, и Алию это насторожило.

Она знала людей, с виду добрых и дружелюбных, но за закрытой дверью дома они вымещали злобу на своих близких, избивали тех до полусмерти, после чего им с Тахминой приходилось трудиться несколько часов, чтобы остановить кровотечение, исцелить ушибы, синяки и раны, а после – отправить в храм, чтобы жрицы истолковали им, что подобное к себе отношение чревато плачевными последствиями и терпеть такое нельзя. Алию передернуло от этих воспоминаний.

– Но я же предотвратил кражу.

– Ты не ответил на мой вопрос, – уже мягко произнес Орлиный глаз и Мухомор совсем побледнел. Теперь он точно понял, что совершил ошибку, за которую Орлиный глаз его накажет, и понурил голову. Дело дрянь! Сам наломал дров, самому теперь и расхлебывать, а все девка эта поганая, попавшаяся на его пути. – Ты видел, как она что-либо украла?

Мухомор покачал головой и тяжело вздохнул от досады. До него наконец дошло, какую оплошность он совершил. Эль оказался слишком хмельной, задурил ему голову. Как знал, что не стоило пить спиртное. После него он всегда сам не свой.

– Значит, ты оклеветал и притащил ко мне девушку, которая просто смотрела на то, как наши празднуют венчание? За это ты приставил к ее спине ружье и обозвал воровкой?

– Все так, – после затяжной паузы тяжело вздохнул Мухомор и желал сквозь землю провалиться.

– Ты свободен, отправляйся к себе. Девушка остается здесь. С тобой мы поговорим утром, когда протрезвеешь.

– Слушаюсь, – ответил морально уничтоженный Мухомор, готовый сквозь землю провалиться, поклонился и как можно скорее, пошатываясь на ногах, направился в свой шатер.

Алия с недоумением наблюдала за развернувшейся перед ее глазами сценой и на самом деле не желала становиться свидетельницей этого разговора. Больше всего в сложившихся обстоятельствах ее пугало то, что она осталась наедине с Орлиным глазом.

Кочевники редко пользовались настоящими именами и часто давали друг другу прозвища. Несмотря на то, что Мухомор оболгал ее воровкой, приставил ружье к спине и потащил к главарю кочевников, рядом с ним она чувствовала себя в безопасности, пусть выходка мужчина нарушила ее планы.

С Орлиным глазом все по-другому. Каждой клеточкой тела Алия ощущала угрозу, опасность, напряжение и неподдельный страх. «Дыши!» – приказала она себе, и только стоило задышать глубже, как ей стало немного легче находиться рядом с этим мужчиной.

– Как тебя зовут, дитя? – спросил Орлиный глаз, и Алия поразилась его обращению. Какое же она для него дитя?! С виду она всего на несколько лет старше него, но потом вдруг осознала, что на самом деле главарю кочевников может быть намного больше лет. Внешность порой бывает обманчивой. Ведьмы даже в свои четыреста лет могут выглядеть на тридцать-сорок человеческих, без морщин и дряблой кожи, в прекрасной физической форме и с ясным умом.

Однако Алия еще не поняла, с кем именно имеет дело. Явно, что перед ней не простой смертный: моложе своих лет, умеет видеть насквозь, вероятно, считывать ауру. Мухомор вон как испугался и сбежал отсюда. Кроме того, Орлиный глаз применяет какую-то способность, из-за которой ее переполняет желание поскорее удрать отсюда, будто она оказалась в логове голодного дикого льва.

– Алия, – вырвалось у нее.

– Алия, – произнес Орлиный глаз, будто смакуя ее имя, перекатывая на языке и стараясь добраться до самой сути. – Алия, – повторил мужчина и снова посмотрел на нее таким пронзительным взглядом, что девушка почувствовала себя голым, беззащитным, глупым ребенком, который по незнанию сорвал с чужого сада созревший фрукт и приготовился выслушать гневную тираду, как нельзя поступать.

– Мой друг считает, что ты пыталась у нас что-то украсть. Так ли это?

– Нет, – уверенно ответила Алия и недовольно поджала губы. До чего же произошедшее действовало ей на нервы. Ей оставалось всего ничего, чтобы найти особняк Тахмины и взять оттуда несколько ее личных вещей. Желаемое уже прямо маячило у нее перед глазами, пусть и жилище на горизонте она еще не видела. Судя по тому схематическому наброску Арвин, сразу за лагерем кочевников располагалось то, что ей нужно.

– У меня и мысли не было красть что-то из вещей, еды или вообще чего-либо. Нигде не указано, что чужакам нельзя пройти мимо вашего лагеря, – встала в свою защиту Алия. Орлиный глаз смотрел на нее так, будто совершенно не ожидал от нее такого ответа. Впрочем, не ожидала и она, привыкла во всем и всем угождать, быть послушной.

– Ты права, этого нигде не указано, – ответил Орлиный глаз и не сводил с нее пронзительного взгляда. В его тоне больше не сквозило притворство о том, что он наравне с богом. Сейчас он разговаривал с ней на равных, будто нашел того, с кем мог разделить свои чувства.