Читать книгу: «Глоток воздуха», страница 2

– Очухалась! – обрадовался Федя и кинулся помогать Насте сесть.

Девушка осмотрелась. Голова кружилась, пришлось прислониться к стене. Федя любезно подложил ей под спину подушку. Видимо, сильно переволновался из-за своей ошибки с дымовой шашкой. Комната напоминала кабинет стоматолога. Раньше в таком работала мама и иногда брала Настю на работу, когда не с кем было её оставить. Но всё это было так давно, словно в какой-то другой жизни, что непонятно, где правда, а где игра воображения.

Медицинское кресло по центру, рядом – какие-то датчики и приборы, несколько дисплеев. Саня, высокий худой брюнет с узкими восточными глазами, подошёл к шкафу у стены, выдвинул что-то похожее на пульт управления и нажал большую жёлтую кнопку. Так странно было видеть настоящие живые лица, хотелось рассматривать каждую деталь. Федя был совсем не похож на Саню. Приземистый блондин с торчащими в разные стороны кудрями. Голубые глаза, нос с горбинкой, пухлые щёки, покрытые щетиной. Настя так засмотрелась на ребят без респираторов, что вскрикнула от неожиданности, когда в комнату вошли мужчина и женщина.

– Макс, прости за шашки, я…

– Оба свободны, – прервал Федю мужчина и махнул рукой в сторону выхода. – Поговорим позже.

Саня ткнул товарища в бок, призывая молчать, и они покинули комнату. Женщина в белой рубашке, оказавшейся медицинским халатом, подошла к Насте, посветила в глаза фонариком.

– Рефлексы в норме, – сообщила она. – Помните, как вас зовут, сколько лет, где работаете?

– Меня зовут Настя. То есть Куприянова Анастасия Павловна, – поправилась девушка, поймав вопросительный взгляд доктора. – Мне тридцать четыре года, работаю старшим научным сотрудником в институте экологии и охраны природы. Живу в однокомнатной квартире в Приморском районе Санкт-Петербурга с котом. Вернее уже одна, кот ночью умер, и я тоже хотела… – ком подступил к горлу при мыслях о Сплюшике.

– Какое сегодня число?

– Шестое мая две тысячи девяносто восьмого года.

– Сознание ясное, – прокомментировала доктор, обращаясь к мужчине, – в дате и собственной личности ориентирована верно.

– Спасибо, Тамара, – женщина отошла к приборной панели и стала делать записи в электронном журнале, мужчина пододвинул стул и сел напротив Насти. – Анастасия, давайте знакомиться. Меня зовут Максим Евгеньевич Панин, в прошлом – инженер-конструктор биомедицинского оборудования в научно-технологическом центре АО «ЗАСЛОН», где мы с вами сейчас и находимся. Я подался в «ЗАСЛОН» на стажировку, когда учился на старших курсах в Бауманке, после института меня сразу взяли на работу, проект был интересный и сулил прекрасные перспективы, но поработать с ним удалось всего два года, потом случилась так называемая катастрофа.

– Почему так называемая? – не удержалась от вопроса Настя.

– Потому что не было никакой катастрофы, – Тамара резко отвернулась от приборной панели.

Только сейчас, получше вглядевшись в доктора, Настя увидела, что Тамара уже немолода, гораздо старше её самой. Седые корни волос пробивались сквозь стойкое окрашивание, множество мелких морщин покрывали красивое лицо.

– Катастрофа была, – поправил доктора Максим Евгеньевич, – но не такого масштаба, как всем нам рассказывают. Да и не катастрофа вовсе, так, небольшая утечка газа, которую раздули в СМИ.

– А как же взрыв?

– Анастасия, а вы сами помните взрыв?

Настя задумалась и помотала головой. Не помнит, только по чужим рассказам.

– Я маленькая была, – пожала она плечами, – вот и не помню.

– Нет, Анастасия, не в этом дело. Мы опросили достаточно людей, чтобы с уверенностью утверждать: момент взрыва не помнит никто. Пересказывают сюжеты журналистов, статьи в интернете, слова мам, пап, дедушек, бабушек, которые смотрели или читали новости. Но никто не может описать взрыв, хотя взрыв такого масштаба невозможно не заметить.

– Мы с Максимом работали в тот момент в подземной лаборатории, – доктор отвернулась от приборной панели, – изучали влияние нанороботов на живые организмы. До сих пор не понимаю, зачем нас загнали в этот бункер, но не суть. Не было ни толчков, ни ударов, просто решили перекусить и не смогли выйти из лаборатории – дверь заклинило.

– И так же неожиданно она открылась сутки спустя, – подхватил Максим Евгеньевич. – В «ЗАСЛОНе» никого, на улицах тоже, город якобы в руинах. Да, Анастасия, якобы, потому что это всё мираж, мастерски выполненная голограмма. С тех пор мы собираем сопротивление. В основном это такие же ребята, как вы, кто пытался снять респиратор и кого не успела уничтожить полиция. Увы, большинство погибли, у нас есть доступ только к научно-исследовательским институтам и лабораториям, спасибо службе безопасности «ЗАСЛОНа», остальных мы отследить не можем. Но, надеюсь, скоро всё изменится, в том числе и с вашей помощью.