Пряный аромат угрозы

Глава 12

До знаменательного события оставался месяц. Целый месяц на то, чтобы привыкнуть к новой жизни, к мысли о том, что я стану той, о ком даже не смела мечтать. У меня постоянно кружилась голова – но не от счастья, а от неуверенности. Я старалась не думать о счастье. Я вообще не знала, буду ли я счастлива с этим человеком. Он пугал меня и одновременно восхищал. Но больше всего интриговал. Мы никогда не разговаривали подолгу, он продолжал всячески избегать говорить о себе. В начале наших отношений я воспринимала это как должное: в конце концов, что нас связывало, кроме взаимного влечения и небольшого расчета? Но теперь, когда я готовилась стать его женой… Иногда меня посещала мысль, что он жалеет о своем предложении. Но потом сразу успокаивала себя мыслью о том, что такой человек, как Лео, никогда не пойдет на компромиссы и не будет мучиться угрызениями совести, нарушив обещание. Я ни минуты не сомневалась, что, раз передумав, он не будет молчать ни дня и я буду первая, кто узнает об этом. И я не боялась, что он передумает: были моменты, когда мне становилось страшно оттого, что он не передумает.

Наверно, со стороны могло показаться странным и нелепым мое столь поспешное решение выйти замуж за Лео – особенно после всего, что произошло между нами в Москве. Признаться честно, я и сама временами не верила в то, что делала, что решилась на это так поспешно, что вообще смогла довериться этому человеку. Иногда мне даже казалось, что только полная дура или отчаянная авантюристка могла пойти на такое. Ни той, ни другой я не была. Да, моя жизнь потерпела крах; все мои мечты, все, ради чего я жила (хотя, возможно, не всегда отдавала себе в этом отчет), рухнуло в одночасье. И мне некого было винить, кроме самой себя. А впереди… я понятия не имела, что меня ждет впереди. Никто не знает, но у меня не было даже отдаленных наметок, эфемерных идей – я даже не представляла, чего я вообще могу хотеть теперь. Ведь все, чего я хотела всю свою жизнь до этого момента, кануло в небытие и больше не вернется. Я должна была смириться с этим и начать новую жизнь. Жестокие слова Лео о том, что в Москве я теперь никому не нужна, ранили меня, но я не могла не признать, что это просто реальный взгляд на сложившуюся ситуацию. Можно было либо принять ее, либо погрузиться в пучину отчаяния. Как ни цинично это было по сути, но он предложил мне выход, и, поразмыслив и припрятав подальше свои обиды и уязвленное достоинство, я приняла его предложение.

Месяц пролетел как один день. И в то же время как целый год. Я не заметила его, и в то же время получила столько информации, что, казалось, мне не хватит последующих десяти лет, чтобы переварить ее. Единственное, что я хорошо уяснила, так это то, что моя новая жизнь не имеет и никогда не будет иметь ничего общего с прежней.

Я познакомилась с его семьей, его друзьями, коллегами по работе, провела несколько незабываемых дней в головном офисе «МарСо», после чего решила, что ноги моей там больше не будет. Не только потому, что там всем правил Лео (а он именно правил – более точного слова не найти), но и потому, что меня угнетала атмосфера этой конторы. Почти от всех я чувствовала желание подсидеть друг друга и страх перед начальством. Сначала я была уверена, что все они боялись отца Лео, который все еще оставался президентом компании. Я не видела, как он руководит, но к такому выводу я пришла после знакомства с этим человеком, о чем расскажу чуть позже. Но в один прекрасный день, когда я заехала за Лео, перед тем как вместе направиться в мэрию, я стала невольной свидетельницей одной не очень приятной сцены.

Ассистент попросила меня подождать в приемной.

– У господина Марэ все еще идет совещание. Подождите еще немножко.

Я села и стала ждать. Из кабинета где-то в глубине офиса доносились повышенные голоса. Когда я прислушалась, то поняла, что голос один и тот же. «Ну и папаша у тебя, Лео», – подумала я. И сразу вспомнила Бориса Натановича. Он никогда не повышал голоса. Его никто не боялся, но все уважали. Здесь в глазах сотрудников угадывался страх. Страх не из уважения, а страх сделать что-то не так и вылететь с работы без выходного пособия. Еще во время моего первого посещения офиса Марэ ассистентка Софи рассказала, как новое начальство «освежило» рабочий состав. Новое начальство… Ну конечно, какая же я дура… Открылась дверь зала для совещаний, и все сомнения ушли. Лео выскочил из дверей с папкой в руках, швырнул ее на стол Софи.

– Подготовь все распоряжения сегодня. Завтра к утру они должны лежать на моем столе с подписью каждого. Ты давно ждешь? (Это уже было адресовано мне.) Сейчас идем. Только заберу ключи.

Он пронесся по коридору к своему кабинету. Я встала и украдкой заглянула в зеркало. Я боялась увидеть там то, чего быть не должно. Растерянность? Шок? Или восхищение? «Что за бред?» – подумала я. А тут еще эта фраза, которой меня наставляли с самого детства: «Смотри и запоминай то, как человек относится к другим – так же рано или поздно он будет относиться и к тебе». Бред, бред, бред! Я поправила прическу и попыталась придать лицу уверенное выражение типа «я ничего не боюсь». Из зала совещаний стали выползать люди – уставшие, с красными лицами, отводящие глаза в сторону. В тот момент я им не завидовала: я была уверена, что как минимум половина из них получили уведомление об увольнении в довольно грубой и безапелляционной форме. В Москве я тоже была на их месте. Но они столкнулись с гневом Лео. Что если в один прекрасный день мне тоже придется испытать его на себе?..

Когда он вышел ко мне, я постаралась отогнать весь этот бред и улыбнуться. В конце концов, я не его подчиненная, я никогда не буду работать с ним, я никогда не позволю ему унижать меня так, как он унизил этих людей, своих пока еще подчиненных. Так что прочь все страхи! К тому же назад дороги нет. Я решила рискнуть – и я рискну.

Из всех его коллег мне мало кто хорошо запомнился, за исключением двух-трех человек. Одним из них был Жерар Буке, заместитель управляющего (тот самый, что был с ним в Москве). Я поняла, что этот человек зрелого возраста посвятил «МарСо» много лет своей жизни – может, даже всю жизнь. Он был в курсе всего происходящего в компании, так или иначе курировал все проекты, знал всех сотрудников головного офиса, разъезжал по филиалам. О таких обычно говорят – правая рука босса. Что ж, правой рукой он, скорее всего, и был, но только господина Марэ-старшего. А вот что касается Лео, то, как мне показалось с самого начала, они не очень ладили (и как выяснилось позднее, я нисколько не ошиблась в своих предположениях). И я думала, это очень плохо: ведь пока Лео только начинает руководить этой огромной компанией, ему будет просто необходим опыт такого незаменимого человека, как Жерар. Так или иначе он не обойдется без его совета. Пусть он неоднократно доказывал мне, что незаменимых людей нет, тем не менее, я боялась, что в один прекрасный день он столкнется с обратным, но никогда этого не признает, и это может стать его роковой ошибкой.

Также мне хорошо запомнился человек по имени Филипп Бланшар. Он возглавлял рекламное подразделение. Я не знала, что Лео думает о нем, да это и не было так важно для меня. Главное, я поняла, что он принадлежал к той категории людей, которую я старалась обходить стороной. Нет, он был не такой, как Игорь Сладков – маленький царек с кучей комплексов. Это был высокий, стройный блондин, не страдающий комплексом Наполеона. Дураком я бы его тоже не назвала. Но было что-то в его манере, в жестах, во взгляде, что непременно выводило из себя. Он раздражал меня. Да и сальный взгляд явно говорил не в его пользу. А один раз, когда он заговорил со мной о чем-то, не имеющем отношения ко мне лично или к нашим отношениям с Лео, я была почти уверена, что он постоянно намекал… Такие намеки не спутаешь ни с чем (к сожалению, у меня уже был опыт такого рода). Это было невозможно доказать – только почувствовать. «Этого мне только не хватало», – подумала я тогда. Разумеется, Лео я ни слова не сказала. Но в этом и не было необходимости: он все понял. Я пару раз перехватывала его взгляды, брошенные на Филиппа Бланшар. Это были недобрые взгляды.

Однако все это не представляло для меня особой важности – по крайней мере, в то время. Повторяю, что я не намеревалась посещать офис «МарСо», тем более не собиралась работать там. Коллеги Лео, конечно, играли определенную роль в его жизни, но они не имели никакого отношения к нашей с ним жизни. И точка.

А вот родственники имели…

Глава 13

День, когда познакомилась с его семьей, я никогда не забуду.

Мы поехали в их семейный особняк в провинции Рон-Альпы. На самом деле это что-то вроде родового поместья, хотя здесь, во Франции, не принято так говорить. В любом случае, отец и мать Лео постоянно жили в этом доме с тех пор, как Марэ-старший ушел на пенсию. Оттуда он продолжал руководить делами. У него было оборудовано там что-то вроде личного кабинета, куда ему доставляли корреспонденцию, присылали отчеты. Один раз я даже застала там Жерара Буке, который, видимо, приезжал по неотложному делу.

Верхняя Савойя вообще очень живописный район – с его лесами, горными вершинами, укрытыми снежными шапками. Повсюду горные речушки и озера с кристально чистой ледяной водой. Пение птиц, разнотравье, цветы – в общем, подобие рая на земле. Но когда мы свернули на дорожку, посыпанную гравием, и я увидела дом, у меня перехватило дыхание.

За свою жизнь я видела немало красивых архитектурных сооружений – это и дворцы, и замки, особняки, летние и зимние резиденции вельмож, в разных стилях, с элегантностью, помпой – на любой вкус. Но этот дом меня сразу покорил. Он стоял недалеко от местечка Анси почти на границе со Швейцарией. Издалека он казался игрушечным. Вблизи – добротным домом буржуазной семьи с приличным достатком – не слишком шикарным, не старинным, но и не новым. Он удовлетворял всем современным капризам: особняк вмещал довольно много комнат, огромную гостиную, в которой, я уверена, хозяева неоднократно устраивали приемы, рабочий кабинет, кухню, столовую, бесчисленное множество лестниц (поскольку все помещения помещались не горизонтально, а, скорее, вертикально) и даже одну очень красивую винтовую лестницу. Но самое главное то, что в этом доме чувствовалась история, жизнь не одного поколения. Проходя в гостиную, я сразу же обратила внимание на черно-белые портреты разных людей. С них на меня смотрели мужчины и женщины эпохи войны. Я заметила сходство. Особенно было что-то очень знакомое в умных глазах, спрятанных под кустистыми, некогда черными бровями пожилого мужчины. Властный взгляд. Он не пугал, не осуждал, не давил, но держал все под контролем. Казалось, от него не скрыться. Потом я поняла, что это был прадед Лео – тот самый, который основал маленькую аптеку, которая спасла столько жизней во Вторую мировую, а после переросла в огромный бизнес, вышедший не только за пределы Франции, но и Европы.

Да, меня покорили люди на фотографиях. Они внушили мне большое доверие, мне стало тепло, когда я смотрела на них. В тот момент я очень сильно захотела, чтобы Лео был похож на них, чтобы они передали ему свою силу и мудрость. Однако знакомство с его родителями спустило меня на землю.

До этого я пару раз мельком видела его отца. В моем представлении остался образ высокого статного мужчины средних лет. В целом благородный образ настоящего французского буржуа. Таким я его представляла. Но после официального знакомства мое мнение изменилось.

Меня потрясло его сходство с Лео. Черты лица, взгляд, что-то в изгибе губ. Нет, Лео, конечно, не был его копией, но схожесть черт была налицо. И если в случае с прадедом на фото я была только рада фамильному сходству, то в этом случае я не испытала ничего подобного. Скорее, я была немного потрясена. Я не могла этого объяснить тогда – это сейчас я знаю много чего, что могло бы пролить свет на эту загадку. Возможно, Марэ-старший мне просто не понравился с первого взгляда. Нет, не внешне – он был очень симпатичным мужчиной для своего возраста, с любой точки зрения. Он производил впечатление интеллигентности, надежности, важности. Но было что-то в его лице, что отталкивало меня. Я не могла понять, как это возможно. Он же отец Лео, моего Лео, человека, с которым я собираюсь связать свою жизнь. Он похож на него, так же как и прадед на черно-белом фото, и дед в военной форме армии Сопротивления, и другие, в чьих жилах течет кровь Марэ… Но от этого красивого седовласого человека почему-то веяло холодом. Он улыбался, любезно разговаривая со мной, но у меня по телу бежали мурашки, хотя я не замерзла. Я хорошо помню тот день и то ощущение, которое очень часто вспоминала впоследствии.

Его мать произвела на меня совсем другое впечатление. Она была примерно одних лет с мужем, и на первый взгляд это была идеальная пара. Но только на первый… Со мной она была немногословна, и я поняла, что она всегда такая. Ее лицо не выражало почти никаких эмоций. Она вяло пожала мне руку, которая была холодной как лед. Еще холоднее моей. В глазах не было ни радостного блеска, ни печали. Если бы не обстоятельства нашей встречи, я бы решила, что женщина пребывает в трансе. И только случайно поймав ее взгляд, мимолетно брошенный на мужа, когда тот что-то говорил, я уловила в нем затравленное выражение. Я вспомнила слова Лео, что его мать всегда была под каблуком у отца. В это было несложно поверить. Как и в то, что отношения сына и родителей – особенно Лео и отца – оставляли желать много лучшего. Мне стало как-то не по себе, оттого что я поняла это при первой же встрече. Они – все трое – даже не пытались скрывать натянутость. Отец был явно чем-то недоволен, мать нервничала. В воздухе чувствовалось электричество. По своей натуре миротворец, я хотела было сказать что-то для того, чтобы хоть немного разрядить атмосферу, но что-то остановило меня (я надеюсь, здравый смысл), и тогда я решила для себя раз и навсегда: никогда не лезть в их дела. Их проблемы, какими бы они ни были, меня не касаются.

Постепенно я познакомилась и с другими членами семьи Марэ, но сейчас подробный рассказ о каждом из них не имеет смысла. И если честно, я не могу похвастаться тем, что запомнила их всех поименно. Могу только сказать, что их было очень много – родственников, съехавшихся из разных концов Франции на праздник Пасхи. Лео рассказывал мне, что они все съезжаются так два раза в год – на Рождество и на Пасху. Это была традиция, которую нельзя нарушать. Я не знаю, из каких побуждений они строго придерживались ее, наверно, они просто не могли оскорбить мать Лео…

Единственный, кто не мог не запомниться мне и о ком я обязательно хотела бы сказать, это тетя Лео, сестра его отца – Бланш. Она единственный член семьи Марэ, который сразу же расположил меня к себе. Более доброжелательного и приятного человека я не встречала со дня моего переезда в Париж. Возможно, она была такой милой по своей природе, но я думаю, все дело в том, что она совсем не похожа на остальных Марэ. Я не могла поверить в то, что она сестра его отца, и до сих пор не могу. Но кажется, я нашла одного союзника в этом чужом и непонятном мире…

Что касается друзей Лео, их было много, но все неблизкие. Кроме Дидье. Он был чем-то вроде alter ego, хотя более несхожих людей я не встречала. Лео – интроверт, Дидье – душа компании. Лео довольно тяжело сходится с людьми, Дидье заводит друзей молниеносно. Лео – человек, которому очень тяжело угодить (по крайней мере, все так думают после первой встречи с ним). Дидье обладает талантом располагать к себе людей после первого же общения. Прямо как мистер Дарси и мистер Бингли. Сначала их дружба казалась мне невероятной…

И Нинель. Нинель была третьей в их неразлучной компании. Сначала меня немного шокировала их странная дружба. Но Нинель просто не могла не понравиться: все в ней, казалось, источает свет, мягкий и теплый. Они подружились еще в школе и стали неразлучными. Маленькая девочка и два мальчика, которые постоянно кидались на ее защиту. В школе они по очереди носили ее портфель и каждый день покупали сладости. Они всегда относились друг к другу как друзья – никакого намека на любовный треугольник, а тем более – что-то неприличное. Мы довольно быстро сдружились с этой рыжей кудрявой девчонкой. Она столько всего мне рассказала про их честную компанию, что я стала воспринимать ее как сестру Лео и от всей души надеялась, что она примет меня за свою.

Что же касается его бывших… Я не сомневалась, что они повсюду, но, к счастью, никому не пришло в голову знакомить меня с ними. Пару раз я замечала враждебные женские взгляды, когда была с Лео в ресторане, в клубе или просто в кругу его друзей, но каждый раз я делала вид, что меня это мало волнует. Пожалуй, исключением была Роксана.

О ней мне рассказала Нинель. Речь тогда зашла об одной «бывшей девушке», которая страдала легкой неврастенией.

– Они у него все такие?

– Не все, но есть.

– Это из-за него?

– Что, что крыша из-за него ехала? У этой точно съехала. Я думаю, она просто была склонна к такому, не бери в голову. Знаешь, Элина, я сейчас думаю, что у него вообще серьезных отношений никогда и не было. Ну если только с Роксаной… Хотя там была чистая физиология – страсть, секс и все такое.

– Кто такая эта Роксана?

– Да так, одна расфуфыренная леди-вамп. Очень высокого мнения о себе, считает себя неотразимой и неподражаемой.

– Красавица?

– Нет, что ты. Просто… эффектная. Яркая.

– Мужчины любят таких как она.

– Пока не встречают таких как ты.

А через несколько дней после этого разговора я имела честь познакомиться с ней. Не могу сказать, что это была приятная встреча. Я видела и других его девушек, но ни одна из них не произвела на меня такого неприятного впечатления. И дело было не в ревности. Она просто вызвала во мне протест. Прежде всего, как человек, а не как бывшая любовница моего будущего мужа. Да, она была достаточно красива и, как правильно сказала Нинель, эффектна. Я понимала, что как бы я ни выглядела, мне никогда не сравниться с ней. Разумеется, это было последним, что я хотела. Просто я понимала, что если Лео предпочитал таких женщин (а его отношения с ней были, пожалуй, самыми длительными), то это еще одно очко не в мою пользу.

Когда нас представили, она смерила меня таким взглядом, словно говорила: «Ну что вы, это же несерьезно… Это ненадолго. Он наиграется и бросит». Я попыталась ответить ей таким же взглядом, продемонстрировав, насколько мне безразлична она и ее мнение обо мне. Но еще несколько дней я не могла сбросить с себя неприятный осадок от этой встречи.

Глава 14

…Модный ночной клуб. За три недели до свадьбы. Нинель устроила мне девичник. Точнее, не совсем девичник – скорее, пародию на него. Там были только мы с ней, еще пара знакомых девчонок, которые учились вместе с ними в школе, и его двоюродная сестра Мари, единственная из его родственников-сверстниц, с которой я общалась.

Девчонки смеются, вовсю гремит музыка, а я подношу к губам стакан с каким-то диким коктейлем и совершенно не верю в происходящее. У меня кружится голова – уверена, что не от выпитого алкоголя. Все как будто во сне.

– Брось, Элина, все будет здорово, – говорила Нинель. – Свадьба – не инаугурация.

Я хохотнула.

– В моем случае примерно то же самое…

Нинель засмеялась.

– Не пойму – ты драматизируешь или иронизируешь?

– И то и другое. – Я отставила стакан: хватит! – Откуда ты знаешь? Ты же не была замужем!

– А что там знать… У меня столько друзей и подруг переженились. Ты даже не представляешь, на скольких свадьбах я была!

– Французская свадьба отличается от русской?

– Если бы я знала… Я не была на русской свадьбе. Какая она?

– Много шума, алкоголя, песен, танцев. И тамада.

– Тамада? Это кто еще такой?

Как было объяснить ей это?

– Боюсь, словами не описать. Это нужно увидеть.

– Хочу на русскую свадьбу! У тебя там случайно никто замуж не выходит?

– Нинель, – я посмотрела ей прямо в глаза. – Ты знаешь Лео почти всю жизнь. Ты думаешь, он действительно этого хочет?

Она перестала смеяться и серьезно посмотрела на меня.

– Я знаю его достаточно, чтобы уверить тебя в том, что он никогда не будет делать того, чего не хочет. Его очень трудно заставить. Если он хотя бы почувствует что-то подобное, поверь мне, он приложит все силы, чтобы получилось не так, как от него ожидают, а ровно наоборот.

– А тебе не кажется странным, что он решил жениться так внезапно? И на мне?

– В смысле?

– Я ведь с другой планеты, Нинель. Мы знаем друг друга совсем недолго. Я… я видела девушек, с которыми он встречался. Я не похожа ни на одну из них.

– Именно поэтому он и женится на тебе.

– Ты не понимаешь…

– Я понимаю, Элина. Ты так говоришь, потому что это всегда волнительно и ты всегда сомневаешься. Все сомневаются. Это нормально! Ты ведь любишь его?

– Да. Я просто…

– Сомневаешься, любит ли он тебя?

– Нет. Не совсем… Просто я его до сих пор не знаю. Он окутан тайнами, Нинель. Он мало что рассказал мне о себе. О своем прошлом. Я только строю догадки.

– А ты не строй. Ты спроси напрямую, что тебя тревожит. Лео не из тех, кто много болтает, особенно о себе. Но он расскажет, если ты его попросишь.

Но получилось, что я так и не попросила. Обстоятельства сложились иначе.

За неделю до дня свадебной церемонии я заехала к Лео в офис, мы договаривались встретиться позже, но я освободилась раньше и приехала за ним сама. Софи сказала, что он не занят, но, подходя к его двери, я поняла, что он не один. Я услышала мужские голоса.

– Ты не собираешься ей сказать? – знакомый голос Дидье.

– Конечно, собираюсь. Только не сейчас, – ответил Лео.

– А когда? После? Ты думаешь, это справедливо?

– Что справедливо? (Я услышала в голосе Лео раздражение, я как будто видела, как он закатывает глаза.) Что я должен, по-твоему, сделать? Рассказать все сейчас?

– Не знаю… Это тебе решать, но… по-моему, она имеет право знать сейчас, пока она еще может… подумать.

– Ха… Думаешь, я хочу отрезать ей пути к отступлению? Она будет вольна делать все, что хочет. Я не собираюсь брать ее в заложники.

Затем повисло молчание. Я не могла понять, о чем они говорят. Я могла только догадываться, что речь обо мне и о чем-то, что я не знаю, но должна знать. Я не видела лица Лео, но я хорошо изучила интонации его голоса: этот разговор раздражал его. Сильно раздражал. Он не хотел говорить об этом.

Дидье встал и, похоже, направился к двери.

– Ладно, решай сам. Это твое дело.

– Да, мое.

Дидье открыл дверь. Я улыбнулась ему и сделала вид, что только что подошла и очень удивлена этой встрече.

– Элина! Сюрприз!..

– Привет, Дидье! Как поживаешь?

– Лучше всех. Заходи, он ждет.

Он ушел. Я зашла в кабинет. Лео стоял у большого окна с наполовину опущенными жалюзи.

– Ты рано. – Он обернулся. Его лицо было невозмутимым.

– Да. Освободилась раньше. Ты не против?

Он подошел ко мне. Очень близко. Его взгляд пронзал насквозь. Я не могла понять, что в нем было – недоумение, страх или нежность. Все вместе или ничего.

– Это хорошо. Поехали домой.

И я забыла об этом странном подслушанном разговоре.

Почти на два года.