Читать книгу: «#ЛюбовьНенависть», страница 3

От первой в своей жизни «взрослой» дискотеки мы были в восторге! Стоял полумрак, из огромных колонок по школьному холлу разносилась громкая музыка, которая, казалось, начинала биться в груди вместо сердца, глаза слепили неоновые всполохи зеркального шара, висевшего под потолком. Правда, сначала почти никто не танцевал – все традиционно стеснялись и смотрели в пол. Наконец на импровизированном школьном танцполе появились смелые старшеклассники – два самых популярных парня со своими подружками. Постепенно к ним присоединились и остальные: кто-то танцевал ритмично, кто-то – как маятник, раскачиваясь туда-сюда. А кто-то – такие, как Даня – с недовольным видом стоял у окна, скрестив руки на груди.

Дискотека проходила прямо в холле на первом этаже, достаточно широком, чтобы вместить в себя большое количество людей. В противоположной стороне от входной двери находилось нечто напоминающее установку диджея, за которой высоко прыгал одиннадцатиклассник. Те, кто находился рядом с ним, танцевали отвязно, ничего и никого не стесняясь. Те, кто выбрал противоположный конец холла, едва двигался, топчась на одном месте. Мы с Ленкой и подружками были где-то посредине, образовав традиционный кружок. Между школьниками то и дело шныряли не шибко-то и довольные учителя, которым было поручено дежурство. Они отлавливали нарушителей порядка, а также высматривали наглецов, посмевших принести сигареты или алкоголь.

Было весело, и я, честно сказать, даже устала резвиться под задорную электронную музыку – абсолютный хит того года. Однако когда объявили медленный танец и девчонки хлынули к стене, лелея надежду, что пригласят именно их, веселье пропало. Потому что Ленку и других девчонок из компании на танец пригласили, а меня – нет. Я стояла и таращилась на крутящийся зеркальный шар, усиленно делая вид, что не очень-то мне и хотелось. Однако было обидно, и я кусала губы, чувствуя себя идиоткой – пар на медляк выходило все больше и больше.

А потом до моего плеча дотронулся Даня, хмурый, как дедушка-лесовичок. Я удивленно на него посмотрела.

Пойдем, буркнул он и протянул мне руку, предварительно обтерев ее о широкие джинсы.

Куда? не сразу поняла я.

К психиатру отведу, как всегда, плоско пошутил он. – Танцевать пойдем.

Ты хочешь со мной танцевать? не поверила я.

Не очень, сознался Даня. – Но твое кислое лицо портит атмосферу веселья. А я не хочу, чтобы все из-за тебя страдали.

Какой заботливый!

Будешь выделываться, Сергеева, я кого-нибудь другого позову.

Ну, пойдем, царственно разрешила я и вложила свои прекрасные пальцы в его корявую ладонь.

Только я танцевать не умею, предупредил меня Даня уже на танцполе. – Куда там тебе руку класть? На какой горб – спереди или сзади?

Дурак! – прошипела я и украдкой оглянулась, чтобы посмотреть, как танцуют другие. – Клади свои лапищи мне на талию.

А где она у тебя? полюбопытствовал Даня.

На бороде! я сто раз пожалела, что согласилась связаться с Клоуном.

Да ты не Пипетка, а Мутант, невозмутимо отозвался он и принялся искать на мне талию, демонстративно ощупывая. Пришлось треснуть его по рукам. После физического внушения Матвеев стал куда более покладистым. Он обнял меня за пояс, едва касаясь, а я положила руки на его плечи. От Дани пахло отцовским одеколоном.

Надеюсь, у тебя рубашка чистая? спросила я, чувствуя себя странно. Раньше мы были так близко друг к другу только когда дрались. До второго класса всегда побеждала я. Потом в Клоуне откуда-то появилась сила. А еще мне понравилось касаться его плеч. Почему – я и сама не знала.

В луже стирал, буркнул он, а я лишь закатила глаза.

Мы стали танцевать. Ну, это, конечно, громко сказано – мы просто стали раскачиваться на одном месте, что меня жутко бесило. Другие-то танцевали нормально! Кроме того, он умудрился трижды наступить мне на ногу своей огромной кроссовкой.

Веди меня, велела я Клоуну. Топтаться на одном месте надоело.

В туалет? невинно поинтересовался он. – А сама не можешь сходить?

Боже, почему ты создал этого человека таким тупым? спросила я, глядя в потолок. – В танце веди!

Он и повел – так дернул меня в сторону, что я запнулась об его ноги, мы полетели и врезались в похожего на быка десятиклассника, держащего в своих объятиях ромашку из девятого «А».

Офигели? – поинтересовался десятиклассник злобно.

Извините! – тут же пролепетала я. Зачем нам проблемы? Слова вежливости называют волшебными, потому что они творят чудеса.

Малолетние идиоты, буркнул десятиклассник и, моментально забыв о нас, повернулся к своей девушке. Однако Дане проблем, видимо, очень хотелось. Он вдруг отчего-то разъярился и, не найдя ничего лучше, пнул десятиклассника под зад. Тот заорал и моментально повернулся.

Сам идиот, самодовольно сказал Даня и криво улыбнулся. Десятиклассник тотчас попытался врезать ему по лицу, но Матвеев увернулся, однако почти тут же оказался на полу – противник навалился на него всем весом и опрокинул, подмяв под себя. Но просто так Даня сдаваться не собирался. Началась драка. Все отскочили в стороны, кто-то заорал. Ромашка из девятого «А» тонко запищала, а я, неожиданно для себя, вдруг схватила пустую пластиковую бутылку, которую кто-то оставил на полу, и принялась дубасить ею по спине десятиклассника, сидевшего на Дане. Я даже пнула его несколько раз, правда, при этом старалась держаться на расстоянии – не дай Бог мне перепадет!

Музыка неожиданно остановилась, включился яркий свет – к месту драки бежал охранник, физруки и несколько учительниц. Взрослые быстро разняли мальчишек и потащили их в учительскую на разборки. Меня, кстати, тоже. Это были мои первые разбирательства в школе, и я ужасно перенервничала. Однако, скромно сидя на стуле перед суровыми учителями, я включила актрису – стала плакать и рассказывать, как злой десятиклассник обзывал нас с Даней нехорошими словами, потому что мы споткнулись и задели его локтем. И именно поэтому Матвеев с ним и подрался. Я и Клоун всегда были на хорошем счету: отлично учились и ездили на олимпиады. Поэтому нам поверили, а десятикласснику, который постоянно влипал в какие-то неприятности, нет. Нас отпустили домой, решив даже не вызывать родителей, а наш противник остался и дальше слушать нотации.

Домой мы с Матвеевым шли вместе и не ругались, как обычно – находились во временном перемирии. Было темно. Всюду пылали огни вечернего города, а потом неожиданно пошел первый снег. Легкий и воздушный, искрящийся под светом фонарей в парке, который мы пересекали.

Жалко, что дискотека закончилась, вздохнула я, глядя на небо. Снег все шел и путался у меня в волосах.

Еще кого-нибудь хочешь полупить по спине бутылкой? хмыкнул Даня. Почему-то это ужасно его смешило.

Хочу танцевать, зачем-то призналась я. Так готовиться к первой настоящей дискотеке – и закончить ее дракой.

Обязательно танцевать на дискотеке? вдруг спросил Клоун, вытащил телефон и включил какой-то заграничный медляк, а после протянул мне руку.

Что? подозрительно спросила я и хлопнула по его ладони.

Танцевать пойдешь, Сергеева? Больше спрашивать не буду, важно сообщил Даня.

Пойду, так же важно ответила я и во второй раз за вечер вложила пальцы в его ладонь – теперь уже холодную из-за мороза.

Это был странный танец – в теплых куртках, шапках и шарфах, под первым снегом и под медленную музыку, доносящуюся из динамиков телефона. Неуклюжий, смешной и ужасно теплый. С наших губ срывался пар, глаза блестели, и, кажется, даже сердца бились быстрее, чем раньше. Даня больше не дергал меня, а вполне сносно вел, правда, на ноги иногда наступал, но я на него не ругалась великодушно прощала.

Мы танцевали так почти час, смеясь и шутя над чем-то, пока батарея в его телефоне не разрядилась.

Ну что, Сергеева, спросил Даня, не отпуская мою руку, натанцевалась?

Он пристально смотрел мне в лицо – тогда мы еще были одного роста.

Почти, ответила я, отчего-то смущаясь. Такое со мной было впервые.

Чем платить будешь? поинтересовался он.

За что?!

За удовольствие.

Могу поцеловать, заявила я. Даня приподнял и без того выгнутую бровь.

Куда?

В твои сахарные уста, захихикала я. Это была просто шутка! Шутка! А он повелся!

Окей. Целуй, ошарашил меня Клоун. – Жду.

Серьезно? опешила я.

Серьезно, подтвердил он и коснулся моей щеки сбитыми костяшками. Я вздрогнула от неожиданности. Это новый способ троллинга? В моей памяти все еще был жив эпизод с его пяткой из детского сада.

Хорошо, медленно согласилась я. – Только закрой глаза. Я так… стесняюсь.

Глупый Даня послушался меня. И закрыл глаза – на его бледные щеки опустилась тень от длинных ресниц, на которых оседали снежинки. Его руки почему-то сжались в кулаки. А губы плотно сомкнулись, но он тут же разжал их и сглотнул.

Клоун выглядел так мило, что я улыбнулась. И теперь сама уже ласково дотронулась до его щеки, рядом с тенью от подрагивающих ресниц. Очень странно…

И долго мне так стоять, Пипетка? спросил он.

Недолго. Я настраиваюсь, ответила я.

В какой-то момент мне действительно захотелось поцеловать его. И я шагнула к нему так близко, что он, кажется, почувствовал мое дыхание на своей щеке и едва заметно вздрогнул. Но вместо поцелуя я, с трудом сдерживая смех, набрала немного снега в руку и попыталась втереть его в губы доверчивого Матвеева. Он тут же распахнул глаза и закричал что-то обидное, а я, подхватив валяющийся у забора пакет со сменкой, побежала в сторону нашего дома. Матвеев погнался за мной, на ходу отплевываясь и крича что-то грозное. Догнал он меня у самого подъезда и запустил прямо в лицо снежком. Ох и злой же он был!

Я тебя сейчас убью! заорала я, моментально перестав веселиться.

Домой мы вернулись поздно – сначала кидались снежками, потом искали мою туфлю – она вывалилась из пакета во время погони. А затем, уставшие, но почему-то довольные, купили на последние деньги мороженое в вафельном стаканчике. Со сливочным вкусом и шоколадной крошкой. Одно на двоих.

Мы сидели на заборе около подъезда, как нахохлившиеся снегири, жались друг к другу, по очереди кусали мороженое и болтали. Потом из окна нас увидела моя мама и позвала домой. Мы отогревались у нас на кухне – пили обжигающий малиновый чай и ужинали котлетами и маминым домашним тортиком. Мама все пыталась узнать у нас, как прошла дискотека, но мы, помня о драке, дружно уверяли ее, что она была скучной и больше мы туда не пойдем.

Даня, девочек на танец приглашал? – с улыбкой спросила мама. Тот смутился и подавился чаем.

Ну, одну дурочку позвал, буркнул он. – Она мне все ноги отдавила.

Сам дурак! – возмутилась я и под столом врезала ему по икре. Матвеев исхитрился и показал мне средний палец. Вот же козел!

Дань, ты Дашку, что ли, позвал? – весело рассмеялась мама.

Не звал он меня, надулась я. – Зачем он мне вообще нужен?

Даня хороший, мама ласково потрепала его по потемневшим волосам. И тот тут же загордился. – Даш, а ты с кем-нибудь танцевала?

Ага, ответила я. – С одним альтернативно одаренным. Странно – у него всего две ноги, а у меня было такое чувство, что я танцую с многоножкой. Оттоптал мне не то что ноги, но даже и руки!

На прощание Даня щелкнул меня по лбу и был таков, а потом несколько часов доставал меня сообщениями, в которых рассуждал, как ему, бедолаге, не повезло. И что, дескать, я притягиваю несчастья. А значит, я – ведьма.

А потом мы дружно заболели – после мороженого – и вместе сидели на больничном, рубясь в компьютерные игрушки.

Глава 6. Новенькая

Больше в этом году на дискотеки мы не ходили. Даже на крутую дискотеку, посвященную дню всех влюбленных. Зато в этот день мне пришло несколько валентинок – от подружек, разумеется, от неизвестного отправителя и от Дани. Кто еще мог нарисовать мне в красивой открыточке блюющего человечка, а потом ходить кругами и ухмыляться?

Тебе класса с шестого каждый год кто-то присылает валентинку без имени, сказала задумчиво Ленка, рассматривая бумажные сердечки на перемене. – Как думаешь, кто это?

Не знаю, честно сказала я. – Наверное, кто-нибудь из девчонок.

Может, Альтман? Он с прошлого года по тебе сохнет.

Мозг у него сохнет, я никак не могла простить ту мерзкую выходку с подставным свиданием – не Игорю, разумеется, а Клоуну. Альтман мне давно стал безразличен.

А если у тебя есть тайный поклонник? загорелись Ленкины глаза. Я захохотала.

Не думаю. Мой единственный поклонник, это Клоун. Да, Матвеев? стукнула я его по плечу учебником – он сидел за партой в соседнем ряду.

Иди к черту, одарил он меня не самым приятным взглядом – кажется, его настроение было сегодня отвратительным. Я вскочила и подошла к нему, чтобы погладить по волосам – Даню это жутко бесило.

Неправильно говоришь. Разве тебя не учили, что с девочками нужно быть нежнее?

Это ты неправильно идешь. Тебе надо идти на фиг, а ты все время идешь ко мне, отозвался лениво он.

Скотина! я попыталась снова стукнуть его, но Даня ловко скрутил мне руки, и я оказалась у него на коленях.

Отпусти! возмутилась я, но сердце снова забилось сильнее. Почему – я не понимала.

Извинись, Свалка, потребовал Даня.

Сейчас, подожди минуточку, только закажу транспаранты с извинениями, я извивалась у него на коленях, но он не отпускал меня – лишь сильнее прижимал к себе. – Пусти, сволочь!

Не знаю, чем бы это закончилось, но в это время в класс вошли наша классная и невысокая тоненькая девочка с лицом ангела и длинными волнистыми волосами, рассыпавшимися по плечам.

Ребята, внимание! – громко сказала Татьяна Викторовна, пытаясь перекричать шум в классе. – Ребята! Сядьте на свои места! Ребята!

Естественно, никто ее не слушал. Мы – в том числе. Я снова попыталась отделаться от Клоуна под смех подружек, а он умудрился стиснуть мне большим и указательным пальцами щеки – так, что выражение моего лица стало весьма забавным. Я заорала на него громче прежнего, и новенькая с любопытством уставилась на нас. И почему-то даже улыбнулась. Естественно, не мне, а Даньке. Тот, заметив это, едва не уронил меня на пол.

Ребята! – пыталась призвать нас к порядку Татьяна Викторовна и от всей души грохнула журналом по столу. Только тогда все заткнулись. И с интересом поглядели на новенькую.

По местам, снова скомандовала классная. И когда все нехотя расселись, объявила: Это Каролина Серебрякова, ваша новая одноклассница. Перевелась к нам из Москвы. Каролина, поздоровайся с ребятами.

Привет, несмело улыбнулась новенькая. – Рада видеть вас всех. Надеюсь, мы станем друзьями.

Если честно, я в этом сомневалась – в том, что мы с ней станем друзьями. Каролина не понравилась мне с первого взгляда.

Одноклассники стали перешептываться между собой – хотя наш город и был миллионником, новенькая из столицы казалась экзотикой. Все тут же принялись оценивающе изучать хрупкую фигурку. Кое-кто тут же отметил, что одета девочка с дивным именем Каролина весьма дорого, а небесного цвета рюкзак, накинутый на одно плечо, – брендовый.

Какая-то богатенькая, прошептала мне Ленка, с которой я сидела.

Каролина, садись на третью парту, рядом с Даней, велела Татьяна Викторовна.

А я куда? возмущенно спросил один из его дружков, на ходу жующий булку из столовки.

А ты сядешь к Петровой, решила классная. – Мне все учителя жалуются на вас с Матвеевым – разговариваете слишком много.

В итоге новенькая села с Даней. Не знаю почему, но это мне не особенно понравилось. А еще мне не понравилось, что Клоун мило общается с ней, не делает подлянок и не достает, как меня. Они постоянно шептались на уроках, за что получали выговоры от учителей. Каролина приносила ему какие-то японские сладости и вообще вела себя так, будто бы это она знакома с Даней кучу лет, а не я. А он велся, лопал ее угощения, улыбался и радостно махал гривой, слушая Каролину. Правда, обо мне он не забывал и продолжал доставать. Когда мы гонялись друг за другом по всему классу, я ловила на себе взгляд новенькой. И мысленно обзывала дурой.

Да, Серебрякова меня раздражала – была слишком милой, слишком улыбчивой, слишком доброй со всеми. Я не верила, что можно оставаться хорошей абсолютно для всех. И мне не нравились люди, которые пытались понравиться всем. Это всегда казалось мне неправильным. И неискренним. Кроме того, Каролина не переставала заглядываться на Матвеева. Я часто замечала, как она смотрит в сторону Клоуна, и каждый раз мне хотелось подойти и хорошенько пнуть его, чтобы показать Серебряковой, что он издевается над моей нежной детской психикой столько лет. Над моей, а не над ее! Это я терплю его столько времени! И она тут не пришей кобыле хвост.

В конце последней четверти Каролина пригласила нас на день рождения. У нее были богатые родители, поэтому она, недолго думая, позвала на праздник весь класс. Хотя она мне по-прежнему не очень нравилась, отказаться я не могла. Все так все.

Для торжества ее папа снял караоке-бар на целый день, и для нас, подростков, это было просто вау! совершенно невероятное событие. особенно если учесть, что поехали мы туда на автобусе, опять-таки арендованном папой. Каролина уже ждала нас, одетая в воздушное нежно-голубое платье со струящейся юбкой и открытыми плечами. Поверх ее волос сияла изящная диадема – не восьмиклассница, а юная принцесса из королевства Розового пони. Она солнечно улыбалась, принимала подарки, благодарила, смеялась весенним звонким колокольчиком, приглашала к столикам – в общем, была приветлива и доброжелательна, но при этом у меня возникло ощущение, будто бы мы все – не просто ее гости, а подданные, что продались за караоке и вкусняшки, от которых ломились круглые аккуратные столики, рассчитанные на четверых. На каждом столике стояли таблички с именами – я оказалась за одним столом с Леной и двумя подружками. А вот Даня – за одним столиком с Каролиной. Она вообще сидела в окружении мальчишек и сияла как начищенный пятак.

Сначала мы смотрели на аниматоров – это были фокусники, представляющие действительно интересную иллюзионную программу. После перерыва, на котором мы накинулись на угощение, словно дикие звери, началось не менее яркое и забавное научное шоу. А потом нас ждали десерт, танцы и песни. Первой, конечно же, выступала именинница – она спела нам несколько песен, написанных специально для нее. Пела она здорово – с ней явно занимались вокалом, но все это время я и подружки откровенно скучали.

Слушай, у Серебряковой друзей нет, что ли? удивленно спросила меня Ленка.

Почему ты так думаешь? удивилась я, жуя вкуснейший шоколадный брауни.

На дне рождения только наш класс, отозвалась подруга.

Может, со своими друзьями она будет днюху справлять отдельно, я пожала плечами.

У нее друзья богатые, не может же Серебрякова звать и их, и нас, хихикнула одна из подружек.

Точно! – поддержала ее вторая. – Типа кто мы и кто они!

Я снова пожала плечами – брауни интересовал меня больше, чем друзья Каролины. А еще меня интересовал затылок впереди сидящего Дани, таращившегося на сцену. И я пыталась кинуть в него скомканную в шарик бумажку, которую спешно нашла в рюкзаке, висевшем на спинке стула. В его затылок я, естественно, не попала. Зато бумажный шарик приземлился прямо в пустую тарелку рядом с Матвеевым. Тарелку Каролины.

«Вот задница», в отчаянии подумала я, видя, что именно в это время Каролина заканчивает свои вокальные излияния. Все начали ей аплодировать – подозреваю, не из-за того, что ее песни понравились, а потому что она наконец замолчала.

Пока остальные хлопали Каролине, Даня повернулся ко мне и покрутил пальцем у виска. Я только пожала плечами, глядя на то, как Серебрякова изящно спускается по ступенькам вниз и направляется к своему столику. Даня убрал шарик из ее тарелки. Я облегченно выдохнула. И долго наблюдала за тем, как Каролина воркует с мальчишками, сидящими рядом. Все они были от нее в восторге, а вот девчонки поглядывали на нее косо. Мой взгляд прямым тоже назвать было нельзя. Каролина липла к Матвееву, как муха к навозу. И это почему-то раздражало.

К караоке выстроилась целая очередь – покрасоваться на сцене хотелось всем. А вот Матвеев сидел рядом с Каролиной и слушал ее, как будто бы она открывала ему истины этого мира. Я написала ему сообщение, что он дурак, но Клоун никак не отреагировал. Тогда я дернула плечом и тоже пошла на сцену. Буду я еще на этого утырка свое драгоценное внимание тратить! Выбор мой пал на песню заводной женской поп-панк команды «Я влюбилась в идиота». Мы с Ленкой громко и не особо музыкально пели ее вместе, на несколько минут возомнив себя рок-звездами. И я старалась не смотреть на Матвеева. Вскоре к нам присоединились несколько мальчишек, и мы все вместе скакали по сцене, играя на невидимых гитарах.

Вдоволь напевшись, вернее, наоравшись в микрофоны и напрыгавшись под музыку, я в какой-то момент отлучилась в туалет. А когда вышла оттуда, то увидела в холле Серебрякову и Матвеева. Она сидела на подоконнике, и ветер из открытого окна играл с ее длинными волнистыми волосами. А Даня стоял рядом, подпирая спиной стену и слушал ее, пялясь в телефон. Меня они не замечали.

Ты необычный, услышала я голос Каролины – хрустальный и тихий.

Тебе кажется, ответил ей Клоун. Вообще-то, он был не прав – таких чудил, как он, я еще не встречала и, честно говоря, встречать не хотела.

Не кажется, возразила Каролина и сказала вдруг: Давай дружить.

В смысле? не понял Клоун.

«В смысле?» не поняла и я, только вслух не сказала.

Будь моим парнем, улыбнулась Серебрякова.

В это время я как раз поравнялась с ними – в общий зал можно было попасть, только пройдя мимо этой парочки. И не смогла сдержать злобного смеха. Чего? Парнем? Она обкурилась, что ли?

Они тут же повернулись в мою сторону. При этом у Каролины было такое лицо, словно я вывалила ей на голову содержимое помойного ведра.

Извините, заявила я, я просто анекдот смешной вспомнила.

Иди, куда шла, Пипетина, недобро шикнул на меня Даня.

Пойду-ка, спою «Колыбельную» «На краю»¹, во все зубы улыбнулась я. – Гимн сладкой любви. А вы воркуйте дальше, пока розовые слонята в глазах светиться не начнут.

И унеслась.

Во мне кипело возмущение – каким еще парнем?! Сколько Серебряковой лет? Вчера она на весь класс рассказывала, как ходила на новый мультик Миядзаки в кинотеатр, а сегодня ей уже парня подавай? И ни много ни мало Клоуна?

Ты стал парнем Серебряковой? пристала я к нему как-то во время перемены между сдвоенными уроками алгебры. Я бесцеремонно сидела на его парте, а Даня, откинувшись на спинку стула, взирал на меня снизу вверх. Каролины рядом не наблюдалось.

Твоим стану, Пипа, хмыкнул он, а я ответила, что еще, кажется, в своем уме. На душе было радостно.

А почему не стал? Она бы тебя за нос твой красный клоунский дергала!

Проходящий мимо дурак Петров заржал:

Не только за нос, Пипетка!

Вместе с ним засмеялись еще несколько мальчишек. Даня хмыкнул.

Я почему-то залилась краской,

Какая ты милая, когда смущаешься, – сказал Матвеев и вдруг коснулся моего бедра – я вздрогнула от неожиданности и собиралась было возмутиться, но оказалось, что он поправил мне чуть задравшуюся юбку. Кажется, я стала красной, как свекла, от смущения ударила Матвеева по предплечью и хотела быстренько сделать ноги. Но он решил меня поймать. Между нами, как и всегда, завязалась шуточная борьба, которая закончилась тем, что Данька взвалил меня к себе на плечо, как куль с картошкой. Я громко верещала, но он меня не отпускал. И поставил на пол только тогда, когда в классе появилась математичка, одарившая нас весьма нелестным взглядом. Впрочем, взгляд вернувшейся из столовой Каролины был куда более недобрым. Серебрякова, в руках которой было несколько шоколадных булочек и два сока, опустилась на свое место рядом с Даней – сок и булочки предназначались ему. И весь урок косилась на меня. А я сидела довольная-предовольная – ровно до того момента, как математичка вызвала меня к доске. Уравнение я решила быстро и, пока учительница что-то объясняла классу, написала мелом: «Даня лох». Это увидел не только Матвеев, но и весь класс, а потому грохнул от смеха. Но прежде чем математичка успела повернуться к доске, я уже все стерла и стояла по стойке смирно.

…А что я могла поделать, если Даня и правда лох?

Глава 7. Тайный поклонник

В последний день четверти произошло кое-что странное, определившее наше общение на несколько лет вперед. Это был наш последний совместный дружески-ненавистнический поход.

Я и Даня возвращались домой. Рюкзаки за нашими спинами казались непривычно легкими – в них лежали только ручки да дневники, в которых мы выставили годовые оценки. Настроение наше было отличным, мы бойко препирались и по дороге забежали в «Макдональдс», решив, что неплохо было бы отпраздновать окончание учебного года. Даня, профессиональный проглот, заказал себе кучу всего: картошку-фри, гамбургер, наггетсы, молочный коктейль, что-то еще, а я – газировку и мороженое.

Вот смотрю я на тебя, и сердце радуется, сказала я с улыбочкой Дане, подложив под щеку ладонь.

В смысле? прошамкал он.

Ты так кушаешь хорошо, что моя личная внутренняя бабушка умиляется. Такой молодец.

Так-так-так, надо же, ухмыльнулся Клоун. – А кто еще живет в тебе, кроме бабушки?

Внутренняя маленькая девочка, попыталась я своровать ломтик картошки, но мне не дали этого сделать – легонько шлепнули по руке.

Угощать кого-то – это как инвестиция в будущее, заметила я невзначай.

А не трогать чужое – это инвестиция в безопасное будущее, отмахнулся Клоун. Так кто-нибудь твоего возраста в твоей голове проживает, Пипетка? Или ты окончательно двинулась и тебя можно вести к доктору?

А кто проживает в тебе? Внутренний клоун с красным носом? Кстати, не пищит? я попробовала схватить Даню за нос. Он отмахнулся, а я опять не к месту вспомнила шуточку Петрова. И смутилась, хоть и виду не показала.

Пищишь здесь только ты. У меня нет раздвоения личности. Я серьезно, Сергеева. Ты можешь вести себя как девушка своего возраста? спросил Даня и даже есть перестал – сидел и сверлил меня взглядом.

А почему ты спрашиваешь? удивилась я, думая, что он готовит какую-то подлянку.

Мне просто интересно. Твои ровесницы думают о шмотках, косметике, парнях, а ты бегаешь за комиксами и прокачиваешь своего перса в «Линейке»…

Можно подумать, ты своего не прокачиваешь, перебила я Даню. – Алло, мы с тобой в одной пати вместе! Ты меня сам туда затащил!

Это было правдой. К многопользовательским онлайн-играм меня приобщил Клоун. И с его легкой руки я втянулась. С тех пор мы часто объединялись в команду, где он был танком, а я – хилером.

Мне просто нужен был перс для прохождения миссии, отозвался Даня, который всегда знал, что нужно ответить. – Я же не знал, что ты там так и останешься.

Слушай, ты, девичий эксперт, мачо недоделанный! С чего ты взял, что я не веду себя как другие девушки моего возраста?

Ну не знаю. Вот если бы тебе какой-нибудь чувак предложил встречаться, ты бы согласилась? спросил Даня и даже не заметил, как я своровала наггетс.

Что за вопросы?! – засмеялась я. У тебя лицо такое серьезное, что мне страшно.

Ответь. Ты нравишься моему другу, выдал Клоун.

Какому?! загорелись у меня глаза от любопытства. И даже сердечко забилось быстрее.

Не скажу.

Говори!!!

Нет.

Ла-а-адно… И давно? спросила я. От его слов стало радостно.

Некоторое время, уклончиво отвечал Даня.

Может, это он мне валентинки слал?

Матвеев пожал плечами.

Не интересовался такими соплями.

Сам ты сопля, возмутилась я. Тайные валентинки я собирала и хранила в деревянной шкатулке. – Так кому я нравлюсь?

Я обещал ему не говорить, уперся Даня. Он всегда был ужасно упрямым человеком и, если чего-то не хотел, никто не мог заставить его это сделать.

Тогда как я пойму, нравится он мне или нет?! Намекни хоть, какой он? мысленно перебирала я в голове всех его друзей.

Тупой, ухмыльнулся Клоун. – Кто на тебя еще западет, Пипетина?

Ха! Наверняка он очаровашка, не то, что ты, рассмеялась я весело. Новость грела душу.

Конечно. Ответь на вопрос, снова стал серьезным Матвеев. – Стала бы ты встречаться с моим другом? У него реально плохой вкус, и ты ему нравишься, не сдержавшись, добавил он. Ехидна!

Во-первых, я понятия не имею, о ком ты говоришь, потому что все твои дружки тупые, сморщила я нос. – Во-вторых, я бы стала встречаться только…

Я хотела сказать, что стала бы встречаться только с ним, но сама испугалась своего порыва и своих мыслей и замолчала. Если я скажу это вслух, Клоун меня потом просто изведет со свету подколами и шуточками. Да и вообще, признаваться в таком – какое-то унижение. Я ужасно смутилась и сказала вовсе не то, о чем думала:

Только через несколько лет. Считай меня кем угодно. Но сейчас мне это неинтересно. Ленка рассказывала, как целовалась с одним типом из «Г» класса, и ее чуть не стошнило. И меня вместе с ней. Потому что целоваться надо с любимыми, а не с кем попало. Так что передай своему другу, что я не заинтересована в отношениях. А картошечка вкусная, себе, что ли, заказать? пытаясь поменять тему разговора, я снова потянулась к упаковке, думая, что Даня опять треснет меня по руке, но он просто молча пододвинул ее поближе ко мне.

Спасибо, малыш, обрадовалась я. – Ты такой хороший!

А ты такая милая хоть к ранам прикладывай, мрачно отозвался Матвеев.

Себя краном приложи, не расслышала я, и он засмеялся, заметив, что с таким ай-кью мне действительно рано думать об отношениях, но вполне стоит задуматься о том, чтобы вернуться на предыдущую ступень развития – в младшую школу.

А потом Даня, будто тоже желая сменить тему, решил показать фокус – открыл «Колу», поставил полную бутылку на стол и пообещал сделать так, что она начнет пахнуть как «Фанта». Матвеев накрыл бутылку салфеткой, проделал какие-то странные манипуляции пальцами в воздухе, прошептал тарабарщину и с триумфальным видом убрал салфетку.

И что? спросила доверчивая я.

Нюхай. Теперь пахнет как «Фанта», с довольным видом сообщил Даня. Я нагнулась к бутылке, чтобы проверить это, однако в тот же момент Клоун ловко нажал на бутылку, и меня обрызгало газировкой.

Как я кричала и возмущалась – моя светлая футболка вся была в темных пятнах. В результате Даня в качестве извинений купил мне чизбургер и еще одно мороженое. А потом мы вместе пошли домой. И я подумала, что не так уж он и плох. И наверняка должен радоваться, что я продинамила его дружка. Потому что он гораздо круче любого из мальчишек. Хоть и дурак.

Если бы Даня сказал, что со мной хочет встречаться он, я бы согласилась. Эта мысль мелькнула у меня в голове тогда, когда я уже засыпала. Но наверняка он хочет встречаться с Серебряковой.

…Мне снилось, что мы целуемся, стоя на берегу летнего моря, и лазурные волны лижут песчаный берег. А губы у Дани горячие и совсем не противные.