Читать книгу: «Леди предбальзаковского возраста или убойные приключения провинциалок – 1,2», страница 3

Часть вещей Динара действительно закинула в барабан стиральной машины. Другую – бордовые брюки и белую рубашку без рукавов натянула на себя. Я развернула свои вещи и поняла, что пиджак мятый, а утюжить его сейчас не представлялось возможным. Надела платье, натянула колготки, жестом спросила у подруги: «Норм?», та подняла большой палец вверх: «Норм» и принялась красить глаза. Я молча причесалась, прыснула на себя духами. Закончив с туалетом, мы кивнули друг другу и вышли из ванной. Динара заглянула в зал и сказала:

– Вадь, мы немного расслабимся. Детей спать уложи.

Вадик повернулся с отвисшей челюстью:

– В смысле – расслабимся?

Динара, нисколько не смутившись его челюстью, спокойно сказала:

– Ну как ты сегодня расслабился на игре, так и мы хотим расслабиться. Ты же не против?

Вадик застыл с джойстиком в руках. Его героя на экране мочили мечами и топорами. Аришка, Алинка и Митька высунулись из своей спальни и таращили удивлённые глазища на мать.

Всеобщее молчание затянулось, в любую секунду домочадцы Динары могли прийти в себя и не позволить ей уйти, потому я потянула подругу за рукав, мол, пора. Мы быстро оделись, схватили в охапку сумочки и направились к выходу.

– Ну все, будьте умницами! – прощебетала на прощание Ди и мы выскочили за дверь.

Ночь дохнула на нас запахом свободы.

Глава 3 ЖОНГЛЕРША

По дороге в клуб мы заехали в цветочный магазин и купили букет из хризантем и ромашек, чтобы подарить Машке – Жонглёрше. Совсем с пустыми руками идти было бы нагло. Когда продавщица, перевязав упаковку розовой лентой, передала букет мне, я вдохнула дурманящий аромат цветов. Вместе с запахом в меня вошло лёгкое ощущение выходных и я поняла, что это уж и не так плохо – один раз позволить себе расслабиться и подарить ощущение праздника.

Расплатившись с таксистом, мы выпорхнули на ночную улицу. Справа светилась вывеска «Голос ночи», слева молчали грузные дома, погруженные в сон. Неоновые огни клуба звали и манили к себе.

Внутри, как и ожидалось, было шумно и многолюдно. Расфуфыренные девицы красиво тянули губками через трубочки веселящие напитки, делали селфи и стреляли глазками направо и налево. Парни в накрахмаленных рубашечках вальяжно развалились на диванах и, лениво жестикулируя руками, изображали альфа–самцов. На танцполе извивалась красотка в ярко-красном коротком платье, не обращая внимания на красноречивые взгляды парней за барной стойкой. Невидимый, но могущественный тестостерон витал в каждом углу, смешиваясь с облаком кальянного дыма и сладковатым запахом алкоголя.

Мы разделились, получили номерки в гардеробе и пошли искать Аньку и Жонглёршу. Обеих мы увидели в дальнем углу за маленьким столиком. Я мысленно похвалила девчонок за выбор места: столик стоит обособленно, никто не снуёт рядом и вместе с тем оттуда прекрасно виден танцпол.

Мы подошли к ним. Со словами: – «С днём рождения! Будь счастлива», – я вручила Машке букет и представила Динару девчонкам. Машка – Жонглёрша, облачённая в простую белую майку и потёртые джинсы, протянула Динаре тонкую руку. Анька, наряженная в блестящую серебристую кофту и чёрную юбку, улыбнулась. На столике брутально «пузатилась» бутылка коньяка, стояла тарелка с мясной нарезкой, пара салатов, кола и стаканы.

– Серьёзный подход! – восхитилась я.

– Ну, а что? Мочу что ли цедить? – небрежно бросила Анька, мотнув головой в сторону соседнего столика, облепленного банками пива, – сейчас градус поднимем и плясать пойдём. Садитесь, девчонки.

– И то верно! – согласилась Динара. Машка сбегала до барной стойки и принесла два стакана и вазу для цветов, в которую бережно поставила букет. Анька разлила коньяк, плеснула колы, затем взяла свой стакан и потянулась с ним в центр стола.

– Ну, с днём рождения, Маша!..

Сияющая Машка протянула стакан.

– Спаси-ибо!

Чокнулись и выпили по глоточку. Тут нарисовалась официантка в белой рубашечке и чёрных брюках с приборами и тарелками в руках. Я попросила меню, чтобы выбрать горячее.

Через час, когда все слегка захмелели и отяжелели от закусок, музыка вдруг грянула громче и ноги сами понесли на мигающий разноцветными огнями танцпол.

Потом, разгорячённые танцами, мы снова выпили и по прекрасной всеобщей традиции закономерно пришло время задушевных разговоров. Жонглёрша сложила локти на столе и наклонилась в мою сторону:

– Ты как-то говорила, что на заводе временно. Место потеплее где-то присмотрела?

Я отрицательно мотнула головой.

– Нет, я просто уезжаю в Питер.

Жонглёрша по-пацански присвистнула.

– Серьёзно? А с кем?

Я пожала плечами:

– Ни с кем, одна.

– Не страшно одной?

– Страшно, – призналась я и, перефразировав известную поговорку, сказала: – но, как говориться, собак бояться – по улицам не шляться. Ну вообще, у меня там подруга давно живёт, так что на первых порах поможет, я думаю.

Динара подпёрла рукой щеку и протяжно вздохнула:

– Соня, забери меня с собой в Питер. Ты не представляешь, как меня это все достало. Эта соседка, эти дети…

Я развела руками.

– Ну как я тебя заберу? У тебя же семья.

– Это семья все жилы из меня вытянула, – зло выкрикнула Динара. – Вы знаете, сколько энергии могут высосать дети? Им все мало и мало! Им постоянно что-то нужно. Неужели это предел моей жизни – растить этих детей? А я ведь мечтала стать актрисой… Нет, я люблю своих детей, вы не подумайте. Но не настолько, чтобы свою жизнь на них положить. Я же в школе и пела, и танцевала, и в театре играла. Где это все? Они же… Они же мне высосали всю грудь!

При последней фразе Динара оттянула рубашку в районе груди:

– Понимаешь, Аня? У меня теперь даже сисек нет!

Аня усмехнулась:

– Понимаю. Так сосали, что у тебя глаза запали!

Жонглёрша бросила быстрый взгляд на лицо Динары и прыснула.

– Так зачем рожала – то, раз так тяжело? – задала пребанальнейший вопрос Аня. Динара пребанально ей ответила:

– Так кто – ж знал, что будет так тяжело? У тебя есть дети? Муж?

– Муж у меня умер четыре года назад, – дрогнувшим голосом сказала Аня.

Динара накрыла Анину руку своей и проговорила:

– Прости, я не знала. Соболезную тебе.

– Ничего страшного, я отпустила его, – успокоила ее Аня, – сын есть. Уже взрослый. В армии служит. Мне тоже было тяжело, когда он маленький был, но…

Динара, не дослушав, перебила:

– А у меня их три, понимаешь? Три маленьких дьявола! Представляешь, что они сегодня устроили?..

И она принялась в красках рассказывать Ане про минувшую выходку детей. Та сочувственно кивала. А Машка, улучив момент, наклонилась ко мне ещё ближе и, косясь на мамаш, кои моментально нашли общий язык, сказала:

– Слушай, а ты можешь меня с собой взять?

– С собой?

– Ага, – кивнула она.

– А почему ты хочешь со мной поехать?

– Я кроме этого города больше нигде не была, – призналась она. – А хочется посмотреть, как там люди живут… в других городах. Да и здесь мне в будущем ничего не светит, как пить дать. Вот я и подумала, раз ты одна едешь, может быть захочешь себе в напарницы кого-нибудь, а? Вместе же веселее?

– А скучать не будешь по родному городу?

– Ни любви, ни тоски, ни жалости, – изрекла она.

Машка выжидающе смотрела на меня своими повлажневшими от коньяка синими глазами, в коих плескалась странная решимость. Я пожала плечами и согласилась:

– Ну раз так, то поехали!

По-детски узкое лицо Жонглёрши просияло. Тут же бурный словесный поток Динары, выливаемый на Аньку, прекратился, и взгляд многодетной матери впечатался в меня.

– Я что-то не поняла! То есть меня ты брать не хочешь, а её с лёгкостью согласилась? – Динара перевела взгляд на Аню, – Вот, погляди! Вот так – нас, матерей и ущемляют!

– Да никто тебя не ущемляет, – улыбнулась я. – Хочешь – поехали! Только что Вадик скажет.

– А пусть попробует что-нибудь сказать! Я итак девять лет жизни на них всех положила. Довольно! Пора и мне пожить! Решено, я еду с вами. Аня, а ты?

– На кой мне Питер? – открестилась Анька.

Я только присвистнула тому, как быстро образовалась компания для поездки в Питер. Хотя с Динарой ещё не ясно, это сейчас она под алкоголем так уверена, что сможет оставить детей и рвануть со мной в другой город. Завтра будет думать совершенно по-другому. Машка – Жонглёрша, напротив, рассказывая про то, как ей удобно работать на заводе, лукавила или обманывала саму себя. Теперь стало ясно, что в глубине души она хочет изменений и дело даже не в том, что она хочет в Питер. Расскажи я ей о том, что собираюсь к примеру в Якутию, то она бы попросилась и туда. Все дело в том, что Машка производила впечатление человека лёгкого на подъём – такие за любой кипиш, главное, чтоб в весёлой компании.

– А сколько тебе лет? – спросила зачем-то я.

– Двадцать шесть, – улыбнулась Машка сточенными зубками.

Динара переключила внимание на Жонглёршу «по особой творческой привычке», заведённой ею за год учёбы в институте. Суть этой привычки заключается в том, что каждый человек это потенциальный герой твоей истории, твоего фильма. Динара знакомится с людьми слепо, как котёнок, вытягивая из них биографию, привычки, увлечения.

Жонглёрша с готовностью принялась рассказывать о себе. Оказалось, что она детдомовская. Попала в детдом прямиком из дома малютки, когда мать отказалась от неё при рождении. «Кукушку эту, – как выразилась Машка,– я так никогда не видела и видеть не желаю».

После детдома встал вопрос жилья и Машку определили на Химический завод уборщицей, в собственности у которого находилось общежитие для сотрудников. Машке выделили комнату и обеспечили работой с повышенным из-за вредности окладом. Вроде бы социально жизнь удалась – работа есть, жилье есть, живи на здоровье и подыскивай на выходных мужа, однако вскоре у Машки начались проблемы со здоровьем. Сначала ни с того ни с сего возник кашель, затем начали болеть зубы. Машка расценила эти симптомы, как последствия работы вблизи химических реагентов и, не долго думая, уволилась. Проработала она, по её словам, три года. И на следующий день после увольнения в комнату к ней нагрянули завхоз и комендант общежития с постановлением о выселении уволенной по собственному желанию Смирновой М.Г. и популярно объяснили, что она должна съехать в течении недели. Машка пошла в администрацию по детдомовской прописке с вопросом: где, мол, ей теперь жить. На что работница администрации развела руками: – "Вам, Мария Григорьевна, было предоставлено жилье на основании трудового договора, в котором было чётко прописано, что чтобы жилье перешло в вашу собственность, вы должны были отработать на заводе положенные пятнадцать лет, это не так уж и много и не так уж и плохо – иметь своё жилье в наше время и работу, а теперь, коль этот вариант провалился, нужно собирать справки и вставать в очередь".

Субтильная Машка ушла, понуро опустив голову, потом всё-таки взяла себя в руки, собрала какие надо справки и официально встала в очередь на бесплатное жилье, положенное ей как сироте.

Вскоре она нашла комнату и устроилась в аутсорсинговое агентство, которое ежедневно отправляло её на разные заводы города в зависимости от того, где была потребность в дополнительных работниках. Кашель со временем прошёл, спасибо молодому организму, но зубы стали нещадно гнить.

Душещипательная история Жонглёрши мне быстро наскучила и мне захотелось другого общения, более приятного и таинственного. Я разблокировала телефон и набрала сообщение:

«Доброй ночи! Спишь?»

Ответ прилетел спустя минуту.

«Привет)) Нет, я тут немного поработал: записал пару интересных вещей. Хочешь послушать?»

Ещё неделю назад Женя рассказал, что он иногда играет на гитаре и пишет собственную музыку. Конечно же мне хотелось послушать.

«Хочу. Только послушаю завтра, ладно?))»

«Договорились) А ты чем занята, почему так поздно не спишь?»

«С девчонками в клубе.»

«Оу! Это хорошо. Но будь аккуратнее))»

«Конечно) Что насчёт фото, ты помнишь?»

«Я предпочитаю вживую встретиться и посмотреть друг на друга. Так ведь гораздо интереснее, не думаешь? Тем более, твоё фото не прошу, чтоб было честно)))»

На моего пьяного хорька нахлынула обида и я написала:

«То, что ты не просишь фото, это больше удручает, чем радует. Складывается впечатление, что тебе не интересно, как я выгляжу и вообще… наша переписка»

«Что ты? Софья, ты не права! Конечно же мне интересно как ты выглядишь! И я глубоко привязался к нашему ежедневному общению, просто я вот такой: хочу чтобы мы понравились друг другу не по внешности, а по внутреннему миру. Ну, если тебя удручает то, что мы не обменялись фотками, то хорошо. Я согласен. Давай завтра и обменяемся.»

«Отлично. Завтра жду фото»

Из переписки в клубный угар меня вернула Аня.

– Соня, ты с нами?

Я кивнула.

– Идём, покурим! – махнула она рукой, – а то ты совсем взгрустнула.

Я пожала плечами, мол, нет, мне совсем не скучно, но Аня уже встала и ожидая меня, разглядывала танцующих.

Холод улицы мгновенно заставил меня собраться. Голова прояснилась.

–Слушай, насчёт Машки… Ты действительно хочешь её с собой взять? – вдруг спросила подруга. Я стряхнула пепел, но тот вцепился в уголёк и почему -то не упал. Я щёлкнула пальцем по сигарете – пепел упал, прихватив с собой и уголёк. Конец сигареты некрасиво чернел и немного дымился. Выругавшись, я поднесла зажигалку с окурку.

– А почему нет? Вдвоём ведь проще и квартиру снимать, да и вообще…

– Конечно дело твоё, я просто хотела предупредить. – пожала плечами Анька. Нервно оглянулась на дверь, словно желая удостовериться, что никто не подслушивает и вдруг совершенно неопределённо сказала: – В общем, мне кажется она какая-то мутная эта Маша.

На Анькино красивое и скорбное лицо легла серая тень и дело было даже не в том, что на улице ночь, а в том, что она сейчас о чем-то крепко задумалась. Почувствовав мой взгляд, она отвернулась и стала зачем-то смотреть в темноту. Я проследила за её взглядом и наткнулась на чёрный трёхэтажный дом – на вид он был скучным, света там не было, очевидно, что обитатели спали. И в этот момент у меня мелькнула мысль, что Анька лукавит, что-то не договаривает и, скорее всего, жалеет, что завела этот разговор.

–Подожди… Ты ведь хотела о чем-то предупредить, – напомнила я, не отводя от неё глаз, – ведь дело же не только в том, что тебе кажется, верно?

Аня замялась. Затягиваясь слишком глубоко и часто, казалось, что она помолчала, о чем – то размышляя.

– Ну хорошо, – наконец решилась она поведать мне некую тайну, – я тебе расскажу. Только, пожалуйста, никому не говори.

–Хорошо, не буду. – заверила я. Подруга окинула меня долгим подозрительным взглядом, словно пыталась понять по моему лицу – расскажу ли я кому-нибудь о том, что она мне хочет поведать или нет. Очевидно, выражение моего лица честно ей сказало, что нет, не расскажу никому, потому что она показала пальцем на дверь клуба и вполголоса сказала:

– То, что она сейчас там рассказывает – полная фигня!

Мои брови удивлённо прыгнули вверх и я почувствовала, как под мозгом проснулся хорёк и горящими глазами воткнулся в Анькино лицо.

– В прошлом она – проститутка, – продолжила подруга таким серьёзным тоном, что я на миг представила, как мы с ней снимаемся в детективном фильме, сюжет которого закручен на разоблачении тайн загадочной сиротки.

Зловещим шепотом Аня продолжала резать правду-матку: – она никогда не работала на химическом заводе. На этом заводе работал её хахаль – какой-то старик. И он её заставлял заниматься проституцией, чтоб так она платила ему за жилье.

Я оторопела.

– Одуреть! Ты серьёзно?

– Конечно! Ей после детдома некуда было идти, она с ним и связалась. Это последние годы она работала у нас на заводе, а так она шесть лет этим самым местом зарабатывала…

– Откуда ты это знаешь?

– Баба Маша рассказала. Помнишь её?

Я вспомнила бабку в майке, кидающую на поддон коробки. Кивнула – помню.

– Она с мужем своим живёт в том же общежитии, в котором Машка жила. И живёт чуть ли не на одном этаже с этим её… Хахалем. А муж работает вместе с ним и в курсе их отношений за все шесть лет, – при слове «отношений» Анька поскребла в воздухе указательным и безымянным пальцем, изображая кавычки, – Поэтому, вот…

Я, несколько сбитая с толку её коротким, но ёмким рассказом, пожала плечами:

–Даже не знаю, что мне с этой информацией делать…

–Просто прими к сведению. Мало ли, что ещё от неё ждать. Отшей её, я не знаю…

Когда мы в клуб, перед нашими глазами предстала драматическая картина. Жонглёрша и девушка в ярко-красном платье стояли на середине танцпола друг против друга, загнувшись буквой «г» и схватив друг друга за волосы. Они стояли, застыв намертво в этой позе, как два лося сцепившиеся ветвистыми рогами. Толпа вокруг галдела и улюлюкала. Вокруг «сцепившихся лосей» носилась Динара, не зная с какого края зайти и разнять взбесившихся женщин.

Аня кивнула в их сторону и радостно сказала:

– Ну, что я говорила? Она проблемная… Тебе это надо?

С трудом мы оторвали Жонглёршу от «красной» дамы и уволокли её в угол, а там мы с Аней набросились на девчонок:

– Что случилось? Из-за чего драка?

Жонглёрша не могла отдышаться от минувшего спарринга, а Динара цокала и закатывала глаза.

– Че язык в жопу засунули? – грубо рявкнула Анька.

– Ой, – томно протянула Динара, складывая на груди руки, и саркастически добавила: – Не поверите, причина драки слишком оригинальная, чтоб о ней догадаться.

– Ну?

– Две дуры просто-напросто танцпол не поделили. – со скукой в голосе ответила Динара и зевнула, – Однако, пора домой. Вечер перестал быть томным и мне это не нравится.

Я посмотрела в телефон. На белом экране светились чёрные цифры – «03:02».

Мы забрали одежду из гардеробной, несмотря на то, что Машка, быстро успокоившаяся после заявления Динары, требовала продолжения банкета. Поняв, что её никто не слушает, она понуро смолкла, накинула куртку и первая двинулась на улицу.

Вызвав такси, мы с Динарой попрощались с девчонками и уехали. Те должны были ехать на другом такси, поскольку им обеим нужно было в другую сторону города.

Пока мы ехали домой я думала над словами Ани. Выходило, что слезливая история о том, как бедная сиротка подорвала здоровье на химзаводе – неправда. И что мне делать? Отшить Машку, как посоветовала Аня? А вдруг у Машки в Питере все образуется? Может быть, я тот единственный человек в её жизни, который может помочь изменить её жизнь к лучшему? Я усмехнулась про себя от внезапно возникшей картинки перед глазами, на которой я стою в белом одеянии в образе ангела. Так натурально эта картинка смотрелась, что я, задрав руку, полезла под платье почесать лопатки, в которых засвербило от пробивающихся из-под них белоснежных ангельских крыльев.

Тогда я решила, что Жонглёршу отшивать не буду. Если хочет поехать со мной, пусть едет, подумала я. В конце концов, я же не мужчина и постель с ней делить не собираюсь, потому её прошлое меня не должно волновать. А в остальном… Предупрежден, значит вооружён.

Глава 4 МЕСТЬ

Я смотрела в дверной глазок и с ужасом «любовалась» результатом своей мести… Но как я до такого докатилась, расскажу по порядку.

На следующее утро после похода в клуб я проснулась с чугунной головой. Накинув халат, я отправилась на кухню, где застала Динару за поиском таблеток от головной боли. Мы похихикали, вспоминая минувшую ночь и Ди сказала, что бедный Вадик накануне так распереживался от того, что мы ушли в клуб и оставили его с детьми, что утром он проснулся с температурой. На работу он, естественно, не пошёл.

Первичный осмотр больного сопровождался его стонами и под охраной почётного караула в лице Мити и Алины у изголовья отца. Митя гладил пухлой ладошкой по рыжей голове больного, Алина смотрела с искренней жалостью и пару раз повторила: «Бедный папочка!»

Динара, не официально – врач семейства, взяла ложку и заставила мужа открыть рот. Мы заглянули в его рот и в покрасневшем горле увидели белые язвочки выступающей на белый свет ангины. Подруга немедля прогнала детей в их комнату со словами:

– Так, дети! Папа заболел ангиной, поэтому – отходим, чтоб не подцепить заразу. Тебе, Вадик, надо на приём к врачу, чтобы тот прописал антибиотики.

Вадик болезненно простонал:

–Не хочу в больницу. Давайте вызовем врача на дом.

Динара наклонилась к мужу, поцеловала его в лоб и ласково сказала:

– Нет уж, милый, при ангине можно и самому дойти до врача. Благо, что поликлиника на соседней улице.

Но Вадик страдальчески уткнулся в подушку и натянул одеяло на голову, демонстрируя всем своим видом нежелание выходить на улицу.

На его счастье я переболела ангиной буквально пару недель назад и у меня остались мощные антибиотики, кои за три дня уничтожили болезнь. Я нашла их в своём рюкзаке, принесла блистер и подала Динаре. Подруга протянула мужу лекарство. Вадик испуганно посмотрел на крупную продолговатую таблетку в руке жены и простонал::

– Мама!

– Не хочешь иди к врачу, значит будем лечиться наобум. Пей! – приказала Динара.

Делать нечего, под требовательным взглядом жены Вадим сунул таблетку в рот, запил водой, сморщился и весь побагровел от боли. Уложив мокрую голову на подушку, он отдышался и просипел:

– Хорошее у них чувство юмора…

Мы с Динарой недоуменно переглянулись.

– У кого?

– Да у тех, кто таблетки эти сделал, – сказал он и слабо рассмеялся. -Ну зачем делать такие огромные таблетки для опухшего горла? Чтоб они застревали в глотке?

Я засмеялась, и вправду. Вмиг представила себе щупленького очкарика лаборанта в белоснежной лаборатории.

Стоит он над порошочками, пилюлями и придумывает формы для таблеток. Подходит к нему главный фармацевт и говорит:

– Ну-с, отчитайтесь, какие таблетки создали и от чего?

Щупленький лаборант хитро улыбается и отвечает:

– Вот эти маленькие таблеточки от болей в желудке.

Главный фармацевт зажимает между большим и указательным пальцем невесомую пилюлю, щурится, стараясь разглядеть её, и говорит:

– Хорошо-с, хорошо-с, только в инструкции пропишите, чтоб по две принимали. Одна-то вряд ли поможет-с.

Щупленький послушно кивает и потирает ручки, ожидая следующего вопроса. Внимание седого фармацевта привлекают длинные и продолговатые таблетки, рассыпанные на столе. Он берет одну и перекатывает на ладонь, а пилюля такая большая, что занимает почти половину ладони.

– А эти от чего? Я так понимаю, это ректальная свеча?

Лаборант хихикает и заговорщически подмигивает:

– Отнюдь! Это оральная таблетка.

Фармацевт выпучил глаза, глядя на здоровенную оральную таблетку:

– Оральная?! Но от чего?

– От ангины! – радостно восклицает лаборант и давится смехом. Главный фармацевт сначала непонимающе смотрит на него, наконец, покумекав, покатывается со смеху.

– Но послушайте! Не слишком ли?.. Огромные! – сквозь смех выдавливает он.

Лаборант махает руками и кричит:

– Что вы! В самый раз. Зато больной один раз выпьет и потом всю жизнь будет горло беречь.

– Гениально!..

Динара приготовила раствор для полоскания. Пока Вадик полоскал больное горло в ванной, издавая жуткие звуки, она поставила на плиту кастрюлю для морса.

Через полчаса стакан красного целебного напитка она понесла в зал, поставила его на стул, на котором уже лежали градусник, стакан воды, угрожающего вида антибиотики и спрей для горла. Расчувствовавшись от такой заботы, Вадик привстал на постели и потянулся к жене с поцелуем. Динара отодвинулась, протягивая ему медицинскую маску:

– Любимый, держи свои бактерии при себе! Ещё не хватало, чтобы мы все тут заболели.

Вадик обиженно засопел, а может не обида это была вовсе, а повышенное соплеотделение, натянул маску и лёг, накрывшись одеялом.

***

После обеда я оделась и пошла на улицу. Нужно было сходить в магазин, чтобы купить кофе, молоко, чего-нибудь сладкого детям, да и подышать свежим воздухом хотелось.

На первом этаже я неожиданно столкнулась с соседкой снизу и напряглась – неизвестно, как бы она отреагировала на моё появление после инцидента позапрошлой ночью. Но она не узнала меня. Стоя в синем халате и с неизменной палкой в руке, она бодро поприветствовала:

– Добрый день!

– Добрый день! – ответила я, стараясь быстрее пройти мимо неё. Но бабка так просто не отпустила меня.

– Вы знаете, – доверительно поведала она моей спине, – у кого-то из соседей завелись тараканы и они все бегут ко мне. Утром уже пару «рыжиков» пришила.

Я обернулась.

– Полагаете? И у кого же?

Бабка по-детски пожала плечами, не сводя с меня выцветших голубых глаз:

– Не знаю.

Я хотела уже уйти, но тут меня посетила одна идея. Сделав шаг ближе к бабке, я понесла ей такую дичь, что сама удивилась:

– В 38-ую заехали новые жильцы. Такие… грязнули, у них не только тараканы, но ещё и мыши! Хозяйка – то там совсем с головой не дружит – называет этих насекомых братьями и сёстрами, они и обедают все вместе. За столом!

Бабка удивлённо открыла рот и, подобно убийце из криминального фильма, который стоит на первом этаже особняка и хищнически смотрит наверх, где прячутся его жертвы, она медленно подняла голову, словно сквозь бетон могла разглядеть «грязнуль» из 38-й квартиры.

– А-а-а, вот оно что-о… – протянула она, глядя вверх. И в этом «а-а-а, вот оно что-о» не было ничего хорошего. Я круто развернулась, сбежала с лестницы и выскочила на улицу.

Горячая волна злорадства окатила грудь.

«Поделом тебе, тётка из 38-й квартиры!», – мстительно подумала я и ботинками захрустела снегом, выпавшим минувшей ночью. В уши я засунула наушники и включила Женины треки.

Вадик, целый день промучавшись жаром и болями в горле, наконец, заснул. Дети сидели смирно перед телевизором, по экрану которого бесстрашно носилась Моана. Динара была занята на кухне приготовлением очередного гастрономического шедевра: усердно чистила овощи, тонкой соломкой резала грибы, курицу, стараясь нарезать кусочки ровными. Ингредиенты для блюда она собиралась запечь в горшочках.

Всякий раз, когда Динара занималась готовкой – все она делала с большой любовью и тщательностью. И каждый раз она недоуменно качала головой, когда её многочасовое блюдо съедалось домашними за каких-то десять минут и на столе оставалась только грязная посуда и крошки. Но как истинная женщина и мать семейства, она все равно на следующий день принималась листать в интернете рецепты, чтоб приготовить что-нибудь эдакое. Вадику определённо повезло, а особенно повезло его брюшку, которое подобно переспевшему тесту, вывалилось за пределы штанов.

К готовке меня подруга не допустила, а я особо и не рвалась – иногда всем нам хочется делать какие-то вещи самому. Кажется, что только ты сможешь сделать это хорошо и никто другой.

Я сидела с ней на кухне и от безделья листала ленту новостей в соцсети. Мы разговаривали ни о чем и обо всем, как вдруг мой телефон мягко завибрировал. Я открыла прилетевшее сообщение и увидела фотографию молодого парня. Светловолосый, улыбчивый – он смотрел на меня светло-зелёными глазами. Ба, я за целый день ни разу и не вспомнила, что вчера условилась с Женей обменяться фотографиями. Улыбка скользнула по губам и устремилась к ушам.

К фотографии прилагалось сообщение:

«Добрый вечер) Как и обещал, высылаю фото)) Пи Эс: если что, я ношу очки"

Я открыла клавиатуру и написала:

«Привет) Про очки – не страшно)) Не понимаю, почему ты так долго тянул с этим?) Ты очень милый!»

«)))»

Из переписки меня вырвала Динара.

– Соня, ты чего так загадочно улыбаешься?

–Да я так… Приколы смотрю, – соврала я. О переписке я никому не рассказывала и до поры до времени собиралась сохранить ее в тайне. Это было моё слишком личное, слишком тайное, слишком «моё». Мой маленький приятный мир.

Чтобы не вызывать лишнего любопытства я отложила телефон и вполголоса сказала:

– По поводу вчерашнего разговора. Ты правда хочешь поехать со мной в Питер?

Задавая этот вопрос, я уже знала ответ, что Динара, отрезвев и вернувшись на грешную землю, скажет, что, конечно же она не поедет и не оставит свою семью без присмотра. Но на моё удивление подруга уверенно кивнула:

– Правда. Я поеду с тобой и уже все обдумала.

– Неужели? Поделись.

– Мама Вадика, Татьяна Альбертовна, через неделю уходит в отпуск. Что весьма удачно. Я попрошу, чтобы она пожила у нас и присмотрела за детьми, – просто ответила Ди.

Татьяна Альбертовна, добрая и простая женщина, работала поваром в школе и души не чаяла в детях и тем более в своих внуках. Но согласится ли она переехать сюда и смотреть за всей семьёй, пока Динара уедет строить карьеру в Санкт – Петербурге? Не слишком ли это… Нагло со стороны Динары?

– А ты уверена, что она согласится?

Динара усмехнулась:

– Ей придётся. Она прекрасно знает, что я немного устала. Она сама мне неоднократно говорила, что мне нужно проветриться, отдохнуть от детей. Я думаю, она не будет против. Я скажу, что еду сменить обстановку на некоторое время, как она мне советовала. Что – она? Будет отказываться от своих слов?

За эти два дня я разглядела в Динаре потрясающую способность с помощью слов оборачивать ситуации в свою пользу. К примеру, вчера даже Вадик на аргумент «как ты сегодня расслабился, так и мы хотим», – не смог ничего ответить. Как отреагирует Татьяна Альбертовна, когда невестка, оперируя её же советом, скажет, что уедет на некоторое время? Согласится ли та пожить с сыном и внуками?

Подруга начинила пузатые глиняные горшочки курицей и грибами. Следом за ними отправились овощи.

– Не переживай, Соня, – угадала мои мысли она, – все будет ок. Кстати, у меня больше сомнений возникает насчёт Маши вашей. Она точно поедет с нами?

Я пожала плечами:

– Не знаю. Завтра на работе увижу, спрошу.

– Слушай, – улыбнулась я, глядя на подругу. – А когда мы приедем в Питер, что ты будешь делать? Ну в смысле, какой твой план?

– Мой план?..

Подруга тряхнула кудрявой головой и мечтательно улыбнулась. Немного помолчав, она поделилась своим планом покорения города:

– Я думаю, что пойду прямиком в Ленфильм. Разведаю там обстановку. Ещё я нашла группу в ВК и там периодически публикуют вакансии для актёров массовки.

– Правда? Есть такие группы?

– Да-а! Сейчас покажу, – Динара с загоревшимся взглядом оставила горшочки, наспех вытерла руки кухонным полотенцем и взяла свой телефон, лежавший на столе. Она что-то полистала в нем и сунула телефон мне со словами: – Вот, погляди!

Я взяла телефон и вслух прочитала первый попавшийся коротенький пост:

– «На съёмки нового исторического фильма требуются новые лица для участия в массовке. Нам нужны энергичные, молодые люди и девушки. Оплата 500 рублей за два часа работы. Телефон для справок…» Вау, прикольно!

– Ага, – кивнула Динара, – и таких объявлений много! Поэтому, я думаю, что стоит попытать счастья!

– Конечно стоит!

– А у тебя какой план?

– А у меня!.. – Я задрала глаза к потолку в раздумьи и засмеялась от мысли, что чёткого плана – то у меня оказывается и нету.