Читать книгу: «Ничего страшного», страница 4

– Ну, уже был…

– Ладно, май, сейчас середина октября, округлим, допустим. Говорят, что Юра был полтора года назад. Полтора года назад – это апрель прошлого года, так?

Коля согласно кивнул.

– Получается, в армии ты был уже полгода где-то на тот момент?

– Да.

– И тебе через полгода дали отпуск?

– Ну да… десять суток, так, а что вас удивляет? – не понимал Коля. – Раньше, может, после года давали, а после 2015 или какого там года, когда этого сынка кого-то из администрации президента в Печах повесили, то стали лояльнее к этому.

– И ты видел Юру этого? – не верил Сергей.

– Ну да, как вас сейчас.

– А почему сразу не сказал? И о чем вы с ним говорили?

– «Привет, Циркуль», – сказал он мне. Я ему: «Привет!». Ну и все.

– Клички у вас что нужно, – захихикал Сергей. – Большой и Циркуль. Прямо сериал детективный на «НТВ».

– Ну я тогда не думал, что в мусор… в милицию пойду. Я вам отвечаю, был он. Мы парой слов перекинулись, типа, как мать, как сестра, как Москва, ну и все. У меня дела как бы поважнее были в отпуске с армухи.

– Водку драть и баб жрать? – с усмешкой спросил Сергей.

– Так точно, – усмехнулся в ответ Коля.

– Ну, допустим. А где ты его встретил?

– А в центре как-то… возле бара, он, по-моему, в сторону Старухи шел – Старой Якимовки… да, точно! Я еще подумал: к кому он там?

– Это там, где мигранты-возвращенцы?

– Да, соевые эти, радужные, – пояснил Коля.

– А зачем нам брат вообще? – спросил Сергей и как будто сам удивился своему же вопросу.

Следователь Олег показал на доску: «2. Брат мстит сестре?».

– Да ты меньше Ланнистеров смотри своих! – сквозь смех проговорил Сергей.

– Я еще и книжку почитаю! – парировал Олег.

– В Ядринске все знают, что у тебя на сестру стоит, так ты бы хоть при пацанах новых не палился, сестрое…

– Сергей! – крикнул следователь и хлопнул ладонью по столу.

Сергей рассмеялся еще сильнее и выдавил:

– Вот… курвец, ха-ха-ха!

Сергей смеялся до слез, и разговор не продолжился, пока майор оперативной службы не отсмеялся.

Вытерев слезы, Сергей откашлялся и заговорил:

– Ну, значит, брат покойной на тебе. Ищи, пробивай. У вас же база общая?

Последнее он адресовал местным участковым.

– Да, у нас несколько компов, – ответил Коля. – У Борисовича, у дежурного, у этой… делопроизводительницы… дела подшивает, квартал закрывает.

– Ну вот, как закончим, Олежа, сходи пробей.

Следователь кивнул.

– Ну и, наверное, надо бы узнать, кто этот Козел, который обрюхатил Ирину Геннадьевну, – задумался Сергей.

– Так это ж дядька Бенедикт, не секрет это.

– Кто? – спросил Сергей, начиная смеяться. – Что тут у вас с именами собственными? Этот Большой, ладно, он реально большой. Этот Циркуль, почему Циркуль, кстати?

– Рост один метр девяносто девять сантиметров, – пояснил Коля.

– Ладно. Но я бы вас называл Штепсель и Тарапунька. Но Бенедикт? Ему за что такая кликуха?

– Так это имя.

Сергей засмеялся еще сильнее, чем со своей шутки про Ланнистеров.

– Драть мой грязный рот! – проговорил Сергей. – Теперь понятно, почему эта Ира не хотела говорить, кто отец. Это у нее дети – Бенедиктовичи! Сука, яйца Бенедикт! Драть мой плоский чэрэп! Я не могу!

Сергей смеялся заливисто, со слезами на глазах. Никто из присутствующих его в этом не поддержал.

– У нас и Аполлонович в селе есть, – удивившись реакции старшего оперуполномоченного, сказал Саша.

– Да? – изумился Сергей. – Ну ладно.

– Так вот… – Коля говорил не спеша, опасаясь вызвать новый приступ смеха у майора, – дядька Бенедикт. Его многие в селе знают, знали, по крайней мере. Он с дружками поймал этого Аполлоновича, и по приколу передавил ему ниткой конец. И Аполлонович ни разу женат не был, а ему сейчас под пятьдесят лет. И по слухам, его ни разу с бабой не видели, чтобы даже просто ходили, гуляли.

– Ага, – серьезно сказал Сергей, – ага… вот же… так, ладно… Тогда это многое объясняет. Этот ваш Бенедикт передавливает конец пацану. Они растут в одном селе. У всех пиструны стоят, а у этого вашего Аполлоновича, по всей видимости, нет. Походу, нарушили что-то в пещеристом теле. И вот этот урод видит, что у другого не стоит, понимает, что, по сути, такое может и с ним случиться в любой момент, и начинает судорожно детей строгать. А первый ребенок от этого выродка здесь, в Якимовке?

– Нет, в Минске, вроде… – пожал плечами Коля.

– Вот хорошо, что ты местный, Ко-ля! – «Ко» – тихо, «ля» – громко. – А то этот с Рога: это знаю, это не знаю, этого не видел, эту видел.

Саша не понял претензию майора.

– Так я не особо, чтобы знаю про него много. Я его батьку знаю нормально. Он раньше с моим часто в бредь ходил по ночам, пока их рыбнадзор не поймал. Дед Денис – нормальный мужик.

Сергей встал из-за стола, вышел из кабинета, закрыл за собой дверь. Оставшиеся милиционеры услышали громкий смех майора.

На этот раз коллеги разделились по-другому: Саша и Олег пошли к делопроизводителю пробивать по базе информацию о брате Ольги и ее отце, а Коля и Сергей направились к отцу Бенедикта.

На улице по-прежнему было солнечно и свежо. Ветра не было, и такая погода наводила приятные мысли о западном празднике Хэллоуин: хочется бродить по убранным кукурузным полям, вырезать из тыкв жуткие рожицы. Такая осень действительно приятная пора. Появляется желание жить и творить.

Дом деда Дениса был обычной избой. Темный от дождя и солнца деревянный сруб смотрел двумя окнами на улицу. В одно из окошек и постучал Коля, объясняя оперативнику, что собака во дворе очень злая и слушается только хозяина.

Шторки в окне разъехались, в проеме показалась всклокоченная голова. Она несколько минут пристально смотрела на Колю и что-то бубнила.

– Да это я, дед Денис! Коля!

Затем голова отпрянула от окна. Раздался собачий лай со двора, его перекрикивал мат хозяина. Спустя еще несколько минут раскрылась калитка, что была справа от дома.

– Коля, ты? А я думал, менты пришли! Думаю, какого им лешего надо?

– Дед Денис, так я ж не просто так в форме милицейской хожу. Я же участковый.

– Тьфу на тебя! Чего надо? – дед Денис был явно недоволен.

– Про сына вашего поговорить?

– Спартак? Так он же в Польше давно, лет семь уже, сварщик там.

Сергей закрыл ладонь рукой.

– Нет, про Бенедикта, – пояснил Коля.

– А что этот шалапай уже утворил? Кого опять трахнул? Я платить не буду, у меня пенсия хоть и нормальная, но пусть сам разбирается.

– Да мы про его дочку покойную, Ольгу Чистякову, ну, Аксючит.

Дед выругался.

– Ладно, заходите, – сказал дед и направился в глубь двора. Милиционеры проследовали за ним. Идя к входной двери, слева от себя Сергей увидел огромную конуру. В конуре скучающе лежал алабай светло-рыжего цвета. Пес даже с какой-то грустью смотрел на гостей.

– А собачка ваша… – осторожно заговорил Сергей.

– А не бойтесь. Дружок не тронет, пока я не скажу.

Дед сипло засмеялся, засмеялся и Сергей.

Мужчины вошли в дом, дед предложил гостям сесть на диван, а сам расположился на лавке. Сергей осмотрел деда Дениса внимательнее: на вид лет за семьдесят, стройный крепкий мужик, широкие плечи, массивная грудь, волосы седые, всклокоченные. Скорее всего, милиционеры своим визитом разбудили его.

По интерьеру дома было ясно, что хозяин заядлый рыбак: вдоль печи висело большое количество сушеной рыбы, в углу стояло несколько удочек, спиннинг. Еще было похоже, что живет он один, потому что рыбьей чешуи на полу было достаточно.

– Ну, что он утворил? Вы думаете, он раскопал могилы?

Дед достал из спортивных брюк сигареты, закурил. Взял с печи металлическую банку из-под тушенки, поставил рядом с собой на лавке.

– Мы не можем делать такие скоропалительные выводы, – серьезно заговорил Сергей, – поэтому опрашиваем родственников и знакомых. Мать умершей, Ирина Геннадьевна, отказывалась называть отца своих детей, и, благодаря оперативной работе, мы выяснили, что отцом погибшей является ваш сын Бенедикт.

Сергей сжал как можно крепче челюсти, чтобы не рассмеяться.

– Ольке он не отец. Юра – да, там видно, что наша порода. Боевой пацан. А эта… такая же шалава была, как мамка ее. Ну, ты прикинь, когда она рогатку Бене моему раздвинула, сколько ей было? Так Беня уже не первый был у нее!

– Значит, вы считаете, что Ольга не от него, не от вашего сына?

Дед сплюнул в банку рядом с собой.

– Не считаю, я знаю, что не от него.

– Давайте по порядку, чтобы у нас сложилась картина и мы смогли побольше узнать о вашем сыне.

Бенедикт

Бенедикт родился в конце семидесятых и был вторым сыном в семье. Спартак был на пару лет его старше. Братья не дружили. Они и не враждовали, как это бывает у братьев, но и теплых отношений у них не было. Спартак после школы уехал в Жодино на «БелАЗ», где устроился учеником сварщика, а после остался там работать. Отработал там не один десяток лет. За это время женился и у него родилась дочь. Девочка после десятого класса поступила в Польше в лицей. Спустя год туда же, поближе к дочери, уехала и супруга Спартака. А через несколько лет и сам Спартак уехал в Польшу к семье, где они живут все вместе последние семь лет.

С Беней дела обстояли хуже. Достаточно быстро выяснилось, что работа – это не его. Помогать родителям в огороде и по хозяйству он не спешил, а свободное время уделял чтению. Весьма странное занятие для деревни, даже для поселка городского типа странно. Деду Денису, конечно же, не нравилось такое хобби сына. Также он сокрушался, что сын не полюбил рыбалку. Доходило до рукоприкладства.

С ровесниками Беня контакт находил, но не все увлечения компаний поддерживал.

Но вот тот случай с сыном Аполлона Беня поддержал. Они с дружками, действительно ради смеха, передавили парнишке член у основания капроновой нитью. Хулиганы посмеялись…

Об этом отцу с радостью на лице рассказал сам Бенедикт. В этот вечер дед Денис не оставил на его заднице живого места своим ремнем с латунной пряжкой. Беня не понимал, за что? Что он сделал такого? Это же смешно: писюн того парня извивался как червяк, сначала покраснел, потом посинел. Дед Денис юмора не понимал и лупил сына, пока не устал. После этого Беня не то что сидеть не мог, он не мог спать на спине две недели.

Наутро после экзекуции дед Денис повел Беню к Аполлону извиняться за то, что его сын утворил с его сыном. Аполлон удивился, позвал сына. Тот сказал, что ничего не было, а Бенедикт все придумывает. Но по глазам Аполлона и его сына он понял, что все правда. Просто они хотят как можно раньше все забыть.

Нельзя сказать, что это негативно сказалось на Бенедикте. Задница, как говорится, зажила, и выводы он для себя сделал. Но не такие, которые пытался донести до него отец…

Со временем, Беня историю о капроновой нитке на члене начал вспоминать чаще. Ведь необязательно с тобой случится именно так, что банда твоих односельчан нападет на тебя и передавит тебе гениталии ниткой. Может случиться что угодно: ударят в драке в причинное место, упадешь с велосипеда, застудишь… Продолжение рода стало его идеей фикс. Если у него появлялись какие-либо деньги, он не тратил их, как ровесники, на жвачки или сигареты. Он покупал в местном ларьке номера газеты «СПИД-инфо».

На первых порах своего существования газета носила просветительский характер и рассказывала о проблемах СПИДа и половом воспитании. Вот Бенедикт и воспитывался. Обнаженку там печатали, чтобы молодые люди понимали и принимали свое тело. Бенедикт все принял и понял.

Сначала на роль носителей своего семени он высматривал девушек старше себя. Ему не нравилось, что девушки курили и пили спиртное на дискотеках за клубом. К сожалению, девушки не хотели плодиться, но некоторые дать были готовы за водку, сигареты, чехословацкие духи. Бенедикту это не нравилось. Не для того его назвали Благословленный. А Бенедикт Благословленный не может свое семя разбрасывать без пользы для вселенной и человечества. Поэтому после пары серьезных лекций для пьяных девиц за поселковым клубом он получил поджопников от их одноклассников, потому что надоел и пить мешал. Тогда Беня решил, что надо остановить свой выбор на ровесницах. Беда в том, что среди ровесников его знали лучше. И слава эта была не самая хорошая: его не раз замечали с газетой «СПИД-инфо» в руках.

Суть в том, что в то время, когда СССР еще не распался окончательно, не очень было принято в открытую говорить о пестиках и тычинках. Да, фильм «Маленькая Вера» отшумел и все были в курсе, что секс все-таки есть в стране. Но когда парень приходит во двор и говорит девушкам: «Я знаю, как ласкать ваш клитор», – у девушек такая речь почему-то вызывает мало восторгов. Ровесницы отказывались быть почвой для семени Бенедикта.

Так он и стал в первый раз отцом. Хотя, один раз отец – всегда отец? Школьница по своей наивности, отравившись сладкими речами от Бенедикта о том, что он будет все делать для нее и ребенка, готова была бросить школу и рожать. Вот только родители школьницы не поняли этого, а узнали, когда уже было поздно что-то сделать. Внука с горем пополам они решили принять, но с зятька шкуру спустить.

Намечался суд Линча. Дед Денис продал свой запорожец, чтобы Бене, ему и жене не подожгли сарай для профилактики. Отношения между отцом и сыном сделались, мягко говоря, натянутыми, и, когда пришла повестка, Беня не стал доказывать в военкомате, что он уже отец, а просто ушел в армию.

Попал он в роту особого назначения, которая находилась недалеко от Минск и делала за милиционеров грязную работу: избивали недовольных новой властью, допрашивали невиновных. Служба Бенедикту понравилась. Ему нравилось, как из-за армейского режима его тело из обычного стало твердым и крепким. После и в дальнейшем на протяжении оставшейся жизни он будет его поддерживать в такой же форме. Спорт он не бросит. И привычка стричь волосы коротко, почти налысо, останется.

После армии его многие не узнали. Парень был крепок, суров, молчалив. Он изменился во многом. Не изменился он только в идее закинуть семена своего рода как можно больше в разные поля. После армии ему и встретилась Ира. Конечно же, ее покорил молодой мужчина с кубиками пресса на животе. Во всей Якимовке он был, наверное, один такой. И вот спустя не очень большой срок и она родила.

К деду Денису снова пришли. Но в этот раз тем, кто пришел, никаких денег Денис не дал. А дал по рожам сам Бенедикт. Не зря он два года ломал кости рядовым минчанам, что возвращались из ночных клубов, которые не нравились ему. Да и в части они не крестиком вышивали. Первые трое, кто пришел разбираться из-за беременности Иры: ее отец, брат и какой-то родственник – уехали в травму на скорой аж в Ядринск, потому что с травмами такой тяжести местные медики не встречались со времен войны.

То, что сын мог постоять за себя и за своих, было замечательно, вот только милицию никто не отменял. Тогда, конечно, не было принято после драк писать заявление, как это принято сейчас: если двое подрались, побеждает тот, кто первым написал заявление в милиции. Но то, с какой жёсткостью он избивал неудавшегося тестя, не могло просто кануть в Лету.

В деревне зашумели: «Зачем нам такой психопат по соседству?»

Милиция по заявлению матери Иры все-таки пришла к Бенедикту. Драться он не стал, потому что видел в них если не коллег армейского прошлого, то младших братьев по оружию, и согласился пройти с ними.

Остапов Игорь Борисович тогда еще не был начальником, но уже был на хорошем счету. Именно он, зная, что Бенедикт, находясь на срочной службе, помогал милиции с первой «Минской весной», решил, что не стоит вести под суд такого бойца и соратника, дело он начал затормаживать. Игорь и посоветовал бежать Бене за Урал. Тем более не так давно граница с Россией снова исчезла. Бенедикт понимал, что даже если он измордует каждого милиционера в Якимовке и каждого, кто будет косо смотреть на него и на Иру, семейного счастья не будет. Они договорись, что он побудет какое-то время, чтобы Ира познакомилась с его первым сыном (Бенедикт надеялся, что Ира его полюбит и потом он их заберет с собой за Урал). Знакомство случилось, но гораздо хуже, чем думал Беня.

А тем временем из комы вышел неудачливый тесть. Он собирался писать заявление прямо в Ядринске. Тогда-то Бенедикт и уехал. Уехал в Уренгой, небольшой городок, где качают нефть. Там он и остался. Женился. У него родились две дочери. Дочери, конечно, хорошо, но вот пацана бы… все-таки нужен продолжатель рода. Дочкам как-то неинтересно с отцом ходить на турник и брусья. И любовь к чтению у него, как оказалось, за эти годы никуда не делась. Читать про гениталии ему было уже неинтересно: все-таки четверо детей от трех женщин.

С покупкой книг в небольшом северном городке было не так просто, поэтому Беня стал постоянным посетителем библиотеки. Там он много читал про народы севера. А учитывая, что время было послесоветским, с подъемом национализма различных народов и народностей появлялись книги, которые в наши годы если и не запретили бы, то как минимум не стали бы печатать из-за отсутствия духоскрепности. В местной библиотеке он узнал о шаманах севера, о том, что вход в Шамбалу находится не где-нибудь, а в России – на Урале.

Вся эта информация была ему интересна. Беня поглощал ее по несколько книг в месяц, пока был на вахтах на буровых. Но в какой-то момент ему стало обидно, что на территории России есть народы с таким глубоким мистицизмом и шаманизмом: якуты, чукчи, эвенки. Ему стало обидно за свою родную Беларусь. Неужели нет таких духовных людей на родине? Интернет тогда был, но в интернет-кафе и дорогой. И что-то конкретное Бенедикт не узнал. Он читал книги про то, как шаманы вводили в боевой транс чукчей, когда те грабили деревни эскимосов на Североамериканском континенте, а сам думал о родине, о том, как он в белой косоворотке с сыновьями водит вокруг костра хороводы во славу Яриле.

И тогда он вспомнил, что семья и дочери – это хорошо, но не то чтобы он был по своей воле здесь, на севере. Тогда-то в начале двухтысячных Бенедикт и решил, что пора возвращаться домой. Супруге и дочерям он сказал, что надо бы за столько лет навестить родителей, и зимой 2000—2001 приехал на родину.

Полесская зима ему показалась доброй и мягкой, как объятия матери, которую ты не видел семь лет. Родители встретили его тепло. За эти годы забылись старые обиды. Бенедикт, уже взрослый тридцатилетний с небольшим мужчина, навестил и тех, кого избил в послеармейские годы. Несостоявшийся тесть, несмотря на то что оглох на одно ухо, простил Бенедикта. С братом Иры было сложнее: пришлось выпить не одну «мировую» бутылку водки, пока мир не случился. А тот дальний родственник, который тоже отгреб, уехал в Россию да там и пропал.

Встретился он, конечно, и с Ириной. Чувства вспыхнули вновь, и Беня понял, что хочет остаться здесь: играть с сыном Юркой в приставку, есть Иркины борщи. И все было бы и хорошо, если бы дед Денис не поведал Бене, глядя на то, как он пропадает у Иры дома, что, пока Бенедикт ходит к ней днем играть в приставку с сыном, ночью к ней заходит Федор Здоровцев, водитель из СМУ, где Ира бухгалтер. Конечно же, Беня не поверил отцу, потому что Ира «не такая». С Федором он встречаться не решился, потому что побоялся, что убьет его. А вот с Ириной поговорил серьезно. И после этого серьезного разговора скоропалительно собрался и улетел к жене и дочерям.

После монолога про своего сына дед Денис встал и, с кряхтением взявшись за поясницу и шаркая по полу ногами, подошел к кухонному столу. Включил электрочайник, вернулся на лавку. Снова закурил.

– Мы с ним не то чтобы ладим. Признаться, я его недолюбливал. Да и сейчас тоже, если признаться. Со Спартаком я раз в неделю созваниваюсь, а этот… Книжки какие-то странные читает, потомство это плодит.

– Так вы с Юрием, вашим внуком, не поддерживаете связь? – поинтересовался Сергей.

– Так а на что оно мне? – дед Денис смачно харкнул в банку, поднялся пепел. – Эта белобрысая не указала в свидетельстве Бенедикта отцом, ну так и мне он, значит, на хрен не нужен. Я поначалу помогал копейкой, а потом…

– Теперь понятно. Ольга не от Бенедикта, – кивал Сергей.

– Да, эта шкура не от сына моего. Я же вам говорил, что к ней Федька бегал. Там видно, что в мать пошла, в эту породу шакалью. Маленькая, светленькая. Вы на меня посмотрите, на Спартака, на Бенедикта. Волоты! И если бы от сына все-таки была, то такой бы дрыслявой не была бы.

– А с этим Федором мы можем поговорить? – Сергей повернулся к Коле.

– А он лет пятнадцать как уехал. Он, наверное, и не знает, что Ира от него родила. Он то ли в Гомеле, то ли в Речице, – за участкового ответил дед.

Коля кивал в знак согласия.

– А с матерью Бенедикта мы сможем пообщаться? – уточнил Сергей.

– Не знаю, можете, наверное?

– Сергей Владимирович… – начал Коля, но дед его перебил.

– Да сука эта в Италии. Нашла какого-то пенсионера в интернете этом вашем и уехала лет пять назад.

– Ну… – Сергей встал с диван, – Денис…

– Да просто – дед Денис.

– Дед Денис, спасибо за информацию и помощь следствию.

Сергей протянул руку. Дед пожал ее, не вставая с лавки. Коля также встал и пожал деду руку.

Милиционеры вышли из дома. Октябрьский воздух после прокуренной избы с рыбным духом был свеж и приятен больше обычного.

Сотрудники направились в сторону здания милиции.

– Эх, – начал Сергей, – жаль, Сашка не слышит, какая его тетя Ира честная женщина.

Коля прыснул смехом.

– Да, Сашка милфхантер еще тот.

– Кто? – не понимал Сергей с улыбкой на лице.

– Ну, любит постарше. Вы же Юльку его видели? Так она лет на двадцать, если не больше, старше.

– Да ты что? – Сергей притворно удивился.

– Да-а-а-а, – протянул Коля, – все знают, что его мамка недолюбила в детстве. В семнадцать родила его, батька ушел, точнее, уехал в свою деревню. Она потом от Петрухи Пастуха двоих родила, одного за другим. Ну а Саню дед воспитывал. Он его воспитал рукастым, но вот мамкиного тепла явно не хватало. Вот он к женщинам постарше и стремится.

– А ты так в психологии разбираешься?

– Я много тру-крайма смотрю.

– Так, милфхантер – это тот, кто любит женщин постарше, а тру-крайм? – поинтересовался Сергей.

– Это документалки про маньяков, про их психологию. Очень интересно. Я и Сашке советую, да он не смотрит ни хрена. Все сериалы со своей старухой российские смотрит.

– Ну, тоже скажешь, старуха! – улыбался Сергей.

– Ну так меня она, наверное, на все двадцать пять лет старше. И какие у нее интересы? Вот всякие сериалы смотрят: «Плевако», «Сладкая жизнь». А вот посмотрел бы, что я ему скидывал, понял бы, что Бенедикт этот добивался внимания отца с детства, потому что видел, что батька старшего сына любит больше. Вот он и привлекал внимание такими необычными способами. Да и к тому же классический педофил: первая – школьница, с теткой Ирой было, когда та была юна. Я не удивлюсь, что и на севере тоже школьница была.

– Да ты грамотный, Коля. По роликам из интернета второе высшее получил, – сказал Сергей ехидно, но Коля не понял сарказма и начал согласно кивать.

– Только не второе, а первое.

– Тем более! Молодец! – Сергей поднял большой палец левой руки вверх, поднял руку на уровне плеч.

Коля хотел еще что-то рассказать хорошее про себя, но у Сергея зазвонил телефон.

– Да, Олежа… Да ты что?! Все! Бежим, да! Операция «Перехват»!

Сергей говорил так громко и эмоционально, что Коля занервничал и приготовился бежать. Сергей сбросил вызов, но темп ходьбы не сменил.

– Куда бежим? – Коля был уже на взводе.

– Библиотека ваша по пути в отделение находится?

– Да, а что там?

– Заявление.