Читать книгу: «Грандиозная история. Часть вторая», страница 11

– Хорошо.

Итак, тридцатого июля (ух какой насыщенный выдался денёк) во второй половине дня Андрей Иванович сделал немаловажный вывод в свете последних событий. Он, наконец, понял, что кто-то в его команде ведёт двойную игру, причём очень и очень умелую. Конечно, можно было просто взять всех подозреваемых и перестрелять, не выясняя, кто прав, а кто виноват. Но подозреваемые, к своему счастью, были весьма ценными для Шляпника кадрами, переоценить роль которых было невозможно. И потому расстрелять их всех не представлялось возможным.

Оставалось только ждать очередных проделок со стороны «крота», то есть подполковника Ветрова. И тогда, возможно, методом исключения Андрею Ивановичу станет ясно, кто раскачивает ситуацию в банде. С каждым новым таким случаем у Ветрова сужался бы коридор действий, которые он мог бы предпринять, потому что с каждым разом он бы становился всё более уязвимым. Теперь Сергей Александрович должен будет просчитывать последствия каждого своего «шахматного» хода, прежде чем что-то сделать, что было достаточно логично. Ветров, кстати, отдавал себе отчёт в том, что в какой-то момент он будет вынужден действовать ещё осторожнее, чем он действовал раньше, до краха мафии. И этот момент наступил.

V

Примерно полдевятого вечера 30 июля Мясник прибыл в штаб банды и доложил об убийстве Вернера. Андрей Иванович поблагодарил его за успешно проделанную работу и принялся расспрашивать о деталях. После того как Евстигнеев ему сказал, что Вернер заезжал в Парголово, то Шляпник искренне удивился этому факту, поскольку никогда ранее не слышал, чтобы Вернер околачивался на севере Выборгского района. Он немедленно спросил у Мясника, зачем Вернер заезжал в Парголово, на что тот ответил, что не знает, что погибший делал там.

Андрея Ивановича очень заинтересовала данная информация, и он потребовал от Евстигнеева сказать адрес места, куда приезжал Вернер. Мясник сказал, что Николай прибыл на своём автомобиле в жилой комплекс под названием «Шуваловский дуэт», который располагался по адресу Ольгинсксая дорога, дом семь, и зашёл в подъезд дома-точки. Евстигнеев поведал также шефу, что Вернер взял с собой какой-то пакет, а когда пошёл обратно, то в руках у него уже ничего не было.

– Значит, он приехал туда для того, чтобы передать некую вещь… Чтобы это, интересно, могло быть? – Шляпник нашёл эту информацию весьма любопытной, он принялся натужно думать, что Вернер мог завозить, а главное, кому это предназначалось. Вот в чём был весь фокус. – Как думаешь, что могло находиться в пакете?

– Судя по тому, что я видел, там явно лежал какой-то малогабаритный предмет… – Евстигнеев принялся вспоминать свои впечатления от слежки за объектом. – Возможно, устройство от чего-то. – стал он думать в верном направлении, как потом выяснится.

– Может, оружие какое-нибудь? – предположил Андрей Иванович.

– Хм, сомневаюсь я что-то. У меня-то сложилось впечатление, что там лежал предмет прямоугольной формы.

– Ты уверен в этом?

– Сто процентов. У меня зрение – единица.

– Я в курсе, что у тебя острое зрение, но это ни о чём не говорит. Кстати, судя по всему, Вернер немедленно поехал после передачи пакета в аэропорт. Вот что меня смущает…

– С чего Вы решили, что он отправился в аэропорт?

– А ты, что, разве не в курсе? Сегодня по новостям передавали, что полиция нагрянула в терминал «Пулково-2» в поисках Курикина и Петровича, но никого вроде бы им не удалось обнаружить. Я уверен, что Вернер должен был приехать туда тоже.

– Хм, нет, я об этом ничего не слышал. А во сколько это было примерно?

– Ну, по крайней мере, согласно официальной информации, их разыскивала полиция в промежутке между двумя и тремя часами дня.

– Да, он, похоже, действительно ехал в аэропорт. Вернера я подстрелил, когда на часах было 12:20.

– Вот видишь, всё сходится. Интересно, может быть, Петрович нам расскажет, с какой целью Вернер мотался через весь город, поехав сначала на север, а потом на юг?.. Это неспроста он ездил туда-сюда. Я более чем уверен.

– Петрович? Он, что, в нашей команде? – недоумённо спросил Мясник.

– Да, он сам попросился работать на нас. Как ты понимаешь, я решил разрешить ему на нас поработать. Думаю, не надо объяснять, что это решение временное.

– Ясно. А что с Кацем? Лесковец смог его экстрадировать обратно?

– Слушай, это надо спрашивать самого Михал Евгенича. Это в его компетенции. Мне тем более наплевать, не я же буду отвечать перед городскими властями за поиск фигурантов дела. А о Каце можешь забыть, он уже в зоне недосягаемости. По моей информации, сегодня в одиннадцать часов вечера он вылетит из международного аэропорта Таллинна в Мехико. Поверь, мы уже и так сделали много, чтобы уничтожить мафию. Мы этой цели благополучно добились…

– Эх, жаль. Я так хотел прикончить этого Каца!

– Ладно, как уж получилось. Я должен послезавтра созвониться с Лесковцом, мы все вопросы обсудим. А ты можешь сейчас ехать домой… – Андрей Иванович отпустил своего подчинённого, а сам продолжил работать допоздна.

VI

Солнечным утром первого августа, примерно в восемь часов, Лесковец, как и пообещал, позвонил Шляпнику. Он ему доложил, что Курикин, Галицкий и Кац ускользнули от полиции, и сказал, что не может себе больше позволить искать их, поскольку губернатор затребовал результаты к первому числу. В противном случае, он будет уволен со своей должности. Генерал попросил Шляпника отнестись к этому с пониманием и дать возможность ему объявить своему непосредственному начальнику об окончании операции по розыску лиц, «причастных к террористической деятельности».

Андрей Иванович, конечно, без особого воодушевления воспринял эту новость, поскольку он, естественно, жаждал продолжения банкета и желал «отомстить» своим «обидчикам». Однако, Шляпник спокойно, с прохладной трезвостью выслушал своего друга Михаила Евгеньевича и достаточно быстро согласился с его доводами. Нет, Андрей Иванович мог, конечно, начать спорить с генералом, но профита от этого не было никакого, поскольку генерал был весьма ценным человеком в его неформальной команде, и потому рисковать его положением он не был намерен.

Лесковец душевно поблагодарил Шляпника «за проявленное великодушие», как он сам выразился. После этого генерал поинтересовался у Шляпника по поводу того, не он ли причастен к убийству «фигуранта Николая Вернера». На что Шляпник с гордостью ответил положительно, заявив, что «лично причастен к этому делу». Лесковец на какое-то время замолк, было слышно, как он о чём-то серьёзно задумался. Через секунд десять он, наконец, спросил у своего собеседника, знал ли тот, что убитый Вернер имел звание ветерана боевых действий в Чечне, которого уважали многие в армейском сообществе. Андрей Иванович сказал, что не был в курсе, после чего недоумённо спросил, к чему такие вопросы.

Лесковец поторопился объяснить ему, что по его данным инициативная группа военных из клуба петербуржских ветеранов потребовала от полиции досконально расследовать убийство их боевого товарища и найти убийцу. Генерал выразил беспокойство по этому вопросу и спросил у своего друга, что делать в такой ситуации. Андрей Иванович ответил, что ответственность за убийство Вернера пусть на себя возьмёт полиция, ведь им был отдан приказ брать «фигуранта» живым или мёртвым. Всё-таки его разыскивали как особо опасного террориста, которого можно было ликвидировать, тем более у него было при себе оружие. Лесковец сказал на это, что постарается обеспечить приоритетность данной версии.

Михаил Евгеньевич вскоре попрощался с дорогим другом и отключил связь, поскольку ему пора было выезжать, чтобы успеть к девяти часам прибыть на своё рабочее место в штаб-квартире главного управления регионального МВД на Суворовском проспекте. Примерно без пятнадцати десять ему по видеосвязи позвонил губернатор Мицкевич, впрочем, как и предполагал генерал Лесковец. Для него это не было неожиданностью. Роман Александрович был немного не в настроении, а потому, нахмурив лицо, строго посмотрел на подчинённого и суровым голосом поздоровался с ним, а потом немедленно задал вопрос:

– Добрый день! Как ваши успехи, Михаил Евгенич? Вам удалось наконец разыскать всех фигурантов по делу о терроризме?

– Докладываю, Роман Александрович, Вам, что один из террористов был ликвидирован днём тридцатого числа на автомагистрали. При задержании фигурант оказал ожесточённое сопротивление органам правопорядка с оружием в руках, за что и был моментально застрелен.

– Хм, то есть это ваша работа?.. Интересно, конечно, работают ваши сотрудники. Валят с калаша или с чего там, не знаю, беглого преступника средь бела дня в пробке, пугая всех водителей вокруг, что многие от ужаса побросали свои машины. Что это за варварские методы такие? Можете объяснить?

Губернатор, как и предполагалось, оказался крайне недоволен тем, как именно «полиция расправилась» с одним из фигурантов. Понятно, что он был совершенно не в курсе того, что Лесковец его нагло обманывает, тем самым подставляя себя в первую очередь и всё МВД. Михаилу Евгеньевичу, однако, пришлось пойти на такой непростой шаг, чтобы остудить горячие головы офицерского сообщества. Очень уж он опасался непредвиденных последствий от досконального расследования этого убийства. И теперь генералу нужно было оправдывать то, чего не происходило.

– Наши сотрудники не могли поступить по-другому. Им не оставили никакого выбора.

– Интересная трактовка. Знаете, такой формулировкой можно оправдать совершенно любое преступление. Выбор-то есть всегда, надо просто грамотно определить приоритеты в том или ином вопросе… А я вижу, что ваши сотрудники не очень-то умеют делать верный выбор.

– Перед этим фигурант грозился взорвать свою машину тротиловой бомбой и убить при этом множество невинных людей. Так что с точки зрения сохранения человеческих жизней всё было сделано весьма грамотно.

– Если так, то ладно. Но всё же я бы на вашем месте привлёк полицейских к дисциплинарной ответственности, чтобы это не повторялось больше.

– Хорошо, Роман Александрович. Всё будет сделано.

– А что можете сказать по поводу других фигурантов? Какова их судьба?

– Двух других мы арестовали… Террористы пытались сбежать из аэропорта, но сотрудники полиции доблестно выполнили свой долг, скрутив руки преступникам и нацепив на них наручники. Сейчас они сидят в изоляторе, ведутся процессуальные действия в их отношении. В дальнейшем полиция разберётся, что делать с заключёнными.

Генерал смог выкрутиться и из этой неоднозначной ситуации и предложить вполне правдоподобную и рабочую версию произошедшего. По сценарию Лесковца, который он старательно продумывал у себя в голове, нужно было подписать двух каких-нибудь заключённых именами Галицкого и Курикина, затем вывезти их в другую тюрьму и при этапировании сжечь конвойную машину. А потом там уже никто не будет разбираться, кому принадлежали тела. В общем, весьма интересный сценарий. Он-то и позволит объяснить, куда девались преступники, и никто ничего не докажет. У Лесковца был запас в пять дней, чтобы обеспечить себе подушку безопасности.

– А вот такие новости мне нравятся больше. Что ж, поздравляю с успешно проведённой операцией по поимке двух этих объектов… Хоть что-то позитивное от Вас, Михаил Евгенич, я сегодня услышал… Кстати, можете теперь передать нашему посольству в Эстонии, что им уже не стоит беспокоиться по поводу фигуранта Дмитрия Каца. Прошу Вас донести до российского консула, господина Юналлтаева Александра Павловича, что вопрос с беглецом был решён.

– Да, я понял Вас. Немедленно через своего помощника Абдурманова я оповещу консула о ваших пожеланиях.

– Будьте добры, сделайте это сегодня же, потому что мне не нужны проблемы на предстоящих выборах в сентябре. Если я проиграю выборы, то Вы, Михаил Евгенич, автоматически лишитесь своего поста.

– Да, я прекрасно понимаю Вас. Всё будет выполнено безупречно.

– Отлично… Выполняйте!

– До связи, Роман Александрович.

После этого разговора Лесковец вызвал к себе в кабинет Абдурманова, нажав на специальную кнопку на приборах спецсвязи. Абдурманов через минуту вошёл в кабинет. Он, видимо, не выспался и отрывисто зевнул несколько раз, и плюс ко всему у него были заспанные глаза. Тем не менее генерал не стал с ним церемониться и немедленно попросил его связаться с Юналлтаевым, чтобы донести до консула столь важную информацию. Абдурманов сказал, что принял всё к сведению, и быстро удалился из кабинета, небрежно и громко захлопнув дверь. Было слышно по его шагам, как он стремительно пошёл к своему офису, что располагался в противоположном конце коридора.

Хоть Абдурманов и не выспался и был каким-то заторможенным этим утром, он всё же ответственно подошёл к данному приказу и быстро принялся выполнять его. Помощник Лесковца позвонил заместителю консула и доложил всю необходимую информацию. Заместитель консула достаточно в резкой и грубой форме ответил ему, что данный вопрос находится не в компетенции министерства внутренних дел, а иностранных дел, и что, мол, это сугубо их дело и ничьё более. В буквальном смысле заместитель по-хамски отреагировал на запрос Абдурманова и фактически послал того куда подальше, говоря примерно следующее: «Вы никто и звать вас никак, мы сами всё сделаем без вашего непосредственного участия. Нам плевать, что вы там себе думаете, так что отвалите по-хорошему».

Абдурманов, конечно, не стал терпеть такого хамского отношения к себе и министерству внутренних дел и затребовал у заместителя срочный разговор непосредственно с консулом. Заместитель ответил, что это невозможно, и хотел было отключить связь с Абдурмановым, но тот был непреклонен и спросил, куда ему обращаться по этому вопросу, поскольку помощнику Лесковца стало ясно, что именно МИД всячески блокирует инициативы МВД и что только сотрудники МИДа смогут дать ему точный ответ, назвав причину столь странного своего поведения по отношению к полиции. Заместитель понял его требование и сказал, что этот вопрос стоит переадресовать главе отдела по Эстонии Юрию Аркадьеву. Абдурманов поблагодарил его и отключился. Он стал звонить Аркадьеву. Как ни странно, достаточно быстро он до него дозвонился. Абдурманов слегка наехал на Аркадьева, когда принялся объяснять, по какому поводу он звонит. Он ему доходчиво объяснил, почему он не прав. Аркадьев вытаращил глаза в фигуральном смысле и принялся оправдываться. В общем, он ответил, что помощник консула дезинформировал Абдурманова, и что сам не имеет никакого отношения к этому делу. Вот тогда-то и стало ясно, что именно консул Юналлтаев блокирует инициативу МВД.

Абдурманов поблагодарил Аркадьева и закончил разговор. Он отправился докладывать шефу о результатах телефонных разговоров. Лесковец выслушал своего помощника и хладнокровно сказал, что «разберётся с этим вопросом самым радикальным способом». Что именно он имел в виду под «радикальным способом», Абдурманов не понял. Но он даже и вникать в это не стал, поскольку это была уже не его компетенция. С чего-то он решил, что здесь речь идёт об убийстве консула, но, конечно, Лесковец говорил о нечто ином. Генерал подразумевал давление на МИД, чтобы Юналлтаев был уволен со своей должности. Михаил Евгеньевич понимал, что это может и не сработать. Вот тогда-то и пришлось бы организовывать «несчастный случай», то есть убийство консула.

VII

А пока они разбирались с консулом, Мицкевич созвонился с федеральным представителем Обоймовым. Кстати, Мицкевич его постоянно называл Обломовым в частных разговорах, поскольку эта фамилия больше подходила представителю. Хотя бы из-за того, что Обоймов постоянно был чем-то недоволен и каждый раз при разговоре с губернатором Петербурга ругал последнего по абсолютно любым вопросам. То есть всегда у него находился повод, по которому можно было непременно поругать Мицкевича. Видимо, Обоймов всегда мечтал стать большим начальником, но он всё время оказывался на второстепенных ролях, и потому он обожал докапываться до кого-либо, изображая из себя главного. Только так можно было объяснить его поведение.

– Доброе утро, Фёдор Васильевич!.. Я звоню Вам, чтобы доложить об успешном завершении операции по нейтрализации особо опасных преступников… Да, именно тех, что устроили в ночь на 27 июля перестрелку в центре города. В общем, всё прошло как по маслу… Ну, я рад, что Вы довольны… Что? Слушайте, а Вы как думали? Да, десять спецназовцев погибли, без жертв тут было не обойтись. А Вы себе как это представляете?.. Ну вот именно. Главное, что поставленные цели были достигнуты. Большинство бандитов было ликвидировано, лишь четверо из них выжили, но были немедленно арестованы… Да, двух из четырёх мы ещё три дня искали, но мы их всё же нашли. Так что операция в целом прошла весьма успешно… Да, это всё, что я хотел Вам сказать… Давайте, до связи!

VIII

Третьего августа Андрей Иванович примерно в 12:20 вызвал к себе в кабинет Мясника и Светлицкого (прозвище «Ярый») по особо важному делу. Как нетрудно было догадаться, речь шла о подготовке чрезвычайно сложного убийства киллера Самсонова. Хотя Мясник уверял своего шефа, что убить Иннокентия достаточно просто, но Шляпник со скепсисом отнёсся к подобного рода уверениям, поскольку прекрасно понимал высокий уровень профессионализма Самсонова, считавшегося одним из лучших киллеров в Северо-Западном регионе. К слову сказать, на счету Иннокентия Яковлевича было 147 совершённых по заказу убийств.

Алексей Ростиславович Светлицкий по прозвищу «Ярый» (такое прозвище он получил за то, что когда-то яростно и в упор расстрелял полицейскую машину, убив трёх сотрудников; с тех пор оно за ним устойчиво закрепилось) был приобщён к этому делу в качестве непосредственного исполнителя нынешних чисток в банде. Мясник же нёс ответственность перед Шляпником за выполнение этого нетривиального убийства и в то же время выступал в качестве организатора, все роли были уже распределены. Потому-то он всячески уверял Шляпника, что всё пройдёт гладко. Ему проблемы были не нужны.

Почему именно Ярому было поручено убить Самсонова? Здесь всё дело в том, что он сам был когда-то киллером и весьма неплохо разбирался в психологии наёмных убийц, потому что был ровно таким же и прекрасно понимал, как он бы стал поступать в той или иной ситуации. Надо отдать ему должное, что он предупредил заранее Андрея Ивановича, что нет никаких абсолютно гарантий, что Иннокентия удастся ликвидировать. В отличие от Мясника, Светлицкий не давал излишне радужных прогнозов и был бо́льшим реалистом, нежели его коллега по цеху. Ярый со знанием дела разъяснил своему шефу, что у многих профессиональных киллеров острое чутьё и хорошо развита интуиция. Светлицкий спрогнозировал, что весьма вероятно Самсонов почувствует для себя опасность и из-за этого попытается скрыться из виду.

– Я думаю, что как только он почувствует для себя явную угрозу, он обязательно начнёт скрываться от нас.

– Ты бы на его месте так же поступил?

– Да, разумеется. Я ведь и сам так делал, когда был киллером. Меня частенько разыскивала полиция, и я каждый раз умудрялся при этом от них ускользнуть. Просто когда давно исполняешь заказы, то набивается рука, и ты начинаешь чувствовать такие моменты.

– Но я всё же надеюсь, что Самсонов не успеет ничего предпринять. – обнадёживающим голосом проговорил Шляпник, глядя на Светлицкого.

– Это всего лишь моё предположение. Возможно, что он ничего и не предпримет, но как знать. Практика показывает, что это возможно. Я на самом деле говорю это лишь к тому, что весь план может быть сорван, если он почувствует угрозу своей жизни. Он будет всячески пытаться выжить.

– Спасибо, что предупреждаешь об этом… Хотелось бы, чтобы всё у нас получилось с первого раза. Мясник, ты тогда езжай с Ярым, подстрахуешь его на всякий случай.

– Хорошо, будет сделано. – ответственно заявил Евстигнеев.

– Ладно, выполняйте.

Мясник и Светлицкий вдвоём отправились в западную часть Васильевского острова, где проживал Иннокентий. Они знали его точный адрес, который тот тщательно скрывал от своего начальника. Однако, в момент какого-то очередного телефонного разговора между ним и Андреем Ивановичем Репейникову по просьбе шефа удалось запеленговать со спутника местонахождение самсоновского телефона. Затем был выполнен анализ того, куда чаще всего перемещался Иннокентий. Выяснилось, что зачастую спутниковый сигнал с телефона исходил из жилого комплекса бизнес-класса Neva-Neva, располагавшегося по адресу: 24-ая линия Васильевского острова, 25. Этот комплекс состоял из двух корпусов. Дом, в котором проживал Иннокентий, относился к корпусу под номером два. Это было невысокое современное здание с типичным стилем для дорогих комплексов. Самсонов проживал на последнем, девятом, этаже. Его квартира находилась в самом конце этажа.

Он неслучайно выбрал именно эту квартиру, поскольку посчитал её самой безопасной в случае чего. То есть уже в середине 2022 года, когда происходила покупка квартиры, Самсонов отдавал себе отчёт в том, что за ним могут прийти и попытаться убить. Почему он при этом был уверен в том, что Андрей Иванович никогда не отдаст приказ убить его, было не очень понятно. В общем, угроза со стороны Шляпника воспринималась киллером как почти невозможная, а то и вовсе нулевая. И лишь где-то в июле 2025 года он почувствовал, что его попытаются убрать.

Такой вывод был им сделан, как ни странно, на основании того факта, что Шляпник неожиданно начал вести себя весьма агрессивно по отношению к мафии. Андрей Иванович сначала поспособствовал ликвидации старого руководства в лице трёх братьев, чтобы «улучшить отношения с главными партнёрами», как он это объяснил Самсонову в частном разговоре, состоявшемся первого июля. Иннокентий тогда попросил Андрея Ивановича объяснить мотивы данного решения. Самсонова устроило это объяснение.

И когда киллер узнал о том, что между Кацем и Шляпником стало резко расти напряжение, он был повергнут в шоковое состояние. Вдруг выяснилось, что «улучшение отношений», которое гордо продекларировал Андрей Иванович, обернулось очередным ухудшением ситуации. Тогда-то Самсонов понял, что Шляпник задумал уничтожить всех, кто представляет хотя бы минимальную угрозу его интересам. Стало ясно, что после уничтожения мафии Андрей Иванович был намерен не останавливаться и продолжать террор в отношении своих союзников. Самое милое дело было убить неподконтрольного Иннокентия.

В конце концов, до последнего быстро дошло, что дело пахнет керосином. 26 июля Иннокентий совершил последнее убийство по приказу шефа, а 28 июля он прекратил отвечать на звонки Андрея Ивановича. Самсонов вовремя сообразил, что ему грозит смертельная опасность и временно затаился у себя в квартире. Он в принципе прекратил выходить из квартиры и всё делал из дома, в том числе заказывал доставку продуктов. Было принято решение не подвергать себя риску быть убитым. Также Самсонов приготовился отражать атаку на тот случай, если его место жительства будет вычислено и к нему ворвутся люди Шляпника. Единственное, что ему оставалось делать, так это ждать.

Вскоре люди Андрея Ивановича прибыли на автомобиле к жилому комплексу и, припарковавшись неподалёку, вышли из машины и отправились убивать Самсонова. Теперь киллер был в роли жертвы. Забавное перевоплощение, не правда ли? Вскоре они зашли в подъезд. Прежде чем отправиться наверх, они ещё раз убедились в том, что сигнал с телефона Иннокентия находился в его квартире.

– Он там? – спросил Светлицкий у Мясника, который принялся проверять местонахождение телефона.

– Да, он, судя по всему, сейчас находится в своей квартире. Вызывай лифт…

Они поднялись на девятый этаж, и Мясник приказал своему визави выдвинуться вперёд, а сам пошёл следом, тем самым страхуя от непредвиденных обстоятельств, которые могли произойти. Светлицкий осторожно подкрался к двери и прислонил ухо к замочной скважине. Он пытался расслышать, что происходит внутри, однако, кроме шума, похожего на закипание чайника, он ничего расслышать не смог. «Можно начинать!» – произнёс полушёпотом Светлицкий и под звуки заряжаемого Мясником пистолета принялся вскрывать замок.

Иннокентий услышал подозрительный шум, сидя на кухне, где он уже хотел было выпить чай с имбирём. Он схватил пистолет, прикреплённый у него под столом, и быстро прошёл в спальню, где у него находилась лоджия. Там Самсонов решил спрятаться за стеной, где всё было заставлено всякими коробками. Таким образом, с одной стороны его закрывала стена, а с другой всякое барахло, что позволило ему надёжно затаиться там. Эта комната была ближайшей к выходу из квартиры. Иннокентий решил дождаться, пока незваные гости пройдут вглубь квартиры, после чего он воспользуется моментом и выбежит к лифтовой площадке. Таков был первоначальный план.

Светлицкий стремительно забежал в квартиру, а следом за ним прошёл Мясник. Евстигнеев прошёл вглубь и принялся осматривать дальнюю комнату вместе с санузлом. Тем временем Ярый ворвался в спальню и виртуозно открыл ногой дверь, вытянув руку с пистолетом впереди себя, и сразу же пустил три пули по постели на всякий случай. Далее он опустился вниз и стал смотреть под кровать, нет ли там Самсонова. Увидев, что там никого нет, Ярый моментально вскочил и пошёл осматривать лоджию. С одной стороны оказалось пусто, и он посмотрел в противоположную сторону, где увидел коробки. Он стал их отпихивать, чтобы разглядеть, что находится за ними.

Иннокентий два раза выстрелил в него и попал в область лёгкого. Светлицкий от боли схватился за раненое место и выронил пистолет, а после свалился на пол. Самсонов сбросил на него завалы коробок и немедленно выбежал из комнаты. Его обнаружил Мясник, выходящий с кухни, и стал стрелять по нему в надежде остановить. Но Самсонову каким-то образом удалось увернуться от его выстрелов, и он моментально выбежал в общественный коридор по направлению к лифтам. Когда Евстигнеев подбежал к стонущему Светлицкому от боли, то тот ему сказал:

– Догони его и убей!

Евстигнеев вышел из квартиры и побежал вслед за Самсоновым. Он подошёл к лифтам и увидел на цифровом табло, что один из них спускался вниз и уже находился на седьмом этаже. Мясник догадался, что именно на нём умчал вниз Иннокентий. Евстигнеев вышел на чёрную лестницу и бегом принялся спускаться. Он знал, что Самсонов спускается в подземный паркинг. Мяснику было понятно, что он не успеет догнать Самсонова на цокольном этаже, и тогда он решил действовать по-другому.

Вскоре Форд, на котором мчался Самсонов, показался на выезде из подземного паркинга. Иннокентий уж было подумал, что ему удалось ускользнуть от преследователей, как внезапно ему на крышу машины бахнуло что-то очень тяжёлое и сильно смяло верх машины. Это был приземлившийся Мясник, который ухитрился спрыгнуть прямо на крышу автомобиля. Он от отчаяния стал стрелять вниз, ему было уже всё равно, разобьётся ли он на машине, которую понесёт в разнос из-за гибели водителя, или не разобьётся. Он хотел просто убить киллера. Но Мяснику удалось выстрелить только один раз и то мимо, после чего Иннокентий крутанул руль, и тот просто свалился на газон.

Самсонов ликуя умотал дальше, а Мясник продолжал лежать на газоне. Наконец, он принялся вставать на ноги, кряхтя от боли и отряхиваясь. «Ох, чёрт! Ну и поездочка…» – сказал он, поднявшись на ноги. Тем временем Иннокентий поехал к своему тайному «убежищу», которое находилось в одном из дачных садоводств под Выборгом, недалеко от границы. Киллер, конечно, мог как Кац пересечь границу, но он бы не смог этого сделать, поскольку при себе у него не было загранпаспорта. Ведь Самсонов последний раз выезжал из страны более десяти лет назад, а поддельные документы он не успел подготовить. Теперь он будет вынужден каким-то образом найти эти документы и при первой же возможности выехать за рубеж. А пока оставалось переждать этот непростой период.

Через полтора часа перебитые и раненые Мясник со Светлицким прибыли к шефу. Когда те вошли к нему в кабинет, Андрей Иванович подглядел на них с досадой и осторожно после этого спросил:

– Убили Самсонова?

– Он сбежал от нас. – принялся отвечать Ярый, держась за кровоточащую рану на ключице. – Меня он ранил, а Мясника сбросил с капота машины.

– Да с крыши, а не с капота! – поправил его Мясник.

– Ну с крыши… – исправился неохотно Светлицкий. – В общем, как я и предупреждал, он почувствовал опасность для себя и очень профессионально подготовился к нашему визиту.

– Дьявол! – хлопнул ладонью по столу Андрей Иванович, услышав достаточно неприятное известие. – Как же он ускользнул-то от вас?!

– Вот так и ускользнул! Он всё-таки профессионал высокого уровня… – вновь стал объясняться Ярый.

– Слушайте, вас было двое! Что, неужели, два мужика не могут убить одного-единственного? Я теперь даже и не знаю, кому поручать это дело… Кто так же хорошо знает повадки киллеров?

– Каменский! – внезапно выронил Мясник. – Он хорош в убийстве кого бы то ни было.

– Думаешь?

– Да, поручите это дело ему. Он наверняка согласится. Я его уже изучил сполна.

– Плевать, согласится или не согласится. Я ему прикажу, и он пойдёт выполнять это, даже если он не захочет исполнять моё поручение. Моё слово важнее. Я не давал никому вольницы относительно моих приказов. Никто из вас не имеет права отказаться подчиняться мне.

– Вы нас освобождаете от этого дела? – спросил с осторожностью в голосе Светлицкий.

– Пока что да. Если уж и Степаныч не справится с Самсоновым, то вы вновь будете привлечены к делу. Вы вернётесь в то же состояние, в котором вы находитесь сейчас… Самсонов должен быть уничтожен во что бы то ни стало. Мне не нужны проблемы, а он весьма важный свидетель. Он должен замолкнуть раз и навсегда. Я не допущу, чтобы он беспрепятственно сбежал от нас. Все свободны!

IX

Светлицкий и Мясник покорно вышли из кабинета и разошлись кто куда. А в это время Андрей Иванович позвонил ещё ни о чём не подозревающему Ветрову, который, конечно, бы сильно удивился тому, что именно его просят убить чрезмерно опасного киллера, вышедшего из-под контроля Шляпника. В общем, в очередной раз судьба подбросила Ветрову тяжёлое испытание, явно отягчающее и без того незавидное положение, в котором оказался подполковник. Потенциальная схватка с Самсоновым была куда тяжелее, нежели схватка с Каймановым или со Смотрителем, просто потому что Ветров должен был противостоять профессиональному убийце, да ещё и одному из лучших в регионе.

Пока Андрей Иванович ещё не позвонил подполковнику, тот читал досье на Калугина, которое смог разыскать специально для него Кащенко. Ветров заплатил ему за это восемьдесят тысяч рублей. Досье на Грачевского, например, Ветрову встало в десять тысяч долларов. То есть разница была стократной, что в общем объяснялось статусом Грачевского, который был главным прокурором города. Хотя стоит отметить, что досье на Калугина Кащенко искал достаточно долго, около двух недель, в то время как информация о прокуроре была им обнаружена за шесть дней поисков.