Читать книгу: «Седьмая печать (фрагмент 8): Зубастое Лоно», страница 2

– Что это? – спросил Дольский, оглядываясь вокруг, с трепетом. – Кого они так испугались?

-

Wilde

Heer

¹

– сказал Незнакомец по-немецки.

– Какой Дикий отряд? – переспросил его Дольский, даже не заметив, как они перешли на немецкий язык.

– Зелёного Охотника. – Дольскому показалось, что Незнакомец был слегка встревожен. – Ладно. Скоро совсем стемнеет, – заметил он, глядя вслед уходящему солнцу, оставлявшему за собой красно-жёлтое выгоревшее небо. – Надо спешить. Ведь нас ждут. И оставаться здесь становится небезопасно.

Дольский повернулся лицом на запад и увидел, как заходящее солнце подожгло ярким светом реку, и её сияющая огненная полоса разделила землю на две части. По ту сторону её чернел окружённый огненной границей город. Сверкающие на свету шпили башен и крыши домов тускло горели постепенно затухающим огнём.

– Пора. Видишь горящую реку? Это и есть Первый Предел. И пока река горит, мы можем его преодолеть.

– А как нам попасть в город? – быстро спросил Дольский. – Ведь до него далеко.

Но его вопрос лишь развеселил Незнакомца:

– Когда же ты поймёшь, что можешь?

Он захохотал, и его смех вызвал бурю, перекрывшую все шумы вокруг. Всё разом пришло в движение. Внезапный ветер сорвал с веток спящих птиц и бросил их им в лицо. Облака быстро сгустились и потемнели. Земля тяжко дрогнула, оседая. Деревья со стоном закачались, как живые, и в пропасть с грохотом полетели камни. И в общем гуле Дольский отчетливо услышал чьи-то кричащие голоса: «Земля!.. Новая Земля!.. Ты увидел Новую Землю, и она поглотит тебя, чтобы открыть Врата и сорвать Первую Печать!.. Достоин ли ты, чтобы снизойти и подняться?.. Достоин?…» И сквозь этот крик он увидел где-то далёко встающую дыбом землю и белый город на ней. Он видел падающие здания, которые складывались легко как карточные домики стенами внутрь, и слышал крики о помощи из-под земли. Но в следующее мгновенье столбы пыли закрыли всё.

От увиденного Дольского затрясло и скрутило. Спазмы в районе живота мешали думать и дышать, отдаваясь болью во всём теле. Но одна мысль не давала ему покоя: «Что дерево говорило о Марии? На какую беду намекало? Нет. Лучше мне самому быть деревом, стать немым камнем, если я не смогу тебе помочь, Мария. Но как сделать невозможное? Как понять и выразить то, что невыразимо?»