– Элементарно, сэр. Мы не в Девоншире. Видите эти плавные волны изумрудных холмов, раскинувшихся под безбрежным голубым небом? Слышите весёлый щебет птиц, умиротворяющее гудение цикад, треск разрываемой плоти и душераздирающие предсмертные крики?.. Тоскана, сэр. Здесь водятся монстры.

– Отлично, Бэрримор. Введите нас в курс дела. Кого мы ловим?

– О, мистер Холмс… Это длинная и запутанная история. Если позволите, начну издалека. Итак, представьте: тёмной-тёмной августовской ночью 1968 года в тёмную дверь тёмного дома, одиноко стоящего в тёмных – по причине тёмного времени суток – тосканских холмах, стучит призрачно-белая фигура. «Они все умерли… Умерли!.. – слышит испуганно выглядывающий из окна домовладелец. – Теперь отопри дверь и впусти меня!» Это…

– Беглый каторжник!

– Не перебивайте, сэр Генри, прошу вас. Это босой шестилетний мальчик. Он утверждает, что кто-то убил его маму. Примчавшиеся по вызову карабинеры прочёсывают местность и в паре километров от дома, на заброшенной дороге рядом с кладбищем, обнаруживают автомобиль с выключенным мотором. Никаких повреждений кузова и стёкол. Указатель поворота беспрерывно мигает. На передних сидениях – изрешечённые пулями полураздетые тела мужчины и женщины. Мальчик – его зовут Наталино – говорит, что это его мать и дядя. Сам он, по его словам, спал на заднем сиденье, затем раздались выстрелы, он испугался, убежал и брёл куда глаза глядят, пока не наткнулся на жилье.

– Вы сказали, нет повреждений. И ребёнок не пострадал. Но как же тогда?..

– Элементарно, Ватсон. Парочка намеревалась предаться запретной любви. Преступник подкрался к автомобилю со стороны багажника, просунул руку в приспущенное окно задней двери и открыл огонь.

– Но как вы догадались, мистер Холмс?..

– Эмм… Дедукция. Да-с. Продолжайте, Бэрримор, прошу вас.

– Быстро выясняется, что погибший мужчина дядей Наталино в действительности не доводился. Он был любовником его матери. На тайные же кладбищенские свидания они были вынуждены отправляться, дабы не быть застигнутыми другими её любовниками, которые проживали прямо у неё дома. Муж – то есть отец Наталино – там тоже проживал. Функции его сводилась в основном к тому, чтобы приносить всем в постель утренний кофе. Этот-то бедолага – звали его Стефано Меле – и превратился в основного подозреваемого. А вскоре дал признательные показания. Провели следственный эксперимент. Впечатление он оставил двойственное. Хотя Меле и описывал детали, о которых мог знать лишь человек, своими глазами видевший место преступления – работающий сигнал поворота, отсутствие одного ботинка на ноге убитого и тому подобное, – выяснилось, что он совершенно не умел обращаться с оружием и был даже не в состоянии с уверенностью сказать, с какой стороны подходил к машине. Пистолет, по его утверждению, он выбросил в ближайшую канаву. Тщательные поиски, однако, не привели ни к чему. Тогда Меле изменил показания, заявив, что на злодеяние его подговорил один из любовников жены, который якобы снабдил его оружием и довёз до кладбища. Правда, он затруднялся припомнить, кто именно из любовников это был, а потому начал объявлять сообщниками всех их по очереди. Следует отметить, версия эта звучала правдоподобно. Все любовники отличались характерным связующим признаком. Сардинцы, сэр!

– Спасибо, но нет, пожалуй. Я бы предпочёл стерлядь. А лучше хороший бифштекс.

– Гм… Сэр Генри, если бы вы читали мою монографию «Организованные разбойничьи шайки Британской империи и её окрестностей», то знали бы, что преступники острова Сардиния издавна специализировались на похищениях людей с целью получения выкупа. Причём во второй половине XX века они достигли в этом ремесле таких невиданных высот, что любое преступление против личности, которое полиция оказывалась не в состоянии раскрыть, просто списывалось на anonima sarda – «не пожелавших представиться сардинцев» – и отправлялось в архив. Не так ли, Бэрримор?

– Совершенно верно, мистер Холмс. Сардинские любовники мамы Наталино, вне всякого сомнения, поддерживали тесную связь с криминальным миром. А потому имели все возможности раздобыть оружие и спланировать преступление. Впрочем, в ходе серии очных ставок Стефано Меле раз за разом отказывался от предыдущих показаний, с плачем заявляя, что оговорил невиновных. Но тут полицейские обратили внимание на одно ранее ускользнувшие от них обстоятельство…

– Ха! Такие же недотёпы, как мой добрый друг инспектор Лестрейд. Наконец-то догадались посмотреть прямо себе под ноги. Точнее, на ноги.

– Но как?!.. Ах, ну да, конечно же… Действительно, следователи сообразили, что маленький Наталино прошёл два километра по пыльной и грязной просёлочной дороге в одних лишь носках. Оставшихся абсолютно чистыми. Когда ему объяснили, что хорошие мальчики не должны обманывать органы правопорядка, он сразу же припомнил, как проснувшись от выстрелов, увидал родного отца. Который посадил его на плечи и отнёс к жилью, на прощание строго наказав никому не рассказывать об их встрече. Собственно, дело было раскрыто. Хотя в истории и оставались тёмные места, их списали на помрачённое состояние рассудка незадачливого Меле. Все улики, однако, указывали на него. Потому суд без долгих раздумий приговорил его к четырнадцати годам тюрьмы.

– Простите, но… Я решительно не поминаю! То, что вы нам поведали – это, по сути, история банального убийства на почве ревности. Ужасное преступление, безусловно… Но называть горемыку Меле «монстром»… Помилуйте!

– Не делайте поспешных выводов, доктор. Рассказал я об лишь потому, что во мраке той ночи 68-го года скрыт ключ к загадке последующих леденящих кровь событий. Ключ, который никому не удалось обнаружить до сих пор. Монстр же… Монстр – уже настоящий и несомненный – нанесёт свой первый удар лишь шесть лет спустя. Вновь напрягите воображение. Тёмная-тёмная сентябрьская ночь 1974 года. Живописная – в дневное время – просёлочная дорога, бегущая среди виноградников. Юная парочка – восемнадцать и девятнадцать лет – в стоящем автомобиле. Ну, вы понимаете, дело молодое… Из радиоприёмника тихо льётся чарующая мелодия, воздух исполнен томления и сладкой неги… Бах!.. Бах!.. Бах!.. Стекло разлетается вдребезги, тела сотрясаются от ударов пуль. Юноша убит на месте. Девушка ещё жива. Нападающий выволакивает её из машины, тащит по земле, затем добивает ударом ножа в сердце. Но не останавливается. Продолжает колоть и резать. Значительно позднее, когда суд будет осматривать посмертные фотографии жертвы, впервые увидевший их суровый и не склонный к сантиментам пристав рухнет в обморок прямо перед объективами телекамер…

– Простите, что перебиваю… Ватсон, держите, пожалуйста, наготове нюхательную соль. Мы, кажется, теряем сэра Генри… Продолжайте, продолжайте, Бэрримор!..

– Убийца возвращается к машине, в последнем приступе звериной ярости несколько раз вонзает нож в мёртвое тело молодого человека. Затем хватает сумочку девушки, разбрасывает её содержимое по окрестностям. И бесследно растворяется во тьме виноградников.

– Бесследно? То есть никаких улик?.. Отпечатки?.. Свидетели?

– Хотя полиция прочёсывала всё не на страх, а на совесть, но… Совершенно ничего, мистер Холмс!

– Любопытно. Значит, мы имеем дело не с психопатом, убивающим под влиянием внезапной вспышки ярости, а с тщательно продуманным и спланированным преступлением.

– Именно, сэр! Более того, удалось выяснить, что незадолго до происшествия погибшая девушка жаловалась знакомым: за ней, дескать, следит какой-то мужчина. А значит, можно предположить, что место и время преступления были выбраны отнюдь не случайно. Холодный точный расчёт и нечеловеческая жестокость. Думаю, теперь вы понимаете, почему газетчики сразу же прозвали убийцу «Флорентийским монстром». Правда, вскоре шумиха сошла на нет. Монстр затаился. Минуло ещё целых семь лет, прежде чем он опять вышел на охоту. Вновь тёмная июньская ночь 1981 года. Вновь молодая пара в стоящем на укромной полянке автомобиле. Вновь внезапные выстрелы через боковое стекло, вновь влекомая по траве девушка… Обезображенные многочисленными ножевыми ударами мёртвые тела. Разбросанные вокруг вещи из женской сумочки. Всё в точности как и семь лет назад.

– Баллистическая экспертиза показала идентичность оружия, я полагаю?

– Точно так, мистер Холмс. Та же самая десятизарядная автоматическая «Беретта» 22-го калибра. Мало того, оставшиеся на земле гильзы свидетельствовали, что для обоих двойных убийств использовались патроны из одной и той же упаковки. Отличались лишь два обстоятельства. На этот раз Монстр унёс с собой ужасающий трофей: из тела девушки тремя ударами ножа был начисто вырезан лобок.

– Боже праведный… Ватсон? Ваше профессиональное мнение?

– Всего три удара?.. Срез аккуратный?.. Хм… Что ж, я бы сказал – хирург. Или охотник.

– Весьма вероятно, весьма вероятно… Вы говорили, было и второе отличие, Бэрримор. Полагаю, полиции удалось схватить подозреваемого, не так ли?

– Ваш метод воистину поразителен!.. Нападение произошло в субботу. А в воскресенье утром местный житель, некий Спаллетти, принялся рассказывать жене и приятелям о том, что видел убийство собственными глазами. Упоминая подробности, о которых никак не мог узнать из газет, ибо газеты вышли лишь в понедельник. Следует пояснить, что в те времена континентальные католики исповедовали весьма пуританскую мораль. Не в нашем, островном, верном понимании этого слова, разумеется. С одной стороны, они очень гордились, что Италию все считают землёй любви. С другой же, застукав собственных детей на месте любовного преступления, – немедленно хватались за ремень. Пусть даже ребёнку было уже хорошо за тридцать лет. Вот почему машины с неженатыми парочками были совершенно обычным зрелищем среди холмов и пустошей. Зрелищем в буквальном смысле. В кустах вокруг них таилось множество вуайеристов с биноклями и фотоаппаратами. Порок этот был столь широко распространён, что даже не считался особо постыдным. Вуайеристы объединялись в неформальные организации, охотно делились рассказами о ночных похождениях и загодя распределяли между собой наблюдательные посты.

– Проклятые извращенцы!.. Слушайте, а вы, случаем, не в курсе технических деталей? В бинокль же в темноте плохо видно. Не знаете, может, они какие-то дополнительные приспособления использовали?

– Сэр Генри, как ваш лечащий врач, предписываю вам не углубляться в эту тему, дважды в день усердно колоть дрова и не перебивать Бэрримора.

– Спасибо, доктор, я, с вашего позволения, продолжу. Итак, Спаллетти был известным вуайеристом. «Вы и убили-с!» – сказала ему полиция и отправила в каталажку. Но Монстром он не был. Об этом его жене сообщил по телефону неизвестный мужчина. «Не волнуйтесь, – сказал аноним, – скоро он окажется на воле». Всего через четыре месяца, в октябре 1981 года, настоящий Монстр нанёс новый удар. Такие же жертвы, тот же способ, те же детали. И патроны 22-го калибра из той же коробки. Теперь сомнения отпали: в Италии завёлся первый в её истории серийный убийца. К чести властей, реакция их была деятельной, жёсткой и бескомпромиссной. На всех столбах в одночасье появились предупредительные таблички: Occhio, ragazzi! – «Осторожно, ребята! Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от зелёных холмов». Тоскана погрузилась в панику. В каком-то смысле, Флорентийский монстр стал буревестником итальянской сексуальной революции. Родительская любовь одержала убедительную победу над католической моралью. «Приводите домой кого хотите и занимайтесь с ними чем хотите, – сказали итальянцы детям, – но ни за что на свете не ходите ночью по холмам гулять!»

– Но папочка и мамочка уснули вечерком…

– Ваша проницательность не знает границ, мистер Холмс! Один из таких детей, двадцатидвухлетний Паоло, обладал двухметровым ростом, богатырским сложением и ребёнком себя признавать согласен не был ни на минуту. В честном поединке любого монстра он скрутил бы в бараний рог. Да и место для свидания с любимой девушкой в тот июньский вечер 1982 года предусмотрительно выбрал совсем рядом с оживлённой автодорогой. Увы, честного боя Монстр не желал. Против обыкновения, он открыл огонь ещё издалека. Тяжелораненый, Паоло всё же сумел завести машину, ударил по газам, задним ходом вылетел на основную дорогу, по инерции перескочил через неё и завяз в кювете на противоположной стороне. Монстр, стреляя на ходу, бежал следом. Жертв своих он настиг, но надругаться над телами уже не было времени. На дороге показались фары другой машины. Паоло даже успели привезти в больницу. Он умер на следующий день, так и не придя в сознание.

– Протестую! Почему вы всё валите на бедного Монстра, если на этот раз он не оставил своих обычных следов? Может, это вовсе не он был, а беглый каторжник. В каждой детективной истории должен быть хороший злобный беглый каторжник, я уверен!

– Патроны, сэр Генри, патроны. Взятые из той же коробки и заряженные в то же оружие. Поскольку больше-то зацепиться было особо и не за что, на этот раз патронам уделили повышенное внимание. Хотя, сказать по правде, уборщица в квестуре просто обнаружила завалившуюся за шкаф папку с результатами баллистической экспертизы по старому, ещё четырнадцатилетней давности делу. Кто-то из полицейских начал её от скуки листать и вдруг изменился в лице. «Беретта» 22-го калибра в руках Монстра, – была именно тем так и не найденным пистолетом, из которого Стефано Меле на глазах маленького Наталино застрелил жену и её любовника.

– Ага! Попался, мерзавец!.. Дети, цветы жизни, бла-бла-бла… Я всегда говорил: любому разумному джентльмену следует держаться подальше от этих маленьких кровожадных монстров!

– Не преувеличивайте, сэр Генри. На момент первого появления Монстра Наталино едва исполнилось двенадцать лет. Он чисто физически не был способен на такое преступление. Да и потом, я совершенно уверен, что этот след так никуда и не привёл.

– Преклоняюсь перед вашим талантом, мистер Холмс! Действительно, ни Наталино, ни его отец, который всё ещё сидел в тюрьме, Монстром быть не могли. Но имелась другая кандидатура, некий Франческо Винчи, кровожадный сардинский бандит и один из любовников жены Меле. Он-то, по всей вероятности, и снабдил тогда Меле оружием. «Вы и убили-с!» – привычно сказала ему полиция и отправила в каталажку. Однако, как и в случае с незадачливым вуайеристом, на помощь Винчи пришёл сам Монстр. В начале сентября 1983 года пули 22-го калибра насквозь прошивают борт микроавтобуса «Фольксваген». Монстр распахивает дверь, запрыгивает внутрь машины, выстрелами в упор добивает пару несчастных немецких туристов. Склоняется над лежащей лицом вниз изящной фигурой, окутанной пеленой длинных белокурых волос… Эхо нечеловеческого вопля ярости и разочарования ещё долго блуждает меж пустынных холмов. Монстр даже не притрагивается к добыче. Тень его растворяется в ночной мгле.

– Что ж, не могу сказать, что я Монстру сочувствую, но понять его, во всяком случае, способен. От этой современной молодёжи действительно никогда не знаешь, чего ожидать.

– Вы уже догадались, мистер Холмс? Гениально!

– Так, мне теперь объясните, пожалуйста.

– Элементарно, Ватсон. Монстр ошибся. Обе жертвы были юношами.

– А скажите…

– Понятия не имею, о чём вы хотите спросить, сэр Генри, но ответ такой: это следствием не установлено. Я продолжу, если не возражаете. Убийство по всем правилам – своим собственным чудовищным правилам – Монстр совершит девять месяцев спустя, в июле 1984 года. Расстрелянный и истыканный ножом молодой человек на водительском сиденье, девушка с вырезанным лобком в траве неподалёку. Но этого Монстру показалось мало. В этот раз он унёс с собой и её левую грудь. Никаких новых улик обнаружить не удалось, следствие не продвинулось вперёд ни на шаг и топталось на месте вплоть до сентября следующего 1985 года, когда Монстр совершил самое своё необычное – если, конечно, можно счесть обычными все предыдущие – двойное убийство.

– Дайте угадаю. Последнее в серии, не так ли?

– Мистер Холмс!.. Вы… Эх, да что там говорить!.. Итак. На лесной опушке стоит палатка. В ней – пара французских туристов. Разнополых, следует уточнить. В тыльную стену палатки вонзается нож, с треском вспарывает ткань. Любовники бросаются прочь, к выходу. Но Монстр уже поджидает их там. Выстрелы. Женщина убита наповал, мужчина пытается убежать. Из темноты на спину ему прыгает Монстр, валит на землю, исступлённо бьёт ножом. Затем возвращается к телу женщины, совершает свои обычные… ммм… манипуляции. Лобок и левая грудь. Но вот потом он делает то, чего не делал никогда. Тщательно прячет трупы.

– Хм… Французы, говорите? И прибрал за собой трупы? А день, вероятно, был выходным? Скорее всего, суббота. Опять угадал, не правда ли?

– В точку!

– Ничего не понимаю. Вы на субботник, что ли, намекаете?

– Ну это же элементарно, сэр Генри. Если вы возьмёте на себя труд хотя бы немножко подумать, то… Хм… Ладно, придётся мне самому объяснить. Весь предыдущий образ действий Монстра свидетельствует: вопрос о том, как скоро будут обнаружены тела, его совершенно не заботил. Наоборот, поведение его было демонстративным. Смотрите, дескать, на что я способен! Следовательно, и в этом случае он хотел лишь выиграть некоторое время. Вопрос – для чего? Погибшие были иностранными туристами. В Тоскане их никто из местных жителей хватиться не мог. Теперь представим, что тосканцы узнали о новом нападении Монстра. Но не имеют понятия, кто стал его жертвой. Что произойдёт тогда? Всеобщая паника. Ведь в числе убитых может оказаться любой родственник или знакомый. Вот чего добивался Монстр: он прятал тела, не чтобы избежать, а чтобы привлечь к себе внимание. Дальше совсем просто. Если бы день был будним, любая новость и так разлеталась бы мгновенно. Монстру можно было бы лишнюю работу и не делать. Но, как мы знаем из рассказа Бэрримора, он прятал тела тщательно. Следовательно, ему требовался день или два. А значит, скорее всего, дело происходило в субботу. Единственное, чего я пока не понимаю, это как он собирался оповестить всех о собственном преступлении…

– Браво, мистер Холмс! Брависсимо!.. Письмо! Он послал письмо!.. И ни куда-нибудь, а прямо в прокуратуру. Вложив в конверт кусочек женской груди. До адресата оно дошло в понедельник вечером. К счастью, монструозный план провалился. Когда прокуроры распечатывали конверт, они уже знали имена жертв. Всего парой часов ранее на трупы наткнулись случайные грибники. В ходе осмотра места преступления полиция наконец-то напала на след. В буквальном смысле след – отпечаток ноги Монстра. Ужас охватывал всех, кто осмеливался на него взглянуть. Судя по размеру и глубине, чудище было обло и огромно. «Пришла пора звонить охотникам на монстров!» – решили полицейские. Комиссар Руджеро Перуджини, командир созданной за год до того Squadra Anti-Mostro – Противомонстровой бригады, был выпускником Академии ФБР США. Там его научили жевать жвачку, ловить серийных убийц и дисциплине. Изучив ужасающий след, он поманил пальцем самого дюжего карабинера из оцепления и приказал тому поднять ногу. Оцепление смутилось и передвинулось туда, где ему топтаться было положено, а не где хотелось. Если бы Монстр предоставил Перуджини ещё одно место преступления, тот бы, вероятно, сумел отыскать и настоящие следы. К сожалению – точнее, к счастью, – убийства прекратились навсегда. Но Перуджини не растерялся, поманил пальцем университетских учёных и приказал им, проанализировав все имеющиеся в распоряжении данные, составить психологический портрет и предполагаемое описание внешности преступника. За пять лет усердной работы учёные установили, что Монстр – мужчина в возрасте под сорок, ростом около метра восьмидесяти пяти, худощавый, обладает развитым интеллектом и научным складом мышления, крайне скрытный, предпочитает находиться и действовать в одиночку, чрезвычайно расчётливый, чрезвычайно жестокий и принадлежит к англосаксонской культуре…

– Шерлок, острожно! Берегитесь!.. Это он!.. Профессор Мориарти вернулся!..

– Ватсон, перестаньте вопить и уберите, пожалуйста, эту штуку. Вы сейчас кого-нибудь случайно подстрелите. Во-первых, я собственными руками сбросил Мориарти в Рейхенбахский водопад приёмом смертоносной борьбы борицу, которую, кстати, вы сами же в своих записках и придумали. Странно теперь вдруг сомневаться в её смертоносности. Во-вторых, никогда не доверяйте психологическим портретам, если они составлены не мной.

– Джентльмены, а вы не находите, что есть всё же нечто злодейское в этих итальянских фамилиях на «-и»: Муссолини, Мориарти, Берлускони…

– Ирландец, сэр Генри. Он ирландец. В любом случае мистер Холмс прав, как и всегда. В 1991 году Перуджини загрузил результаты труда учёных в суперкомпьютер Commodore 64, который начал вычислять, не совпадает ли список характеристик Монстра с чертами одного из трёх с половиной миллионов жителей Тосканы. Неизвестно, сколько бы этот процесс занял, если бы Перуджини ни получил анонимный донос. Собственно, получил он его ещё в 1985 году. Однако внимания на него в те времена не обратил, поскольку тот, на кого доносили, являл собой полную противоположность результатам научного анализа. Маленького росточка, пухленький и кругленький шестидесятисемилетний крестьянин. Простодушный, слегка наивный и, на первый взгляд, очень даже симпатичный. Подобный типаж часто встречается в итальянских комических фильмах. Знакомьтесь, джентльмены: Пьетро Паччани. Флорентийский монстр. Чтобы считаться таковым, ему даже не требовалось никого убивать. В смысле, – убивать дополнительно. Когда Паччани было двадцать пять лет, он застукал свою тогдашнюю невесту в объятьях другого мужчины. В которого без долгих разговоров вонзил нож. Девятнадцать раз подряд. С невесты же сорвал одежду и, не сходя с места, прямо рядом с трупом соперника, зверски её изнасиловал. За что отправился на каторгу…

– Ага! Я так и знал!.. А потом он оттуда сбежал, да?.. Всё-всё, извините. Молчу.

– Нет, не сбежал. Честно отсидел тринадцать лет. Так мало, поскольку на суде искренне плакал и причитал: раскаиваюсь, сам не знаю, мол, как на такое способен оказался. Словно затмение какое-то нашло, лишь только увидел обнажённую грудь любимой в руке негодяя. И вообще, он первый начал, а я защищался.

– Так-так… Грудь в негодяйской руке побывала, конечно же, левая?

– Вот именно, мистер Холмс, вот именно! Вновь оказавшись на свободе, Паччани нашёл новую невесту, родил двух дочек и зажил спокойной и размеренной жизнью. Спокойной, поскольку соседи предпочитали ему не докучать и вообще лишний раз не приближаться. В любой непонятной ситуации он пускал в ход кулаки, а то и нож доставал. В тот момент, когда на него обратили внимание охотники на монстров, Паччани вновь был в тюрьме. Опять за изнасилование. Теперь собственных дочерей. Из уважения к чувствам сэра Генри подробности того, что он с ними – и с женой – регулярно проделывал, я опущу. Скажу лишь, чем он их кормил. Собачьи консервы, сэр. Комиссар Перуджини пожевал жвачку и пришёл к выводу, что всё это выглядит довольно подозрительно. Поманил пальцем подчинённых и приказал жилище Паччани обыскать. Обыскивали все кому не лень: полиция, карабинеры, даже пожарных за компанию позвали. Тщетно. Перуджини что-то неразборчиво пробормотал по-американски, лично прибыл на место проведения следственных действий, направился прямиком в огород и выкопал из грядки ржавый пистолетный патрон 22-го калибра. На суде Паччани плакал в три ручья, читал стихи собственного сочинения о важности борьбы за мир во всём мире, именовал себя «невинным ангелочком» и размахивал образком Иисуса Христа. Но судьи крокодиловым слезам не поверили, постановили считать его виновным в четырнадцати убийствах из шестнадцати – как он связан с семейной трагедией маленького Наталино, придумать так и не сумели – и приговорили к такому же количеству пожизненных заключений.

– Скажите, Бэрримор, а у Паччани водились деньги?

– Поразительно, мистер Холмс! Вы буквально сняли это у меня с языка! Скромнейший из скромных крестьянин оказался человеком состоятельным. Не считая недвижимости, только лишь в ценных бумагах и наличных у него имелось, в пересчёте на современные деньги, около полумиллиона евро. А потому перед повторным апелляционным процессом 1996 года Паччани обзавёлся новым модным и дорогим адвокатом. Тот заявил, что ни одного прямого доказательства виновности его клиента не существует, а патрон в огород комиссар Перуджини так и вообще собственноручно подбросил. Суд аргументам внял. Флорентийский монстр вернулся домой свободным человеком. Но, разумеется, следствие продолжалось. Скажите, джентльмены, у кого зачастую оказывается гораздо больше денег, чем можно было бы предположить?.. Нет, речь не о вас, сэр Генри, можете опустить руку. Я говорю о мафиози. А кто лучше всех знаком с повадками мафии?.. Да-да, мистер Холмс, ни секунды в этом не сомневаюсь, но, увы, вас они пригласить не догадались. В команде охотников на монстров произвели замену. Вместо Перуджини на поле вышел срочно выписанный из Неаполя специальный антимафиозный комиссар Микеле Джуттари. И сразу же выдвинул новую следственную гипотезу: Паччани действовал не один. Он был боссом целой мафии монстров.

– Знаете, я проникаюсь всё большим уважением к моему другу Лестрейду. Даже его скромных талантов хватило бы, чтобы догадаться об этом сразу же после убийства французских туристов. Посудите сами: Монстр вспарывает ножом заднюю часть палатки, а потом вдруг зачем-то обегает её с другой стороны и только там начинает стрелять из пистолета. Разумеется, нападавших было как минимум двое, это же элементарно!

– Ни одна деталь не может ускользнуть от вашего внимания! И действительно, потянув за эту ниточку, комиссар Джуттари вытащил на свет божий всю банду Паччани. Марио Ванни по кличке «Огрызок». Почтальон на пенсии. На любой вопрос судей он отвечал так: «Ничего не знаю. Мы с Паччани лишь закусывали вместе и иногда пропускали по стаканчику». Судьи слышали эту фразу столь часто, что с трудом сдерживали желание сдать почтальона Ванни в поликлинику для опытов, дабы установить, умеет ли он в принципе говорить что-либо ещё. Словосочетание же, которое он использовал, – compagni di merende – «товарищи по закуске», прочно вошло в лексикон современного итальянского языка. Ныне так с иронией называют людей, связанных друг с другом секретными противоправными интересами. Второй член Закусочного клуба – Джанкарло Лотти. Здоровый как бык хронический безработный и бездомный, живущий милостынями односельчан и благотворительных организаций. Третий – Фернандо Пуччи, олигофрен. В медицинском смысле, со справкой. Вот этих-то выдающихся джентльменов в 2000 году суд последней инстанции и признал коллективным Монстром.

– Погодите. А что же с самим Паччани? И потом, откуда у него всё-таки взялись деньги?

– Это очень интересный вопрос, доктор. Временно оказавшись на свободе, Паччани забаррикадировался в доме – жена и дочери от него, разумеется, к тому моменту сбежали, – лишний раз не высовывал оттуда носа и говорил знакомым, что опасается за свою жизнь. В феврале 1998 года, незадолго до того как должен был начаться новый суд над Закусочным клубом, соседи заметили, что дверь дома, против обыкновения, распахнута настежь. Паччани лежал на полу. Мёртвый. В общем-то, человеком он был пожилым и не очень здоровым. Причиной смерти стал сердечный приступ в результате передозировки противоастматического лекарства. Вот только штука в том, что препарат этот ему был категорически противопоказан. Мало того, он и астматиком-то не был. Нашлись свидетели, заявлявшие, что незадолго до смерти у Паччани в доме был посетитель. Кто-то неизвестный. Тут ещё, как назло, один из закусочных товарищей, Лотти, заявил судьям, что части женских тел Паччани отрезал не для себя. Что у него был заказчик. Какой-то богач с извращённым складом ума, готовый платить за них хорошие деньги…

– Что?.. Бэрримор, почему вы на меня так смотрите? Не смотрите на меня так! Холмс, скажите ему!

– Простите, сэр Генри, мне просто пришло в голову… Нет-нет, показалось… Извините… Короче говоря, внутренний Умберто Эко значительной части итальянских криминальных журналистов и писателей сорвался с цепи. Разверзлись хляби воображения, и на дело Флорентийского монстра низвергся ливень тайных обществ, секретных ритуалов, оккультных сил, тамплиеров, масонов, чёрных магов, сатанистов и инопланетян. Во главе конспирологической когорты скакал комиссар Джуттари с горящим взором и криком: «Лови их, лови, пока вся человеческая цивилизация не попалась в лапы монстров!» Комиссар увлёкся настолько, что некоторое время сам провёл под судом за превышение полномочий и фальсификацию улик. Кончилось, впрочем, хорошо. Его оправдали и спровадили на пенсию, где он направил энергию в мирное русло: начал писать детективные романы. Увы, но всё это так ни на йоту и не приближает нас к ответам на важные вопросы. Действительно ли Монстром был Пьетро Паччани? И если да, то не стоял ли кто-то за ним и над ним? Своей ли смертью он умер? Главное же: где сокрыто то отсутствующее звено, которое связывает Паччани и самое первое двойное убийство? Откуда взялась и куда потом делась знаменитая «Беретта» 22-го калибра? Что и кого видел в реальности маленький Наталино той тёмной-тёмной августовской ночью 1968 года?.. Нет ни малейших сомнений: распутать этот клубок вопросов способен лишь один человек в мире. Величайший детектив всех времён и народов. Мистер Шерлок Холмс!

– …

– Холмс?..

– Ммм?..

– Ну так что? Мы ждём.

– Умгу…

– Шерлок?.. Вы себя хорошо чувствуете?.. Где разгадка? Скорее поведайте нам, кто же на самом деле был Монстром!

– Гм… Да чёрт его знает.

– …?! Врача!.. Здесь есть доктор?.. Хотя погодите, я сам доктор. Немедленно ложитесь, я измерю вам температуру!

– Да отцепитесь вы бога ради. Я совершенно здоров. Но что это за страна? Что же это такая за непонятная страна, в которой даже шестилетние мальчиши-малыши служат ключом к разгадке чудовищных преступлений и так крепко хранят свою зловещую тайну? Я категорически отказываюсь работать в подобных условиях.

– Но… Как же так, Холмс?.. Во время рассказа Бэрримора вы подметили столько мельчайших подробностей, высказали уйму блестящих догадок…