Гонения

Предисловие

Представленная читателю третья часть повести волхва-радетеля Велеса о его многотрудной и насыщенной событиями жизни, которую радетель пишет с высоты прожитых лет, относится к периоду гонений, устроенных на волхвов во время правления Аскольда и Дира. И эти гонения не выражаются только лишь в том, что волхвов, часть которых испокон века проживала в окрестностях Киева, в частности на Выдубичах, сгоняют с насиженных мест. Князем Аскольдом отдан тайный приказ физически расправиться с некоторыми волхвами. При этом, конечно, сам князь желает остаться в стороне, поручая грязную работу специально нанятым для этой цели варягам и отступникам из среды русичей. Руководят действом ромейские советники князя, а исполнителями выступают варяги, некоторых из которых побаиваются даже собратья.

Изирки – так называют сами себя варяги, взявшиеся за поручение, льют кровь, посвящая жертвы своим «богам». Таков их путь, который приводит большинство из них в бездну небытия. Тем не менее, изирки – храбрые и отважные воины, у некоторых из которых проявляются способности берсеркеров, когда в бою на тебя снисходит сила и ты, не чувствуя ни ран, ни других помех, безжалостно разишь врагов оружием. Именно с такими противниками и приходится столкнуться Велесу и его другу и учителю волхву Белогору, когда они скрываются к югу от Киева, а потом и вовсе покидают насиженные места, перебираясь в земли древлян на родину, откуда родом его родители и он сам. Именно оттуда еще в младенчестве посланцы от волхва Светозара, который руководил в то время волхвами, Велю с семьей забирают в окрестности Киева на Выдубические холмы в волховские поселения для обучения.

На момент начала рассказа Велесу только лишь исполняется тридцать пять лет. Он пока ученик волхва – илья, которому еще предстоит через десять лет сдать экзамен на зрелость и получить звание волхва и соответствующее признание этого факта волховским кругом. Суровые испытания, выпавшие на долю Вели, так илью называют соратники и друзья, позволяют ему многое понять и осознать. В первую очередь тот простой факт, что кроме тебя самого никто тебе не поможет, когда речь идет о противостоянии врагам с оружием в руках. Более опытные други могут только лишь посоветовать, но действовать предстоит тебе самому. Не прикроет тебя от вражеских ударов, как еще год назад, твой наставник Белогор. Не заступятся родичи, которые сами оказываются под ударом. Ныне Велесу предстоит с мечом и с топором в руках доказать самому себе свою пригодность. И несостоятельность в этом деле равна смерти в бою или, что хуже, в результате кровавого ритуала от рук врагов, идущих по следу.

Письму волхва-радетеля свойственно то, что он подробно проясняет многие обычаи и нравы, бытующие на Руси того времени, слегка разбавляя их описанием событий, кажущихся для нас, потомков, одним сплошным приключением. Тонко чувствуя природу и настроения, царящие в пространстве и времени, Велес метко и четко описывает их несколькими фразами, как и состояния людей, особенно в моменты, когда им приходится проявлять лучшие свойства и качества, чтобы победить и выжить, готовясь к более серьезным испытаниям. На самом деле для ученика волхва тридцать пять лет – даже не молодость, а только лишь прелюдия к ней и к обретению силы, поскольку именно для этого волхву-радетелю нужна продолжительная жизнь, в течение которой он может разобраться с собой, своим предназначением, с тем, кто он такой и что ему надо делать.

На наш, авторский взгляд, изюминкой повествования есть и является последняя глава книги, в которой Велес, умудренный знанием, раскрывает такое явление, как Русь, чем она для него является, откуда пошла и куда направляется. Хотя, конечно, как и всякий подготовленный рассказчик, Велес, естественно, не дает прямых ответов на все вопросы, предлагая потомкам самим, поразмышляв, найти на них ответ. Тем не менее, такие базовые понятия, как Правь, Явь, Жизна и многие другие Велес поясняет простым и живым языком. Его понимание Руси и русского во многом отличается от понимания нашего и наших современников, поскольку волхв смотрит на это с позиций бытующего в тот период на Руси мировоззрения, а также обладает некоторым знанием.

Если обобщить сказанное, то после приключений, заканчивающихся некоторой передышкой, перед нами в рассказе Велеса предстают Русь, какой он ее видит, а также предшествующие ей образования и времена на здешних территориях. Ведь корни Руси Велес видит еще в походах ариев. Недаром он ведет отсчет по древнеславянскому летоисчислению, принимая за нулевой год победу в битве всех времен и народов, произошедшую 7528 лет тому назад в Индии на поле Куурешт.

Глава 1
Беседа с Белогором

Как-то очень уж быстро и незаметно бежит время под конец жизни. Еще недавно ты был юношей, обучался волховскому радению, потом сполна помахал мечем, вдоволь постранствовал по миру, были у тебя и семья, и друзья, и короткое счастье с любимой женщиной. Время равняет все своим течением и неспешным ходом. Когда тебе уже за сто лет, а ты обращаешься к своей молодости, чтобы оставить для потомков записки, многое из прожитого тобой видится по-иному, чем раньше. Именно тогда по-особому начинаешь ценить время и свои действия. Я знаю примерно, когда уйду. Я сделаю это сознательно, отделив тонкие оболочки от физического тела, которое вдоволь уже успело находиться, получив необязательные поражения и удары. Именно они раньше времени ухудшают мое положение.

Я многое могу, но есть раны и травмы, перед которыми, не буду скрывать, я почти бессилен. Я только лишь могу оттянуть на десяток лет уход из жизни. Впрочем, в сложившейся ситуации для меня – это не так уже и мало. По крайней мере, я многое сумею сделать. Будут дописаны записки о моей жизни, через которые потомки увидят историю Руси, какой она была в мое время. Это, как я вижу, не так и мало и пригодится тем, кто еще не потерял вкус к жизни, интерес к истории и к себе, а также живость и сообразительность, подвижность ума. Я думаю, что знание, которое я предоставляю потомкам, многих из них при их усилиях и размышлении сделает сильнее.

Ведь что такое сила? Это ты сам и все, что есть в тебе, твоя возможность, имея это, совершить те или иные действия. К пониманию силы надо приходить всю жизнь. Зачем? Только лишь потому, что, владея ей, ты еще что-то можешь сделать. В противном случае тебе ничего не остается, кроме как влачить жалкое и во многом убогое существование, обслуживая чужие интересы, выдавая чьи-то мысли за свои, будучи послушным исполнителем чужой воли. Почему? Если ты не проявляешь свою волю к чему-то, следовательно, ты выполняешь волю лица или лиц, о которых и не догадываешься, что такие есть. Впрочем, напомню потомкам одну простую истину: незнание не освобождает от ответственности за поступки.

К завершению жизненного пути я обеспечен всем, чем необходимо для жизни. У меня есть люди, считающие меня своим учителем и озаром – ведущей личностью, которой ведомы, по их мнению, многие тайны космоса и Земли. Я молчу. Не собираюсь рассеивать туман невежества или подтверждать прописные истины. В данный момент на волхвов нет гонений. Союзу волхвов-радетелей на Руси возвращены земли, отнятые еще при Аскольде, прежние права и многое другое, что делает жизнь волховского класса на Руси в наше время очень даже спокойной и размеренной, но это, если только не всматриваться в самое ближайшее будущее и не видеть предопределение, тьмой все больше нависающее над Русью.

Близится ночь Сварога. Ее покрывало раскроет над Русью князь, который, по сути, будет устанавливать на Руси византийские и хазарские порядки. Хуже, что подобное предопределение некому изменить. К этому времени я уйду, а учеников и друзей, волхвов, которые могли бы, разобравшись в ситуации, изменить предопределение, не воспитается.

Если бы положение дел касалось только лишь Руси, то было бы полбеды. Земля и род людской вступают в новый период существования, который завершает наш цикл. Мы, как раса, выращенная нашими предками из числа элтов, которые были последними свободными существами среди атлантов, подходим постепенно к моменту, когда ресурс и потенциал нашей расы, топчущей поверхность планеты, исчерпывается. В лучших сынах и дочерях человечества уже, как у предков, не проявляются способности и возможности, как раньше.

Представителей нашей расы даже можно не сравнивать с элтами и атлантами, хотя в наших лесах встречаются еще индивиды, которые кое-что могут. Век их, правда, не долог, если не позаботиться, но, тем не менее, Руси в ее прежнем, пусть и многократно ослабленном виде хватит еще на 500-600 лет. Лучшие сыны из числа людей, которых в будущем назовут казаками, станут нашим завершением. После них прервётся волховская летопись о событиях, в которых все рассказчики были прямыми участниками. Так что с другой стороны мне не на что кивать или жаловаться. Условия жизни в моем времени еще очень и очень подходящие для того, чтобы являть силу в действиях и мыслях.

Путем силы, знания и понимания шел я с некоторого времени по жизни. И этот путь привел меня к тому, что я имею в данный момент. С одной стороны, это не так и мало, с другой – всегда хочется большего, особенно, когда перед тобой раскрывается во многом во всей своей красе видение и знание прошлого, настоящего и будущего. Именно знание побуждает тебя постоянно делать все для того, чтобы по возможности продлить свое существование в данном теле. Очень много можно сделать даже в таком виде, несмотря на годы.

Тем не менее, не безоблачно даже в эти дни мое существование. По следу моему идут. Я даже в свои годы представляю угрозу для многих людей. В первую очередь для тех, кто хотел бы, взобравшись на крепкие спины русичей или русов, а именно так я буду называть совокупно население обширных территорий, приверженное родовому укладу, проехаться на чужом горбу, впаривая, пуще репы, тьму и муть в головы родичей. Ромеи и их помощники, во многом хазарская ростовщическая верхушка, местные выходцы, уже перенявшие ромейские порядки, главари некоторых варяжских отрядов и не только желают моей смерти. Их можно понять. Их главный враг пока еще жив и, несмотря на ранения и многочисленные попытки его убить, не собирается уходить из жизни на радость врагам.

Борьба жесткая и отчаянная, временами подходящая к своему апогею, а иногда, как по мановению волшебной палочки, замирающая лишь для того, чтобы лучше можно было разглядеть твои слабые стороны и найти подходы к тому, как больнее тебя достать, стала уделом всей моей жизни. Особенно после того, как я помог Олегу взойти на Киевский престол. Ведь произошло тогда самое главное с точки зрения моих врагов, скрытых и явных недоброжелателей: князь-волхв укрепился на киевском столе. А это значило только лишь одно: христианизация и византиизация Руси откладываются до лучших времен. Богатейшие земли, в первую очередь сильными, привыкшими к труду людьми, оставались не прибранными к рукам миссионеров и других любителей легкой и дармовой поживы. И это тогда, когда в Европе к этому времени подобное разделение уже произошло.

Европа, земли за Висулой (Висла) и Истром (Дунай) не прельщали меня. Я не хотел, несмотря на преследования волхвов, уходить с насиженных и привычных мне мест, оставляя жену и детей одних, но ситуация в те годы повернулась так, как я и не предполагал. Решение покинуть Русь зрело во мне. Все мои наставники намекали мне на это. Тот же Белогор, поглядывая на меня, только лишь слегка вздыхал, особенно после того памятного случая с Вегулом, когда он в поединке победил воспитанника Гвирды. Белогор, справившись с Вегулом, во многом обезопасил меня и ведущих волхвов от происков Гвирды, Враженя, Вегула, их помощников, которые, связанные клятвой Вегула, десять лет обязались не интриговать против нас, но, что главное, не пускать в ход оружие. Все они были умелы в его применении, здоровы и сильны.

Можно было тогда вздохнуть спокойно, что я и сделал, но Белогор тогда, когда дело с главными, как я считал противниками, было улажено, в беседе предупредил меня о грядущих неприятностях. Я был тогда молод, силен и подвижен. Исполнилось мне уже тридцать пять годков. По меркам волхвов возраст очень и очень юный. Я напомню, что волхвами становились чаще всего уже после пятидесяти, пятидесяти двух лет, когда на лице начинала проглядывать зрелость, а сила и опыт были наградой за предыдущие десятилетия работы над собой. Только тогда ты допускался к прохождению испытаний, результатом которых, если ты их проходил, становилось посвящение в волхвы.

В данном случае не работало правило, что ты чей-то сын, к примеру, ведущего волхва. Да, это бралось во внимание, но не больше. К тому же если даже ты был родственником ильи, а именно так назывался ученик, готовящийся стать волхвом, то в число двенадцати ведущих волхвов, которые оценивали прохождение ильей проверок и испытаний, такое лицо не входило. Никто из волхвов-радетелей, принимающих участие в оценивании, не опускался до подсуживания или до недобросовестного радения. Это все равно становилось известным. А авторитет того или иного волхва в волховской среде был для него самым ценным, что только могло быть. Поэтому душой и естеством не кривили, своих не проводили, говорили объективно, кто и чего заслуживает.

Девять, а еще лучше двенадцать веточек дуба, по одной от каждого волхва, должны были лечь на тебя. Волхв, если засчитывал тебе прохождение проверок и испытаний, касался веткой твоего плеча, после чего вручал ветвь тебе, как знак того, что ты сдал экзамен на зрелость. С этого момента ты получал новое, волховское имя, которое с этого момента было кодом твоей судьбы и отличительным признаком. Это имя чаще всего признавалось основным. В моем случае так не вышло. Все-таки русичи и родичи знали меня, как Велеса, несмотря на то, что волховское имя, которое я получил, пройдя все проверки и испытания, также было у многих на слуху. Волхв Радозар, так меня назвали, стал председателем волховского совета.

Впрочем, я несколько увлёкся рассказом. До этого момента должно было пройти еще много событий, о самых главных из которых я и решил рассказать достаточно подробно в этой части записок, полагая, что она выйдет в будущем в виде книги. Поначалу я вообще не хотел касаться темы странствий, считая их все-таки эпизодом из моей жизни не таким и главным, рассчитывая рассказать больше о Руси моего времени, но потом, поразмыслив здраво, все-таки решил кое-что включить в повествование. Ведь одно дело ты говоришь о Руси, а другое – тебе есть с чем сравнить положение дел. И говоришь ты не с чужих слов, а будучи прямым участником событий. Я ведь прошёл вдоль и поперёк наш мир. Многое видел. Могу сам, будучи в странствиях почти двенадцать лет, судить о происходящем. А все начиналось с событий на Руси, которые с некоторого времени не оставили мне шанса на иной вариант событий, кроме ухода.

Сейчас, с высоты прожитой жизни, я, вглядываясь в того молодого мужчину, которым я был, только лишь усмехаюсь ему и себе. Я был молод, исполнен сил, любил и был любим, делал успехи и немалые в волховской науке, в становлении силы. Мои слегка кудрявые золотистые волосы охватывала на лбу повязка. На ней знаками было сказано все, что нужно было знать обо мне: откуда я, кто мои родители, к какому волховскому роду я принадлежу, каково мое положение. Просторную домотканую рубаху, перетягивал кожаный пояс, а на нем всегда с некоторого времени висели нож и меч. За спиной я часто носил колчан со стрелами и лук, а в руках было короткое копье или длинная палка-посох. Мне было тогда всего-то тридцать пять лет.

Уже тогда, после успешного для меня выяснения отношений Белогора с Вегулом, я полгода руководил отрядом из двух десятков воинов. Я многое, как считал, знал и умел, но этого было слишком мало, чтобы выжить и не просто выжить, а жить так, чтобы сила внутри меня крепла.

Белогор, когда я разобрался с двумя первыми помощниками Бурата, вызвал меня к себе. Я явился на зов Белогора, едва пришел в волховское поселение. Я знал, что Белогор хочет о чем-то переговорить. По пустякам меня или кого-то другого Белогор не беспокоил, не той закваски был муж. Взглянув на меня, Белогор усмехнулся.

– Устал, как я вижу.

Я кивнул, но в моих глазах, что Белогор отметил, блеснули задорные огоньки.

– Поешь, а потом переговорим.

Жена Белогора сразу же принесла еду. Отказываться я не стал. Утолив голод, я преисполнился внимания, глядя на Белогора. Волхв, тем не менее, был тих, спокоен и задумчив чуть больше, чем обычно. Я хорошо изучил Белогора, чтобы сомневаться в выводах. Мы вышли из избы, прошли на опушку леса, которой смыкал свои объятья вокруг поселения, притаившегося в его чаще. Белогор, подойдя к колоде, жестом пригласил меня сесть. Сам он устроился напротив меня на пеньке, подложив под себя непромокаемый плащ.

Лето уже шло на убыль. Утром и ближе к вечеру становилось все прохладнее, а полдень уже не дышал зноем, как было на макушке лета. Мне хотелось сразу же окунуться в воды бежавшей рядом речушки или в прозрачную глубь озер, которых было немало в здешних местах. Ветерок слегка шевелил еще зеленые листочки. Было тихо и светло, несмотря на то, что солнце уже выполнило большую часть работы, побывав в самой высокой точке своего стояния над горизонтом и начало помаленьку опускаться вниз.

– Осень на пороге, – начал беседу Белогор. – Жнива прошли. Год был удачным, но трудным.

– Главное ты справился с Вегулом, а значит, в какой-то мере и с Гвирдой.

– То же самое могу сказать о тебе, но вижу я, что твое радение мечом, хоть и прошло успешно, все-таки имеет обратную сторону.

– Я впервые взял на себя чужую кровь, – опустив голову вниз, признался я.

– Хуже было бы, если бы ты этого не сделал и дал бы возможность Полте и Вурсигу посчитаться с родичами. Или ты думаешь, что они пощадили бы семьи, помогающие нам?

Я молчал.

– То-то и оно, – продолжил речь Белогор, вздыхая. – Ты поступил, как воин. Смерть в бою – не самый худший исход для таких, как Полта и Вурсиг. В покое нас не оставят. Бурат возьмется за нас всерьез. Он – не Гвирда. Тот хотя бы с головой дружит и понимает, куда и к чему идет дело.

– Это ты на что намекаешь?

– Гвирда оставил тебя Бурату и таким, как он, людням без чести и совести. Вмешиваться и откровенно выступать на его стороне Гвирда не будет, как и Вегул. Сыну он разъяснит, что нужно делать и когда. Нам повезло, что Вегул, преисполнившись рвения, сам попал в ловушку. С другой стороны, даже такое положение дел только лишь отдаляет исход. В Сважье (территория ниже Киева по Днепру от Выдубичей примерно до Триполья) тебе, учитывая ситуацию, не так-то и легко будет укрыться от Бурата и его людей. Пощады нам ждать не приходится. Аскольд объявил нам войну. Сколько времени она продлится, не знает никто. Я полагаю, что такое положение сохранится лет пятнадцать…

– Так долго?

– А чего ты хотел? Мира и добра, когда постепенно происходит подчинение людей темной силе? Я побывал во многих странах. Везде одно и то же. На Руси, правда, еще не так нагибают. Здесь пока еще даже дети Одина не столь разошлись…

– Нам и Гвирды достаточно.

– Гвирда занял очень четкую и последовательную позицию. В крайнем случае, он будет только лишь консультировать Бурата и его помощников. Может, также с изирками встретится, но, скорее всего, Гвирда от этой «почетной обязанности» откажется.

– А скажи, почему он не нарушает данное тебе слово? Зачем ему себя сдерживать? Ведь такие, как он, слова не держат.

– Ты заблуждаешься. Молод еще, не видишь то, что зрит Гвирда. Ему на самом деле некуда спешить. Гвирда слишком много пожил и прошел, чтобы совершать повторно или по третьему разу ошибки. Ведь открытая война с нами на самом деле ему невыгодна, учитывая цели, которые он преследует.

– Почему?

– Так расскажи мне, почему он так поступает? Вроде бы и ромей, а законы наши соблюдает?

– Русичем хочет казаться.

– А я тебе так отвечу: Гвирда русич. И так тебе скажут все родичи, которые с ним имели дело. А почему? Он законы Рода и Прави соблюдает. Слово держит. А что ему это дает? А больше, чем что-либо другое, – репутацию. Гвирда видит дальше Аскольда и его первых помощников. Он дело делает на века и не с руки ему, как медведю косолапому после спячки, неуклюже пятиться или не рассчитывать ходов. С ним имеют дело русичи. Это самое ценное в наших непростых временах. Опять за тебя слово молвил, – усмехнулся Белогор. – Молчать там, где надо, не научился. Все тебе помочь хочу, а вместо этого врежу.

– Вегула Гвирда прочит на главу волховского совета в будущем, вот и делает вид, что честный и слово держит, – дополнил я Белогора.

– Жену и семью тебе надо до лучших времен надежно спрятать. На север надо идти за Вышгород. Там места нехоженые. Есть люди, которые о жене и детях позаботятся. Тебе же пока надо быть в другом месте. Так я вижу.

Я вздохнул. От Зарицы и детей уходить не хотелось, но я понимал, что Белогор прав. Я только лишь создаю своим присутствием возле жены дополнительную ей угрозу. По моему следу точно пойдут, как по следу того, кто расправился с помощниками Бурата.

– Мне тоже надо будет семью подальше отвести, – продолжил речь Белогор. – Трудные времена начинаются. Загонять нас будут, как диких зверей. Изирков (отряды из числа пришлых варягов, исполнявших особые поручения, бесчинствовавших на Руси во время правления Аскольда) по нашему следу пустят. Надо быть готовым к ответу.

– У Аскольда, я слышал, нет средств на содержание отрядов.

– Для этого случая и дела они найдутся. Ромеи или хазары Аскольда и его соратников не оставят. Русь – слишком лакомый кусок, чтобы жалеть гривны и дирхемы на расходы. Вложения стократ окупятся в будущем.

– Я не понимаю, почему так! Почему все нас хотят покорить, заставить работать на себя, приобщить к тому, что является тьмой и управой на себя, как на свободного человека?

– А здесь не надо что-то понимать, – грустно усмехнулся Белогор. – Пришло такое время. Есть замысел, который реализуется на Руси, есть его исполнители, мало принадлежащие самим себе, но, пока они его выполняют, имеющие если не все, то многое для этого: власть, средства, положение. Ты что же, думаешь, что Аскольд самостоятельно принимает решения? В своем большинстве ему их диктуют советники. Аскольд – полностью подотчетное существо, которое не ведает, что творит. Он всего лишь готовит почву для будущего воцарения на Руси византийских порядков и Хазарии. Сейчас это пока что не так явно проявлено, но пройдет лет десять и все тайное явится с особой силой. К тому времени Аскольд выполнит задачу, и его уберут. На его место придет другой князь. Разумеешь, на что я намекаю?

– Надо быть готовым к грядущим временам.

– Правильно. И кто, как ты думаешь, должен прийти на смену Аскольду из тех, кто может постоять за себя и за Русь?

Я молчал. Не спешил называть имя и Белогор.

– Ты можешь выяснить этот вопрос для себя и назвать имя, – побудил меня к сознательному действию Белогор.

И имя мне пришло. Я даже усмехнулся, когда раскрыл глаза, а потом сказал:

– Мне пришло два имени: Олег и Заромысл. Почему так?

– Заромысл, скорее всего, волховское имя Олега. Пока он еще не волхв, но время быстро бежит. Иногда не успеваешь оглянуться, как годы пробегают и виски белит седина. Теперь ты знаешь имя того, кому надо посодействовать, чтобы на берегах Славуты не взошла раньше времени тёмная сила в лице Византии.

– А кто устанавливает это время?

Белогор вздохнул и слегка нахмурился.

– Замысел и лица, его проводящие в жизнь своими действиями. Аскольд – лишь предтеча, но и он многое может сделать, подготовив на Руси место для преемников. Ведь уничтожение волхвов и лишение их влияния на ситуацию и русичей – необходимое условие для прихода других князей, еще более властолюбивых, которые захотят на Руси править по византийскому образцу.

– Себя не беречь, для кого-то или для чего-то стараться, не понимаю.

– Не нужно понимание. Есть четкое выполнение замысла. Кто впрягся в эту лямку, а Аскольд такой шаг сделал и давно, тот его будет делать до смерти и после нее.

– Как тебя понимать?

– В следующих воплощениях духа или той субстанции, которая воплощена в физическое тело. Аскольд сам себя приведет к провалу, но при этом создадутся условия, которые ухудшат положение сотен тысяч русичей.

– Может, лучшим способом был бы его досрочный уход?

– И кто его заменит? Назови имя мужа, который может по силе, уму, имеющимся качествам, придя на престол, не затеять междоусобицу и не сдать еще больше позиции.

Белогор молчал. Я же выяснял для себя ситуацию. Имя мне не пришло, о чем я и сказал Белогору. Волхв никак поначалу не отреагировал на мои слова, предоставляя возможность подумать самому. Я был нем, только лишь мои глаза, устремлённые на Белогора, говорили ему, что хотели бы услышать ответ.

– Пока придется терпеть всем нам, терпеть и вести себя так, чтобы муж, имя которого ты назвал, пришел в Киев. Я не вижу иного исхода. И если так случится, то это будет лучшим, что можно получить в сложившейся ситуации. Сыновья Аскольда или Дира, его други или кто-то еще из варягов еще больше уронят престиж Руси. Аскольд хотя бы выполняет замысел, пытаясь переиначить сложившиеся порядки, невзирая на ропот и сопротивление. Откровенное междоусобие начнется, если кто-то еще придет к власти в Киеве. Много групп, которые хотели бы поставить своего ставленника, но у каждой из них поодиночке силушки не хватает.

Белогор, разразившись длинной речью, волхв от природы был молчалив и не любил много говорить, снова замолчал, вслушиваясь в окружающее.

– Скоро осень нагрянет к нам в гости, – слегка щурясь на солнце, заявил он и при этом посмотрел на меня, как бы оценивая, на что я способен.

Взор Белогора, устремленный на меня, побудил меня слегка поежиться. Я сразу заметил, что Белогор определяет для себя что-то важное. Помолчав, слегка усмехнувшись, волхв из числа самых удачливых в недавнем прошлом предводителей варягов, сменивший меч и топорик на посох, спросил:

– И что думаешь по поводу того, что ты побил Полту и Вурсига?

Я пожал плечами.

– А чего тут думать? Сами напросились.

– На такой ответ я и рассчитывал. А это значит, что ты не готов встретиться с Буратом и вожаками изирков. Ты благодушествуешь, как и я. За прожитые годы ты мало чему научился, чтобы сберечь свою жизнь. Враги могут ударить в любую минуту. Скажи, мы с тобой готовы, чтобы встретить их, если они завтра явятся сюда?

Белогор молчал, ожидая ответа. Мне нечего было сказать.

– Разведчиков я оставил наблюдать.

Волхв никак не отреагировал на мои слова, предлагая мне продолжить излагать мысли.

– Если случится что-то серьёзное, то Радень и Свеша сразу же нам весть донесут.

– Ты полагаешь, что они успеют это сделать? А если нет, что тогда?

Я молчал. Такой вариант я исключал, зная Раденя и Свешу, которые знали здешние места, как свои пять пальцев. Белогор вздохнул, посмотрел чуть мимо меня и произнёс, больше отвечая сам себе:

– Уходить семьям надо отсюда, бысто уходить.

– Насиженные места бросить и уходить? – не поверил я. – Куда?

– На север надобно идти за Вышгород в Беловежье, но пока что на Выдубичи пойдем.

– Прямо в гости к врагам?

– Знаю я, куда ушли из Аратыни волхвы и все те, кто им помогает и живет пока еще волховским законом. К ним присоединимся.

– Ты хочешь разделиться? – дошло до меня.

– Бурата на поселение выведут. Кто это сделает, не так уже и важно. У нас два дня в запасе. Это очень мало. Женщины и дети не ходят так быстро, как воины. Разумеешь?

– Ты уверен в том, что говоришь?

– Сон мне этой ночью был. В нем ворон черный нападал на меня, а я отбивался. Птица все норовила меня клювом в лоб ударить или в темя. Большой ворон, больше на орла похожий. Отогнал я его. Как только свет солнца, который он мне заслонял, открылся, увидел я мужчину, который мне и говорит: «В дорогу надо тебе собираться. Не опоздай, а то лихие люди тебя дома застанут». Волхв был тем мужчиной, который предупредил меня об опасности. Я и сам ее чувствую. Сон вещий. Я сразу, как встал, определил, что по нашему следу идут. У нас два дня, может, три, но на это не стоит рассчитывать. Поэтому ты здесь ночевать не останешься, а в поселение, где Зарица с детьми осталась, пойдешь. Мы вас будем ждать, – Белогор задумался, – возле Мирогарта (имя дуба) к полудню. Тебе надо будет успеть. До вечера можно еще потянуть, но с утра следующего дня надобно в путь отправляться. Варяги ходить умеют.

– Ты знаешь имя?

– Идвар. Он идет по нашему следу, – после паузы уведомил Белогор.

– Его послал Бурат?

– У Идвара и Бурата примерно равные полномочия. Идвару покровительствует сам князь и Итахор. Знаешь такого?

– Как не знать. Гвирда вместо себя Аскольду советника представил.

– Идвар в отношении нас клятвы не давал, – прояснил ситуацию Белогор. – И Гвирда ему сказал примерно следующее: сможешь до Велеса и до Белогора дотянуться, сделай это. И Итахор сделает. У него той силы, что у Гвирды и Враженя нет, но навредить может. Взамен этого настойчивостью и усердием берет. К тому же он – едва ли не главный помощник князя, что само по себе многое значит.

Я только лишь молчал, устремив взор в землю. Только тогда я понял, насколько реальна угроза.

– Что ты кудрявую голову повесил? Действовать надо. Ты думаешь, что одних победил и все, можно отдохнуть?

– Я с собой Микошу и Свирада возьму. С ними пришел, с ними и домой отправлюсь.

– Место встречи знаешь. Не опаздывай.

Так закончилась моя встреча с Белогором, после успешного, как я думал, противостояния. Что самое интересное, мы едва успели уйти от варягов, которые шли по нашим следам. Поселение, где жил Белогор, было тогда сожжено. Правда, никого из людей там не было. Идвар был взбешен. Он чётко знал, что далеко мы не ушли, не могли уйти. Все-таки женщины, а тем паче дети, быстро ходить не могут. Лошадей у нас почти не было, так что пришлось мне тогда с Белогором и другими воинами, а все мужчины из волховских поселений были таковыми, с гостями незваными, в наши края пожаловавшими, встретиться. Благо было то, что Идвар тоже ошибся. Он ведь ускоренным шагом шел. Лошадей у него также не было. Да и куда по лесным тропам и почти буреломам на лошадях? Пешком пришлось ему и воинам до нас добираться. Приударить-то они приударили, но силенок не рассчитали, подустали на марше. Было преимущество некоторое у нас тогда в свежести.

Вообще, Итахор очень умно придумал. Они с Буратом отвлекли наше внимание, послав по следам сразу два отряда. Третий отряд, им руководил Идвар, должен был действовать по ситуации. Итахор, посоветовавшись с Гвирдой, определил, что, вероятнее всего, мы отобьемся сразу от двух отрядов, после чего вернемся домой и захотим отдохнуть. В Сважье у нас тогда было почти десять родовищ. Это такие маленькие поселения, в которых самое большое, изб пятнадцать или двадцать может быть. Но чаще всего родовище состояло из семи-восьми изб, притаившихся в глубине леса на полянах возле речушек или озер. Их местоположение часто менялось.