Гладиатор: Тевтонский Лев. Золото галлов. Мятежники (сборник)

– Ага! – привратник ухмыльнулся. – Я так и знал, что ты к нему. Ну… ты ведь меня разбудил, вообще-то…

Ночной визитер намек понял и протянул серебряную монетку:

– Не знаю, как зовут тебя уважаемый…

– Фелиций. – Денежка тут же исчезла. – Меня зовут Фелиций, я хозяин этого постоялого двора и таверны.

– А-а-а! Это ты любишь котов.

– Люблю, – Фелиций с некоторым смущением улыбнулся. – Когда-то бродячие коты спасли мне жизнь… Это длинная история, а то бы рассказал… Э! Послушай-ка, – трактирщик вдруг напрягся. – А ты, случайно, не беглый гладиатор? Не мое, конечно, дело, но…

– И много ты видел гладиаторов, способных читать Вергилия? – небрежно усмехнулся Виталий. – Да эти дубины ни встать, ни повернуться не умеют, а как рот разинут – хоть вон беги.

– Это правда! – Фелиций хмыкнул. – Да вот приходили стражники, предупредили про беглых.

– Беглые гладиаторы? – Беторикс в ужасе закатил глаза. – О, боги! Это они что же, сейчас где-то здесь, в городе? Шатаются по темным улицам, шарят хищными взглядами, высматривают, кого бы ограбить, убить! О Юнона! Как же я теперь пойду домой? Видно, придется остаться у Валерия до утра.

– Он там с какой-то девицей, – предупредил хозяин. – Из гавани.

– Да и где ему других взять? – снисходительно улыбнулся Виталий. – Но меня ее общество не смутит, мне ведь тоже негде взять других женщин… А ведь я мог бы… О, ты бы знал, какие женщины на меня бросали взоры, когда я…

– Да уж, да уж, – перебил кабатчик, не желая до утра слушать актерское хвастовство. – Вон по той лестнице поднимайся… Постой! Все же невежливо будет вот так, без предупреждения… а слуги мои так крепко, сволочи, спят, не добудишься.

И этот намек визитер понял, и снова в желтом свете лампы сверкнул сестерций, на миг отразившись в алчных глазах хозяина.

– Ты постой пока тут… обожди…

Фелиций загрохотал по скрипучей лестнице, потом послышался настойчивый стук, недовольное бурчание… Гладиатор навострил уши.

– Ну, что еще за актер? А-а-а… Эней! Ну, пусть поднимается. Да, и принеси еще вина. Тот кувшин, что я прихватил вечером, уже пуст.

– Не беспокойся, все сделаю, господин.

Снова раздался скрип ступеней, потом голос:

– Эй, актер! Заходи, дружок твой, слава богам, еще не спит.

Гость поспешно поднялся и толкнул приоткрытую дверь:

– Спишь, дружище Валерий?!

– Ты?! – Бывший ланиста аж подскочил на ложе, но тут же успокоился, прикрыл одеялом сопящую рядом девчонку и, приложив палец к губам, шепнул: – Пошли в соседнюю комнату. Потолкуем. Так это, значит, тебя повсюду ловят? И почему я не удивился?

– Не только меня. – Гладиатор уселся в низкое кресло и с удовольствием отпил вина. – Я же великий актер! Этот Фелиций, – Тевтонский Лев скосил глаза на неплотно прикрытую дверь, за которой любопытный кабатчик наверняка подслушивал, – у него есть связи в гавани?

– А что?

– Да мне бы нужно в Остию, в Рим.

– На корабле?! – Валерий округлил глаза. – Это же невозможно, сезон давно закончился.

– В гавани много судов.

– Ну… кормчие ведь не самоубийцы.

– У меня еще осталось три ауреуса!

– Три золотых? – Бывший ланиста нервно рассмеялся. – Боюсь, этой суммы не хватит, чтоб уговорить даже больного на всю голову шкипера!

– А уговаривать не надо, друг мой! Надо найти. Желательно грека.

– Ну, тогда ты доберешься только до Массилии, и то в лучшем случае.

– Прекрасно! Мне почти туда и нужно.

– И вот еще что… Значит, ты все же… Да не подслушивает там никто… впрочем, я сейчас закрою дверь… – Господин Ну встал и выглянул в коридор. – Никого нет.

– Что ж, – Беторикс с улыбкой развел руками. – Тогда признаюсь: это действительно я.

– Ну ты удивил меня, Тевтонский Лев! – Валерий всплеснул руками и испуганно поежился. – Ты хоть знаешь, что бывает с теми, кто помогает беглым рабам?

– Бывшей твоей собственности, – с усмешкой продолжил беглец. – Нагло отобранной каким-то нахальным пройдохой!

– Это и в самом деле так. – Ланиста выругался. – Отомстить следует.

– Я так и думал, что ты нас не выдашь.

– Не выдам… – Валерий осклабился и вздрогнул. – Ты сказал, нас?

– Да. Там, на улице, ждут еще двое.

– Только не говори, что это Альпийский Тигр и…

– Не скажу. Это моя подруга и галльский парень, ну, тот, упрямый…

Ланиста грохнул кулаком по столу, да так, что подпрыгнули кувшин и кружки:

– Жаль, остальные не разбежались! Нет, ну ведь все же боги обо мне вспомнили, раз помогли тебе!

– Нам, – напомнил Виталий. – Мои друзья ждут на улице, а там прохаживается ночная стража. Иногда с собаками. Нам нужно переждать, отдохнуть, переодеться…

– А как же хозяин?! Впрочем, подожди-ка… – Ланиста подмигнул. – Придется снова будить трактирщика, если он спит.

– Будить трактирщика? – насторожился гость. – Зачем?

– Ну, что бы он разбудил служку.

– Ничего не понимаю!

– Ну, и не надо понимать. Где, ты говоришь, ждут твои сообщники?

– Сообщники, тьфу! – Гладиатор фыркнул. – Слово-то какое некрасивое.

– Зато верное! – веселился ланиста. – Так где они ждут-то, говори!

Нужно было решаться. Виталий улыбнулся – Гай Валерий Флакк не должен подвести, слишком уж велик соблазн устроить конкуренту пакость. Да и сам он парень неплохой, к тому же собрался уехать из этого города насовсем. Так зачем ему выдавать беглецов? За жалкую награду помогать своим же врагам? Не настолько он беден.

– Ах, Кудесник, ах, собака бесхвостая, – потирая руки, азартно приговаривал бывший владелец школы. – Вот тебе! Вот! Ну? – В дверях он обернулся.

– В кустах, напротив таверны. Там еще старый платан.

– Знаю.

– Подходя, нужно мяукнуть пару раз.

– Мяукнуть, ишь ты… Ну, ладно…

– Валерий, если нужны деньги…

– Прибереги их для корабельщиков, друг мой.

Ланиста ушел вниз по лестнице, потом послышались голоса…

– Ну, вот! – Вернувшись к столу, Валерий налил в кубки вина. – Массилия – неплохая идея! Там много купцов, хорошо знавших моего отца. Наверное, я там открою новую гладиаторскую школу… Или куплю судно – хорошую зерновую барку! Да, с кораблем будет и то меньше возни, чем с вашим братом гладиатором! Правда, пираты могут напасть… ну, об этом я подумаю на досуге. Имейте в виду: в Массилии наши пути разойдутся. Вы – сами по себе, я – сам по себе. Я выручу вас, и потом никто ничего не докажет, но где-то еще появляться в обществе беглых рабов я не могу себе позволить. Это, знаешь ли, чревато!

– Хорошо, хорошо, – улыбнулся гость. – Могу заверить, твоей помощью мы не злоупотребим.

В этот момент на лестнице послышались легкие шаги, в дверь тихонько постучали.

– Это ты, Руфус?

– Я, господин.

В комнату осторожно заглянул подросток лет пятнадцати – щуплый, хитроглазый, рыжий.

– Я их привел, господин.

– Так пусть поднимаются! – Ланиста швырнул парню дупондий. – Давно уж их ждем. Эй, Руфус, скажи хозяину, пусть пришлет еще вина и какой-нибудь еды, слышишь?

– Да, господин, скажу.

– О боги, ну наконец-то! – Вскочив, Беторикс порывисто обнял вошедшую девушку. – Как там, на улице? Все спокойно?

– Да спокойно… Не считая котов. Сальве, Валерий.

Алезия скромно поклонилась ланисте, то же самое сделал и Кариоликс, хоть и посматривал на бывшего хозяина недоверчиво.

– Прошу вас, – кивнув на стол, гостеприимно предложил ланиста. – Рассаживайтесь, кому где нравится. Уж извините – нетриклиний. Алезия, ты что так напряглась? А, понимаю – первый раз в бегах. Ну, не стоит так переживать! Все когда-то случается впервые.

И неясно было, то ли он действительно утешает, то ли издевается, скорее то и другое вместе.

– Не в этом дело, – девушка повела плечом. – Этот рыжий мальчишка такой наглый! На лестнице ко мне приставал, уговаривал утром задержаться. Денег сулил. А еще поглядывал на Кари и тоже звал к себе. Ну, после того как… Этот рыжий думает, – здесь лупанарий, что ли?

– Именно так и думает, – захохотал Валерий. – Я ведь ему сказал, будто вы оба из лупанария Кривоногого Кариска, это здесь, в гавани, самый гнусный публичный дом. И очень дешевый – по деньгам любому слуге. Нет, та девчонка, что в моей постели спит, из другого заведения, получше.

– Девчонка? – Беторикс скосил глаза. – Она уже не спит. Что будем делать?

– А ничего! Сейчас позовем ее да устроим оргию.

– Оргию?!

– Именно так! Будем пить вино, шуметь, кричать сладострастно, иначе кабатчик точно заподозрит неладное. Подумает: ага, сидят в тишине, зачем тогда вызывать девочку с мальчиком из самого гнусного борделя?

– Да… – нерешительно кивнул Тевтонский Лев. – Но здесь же, похоже, приличный постоялый двор.

– Зато я – ланиста! А ты, друг мой, актер! Нам положено вести себя непотребно. Эй, Лания, проснись! Иди сюда, богиня моя… нет, одеваться не надо, зачем? Ах, Артемида! Нет, правда – Артемида! Богиня, богиня… На вот, испей же вина!

Ничуть не смущаясь своей наготы, гостья Господина Ну – смазливая брюнеточка с несколько отвислой грудью – подняла бокал и потянулась.

– Ах! Так и знала, что господин Валерий что-нибудь этакое придумает. Ой… – Она посмотрела на Виталий и облизнулась. – Какой красивый мужчина… и тот спящий юноша тоже ничего.

Тевтонский Лев обернулся, потрепал по плечу успевшего заснуть юного галла, но безнадежно махнул рукой: уже не разбудить, хоть из пушки пали.

– Ну и ладно, – согласилась Лания. – Двое на двое будем. Сразу вчетвером. Ну, что вы сидите-то? Раздевайтесь!

– Надо, надо, – быстро скидывая тунику, шепнул Господин Ну. – Пусть хозяин и слуги видят… Отметем все подозрения, верно?!

– Да уж… – хмыкнув, гладиатор посмотрел на Алезию.

Та, впрочем, уже раздевалась:

– Так ведь надо, да?

– Ну, конечно же, надо!

– А нельзя, чтобы мы в той комнате, а они в этой? Ну, или наоборот.

– Чего же нельзя-то? Можно!

На оргию по очереди являлись полюбоваться и сам хозяин, и слуга Руфус. Оба нарочно медлили, расставляя на столе блюда и кувшины, искоса поглядывали да ухмылялись. Виталий переживал за Алезию, но девушка справлялась с ролью дешевой проститутки на все пять с плюсом, недаром же это и была ее «первоначальная профессия» – вздрагивала, прижималась всем телом, стонала… Руфус аж рот открыл да стоял, пуская слюни… А тут еще Валерий с Ланией дали жару, в общем, что и говорить – ночка удалась на славу. Угомонились лишь к утру, да и то ненадолго.

Проснувшись, ланиста ушел куда-то в гавань и меньше чем через час вернулся и разбудил остальных. С собой принес старую латаную одежду – туники, плащи. Особенно юному галлу требовалось изменить внешность: браки и голый торс даже здешней мягкой зимою выглядели слишком уж вызывающе.

– Так! – деятельно распоряжался ланиста. – Ты, галл, срочно помой голову, воду сейчас принесут, а потом Лания завьет тебе волосы.

А девушку придется подстричь под мальчика, так безопасней.

– Жалко, – огорчился Беторикс. – Ты как, милая, согласна?

– Раз надо – стригите, – Алезия вздохнула и тут же улыбнулась. – Волосы не зубы – отрастут.

– Мне б такую жену! – расхохотался ланиста. – На все готова.

Примерно через полчаса по многолюдной улице, ведущей в торговую гавань, важно прошествовал элегантный молодой человек в модной золотисто-коричневой тунике и серо-голубой шерстяной палле. Сопровождали его трое слуг: дюжий малый в широком плаще, юноша с завитыми локонами и мальчик с копной кое-как подстриженных пшеничных волос. Дюжий малый нес на плече дорожный сундук, закрываясь им от слишком любопытных взглядов, юноша с локонами тащил мешок со съестными припасами, а мальчик – небольшую корзину.

– Салве, Валерий! – приветствовали ланисту знакомые. – Все богатеешь?

– Да, господа мои. Скоро покупаю доходный дом.

– Доходный дом? Хорошее дело! Послушай-ка, не продашь вон того мальчишку-раба? Я бы не поскупился.

– Извини, дружище, раб мне и самому нужен. Что же, я лично буду корзины таскать?

Из-за белого облака сверкнуло золотом солнце, отразилось в синих волнах, ударило по глазам. Прищурившись, Валерий помахал рукой знакомому стражнику:

– Салве, Мунций. Что-то в городе нынче так много ваших!

– Салве, Валерий, дружище! Ловят беглых рабов – двух гладиаторов и девчонку. Рабы, кстати, из твоей бывшей школы, один Тевтонский Лев, другого не знаю.

– Ого! Тевтонский Лев в бега подался?

– Выходит, так.

– С чего бы это?

– Так он же германец! Вот и подался на север, к своим. А других, галла с девчонкой, сманил за компанию. Кстати, ты знаешь, бракатые опять восстали!

– Да ну?! – Ланиста округлил глаза. – Вот уж, поистине, не прошло и года! А это точно? Или так, слухи?

– Точнее не бывает! Сам Цезарь срочно прервал отдых и ведет свои легионы в Кельтику.

– В Кельтику, вот как? Ну, тогда беглецам некуда деться, их очень скоро поймают.

– Я тоже так думаю, – поправив на голове шлем, ухмыльнулся страж. – Деваться-то им некуда.

Глава 10. Зима – весна 52 г. до Р. Х. Нарбонская Галлия

Сноб

Шкипер и хозяин «Посейдона», господин Амнезус Левкид – коренастый чернобородый грек, с продолговатым смуглым лицом и широкой грудью, покрытым диким темным волосом, – принадлежал к тому типу людей, редкостных смельчаков и авантюристов, кои не томились в гавани целую зиму, а надеясь на себя и милость богов, совершали каботажные плавания по всему южному побережью от Нарбо до Массилии. Правда, дальше – в Остию или Испанию не ходили, все же было страшновато.

Валерий отыскал нужного человека без особого труда: достаточно было пройтись до первой же портовой таверны да расспросить кабатчика. «Посейдон» уже приготовился к отплытию и лишь дожидался попутного ветра. Приземистый корабль с заваленной кормою, именуемый корбитой, имел одну мачту, а точнее, полторы – большая, главная, гордо возвышалась посередине палубы и несла один большой прямоугольный парус из серой шерсти, вторая же – гораздо меньше по размеру и сильно наклоненная – торчала на носу. Небольшой парус на ней звался долон, или «ловитель ветра». При погрузке мачта сия частенько использовалась в качестве крана. Кормовые и носовые якоря почти не отличались от привычных Виталию, для капитана на корме имелась каюта, а матросы размещались в так называемой кастерии, коя представляла собой и кают-компанию, и склад по совместительству. Единственные пассажиры – трое беглецов и ланиста – разместились здесь же. Особо комфортных условий кастерия не предоставляла – спали на голых досках, подстелив плащи. На корме же находился алтарь, и перед отправкой господин Левкид принес в жертву Нептуну купленного в гавани гуся. Кровь сцедили в море, а тушку зажарили – на носу имелась небольшая печка, так что первый день пути не голодали. Однако Алезия не имела аппетита, ибо сильно страдала от качки, да и Валерий сидел, привалившись спиной к борту, бледный как смерть.

Кариоликс ни с кем не общался, хотя ведь, черт, знал же латынь, и Виталию приходилось отдуваться за всех. Хозяин судна оказался большим любителем поточить лясы, особенно с новыми незнакомыми людьми. Хорошо еще, говорил в основном сам господин капитан, собеседникам достаточно было иногда скромно вставлять междометия. А сказать, что рассказчиком Амнезус Левкид был довольно нудным – это еще ничего не сказать! Виталий и раньше знавал подобных людей: говорят много, бессвязно, то вдруг примутся вспоминать свое прошлое, то пересказывать во всех подробностях просмотренные фильмы, а то сползут на рассуждения об историческом процессе и политике – и тут уж их никаким чертом не заткнешь, пока не завянут уши. В наше время они нашли удобный приют в Интернете, где можно делиться мудростью сразу со всем белым светом и бесконечно дискутировать с другими подобными же мудрецами. И всем хорошо: раньше в школах подобных зануд обычно били, а через сеть в морду не дашь, чем они и пользуются, зато всем прочим можно их просто игнорировать. А вот на «Посейдоне» Виталию уйти от древнеримского зануды было некуда, за что он не раз проклял свою злую долю!

– Ну, поплыли мы в Остию, о-о-от… – тянул капитан, будто давая себе время вспомнить, что там дальше. – Плывем, плывем, а нам навстречу – зерновоз, большой такой зерновоз, о-о-от… Двухмачтовая такая корбита.

– Амнезис, ты в прошлый раз говорил, там три мачты были, – улучив момент, поправил Виталий, подавляя зевок.

Историю эту за три дня пути он слышал уже в шестой раз, и все с новыми ненужными подробностями.

– Три? Ах, ну да, три. Значит это… плывет навстречу корбита, о-о-от… А что, я это уже рассказывал?

– Так, в общих чертах. Хотелось бы послушать подробное, если тебя не затруднит. Ты так интересно рассказываешь!

– А! Вот я о том и говорю, о-о-от…

Виталий внимал греку со всем терпением, благодаря чему у того не оставалось времени, да и желания, чтобы задавать вопросы самому.

– Высадить вас в дельте Родана? А зачем вам туда? Наверное, нужно в какой-нибудь городок поблизости? То есть не вам, а вашему хозяину…

– Он мне не хозяин, а патрон. А я – клиент.

– Да понял, понял я, что ты клиент, а те двое парней – рабы. Так ваш хозя… твой патрон плывет в Массилию – видать, по делам важным, а вас отправляет… ну, скажем, в Немаус или Арелат, тоже по делам, но, уже менее важными, что и без его личного участия сладятся. Так ведь? Ну, я и говорю, о-о-от.

Не будь Виталий так измучен хозяйской болтовней, он был бы даже благодарен греку, который сам придумал им легенду. Может, и пригодится еще! К тому же теперь он стал себе более-менее четко представлять, как и куда двигаться, ибо Алезия выражалась на этот счет как-то туманно. Она вообще не любила говорить о себе – ни о своем прошлом, ни о возможном будущем. Виталий даже не понимал, кто она, собственно, такая, кем была до попадания в лупанарий? Дочкой олигарха, хозяина усадьбы, или так, из клиентов, полностью зависимых от землевладельца-аристократа людей? На подобные вопросы юная женщина отвечал уклончиво либо вообще отмалчивалась.

Итак, дальнейший путь беглецов лежал на север, вдоль бурного Родана, который впоследствии будет называться Роной, несшего свои воды с арвернских высот на юг, в Средиземное море. Всю долина Родана заселяли галльские племена, верные Риму – вольки, воконсы, гельвиены, а дальше, на север – секваны и эдуи. Верцингеторикс, правитель арвернов и предводитель всех восставших, примерно в это время должен спуститься с войском в долину Родана, желая полностью подчинить себе эдуев и битуригов, а тем самым преградить Цезарю путь к расположенным на севере легионам. Римляне, наспех собранные Цезарем, сейчас как раз в долине – направляются в земли арвернов, надеясь разбить врага и быстрым маршем воссоединиться с легионами. Беглецам предстояло идти практически вслед за теми, только не в земли арвернов, а к секванам. А еще дальше на север начнутся земли эдуев и сенонов – города Бибракте, Алезия, где-то между которыми и лежит искомая точка в пространстве.

Итак, нужно отыскать усадьбу, находящуюся примерно на равном расстоянии меж двумя крепостями, слева от дороги, если идти с севера. А если с юга, тогда, получается, справа. Знать бы еще, кто хозяин той адифиции. Ладно, отыщется, чай, не иголка… А вот что потом?

Об этом Виталий пока старался не думать – не время еще. Вернуться туда, откуда пришел, где все началось, а уж там видно будет. Если получилось попасть сюда, в Цезаревы времена, то, верно, возможен и обратный процесс. Если же нет… Но об этом думать не хотелось.

Проникшийся большой симпатией к столь хорошему слушателю как Беторикс, хозяин судна сделал крюк в дельте, высадив пассажиров напротив галло-римского городка Арелата. Но туда беглецы не пошли, а после торопливого прощания с бывшим ланистой повернули к дороге, местами уже вымощенной стараниями римлян. На многих участках она еще оставалась простой грунтовкой, однако очень приличной – широкой, с аккуратно засыпанными мелкими камешками и песком ямами.

С моря дул теплый ветер, ощутимо пахло весной – жимолостью, сладким клевером, сиренью. Вокруг зеленела свежая травка, на обработанных клочках земли бодро шли в рост озимые. Яровой клин как раз сейчас интенсивно вспахивали галльскими плугами – с большими колесами и массивным лемехом, запряженными парой быков. Пахари виднелись тут и там, а на возвышенностях паслись стада коров и овечьи отары. Для выпаса на заливных лугах еще не настало время, не сошел паводок со своенравного красавца Родана.

Примерно с неделю путники шли по римской земле, по Нарбонской провинции с ее ухоженными чистенькими городками и многочисленными селениями по обоим берегам реки. Ночевали на постоялых дворах, а тех денег, что еще оставались у Виталия, с лихвой хватало на еду и ночлег.

Правда, на полдня пришлось задержаться в Араузио, довольно живописном местечке с белеными известью домиками и столь же белоснежным храмом Меркурия на вершине холма. Но причиной тому были вовсе не местные красоты, а, как ни странно, неподобающий гардероб наших путников! Беглецы путешествовали под видом торгового агента со слугами, который якобы намеревался скупить в Лугдунуме урожай озимых и на арендованных повозках отправить его вослед легионам. Сама по себе сия коммерческая операция была совершенно обычной, и передвигающийся пешком торговец средней руки не вызвал бы никакого удивления. Но костюмчики внушали сильные сомнения: те лохмотья, что были сейчас на беглом гладиаторе со товарищи, под определение «приличная одежда» явно не подходили. Наряды Кариоликса и Алезии блистали главным образом прорехами и заплатами, но слугам простительно. Однако в целом эта троица выглядела подозрительно – бродяги или побирушки! Однажды их, встретив по одежке, в соответствии с пословицей, не пустили на ночевку в деревню: жители бросались камнями да еще пригрозили вызвать стражников из соседнего городка.

– Гады! Сволочи! Недоумки! – оглядываясь, грозил кулаком молодой галл.

Обычно немногословный, нынче он не на шутку разошелся: один из камней угодил парню в плечо. Прочих путников, слава лесным богам, сия чаша миновала, но заставила задуматься о своем внешнем виде.

– А я вам давно говорила, надо что-то поприличней раздобыть, – ехидничала Алезия. – Удивляюсь, и как это еще нас до сих пор не схватили?

– А чего нас хватать, мы же мирные люди? – Беторикс пожал плечами. – Однако ты, милая, совершенно права – одеты мы с вами просто с вызывающей роскошью.

– С роскошью? – Галл недоуменно похлопал глазами.

– Это он так шутит, Кари! – хмыкнула девушка.

– Да я понял давно, что наш Тевтонский Лев – большой шутник, – отмахнулся юноша. – Хорошо хоть не в башку, а в плечо попали. Метко кидают, собаки!

– В цирке бы им выступать!

– Где?

Никакой крепостной стены с воротами в городке не имелось – по сути, это была просто большая деревня или, скорее, разросшийся после ухода солдат военный лагерь. Торгующую тканями лавку путники нашли сразу – спросили первого попавшегося мальчишку, он и показал:

– Вот по этой улице потом налево, а там увидите. Между харчевней и книжной лавкой.

– Ого! – неподдельно изумился Виталий. – У вас и книжная лавка есть?

– А-то! – Мальчишка приосанился. – У нас ведь тут город, не что-нибудь! Лет через двадцать не хуже Рима будет.

– Ага, ага, через двадцать лет, – с ухмылкой покивал Беторикс. – Это что, предвыборные обещания вашего магистрата?

– Болтают тут всякие, сами не знают что!

От дальнейших дебатов юный представитель местной общественности уклонился и побежал дальше по своим делам. Не все хвосты еще у местных собак пооткручены, не до разговоров тут!

Лавочник, седой старик в длинной шерстяной тунике и палле, оказался еще и портным, так что все проблемы решились одним махом. Цыкнув на Алезию, устремившуюся было советовать «хозяину», Виталий принялся лично выбирать ткани, при этом с досадой жалуясь на воров – хотели, мол, смыть в реке дорожную грязь, а пока мылись, одежку и унесли, оставили вот эти лохмотья.

– Да, – сочувственно хмыкнул хозяин. – Воров здесь хватает. А что, деньги-то ваши тоже украли?

– Слава Меркурию, деньги уцелели – я их во рту держал, когда мылся.

– Вы очень предусмотрительны, уважаемый господин. Осмелюсь предположить – путешествуете по торговой части? Ах, в Лугдун… О, это большой город. Урожай озимых? Рожь покупать собираетесь? Ах, пшеницу… Бракатые могут запросто вздуть на нее цены, ведь что творится-то, знаете! Сам наместник, дай боги ему здоровья, отправился с легионами, чтобы разбить мятежников. Ведь только что их замирили, и вот опять! И чего им неймется? Вон мы… живем себе тихо, спокойно… никто нас не грабит, все есть… Вот, хотя бы ткани – какие предпочитаете, уважаемый господин?

– А что бы вы посоветовали? Только особых изысков не надо, не хочется привлекать завистливые взгляды, знаете ли.

– Тогда вот, посмотрите – отличная шерсть, как раз на верхнюю тунику. А эта, льняная ткань – на нижнюю. Вам ведь еще и плащи нужны? С капюшонами шить?

– С капюшонами.

– Ну, что же, заходите денька через три…

– Нет, нет! – Виталий резко качнул головой. – Я не могу ждать три дня! А сегодня нельзя все сделать?

– Нельзя…

Гладиатор со вздохом вытащил оставшийся ауреус.

– Но если хорошенько подумать… Пожалуй, можно! К утру… даже к вечеру сделаю. Вы где остановились?

– Еще нигде.

– Очень советую корчму господина Лютения Марра – у него и дешево, и надежно, и вкусно кормят. Я пошлю слугу вас проводить.

– Так за заказом когда приходить? Утром?

– Пожалуй, уже и к вечеру все будет готово. Вы заглядывайте, уважаемый господин.

Уважаемый господин так и сделал, оставив Алезию и Кари отсыпаться в корчме, дабы не привлекали излишнего внимание горожан своими лохмотьями. Сам же, памятуя, что вечером здесь считается время до захода солнца, а после, как стемнеет, официально начинается ночь, вышел из корчмы пораньше. По пути все же не удержался, заглянул в книжную лавку, любопытствуя: на что похож здешний оплот культуры?

Хозяйничал в магазинчике мужчина лет двадцати пяти – услужливый, элегантный, в туго подпоясанной верхней тунике и изысканных башмаках, он производил впечатление небогатого провинциала, выбившегося в сельские учителя или агрономы своим собственным трудом, без всяких связей. Кроме книг – в эту эпоху они имели форму свитков, хранившихся в деревянных футлярах, – в лавке еще продавались канцелярские принадлежности: восковые дощечки, листы папируса, стилосы, перья, чернила.

– Желаете что-нибудь выбрать? – Вошедшего продавец встретил поклоном и самой доброжелательной улыбкой. – Есть Вергилий, Теренций, Катон… Ах, вижу, вижу, риторика и поэзия вас не очень интересует. Тогда, может быть, Плавт? О, эти старики писали очень бойко, очень. Берите, не пожалеете… – И уже потянулся к полке…

– Нет, не беспокойтесь, – поспешно остановил его Виталий. – Я просто так, посмотреть зашел.

– Ага! – Повернувшись, лавочник вдруг хлопнул в ладоши и, зачем-то понизив голос, подмигнул. – Понимаю, понимаю, к чему вы клоните… Греков вам подавай! Вам надолго?

– Почему – греков? И в каком смысле – надолго? – не понял беглец.

– Вы ведь почитать возьмете? Давайте уговоримся – на три дня. Есть у меня один грек, Аристофан…

– Аристофан?

– Вижу, вижу, за ним вы и пришли! – Продавец хитро прищурился. – Не вы первый…

Опасливо глянув на дверь, он наклонился и вытащил откуда-то из-под прилавка засаленный футляр.

– Вот он, Аристофан! «Женщины в народном собрании», «Птицы» и еще… кхе-кхе… кое-что.

– Неужели на греческом?

– Ну, что вы, конечно же на латыни. Очень добротный перевод. Вакхические сцены буквально как живые!

– Какие сцены? – Виталий уже начал понимать, к чему клонит книготорговец и что пытается ему всучить.

– Вот, у меня тут и закладки приклеены, чтобы долго не искать. – Лавочник вытащил из футляра свиток, тоже весьма потрепанный: видно, сочинения господина Аристофана (или ему приписываемые) пользовались в городке большой популярностью.

– Видите, красные ниточки – это вакхические сцены, так сказать, обычные, мужчина и женщина… Но как все описано, умм! Синие нитки – мужчина с мужчиной или с мальчиком, желтые – женщины с женщинами…

– А зеленые?

– Вот! Все про них спрашивают… Не знаю даже, как и сказать… Зеленые – это когда со скотом. Ну, с козочками там, собачками…

– О как! – Виталий откровенно развеселился. – Даже с собачками! Слушайте, а это точно Аристофан, вы ничего не путаете? Что-то я у него ничего подобного не помню.

– Вы, вероятно, не все читали.

– Истину глаголете! Такого я точно не читал!

Виталий уже собирался идти своей дорогой, оставив ушлого продавца наслаждаться его подозрительным Аристофаном в стиле «три икса» или «только для взрослых», как вдруг в лавку ворвался запыхавшийся молодой человек самого что ни на есть деревенского вида: лошадиной кожи башмаки, торчащие из-под туники браки, на голове мохнатая шапка из козьей шкуры – кервезия. Кнут за поясом, красные руки-грабли, круглое простецкое лицо, добродушное, но с печатью тяжкой заботы.

– У вас тут этот… Аристарх есть? – с места в карьер начал парень.

– Кто-кто?

– Ну, Аристан…

– Может, Аристофан?

– Ну да, он! Давай, на три дня берем… Только поскорей, мне еще коров на пастбище гнать.

– Так ты пастух, что ли?

– Ну!

– И читать умеешь?

– Не-е-е… – словно корова, протянул любитель сценического искусства, ухмыляясь.

– Тогда зачем тебе…

– Да есть у нас грамотей! Пишет еще не очень, а читать умеет. Ну, давай же, давай… Вот тебе деньга! – Развязав кошелек-мешочек, пастух высыпал на стол горсть медных монеток. – Всем миром собирали. Хватит?

– Ладно, так и быть, бери. Только смотри, не потеряй.

– Обижаешь!

Поклонившись, парень убежал, прихватив Аристофана.

– Ну, надо же! – подивился Виталий. – Вот это пастухи у вас – Аристофана почти в подлиннике читают.

Рассеянный взгляд гладиатора упал на принадлежности для письма.

– Послушай, любезнейший… Мне бы письмо написать.

– А пожалуйста! – с готовностью откликнулся лавочник. – Вон там стол, садитесь. Все принадлежности я вам дам, а вот за папирус заплатить придется.

– Ничего, – Беторикс улыбнулся. – Заплачу.

– Тогда присаживайтесь.

Виталий уселся, разложил перед собой желтый папирусный лист, задумался… Блин, и как же у них такие грамоты назывались? Мандаты, что ли? Нет, точно не мандаты… А тогда как? Пес его… Ладно, напишем просто, без всякого заголовка:

«Грамота сия дана человеку по имени Гай Вителий Лонгин, из Медиолана, с правом представлять меня во всех торговых делах. Как он скажет – так я сам говорю. Марк Фабий Максим…»

Написав имя, Виталий хотел уже было добавить «всадник», но передумал и вывел «сенатор». Полюбовался, пока сохло – да, с «сенатором» оно куда круче вышло!

И, спрятав грамотку под одежку, наконец-то покинул книжную лавку.

Портной не обманул, заказ был готов: шесть туник (три верхние и три нижние) и три плаща с пристегивающимся капюшонами – паллы. Осмотрев вещи, Беторикс хмыкнул: вероятно, чтобы успеть за такой срок в эпоху, когда не было швейных машинок, старик засадил за работу всю женскую часть семьи, и каждую вещь шили в шесть рук одновременно, из-за чего швы получились кривоваты, стежки везде разной величины, словом, кто в лес, кто по дрова… Но сойдет для сельской местности, все уж лучше прежнего!