Читать книгу: «Таня и Роди – полет нормальный»

Глава 1

Логика может привести нас из пункта А в пункт Б, а воображение – куда угодно…

А. Эйнштейн

Эта необыкновенная, удивительна, полная тайн и загадок, опасных приключений, предательств и настоящей дружбы история началась… Впрочем, не будем спешить и начнем с самого начала.

В одном самом обыкновенном городе М. в самом обыкновенном спальном районе, в самом обыкновенном панельном доме жила самая обыкновенная семья Ивановых. Самый обыкновенный папа Алексей Иванов очень любил животных, точнее сказать, он любил лечить, спасать и выхаживать больных животных, именно поэтому ветеринарная клиника «Младший Брат» была одной из самых лучших не только в городе М., но и по всей России. В клинику к папе Алексею везли обычных кошек и собак, морских свинок и попугаев и даже самых-самых редких животных. Как-то однажды привезли амурского тигра с высокой температурой и сломанной передней лапой, в другой раз привезли огромного сетчатого питона, у которого болел живот и из-за этого был дурной характер. Папе удалось вылечить живот и исправить характер к огромной радости хозяев питона из далекой южноамериканской страны. Однажды привезли красного горного волка, его еще называют гималайский волк. Это редкое животное крупного размера, похожее на волка, лисицу и шакала, рыжей окраски, занесено в Красную книгу, и несмотря на несколько опасных пулевых ранений Алексей спас бедное животное. Азиатский гепард, в мире осталось не больше десяти особей, лемур Лори и многие другие животные были спасены талантливым ветеринаром Алексеем Ивановым.

Мама Людмила Иванова – генный инженер, это такой ученый, который может менять способности животных и растений, например, пшеница, которая не боится морозов и насекомых, деревья, которые могут очищать загрязненные места, впитывая все плохое корнями, и многое, многое другое.

Но наш главный герой – это девочка, самая обыкновенная девочка Таня. Лицо круглое, глаза умные, нос поцарапан (с ребятами по деревьям лазала), добавьте немного веснушек и копну густых красивых волос, правда, не всегда расчесанных, две любопытные руки и две быстрые исцарапанные ноги, в общем, самая-пресамая обыкновенная девчонка, которая изменилась самым необыкновенным образом. Впрочем, давайте по порядку…

Дождливое утро. Грустное, холодное, серое, мокрое. «И совсем не деньрожденьское…» – думала Таня, завернувшись с головой, только щелочки для глаз, в одеяло, и глядя в окно.

– Ведь у меня сегодня день рождения, почему же мне так грустно? Может, от того, что папа много работает, и я мало его вижу дома, или мама опять не сможет поиграть со мной. У меня мысли, как этот дождь, такие же холодные, мокрые и грустные, – продолжала Таня вслух сама с собой.

Надо заметить, Таня часто разговаривала сама с собой вслух, когда было одиноко и грустно. «Сегодня мне 11 лет», – Таня ждала чуда, маленького, не очень большого чуда, ведь все дети знают, что в День Рождения случаются самые невероятные, самые волшебные чудеса…

С кухни донесся запах булочек. Чудесных, свежих булочек, которые может испечь только мама. Настроение у Тани заметно улучшилось. Она ловко скинула одеяло на пол. «Потом застелю кровать…» – вскочила в один тапок, второй стоял на книжной полке и был занят под домик для кукол, потом, все потом, скорее на кухню. Ловко огибая разбросанные тут и там игрушки, книжки и инструменты с поделками, Таня помчалась навстречу чудесным маминым булочкам. Мой дорогой читатель, Таня была опрятной и воспитанной девочкой, но ведь каждый из нас хоть раз не убирал за собой постель и не собирал игрушки. На кухне на огромном подносе лежали булочки. Булочки с корицей, булочки с яблоком и сливой, с вишней, маком, с шоколадной начинкой и абрикосовым вареньем, булочки с изюмом и курагой и просто ванильные, булочки с апельсиновой и лимонной цедрой, хотя Таня их не очень любила, и наконец, булочки с заварным кремом. Первое чудо из тех, которые ждали Таню в этот день, и как мы позже узнаем, не последнее. Такое количество булочек можно было получить только на день рождения.

– Мамофка, я так фефя люфу, – проговорила Таня с полным ртом, что в переводе означало: «…Мамочка я так тебя люблю!»

– И я фефя фофе любфу, – передразнила мама и чмокнула Таню в лоб. – Поздравляю с днем рождения, – добавила мама на нормальном человеческом языке и продолжила хлопотать на кухне, а Тане решила объявить булочной армии войну.

– Я грозный страшный и голодный великан, я вас всех съем, – проревела Таня и решительно бросилась в бой. Силы были не равны, булочек было много, и Таня стала проигрывать, тогда план был изменен, и Таня стала только надкусывать, но вскоре сдалась.

– Победа за булочками, – вынесла приговор мама и вместе с Таней засмеялась.

«Мамин смех похож на серебряные колокольчики…» – подумала девочка. Мама часто смеялась, и Таня любила слушать ее смех. Как будто ручеек журчит.

– А где папа? – поинтересовалась Таня.

– Скоро будет, – не глядя ответила мама, продолжая колдовать над плитой и кастрюлями. – Тебя ждет сюрприз.

Таня затаила дыхание. Что же ей подарят на День Рождения?

– Танюш пора в ШКОЛу, – (почему так странно написано слово «школа», ты, мой читатель, узнаешь чуть позже) напомнила мама, и Таня помчалась в свою комнату собираться.

Глава 2

Все страньше и страньше!

Все чудесатие и чудесатее!

Все страннее и страннее!

Л. Кэролл

Таня забежала в свою комнату, быстро переоделась, собрала школьную сумку (ведь хотела с вечера собрать, да поленилась) и уже направилась к двери, как вдруг услышала странный звук. Как будто кто-то тихонько постукивал гвоздиком по стеклу. Наверное, что-то ремонтируют на улице или у соседей чинят, решила девочка, но какое-то едва заметное движение за окном привлекло ее внимание. Осторожно, медленными неуверенными шагами Таня приблизилась к подоконнику и сквозь серую пелену дождя разглядела НЕЧТО, лежащее и смотрящее прямо на нее…

Холодные когти страха сдавили сердце и горло Тани так сильно, что она смогла лишь слабо прошептать: «Ой, мамочка». Это НЕЧТО напоминало грязный футбольный мяч с перьями, да-да, именно с перьями, или кучу грязных тряпок, перекрученных вместе, и ОНО было явно живое. Внезапно Таня поняла, что это такое, вернее сказать, КТО. Это была какая-то птица – сова или филин. Птица была ранена, голова и крылья в крови и грязи, и, судя по всему, явно собиралась умереть. Глаза Тани встретились с огромными желтыми глазами несчастной птицы, и столько немой мольбы о помощи было в этом взгляде, что, ни секунды не сомневаясь, Таня одним прыжком подскочила к своей кровати, сдернула одеяло, рванула обратно к окну, распахнула его…

– Не бойся, птичка, я тебя не обижу, – ласково говорила Таня, одновременно осторожно закутывая израненную птицу в одеяло и бережно прижимая к себе.

– Вот и все, сейчас будет тепло и сухо.

Положив закутанную в одеяло птицу на свою кровать, Таня закрыла окно и, осторожно развернув одеяло, решила осмотреть бедное животное, как это делал папа в своей клинике. «Все-таки, это филин, – решила девочка. – Он намного крупнее любой совы. Много порезов, словно от разбитого стекла, похоже, крылья целы, просто потерял много сил, замерз и ослаб, – подвела итог осмотра девочка. Все это время филин лежал неподвижно, внимательно и даже как-то по-человечески осмысленно наблюдая за Таней. Он словно силился понять, что это за странное существо, и грозит ли ему опасность.

– Танюш что ЭТО, и где ты ЭТО взяла?! – растерянный мамин голос за спиной прозвучал так неожиданно, что Таня вздрогнула.

– Это, мамочка, не ЧТО, – фальшиво бодрым и радостным голосом затараторила девочка, – а КТО, это филин, он сам прилетел ко мне, ему нужна помощь, он погибнет без меня, – последние слова Таня почти умоляюще выкрикнула.

Мама решительно отодвинула Таню в сторону, развернула часть одеяла и стала внимательно изучать птицу, все-таки, мама была ведущим специалистом по генной инженерии.

– Это филин обыкновенный, бубо-бубо по-латыни. Хищная птица из семейства совиных, наиболее крупный представитель, ярко-оранжевые глаза, – продолжала мама.

– На Руси называли пугач. Между прочим, не сторонятся людей, занесен в Красную книгу.

– Много порезов чем-то острым, раны глубокие, потерял много крови, – мамины пальцы осторожно пробежались по крыльям птицы. – Похоже, не сломаны, но он очень слаб.

– Он умрет, мамочка, без нас, – тихо сказала Таня, и ее голос задрожал от волнения.

– Мы его спасем и оставим у нас, – Таня еле говорила от подступивших слез.

– Чтобы было кого оставлять, – спокойно ответила мама, – нужно кого-то для начала спасти. – Таня радостно закивала головой. – Сходи на кухню и принеси нашу красную коробку с лекарствами и пару больших полотенец из ванной.

Коробка с лекарствами лежала на верхней полке шкафа, Тане пришлось подставить стул, чтобы дотянуться до самого верха, неожиданно Таня ойкнула от боли. Словно десяток раскаленных иголок обжег Танину ладошку. Таня с удивлением увидела на своей руке кровь и, приглядевшись внимательно, заметила несколько глубоких очень тонких порезов. «Странно, что я раньше не заметила, наверное, когда филина доставала, порезалась об осколки стекла, застрявшие в его перьях. Да, ерунда…» – отмахнулась девочка и, обняв коробку, помчалась обратно в комнату.

– Врачу нужна скорая медицинская помощь, – пошутила мама, увидев порезы, и стала осторожно обрабатывать Танину руку.

Несколько крупных осколков стекла сильно порезали Танину ладошку, и маме пришлось повозиться, извлекая их. Девочка мужественно терпела.

– Теперь вы с Филей родня по крови или кровные братья, – добавила мама, наконец закончив с Таниной рукой.

– Что за Филя? – поморщилась Таня. – И что значит родня?

– Филя, потому что филин, – пояснила мама. – А родня – значит, близкие по крови, был такой древний обычай, сделать разрез и перемешать свою кровь с кровью друга.

– Значит, теперь мы семья, – хитро улыбнулась Таня.

– Тань, филин – птица серьезная, вот придет папа, и будем вместе решать, все-таки, он у нас главный Айболит, и вообще главный, – Заметив грустное выражение лица дочери, мама продолжила: – Но спасти обязательно спасем! Все, беги в ШКОЛу, у тебя сегодня контрольная по математике, и нечего так тяжело вздыхать, – твердо сказала мама и подтолкнула Таню прочь из комнаты. – Все будет с твоим кровным Филей, то есть, братом, хорошо.

– Никакой он не Филя, – Таня сердито цокнула языком, – я сама ему имя подберу – правильное!

На пороге комнаты, несмотря на активное подталкивание мамой на выход, Таня обернулась, посмотрела прямо в огненно-оранжевые глаза птицы, и неожиданно филин подмигнул одним глазом, как будто хотел сказать, что да, все будет хорошо, главное, разберись, Танюш, с контрольной и приходи скорее домой.

В ШКОЛу Таня, конечно, опоздала. Минуты на уроке тянулись лениво. Время замедлило свой бег, словно хотело помучить Таню побольше. Израненная ладонь нещадно горела, и Таня чувствовала себя очень плохо, к концу пятого урока девочка была словно в огне, в голове кто-то злобный настойчиво стучал молотком, и Тане хотелось лечь, свернуться калачиком, зарывшись в одеяло, и заснуть. Контрольная по математике была безнадежно провалена. Таня, одна из лучших учениц в классе, пожалуй, одна из лучших в ШКОЛе, не смогла сделать ни одного задания. Буквы и цифры заданий, словно взбесившись, носились кувырком, прыгали и играли в прятки на страницах учебника. Таня устало закрыла глаза и, мягко кружась, как перышко, стала проваливаться во тьму. Потеряв сознание, перепугав весь класс и учительницу, измученная девочка свалилась прямо на пол.

Глава 3

Отчего люди не летают!.. Я говорю, отчего люди не летают так, как птицы?..

А. Островский

Полет! Кто из нас, мой дорогой читатель, не мечтал летать, как птица, парить, купаться в потоках воздуха, нырять и скользить в голубом и бескрайнем океане неба, свободный от земного притяжения? Вот так бы разбежаться с высокой горы, расставить руки в стороны и взлететь в небесную глубину. Огромная сова с размахом крыльев больше двух метров одиноко и бесшумно парила в высоте. Ее удивительные глаза внимательно осматривали все вокруг, замечая мельчайшие детали, чуткие уши давали исключительную способность точно определять и распознавать малейшие шорохи, а специальные перья позволяли делать взмах крыла бесшумным. Внезапно внимание птицы привлекли звуки и голоса людей. На опушке леса трое мужчин в грязных зеленых комбинезонах зачем-то подходили к отдельным деревьям, ненадолго задерживались и переходили к следующим. Четвертый мужчина, видимо, вожак, руководил остальными, негромко указывая то на одно, то на другое дерево. Мягко продолжив свое бесшумное скольжение, птица приземлилась, обхватив мощными, сантиметров по десять, когтями толстую ветку ели. Огромные, удивительно голубые глаза внимательно следили за людьми. Цвет глаз был тем более удивителен, так как у сов глаза желтые, оранжевые или коричневые. Больше всего эти глаза напоминали человеческие.

Люди задумали явно плохое. Низовой управляемый пожар! Люди задумали поджечь лес, затем быстро его потушить. Пожар повредит корневую систему, но большая часть стволов сохранится для продажи. Станет возможна вырубка леса в заповедной зоне.

Рабочие, занятые своим делом, не заметили, как над ними скользнула огромная тень птицы. Да и не будешь вглядываться и шарахаться с испугу от каждой птицы в лесу. Люди старательно маскировали свои действия под случайный пожар, как вдруг раздался дикий, полный животного ужаса и страха крик. Так может кричать живое существо, застигнутое смертельной опасностью врасплох и почуявшее свою гибель. Крик взметнулся выше верхушек деревьев и на самой высокой ноте неожиданно оборвался. Разом испуганно обернувшись, рабочие замерли на месте, увидев, что на груди вожака сидит огромная сова. Птица сидела неподвижно, но от нее веяло такой смертоносной, беспощадной, парализующей силой, что было ясно: попробуешь шевельнуться – разорвет в одночасье. Мужчина лежал на земле, не двигаясь, испуганный, сбитый с ног, онемевший от ужаса. Огромные крылья филина были хищно расправлены, отчего, и без того огромный, он казался еще больше. Грозный клюв был приоткрыт, но не это так страшно пугало человека. Удивительно голубые глаза светились холодным ледяным огнем. Инстинкт подсказал человеку: жить осталось несколько мгновений. Когти филина, по четыре на каждой лапе, как кинжалы, легко пробив толстую куртку кожу и мышцы, глубоко вошли в обе руки, пригвоздив мужчину к земле. Прошло несколько мучительных секунд длиною в жизнь. Филин и его жертва, не двигаясь, смотрели глаза в глаза друг другу. С громкими криками, надеясь больше приободрить себя, чем напугать, рабочие, похватав кто палку, кто камень, кто лопату, бросились выручать товарища, да так и застыли как вкопанные, не добежав с десяток шагов. Филин грозно развернулся, и его яростный горящий взгляд заставил людей остановиться и броситься бежать, спасаться, позабыв о товарище. Несмотря на ужасную боль в проткнутых руках, бригадир лежал неподвижно, сильно зажмурив глаза и всею душой моля, чтобы этот кошмар быстрее закончился. Почувствовав какое-то движение, человек приоткрыл глаза, и… филин медленно наклонился к самому лицу мужчины, грозный клюв приоткрылся.

– Беги! – отчетливо прошептала странная птица. – Беги и не возвращайся!

Почувствовав, что его отпустили, мужчина бросился бежать, откуда только силы, так, как никогда в жизни не бегал.

Глава 4

Врачи прописывают лекарства, о которых мало что знают, от болезней, в которых разбираются еще хуже, людям, о которых им вообще ничего не известно…

Вольтер

– Где это я? – открыв глаза, Таня с удивлением стала осматривать незнакомую комнату.

Белые холодные стены, большое окно закрыто белыми металлическими жалюзи, сквозь которые пробиваются тоненькие лучики утреннего солнца. Рядом с кроватью маленькая тумбочка, раковина.

– Похоже, в больнице, – Таня села на кровати, затем одним прыжком легко и без усилий перескочила через высокую спинку кровати и бесшумно приземлилась с другой стороны.

Во всем теле девочка чувствовала какую-то странную легкость, хотелось бежать, прыгать, ходить по потолку. Тане хотелось вскочить на подоконник, распахнуть окно и вылететь, словно птица. Согласитесь, странное желание для самой обычной девчонки двенадцати лет, не умеющей летать. Подняв жалюзи вверх, Таня широко распахнула две огромные створки окна, и в комнату, радостно кружа и смеясь, ворвался свежий утренний ветер, полный волшебных и таинственных запахов и красок. Таня выглянула в окно. Девятый этаж. Невероятно, девочка различала мельчайшие детали на земле отчетливо, словно под микроскопом, видела мелкие травинки на газоне, кору деревьев и муравьев, бегущих по стволу вверх и вниз.

– Что это такое? Как, как вообще такое возможно? – вслух растеряно пробормотала Таня. – Я слышу, как муравей ползет по ветке. Может, это сон, и я сейчас проснусь?

Дверь в комнату распахнулась, и вошли мама и папа, оба в белых халатах поверх одежды, и незнакомый мужчина, по виду, врач. Мама с папой бросились к Тане, обняли так сильно, что хрустнули кости. «Мне конец, – подумала девочка. – Вот как умирают от любви». Родители заговорили одновременно, мама говорила одно, папа другое, но для Тани самым загадочно странным было то, что, слыша речь родителей и все понимая, девочка продолжала слышать звуки далекого леса.

Из потока слов Таня поняла следующее: она в больнице, в школе прямо на уроке ей стало плохо, так сказала учительница, потеря сознания. Сутки Таня не приходила в себя, хотя все показатели были в норме. Как неуверенно проговорил один из врачей, присутствующих при осмотре: «Девочка спит, но странным сном, как спящая королева. Медицина здесь бессильна». «Впрочем, как всегда», – заметил в ответ папа.

– Сейчас все хорошо, и можно ехать домой, – продолжила мама, но при этих словах стоявший чуть поодаль и до сих пор не проронивший ни слова врач покачал отрицательно головой.

– Мы хотели бы оставить девочку на пару дней, – очень мягко проговорил он.

– Зачем? Почему? Ведь совершенно очевидно, – мамин голос от волнения задрожал, а папа нахмурил брови, – девочка здорова, и все хорошо!

– Сейчас, – так же тихо, спокойно и мягко, с нажимом продолжил врач, – Тане надо отдохнуть, а мы с вами пообщаемся у меня в кабинете, – и, не дожидаясь ответа, направился к двери.

– Танюш, мы сейчас вернемся и поедем домой, – папа погладил теплой ладонью Танюшкину голову и вместе с мамой направился к выходу вслед за врачом.

Глава 5

Самый чудесный врач – Природа, хотя бы потому что излечивает две трети болезней и никогда не отзывается дурно и скверно о своих коллегах…

В. Шербюлье

Петр Ильич Скоропадов – главврач больницы №… задумчиво, немного растерянно смотрел на Таниных родителей, сидящих напротив него, и не знал, с чего начать разговор.

– Вот уже двадцать пять лет я в медицине, – начал Петр Ильич. – За это время я видел огромное количество разнообразных клинических больных и много не понятных с первого раза и трудно объяснимых заболеваний. Я думал, что меня уже невозможно удивить, но сейчас… – Петр Ильич пожевал губами, словно собираясь с мыслями или подыскивая слова, замолчал растерянно.

– Хотите чаю? – неожиданно спросил врач и, не дожидаясь ответа, встал, подошел к небольшому шкафчику, достал очень красивый заварной чайник. – Подарок гжельских мастеров, – добавил он и достал несколько стеклянных банок с сушеными травами.

– Лекарства лекарствами, а травы луговые никто не отменял, как говорила моя бабушка, – проговорил Петр Ильич, замолчал и принялся колдовать с травами, гжельским подарком, кипятком и чем-то еще.

Мама с папой сидели молча и ждали, казалось, совершенно спокойно, когда врач расскажет, что же именно его так удивило и озадачило в Танином случае. И только мамина рука, крепко стиснувшая папину, выдавала волнение и тревогу. Скоропадов поставил перед родителями поднос с чайником, тремя резными деревянными чашками, разлил чай, и по кабинету потек удивительный загадочный аромат лесов, полей и каких-то еще забытых запахов детства.

– Итак, – Петр Ильич поудобней устроился в кресле, широким жестом обвел поднос, приглашая родителей, – пожалуй, начнем. С точки зрения медицины Таня здорова, так сказать, абсолютно и полностью, – мама шумно выдохнула. – Но это с точки зрения ОБЫЧНОЙ медицины, – договорил врач.

– Так что не так? – спокойно спросил папа, он не любил больниц, врачей он тоже не очень-то любил, а уж ОБЫЧНУЮ медицину вообще обходил стороной, искренне считая, что все современные врачи лечат следствие, но не причину болезни.

Петр Ильич открыл ящик стола, достал черную папку, раскрыл и положил перед родителями пачку разноцветных листов.

– Это Танюшкины анализы, красным маркером выделены отклонения от нормы.

– Но здесь почти везде отметки красным, – мама внимательно изучала цифры и показания. – Тем не менее, вы говорите, что ребенок АБСОЛЮТНО здоров.

– Дело в том, – очень тихо, твердо глядя в глаза папе, проговорил врач, – некоторые показатели у девочки НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ.

В кабинете повисла звенящая, тяжелая, мрачная тишина.

– Сейчас у меня нет понятных объяснений, нам нужно больше времени, более полное обследование, возможно, не в нашей больнице, а в институте имени… – папа поднялся, и Петр Ильич запнулся на полу слове.

– Мы забираем Таню домой, СЕЙЧАС! – так же тихо и твердо сказал папа и, не прощаясь, вышел из кабинета.

– Всего хорошего, – культурно добавила мама и вышла следом.

Главврач профессор Скоропадов задумчиво и растерянно посмотрел вслед родителям, затем залпом опрокинул в рот абсолютно пустую чашку, не заметив отсутствия чая в ней, устало закрыл глаза откинулся на спинку кресла.

– Черт знает что, – буркнул себе под нос врач.

В машине по дороге домой папа много рассказывал Тане о филине.

– Назовем его Роди, – вдруг предложила Таня.

– Роди, как Родина, – улыбнулась мама.

– Или как Родной, – добавил папа, и Таня счастливо засмеялась.

– Так вот, – продолжил папа, – Роди был сильно изрезан осколками стекла, видимо, разбил окно, потерял много крови, ослаб, одно крыло было сильно повреждено. Не понимаю, как он мог летать, – продолжал рассказывать папа. – Но сейчас ему намного лучше, – все-таки, папа был одним из лучших ветеринаров страны.

– Пап, мам, можно оставить у нас Родю? – Таня умоляющее смотрела на родителей.

– Знаешь, – вдруг сказал папа, – я тоже хочу его оставить у нас.

– Да здравствует папа!!! – на всю машину завопила Таня.

– И мама, – скромно сказала мама и улыбнулась.

– Да! И мама, и папа, и Роди, и Таня! – продолжала вопить Таня, счастливая и довольная.

– Очень уж она необычная, – тихо проговорил папа. – Твоя птица.

– Конечно, необычная, – продолжала веселиться Танюшка.

– У меня, – ответил папа, – странное чувство, что твой Роди понимает человеческую речь.

– Ты сам очень часто говорил, что животные понимают человеческую речь, – добавила мама, и Таня, соглашаясь, закивала головой.

– Здесь другое, – возразил папа. – Когда я осматривал Роди, то, как обычно, разговаривал вслух сам с собой, но филин, будто бы понимая, помогал мне, переворачиваясь с одного бока на другой, шевеля и приподнимая крыло, и все время так смотрел… – папа задумчиво замолчал.

– Ну что, как смотрел? – Таня от нетерпения задергала папу за руку. – Что ты молчишь?

– Он смотрел, прямо как человек, – проговорил папа.

– Вот здорово, – запрыгала на сиденье машины Таня. – Может, он еще и заговорит, как человек? – пошутила мама.

– Очень даже возможно, – неожиданно серьезно ответил папа. – Все, девчонки, приехали, идем знакомиться с нашим пациентом поближе, – и втроем они вошли в подъезд своего дома.