Читать книгу: «В будущем все по прежнему»

Сборник юмористических рассказов

Капец света

– Кхе! – вежливо произнес голос за спиной.

 Артем вздрогнул и уронил "Плейбой" на пол. В офисе, который он охранял, было темно, уныло, лишь светился молочной белизной экран компьютера с выведенными на него картинками трех следящих камер. Одиноко было в офисе, и никакого голоса здесь раздаться не могло. "Схожу ума", – по-телеграфному подумал Артем и тихонько хихикнул про себя.

– Кхе, – снова произнес голос и на этот раз добавил: – Почитываете на рабочем месте? Ну что ж, образовываться надо, дело-то молодое… Не оборачивайтесь, все равно ничего не увидите. Артем, резко развернувшись всем корпусом, сломал ножку стула, на котором сидел, и полетел на пол. Сзади никого не было.

– Я же предупреждал, – укоряюще сказал голос.

– Кто здесь?! – спросил Артем трагическим шепотом, поднимаясь с пола.

– Это я, Голос Божий.

– Кончай придуриваться! – выкрикнул Артем, демонстративно опуская руку на кобуру.

– Поужинать хотите? – осведомился Голос. – У вас ведь в кобуре бутерброд с колбасой.

– Фу ты… А откуда?..

– Всегда замечал эту особенность за вами, людьми. Разве тот факт, что я невидим, не достаточное основание для других странностей? Впрочем, ваша колбаса так пахнет… Да сядьте вы наконец, у нас мало времени!

 Сбитый с толку Артем плюхнулся на другой, целый, стул, на всякий случай под него заглянув.

– Вот так-то лучше, – удовлетворенно сказал Голос, – теперь еще несколько формальностей, и перейдем к делу. Вы Артем Бездуров, образование среднетехническое, старшина запаса, 28 лет, почти не пьете, не курите, комплексуете из-за фамилии, но поменять ее не хотели бы, женаты, детей нет, родители умерли, с женой собираетесь разводиться, потому что она, цитирую: "Напомаженная идиотка, у которой только бабло на уме". А ваша зарплата охранника в частной фирме удовлетворить ее тонкий вкус и желание поселиться на Рублевке не в состоянии. Правильно? Отлично, идем дальше. Два дня назад, а именно 13 июня, по дороге к пивняку после очередной ссоры с женой вы зашли в церковь и попросили Бога сделать что-то, что раз и навсегда изменит вашу жизнь. Было дело?

– Но… – начал Артем, но тут же осекся и утвердительно кивнул.

– Приятно иметь с вами дело. Значит, я попал по адресу, поздравляю!

– С чем?

– Ваша жизнь изменится, причем вы даже не представляете, насколько. Вы хотели бы стать родоначальником… ну, скажем, новой истории? Отцом, так сказать, человечества и все такое…

– Я не знаю, я как-то не думал…

– Понятно, что не думали. Тех, кто думал, мы выкинули из списка претендентов. В общем, дело обстоит так. Скоро весь этот мир рухнет к чертовой матери. Более того, туда же отправится и сам черт со своей матерью, дедушкой, бабушкой и многочисленными отпрысками. Что вполне резонно после того, сколько усилий они приложили для катастрофы.

– Катастрофы?!

 Голос застонал и пробормотал что-то вроде: "Ох уж эти лузеры, все им, недоделанным, объясняй".

– Ну да, я же сказал, что все рухнет, и времени осталось совсем немного. Вот, собственно, из-за чего я тут с вами вожусь, хотя дел, если честно… теперь пару тысяч лет с работы не вылезу… Ладно, вернемся к наши баранам, – здесь голос сделал паузу, хихикнул, а затем продолжил деловым тоном: – Вас выбрали для продолжения рода человеческого. Будете новым Адамом. Не против?

– А почему я? – Артем твердо решил завтра же обратиться к психиатру, а пока постараться ничему не удивляться.

– Ну, вопрос это непростой. Вы ведь слышали о Большом взрыве?

– Это когда два небоскреба в Штатах?..

– Нет, – прервал его Голос, – это когда Вселенная появилась из первородного яйца и с тех пор все расширяется и расширяется. В школе на астрономии чем занимались? Вспомнили? А про Большой взрыв вспомнили? Сейчас, двадцать миллиардов лет спустя, этот процесс требует слишком много ресурсов. С компьютерными терминами знакомы? Что ж, буду объясняться с их помощью. Немного коряво выйдет, но в библейской терминологии вы, пожалуй, и вовсе не шарите. Так вот, серверы Мироздания не безграничны. Мы поддерживали естественное течение процесса до последнего, несколько раз пересохранялись, но в последнее время система стала занимать столько места, что нормально работать просто невозможно! Как следствие, одолевают вирусы и системные ошибки. В прошлый раз, когда Мироздание глючило в вашем секторе, вирус "Большая вода" полностью уничтожил все живое. Слава богу, сохранился "бэк-ап" – Ковчег с резервными копиями основных тварей. А так бы пришлось все создавать заново. Теперь же и того хуже…

 Голос вздохнул, пробубнил что-то неразборчивое и продолжил:

– В общем, сейчас опять глюкнуло, да так сильно, что ваш сектор Галактики восстановить в прежнем виде будет уже невозможно. Мы тут посовещались и решили, что с нас этой нервотрепки хватит – ваш сектор пора апгрейдить. Проект "Земля", стало быть, свернуть, а с человечеством и некоторыми видами существ продолжить работу на другой планете. Начальство, конечно, подаст это под соусом атаки вирусов – чтобы учредители не подкопались. Мол, напал, недолечили, глюкнуло и кранты, ничего уже не поделаешь…

– Как глюкнуло? – Артем сглотнул комок в горле и почувствовал, что он, боевой офицер, сейчас от испуга может запросто напустить в штаны. Такого с ним не случалось в самых сложных ситуациях, но ведь тогда речь шла только о его жизни, а тут – о целой планете!

– …жаль нас, простых работяг, премии лишат. Это точно… – жаловался Голос.

– Как глюкнуло?! – выкрикнул Артем.

– Да не орите вы! Тоже мне, картина Репина маслом по черной икре: голос совести взывает к Гласу Божьему… Не знаю я, как именно. Сотрут вас, и все. Скорее всего, для начала снимут "по ошибке" защитную систему и отдадут вирусам на растерзание. Сатана, Везельвул, черти, демоны… Весь пакет "Судный день" активизируют, чтобы уж наверняка. А потом и их, родименьких, в корзину – давно пора. А что делать? Мироздание не безгранично. Почему, думаете, путешествия в прошлое невозможны? Мы вынуждены стирать старые файлы – памяти не хватает! А ваш сектор действительно проблемный: проект "Титаны" в тартарары рухнул, "Атлантида" водой накрылась. А-а, да чего уж… Скажите спасибо, что вы у нас везунчик – самый верный кандидат в Адамы, и к гадалке не ходи.

– Почему я? – слабо спросил Артем, которого происходящее прочно придавило к спинке стула. В голову лезла белиберда: космос, темный, как нутро выключенного системного блока, компакт-диски – спиральные галактики, туманности – микросхемы, черные дыры – отверстия для вентиляции.

– У меня в детстве свинка была, и вообще… – вдруг неожиданно для себя, не успев прикусить язык, честно признался он.

– И косоглазие, и с потенцией в последнее время как-то не очень… Знаю. Но я же говорил, что памяти не хватает. Всегда так – сначала раздуем Вселенную до невозможности, все ресурсы займем, а потом за головы хватаемся. Конечно, Лилит из отдела развития Человечества тоже хороша. Следовало сохранить побольше резервных копий, но так уж вышло, что из двух десятков имеющихся в наличии мужиков вы самый подходящий. Если честно, мы бы вас и не спрашивали, но тут такое дело – до полной перезагрузки этого сектора всего ничего, тестировать кандидатов некогда, а если у вас вдруг выявится полное неприятие идеи возрождения рода или, скажем, гомосексуальные наклонности, то все может кончиться плохо. Э-ге-гей, вы не гей?

– Нет, – выдохнул Артем.

– И ладненько. И род человеческий продолжить не против?

– Не против, – Артем встал со стула, понимая, что спятил окончательно.

 За окном что-то происходило, но что – с его места было не понять. Он сделал шаг к окну и случайно наступил на лежавший на полу "Плейбой", прямо на грудь красавице с обложки.

– А кто Ева? – он посмотрел вниз, убирая ногу с качественной полиграфии, вспомнил, что памяти на все не хватает, и уточнил: – Она того… хорошенькая?

– Через пару лет будет в самый раз, – хохотнул Голос, а затем перешел на доверительный тон и сочувственно добавил. – Понимаешь, брат, какое дело… Лилит, которая сохранением резервных копий занималась, она же женщина. И ничто женское, а тем более зависть, ей не чуждо. Так что выбор не ахти… Зато есть одно приятное обстоятельство: в Ново-Эдемском саду некоторые виды источников будут содержать алкоголь.

 Артем с нарастающей тоской посмотрел на красотку, чье шикарное тело он потоптал совсем не так, как хотелось бы, и подошел к окну. На улице творилось нечто жуткое. На темном небе вдруг погасли звезды, Луна накренилась вниз и закачалась, будто повисла на гвоздике, а потом упала за горизонт. Резко и страшно задул ветер. Он сдувал дома, деревья, целые кварталы. Порыв – и исчезла стена здания, за которой стоял Артем. Теперь ветер дул прямо в лицо, при этом не нанося никакого вреда. Будто бессильный перед тем, кого избрал Голос, но беспощадный к городу, раскинувшемуся внизу. Только что он был, мегаполис, из которого когда-то обещали сделать город-сад, – и вот уже осталась одна пустота…

– Началось, – буднично сказал Голос, – сейчас заставка появится.

 В голом небе вспыхнули, набирая яркость, огненные буквы. Они полыхали так, что сил не было на них смотреть.

– Опять переборщили, – пробурчал Голос, – вечно этот Отдел Знамений напортачит – догадайся потом, что значило их невинное творчество.

 Но огонь, пылающий в небесах, стал утихать и, наконец, сложился в слова:

 "Мироздание в этом секторе выполнило недопустимую ошибку и будет закрыто. Все несохранившиеся данные будут утеряны. Всевышний и прочие разработчики просят прощения у тварей за доставленные неудобства".

 А ниже мигающие буквы:

 "До завершения работы Мироздания осталось 3 секунды… 2 секунды… 1 секунда… Game over!"

 И наступила Тьма Небытия.

– Гейм овер… – пробормотал во тьме голос Голоса. – Шутники, тоже мне… Але, Адам? Адамчик?! Вы еще здесь? Бога ради, одна просьбочка от всего отдела. Вы – человек военный. На новом месте и в новом качестве не забывайте об этом. Постарайтесь привить дисциплину своей половине. Хотя бы в том, что касается этих долбанных яблок…

Деревня оборотней

– Ну, где эти ваши оборотни. Показывайте!

 Иван Хельсинг шагнул в хорошо натопленную избу, в ее теплый валеночный дух и прислонил к бревенчатой стене огромный арбалет. Сделал шаг и услышал в ответ ворчливое:

– В обуви куда претесь? Разувайтесь или бахилы там оденьте. В углу лежат.

 Охотник поглядел на грязную кучку бахил и снял тяжелые армейские ботинки.

– Где вы? Прячетесь, что ли? Кто меня вызывал?

– Сейчас, сейчас, оденусь и выйду…

 Послышался скрип, шорох, а потом занавеска на печи отлетела в сторону, и из-за нее выбрался здоровенный мужик в цветастых семейных трусах, с бородой и с серьгой в ухе.

– Я хозяин. Я вызывал. Но что-то не больно вы на охотника похожи. Пацан вы еще…

 Иван Хельсинг уселся на лавку у стола, облокотившись на столешницу, подтянул поближе солонку и, зачерпнув из нее щепотку, отправил в рот – переход из реальности в реальность по неведомым науке причинам нарушал солевой баланс в организме.

– Мне сорок. А молодость – это побочное. Пару лет назад умирал с голоду в одном саду, и съел пару яблочек молодильных. Теперь больше шестнадцати не дают. Доктор сказал, что лет через пять пройдет. Будут давать как минимум двадцать.

– И вы ему верите?

– Я ему десять долларов за консультацию отдал. Не хотите же вы сказать, что зря…

 Хозяин избы натянул брюки, застегнул ремень на голом волосатом пузе и от души расхохотался.

– Ладно, – проговорил он, – почти верю. Вот сейчас оденусь, поедим и перейдем к делу. До ночи еще полчаса, как раз успею ввести вас в курс.

– И в чем ваша проблема?

 Ивана выдернули из постели всего через два дня после битвы с Марладокским Выдрой, и он хотел скорее в нее вернуться. Пока это широкое ложе навсегда не покинула жена, уже не первый год уговаривающая его завязать с оперативной работой.

– Я же отправлял заказ, все подробно описал, – удивился хозяин, – у нас целая куча проблем.

– Бумага есть бумага, – проговорил Иван, заказ прочитавший вскользь, и больше, чем его содержанием, заинтересовавшийся суммой оплаты за выполнение работы.

– Хотелось бы узнать о проблеме из первых рук. Так сказать, лично от пострадавшего. Зовут как?

 Мужик поскреб рыжую, как у Малюты Скуратова, бороду на широком рябом лице и непонимающе уставился на Ивана:

– А-а-а… Меня Моше зовут. Моше Шалашибес.

– Вы еврей?!

– Конечно. У нас еврейская община. Даже реальность Евразией называется.

– Не похожи… – Иван Хельсинг решил больше не развивать национальную тему. Мало ли почему рыжий детина с явно рязанской мордой причислил себя к народу израильскому. Может, с младенчества мечтал об обрезании…

– Дело в том, что нас одолевает нечисть. Просто сладу никакого нет. Вы видели, что в селении творится?

 Иван кивнул. По дороге от поляны прибытия он успел рассмотреть выбитые окна в домах, в щепы разгромленные вывески, пятна крови на тротуарах – явно человеческой и пролитой в немалых количествах. А еще были сломанный колодезный журавль с обрывком веревки на месте куда-то исчезнувшего ведра, выкорчеванные из мостовой булыжники – эти как раз никуда не исчезли, а лежали среди осколков стекла в витринах маленьких магазинчиков. Были развалины домов в центре, некогда крепких, на совесть сложенных из огромных бревен.

– Это все их работа, оборотней?

– Их, родименьких…

 Моше натянул свитер поверх не заправленной рубахи и пошел за занавеску греметь кастрюлями – гостя следовало накормить.

– Как ночь, так сладу с ними никакого нет. В первые годы колонизации еще ничего было, а теперь чувствую – никаких сил не осталось. У нас же план, поставки, договоры. Кукуруза краснеет, яблоки в поле заколосились. Мы реальность сельскохозяйственная, что посеешь, то потом, как говорится, и собирать придется… А из-за этих гадов только за последнюю неделю два трактора угробили.

– Давили вы их, что ли? – Иван покачал головой, представив, как неопытные в таких делах селяне гонятся за юрким оборотнем по краснеющей кукурузе. Да что ему сделается, даже если догонят?!

– Зачем? – удивился из-за занавески Моше, – они сами в тракторах бои устроили. Один на другого попер и обе машины в лепешку. И хоть бы сами поубивались, не так жалко было бы…

– На тракторе?! Оборотень?!!

 Иван задумчиво поскреб подбородок, на котором пробивался редкий юношеский пушок. Уровень интеллекта противника был явно высок, и это осложняло дело. Обычно подобные твари умом не блистали – двадцать лет назад создатели реальностей придумывали их, чтобы героически побеждать, а не терпеть поражение. Теперь же оборотни селились на опушках леса у деревень или маленьких городков и досаждали населению своим присутствием. Рылись в помойках, воровали мясо с кухонь, таскали кур. Иной раз и на людей нападали, правда, случаев превращения от их укусов еще не было. Существа эти были порождением реальности, и к человеческой природе отношения не имели, а если и оборачивались порой в хомо сапиенс (за что и получили свое название), то только потому, что в таком виде стащить колбасу из магазина было проще. К сожалению, когда реальность сотворяла слишком уж большого и злого оборотня, он на мелочи вроде помойных бачков не разменивался, а питался сразу людьми. И Иван Хельсинг считал, что зверюга отчасти имеет на это право: чудовище пожирает того, кто его породил – в этом была какая-то мрачная, мстительная красота.

– Похоже, мне придется поднять плату… в связи с возросшей сложностью задания, – сказал он.

 За занавеской стук кастрюль замер, а затем продолжился на более высокой и раздраженной ноте.

– Давайте, поднимайте, – неразборчиво заворчал Моше, – последнее исподнее сниму, а весь этот род изведу.

– Исподнего мне не надо, – поспешно предупредил Иван, вспомнив не очень чистые трусы в цветочек, – так что у вас за оборотни? Я бы хотел услышать хотя бы примерную классификацию.

– Вот, – Моша вышел из-за занавески с двумя мисками, в которых дымилось что-то красное, но по виду напоминавшее горох. Иван принюхался, взял предложенные хозяином китайские палочки и, подцепив ими несколько горошин, попробовал. Похоже было на мясо – то ли кролик, то ли нутрия.

– Кукуруза мясная, – пояснил Моша. – Одно из главных наших направлений, – он вдруг всхлипнул, – пол поля, гады, копытами истоптали…

– Копытами? Подождите, во что же они у вас превращаются? Из трех известных науке разновидностей оборотней копыт нет ни у одной.

– Так и у них нет. На лошадях они соревнования устраивали. Мерялись, кто быстрее из конца в конец доскачет.

 Иван застонал и положил палочки на стол. Есть как-то сразу расхотелось. Выходит, у этих тварей не только развитые передние конечности, которые позволяли переключать скорости на тракторе, но и задние достаточно гибкие, раз они умели держаться на лошади. Трем известным разновидностям оборотней – собаке, волку и Очень Большому Волку – такое было не под силу.

– Давайте по порядку, – сказал он, доставая блокнот и ручку. Привычка записывать сохранилась у него еще с тех времен, когда он был преподавателем-филологом в университете.

– Значит так, – отодвигая в сторону миску с кукурузой начал Моше, – оборотень первый – крысозяблик. Оборачивается то в крысу, то в зяблика…

– Что? – не понял Иван.

– Крысозяблик. А еще хряко-петух есть. Но он не опасен. Только жрет и топчет: день курей, день свиней – в хозяйстве от него одна польза.

– А крысозяблик, значит, опасен?

– Колодец с поломанным журавлем на главной площади видели? Бревнище!! Ума не приложу, как такой можно сломать.

– Ладно, – несмотря на изумление, Иван решил, что для начала следует выслушать и записать весь сумбур, истекающий из центра огненной бороды. А уже потом постараться составить из него более или менее понятную картину.

 "Надо же, оборотень крысозяблик, – покачивая вихрастой юношеской головой, записывал он в блокнот, – уписаться от страха можно. А если он издевается? Заплатит неустойку, лично прослежу, фирма шутить не любит".

 "Фирмой" Иван именовал самого себя. Но кроме него – владельца и главного исполнителя заказов, там работало еще пять человек. Юрист, бухгалтер, два техника и хорошенькая секретарша. Жена Ивана не раз пыталась избавиться от последней. Но прелестная внешность была единственным недостатком Юлечки, да и то только с точки зрения жены. Работу свою – а деятельность на территории реальностей требовала ведения массы документации – она выполняла на "отлично".

 За десять лет существования фирмы "Хельсинг" Иван сколотил приличное состояние и считался одним из лучших охотников. Но и нервов он потрепал порядочно. Его давно тянуло уйти на покой, к преподавательской работе. Уж теперь-то он смог бы с легкостью написать докторскую. Материала по его тематике – мифология народов Европы – в реальностях хватало. Создатели их частенько грезили о битвах с нечистью, правда, по большей части представление о ней имели усредненное и поверхностное. А вот интересно было бы узнать, к примеру, чем в земном мире занимается теперь автор крысозяблика?

 "Земной мир" называли "земным миром", поскольку сказать "реальный" было бы неправильно: реальности, хоть и придуманные двадцать лет назад, были не более иллюзорны, чем привычная действительность.

 Вся эта чертовщина началась в 2015-м году. На землю из Космоса что-то упало, рвануло на подлете к поверхности, и из этого "чего-то" высыпались кристаллы разного цвета и формы. Поскольку бабахнуло над территорией Европы, большая часть крупных кристаллов на нее и упала. Но в тот день был сильный ветер, и мелочевка улетела на Восток, в Россию, в Белоруссию, на Украину. Потом уже выяснилось, что крупные кристаллы, в общем-то, ни на что не годны. Их, конечно, собрали и упрятали в закрытые лаборатории, но, кажется, ни до чего пока не докопались. Почти все мелкие кристаллы подобрала детвора, падкая до всего яркого и блестящего – будь то пробка от пива или светящаяся инопланетная хреновина. Может, если бы они попали в руки взрослым, все было бы по-другому, более красиво, умно и правильно. Но взрослые не любят смотреть под ноги, а если и смотрят, то не поднимают всякую ерунду. Особенно когда она лежит рядом с пакостью (к примеру, с окурком) или просто грязная.

 Так что именно детвора выяснила, что стоит сжать красивый камешек в теплой ладошке, как мечты о замках, волшебстве или леденцах на палочке становятся такими реальными, что просто дух захватывает. Нужно только мысленно перешагнуть через порог, и очутишься в мире, где всего, что пожелаешь, навалом. Правда, если потом захочешь внести коррективы, ничего не выйдет – раз сотворенный, мир мечты более становится тебе неподвластным, живет и развивается по своим законам. А создать новый почему-то не получается. Взрослые забили тревогу не скоро, когда все волшебные камешки были детьми израсходованы. Вот потому-то не существовала мира Всеобщего Добра и Справедливости. Зато был мир Сахарной Горы и Шоколадной Булки, а еще мир, где странным образом растворялись в пространстве все виды каш, а манная так вообще отбрасывала крышку кастрюльки и с шипением выплескивалась в лицо ее приносившему. Был мир, где жили кошки. Целый квадриллион кошек! Находиться там оказалось совершенно невозможно, поскольку реальность сотворил злой мальчик и кошки все время тарахтели банками о булыжную мостовую. Больше в мире ничего не было, даже мышек. Но созданная ребенком, не знакомым с законами пищевой цепочки, реальность нашла выход – чтобы кошки не сдохли, в банках регулярно появлялась еда.

 Существовали миры, где все летали на метлах, носили остроконечные шляпы, и каждого мальчика звали Гарри Поттер. Был мир, где тролли были маленькими, селились под листиками базилика, носили лыжные шапочки, а по земле передвигались на пуантах – у создателя этой реальности оказались путанные представления о троллях.

 …Нет, один мир Всеобщего Добра и Справедливости все же существовал. Девочка, которая загадала его на сон грядущий, за час до этого беседовала с папой о высоких материях. Но создательнице было всего пять лет, и в терминах она была не сильна. В результате попавшие в эту реальность начинали считать, что добро у них всеобщее, и будет справедливо, если сосед этим добром поделился. К сожалению, у соседа всегда оказывалось на этот счет другое мнение. В общем, никто уже давно не жил в этом опасном мире…

 И все таки достаточно большую часть реальностей можно было использовать. И когда сам факт существования их обнародовали, человечество вплотную занялось колонизацией. Попадали в колонии просто – если тебя хоть однажды завел туда кто-то, уже там побывавший, это не составляет труда. Большая часть обитаемых людьми миров была либо сельскохозяйственной, либо покрытой девственными лесами с торчащими то тут, то там редкими, загадочными замками. Кое-где были города, но туда люди старались не соваться. И вообще пытались иметь поменьше дела с живностью и аборигенами, порожденными странной детской фантазией. Тем более, что порой контакты с ними становились опасны, и тогда на помощь приходилось звать охотников вроде Хельсинга. На эту опасную работу шли в основном знатоки сказок, фольклора и детской психологии – иногда вспомнить, что за ерунду разбрасывала какая-нибудь немецкая девочка, гуляя по лесу, было важнее, чем обладать силой и ловкостью.

 Что касается происхождения этих миров и того, где они находились, ученые строили множество теорий. Одна из них, не умнее и не глупее других, если перевести ее на понятный язык сводилась к тому, что:

– Вселенная расширяется, а раз так, значит, ей есть, куда расширяться. То есть, находится место для всяких миров, в том числе и придуманных.

– Вселенная как раз так и расширяется: семена развития, те самые кристаллы, высеиваются на планету, у обитателей которой развито творческое мышление. И они дают начало новым мирам.

 Была и друга теория:

– На самом деле ничего не существует. Просто над Европой взорвалась летающая тарелка, вот оттуда инопланетного барахла и насыпалось… Большие кристаллы, это производители материи: всякой там мясной кукурузы или леденцовых медвежат, которые появляются на Земле сами собой, из ниоткуда. А маленькие кристаллы – что-то вроде прибора для первоначального заказа. Все, кто мирами пользуется, остаются на Земле, но видят сны – такой бонус в дополнение к товарам.

 Одно оставалось не ясно, почему их самих не видят все остальные люди. Но над этим создатели теории еще работали…

 Примерно так обстояли дела, когда Иван Хельсинг, наконец, закончил выводить в блокноте запись: "Крысозяблик – маленький, но очень сильный зверь. Потенциально опасен. Этимология не ясна". Он подумал и самонадеянно дописал "Пока не ясна".

– Кто еще тут у вас есть?

– Кролик-вампир, – вздохнул Моше.

– А этот что творит? Головы резцами отгрызает?

– Что вы! Он же кролик, на морковке специализируется.

– Морковь грызет?

– Зачем? Говорю вам, вампир. Высасывает.

– И много… насосал? Урожай в опасности?

– Ерунда, за месяц килограмм десять портит, не больше. Пока самку не нашел, потомства нет, можно не беспокоиться.

– А у кого есть потомство?

– Да вот рыбокит, к примеру. Как кит, только размером с рыбу. В реке у нас водится. Потомство его с пивком наши мужики трескают за милую душу! Рекомендую.

– А почему потомство?

– Дак сам-то он кому нужен?! Костлявый больно, да еще и, чуть что, дерется…

 Иван чувствовал, что начинает закипать. При первом упоминании о крысозяблике он покосился на оставленный у порога арбалет с заговоренными от оборотней стрелами и подумал, что зря его там оставил. Надо бы под рукой иметь. Но теперь, после "доходчивых" объяснений, ему казалось, что скоро этот арбалет он вставит в середину огненной бороды. По самые гланды.

– Послушайте! – он вскочил с лавки, подошел к окну и посмотрел на улицу.

 Солнце только-только скрылось за горизонтом, и как раз в этот момент один из ближайших домов неожиданно потряс сильнейший удар. Он дал крен и рухнул наземь в столбе из пыли и штукатурки.

– И все это натворили ваши оборотни? Зяблик, крыса и попугай?! Кто у вас тут реально погромы устраивает?

– Ну, есть еще мышь-мертвая голова, перекати-поле, журавль в небе, синица в руке – так с рукой вместе и летает, в нее и гадит. Нашу реальность большой шутник придумал, я справки наводил, он, стервец, подрос и сейчас в Мулен-Руж комиком работает.

 На улице кто-то истошно заорал, раздался грозный рык, будто сразу десяток львов заявил о своих правах на территорию. Что-то гулко, страшно бабахнуло. Из-за угла ближайшей избы вылетело целое бревно и с грохотом врезалось в стену дома Моше, всего в метре от окна, в которое выглядывал Хельсинг.

– Закат… – пробормотал Моша, – может, выпьете? Самогон крепкий, на моркови, испуг как рукой снимет. И для глаз морковка полезна.

 Иван, не отвечая, прыгнул к арбалету и начал взводить курки. Заговоренные стрелы сухо выщелкивали из обоймы на ложе. Моше смотрел на эти приготовления с непонятной тревогой.

– Что вы мне голову морочите, – бросил ему Иван, – это перекати-поле сейчас только что бревном кинуло?

– Не знаю, – пожал плечами Моше, – может, и так. Только он обычно кирпичи предпочитает. Или просто битой бейсбольной в харю заехать… А что вы там с арбалетом делаете? Никак стрелять собрались.

– Еще бы! – воскликнул, проверяя короткий обоюдоострый меч, Иван, и ловко закинул его в ножны за спину.

– Нет, не пойдет. В контракте я ясно указал – только магическими средствами. Так, чтобы они раз и навсегда приняли требуемый облик, и перекидываться прекратили.

 Иван, опешив, остановился. В такие тонкости контракта он не вникал, глянул только, что речь идет про оборотней – а с этой братией разговор был всегда короткий и без затей.

– Да какая вам разница, в кого кто перекидывается, если они такие вещи творят?! – изумленно сказал Хельсинг, хотя требуемый магический настой у него все же был – бутылек с ним входил в состав стандартного снаряжения.

– Потому что когда они мыши да зяблики, то милейшие существа, – Моше встал, широко расправил грудь, натянул на широкие плечи стеганую фуфайку, – но по ночам вся эта сволота превращается в людей. В мире земли эти милые граждане мечтали попасть туда, где смогут стать оборотнями. И это место они нашли. Но желание исполнилось не совсем так, как хотелось бы – спасибо пареньку из Мулен Руж. Сила и сверхспособности после захода солнца, в человеческом облике, а днем – унизительное обличье зверька, птички, бабочки. И каждую ночь, обозлившись за день в шкуре выхухоли или синицы, они нам тут доказывают свою крутизну. А утром шасть в кукурузу – и нету!

– Так вы их хотите… – начал догадываться Иван.

 Рязанский еврей достал из-за печи пузатую четверть с самогоном.

– Лейте свой настой сюда, доктор, – сказал он, – и оставляйте арбалет с мечом в избе. С этим безобразием пора кончать, иначе мы тут так и будем все время заборы да хаты чинить, а не урожаи собирать. Сейчас пойдем с ними выпьем, а на рассвете произнесете свое заклинание. И чтобы из кукурузы они больше – ни ногой!