Читать книгу: «Чужой путь», страница 2

– Давай здесь, – предложил Ремай.

– Давай, – согласился Эвис.

Они разошлись, обнажили мечи и направили их друг на друга.

– Готов? – спросил мужчина.

Юноша кивнул. Ремай тут же нанес удар средней силы по клинку Эвиса. Тот удержал оружие, чуть отступил назад, а потом резко взмахнул мечом. Мужчина удар отбил, но не то чтобы уж совсем легко. Атака заставила его взбодриться. Юноша казался худым и медлительным, но сила в нем была – это Ремай давно понял. Сила не колдовская, а именно физическая. Проворства и ловкости также хватало. Парень постепенно выходил за границы самого себя, и это, определенно, делало его лучше.

– Уроки даром не проходят, – произнес Ремай. – Я не зря трачу на тебя время.

– И я за это тебе признателен, – учтиво сказал Эвис в ответ.

– Ладно, давай посмотрим, что ты усвоил, – предложил мужчина и принялся атаковать противника с большей силой.

Танир и Ирид продолжали наблюдать за поединком издалека.

– Эвису до Ремая, конечно же, далеко, но посмотри, как он двигается! – почти с восхищением сказал Ирид. – Ремай же уже не тот, что был раньше. Я дрался с ним на показных боях. Он мне тогда задал жару. Хотя он меня лет на двадцать младше… Молодость, знаешь ли, имеет значение. Поэтому, проиграв, я не расстроился. Разве только самую малость. Давно это было.

– Охотники часто говорили, что Ремай любого стража одолеет…

– Пожалуй, соглашусь. Во всяком случае, с тем, что мог одолеть, до истории с проклятием.

– Он показывал тебе рисунок?

– Нет, но я не сомневаюсь, что он есть. На ровном месте этот человек так мучиться не стал бы.

Ремай, несомненно, выигрывал в поединке. Даже поврежденная рука не мешала вести бой.

– Слушай, Эвис, – сказал он, уходя от ударов, – я видел, как ты превращаешь мечи в пыль. Похоже, это является пустяком. Но можешь ли ты сделать так, как делал Арнир? Сможешь ли разрубить меч при помощи удара.

Эвис перестал атаковать, немного отступил назад и вытянул руку ладонью вперед, показывая, что бой нужно остановить. Ремай опустил оружие.

– Любопытно, что я сам до сих пор не попытался повторить это, – сказал юноша. – Давай попробуем?

– Я согласен, – произнес Ремай и выставил меч вперед для того, чтобы Эвис по нему ударил.

– Нет, не так, – и парень своим мечом отодвинул клинок Ремая. – Бить будешь ты.

Мужчина выпучил глаза, а потом проговорил:

– Я не этого хотел. У тебя лучше получится.

– Однако бить тебе, – и Эвис направил острие на Ремая.

Тот оскалился и резко ударил по находящемуся перед ним клинку.

– Тебе пора принять себя. Сейчас уже никаких вопросов не осталось. Глупо пытаться скрывать лежащее на поверхности, – сказал Эвис.

– Что нужно сделать, чтобы это получилось?

– Откуда мне знать? Я никогда не делал ничего подобного.

Ремай сосредоточился и ударил.

Ничего не произошло.

– Давай еще, – потребовал Эвис.

Ирид и Танир продолжали наблюдать. Они не понимали, что происходит. Видели лишь то, что Эвис стоит, направив меч на Ремая, который бессмысленно ударяет по нему раз за разом.

Первый удар, второй, десятый… Явно раздраженный Ремай вдруг замер, а потом нанес еще один удар. От меча Эвиса остался обрубок.

– Ты видел это!? Видел!? – закричал Танир, поднимаясь. – Как он это сделал? Я хочу посмотреть!

Парень помчался к месту поединка. Ирид медленно встал и нехотя пошел в том же направлении.

Вчетвером они смотрели на лезвие, лежащее на земле.

– Да, никто и не спорит с тем, что мечей у нас выше крыши. Развлекайтесь, ребята, ломайте, сколько вздумается, – пробубнил Ирид недовольно.

– Да при чем здесь мечи? – возбужденно говорил Танир. – Ты разве не понимаешь? Не Эвис, а Ремай это сделал.

– С ним все давно понятно. Ничего нового не вижу. Я к другому… оружие незачем было портить.

Молча Эвис поднял кусок клинка, приложил к той части меча, которую держал в руке. По пальцам пробежали две цветные нити: синяя и красная. Они переместились на меч. Раздался хлопок. Нити исчезли. В руке юноши находился уже не сломанный, а целый клинок.

– Опять же, ничего нового – насмотрелся последнее время на твои чудеса. Тошнит уже от них, – Ирид пожал плечами, развернулся и пошел к месту привала. – Вам троим меня удивить уже не удастся. Все видел.

4

Когда путники решили остановиться на ночлег, сумерки уже сгущались. Они выбрали небольшую рощу, где вперемешку росли дубы и клены. Их листья шелестели в набирающем силу вечернем ветре.

Вчетвером быстро набрали хвороста. Сухие ветки легко ломались в руках.

– Эвис, с тебя огонь, – сказал Ирид, привычно отдавая распоряжения.

Но не успел он и глазом моргнуть, как к сложенной куче хвороста подскочил Танир.

– Я! Сегодня я разожгу! – проговорил он и принялся водить над ним рукой.

Хворост оставался прежним.

– Иди учиться где-нибудь в другом месте, – раздраженно сказал Ирид, закатывая глаза. – Не мешай. Сейчас главная задача – пищу организовать, а не представление устроить.

Танир, покраснев, упрямо продолжал свои манипуляции. Наконец, тонкая струйка дыма потянулась вверх, но на этом все и закончилось. Как ни старался парень, пламя не появлялось. Он с досадой опустил руки.

– Я… я хочу быть полезным, – пробормотал Танир с нескрываемой обидой в голосе.

– А я вот не понимаю, какая от тебя вообще может быть польза, – язвительно заметил Ирид, складывая руки на груди.

– Поверь, она есть, – спокойно сказал Эвис, подходя к хворосту.

Одним легким движением руки он зажег пламя, которое тут же жадно охватило сухие ветки.

– В отличие от тебя, – обратился Танир к Ириду, – они меня сами позвали.

Ирид скривился как от зубной боли и произнес:

– Да, наши молчуны любят все делать по-тихому. Хотя бы понимаете, что если бы предложили людям пойти вместе с вами, то нас сейчас было бы здесь человек сорок, а не четверо?

Ремай подошел к нему почти вплотную и спросил, глядя в глаза:

– А куда, по-твоему, нам их нужно было звать? Идти в направлении, куда рукой показал Эвис?

Ирид молчал, не отводя взгляд.

– Тебя не звали – ты сам увязался, непонятно зачем. Ну, скажи мне честно, доволен ли ты тем, что уже сорок дней идешь, неизвестно куда? У меня и у Эвиса есть цель. Мы не можем просто так сидеть на месте, сложа руки. За долгие месяцы появилось хоть что-то – мы не имели права этим не воспользоваться. Если нужно, то будем идти, пока не сдохнем. А вот тебе-то, почему вдруг приспичило за нами увязаться? Какая муха тебя укусила? У тебя никто не погиб той ночью. Да у тебя даже дом остался цел. Что ты ждешь от всего этого? Может, тебе уже пора вернуться назад, пока мы не зашли слишком далеко? Еще раз говорю, прямо говорю: мы не знаем, сколько еще нужно идти. Не хочешь ни о чем хорошенько подумать?

Ирид вместо ответа широко улыбнулся, глядя Ремаю в глаза, и добродушно произнес:

– Сходи-ка лучше на охоту – у тебя это здорово получается.

Сказав это, он отошел в сторону. Ремай постоял несколько мгновений, а затем, резко выдохнув, отправился за добычей. Вернулся он быстро. Принес зайца. Мужчина сам выпотрошил и приготовил его.

За ужином Танир спросил Эвиса:

– Скажи, думаешь, мы сможем найти его?

– Не знаю, – после недолгого раздумья ответил юноша. – Творец сказал, что я смогу это сделать. С тех пор прошло много времени. Я кое-чему научился, но с главным так и не разобрался. А главное – это поиск. Мне нашлось место в городе… вернее, в том, что от него осталось. Я даже… я даже смог быть полезным. Я помогал людям и одновременно самому себе – развивал новые способности. Каждую минуту я размышлял о том, как найти его, но даже толком не думал, что с ним буду делать, если найду – просто думал, как этого достичь. Я стал сильнее, но этого недостаточно. Чего-то все равно всегда не хватает. Время идет. Изменения происходят постоянно, но они несильно продвигают меня вперед. Чудеса-чудесами, но они не дают нужного. Нужного здесь и сейчас.

– Скажи, а дар… – начал Танир, но Эвис перебил его.

– Не называй его так. Мне давно не нравится это слово.

– А как же его называть?

– Отблеском.

– Отблеском? – удивленно спросил Ирид.

– Да, так назвал его Арнир, – подтвердил Эвис. – Он не пояснил, почему. Знаете, у меня было много времени подумать над смыслом этого слова. Теперь я, кажется, стал лучше понимать природу своих… наших способностей. Во всяком случае, я так считаю.

– И почему же их можно называть этим словом? – спросил Ремай с явной заинтересованностью.

– Объяснить сложно, но я попробую, – медленно начал юноша, подбирая слова. – Вот солнце светит нам каждый день. Это так. Оно само является источником света и тепла. Оно направляет их к нам. Отдает то, что принадлежит ему самому и существует благодаря ему. Я же не являюсь источником силы, которая находится во мне. Что-то другое создало ее, наполнило меня ей, а я уже использую ее при взаимодействии с миром. Скажем так: свет наполняет меня, а я передаю его дальше.

– И что же его создает? – спросил Ремай.

– Не знаю, – признался Эвис, – но оно точно есть. Пока мне не дано понять это.

– Ты чуть раньше поднял один вопрос. Один важный вопрос, – сказал Ремай.

– Какой именно? – спросил юноша.

– Сказал, что не думал, что делать, если мы и в самом деле найдем Арнира.

– Да, это правда, – кивнул Эвис. – А ты думаешь об этом?

– Постоянно, – признался мужчина, и взгляд его стал жестким.

– И к чему пришел?

– К тому, что решение мы с тобой должны принять вместе. Я хочу, чтобы мы были заодно.

– Что больше всего тебя беспокоит? – спросил Эвис, глядя на Ремая.

– То, что я не могу понять, кому нужно мстить. Кто главный враг? Арнир? Да, он всех подставил. Не будь его, все было бы как прежде. Что же делать? Убить его? А не означает ли это – выполнить волю того, кто собственноручно разрушил город? Того, кто убил Атиса? Скажу честно: не могу понять, что будет правильно, а что нет.

Все замолчали – слова Ремая заставили их задуматься. Треск костра казался оглушительным в этой тишине.

– Знаете, что я точно могу сказать? – прервал молчание Ирид. – Нам нужно больше и чаще разговаривать. Завтра и начнем, а пока – спать.

5

Через три дня перед путниками предстала деревня, расположившаяся на небольшом холме. Они подошли к ней, когда солнце было высоко над головами.

Дома, приземистые и серые, тесно прижимались друг к другу. Путники остановились в ста шагах от поселения, пристально рассматривая его. Голосов не слышалось. Тишина угнетала.

– Домов пятьдесят, не больше, – оценил Ирид, его взгляд скользил по строениям. – И разруха тут, похоже, сплошная. Все же стоит зайти.

– Зачем это? – спросил Танир, хмурясь.

– Сейчас Эвис яблок и груш наколдует, а ты по домам продавать пойдешь. Вот местные удивятся свежим фруктам размером с полтора кулака в это время года, – произнес Ирид совершенно невозмутимо.

Танир громко и коротко выдохнул, показывая, что шутку не оценил.

– Мы ни от кого не скрываемся, а идем открыто. Эвис тащит нас не по дорогам, а куда вздумает. Кто знает, когда в следующий раз людей увидим? Лично я не откажусь от свежего хлеба. Пойдемте, иначе совсем скоро в дикарей превратимся и забудем, куда и зачем направляемся, – пояснил Ирид.

Он зашагал вперед. Спутники молча двинулись за ним без возражений.

Никаких ворот, никаких ограждений. Домов оказалось больше, чем они предполагали изначально – около сотни. Одни стояли на самом холме, другие – чуть ниже на склоне, почти у самой реки, что протекала рядом, словно защищая деревню с одной стороны от внешнего мира.

Пахотные поля, частично засеянные, но по большей части оставленные без ухода и заросшие сорными травами, располагались недалеко от жилищ. Вокруг царила разруха: почти все деревянные дома покосились, дороги неровные, явно превращающиеся в непроходимую грязь после дождя.

– День, а людей не видно. И улицы, и поля пусты, – пробормотал Ирид. Он смотрел по сторонам в поисках хоть какого-то признака жизни.

– Вон кто-то есть на улице, – сказал Ремай и указал рукой в сторону.

Действительно, в нескольких десятках шагов от них, сидя на покосившейся лавочке, за путниками наблюдал человек. Сидел он тихо и неподвижно, сливаясь с окружающей обстановкой, поэтому его не сразу заметили.

Путники направились к нему. Подойдя ближе, они поняли, что это старик – маленький и сухой, как стебель высохшей травы. Седые волосы свисали ниже плеч. Длинная, но редкая борода обрамляла лицо. Глаза пустые. Словно затянуты пеленой непонимания. На лице застыла странная, почти бездушная улыбка. Создавалось впечатление, что он не видит и не слышит их.

– Отец, мы приветствуем тебя в этот светлый день, – учтиво проговорил Ирид.

Старик не ответил, но улыбка стала шире, растянувшись чуть ли не до самых ушей. Взгляд, пустой и невидящий, все же казался каким-то мирным.

Дверь находящегося рядом дома отворилась, и на крыльце появилась пожилая женщина. Она внимательно осмотрела путников, задерживая взгляд на каждом, словно пытаясь определить, представляют ли они угрозу.

– Он давно уже не говорит, – произнесла она, кивнув на старика. – Ходит сам – и на том спасибо. Вам что-то нужно?

– Приветствуем и тебя, мать, – вежливо произнес Ирид и слегка поклонился. Поклонились и его спутники. – Мы только лишь проходили мимо. Хотели узнать, не найдется ли нам места для ночлега в этом поселении.

– Здесь люди простые живут. К любому в дом постучи – на ночь пустят. И я бы пустила, только в доме спать негде. Могу разместить в амбаре, если пожелаете. Но лучше пройдите к кому-нибудь другому – у меня далеко не самые лучшие постройки.

Путники переглянулись.

– Вы кажетесь очень приятным человеком, – выразил общее мнение Ирид. – Мы сочли бы за честь разместиться у вас в амбаре.

– Хорошо, – весьма добродушно проговорила старушка, ее лицо просияло. – Пойдемте, я вас размещу. Отдохните немного, а потом в дом заходите – знакомиться будем. Меня зовут Альта.

Путники по очереди представились, а затем все прошли в просторный почти пустой амбар.

– У вас зерна совсем нет, – сказал Ирид, осматриваясь.

– Да, – вздохнула Альта, – но зато полки свободны. Можете спать на них. А за зерно не переживайте: все, что посеять хотели, – посеяли. Несколько мешков пшеницы в доме лежит. Нам их до нового урожая хватит.

– Мы не с пустыми руками, – сказал Ирид, – у нас собой подстреленные птицы, я могу…

– А вот это очень интересно, – прервала его старушка. Ее глаза заблестели. – Дичь в руках уже много лет не держала. У нас, знаете ли, одни старики остались. Посеять что-то еще можем, за скотиной приглядим, а вот про охотничий промысел давно позабыть пришлось. Дайте мне – приготовлю.

Ее голос, прежде тихий и спокойный, теперь звучал с неожиданной энергией.

Ремай передал тушки. Альта с поразительной ловкостью взяла их, подняла на уровень лица и принялась рассматривать. Дичь ей явно пришлась по душе. Старушка улыбалась.

– Потушу их с крупами… с крупами или отдельно… по ходу дела решу. Не переживайте – выпотрошу сама. Я не совсем еще бесполезна. А вы пока располагайтесь, – и она пошла в дом, бормоча что-то себе под нос.

Старый амбар, в котором путники находились, явно не являлся строением, способным обеспечивать надежное хранение запасов продовольствия. Крыша наверняка протекала, стены покосились, а дверь еле держалась. Ветер гулял сквозь щели, проносясь через пыльное помещение.

– Почему здесь одни старики живут? – прервал молчание Танир, оглядываясь вокруг с явным беспокойством.

– А что тут молодежи делать? – проговорил Ирид, прислонившись к одной из кривых стен. – Таких мест немало. До больших городов далеко, а сейчас такое уж время, что все именно в них стремятся. Эта деревня себя изжила. Молодежь разбежалась, а старики остались. Так и будут на месте сидеть, пока не помрут, – его голос звучал немного грустно, но без сожаления.

Эвис подошел к дальней стене амбара. Его взгляд скользил по гнилым бревнам, из которых она была сложена. Некоторые из них прогнили настолько, что превратились в труху, а в самой стене зияли глубокие трещины. Юноша приложил руку к одному из наиболее поврежденных мест. Мгновение спустя еле заметное, почти невидимое синее свечение окутало его ладонь, как легкий туман.

– Эвис! – выкрикнул Ирид, стоящий позади него. В голосе ощущалась тревога. – Давай не будем привлекать лишнего внимания. Я вижу, что ты хочешь сделать, но не нужно. Дел натворишь – слухи быстро по округе расползутся… даже из такой глуши.

Юноша медленно повернулся, его лицо было напряжено. Он сказал:

– Интересное положение, когда и хочешь, и можешь сделать что-то хорошее, но не имеешь права, так как окружающие поймут неверно. Последнее время я немало размышлял о том, чем вообще буду заниматься, если… когда спасу ее. Знаете, я так и представлял, как мы вдвоем приходим в подобные места, ищем тех, кому нужна помощь, делаем для них все, что в наших силах. Я бы и самому себе и всему миру доказал, что не поменялся, не стал злее, что готов нести добро, несмотря ни на что. Эльда согласилась бы со мной. Она точно согласилась бы со мной… – голос дрогнул, и он замолчал.

– Так, – громко произнес Ирид, – прекращаем ныть. Пойдемте лучше осмотрим окрестности.

Альта не солгала, когда сказала, что деревню населяют старики. Самым молодым обитателям было не меньше шестидесяти лет. Не все они являлись дряхлыми и немощными – некоторые сохраняли бодрость духа и здоровье, – но и тех, кто нуждался в помощи, нашлось немало. Седые головы и согнутые спины встречались на каждом шагу.

Гости вели себя исключительно любезно, и местные жители отвечали им тем же. Люди выходили во дворы, приветствуя пришельцев добродушными улыбками и короткими жестами, либо просто кивками. Прозвучало множество предложений о ночлеге. Один из стариков попросил наколоть дров, и Ремай, не раздумывая, вызвался исполнять просьбу.

Позже путники узнали, что есть серьезная проблема – отсутствие легкого доступа к воде. Да, рядом была река, но не каждый мог без особых усилий носить из нее воду в дом. Раньше было проще, так как в центре деревни стоял колодец, но он обвалился около года назад. Ирид, Эвис и Танир принялись носить воду тем, кто попросил об этом. Они ходили от дома к дому, чувствуя себя частичкой этой забытой всеми общины.

В дверь Альты они постучали уже тогда, когда солнце почти село, окрасив небо в багряные и фиолетовые тона.

– Где же вас носило столько времени? – по-доброму и шутливо спросила старушка, встречая их широкой улыбкой. – Еда же остывает – проходите скорее к столу.

Это был одноэтажный деревянный дом, скрученный временем и непогодой, с покосившимся крыльцом и гнилыми досками. Окна были затянуты помутневшей от времени тканью. Но внутри не пахло сыростью – воздух наполнял приятный аромат свежеиспеченного хлеба, смешанный с запахом трав и дыма. Этот аромат вызвал у Эвиса неприятные болезненные воспоминания, но юноша сумел сдержаться, прогнав их прочь. Он украдкой взглянул на Ремая – тот, казалось, тоже прилагал усилия, чтобы скрыть свои печальные мысли.

Альта испекла удивительно вкусный хлеб и приготовила дичь, приправив ее какими-то неизвестными ароматными травами. Пшеничная каша оказалась необычайно вкусной. Уставшие путники ели быстро, наслаждаясь теплотой гостеприимства.

Старика Альта накормила и уложила спать на теплой печи еще до их прихода. Сейчас он мирно храпел.

Ремай и Эвис сидели, уставившись в стол, и думали о чем-то своем. Ирид болтал со словоохотливой хозяйкой дома на самые разные темы: от погоды до урожая, от былых времен до надежд на будущее. Танир слушал их с любопытством, но его уже давно тянуло ко сну.

Ближе к полуночи путники лежали на полках в амбаре. Все, кроме Ирида, быстро уснули. Он же долго ворочался, а потом вышел на улицу. Через некоторое время он вернулся и растолкал Эвиса. Юноша нехотя открыл глаза и спросил:

– Чего тебе нужно? Мы выходим на рассвете, а на улице явно еще темно.

– Послушай, я тебе сейчас кое-что предложу, – прошептал мужчина, склоняясь к нему. – Если вдруг скажешь, что я спятил, то не обижусь. Но если это не так, то разбудим остальных и сделаем кое-что необычное. Слушай…

***

Еще не рассвело. Темно-синий мрак ночи лишь немного смягчался едва заметной серой полосой на горизонте. Вчетвером они стояли на безлюдной улице деревни, наблюдая за обвалившимся колодцем – черной дырой в земле, забитой непонятно чем.

Эвис подошел к колодцу. Он провел рукой по воздуху рядом с обломками, не касаясь их. Рука юноши засветилась ярким, насыщенным синим светом, а руины колодца – тусклым пульсирующим красным. Медленно, словно под действием невидимой силы, обломки начали подниматься, сборка колодца происходила прямо на глазах путников. Разбитое деревянное ведро повисло в воздухе. Оно менялось, становясь целым и невредимым. Потрескавшиеся бревна восстанавливались – пустоты и трещины заполнялись.

– Помяните мое слово, гореть нам за все это на кострах, – задумчиво проговорил Ирид, увлеченно, но без особого удивления наблюдая за происходящим. – Не думаю, это того стоило.

6

Танир сидел на мягкой траве у подножия старого дуба, осторожно ощупывая измученные ноги. Несколько лопнувших волдырей, растрескавшиеся пятки, опухшие мизинцы – плачевная картина. Он явно не был готов к такому длительному и трудному походу. Да, он принял предложение Ремая и Эвиса с воодушевлением, но тогда все представлялось иначе.

Воображение молодого человека рисовало яркие образы невообразимых приключений, смертельные опасности, героические подвиги. В реальности же он получил лишь бесконечную ходьбу в непонятном направлении, без особой надежды на достижение какой-либо определенной цели. Ощущалось разочарование.

Отблеск.

Внутри Танира теплилось нечто необычное, светлое. Ощущать это в себе было немыслимо приятно. Раньше парень никогда не воспринимал себя кем-то особенным. В городе он был просто кузнецом, ничем не выделялся среди других ремесленников. Жил спокойно и размеренно, не стремясь к переменам. Делал то, что приказывали, брал то, что давали. Хотелось ли что-то менять? Скорее, нет, чем да. Он был доволен своей жизнью – тихой, незаметной.

Изменения в себе Танир почувствовал примерно через месяц после ночи, когда часть города превратилась в ничто. Осознание пришло не сразу, а постепенно. Вначале он ощутил странное, приятное тепло внутри себя. Приятное и глубокое. Это тепло, зародившись в груди, растеклось по телу, наполнив новой энергией. Объяснить его природу Танир не мог. Он решил, что болен, но это не походило на обычную болезнь, так как тепло не угнетало, а, наоборот, бодрило и придавало сил.

Новые ощущения становились заметнее всякий раз, когда Танир оказывался рядом с Эвисом. Юноша на тот момент свободно передвигался по городу, не опасаясь ничего и никого. Он помогал с помощью дара восстанавливать разрушенные дома. Его прикосновение, казалось, наделяло сломанные или сгоревшие стены новой силой, способностью к возрождению.

По воле юноши тяжелые бревна не просто поднимались в воздух, как перышки, но еще и восстанавливались после пожара. Уголь вновь превращался в дерево. Ничего более поразительного Танир никогда не видел. Это находилось за гранью понимания – сказка наяву.

Однако нельзя было сказать, что в этом отсутствовал тяжкий труд. Чтобы восстановить лишь один дом, Эвису приходилось стараться не меньше недели, отдавая работе все силы. Внешне красивые и легкие действия требовали невероятных усилий и колоссальной затраты энергии. Танир неоднократно видел, как тот, изнеможенный, без сил и почти без чувств, падал на землю, а из глаз и носа текла кровь. Это не останавливало парня. Эвис всегда сразу или через какое-то время возвращался к прерванному делу, без жалоб и прошений о помощи. Со стороны это выглядело так, словно его направляет какая-то невидимая могущественная сила, не позволяющая остановиться ни на миг. Казалось, юноша мучился от того, что творил, но в то же время отсутствие дела причиняло ему еще большее страдание. От этого страдания он и бежал, бросая все силы на благие деяния. Танир долго не мог понять, что же движет Эвисом на самом деле.

В голове парня зародилась тревожная, но захватывающая мысль – внутри него самого теплится нечто подобное тому, что есть и в Эвисе. Первое время Танир усиленно прогонял ее, так как она казалась невероятной, пугающей, противоречащей всему его прежнему опыту. Но мысль эта не исчезала и упрямо возвращалась снова и снова. Более того, Танир вскоре заметил, что Эвис смотрит на него иначе, чем на всех остальных – с любопытством, внимательностью и даже с надеждой.

Ранее молодые люди никогда не общались. Первый раз их разговор состоялся ближе к концу зимы.

– Ты ведь и сам заметил, как изменился за последние месяцы, – сказал тогда Эвис. – Я много раз видел тебя на улицах города и всегда воспринимал как самого обычного человека, но сейчас ты излучаешь свет.

Танир, сбитый с толку неожиданной прямотой собеседника, растерялся. Он не нашел что ответить и лишь неуверенно пожал плечами.

– Ты боишься этого? – спросил юноша.

Танир посмотрел в холодные и грустные глаза парня и произнес:

– Ты можешь сказать, хорошо это или плохо?

– Признаюсь честно, я встречал не так уж много людей, обладающих даром. Мне и Эльде он принес только беды. Что он даст тебе? Мне не известен ответ на этот вопрос. Скорее всего, ничего хорошего.

– Как так получается? Откуда он во мне? Кто я такой?

– Тот странный человек… человек, которого мы встретили в охотничьей избе… он назвал нас подснежниками. То есть первыми людьми, в которых проявляется дар. Он тогда рассказал крайне мало, но я понял, что это так и должно быть. Значит, он будет и в других. Думаю, ты столкнулся с этим напрямую, поэтому и стал иным.

– Кто-то еще в городе… изменился?

– Ремай.

– Разве…

– Да, но он не желает признавать это. Раньше я в нем ничего такого не ощущал, но, думаю, ему суждено было стать одним из нас. Он ведь всегда чувствовал что-то во мне и моей сестре.

– Еще кто-то?

– Нет. Только вы двое.

– Что мне сейчас делать с даром?

– Можешь пробовать скрыть, а можешь принять и начать развивать. Выбор только за тобой. Не бойся, я никому не расскажу об этом.

После этого разговора Танир долго избегал Эвиса. Не из-за неприязни или обиды – он просто понимал, что если продолжит общение, то уже не сможет повернуть время вспять, не удастся стереть из памяти откровения, способные изменить жизнь.

Выбор, однако, был сделан. Он заключался не в отрицании, а в принятии новых необычайных особенностей. Этому решению способствовало понимание того, что как кузнец Танир был весьма посредственный, а вот со способностями, подобными способностям Эвиса, он мог бы добиться многого. Хоть чего угодно.

Та яркость, с которой Эвис творил чудеса, пленила его – молодой человек в силу своей впечатлительности замечал только светлую сторону происходящего. Он видел, как юноша, который младше его года на два или три, изнемогая от усилий, восстанавливал разрушенный город. Танир хотел творить нечто подобное, хотел быть таким же нужным, таким же значимым, как этот скромный, молчаливый парень. Это желание стало сильнее страха и сомнений.

Он сообщил Эвису, что не станет отрицать дар, а попробует принять и использовать его в благих целях. Юношу это известие обрадовало. Он рассказал свою историю. Рассказал все, что знал об Арнире. Поведал и о подробностях встречи с Творцом.

Танира это впечатлило. Ему хотелось как можно скорее развить дар в себе и помочь вернуть девочку. Он высказал это Эвису. Тот в ответ только грустно улыбнулся.

– Ты на самом деле не знаешь, что нужно делать, чтобы освободить ее? – спросил Танир.

– Не знаю, – ответил Эвис. – Творец сделал со мной что-то. Это усилило дар, но я не понимаю, как использовать его для выполнения… задания. Чувствую себя бессильным.

Да, Танир решил принять дар, но это еще ничего не значило. Он ощущал его в себе, но использовать его хоть как-то не удавалось. Время шло, но парень так ничему и не мог толком научиться.

Первое, что он освоил – разведение огня. Синее, необычное пламя появлялось по его воле, но даже это получалось не всегда, а лишь через раз. Слабый результат для нескольких недель упорных занятий, но Танир все равно обрадовался, ведь это был маленький, но важный шаг на пути к овладению новым мастерством.

– Я хочу кое-что попробовать. Кое-что такое, чего раньше не делал, – сказал Эвис во время одного из занятий. Он говорил тише обычного.

– И что же это? – спросил Танир. Интерес и беспокойство смешались в его голосе.

– Встань передо мной и не двигайся, – попросил Эвис.

Тот выполнил просьбу. Юноша подошел и, не говоря ни слова, положил руку ему на плечо. Казалось, ничего не произошло, но по напряженному лицу Эвиса, по едва заметному дрожанию руки, Танир понял, что это не так.

Юноша сжал зубы. Скулы напряглись. Дыхание стало прерывистым и тяжелым.

– Что-то происходит? – спросил Танир.

– Да, – коротко ответил Эвис.

Он убрал руку и сказал:

– Идем со мной.

Молодой человек повиновался. Он чувствовал беспокойство, которое быстро усиливалось.

Они вышли на улицу. Эвис – впереди. Вскоре стало понятно, куда они направляются – к дому Ремая.

– Ты можешь объяснить мне, что произошло? – спросил Танир.

– Пока сам не понимаю. Возможно, я что-то нашел… нужно проверить.

Дверь дома Ремая оказалась открыта. Эвис, не постучав, вошел внутрь. Комната была погружена в полумрак, лишь узкая полоска света пробивалась сквозь занавешенное окно. Бывший Глава ремесленников и торговцев сидел за пустым столом, его фигура была едва различима в тенях. Последние месяцы Ремай, казалось, совсем забросил себя: на волосах образовались колтуны, длинная борода была неровной и неопрятной, а лицо выражало глубокую усталость.

– Я кое-что хочу сделать, – сразу сказал Эвис.

– Делай, – равнодушно произнес Ремай, поворачиваясь к вошедшим в дом.

– Встаньте оба передо мной, – попросил юноша. – Давайте быстрее. Не нужно медлить.

Ремай нехотя встал с лавки и оказался перед Эвисом. Молодой человек положил одну руку на его плечо, а другую – на плечо Танира. Через несколько секунд юноша восторженно произнес:

– Я вижу свет во тьме.

– Что? – удивленно спросил Ремай.

– Ты помнишь… в лесу, после убийства Зверя… Арнир говорил, что должны прийти другие существа… Он говорил, что мы будем для них, как маяки в ночи для кораблей… помнишь это?

– Да, он говорил что-то подобное. Что ты сейчас увидел?

– Если выражаться его словами – маяк.

– Ты увидел Арнира?

– Возможно. Я смог объединить весь дар, что находится в нас. От этого я стал сильнее. От этого я смог понять, где он находится.

– И где же он?

Эвис подумал, а потом ответил:

– Могу указать только направление. Не знаю, далеко или близко… только направление.

– Тогда собираемся и идем. Ничего иного у нас все равно нет, – твердо сказал Ремай.