Земля лишних. За други своя

Территория Ордена, остров Нью-Хэвен
22 год, 14 число 10 месяца, четверг, 14.00

Связь, связь. Кто… сражается, скажем… и в дождь и в грязь? Наша доблестная связь. А что у нас со связью на аэродроме? Я остановился на стоянке, вышел из машины и оглядел здание терминала снаружи. Мачта антенны на крыше и толстый кабель, подходящий к дому. Похоже на телефонную «воздушку». Это не электричество: оно подведено с другой стороны, – и там не одна линия. А здесь похоже на телефон. Заходит на крышу, а потом с крыши в сторону летного поля тянется другой провод. Точно, телефон. Надо будет пройтись по линии – зашлю кого-нибудь, когда наши кубинцы прибудут. А если найти основной телефонный узел острова – вряд ли у них больше одного, – то можно будет найти и тот кабель, который несет связь на служебную территорию. Не думаю, что его закопали: грунт здесь скальный все больше, трудов не оберешься под землей разводить.

А если кабели идут поверху, то возни немного, если к ним тротиловые шашки примотать и химические взрыватели воткнуть, а пользы может быть – о-го-го! Если еще и ретранслятор радиосвязи выйдет из строя до кучи. Можно было бы еще и место обрыва растяжками окружить, да только не будем этого делать. Наверняка гражданских спецов пошлют чинить: здесь же не война. Подловато получится, если местного Васю-монтера с телефонного узла на небеса с помощью противопехотной мины отправить. Если бы война была здесь, то тогда не грех пару-тройку ОЗМ-72^[2] на растяжку поставить, да еще под каждую по МС-3^[3] подсунуть, чтобы неповадно было разминировать.

Ладно, не будем монтеров трогать, но связь поломаем к чертовой матери, насколько сможем.

Пришел я к такому выводу, уже выбравшись из припаркованной машины и заходя в здание пассажирского терминала аэродрома. Аэропортом назвать это место было бы все же преувеличением. До аэропорта в Новой Земле еще никто не дорос. Зал был небольшим, с парой десятков мягких кресел и столиков для ожидающих и с маленьким баром в углу. За баром хозяйничала темнокожая мулатка в белой рубашке и синей юбке. В креслах сидели двое встречающих, один из них склонился над открытым лэптопом. Зал был отделен стеклянной стеной от смежного, где находился контроль. Уже знакомая мне арка металлодетектора, рентген для сумок и чемоданов – все как в обычном аэропорту. Пока самолет не приземлился, в кресле контролера сидел лишь один человек в повседневной форме Патрульных сил. Я прошел к нему, уже привычным жестом протянул свой Ай-Ди и сказал:

– Яковенко, Отдел специальных проектов. Где старший смены?

Контролер махнул моей картой под сканером, там пискнуло, он вернул карту мне и удовлетворенно кивнул. Затем сказал: «Секунду, пожалуйста», снял трубку с внутреннего телефона, нажал на кнопку. В трубке ответили, и контролер сказал:

– Карел, к тебе из Отдела.

Положив трубку на рычаг, контролер поднял глаза на меня и сказал:

– Будет через минуту, сэр.

– Благодарю вас, – ответил я, отходя от стойки.

– Не за что, сэр, рад помочь.

Действительно, ровно через минуту из двери с надписью «Проход только для персонала» появился высокий лейтенант Патрульных сил лет двадцати пяти с виду, высокий, плечистый, тоже в повседневной форме, с кобурой на поясе.

– Лейтенант Дворжак, Патрульные силы, – представился лейтенант. – Чем могу помочь?

– Яковенко, Отдел специальных проектов, – в свою очередь отрекомендовался я. – У вас «висит» в сети приказ за подписью Спенсера Родмана, главы Отдела, о том, что мне надо въехать на машине на летное поле и встретить челнок. Прилетят четверо с тяжелым багажом, без регистрации и досмотра.

– Я дам команду, – кивнул лейтенант, затем спросил: – Знаете, где остановится челнок?

В его английском чувствовался восточноевропейский акцент. Чех, судя по всему. Или словак.

– Нет, не знаю, – покачал я головой. – Раньше встречать не приходилось.

– Подъезжайте к воротам справа от здания терминала, посигнальте, – показал он рукой куда-то за окно. – Я сам вас там встречу и объясню.

– Понял, спасибо.

Я вышел в зал ожидания, попросил у мулатки в баре чашку двойного по крепости и по объему «эспрессо» на вынос, дождался, пока она отдаст мне пенопластовый стаканчик с крышечкой, и пошел на стоянку. Ох и хорошо служить в Отделе. Светлана, с ее амбициями и властолюбием, наверное, просто наслаждается жизнью. Почет и уважение, причем исключительно авансом – никакими подвигами Отдел себя еще не проявил.

Сел в машину, воткнул стаканчик с кофе в держатель, тронулся с места. Ворота были справа от здания, вплотную к нему. Нажать на сигнал я даже не успел, как сплошная металлическая створка дрогнула и поползла в сторону. За воротами стоял лейтенант Дворжак.

– Езжайте за патрульной машиной, они вас прямо до места доведут, – сказал он, заглянув ко мне в открытое окно.

Он показал на стоящий рядом «хамви» с крупнокалиберным пулеметом на крыше, в котором сидели двое солдат в полной боевой экипировке, но без шлемов. Один из них показал мне жестом, чтобы я следовал за ними, «хамви» поехал, а я пристроился ему в хвост. Патрульная машина, избегая выезжать на ВПП, покатила вдоль самого забора мимо ангаров, цистерн с топливом и еще каких-то строений вдаль от терминала. Когда мы отъехали метров на пятьсот примерно, «хамви» остановился, правая дверца распахнулась, и оттуда ловко выскочил молодой капрал. Он подбежал к моей машине, показал рукой на площадку перед огромным ангаром:

– Сэр, вы можете поставить машину у этих ворот. Самолет будет разгружаться прямо здесь, где мы стоим. Там вы не помешаете, но будете рядом.

– Спасибо, капрал, – поблагодарил я его.

– Не за что, сэр, – откозырял тот. – До свидания.

Он подбежал к «хамви», и тот уехал. А я переместил «сто десятый» туда, куда мне указали, встал так, чтобы удобно было наблюдать за прибытием самолета, заглушил дизель, распахнул дверцу и взялся за кофе. Было тихо, лишь вдалеке стоял еще один бронированный «хамви» охраны аэродрома, вооруженный тоже М2, как и тот, который довел меня досюда. Еще два стояли у самой стены терминала, и там же было два невооруженных и небронированных внедорожника – дежурные машины. Шесть машин, из них четыре вооруженных, вся смена охраны аэродрома – двадцать четыре человека, не считая командира и контроля. Это только внутри периметра.

Командир смены и три контролера в полицейской экипировке, тридцать человек в полной экипировке, с автоматическими винтовками, гранатами и прочим, с четырьмя крупнокалиберными пулеметами на бронированных внедорожниках. Восемь из них на поле с машинами, один у ворот, остальные в караульном помещении в терминале, отдыхающая смена и бодрствующая. У контролеров график другой – он зависит от графика прилета и отлета. За начальника караула или начальник смены, или один из сержантов. Вот это странно.

Один из вооруженных «хамви» стоял у вертолетной стоянки. В машине было двое, а еще один прохаживался по периметру стоянки, повесив винтовку на плечо. На стоянке целых шесть «апачей», а кроме них есть еще и транспортные вертолеты, но экипажи дежурных машин далеко – в здании аэропорта на втором этаже. Техники тоже располагались там: у машин – лишь охрана. В случае боевой тревоги они выбегают на улицу и их везут к вертолетам на невооруженных «хамви» с большими десантными отделениями – тех, что стоят у терминала. В принципе вся процедура минуту всего занимает: для тех задач, которые решаются вертолетами, – несущественно. На боевом дежурстве два вертолета, остальные – без подвесного вооружения и не заправлены. Рядом с ними стояли три М274, аэродромных платформы-транспортера, предназначенных для подвоза съемных модулей и боеприпасов к вертолетам. Возле них возились два техника в военной форме.

Грузовики-заправщики выстроились в ряд метрах в ста от меня. Тяжелые «маки», каждый способен заправлять одновременно два летательных аппарата, если хватит длины шлангов, чтобы растянуть их достаточно далеко в две стороны. Водители и все остальные работники этой службы аэродрома коротали время в трех вагончиках-бытовках поодаль от цистерн. Возле цистерн с топливом как раз и стоял еще один «хамви». Общее впечатление – нормальная численность и организация караула для охраны объекта, но все же совершенно недостаточная для обороны. Ну и сами виноваты в таком случае.

Самолет появился над взлетно-посадочной полосой минут через двадцать. Тот самый, уже хорошо мне знакомый «геркулес», переделанный в грузопассажирский турбовинтовой труженик, надежный и неприхотливый. Он коснулся бетона колесами в самом начале полосы, пробежал положенное ему расстояние, замедляясь, затем порулил, гудя двигателями и поднимая шлейф пыли за собой, в мою сторону, к стоянке. Место у него было постоянным, поэтому никакая машина сопровождения перед ним не катила.

Уже через три минуты он стоял на своем месте, а на аэродроме началась суета. Подкатил тот самый «экипаж» с рядами пластиковых сидений, на этот раз накрытый сверху тентом, о котором я думал, что он был создан для работы в шахте, подъехали два грузовика и вилочный погрузчик. Самолет отвалил аппарель, и началась разгрузка. Видимо, на этот раз груз занимал не слишком много места в грузовом отсеке, поэтому сначала выпустили пассажиров. Люди выходили один за другим, и самыми последними, кучкой, с трудом таща на себе огромные сумки, вышли Мария Пилар, Дмитрий и Джо с Джей-Джей. Я бросился им на помощь, выхватил по сумке у Бониты и Джей-Джей, попутно сорвав поцелуй с уст любимой женщины. Кое-как мы доволокли багаж до внедорожника, загрузили через заднюю дверь в кузов, после чего все расселись. Я завел машину и поехал к воротам. Видимо, солдат, их контролировавший, увидел меня издалека, потому что при моем приближении они сдвинулись и открыли проезд. И через минуту мы уже катили по извилистой дороге к нашему временному дому.

Территория Ордена, остров Нью-Хэвен
22 год, 14 число 10 месяца, четверг, 15.30

– Показывайте, что привезли, – сказал я приехавшим, после того как прошел шок от вызывающей роскоши виллы и после того как я напоил их кофе.

– Много привезли – сколько смогли утащить, – сказал Дмитрий. – Часть имущества прихватили в Порто-Франко.

– Кстати, в Порто-Франко нормально погрузились? – уточнил я.

– Абсолютно, – вступила в разговор Бонита. – Стоило мне дать им карточку прокатать, как дали «зеленый свет» на любые действия. Слушай, и кто я теперь такая?

– Как кто? – притворно удивился я. – Главная гестаповка Ордена, все боятся и трепещут. Имеешь право расстрелять без суда и следствия всех, кто тебе не нравится, или просто так.

– Хватит врать. Если бы так! Я бы… ух! – Она даже кулаком взмахнула, показывая, как она… «ух!».

– Ладно, – ответил я чуть серьезней. – Ты числишься в их Разведуправлении, организации секретной и с огромными полномочиями, укомплектованной настоящими профессионалами, рыцарями плаща и кинжала. Это для публики. И которая на самом деле собрание дилетантов – ее даже еще нет толком, но об этом никто не знает. И ты никому не рассказывай, не ломай образ. Пусть все думают, что она уже и вправду есть, и даже что-то делает на благо Ордена.

Заявление мое явно поразило всех.

– И как же ты в нее попал? – поинтересовался Джо.

– История долгая и почти трагическая, – ехидно ответил я. – Но я ее не расскажу, потому что она еще и секретная, а вам достаточно знать то, что еще на несколько дней у нас такой статус сохранится.

– А у нас с Джей-Джей? – с притворным возмущением спросил Джо.

– Никакого статуса: вы изображаете отдыхающих, – ответил я. – Тут все равно никто никого не проверяет – считается, что посторонних на острове не бывает. Просто вы не можете проходить на закрытые территории, но вам туда и не надо. Вся наша деятельность будет на территориях «общего пользования», если можно так выразиться. Для вас тоже очень симпатичная вилла снята, с четырьмя спальнями, в двух минутах езды отсюда. Там стоит еще одна прокатная машина, ключи должны лежать в «бардачке».

Я оглядел рассевшихся на диванах друзей и спросил:

– Уважаемые, вы мешки распаковывать собираетесь, наконец? Посмотрим, что вы привезли, затем берите прокатный «рэнглер» во дворе и езжайте к себе отдыхать.

Привезти им удалось немало, учитывая, что Джо с Джей-Джей тоже преимущественно волокли наш груз – им в бою не участвовать, по большому счету. В общем, каждый оказался при своем основном оружии, притащили дюжину мин МОН-50,^[4] два парных вьюка с РГО и РПГ с небольшим запасом выстрелов. Попозже еще такого добра привезут, но уже сейчас приятно ощущать, что мы вооружены нормально. И самое главное, что они притащили, – винтовку ВССК «выхлоп» для Бониты. Что это такое? Это бесшумная, наподобие «винтореза» винтовка, стреляющая дозвуковыми патронами, только с одной особенностью – калибр патронов 12,7 миллиметра. Пятидесятый, если в американском стандарте. Весит при этом она не больше семи килограммов, что приемлемо, а эффективная дальность до шестисот метров, потому что хоть и медленная, но очень тяжелая пуля летит стабильно. К ней ровно сто бронебойных патронов с пулей весом семьдесят шесть граммов, которые на двухстах метрах шестнадцатимиллиметровую сталь пробивают. Думаете, баловство? А вы представьте, как из такой винтовки сшибать антенны, ретрансляторы и прочее. Или тихо портить издалека патрульные «хамви». Вот-вот, для этого она и нужна, спасибо Владимирскому, что передал ее нам из запасов своих групп. Снял с нас целую кучу проблем.

Боеприпасы у всех были исключительно бронебойные, именно поэтому Мария Бонита изменила своему верному «глоку», предпочтя ему трофейный ГШ-18. Как «глок» перенесет усиленные патроны ПБП – неизвестно, вот она и решила не рисковать. А с чем другим в бой соваться не стоило: не тот противник ожидается. Все бронежилеты носят – надо такое, чтобы жилеты эти самые пробивало. Как моя «гюрза», например, своим бронебойным СП-10 четыре миллиметра стали прошибает с пятидесяти метров. Очень неплохо любой жилет издырявить можно, вместе с его носителем.

Дальше взялись распределять роли. Дмитрию, Джей-Джей и Джо было приказано сегодня изображать счастливых отдыхающих и, используя прокатный «рэнглер», как можно лучше изучить дороги, соотнести их с картой. На карте я уже пометил будущие позиции и попросил осмотреть их, не привлекая особого внимания. А так – покататься, пообедать где-нибудь, между делом подобраться поближе к жилищу Родмана. Сегодня для них главное – освоиться на местности. Мы же с Бонитой, как обладатели Ай-Ди с высоким допуском, должны были поискать уходящий на служебную территорию магистральный телефонный кабель. А потом по плану у нас была встреча со Светланой и Катей – у них дома.

На следующий день должны были прибыть братья Рамирес – все, кроме раненого Игнасио, – и с ними Раулито. Соответственно к вечеру следующего дня численность нашей группы должна была составить семь человек, не считая Джо с Джей-Джей, у которых было другое задание. И эти семеро должны были вскоре устроить на этом острове нечто невероятное – настоящее светопреставление по местным меркам. И устроить его в воскресенье, до которого оставалось всего три дня.

Территория Ордена, остров Нью-Хэвен
22 год, 14 число 10 месяца, четверг, 20.00

– Значит, та, которую я сейчас увижу, и есть твоя любовница?

– Нет, она любовница той, второй, которую ты тоже сейчас увидишь. А та, вторая, которую ты сейчас увидишь, любовница другой, первой, которую ты тоже сейчас увидишь, и которая не моя любовница.

– Не паясничай! Ты с ней спал.

– Мы с тобой еще знакомы не были, и очень недолго.

– Все равно спал.

– Мне сорок лет, и за эти годы мне действительно довелось переспать кое с кем.

– Тогда давай и к ним поедем на семейный обед.

– Это не семейный обед. Это деловой обед.

– У нее дома?

– Дома, чтобы нас не запомнили вместе. Это я как мышь серая: увидели меня и забыли, а с тобой она мелькнет – и весь остров будет об этом судачить. А нам не только работать, нам еще воевать здесь. Не надо быть слишком заметными. Да и вообще чего ты выступаешь? Она же нас обоих пригласила, не меня одного.

– Хотела бы тебя одного наверняка.

– Скорее, тебя одну.

– Ты непохож на мышь.

– Что?

– На мышь непохож. Ты весишь почти девяносто килограммов, ты большой для мыши.

– А мышь тут при чем?

– Не знаю, а чего ты о мышах заговорил?

– Я?

– Не я же!

– Слушай, мы опаздываем. Может, поедем?

– Соскучился по ней?

– Опять?

– Что – опять?

Территория Ордена, остров Нью-Хэвен
22 год, 14 число 10 месяца, четверг, 20.30

– Ладно, черт с тобой! Вези к своей любимой, если так без нее жить не можешь.

– О-о-о…

– А что? А что? Я что, неправду говорю? Ты сам сказал, что вы с ней спали!

– Ладно, мы не едем.

– Нет, мы едем, и именно сейчас! Я хочу ее видеть и хочу знать, с кем ты мне изменял.

– Мы даже знакомы с тобой тогда не были.

– Вы и потом виделись.

– Но я с ней не спал.

– Но мог переспать! Считай, что спал.

– Зачем мне так считать?

– Что считать?

– А о чем ты?

Территория Ордена, остров Нью-Хэвен
22 год, 14 число 10 месяца, четверг, 21.00

– И на что ты там сегодня рассчитываешь?

– Погоди, погоди… ты что, наслаждаешься этим разговором? У тебя вид… счастливый.

– Есть немножко.

Территория Ордена, остров Нью-Хэвен
22 год, 14 число 10 месяца, четверг, 21.20

К Светлане мы приехали с опозданием в сорок минут, но все же приехали. Самое интересное было в том, что, переступив порог ее дуплекса, Бонита оказалась удивительно мила, контактна, остроумна и вообще забрала всю беседу в свои руки. Ужин был доставлен из итальянского ресторана, сопровождался отличным итальянским же вином «Трикорно», сервировали его на просторной террасе первого этажа пентхауса. Беседа была оживленная, дамы смеялись, а я сидел молча, с ощущением, что меня последнюю пару часов продержали в работающей бетономешалке. Интересно, Бонита просто выговорилась, или это было… что это могло быть? Угроза? Профилактика потенциальной супружеской неверности? О чем мы столько времени ругались в машине, если сейчас девушки хихикают, держатся за ручки и вообще явно чувствуют себя в обществе друг друга просто прекрасно? Вот и пойми ее, любовь мою невозможную.

Территория Ордена, остров Нью-Хэвен
22 год, 15 число 10 месяца, пятница, 10.00

С утра следующего дня к нам приехал Смит. Все уже были у нас и собрались в гостиной, перездоровались с ним. Затем он сделал нечто вроде публичного заявления:

– Родман полетит в Порто-Франко в субботу, в одиннадцать утра. – Он оглядел всех, словно проверяя, внимательно ли его слушают. – Бернстайн будет здесь сегодня вечером, Маллиган прилетает днем. Маллиган, судя по всему, останется охранять Бернстайна, а быть телохранителем Родмана он поручил мне.

– Неплохо, – прокомментировал я.

– Верно, очень удачно, – кивнул Смит. – Раньше Родман никогда так не поступал, но после исчезновения Хоффмана и одновременного приезда Бернстайна выбора у него нет. То, что Бернстайна надо охранять, – часть их сделки, но и сам он без охраны покидать остров боится.

– Ну, может, и правильно, – усмехнулся Дмитрий.

Смит просто хмыкнул и продолжил:

– Общая идея состоит в том, что там его будут охранять орденские военные, проблем нет. Но кто будет его охранять от орденских военных? Один лететь он не хочет, и это нам удобно. К тому же меня одного ему мало, а Браун погиб. Поэтому он попросил подобрать второго человека в охрану – надежного и молчаливого, из новых сотрудников Отдела.

– Меня? – спросил Джо.

– Верно, – кивнул Смит. – Учитывая, что большую часть сотрудников он даже не видел, в силу обремененности иными заботами, я предложил хорошего человека, а именно – вас, Джо.

– Ему все равно, по-видимому, – усмехнулся Джо.

– В определенной степени, – кивнул Смит. – Достаточно моей рекомендации: других источников информации у него нет.

– О'кей, – сказал Джо. – И как будем действовать?

Смит обернулся, налил себе в стакан минеральной воды, отпил, после чего продолжил речь:

– В субботу утром я должен получить пятьдесят килограммов золота. Мы возьмем вашу дочь, спрячем ее в моей машине, заедем в банк, получим золото. Затем дождемся Родмана у аэродрома. Он не хочет, чтобы мы заезжали к нему домой, поэтому он подъедет туда один, на своей машине. Он въедет прямо на летное поле и поставит свою машину в ангар, где стоит служебный самолет. Мы должны будем перегрузить золото из багажника в самолет. Мы с вами зайдем внутрь, приведем Родмана и экипаж к подчинению, после чего в самолет зайдет ваша дочь и займет место второго пилота. Я останусь здесь и покину аэродром – вы улетите. Самолет будет тот, на котором ваши друзья уже летали.

– Вместе зайдем, – сказал Джо. – Она в таких делах не хуже нас с вами соображает.

Смит посмотрел на Джей-Джей, кивнул.

– Как хотите, – сказал сухо. – Под вашу ответственность.

– Согласен, – ответил Джо.

– «Сессна»? – спросил я Смита.

– Да, и тот же экипаж, – подтвердил он. – Теперь о важном: экипаж состоит из геев, парнишка-бортмеханик – возлюбленный пилота. Пилот – человек ранимый и тонкого душевного устройства. Если объявить, что его любимый сидит в пассажирском салоне в качестве заложника, пилот пойдет на сотрудничество, я уверен. Джей-Джей… правильно? – Смит повернулся к нашему пилоту.

– Да, Джей-Джей, – кивнула девушка, слушавшая непривычно для нее серьезно.

– Вы знакомы с подобными самолетами? – спросил Смит.

– Я умею водить самолеты подобного класса, а управление у них редко и мало чем отличается, – ответила она. – И в любом случае я могу контролировать соблюдение курса, графика и режима полета.

– Отлично, – кивнул Смит, поднимаясь на ноги. – Тогда, Джо, Джей-Джей, я заеду за вами в восемь утра завтрашнего дня. Будьте готовы.

Смит откланялся и покинул нас, а Джо взялся за дополнительный инструктаж дочери. Пока я варил себе кофе, мне удавалось услышать отдельные фразы вроде: «Схватится за ствол… непроизвольная стрельба… только пистолет, и поменяй патроны на «глейзеры»: мы в самолете…» В общем, грузил девушку, но все больше по делу.

Сварив кофе, я махнул рукой Боните и вышел с мобильным телефоном на террасу. Набрал номер Кати, та ответила.

– Катя, завтра все по плану, – сказал я в трубку. – Встречаемся на перекрестке перед гольф-клубом в одиннадцать утра. Вы готовы?

– Да, я готова.

Голос звучал вполне твердо. Но это сейчас – посмотрим, что будет завтра. И с голосом, и вообще… Спросил на всякий случай:

– Не боитесь?

– Нет.

– Хорошо. Тогда до завтра.

– До завтра.

Я посмотрел на Бониту:

– Комментарии нужны?

– Нет, все ясно, – покачала она головой так, что густой блестящий хвост метнулся по плечам. – Она выдержит такое? Она совсем ребенок с виду.

– Обе они утверждают, что выдержит, – пожал я плечами. – Это одна из составляющих оплаты их помощи нам. Катя должна увидеть, что Бернстайн и Маллиган мертвы. Да и ребенок она… тот еще. Таких детей еще в колыбели… ладно, черт с ними.

– А девушки будут живы еще? – спросила Мария Пилар.

– Если честно, то не знаю, – вздохнул я. – Но мы не можем атаковать раньше: тогда большая операция пойдет псу под хвост.

– Он же убьет еще двух, – сказала она, глядя мне в глаза.

Я выдержал взгляд, хоть и с трудом. Затем сказал:

– Не думаю, что он их сразу убивает. Он всегда на несколько дней приезжает, должен же «растягивать удовольствие»?

Я кривил душой. Черт знает, что эта сволочь успеет с ними сделать, но выбора у нас нет. Иногда и такие решения надо принимать, которые самому противны. Как я сам себе сейчас противен, лгущий и лицемерящий. Но нет у меня выбора, вообще никакого выбора нет. Шаг в сторону от плана – и все развалится.

– Ты точно знаешь, что от них останется к утру субботы? – спросила Бонита требовательно.

Я вздохнул, покачал головой:

– Не точно. – После паузы добавил: – Я вообще ничего не знаю, но знаю другое – если мы нападем раньше, то провал операции обеспечен. Погибнем мы, погибнет еще много людей. Ты же профессиональный военный – не тебе я должен это объяснять.

– Я знаю, – кивнула она печально. – Но мне очень плохо. Это ужасно – иметь возможность спасти и не спасать.

– Есть другие идеи? – жестко спросил я ее.

– Нет. Ни единой, – вздохнула Бонита.

Я снова набрал номер на мобильном. Ответила Светлана.

– Это я, – представился я в трубку. – Мы встречаемся с Катей завтра в одиннадцать. Готовь две сумки и список.

– Хорошо, – ответила она. – Они у нее будут в багажнике. Перегрузите себе, когда встретитесь.

– Договорились. Счастливо.

– Удачи.

Я нажал на «отбой».

– Полтора миллиона? – спросила Бонита.

– Да. Из них половина наша.

– Ты не хочешь ее декларировать?

– Нет. Это – экстра, – решительно ответил я. – Это останется у нас с тобой, как мы и договаривались. У нас двоих. Возможно, когда-нибудь они нам очень пригодятся.

– Даже из команды никто не знает? – удивилась она.

Эта идея ей явно не нравилась, но тут я уже ничего поделать не мог. Я по-другому смотрел на вещи.

– Даже из команды, – подтвердил я. – И незачем им знать. В команде разные люди, и все из разных мест. Скоро еще прибавится людей. Мы даже работаем на разные армии. И некоторые – просто на себя, Джо с дочкой, например. Семьсот пятьдесят тысяч – это семьдесят пять пачек. Купюры маленькие и тонкие, вся эта сумма влезет в пакет в полметра в длину, двадцать пять сантиметров в ширину и всего три сантиметра в толщину. Они исчезнут в наших рюкзаках совсем незаметно. Как дополнительная прокладка для спины.

– Не знаю, я всегда думала, что если команда, то это все делится на всех, все в открытую, – с сомнением произнесла она.

Ну что же, такого заявления я тоже ожидал. И встречная речь у меня готова.

– Наверное, десять лет разницы в возрасте влияют, – сказал я Боните в ответ. – Я знаю точно, что рано или поздно любой команде приходит конец. И когда они распадаются, то выясняется, что у всех людей совсем разные интересы и они никогда не совпадают. А зачастую вступают в конфликт друг с другом. Война держит людей вместе именно на войне, общая работа – на работе, а когда она заканчивается, то выясняется, что люди вне войны и вне конкретной работы совсем другие. И тогда, если ты был слишком наивен или глуп, случаются проблемы. В любом случае мы сможем пустить эти деньги на общие нужды в любую минуту: полагай их резервом. Мало ли что может понадобиться?

– Ладно, решать тебе, – вздохнула она без особого восторга. – Ты командир, муж и кто там еще?

– Вождь, может быть? – предложил я свою версию.

– Ладно, пускай и вождь тоже, – согласилась Бонита.

– Класс, – с вымученным энтузиазмом сказал я. – Всегда мечтал возглавить племя. Ладно, пойдем ставить задачи на сегодня. У нас дел невпроворот, а мне еще и братьев с Раулито сейчас ехать встречать. А потом и им задачи ставить, а завтра дел вообще тьма. К тому же у нас по плану на утро убийство и ограбление – надо подготовиться.