Читать книгу: «Как путешествуют зомби», страница 2

Глава 6. Мысли, образы и фантазии

Рафи, как завороженная, уже в который раз просматривала первую февральскую лекцию по воскрешению (часть большого курса по призыву). Эта лекция ей очень нравилась: снова и снова она возвращалась к ней и никак не могла насмотреться. Кирилл Алексеевич в тот день был в рубашке цвета свежей корицы и с двумя расстегнутыми верхними пуговицами. В какие-то моменты у него на шее сверкала цепочка. Тонкая, без наворотов, якорного плетения из светло-серого металла (серебряная?). Рафи было интересно, что на ней. Крестик, как у нее или какой-то кулон? Это подарок? Если да, то от кого? Такого человека представить одиноким довольно трудно: конечно, жены у него пока могло и не быть (хоть бы так!), но любая студентка вполне… Могла… Составить ему пару на вечерок. Пусть и худшую, чем сама Рафи, но могла же? Могла же?! Рафи чуть не плакала.

"Плакать – полезно, пускать себе кровь – полезно тоже, но переживать, терзаться и постоянно думать о том, что потеряно или невозможно… Это только вредит", нарушили ее романтичную меланхолию слова отца, которые подло закрались к ней в сознание. Она яростно потрясла головой, стараясь вытряхнуть их оттуда.

К счастью, Рафи всегда успокаивал и утешал голос из динамиков. Такой добрый и мягкий… Ласковый и нежный… Он все понимает. Все-все-все… А если отвлечься и вспомнить о лекции, то она была про души и призраков. Кирилл Алексеевич наставлял студентов, а Рафи сидела перед экраном и жадно слушала.

"…наверное, некоторые из вас после названия и моего предисловия порядком охладели и относятся к сегодняшнему занятию, как к чему-то… хм-м… не слишком нужному: вроде, зачем знать про призраков и души, если призывать все равно буду скелетов или зомби. Но могу сказать сразу, что знать о душах и призраках, как о их почти реальном воплощении, весьма и весьма полезно, потому что любой – это важно, повторяю – любой призыв нежити – это объединение. А объединяем мы душу с мертвым телом. Исключением можно считать только вампиров и личей, которые, грубо говоря, становятся нежитью в момент смерти, а не после нее…"

Рафи представляла себя сидящей рядом с Кириллом Алексеевичем: как он дает ей слово, и она рассказывает что-то изумленным студентам. А он, глядя на нее с одобрением, согласно кивает, поддерживает и дополняет ее рассказ. А она смотрит на него и благодарит. А он поправляет волосы и говорит, чтобы она продолжала. А она…

"…и раз уж мы заговорили про души, запишем некоторые размерности и формулы, которые в будущем, скорее всего, вам пригодятся".

Кирилл Алексеевич на экране встал из-за стола и подошел к белой доске у себя за спиной. Теперь его было видно во весь рост: черная жилетка, рубашка заправлена в простые темно-синие джинсы. Рафи нравилось смотреть, как он удаляется: его походка и вообще вид сзади… Он взял маркер и стал писать на доске цифры и символы, время от времени поясняя написанное. Вторая рука была отведена назад в некоем подобии танцевального жеста.

Чего-то не хватает… Меня? Затем пошли разные мысли, образы, фантазии… Нет-нет! Это уже получается не лекция!

Глава 7. Безбилетница

Во время прыжка теплоход уже отчаливал, а потому Гарик уцепился за ограждение не по центру, где оно было относительно низкими, а чуть ближе к корме. Матрос, который минуту назад прощался с контролером, обернулся на хлопок. Во всей красе ему предстал невиданный ранее сюжет: вечер, веселая музыка наверху, человек в темных очках пытается забраться на борт. Матрос не хотел, чтобы его обвинили в том, что он не помог человеку в опасной ситуации, а потому подбежал к Гарику и втащил его на палубу.

– Будто из воды вылезли… Руки ледяные, – матрос округлил глаза и отступил на шаг.

Вылези я из воды, скорее всего, началась бы паника. Ох-ох-ох…

– Да обычное дело: я болею (и мне уже не помочь), и у меня плохая (ее вообще нет) циркуляция крови, поэтому руки и ноги мерзнут просто жуть как. Спасибо вам, что помогли. Ну действительно, все бы так, – сказал Гарик, чертыхнувшись про себя. Ему искренне хотелось, чтобы его не заметили, хотя при таком-то везении рассчитывать на подобную божью милость довольно глупо.

Еще раз поблагодарив матроса, Гарик вразвалочку пошел к центру теплохода. Матрос какое-то время таращился ему вслед, а потом вдруг спохватился: ведь надо было узнать, с их ли он вообще корабля, а если нет, то доложить куда следует, чтобы его высадили или еще что…

– Постойте!

Гарик не остановился, не обернулся, а лишь прибавил ходу, но и матрос за спиной тоже не отставал. Кажется, он побежал. Гарику вовсе не улыбалась перспектива быть раскрытым. Ведь он так и не добрался до третьей палубы, где, вполне возможно, будет в безопасности. Впереди маячил проход, из которого показались два жестикулировавших парня. Значит, там что-то вроде холла. И лестница должна быть. Гарик еще ускорился. В три прыжка он достиг прохода и повернул, навстречу ему шла девушка, которая постоянно оглядывалась назад. Он остановился прямо перед ней и позволил в себя врезаться (ведь она почти не смотрела перед собой), затем, не обращая внимания на торопливые и сбивчивые извинения, схватил ее за плечи и швырнул на приближавшегося сзади матроса. Девушка и матрос не удержались на ногах. Гарик огляделся, увидел искомую лестницу и метнулся к ней. Поднимаясь, он краем глаза заметил молодого мужчину, который вышел из коридора с каютами. Мужчина поискал что-то взглядом, а потом кинулся к распростертой на палубе паре девушка-матрос. Наверное, сейчас будет сцена. Посмотреть бы.

***

– Ты можешь прерваться, хозяйка? – спросил Болан, поставив перед ней поднос с дымящейся чашкой чая и тарелочкой со сладостями.

– Наверное… – не слишком уверенно отозвалась Рафи, с трудом отлипая от экрана. А могу ли?..

– Иначе остынет, – сказал Болан и ушел.

***

Последний пролет, и вот наконец – свершилось! – Гарик попал на верхнюю палубу. Правда, в конце лестницы за небольшим столиком сидела темноволосая понурая женщина, которая проверяла пришедших. Сейчас она разговаривала по мобильному телефону. Пусть она будет колдуньей. Ну пожалуйста! Он надеялся, что не ошибся теплоходом. А что еще оставалось? Если бы Гарик мог покрыться холодным потом, он наверняка это бы и сделал. Отступать было уже поздно: они отплыли. При приближении Гарика темноволосая женщина пробормотала в трубку, что перезвонит и взяла планшет со списком гостей.

– Как вас зовут? – тихо спросила она и робко подняла на него глаза.

– Pars vetitum.

Теперь женщина смотрела на него очень внимательно. Оценивающе. Долго. А ведь вначале она показалась простушкой.

– Хорошо, проходите, – она хмыкнула и сделала на обороте листа резкую пометку.

С невозмутимым видом Гарик кивнул и прошел.

Сработало! Кто бы мог подумать. Ни имени, ничего. Этой волшебной фразе однажды научила его Рафи. Вернее, она просто сказала ее библиотекарю, чтобы тот провел их в особый зал, а Гарик запомнил. Тогда они с Рафи и Боланом искали книги ей для реферата. Реферат был про поле потерянных душ. Гарику намертво (боже, какое слово!) въелась в память эта тема: сперва их ждала целая куча пыльных полок и книг (Рафи постоянно чихала), а потом пришлось сводить найденные тексты к какому-то общему знаменателю. Ведь ни Рафи, ни Болан нормально русский тогда не знали, как и он английский. Посидели они знатно… Не зря, значит. Но Гарику было невдомек, что "pars vetitum", хоть и секретная фраза, но используется совсем в других случаях. Повезло, что темноволосая работала когда-то в библиотеке.

На самом деле верхняя палуба была арендована для молодых колдунов только на два часа. Этого времени вполне хватало, чтобы не спеша обплыть город вокруг. Затем студенты выгружались в том же порту, где и садились, а теплоход шел дальше к реке, с которой канал соединялся и из которой питался. Раньше он был защитным рвом, оберегавшим прибрежный город от нападок враждебных племен, которые неизменно пытались поживиться горожанками и ценными грузами в этом перевалочном пункте.

Кают на палубе не было, только танцпол с редкими вкраплениями столиков, конференц-зал, который одновременно использовался и как кинотеатр, а еще небольшой бар, где можно было раздобыть еду и напитки. Музыка играла, и тусовка уже началась: некоторые собрались по группкам и что-то обсуждали, кто-то танцевал, но большинство просто сидели за столами с книгами или стояли одиноко у перил, погрузившись в свои мысли и глядя на воду. Чтобы не привлекать ненужного внимания юноши и девушки не надели сегодня университетскую форму, и многие были совершенно неотличимы от обычных людей. Настолько неотличимы, что, попроси Гарика распознать колдунов, на кого-то он даже не обратил бы внимания. Впрочем, иных заподозрил бы сразу. Как, например, парня с обожженным лицом или блондинку с желтыми радужками. Хотя нет, постойте-ка… Она – не колдунья. Кажется, она вообще не человек.

– Она безбилетница, – сказал коротенький и пузатый молодой человек с двумя рюмками на длинных ножках, который БЫЛ в форме университета. – Я призвал ее прямо здесь. Пришлось, правда, изрисовать палубу, – самодовольно признался он. – Кстати, раньше я тебя не видел. Ты новенький? И что у тебя с глазами?

Гарь. От нее несет гарью. Только люди и могут этого не заметить. Гарик отвернулся от статной желтоглазой демоницы в черном коротком вечернем платье, которая от скуки терлась о своего соседа слева и шептала ему что-то, почти касаясь острым языком его уха.

– Такое чувство, что твою безбилетницу скоро вышвырнут за борт. Придется ей показать свои крылышки.

– Пусть только попробуют! – взвился молодой человек, но все же поспешил к почти соблазненному парню и заигрывающей с ним представительнице нечистой силы.

До собрания оставалось еще неизвестно сколько, а потому Гарик ходил между столиками, общавшимися группками и танцевавшими парами, прислушивался к разговорам и наблюдал, как эти люди себя ведут. Все было ему интересно. Порой он останавливался и долго слушал. Пока разговор не затихал, и на него не начинали косо поглядывать. Во время странствия по палубе Гарика привлекла большая группа, которая стояла особняком и что-то очень оживленно обсуждала. Некоторые участники угрюмо кивали, кто-то от избытка чувств размахивал руками, а иные демонстративно не обращали на происходящее внимания, хотя вроде бы и были заинтересованы, раз присоединились.

– … старшие говорят, что нет. Мой друг с пятого курса – он еще грозу вызвал – считает…

– Прям грозу? А ты не думал, что это было просто совпадение? Или этого могло вовсе не быть, ты сам видел?

– Не видел, но я ему верю, а что в этом такого?

– Ничего. Просто гроза – это очень большая и стратегическая вещь, и как-то не верится, чтобы студент, пусть и семи пядей во лбу, смог бы ее вызвать. Вот и все.

– Не суди по себе.

– А я не семи пядей, если забыл.

– Так и!..

– Ну хорошо, хорошо. Мы же про поездку. Что он там сказал? – вступила в разговор рыжеволосая девушка.

Рассказчик злобно посмотрел на провокатора, который что-то говорил пышногрудой с тонкой талией одногруппнице и даже попытался ее приобнять. Она холодно отстранилась и отошла на два человека в сторону. Рассказчик удовлетворенно продолжил.

– Он любит поездки и не одной не пропустил. С самого первого курса.

– То есть получается пять лет?

– Сам он да, но он же и на первом курсе спрашивал у пятого, и никогда такого не было. Так что минимум девять лет. А может и больше.

После чего все заговорили одновременно.

– Значит, пропускать нельзя.

– Хорошо бы это была новая практика.

– Иначе такими темпами мы разделим судьбу мамонтов.

– А где это?

– Дороговато, конечно, на юга всех нас каждый год возить…

– Тебе, кстати, не холодно? И вообще, что это на тебе такое?

– Я думала, сегодня будет тепло…

Гарик слушал молодых людей, как они взвешивали все за и против, как спорили. В конечном итоге оказалось, что поездка заботила даже и тех, кто обычно никуда не ездит. Удивительным образом выходило, что в этом году студентов впервые везут на теплое море, чтобы устроить им настоящий отдых от приевшихся уже и порядком надоевших мест. Любопытно. Гарик тоже любил море, хотя никогда там не был.

***

– Я спать, – сказала Рафи.

– А как же Гарик? Ты не будешь его дожидаться? – Болан немного опасался ее сна. – Связь-то ослабнет.

– Да понимаю я, – Рафи зевнула. – Так и так ослабнет. Если он не пойдет гулять за канал, все будет в порядке.

– Ну а вдруг?..

– Правда, я хотела узнать, что там на встрече… – сказала она полусонным голосом. – В худшем случае не узнаю… Who cares… Погаси свет.

Она скинула одежду, выключила ночник и улеглась в свою простенькую, но удобную постель. В полной темноте Болан подошел к кровати, собрал раскиданные вещи и бережно повесил их на стул у нее в ногах.

***

Поднялся шум, и Гарик обнаружил, что началось вторжение с нижней палубы: опозоренный матрос с несколькими охранниками пришел по его душу. Бывшая библиотекарша объясняла что-то одному из них, видимо, самому главному. Танцы резко прекратились, и все молодые люди испуганно прижались к бортам. Студент в форме сел на пол и начал быстро-быстро нашептывать одними губами заклинание. Он пытался хоть чуть-чуть утихомирить желтоглазую демоницу, которая почуяла всеобщее возбуждение и стала выходить из-под его контроля. В ее зрачках плясали веселые огоньки: как же она любила эти хаос и суматоху. Эти неразбериху, смятение и страх. Не хватало лишь кровавой бани и яростной оргии. Будто в последний раз! А может и правда в последний? В ужасе! И она исправит это упущение. Иначе зачем она тут? Да-да-да! Она ликовала, ее всю трясло. Рожки и крылья уже начинали прорезать светлую кожу. Восторг! Как может ее сдержать этот жалкий червяк? Хотя он и пытается. Ну-ну, посмотрим, насколько тебя хватит. Да! Уже почти!

Студенты притихли и растерянно переглядывались, вся непринужденность пропала, ведь никто (кроме Гарика) не знал, в чем дело. Матрос уже показывал на него пальцем. Охранники направились в его сторону с абсолютно очевидным намерением задержать. Но Гарик вовсе не хотел быть задержанным. Неправильное решение пришло в голову мгновенно. Гарик театрально развел руки в стороны и прыгнул в воду. Впрочем, долететь до нее без происшествий ему не удалось: где-то на уровне нижней палубы он хорошенько приложился к борту. Это видели подбежавшие охранники и сразу же набрали своим береговым коллегам, спасателям: после такого удара обычный человек вряд ли смог бы выплыть. Но Гарик не был обычным человеком, а у охранников всего через пару секунд и так нашлось, чем заняться.

Есть! Есть-есть-есть!

Глава 8. Смена

Да, Гарик не был обычным человеком, а потому мог не всплывать вовсе. Грим все равно смылся, и теперь у Гарика созрел план: следовало немного выждать, осторожно выбраться из воды и под покровом ночи вернуться домой. Ну а Рафи… Что-нибудь он ей наплетет. Но в наиразумнейшее устремление Гарика как всегда вмешалась немилостивая судьба.

– И чего они стали топиться в неположенное время?

Спасатели вытащили Гарика из воды, положили на носилки и отнесли в домик береговой охраны, где следовало написать заключение о смерти. Пожилой дежурный врач сидел на слегка ободранном, зеленом в белую клетку диване и со скучающим видом смотрел ночные каналы. Рядом с ним стояла открытая коробка с лапшой быстрого приготовления. Когда вошли спасатели с носилками, он на секунду отвлекся от экрана и кивнул на соседнюю комнату.

– Кладите на стол. Сейчас подойду.

– Не смогли мы его откачать…

– Как по мне, выглядит уже давно мертвым.

– У нас была такая мысль, но мы все-таки…

– Правда, не разбухшим. Будто мертвеца в воду бросили.

– Но тогда это уже милицейское дело…

– А документы что?

– Не было у него при себе, но кто знает. Могли и при падении выпасть, может, на теплоходе где найдутся…

– Ну не может он быть тем.

– Ну да…

– Обождите, – буркнул пожилой врач и тяжело поднялся.

Споткнувшись об электрочайник, который стоял на полу возле дивана, врач про себя выругался и прошел в свою импровизированную смотровую, где с посильной помощью спасателей снял с Гарика одежду и осмотрел тело.

– Внешних повреждений нет. Может, он и правда утонул… Когда-то. Или ему помогли. Или отравили. В любом случае смерть скорее насильственная, чем случайная. Уголовщина, короче, – врач стянул резиновые перчатки и кинул в ведро. – А вашего клиента придется дальше искать. Только двух трупов вам и не хватает.

– Точно не он, да?

– Точно не он.

– А не мог он наглотаться таблеток и упасть?.. – последняя крупица надежды.

– Вы сами-то в это верите? – насмешливо спросил врач. – Да не мог он, не мог. Он мертв уже не один день.

И не один год. Гарик слушал врача с интересом, вдруг тот прольет свет на его смерть или даже на то, кем, возможно, он когда-то был.

– Звоните своим, а этим я сам займусь, – сказал врач. – Все равно сначала в морг, а потом его должен судебный патологоанатом осмотреть. Глядишь, какое давнее дело заново откроют.

– Было бы кому звонить…

Врач посмотрел на спасателей без особого сочувствия.

– Ну мы поедем, вдруг второй жив еще.

Умоляю вас, будто вчера родились. Если помер, так это и к лучшему: с трупами спешки нет, да и возни куда меньше… Во всяком случае мне. А еще трупы не жалуются на грубое обращение, не стонут, что им больно, не просят передать родственникам и друзьям свои последние слова и не спрашивают, будут ли они жить. Как будто я знаю. И да, пожалуйста, найдите его утром. Где-нибудь часиков в пять или позже: моя смена как раз закончится.

Но вслух врач пожелал спасателям удачи, тепло с ними простился и пообещал подсобить, если что.

С их уходом в комнате воцарились тишина и какое-то странное умиротворение. Гарик лежал неподвижно, его очки, кажется, остались на дне канала, грима тоже не было, так что он выглядел самым обыкновенным голым покойником. Пока пожилой врач что-то там писал, можно было подумать о своем и помечтать немного. Как вернусь, надо узнать про эту поездку на море. В конце лета тепло, а люди любят, когда тепло. Беззаботность и блаженство. Как же это отличается от обычной городской суеты. Может, и Рафи соблазнится. Ей, конечно, сложновато будет, но ничего — посидит с книжкой под зонтиком, либо вечером, ей вообще пойдет. А я… А я притворюсь журналистом и стану расспрашивать студентов и взрослых тоже о всяком разном. Надо прикинуть, кого и о чем.

Врач закончил отчет и неуклюже пошел к выходу. Дверь в домик была двойной, и чтобы через нее протиснулась каталка, требовалось открыть обе створки. Рядом с косяком висели часы – наверное, ровесники самого врача: с гирьками и фигуркой медведя, играющего на баяне. Стрелки показывали половину первого. Если Гарик прыгнул часов этак в восемь или девять… Не очень-то расторопно они сработали, а еще надеются кого-то найти. Найти живым? Разве что очень повезет. Хотя если ищут они меня, то живым никак не получится.

Вздохнув, пожилой врач взял каталку Гарика за ручки и выкатил на улицу, не забыв запереть за собой двери.

Глава 9. Призрак

Путь Гарика, который начался у домика береговой охраны, закончился в больничном морге, холодном и одиноком. Настолько холодном и настолько одиноком, что привезший его пожилой врач не захотел находиться там дольше, чем необходимо, чтобы оставить каталку где-нибудь не на проходе. Гарику же меланхолические особенности морга по большому счету были безразличны: холода он не чувствовал, а одиночество… Вообще довольно субъективная штука. Лежа на каталке, Гарик настороженно вслушивался в удаляющиеся шаги врача, который спешно возвращался к своим ночным каналам, потом сел на каталке и оделся. Все вещи аккуратной стопочкой сложили у него в ногах, правда те из них, которые не позволили себя так просто снять, были безжалостно разрезаны врачебными ножницами. Гарик неодобрительно посмотрел на тряпье, в которое приходилось наряжаться. Он не любил неряшливости, а уж такого безобразия и подавно. Самое первое, что он сделает, когда вернется, так это купит все новое: здесь не попсовый американский фильм, чтобы в толпе безмозглых уродов в рванье разгуливать и молоденьких дамочек жрать. Да, внешность у Гарика и правда не ахти, хотя иногда на улице он и ловил на себе любопытные женские взгляды, зато с головой все в порядке. Ну почти. Гарик ведь не знал, кто он и откуда. Кто были его родители. Где учился. Видимо, местный, но из какого времени? Чем я занимался? Болан говорит – и откуда он только все это знает – что память иногда возвращается, но чем больше раз тебя воскрешают, тем надежда на это меньше. Решив, что оживляли его не так уж и часто, Гарик спрыгнул с каталки и направился к железной двери.

– Э-э-э… – в холодном и одиноком мире раздался голос.

Гарик обернулся и увидел молодого мужчину с легкой щетиной в сером… нет, в синем… может, в розовом… или в каком?.. костюме. Цвет его одежды, а также волос, глаз, кожи был неопределенным. И нет, Гарик не страдал дальтонизмом, просто перед ним стоял призрак.

– Чем могу? – бодро спросил Гарик.

– Видите ли… Горько это признавать, но, похоже, я умер.

– Вот уж точно.

– Мое тело лежит там в холодильнике, – призрак посмотрел назад, – а после того, как я очутился здесь, вижу одних только врачей.

– Логично, это ж морг. Хотя они могли сюда и практикантов водить. Не было никого?

– Нет… – призрак как-то даже и растерялся.

– Вот и отлично, от них одни проблемы, точно говорю: шумят и спать не дают. Знакомые призраки рассказывали, сам я не знаю. Ну ладно, бывай. Мне домой надо поскорей.

Гарик сделал пару шагов к выходу.

– Постойте! – в голосе призрака звучала паника.

– Понимаешь, мне совсем не надо, чтобы сюда кто-нибудь заявился и увидел восставшего мертвеца. Если хочешь поговорить, идем вместе. Будешь заглядывать за углы и сообщать, нет ли кого.

– А как же тело?

– Теперь это просто пустая шкурка, а хуже тебе не станет.

– А я не?..

– Тебе не все равно? Кто-то бы много за это отдал, но вообще нет, ты не исчезнешь, – Гарик уже взялся за ручку. – Ты идешь или как?

– Д-да… Иду…

– Тогда вот тебе первое задание: что там за дверью?

Они шли по пустым коридорам, а Призрак проверял, свободна ли впереди дорога. Иногда они разговаривали, но довольно странным способом. Гарик объяснил новоиспеченному компаньону, как такое возможно. Обычно-то у него не было возможности проявлять свою осведомленность.

– Ты же призрак и можешь читать мысли. Я просто думаю о том, что хочу сказать, а ты меня как бы слышишь. Но рта я не открываю. Непривычно, конечно, но для пользы дела можно.

– Угу… – Призрак переваривал очередной новый факт о себе. Или это был факт о новом себе?

– На самом деле, даже когда я говорю вслух, ты не слышишь моих слов, ты слышишь мои мысли. И голоса моего ты не знаешь.

– Как же нет? Знаю.

– Не-а. Ты знаешь мой голос, каким его знаю я, но ведь он совсем другой.

Какое-то время Призрак молчал.

– Это как у… У живых?

– Ты быстро учишься, – улыбнулся Гарик.

Таким образом переговариваясь, они потихоньку пробирались к лестнице на верхний этаж. Перед очередным поворотом Призрак застыл и замахал рукой.

– Там кто-то стоит.

– Кто?

– Не знаю, какая-то девушка на ступеньках, – Призрак боязливо посматривал за угол.

– Можешь весь выходить и даже заглянуть ей под юбку. Тебя все равно не видно.

– Не получится, она в штанах.

Гарик пожал плечами и ухмыльнулся.

– Она что же, курит?! Это же нельзя! Здесь медицинское учреждение, в конце-то концов!

– Ну раз так, значит, докурит и уйдет.

– И прямо под табличкой о запрете! Не где-то! Какое нахальство!

– Там выхода случайно не видать?

– Вас это как будто не волнует? – едко поинтересовался Призрак.

– Меня волнует, как бы отсюда свалить, – ответил Гарик и прислонился спиной к стене с явным намерением подождать.

Призрак укоризненно на него посмотрел.

– Ну, сам подумай: что с ней может случиться? Самое худшее, станет такой же, как ты или как я. Знаешь, все эти картинки, которые рисуют на пачках…

– Да я не о ней! Ведь нельзя же в больнице! – Призрак захлебнулся от негодования. – Бардак! И как администрация позволяет? Куда они смотрят?! Или они сами под табличками курят?!

– Да угомонись, в самом-то деле. Было бы из-за чего.

– Конечно! А потом удивляемся, почему порядка нет. Сами поощряем халатность, расхлябанность и наплевательское отношение ко всему вокруг.

– Я не удивляюсь. Пусть делают, что хотят.

– И никому, вот как вам сейчас, ни до чего дела нет. Кроме своих мелочных, меркантильных, эгоистичных, своекорыстных, вздорных, пустых, ничтожных…

Гарик всерьез испугался, что словоизлияние Призрака никогда не кончится. Надо его как-то унять, ведь время-то не ждет. Не хватало еще до утра тут досидеться.

– Послушай, послушай, хочешь… Хочешь, на море махнем? – сказал Гарик и тут же пожалел: он и сам пока толком ничего не выяснил.

– А что за море?

– Ну… Тут надо издалека. Моя хозяйка, ну та, которая меня призвала… – авторитет Гарика, как знающего мертвеца, покосился и затрещал. Поэтому сейчас он вовсю придумывал небылицы про студенческую поездку на море. И что самое интересное, он сам начинал в них верить.

Когда девушка наконец докурила и больше не загораживала дорогу, спутники покинули укрытие и поднялись по освободившейся лестнице на первый этаж. На площадке между двумя лестничными пролетами действительно красовалась большая табличка «Не курить», а чуть ниже на подоконнике стояла жестяная банка из-под кофе, набитая окурками.

Чтобы покинуть здание через главный вход, им предстояло миновать зевающего, но не спящего охранника. Гарик решил просто пробежать мимо него и уже приготовился, как вдруг Призрак сказал:

– А что если дверь заперта? В три часа ночи это как-то разумно даже.

– Но она же стеклянная, не страшно. Попорчу государственную собственность. Не привыкать.

– А вдруг стекло прочное?

– Попробовать можно. Глядишь и выйдет, а нет, так придумаю что-нибудь, – Гарик встал в низкую стойку бегуна на короткие дистанции.

– Если нас, то есть вас, поймают, то плакала ваша поездка.

Гарик выпрямился и в задумчивости сложил руки на груди.

– Н-да, что-то в этом есть. Второй возможности у меня, может, и не окажется.

– Наверное, стоит поискать схему. Тут должны быть аварийные выходы.

– Внизу ее не заметил? Я как-то не обратил внимания.

– Значит, вернемся. Главное, перед охранником не шнырять.

И они отправились обратно. Призрак впереди проверял путь, а Гарик следовал за ним. Разумеется, они очень быстро нашли схему, но только подвального этажа.

– Не пойдет. Думаешь, тут есть еще какая-то?

– Конечно же нет. Зато на этой обозначена вторая лестница. Вот она.

– И что бы я без тебя делал?

– Не знаю. Нам сюда.

– Да, командир!

Без происшествий они добрались до нужного поворота. Призрак как раз заглядывал за угол, после которого начиналась лестница, когда Гарик вдруг понял, что не знает, как обращаться к своему новому партнеру.

– Слушай, а ведь мы даже не знакомы. Меня Игорь зовут, хотя чаще приходится отзываться на Гарика. А тебя как?

– Игорь, да? Хорошо, я запомню. Меня Николай. Не знаю, конечно, насколько сейчас это важно.

– Но ведь как-то же тебя называть нужно, вот и имя.

– Разве что только для этого.

– Не только. Говорят, имя имеет какую-то особую роль. Ну для призраков…

– Какую? – Призрак тут же сделался очень подозрительным и вовсю буравил Гарика взглядом.

– Да не знаю, просто слышал. Это лучше у хозяйки спросить, она лучше тебе скажет, – Гарик немного оторопел от такой резкой смены настроения.

Снова они поднялись на первый этаж и на этот раз никого не встретили. Коридоры были пусты: ни сотрудников, ни пациентов. Так обычно и бывает глубокой ночью. Единственное, на всех окнах первого этажа стояли решетки, что тоже не слишком удивляло. Впрочем, Гарику, который хотел поскорее выбраться, это причиняло серьезное неудобство. Когда стало очевидно, что на первом ловить нечего, они двинулись обратно к лестнице.

– Кажется, мне знакомо это место, – сказал Призрак, вертя головой.

– Ты что-то вспомнил? – оживился Гарик.

– Какой-то странный вопрос. У меня амнезии вроде не наблюдалось.

– А, ну да. Ты же призрак…

– Раньше я был психологом, а сюда приезжал стажироваться, когда учился. Да, точно. Это психиатрическая лечебница. Оказывается, у них и морг есть, кто бы мог подумать. Мне казалось, он у нас только в 47-й.

– Ладно, хватит рассуждать, нам на второй этаж, раз тут окна заделаны.

– Давно как я здесь не показывался. Интересно, больничный томограф до сих пор на улице ржавеет или для него все же нашлось место?

– Топай давай, у нас время.

– Да, лестница на второй, вижу.

Если на первом этаже были в основном административные и процедурные кабинеты, то на втором располагались палаты. И, кажется, палаты для спокойных пациентов, потому что многие двери оставались приоткрыты или отворены настежь. Видимо, буйные находились на другом этаже, либо в соседнем крыле. Как бы там ни было, Гарик старался держаться подальше от открытых дверей: не хватало еще, чтобы его заметили и подняли вой. В конце коридора темнело окно, и уже издалека Гарик увидел, что решетки на нем нет, а значит это – потенциальный выход. Оставалось только аккуратно до него добраться и никого не потревожить.

– Кто-то идет, – раздался у Гарика в голове голос Призрака, – и сворачивать, похоже, никуда не собирается, – Призрак увидел нежданного гостя, когда заглядывал за угол перед окном.

Гарик оглянулся, оценивая расстояние.

– Далеко он?

– Не особенно, скоро будет здесь.

– Как скоро, конкретно?! – Гарик уже пустился в обратный путь, но не бегом, а как и раньше вдоль стены напротив палат, медленно и тихо.

– Ну вот прямо сейчас завернет.

Гарик прицокнул языком и кинулся к ближайшей двери. К счастью, она была наполовину открыта, и вошел Гарик практически бесшумно. В рассчитанной на четверых комнате половина коек пустовала, а на остальных посапывали два старика. За спиной Гарика Призрак просочился сквозь стену.

– Кажется, это мужское крыло, – сказал он.

– Похоже, но что из этого? – Гарик уже открывал окно.

– А то, что мужчины спят не так чутко и вполне возможно даже не проснутся.

– Главное слинять побыстрее.

– Игорь.

– Не знаю, сколько сейчас времени, но пока еще темно, – Гарик начал забираться на подоконник.

– Игорь.

– Ну что?! – Гарик обернулся. На него смотрел один из стариков, которому вдруг вздумалось пробудиться.

– Тут нельзя быть чужим, – дрожащим голосом сказал он, нащупывая в темноте кнопку вызова сестры.

– Знаю, знаю, – сказал Гарик вслух и прыгнул.

Он удалялся от лечебницы, на ходу не понятно для чего отряхивая свои лохмотья. Теперь уже Призрак следовал за ним.

– Чем мне нравятся сумасшедшие, им никто не поверит, – подытожил Гарик.